ГЛАВА 11
Через день после своего падения Ти встал. Сначала он очень гордился своей сломанной рукой и хотел показать ее в церкви. Теперь ему не нужно было доить корову и вычищать навоз из стойла, но, с другой стороны, он не мог лазать по деревьям, быстро бегать и даже держать в руке книгу. Больше всего это мешало рыбалке. Прошла неделя, и Ти запереживал, что Рейд не снимает с него шины.
В зарослях вдоль дороги и вниз по ручью созрели дикие сливы, и Ти с Уиллом подбирали маленькие кислые плоды – работа, которую Ти мог выполнять, хотя передвигался он медленнее, чем обычно. Домой они приходили с полными корзинами, и Мэгги готовила компоты. Ее пальцы окрасились в красный цвет, она целыми днями вынимала косточки из слив, а на плите все время стояла дымящаяся кастрюля. Мэгги знала, что зимой все это будет очень кстати. Но сейчас сливы ей опротивели.
Мэгги больше не касалась в разговорах с Рейдом его прошлого. Очевидно, он сильно расстроился тогда, и в его поведении появилась прежняя холодность.
Между ними опять установилась неловкость, которая приняла какой-то напряженный характер, так как оба помнили ночь после посещения концерта и знали, что тогда они готовы были отдаться друг другу.
Мэгги теперь все время думала о Рейде. Занимаясь на кухне делами, она постоянно выглядывала в окно, надеясь увидеть его. Она понимала, что с ней творится, знала, чего она хотела, но считала, что должна остановиться, но почему-то не могла, а скорее всего, не хотела. И все же каждый раз, когда они встречались за обеденным столом, Мэгги избегала его взгляда, потому что боялась выдать себя и боялась прочесть в его глазах те же чувства и желания, что обуревали и ею.
Однако Мэгги продолжала наблюдать за ним украдкой, подмечая каждую мелочь в его поведении. Когда он случайно или по делу оказывался рядом с ней, она чувствовала его мужскую силу и тепло так, как будто он касался ее. Это ощущение сбивало Мэгги с толку, и она делала все возможное, чтобы окончательно не потерять контроль над собой. Рейд, конечно же, замечал ее состояние, но делал вид, будто ничего не происходит.
Наступало самое жаркое время года. Днем становилось невыносимо душно, и на ночь окна оставались открытыми. Мэгги перестала спать, и все ночные звуки еще больше раздражали ее натянутые нервы. Утром она чувствовала себя разбитой и усталой.
В дни стирки Мэгги ставила корыто и стиральную доску в тени вишневого дерева под его свисающими ветками. Дерево было покрыто красивыми розовыми цветками, и было приятно работать рядом с такой красотой. Однажды, занимаясь стиркой, Мэгги услышала удары топора. Подняв голову, она увидела Рейда. Она смотрела, как он поднимал топор над головой и резко опускал его вниз, вгоняя в дерево. Мэгги могла рассмотреть его мускулы, которые узлами выделялись под кожей. Его движения были сильными, изящными, ловкими. Мэгги поймала себя на том, что слишком внимательно смотрит на него, и она поспешно отвернулась.
Однако мысли о Рейде, который работал рядом, не отпускали ее. Она представила себе, как вытирает пот с его лба, потом ведет рукой вниз по лицу, потом…
Мэгги очнулась, поняв, что она стоит, ничего не делая. Она встряхнула головой и стала неистово тереть простыню так, как будто в ее руки попал смертельный враг. Сообразив, что так она доведет эту простыню до состояния ветхой тряпки, Мэгги выжала ее и бросила в воду для полоскания. Вода была уже мыльная, и Мэгги решила сменить ее. Она схватила ушат с водой, но он оказался настолько тяжелым, что она покачнулась и чуть не упала.
– Позвольте, я это сделаю, – раздался голос Рейда из-за спины Мэгги. Вздрогнув, она чуть не выронила ушат. Рейд стоял перед ней в расстегнутой рубашке, ее глаза скользнули по его блестящей от пота груди.
– Что? – ей понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что он сказал. – Что вы, спасибо.
Когда он забирал у нее ушат с водой, его взгляд упал на открытый ворот ее блузки и на мгновение задержался на нем. Он смутился, быстро отвернулся и вылил воду. Мэгги проследила за его взглядом и поняла, что его смутило. От воды и пота светло-голубая английская блузка стала прозрачной. Она прилипла к ее груди, четко вырисовывая темные круги вокруг сосков. Рейд вряд ли мог увидеть ее грудь более четко, даже если бы она была обнажена.
Мэгги стала пунцовой и быстро отступила в тень вишневого дерева. Бросив несколько рубашек в корыто, она начала неистово тереть их.
Спустя несколько минут вернулся Рейд, неся ушат с чистой водой. Мэгги не смела взглянуть на него, хотя он продолжал стоять рядом. Наконец она подняла на него свои глаза. От его жаркого затуманенного взгляда кровь прилила к ее лицу и резко застучала в висках. Мэгги почувствовала, что задыхается. Его взгляд скользнул по ее лицу и груди. Мэгги затрепетала, борясь с побуждением сделать шаг и броситься в его объятия.
– Мэгги… – все, что он мог произнести. Мэгги смотрела на его губы, такие мягкие, чувственные, и понимала, что хочет ощутить их на своих губах.
Невольный вздох вырвался из ее груди, и это вывело Рейда из оцепенения. Он отодвинул в сторону ветки, с которых посыпались розовые лепестки, шагнул к ней и схватил ее за плечи.
Чувства Мэгги обострились до предела. Запах вишневых цветов, смешиваясь с запахом Рейда, пьянил ее; солнечный свет под покрывалом из веток слепил глаза; жужжание насекомых заглушалось громкими ударами сердца. Мэгги чувствовала себя так, как будто сейчас потеряет сознание.
– Вы самая красивая женщина из всех, кого я знал, – хрипло проговорил Рейд. Мэгги сделала шаг назад, испугавшись блеска его глаз и своих бушующих чувств.
– Нет, пожалуйста.
– Я больше не могу, – в его глазах отражалось мучительное желание. Он схватился за ветку. Суставы его рук побелели от напряжения, как будто это могло помочь ему сдержаться. – Черт возьми! – воскликнул он и сильно тряхнул ветку, осыпая их обоих цветами. – Я не могу ни о чем думать, кроме вас. Целовать вас, обнимать, любить.
Нежные розовые цветы падали на волосы и плечи Мэгги и Рейда. Он протянул руку и дотронулся до ее волос, провел пальцами по щеке, лаская ее бархатистую нежную кожу.
– Мы не должны, – слабо запротестовала Мэгги. Она чувствовала, что у нее подгибаются колени, и прислонилась к стволу дерева.
Но Рейд словно не слышал ее. Он вглядывался в ее лицо, и она не могла отвести от него глаз.
– Я хочу поцеловать вас. Я хочу дотронуться до вас. Я хочу увидеть вас всю и почувствовать в своих руках.
Мэгги едва дышала, ее сердце бешено билось. Рейд протянул руку к верхней пуговице ее блузки и, волнуясь, расстегнул ее. Она знала, что ей следует сопротивляться, но она не могла, не хотела. Она вдруг подумала, что умрет, если оттолкнет его. Она хотела ощутить, как его руки раздевают ее, хотела почувствовать их на себе.
Легкий ветерок зашевелил ветки, касаясь ее горячей кожи. Она стала наблюдать за движениями загорелых, огрубевших пальцев Рейда. Она увидела, как показалась белая кожа груди под дымчатой и прозрачной тканью сорочки.
Рейд судорожно сглотнул, когда его пальцы достигли последней пуговицы над поясом ее юбки. Он тоже смотрел на свои руки, которые нежно распахнули ее блузку, обнажая грудь.
Мэгги взглянула в лицо Рейда и увидела, что оно искажено от желания. Этот голодный блеск в глазах возбудил ее, и она чуть не вскрикнула, когда он посмотрела на нее. Рейд превратил ее в расплавленный воск, сделав неузнаваемой для самой себя, высвободив ту сторону ее натуры, о существовании которой она и не подозревала.
– Пожалуйста… – еле выговорила она. Но на этот раз это было не сопротивление, это была просьба не останавливаться. Рейд осторожно взялся за края сорочки и потянул ее вниз до тех пор, пока не высвободились тяжелые упругие груди.
Он застонал, его глаза блуждали по шелковым гладким выпуклостям. Груди у Мэгги были белые как молоко, с еле заметными голубыми прожилками. Под его жадным взором ее соски становились твердыми, превращаясь в маленькие шишечки. Рукой он легко коснулся одного из них, наблюдая, как сосок становился все более плотным, откликаясь на его прикосновения.
Мэгги закрыла глаза, чувствуя, что сейчас упадет. Он взял ее груди в свои руки, лаская, приподнял их, и мир перестал существовать для Мэгги.
– Вы так прекрасны, – прошептал он. – Я хочу вас, очень.
Он прижал ее к себе, и его руки зарылись в волосах Мэгги. Его губы раскрылись и слились с ее такими же горячими губами. Его поцелуй был так долог, так сладостен, как будто он хотел взять ее всю этим страстным порывом.
Мэгги прильнула к нему, утонув в сладострастном блаженстве. Она полностью принадлежала ему, желая принять его всего глубоко в себя. Страстность ее натуры, подавляемая долгие годы, вырвалась наружу. Она жадно целовала его, ощущая под руками каждый мускул, каждый изгиб его тела.
Он весь дрожал. Его руки стали медленно опускаться по ее телу к бедрам, и он все крепче прижимал ее к себе.
Рейд посмотрел в ее лицо, и Мэгги поняла, что он хочет взять ее прямо здесь, под этим вишневым деревом. Она была согласна.
Издали послышались громкие голоса мальчиков и их смех. Для Мэгги и Рейда это было подобно ушату холодной воды, вылитому без предупреждения. Рейд на мгновение замер, его глаза закрылись, и он бессильно застонал. Мэгги как будто вросла в землю, ощущая ужас от того, что они в своем безумии совсем забыли о Ти и Уилли. Ведь мальчики могли прийти сюда в любой момент.
Мэгги стало нехорошо, голова ее кружилась. Отвернувшись, она застегнула свою блузку дрожащими пальцами и медленно пошла к корыту с бельем. Она пыталась уничтожить в сознании то, что произошло. Позади себя Мэгги услышала шелест веток – это Рейд вышел из их убежища и пошел в противоположную сторону.
* * *
Гидеон шагал взад и вперед по кухне. Его мать терпеливо наблюдала за ним.
– Гидеон, – наконец сказала она, – ты протрешь дыру в полу, если не остановишься.
– Что? Ах, извини, ма. Я не замечаю, что делаю.
– Ты находишься в этом состоянии уже две недели, – продолжала Жо. – Когда ты скажешь мне, в чем дело?
Гидеон посмотрел на нее с нерешительностью.
– Это… это из-за Тэсс.
– Что с ней случилось? Она заболела? – Жо забеспокоилась.
– Нет, с ней все в порядке. По крайней мере, со здоровьем. Послушай, она не хотела бы, чтобы об этом узнали.
– Гидеон! Ты же знаешь, что я не болтлива.
– Я знаю. Но Тэсс хотела, чтобы не знала даже ты. Она и от меня пыталась это скрыть. – Гидеон сел напротив матери. – Но мне нужен твой совет, поэтому я скажу. У Тэсс неприятности.
– Как? Почему? Я думала, что у них достаточно средств после продажи плантации.
Гидеон мрачно покачал головой.
– Очевидно, было много долгов. Я знаю, что они экономили и им удавалось выжить, но сейчас… – Он коротко рассказал матери о предложении Бентона Конвея и об угрозах повысить налоги на собственность Тэсс.
Жо была в изумлении.
– Неужели Бентон способен на это? Выгнать двух вдов и ребенка только потому, что он желает заполучить их дом! Этот человек – дьявол.
– Да, это так. Нам нужно выручить ее, мама.
– Я согласна. В конце концов, если ничего не придумаем, они всегда могут перейти жить к нам.
Гидеон подумал о том, как Тэсс будет жить в одном доме с ним, и они будут видеться каждый день.
– Нет, мама, она не захочет жить в чужом доме, она хочет сохранить свой.
– Но, Гидеон, как ты сможешь бороться с Конвеем? Он гораздо богаче всех нас, и у него полно друзей в новом правительстве, в то время как ты не имеешь даже права голоса, из-за того что не принял присягу этому правительству.
– Я хотел пойти к нему и заставить его образумиться. – Гидеон сжал кулаки, и глаза его недобро сверкнули.
Жо с удивлением посмотрела на него. Гидеон казался ей самым разумным и мирным из всех ее сыновей. Но сейчас перед ней сидел человек, готовый избить другого до полусмерти.
– Гидеон, я знаю о твоих чувствах к Тэсс. Гидеон с удивлением посмотрел на мать.
– Ты беспокоишься о ней гораздо сильнее, чем просто родственник.
– Мама…
– Я понимаю. Ты не хочешь, чтобы об этом кто-нибудь знал.
– Она – вдова Шелби.
– И что из этого? Разве теперь она не женщина? По-моему, очень привлекательная женщина. И это нормально, что ты влюбился в нее.
– Я хочу помочь ей, потому что она вдова Шелби, – упрямо настаивал Гидеон.
– Хорошо, дорогой, – вздохнула Жо. – Но если ты изобьешь Конвея, это вряд ли поможет ей. Этот поступок приведет тебя лишь в тюрьму.
– Я знаю. Я должен как-то добыть для Тэсс деньги.
– Но как?
– У меня есть некоторые вещи, которые я могу продать. Карманные часы отца, например, моя винтовка.
– Ах, Гидеон, часы твоего отца? Он же оставил их тебе. И как ты будешь охотиться без винтовки?
– Дело даже не в этих вещах, они принесут мало денег. Я думаю, что нужно продать землю.
– Ферму? Ты намереваешься продать ферму?
– Нам не нужно продавать ее всю, только часть.
– Но, Гидеон, эта земля – часть тебя.
Гидеон отвернулся.
– Я знаю, – тихо произнес он. – Но должен помочь Тэсс. Я просто буду больше работать, чтобы со временем выкупить ее обратно.
– Я не могу представить, как можно работать еще больше, – воскликнула Жо.
– Мама, она вдова Шелби, и мы должны ей помочь. Я не могу безучастно наблюдать, как какой-то подонок собирается выбросить Тэсс на улицу.
– Ну, конечно, о чем ты говоришь. Если нет другого выхода, мы продадим часть фермы. Но я скажу тебе правду, Гидеон, мысль об этом разрывает мое сердце. Эта ферма – наследство твое и твоих детей. Может, есть другой выход? Может, написать Хантеру?
– Уверен, что он что-нибудь придумает, сухо заметил Гидеон. – Но на переписку уйдет много времени, и мы можем опоздать.
– Если б можно было у кого-то занять. А ведь в будущем году нам самим нужно будет платить налоги.
Поколебавшись секунду, Гидеон сказал:
– Есть одна вещь…
– Что? – насторожилась Жо.
– Ничего противозаконного, – поспешил успокоить ее Гидеон. – Я подумал о Линнет…
Он взглянул на мать, пытаясь понять ее реакцию. Она не любила Линнет, потому что не могла забыть несчастья, которое эта женщина принесла одному из ее сыновей.
Гидеон продолжал:
– Тэсс не захотела обратиться к ней за помощью. Она сказала, что прервала с ней отношения. Тэсс ведь слишком горда, она никогда не просит об одолжении, тем более того, с кем она была дружна.
– А может быть, это Линнет решила купить дом Тэсс? – предположила Жо.
– Возможно, – рассудительно согласился с ней Гидеон. – Наверняка ничего нельзя сказать. Все эти годы их дружба носила глубокий характер. И потом Линнет в состоянии обвести своего мужа вокруг пальца.
– Да уж, это она умеет. – В тоне Жо почувствовалась давняя обида. – Итак, что ты предлагаешь?
– Я зайду к Линнет и расскажу ей о том, что случилось с Тэсс, и попрошу помочь ей.
– Ты, конечно, не такой гордый, – иронично заметила Жо.
Гидеон покраснел.
– Черт возьми, ма. Ты знаешь, что я никогда никого ни о чем не прошу. Но Тэсс – другое дело. Для нее я смогу переступить через свою гордость.
– Что ж, сходи к Линнет. Может, у этой женщины еще осталась хоть капля тепла к нашей семье. А если нет, будем продавать вещи. У меня есть старая серебряная солонка от бабушки, мы обойдемся без таких вещей.
Гидеон благодарно улыбнулся.
– Ма, ты лучше всех. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Завтра я навещу Линнет.
На следующий день Гидеон надел лучший свой костюм, пригладил волосы и поехал в город. Особняк Конвея из красного кирпича свидетельствовал о том, что в нем живет богатый человек. Но все же этот дом уступал великолепию и элегантности особняка Колдуэллов. Гидеон некоторое время постоял возле дома, собираясь с духом. Наконец, привязав мула к столбу, Гидеон пошел по широкой дорожке, вымощенной кирпичом, поднялся на крыльцо и постучал. Ему открыла служанка.
– Я хотел бы видеть миссис Конвей, пожалуйста.
Служанка удивленно посмотрела на него.
– Как мне вас представить?
– Мистер Тирелл! – По лестнице спускалась Розмари Конвей. – Что вы… то есть… – девушка смутилась и замолчала.
– Мистер Тирелл пришел, чтобы увидеть миссис Конвей, мэм.
– Ах, понимаю. – Розмари смутилась еще больше. – Эсси, иди и скажи ей. Я проведу мистера Тирелла в гостиную. Сюда, пожалуйста. – Она провела его через холл в огромную комнату с тяжелыми шторами на окнах, сквозь которые еле пробивались солнечные лучи.
– Я прошу прощения, я иногда забываю о хороших манерах, – пролепетала Розмари и на ее щеках выступил румянец. – Я могу предложить вам что-нибудь выпить. Кофе или чай, или… в июле хорошо пить лимонад. Он ужасно вкусный.
– Нет, спасибо, – Гидеон мял в руках края шляпы. Ему казалось, что он так же неловок, как и Розмари.
– Гидеон?! – послышался от дверей полный изумления голос Линнет. Гидеон развернулся.
– Линнет… как приятно тебя видеть. – Это была ложь, но в этот момент Гидеон ничего другого придумать не мог.
Эта женщина выглядела, как всегда, потрясающе. Стройная, хорошо сложенная, с шикарной копной рыжих волос, Линнет всегда смущала Гидеона, хотя он не признавался в этом даже самому себе. И все же он не завидовал Хантеру. Гидеон всегда терялся с такими яркими, с броской внешностью женщинами. За последние годы Линнет сильно изменилась, ее живость и непринужденность уступили место холодной манерности. Однако Гидеон воспринимал ее по-прежнему, поэтому сразу стал косноязычен и не мог подобрать слов.
– Спасибо. Я бы сказала то же самое, если бы не испытывала смущения. Честно говоря, не ожидала вас здесь увидеть.
– Я пришел не по своей воле, – признался Гидеон. – Мне нужно поговорить с вами по серьезному делу. – Он покосился на Розмари.
Девушка поняла его взгляд.
– Я… принесу вам что-нибудь освежающее.
– Спасибо, Розмари. – Линнет улыбнулась ей и обратилась к Гидеону: – Присядьте.
Гидеон сел на стул, продолжая тискать в руках свою несчастную шляпу. Линнет села напротив него и беззастенчиво стала его рассматривать. В этот момент она напоминала холодную, неподвижную статую.
– Причина, по которой я пришел… – Гидеон набрал в легкие побольше воздуха, – касается Тэсс.
– Тэсс Колдуэлл? – Брови Линнет удивленно поползли вверх. – Извините, то есть Тирелл. – Гидеон кивнул. – Но с какой стати… она не больна, не так ли?
– Нет. Если бы она заболела, мне не нужно было бы приходить к вам. Я не знаю, испытываете ли вы еще какие-либо чувства к Тэсс, но я помню, что когда-то вы крепко дружили.
– Конечно. Мы не встречаемся потому, что я не самая популярная женщина в этом городе и мне не хотелось бы доставлять какие бы то ни было неудобства Тэсс.
Гидеон внимательно наблюдал за ней. Он не знал, говорит ли она правду или лукавит. Вела она себя безупречно, а ее приятный голос мог ввести в заблуждение кого угодно.
– Тогда почему вы хотите, чтобы у нее отобрали дом? – быстро произнеся эту фразу, Гидеон посмотрел Линнет прямо в глаза.
Она открыла рот и стала походить на наивную девочку, какой была когда-то.
– Что?! О чем вы говорите?
– Разве вы не знаете о планах вашего мужа?
Ее лицо снова приняло прежнее выражение.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду?
– Ваш муж пытается купить особняк Колдуэлла. Этот особняк – все, что осталось у Тэсс с матерью от собственности. Вы знаете, что сделала с ними война.
– Да, я… – она колебалась, подыскивая слова. – Я хотела помочь ей, но… Я не уверена, что кто-нибудь из семьи Тирелл примет мою помощь.
– Да, Тэсс, наверное, отказалась бы, – согласился с ней Гидеон. – И я не пришел бы сюда, если бы у меня был другой выход. Но ваш муж или его друзья из правительства повысили им налоги, потому что Тэсс не желает продавать свой дом. Очевидно, Бентон хочет купить дом у властей, когда они заберут его за неуплату налогов.
– А, – Линнет смотрела в пол, – теперь я понимаю.
Гидеон встал и начал ходить из угла в угол по комнате.
– Тэсс выросла в этом доме. Если она потеряет его, это ее убьет. Если вы испытываете еще дружеские чувства к своей бывшей подруге, то попытайтесь удержать своего мужа от этого жестокого поступка. Ведь он может купить другой дом.
Какое-то время Линнет сидела молча. Наконец, устало улыбнувшись, она сказала:
– Боюсь, что вы переоцениваете мое влияние на мужа. Я даже ничего не знала об этом.
Гидеон скептически заметил:
– Послушайте, Линнет, не нужно представляться излишне скромной. Женщина с такой внешностью, как у вас, способна влиять на своего мужа.
– Так многие думают. – Она поджала губы. – Но меня это не касается. Бентон покупает дом не для меня, поверьте, он делает это для себя. Если он твердо решил купить его, я не смогу заставить его изменить свое решение.
– Значит, вы не поможете Тэсс? – презрительно спросил Гидеон.
– Я этого не говорила. Я сказала лишь, что вряд ли смогу заставить его изменить решение. Все же я поговорю с ним об этом.
Гидеон не мог себе представить, что Бентон Конвей не подчиняется Линнет. Она была намного моложе его и очень красива. Неужели Линнет настолько хитра, что может вести двойную игру?
– Я обещаю, – твердо произнесла Линнет, будто угадав мысли Гидеона.
– Пожалуйста, – тихо проговорил он, – сделайте это. Я не переживу, если Тэсс выкинут из ее дома.
– Я сделаю все, что смогу, – Линнет отвернулась.
– Спасибо. – Гидеон понимал, что большего от нее добиться невозможно. Но тяжесть на сердце не проходила. Он считал, что обещание Линнет не дает надежды для Тэсс. Гидеон направился к выходу, но был остановлен вопросом.
– Вы получаете известия от Хантера?
Гидеон повернулся к Линнет, но та смотрела в сторону, как бы не очень интересуясь его ответом.
– Иногда, – ответил он.
– Как он? – Линнет по-прежнему не смотрела на него.
– Хорошо. – Гидеон не понимал, почему она интересуется его братом. – Ему нравится в Техасе.
Линнет коротко кивнула головой.
– Это хорошо. Я рада.
Гидеон подумал, что этот интерес к Хантеру в какой-то мере искупает ее вину перед ним. И все же он не хотел рассказывать ей о том, как сильно потрясло Хантера ее замужество. Пусть думает, что у него все в порядке, несмотря на ее предательство.
Он посмотрел ей в глаза и попытался понять, что скрывается за этой холодной красотой. Но ничего не решив для себя, повернулся и вышел из комнаты.
На улице Гидеон с удовольствием вдохнул теплый летний воздух. Он сделал, что мог, но легче ему не стало – он понимал, что этот разговор был практически безрезультатен.
