Глава 10
Ранним утром Пирс выбрался из единственной платной конюшни, имеющейся в Портленде. Он волочил Джорджи за руку, испытывая страстное желание хорошенько ударить по чему-нибудь кулаком, большущий рот мальчишки был в данный момент самым соблазнительным объектом. Мерзавец Пэкинг снова от него улизнул.
Владелец конюшни сообщил Пирсу, что Пэкинг и не думал приходить в конюшню, чтобы возвратить Пегаса. Зато прошлым вечером он видел капитана в салуне Дрифтуотера. А сегодня утром ему сказали, что Луи заказал билет на пароход, идущий вниз по реке в порт Астория… и что он вез с собой великолепного серого жеребца.
Пирс, глядя свысока, выслушивал лепет Джорджи. Пусть все катится к чертям, но мальчишка был слишком похож на видение в розовом одеянии, которое околдовало Пирса. А кроме того, маленький стервец был нужен Пирсу для того, чтобы найти свою лошадь и Лак, если она была настолько глупа, чтобы оставаться с таким ворюгой, как ее папаша.
— Не вешай нос, — проворчал Пирс, широким шагом направляясь к причалу. Его совершенно не беспокоило, что Джорджи приходилось бежать, чтобы не отстать от него.
— Я знаю отца, — сказал мальчик, задыхаясь и едва поспевая трусцой за Пирсом. — Мистер Вастон, должно быть, что-то не так понял. Папа никогда бы не украл Пегаса.
— Ну да, так же как он не украл деньги из сейфа на пароходе.
— Он собирался их вернуть, и вам это известно.
— Конечно, также как он собирался вернуть мою лошадь.
Джорджи попытался отскочить в сторону, но Пирс только крепче ухватил его за руку.
— Где мы можем сесть на самый быстрый пароход, идущий в Асторию? Я должен поймать Пэкинга прежде, чем он доберется до Тихого океана и удерет от меня на морском судне. — Пирс резко остановился и взглянул на маленького мерзавца.
Джорджи споткнулся и затормозил, опередив Пирса на несколько шагов. Пирс дернул его за руку и повернул к себе.
— И не вздумай мне врать, а не то я тебя так выдеру, что месяц на задницу не сядешь.
Мальчишка вздрогнул, а затем широко открыл невинные, как у младенца глаза.
— Ну зачем мне врать?
Пирс разозлился еще больше. Ну почему у этого мерзавца такие удивительные глаза цвета расплавленной меди? Он наклонился к мальчишке совсем близко:
— Куда идти?
На следующий вечер, когда с Тихого океана накатилась густая пелена тумана, «Красавица Колумбии» села на мель рядом с доком у самого устья реки.
Джорджи стояла на носу парохода и ждала, когда докеры снимут пароход с мели и сбросят трап. Под мышкой она держала холщовый мешок с единственной сменой одежды, которую ей удалось отыскать на «Дрим Эллен», прежде чем Стоукс вышвырнул их вон. А теперь еще Пирс, который вел себя как настоящий тиран, омрачал ей и без того безрадостную жизнь.
Он с глубоким вниманием изучал мрачную пристань и всех находящихся на ней людей. Несмотря на это удручающее занятие, самонадеянный мерзавец был по-прежнему дьявольски красив. Его костюм был таким же безупречно аккуратным и без единой морщинки, как и в тот день, когда Джорджи увидела его в первый раз. Это было всего лишь два дня назад.
Еще бы не быть аккуратным! Когда Пирс ходил к пароходному парикмахеру, чтобы побриться и подравнять волосы, ему заодно чистили и гладили одежду. Зато Джорджи никогда в жизни не чувствовала себя такой безобразной и замызганной.
В этот момент ее мучитель ухватил Джорджи за руку, которая еще хранила следы его прежних «нежных прикосновений».
— Идем, вон там находится салун. Раз твой папаша питает такую слабость к подобного рода заведениям, именно с него мы и начнем поиски.
Салун Солти Джо представлял собой убогую приземистую лачугу, примыкающую к одному из огромных складов, расположенных в ряд через дорогу от пристани. Джорджи приходилось здесь бывать вместе с отцом и Кэди. Она была совершенно уверена, что хозяин салуна Джо вспомнит «малыша Джорджи».
Когда Пирс протянул руку к задвижке и собирался открыть дверь, Джорджи удалось вырваться.
— Давайте лучше я поговорю. Бармен и отец — друзья, а у вас такой злобный вид, что он, скорее всего, ничего вам не скажет.
Джорджи широко распахнула дверь и проскочила мимо настырного негодяя.
Было еще слишком рано, и салун выглядел пустынным. Всего лишь два одетых должным образом посетителя сидели за столиком у входа в комнату с низким потолком, да одинокий докер стоял, облокотившись на стойку, расположенную вдоль задней стены.
Лысеющий бармен вытирал стаканы. Он оторвался от своего занятия и взглянул на вошедших. Слава Богу! Он узнал Джорджи почти сразу. Широкая улыбка осветила его круглое упитанное лицо, прекрасно сочетавшееся с выступающим из-под передника внушительным пузцом.
— Да ведь это же сынок Луи! Он был здесь вчера, и по его словам я понял, что ни ты, ни Кэди не появитесь тут еще пару недель.
— Так значит вы его видели? — вставил Пирс, когда они подошли к бару. Снова ему нужно было вылезти вперед и показать, кто здесь главный.
Джорджи незаметно ударила его по ноге.
— Отец забыл взять с собой важные документы, и теперь я пытаюсь его догнать. Вы не знаете, где он сейчас?
Джо облокотился на прилавок и взглянул на Пирса:
— Может, твой приятель выпьет пива?
— С удовольствием и, пожалуйста, кофе для мальчика.
Голос Пирса звучал мягко, казалось, он вовсе никуда не спешил. Джорджи удивленно наблюдала за ним. У нее готово было лопнуть терпение, когда бармен неспеша заковылял выполнять их заказ.
Бармен вернулся и поставил перед Пирсом кружку с пенящимся пивом и чашку горячего кофе, затем он взял деньги и только потом ответил на вопрос Джорджи:
— Ты опоздал, он уже уехал. Верно, Кэл? — обратился он к другому мужчине, стоявшему рядом с Пирсом.
— Точно, отплыл сегодня утром с приливом. Сел на пароход «Пасифик Куин», который пошел во Фриско. С ним еще был прекрасный серый жеребец. Луи сказал, что выиграл его в покер.
— Да, — добавил Джо, — он был в таком радостном настроении. Заказал для всех выпивки.
Джорджи почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Однако, глянув на стиснутые челюсти Пирса, поняла, что делать этого не стоит. Она дернула Пирса за полу пиджака, желая предупредить взрыв негодования, и наклонилась поближе к докеру.
— Ну, ладно, Бог с ним. А если попробовать отправиться за ним в Сан-Франциско? Ведь я должен передать ему документы. Есть сейчас в порту какой-нибудь корабль?
— «Калифорния Лэйди». Корабль разгружался почти целый день. Он не выйдет в море еще два-три дня.
Пирс открыл было рот, как будто хотел что-то сказать, но вместо этого осушил залпом свою кружку. Затем со стуком поставил ее на стол и вытер рот рукавом пиджака, совершенно забыв о своих изысканных манерах. Он взглянул на Джорджи.
— Пей быстрее. У нас с тобой есть дело, не терпящее отлагательств.
Не успела Джорджи поставить глиняную чашку на прилавок, сделав всего лишь глоток горячего кофе, как Пирс ухватил ее за шиворот и потащил к двери. Когда они вышли на улицу, он резко остановился и оглянулся.
— Где тут ближайшая гостиница?
Джорджи вырвалась. Она была сыта по горло издевательствами Пирса и не собиралась их больше терпеть.
— Убери свои поганые ручищи!
В конце концов не только у него были причины для расстройства.
Пирс картинно поднял руки вверх.
— Превосходно! — Это слово прозвучало, как револьверный выстрел. — Так куда же идти?
— Вон туда, вниз, — сказала Джорджи, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более ядовито, — вниз по пристани, а потом взобраться вон на ту горку, — она показала пальцем на запад и перевела дыхание, пытаясь сама себя успокоить, — если мы снимем комнаты на третьем этаже, то, когда поднимется туман, нам будет видна вся гавань.
Пирс просто несся по пристани на своих длинных ножищах. Джорджи совсем выбилась из сил, стараясь угнаться за ним.
— Комнаты?! — прогремел Пирс. — Если только у тебя есть деньги, те самые, которые зарабатывает твой папаша. Я сниму только одну комнату с одной кроватью. Для себя. А ты можешь поспать и на полу.
Джорджи и впрямь начинала его ненавидеть.
— Но вы же снимали для меня отдельную комнату две прошлые недели. И потом, вы ведь сами говорили, что ночью от меня много шума.
— Ну, значит мне придется привыкнуть еще и к этому, — он помолчал немного, и на мгновение суровое выражение на его лице смягчилось. — Потому что, при всем моем желании, я не могу тебя бросить, как это сделал твой отец.
Жалость Пирса расстроила Джорджи еще больше, чем его обычная надменность. Все, что сделал ее отец, теперь казалось еще более позорным.
Подойдя к дороге, которая шла в противоположном от реки направлении, Пирс остановился.
— Сюда?
В ушах у Джорджи все еще звучало слово «бросить», и у нее не было сил ответить. Она проскочила мимо Пирса и побежала в гору, туда, где виднелись дома и магазины маленького поселения. Хотя до сумерек оставалось еще два часа, в окнах домов, стоящих по обе стороны дороги, горели лампы, образуя пятна света в густой туманной мгле. Вид селения должен был бы утешить Джорджи, но на душе у нее было по-прежнему скверно. Она не знала, будет ли ей когда-нибудь снова хорошо и спокойно после только что услышанной плохой новости, которая прибавила горя к ее и без того безрадостной жизни. В то время, как ей приходилось выслушивать попреки Пирса за каждый съеденный кусочек, отец покупал выпивку для всего проклятого салуна, как будто у него больше не было никаких забот.
Подойдя к гостинице, Джорджи еще раз огляделась. С тех пор, как она останавливалась здесь несколько месяцев назад, очень многое переменилось. Вместо простого белого здания она увидела совершенно новый фасад с золочеными колоннами и резной работой по дереву. Джорджи взбежала по широким ступеням крыльца и оказалась у двери из освинцованного стекла. В холле сияла люстра, в которой было не менее ста свечей. Несомненно, Орегон шел в ногу с цивилизацией.
Пирс взялся за дверную ручку, но внезапно остановился. Он осмотрел Джорджи с ног до головы своими непроницаемыми глазами.
— Я вполне допускаю, что у тебя нет с собой более приличной одежды, — сказал он своим обычным тоном человека, которому известно все на свете, — но я недвусмысленно тебе намекаю, что в этой прекрасной гостинице ты не сядешь за стол в своей омерзительной шляпе.
— Что? — Джорджи уцепилась за поля шляпы и натянула ее еще глубже на голову.
— Ты слышал, что я сказал. Или ты снимешь шляпу, или не сядешь за стол. Никогда.
— Но я…
— Никаких «но». Если бы я не знал твою сестру, то решил бы, что тебя никто не учил, как надо себя вести.
— Я могу посидеть и за другим столом. Меня это ничуть не опечалит. Не вижу ничего привлекательного в компании карточного игрока, вроде вас.
Лицо Пирса еще больше окаменело, хотя, казалось, это уже невозможно. Он сжал губы, и Джорджи знала, что он просто сдерживает себя, готовя достойный ответ. По крайней мере, сейчас он не захочет есть с ней вместе.
— А каким образом ты собираешься оплатить свой счет? — ехидно спросил Пирс.
— Вы можете дать мне деньги заранее.
— Ну, разумеется, — негодующе фыркнул Пирс, — но шляпа должна быть снята.
Джорджи знала, что неизбежный момент настал. Пирс оставил ее одну в гостинице, чтобы привести себя в порядок к ужину. То есть, для нее ужин будет лишь в том случае, если она снимет шляпу, как и подобает маленькому джентльмену. И тогда станут видны ее волосы … прекрасные густые волосы. Если бы речь шла только об одном ужине, Джорджи могла бы и поголодать. Но Пирс был неумолим. Либо снять за столом шляпу, либо ходить голодной. Все время.
Сняв шляпу, Джорджи повесила ее на крючок и несколько раз проверила задвижку на двери. Она заботливо расплела свои светло-каштановые косы и распустила их по плечам. Волосы доходили почти до талии. Пройдет несколько лет, прежде чем они отрастут вновь. Джорджи вздохнула и вспомнила, как отец всегда любовался ее волосами, особенно после смерти мамы.
Казалось, и Пирс был совершенно ими очарован. Джорджи помнила, с каким восторгом он перебирал ее распущенные волосы прошлой ночью. Отбросив от себя эти мысли, она набралась решимости:
— Эта дрянная крыса заслужила, чтобы никогда больше не увидеть волосы своей прекрасной Лак.
Джорджи вытащила из своего мешка ножницы и подошла к овальному зеркалу, висевшему над комодом с мраморным покрытием… она посмотрела на себя в зеркало. Волосы принадлежали ей, а не Пирсу.
Джорджи чувствовала, что мужество ее покидает. Затаив дыхание она несколько раз щелкнула ножницами, слушая звон металла и внушая себе, что у нее хватит сил выполнить задуманное. Это был единственный выход и самый безопасный. Нельзя же все время спать в шляпе, а тем более за неделю, что ей придется провести в открытом океане, шляпу хотя бы раз наверняка сорвет ветром.
Джорджи ухватила прядь густых волос и, не обращая внимания на трясущиеся руки, стала отрезать волосы, которые никак не хотели поддаваться тупым ножницам. Наконец, часть волос была отрезана, и Джорджи отшвырнула их на кровать. Затем она стала безжалостно стричь волосы с другой стороны.
Когда она медленно перевела взгляд на зеркало, то почувствовала себя так, как будто бы ее подло обокрали.
От былой красоты ничего не осталось. На голове царил полнейший беспорядок. Из глаз девушки полились слезы жалости к себе самой, и она стала подравнивать то, что осталось от ее прекрасных, струящихся по плечам волос. Джорджи прилагала титанические усилия, чтобы придать своей голове мало-мальски приличный вид, слезы катились градом, волоски прилипали к лицу, и оно сильно зудело. Даже, если бы Джорджи пришлось все время прятать волосы, она могла бы утешаться мыслью, что они всегда при ней, и в нужную минуту их можно продемонстрировать, как это было Четвертого Июня. А теперь пройдет много лет, прежде чем она станет снова хорошенькой.
Джорджи положила ножницы на комод и вытерла залитое слезами лицо. Теперь можно было как следует рассмотреть себя в зеркале. Глаза под густой челкой, казалось, стали еще больше. Джорджи решила, что напоминает глупенького сказочного эльфа в шляпе с бубенчиками, расклешенной блузе и штанишках в обтяжку. При виде такого комичного зрелища ее губы невольно сложились в улыбку. Меланхолическое настроение стало потихоньку проходить.
— Ну, Джорджи, ради всех святых, — ругала она сама себя, пытаясь пригладить волосы. — Ведь не век же они будут такими. А глазом моргнуть не успеешь, как они опять отрастут.
Джорджи подмела пол и собрала в руку валявшиеся волосы, потом она подошла к окну и выбросила их на улицу. Ей совсем не хотелось, чтобы Пирс обнаружил в мусорнице обрезки волос и стал задавать ненужные вопросы. Тут Джорджи повернулась к кровати и увидела две отрезанные косы. Ее сердце снова сжалось от боли.
Однако Джорджи больше не была расположена упиваться своими страданиями и решила, что сделает из кос отличный парик, когда все станет на свои места. Если она надумает сыграть роль леди, ей не придется ждать, пока отрастут волосы. Однако, неизвестно, осмелится ли она сыграть еще одну такую шутку.
Прошлое представление закончилось полной катастрофой. И все же, на всякий случай, Джорджи сложила отрезанные косы и запихнула их в самый низ дорожного мешка, под свои скудные пожитки.
— С глаз долой, из сердца вон, — сказала она и забросила мешок в дальний угол. Затем, бросив прощальный скорбный взгляд на мешок, она устремилась к двери.
У самого выхода Джорджи бросилась в глаза ее старая шляпа. Внутренний голос подсказывал ей, что ляпу надо надеть, без нее Джорджи выглядела очень с женственно. Однако, ничего не поделаешь, придется рискнуть. Иначе можно остаться голодной.
Джорджи вошла в просторную столовую, где увидела нe одну новую хрустальную люстру, висевшую над стенькими столиками, покрытыми льняными скатертями. Она вздохнула. Цивизация потихоньку прокрадывалась и в эту дикую глушь, которую Джорджи любила за подаренную ей свободу, о которой раньше нельзя было и мечтать.
Разглядывая посетителей, Джорджи заметила Пирса, девшего за столиком в самом дальнем углу. На ватных ногах она направилась к нему. Джорджи молила Бога, дабы Пирс не устроил сцены, если раскроет ее маскарад.
Когда она проходила под ярко горящей люстрой, Пиpc взглянул на нее, и его глаза расширились от изумления. Он вскочил на ноги. Джорджи застыла как вкопанная. Он все знал.
Ее охватило непреодолимое желание немедленно жать, однако гордость взяла верх. Она не побежит ни Пирса, ни от кого бы то ни было вообще. А кроме того, все неприятности произошли в основном по его вине.
Пирс уставился на нее, как баран на новые ворота, а она не подошла к столику, а затем молча рухнул в кресло.
Потеряв всякую надежду получить жареного цыпленка, Джорджи с враждебным видом уселась напротив Пирса.
Наступило бесконечно долгое молчание, длившееся на самом деле не более нескольких секунд. Вот сейчас он гвоздит ее своим непроницаемым взглядом и скажет редкую гадость.
— Я уже все заказал, Джорджи. Еду вот-вот принесут. Я тут подумал, — продолжил Пирс, — я, пожалуй, был с тобой слишком суров. Мне надо хорошенько отдохнуть, поэтому я сниму отдельную комнату… Черт возьми! Ну как же ты похож на свою сестру!
