Глава 2
Пирс Кингстон выбежал из каюты. Он вдел вторую бриллиантовую запонку в белую накрахмаленную манжету в светлой, в коричневую полоску, рубашке, затем быстро спустился в холл и вышел на верхнюю палубу. Как же он умудрился проспать именно сегодня? Ведь было запланировано слишком много дел, требующих тщательной подготовки.
Направляясь к высокой разукрашенной лестнице, он вдруг почувствовал приступ тошноты, который был результатом похмелья. Пирс остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Прохладный утренний воздух подействовал почти мгновенно. Такая профессия как у него, постоянно требовала собранности и острого ума, поэтому он редко выпивал более одного-двух стаканов вина. Однако, прошлым вечером, поддавшись всеобщему волнению, он никак не мог отделаться от наседавшей толпы желающих с ним выпить. И, черт возьми, было приятно наблюдать, как эти люди ищут его компании. Какая приятная перемена после стольких лет, когда казалось, что его позор невозможно смыть никакими деньгами и искупить самым безупречным поведением. Однако, прошлый вечер оказался предвкушением возможности вернуться к привычному образу жизни. К той жизни, которую он вел раньше, до того, как узнал всю правду. До того, как старая ведьма сообщила ему о том, что было известно каждому от Нового Орлеана до Сен-Луиса.
Но хватит об этом. Теперь все позади. Пытаясь выбросить из головы чувство ненависти и надеясь, что это в последний раз, он вдруг вспомнил о причине своей громкой популярности и, не скрывая удовольствия, усмехнулся. На пароходе было полно богачей, стремящихся разделить с ним компанию и повеселиться до начала скачек. Они были совершенно уверены, что потом у него пропадет настроение что-либо праздновать. Местные жители твердо верили в своего фаворита, и ставки постоянно росли, что, однако, ничуть не влияло на приподнятость настроения Пирса. Ведь если маленький жокей прав, то день скачек станет удачным для них обоих.
Дойдя до палубы, Пирс остановился, слегка сдвинул на бок шляпу с низкой тульей, сдернул безупречный желто-коричневый пиджак и осмотрел начищенные до зеркального блеска коричневые туфли. Ну, кто бы мог представить на прошлой неделе, когда его шхуна вынуждена была пройти мимо Сан-Франциско, что ему представится такой невероятный шанс. Здесь, в этой глуши.
«Да, Пирс, мой мальчик, — сказал он сам себе, — похоже, сегодняшний день будет для тебя исключительно удачным».
— Доброе утро, мистер Кингстон, — сказал визгливый женский голосок.
Пирс быстро оглянулся и увидел одну из девиц, с которыми он познакомился вчера, прежде чем родители успели их оградить от его опасного общества.
— Доброе утро! «Дженнифер? Мэри Лу? Черт возьми, как же ее зовут?!»
Пухлая мамаша, обнимавшая тощую девицу за талию, улыбнулась Пирсу.
— Ах, Боже мой, какое приятное совпадение! Мы как раз говорили о вас. И Дженни, и я сказали нашему папочке, что нам все равно, даже если весь Орегон поставит на лошадь Джейка Сноуна. У меня есть кое-какие сбережения, и мы с Дженни сделаем ставку на вашу лошадь, мистер Кингстон. Даже если нам придется самим пойти в этот жуткий салун. Правда, Джейн?
Веснушчатая девица с глубоко посаженными голубыми глазами уставилась на носки своих туфель, а ее лицо сделалось таким же пунцовым, как розочки на шляпке.
— Ах, мамочка, перестань. Что подумает мистер Кингстон?
Лицо дамы приняло заговорщическое выражение, когда она взглянула на Пирса.
— Ну что ты, моя радость. Он знает, что у нас чутье на чистую породу.
При словах «чистая порода» у Пирса все передернулось внутри, потому что дама явно намекала не столько на лошадь, сколько на него.
Он выдавил из себя любезную улыбку.
— Вы совершенно правы. Такая лошадь, как моя, просто не может проиграть скачки.
— Посмотрим, посмотрим, — раздался голос костлявого папаши, являвшего собой престарелую копию веснушчатой девицы, только в мужском исполнении. Он дружески протянул Пирсу руку.
— По-моему, нас как следует не представили друг другу. Меня зовут Нэйт Свенсон. Я владелец завода, который находится внизу по реке от Сэйлема.
Немного успокоившись, Пирс с неподдельной радостью ответил на рукопожатие Свенсона.
— Рад с вами познакомиться.
Потом его внимание привлек луг, расположенный вдоль реки и покрытый густой, доходящей до пояса, травой. За лугом виднелся лес. Пирсу никогда не приходилось видеть таких высоких деревьев.
— Я приехал сюда всего лишь пару дней назад, но у меня такое впечатление, что у Орегона очень большое будущее.
— Да, пока эти ошалевшие от золота придурки дерутся друг с другом и копаются в пыли в поисках богатств в Калифорнии, мы уже имеем все, что они надеются купить за золото, которого у них еще нет.
Хорошее настроение Пирса усилилось. Черт возьми, как же хорошо быть сейчас здесь, с неплохой прибылью от своих вкладов, лежащей в кармане, как прекрасно иметь лошадь, способную умножить его, пока еще небольшое, состояние и попробовать, наконец, превратить свои мечты в реальность. И впервые с тех пор, как его тайна была выставлена на всеобщее обозрение и стала предметом обсуждения для досужих сплетников, он почувствовал пока еще робкую надежду вернуть себе прежнее респектабельное положение.
Прошло уже несколько лет с тех пор, когда матери перестали видеть в нем хорошую партию для своих дочерей.
— Совершенно с вами согласен, мистер Свенсон. Нам повезло.
Узкое лицо собеседника осветилось улыбкой.
— Мы прогуливаемся по пароходу перед завтраком. Не желаете ли к нам присоединиться?
Девица бросила на него умоляющий, исполненный надежды взор.
Взгляд Пирса скользнул по девице и с любопытством остановился на пожилой чете. Ах, если бы она хоть чуть ему нравилась!
— Благодарю за приглашение. Но, к сожалению, меня ждут дела. Я как раз направлялся вниз, чтобы еще раз взглянуть на свое приобретение.
Лицо пожилой дамы вытянулось, уголки губ опустились. Какой стыд!
Пирсу стало жаль девицу. С такой неприглядной внешностью трудно будет найти жениха.
— Но я с нетерпением буду ждать нашей встречи на празднике. Я думаю, что посмотреть на скачки соберется много народа.
— Придут почти все, — прокаркала миссис Свенсон.
— Да, — согласилась с удвоенным энтузиазмом Дженнифер. — Будут всевозможные соревнования. Кто быстрее взберется на дерево, охота на кабана, плавание на бревнах, ну, и все остальное. Прямо как на ярмарке! Даже лучше.
— Похоже, будет весело. Однако, если я не хочу все это прозевать, придется заняться делами.
Приподняв шляпу, Пирс любезно откланялся и покинул, в принципе, славное семейство. Он направился к корме. Только сейчас есть возможность спокойно поговорить с негром-жокеем. Скоро толпа людей заполнит пароход, как это было прошлым вечером, когда они причалили к небольшому поселению.
ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ… НЕЗАВИСИМОСТЬ. Даже само слово звучало счастливым предзнаменованием для скачек, которые состоятся Четвертого Июня.
Однако, когда Пирс проходил мимо джутовых мешков, тюков и бочонков, его опять стало грызть беспокойство. Он остановился. Кто он такой, чтобы капризная Госпожа Удача наконец-то протянула ему руку и одарила своей милостью? Вот он, стоит здесь на палубе, витая в облаках со своими мечтами, как какой-нибудь глупый юнец.
А почему бы и нет? Он бросил взгляд на реку, чистую и быструю. Ничего общего с грязными медленно текущими реками там, на Востоке. Да, всю грязь и дерьмо он оставил в прошлом. А здесь человек может позволить себе распрямиться во весь рост. Его взгляд остановился на красноватой массивной барке, сделанной из кедра. Да, это будет его день. Он примет игру, заключит все пари, какие только можно и получит от скачек кучу денег. Имея такого чистокровного жеребца и побеждая на скачках, он заработает деньги и построит в этой благословенной зеленой долине собственную конюшню.
Он уже представлял себе высокий белый забор вокруг конюшни, дом с колоннами, стоящий в конце аллеи, такой же большой как те, что он уже видел на Юге. Даже лучше, чем дом его отца. При мысли об отце его охватил гнев.
Нет! Ничего, что напоминало бы о прошлом. Он уничтожит в своей памяти все, что связано с этим человеком.
Пирс продолжил свой путь и снова предался приятным мыслям.
Как только он построит собственный дом, то тут же подыщет себе красавицу-невесту, самую ослепительную из всех, которые живут в этих благодатных краях. Он справит такую свадьбу, о которой вся округа будет говорить целый месяц.
Он привезет сюда свою мать. Если только его лошадь победит на скачках. Нет, не если, а когда она обязательно победит. В конце концов не так уж много чистопородных лошадей привезено на скачки с жокеями, который ее тренировал.
Донесшийся аппетитный запах жареного бекона пробудил в Пирсе чувство голода. Он даже не подозревал, что был так голоден. Должно быть, и Динк, жокей его лошади, тоже очень голоден. Да, Динк.
Что за причуды судьбы? Подумать только, он стал рабовладельцем?! Чтобы сказала на это его мать? Или его друзья — квакеры из Пенсильвании? (Квакеры — религиозная община. (Здесь и далее прим, переводчика). После того, как он послал им деньги на строительство Подземной Дороги.
Однако, хорошо или плохо, теперь он несет ответственность за Динка, по крайней мере, на какое-то время.
Одурманивающий аромат, шедший из камбуза, заполнял весь пароход. Пирс стал подниматься по лестнице. Ему приходилось стучать в дверь камбуза несчетное количество раз в прежние времена, когда он только начал зарабатывать деньги, путешествуя на речных красавцах-пароходах. Он клал монету в руку шеф-повара и никогда не ждал своей очереди, хотя салон был заполнен посетителями.
Взяв две чашки кофе, и две тарелки, наполненные всевозможной едой, Пирс отправился на поиски Динка. Он нашел его в тени между двух огромных боковых колес.
Он чистил великолепную спину серого жеребца большой щеткой, и голова его в такт ее движениям двигалась вверх и вниз. При виде Пирса его лицо расплылось в сияющей улыбке.
— Масса Кингстон, как вы себя чувствуете в такое прекрасное утро? (Масса — обычно обращение негра-раба к хозяину).
Раболепный тон Динка подействовал на Пирса, как удар хлыста по незажившей ране.
— Мне бы хотелось, чтоб ты называл меня мистером Кингстоном или просто Пирсом. Как тебе будет удобнее.
Он подал рабу тарелку с едой.
— Передохни и позавтракай. Извини, что запоздал. Тонкие брови Динка изумленно поднялись. Он привстал на цыпочки, разглядывая содержимое тарелки.
— Как, это все мне?
— Я попросил повара положить тебе двойную порцию.
— А печенье, оно с маслом и джемом, и кофе со сливками.
— Ах да, я об этом не подумал и сказал повару положить на обе тарелки то же самое.
— О, не беспокойтесь, сэр. Все как нельзя лучше. Вы мне принесли вчера прекрасную еду. И вот сегодня утром тоже.
Он взял вилку и с аппетитом принялся есть.
Вместо того, чтобы порадоваться за маленького человечка, Пирса вдруг охватило щемящее чувство жалости. Он вынул из кармана носовой платок и вытер пыль со стоявшего рядом ящика, затем уселся на него и жестом руки пригласил Динка:
— Присядь.
Раб бросил быстрый взгляд на длинный дощатый ящик, затем снова посмотрел на Пирса в полном замешательстве.
— Я не могу, сэр. Это место не для меня.
— Садись! — Прозвучавшая в его голосе злость удивила Пирса. Однако раболепие Динка выводило его из себя. Даже имя негра звучало уничижительно, и Пирс до сих пор не мог себя заставить его произнести.
— Прости, Бога ради, и садись. Нам необходимо поговорить.
Динк бочком, на цыпочках подошел к ящику и осторожно присел. Ему было явно не по себе. В смущении он пытался удержать на коленях тарелку с едой. Пирс заметил, что тускло-серый костюм раба был измят, как будто бы он в нем спал.
— Есть у тебя какая-нибудь одежда, кроме того красного пиджака, что был на тебе вчера?
Рука Динка, державшая печенье, застыла в воздухе. Он повернулся к Пирсу.
— Ах, сэр, не беспокойтесь об этом. И у Пегаса, и у меня есть все необходимое для сегодняшних скачек. Масса Мак-Лин позаботился о том, чтобы мы выглядели так же достойно, как флаг, поднятый в честь праздника Четвертого Июня.
— Да, кстати, что касается мистера Мак-Лина. Прошлым вечером у меня сложилось впечатление, что его здесь не очень-то любят.
— Ну-у, сэр… Я не очень-то много об этом знаю. Он привез меня сюда вместе с Пегасом всего пару месяцев назад. Но, наверняка, он строил насчет Пегаса большие планы?
Негр утвердительно закивал головой.
— Он говорил, что скоро станет самым важным человеком в этих краях. Он сказал, что не допустит, чтобы у какого-то грязного фермера была самая быстрая лошадь в округе.
— Я думаю, либо у Мак-Лина нет никаких наследников, либо имеется куча кредиторов, бегающих с протянутой рукой, так как его имение было выставлено на аукционе.
В ожидании ответа Пирс взял чашку с кофе и сделал глоток.
Динк отвел взгляд.
— Не совсем так. Масса Мак-Лин, он всегда жульничал и обманывал людей в здешней округе. А когда его махинации стали открываться, я думаю, сбежал и распустил слух о своей смерти.
Пирс усмехнулся.
— Ну да, неужели? Чтоб он в самом деле помер? Раб бросил на него удивленный взгляд. Пирс понял, что его ответ прозвучал грубо и быстро добавил:
— Это совсем не значит, что я желаю чьей-то смерти. Однако, теперь я понимаю, почему все ставят на лошадь Джейка Стоуна, и полностью уверен в ее победе. Дело не только в том, что все любят Стоуна — люди думают, что если удастся дать взбучку самому Мак-Лину, то же самое произойдет и с его лошадью. Именно поэтому мне удалось так дешево купить Пегаса. Черт возьми, ты один стоишь больше, чем то, что я заплатил за вас обоих.
— Да-а, сэр, это, конечно, просто позор, что такое великолепное животное, да еще со мной впридачу, продали за бесценок. Даже стыдно людям в глаза смотреть.
Сильно озадаченный Пирс уставился на Динка, а тот, как ни в чем не бывало, уплетал яичницу. Пирсу никогда не приходило в голову, что раб может испытывать чувство гордости по поводу цены, данной за него на аукционе.
В нескольких футах от них заржал жеребец. (1 фут = 30, 48 см). Пирс измерил его долгим оценивающим взглядом. И снова, как и вчера, он пришел к выводу, что никогда не встречал лошади с более совершенными пропорциями. Прошлым вечером, когда все разглагольствовали по поводу уже изрядно поднадоевшей истории о том, что на серого жеребца не стоит делать ставку, что он все равна никогда не обгонит Принца, у Пирса только усилился азарт и желание победить.
Он решил навести кое-какие справки. Прежде чем Пегаса вывели на помост, Пирсу удалось отвести Динка в сторонку и сунуть ему в руку десятидолларовую монету в обмен за сведения о рекордном времени лошади. Он не поверил своим ушам, когда узнал, что лучшее время Пегаса в беге на милю равно одной минуте и сорока четырем секундам. (1 миля = 1609 м). Если лошадь пробежит хотя бы приблизительно с таким временем, то нет сомнений в победе.
Однако, ему было необходимо услышать это от Динка еще раз. Он снова повернулся к жокею.
— Ты сам видел, как Пегас пробежал это расстояние за минуту сорок четыре?
Динк проглотил еду.
— Да, сэр. Я же ведь сам на нем и скакал. Мой хозяин очень расстроился, когда пришлось его продать. Но в прошлом году был неурожай табака, а кроме того, хозяин обзавелся новой красавицей-женой, и ему срочно нужны были деньги. Он даже не смог дождаться сезона скачек.
— Так ты думаешь, Пегас победит Принца?
— И не сомневаюсь, сэр. Плевать, каких кровей жеребец Стоуна и как он бегает! Я знаю, что Пегаса с самого рождения учили только одному — всегда приходить вместе со мной первым к финишной линии. Мы тренировали и обучали его именно этому. Каждый его мускул делал все, чтобы одержать победу. Люди в округе болтают, что масса Мак-Лин купил его для езды, но это неправда. Он проехался на нем пару раз за город, вот и все. Только для того, чтобы повысить ставки.
— Похоже, твой мистер Мак-Лин — парень не промах.
Большие глаза Динка лукаво заблестели.
— Не слишком-то он и умен.
Он начал было смеяться, но затем подавил смешок, прикрыв рот рукой.
Яичница на тарелке у Пирса совсем остыла. Он съел пару кусочков, давая Динку возможность насладиться трапезой, прежде чем задать следующий вопрос. И как только они покончили с едой, Пирс спросил:
— А ты знаешь что-нибудь о том, как тренировали ту, другую лошадь?
Динк отодвинул тарелку в сторону и встал. Пожав плечами, он усмехнулся.
— Это не имеет значения. Владелец использует ее для верховой езды. И, насколько мне известно, он здоровенный детина, а это значит, что лошадь пригодна лишь для того, чтобы возить седока, а не участвовать в скачках.
— Так ты уверен, что Пегас выиграет скачки?
— Если только не встретит на дороге какую-нибудь выбоину. А уж я сегодня утром пройду всю дистанцию шаг за шагом и сделаю все, чтобы этого не случилось.
Пирс боялся поверить в свою удачу. Слушая негра, он чувствовал, что, похоже, у него появляется еще один козырь. Однако, чтобы быть абсолютно уверенным…
Пирс поднялся и достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку банкнот. Он отсчитал пять бумажек по сто долларов и положил их в руку рабу.
У Динка отвисла нижняя челюсть и он в оцепенении смотрел на своего хозяина, даже не сжав руки, чтобы удержать банкноты.
— Деньги твои, все равно выиграем мы или проиграем. После скачек добавлю еще. Когда ты начнешь новую жизнь… уже свободным человеком…
Динк выдохнул:
— Что вы сказали?
— Думаю, я возьму остальные деньги, — медленно сказал Пирс, пряча деньги в карман, — и поставлю их на Пегаса. Если хочешь, я поставлю и за тебя.
— Вы сказали, что я буду свободным?
У Пирса на глаза навернулись слезы, когда он положил руку на костлявое плечо маленького жокея. Даже победа на скачках не могла стать дороже этой минуты.
— Да, именно так.
— Ну тогда, — Динк сунул банкноты в руку Пирса, — делайте ставку на все! Я стану свободным и богатым!
Именно это Пирсу и хотелось услышать. Если Динк так страстно желал поставить на Пегаса все свое, только что полученное состояние, то Пирсу ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Вдруг радостное выражение на лице Динка погасло.
— Вы просто меня дурачите, да?
Пирс положил Динку руку на другое плечо и посмотрел на него со всей искренностью, на какую был только способен.
— Поверь мне, я никогда бы не сделал такой подлости.
— Но я не понимаю. Ведь это куча денег. Зачем вы все это делаете?
— Не заставляй меня размышлять над этим, — сказал Пирс, отпуская Динка, и он усмехнулся, слегка сдвинув набок щеголеватую шляпу. — А то ведь я могу и одуматься.
В воздухе раздался резкий звук выстрела. Он повернулся в сторону порта и выглянул между лопастями огромного колеса.
— Похоже, праздник уже начинается. Не прогуляться ли мне в город. Проверить ставки.
Подняв брови, он еще раз поправил шляпу и добавил:
— А может, заодно отыщу пару хорошеньких мордашек.
— Ну, насколько я знаю, здесь никого нет, кроме простых фермерских дочек. Они совсем не похожи на модно одетых дам у нас дома, в Мэриленде.
При воспоминании о юных красавицах Луизианы, игриво подмигивающих из-за кружевных вееров, у Пирса сильнее забилось сердце. Он видел их, когда прогуливался мимо разукрашенных металлическими орнаментами окон и ворот Нового Орлеана. Ах, эти разноцветные, качающиеся из стороны в сторону при каждом грациозном шаге юбки на кринолинах… Такие прекрасные… но такие недоступные. Запретный плод.
Улыбка исчезла с лица Пирса. Однако через минуту он снова ухмыльнулся.
— Однако, даже в такой деревенской глуши, наверняка можно найти одну-две красотки, которые могут свести мужчину с ума.
