Глава 5
Вот клятвы молодых позади…
В мерцающем свете факелов шумная толпа кажется призрачной. Изабель сжимает оловянную ножку своего кубка – костяшки пальцев побелели от напряжения. Раздаются взрывы смеха, и, кажется, словно они поднимаются к высокому потолку меж деревянных опор зала, смешавшись со звуками музыки. На лице Изабель застыла вымученная улыбка, но, похоже, этого никто не замечает.
– Вам не сладко при мысли о брачной ночи, миледи?
Вздрогнув от неожиданности, Изабель посмотрела налево и встретилась взглядом с Джеми, братом Дэлласа. На лице его не было и тени улыбки.
Братья Макдональды, невзирая на общие черты – голубые глаза и светло-русые волосы, были настолько разными по характеру, что, узнав их ближе, было трудно даже предположить, что они родственники. Медлительный, осторожный Стюарт – самый старший; спокойный, расчетливый Найл, который всего на год старше Дэлласа; горячий, вспыльчивый Джеми – все они походили на горных львов. Лишь Дункан был мягок сердцем, похож на взрослого ребенка…
Джеми холодно смотрел на нее своими голубыми глазами, в которых ясно читалась враждебность. Она давно отметила, что он против женитьбы брата, чего, впрочем, и не пытался скрывать.
– Я получаю огромное удовольствие от праздника, – сдержанно ответила Изабель. Брови Джеми сдвинулись.
– Никогда не предполагал, что увижу кого-нибудь из Макдугаллов в этом зале за ужином.
– Макдугаллы тоже никогда не мечтали ужинать вместе с Макдональдами, мой лорд.
– Возможно, пройдет вечность, прежде чем нечто подобное повторится, – прорычал Джеми.
– Джеми, – Дэллас наклонился вперед, глядя на брата, – если тебе не терпится поссориться, ссорься со мной. Но не пытайся задеть мою жену, я этого не позволю.
Джеми отвернулся, вступив в разговор с человеком, сидящим слева от него. Изабель пригубила вино, поставила кубок и повернулась к Дэлласу.
– Я сама в силах постоять за себя, милорд. Его бровь изогнулась, легкая улыбка тронула уголки губ.
– Бесспорно. Но мне не хотелось бы, чтобы в этом появилась необходимость накануне нашей брачной ночи. Джеми должен придержать свой язык.
Он ласково положил ладонь на ее руку и мягко сказал:
– А нам лучше подумать о себе, а не о злобных словах Джеми.
Ее сердце затрепетало, когда она ощутила жар его руки; Изабель старалась не думать о том, что ей предстоит. Она даже закрыла глаза.
Нет, спасительное неведение не могло прийти ей на помощь. Она посетила достаточно свадеб в качестве гостьи и догадывалась, что бывает после того, как новобрачных провожают в их опочивальню. Обычно присутствует немало свидетелей: родственники невесты и жениха, пришедшие убедиться в физическом совершенстве новобрачных, чтобы потом никто не мог быть недоволен. Молодые раздеваются. Их с любопытством изучает множество глаз – столько, сколько только может вместить опочивальня; пару укладывают, задергивают балдахин, после чего брачные клятвы скрепляются известным способом. Доказательство невинности невесты выносится на всеобщее обозрение…
Изабель содрогнулась. Мысль о том, что на нее уставится множество чужих, недоброжелательных глаз, была невыносима. Если бы она находилась в окружении своих близких, женщины ее рода подошли бы к ней, чтобы ободрить и утешить. Здесь же, в стане недругов, ей не к кому было обратиться.
Разве что к мужу.
Она украдкой бросила на него взгляд – Дэллас повернулся к одному из своих братьев, смеясь над какой-то шуткой. Конечно, ему нечего волноваться по поводу предстоящей церемонии. Рука Изабель вновь сжала ножку бокала, она поднесла вино к губам. Дрожь пробежала по телу, и несколько розовых капель выплеснулось через край и упало на ее тарелочку с хлебом.
Дэллас тут же наклонился к ее уху. Голос его был тих и мягок:
– Ты не рада празднику, моя жена?
Его теплый тон и то, что он назвал ее женой, несколько сняли напряжение, и Изабель выдавила из себя улыбку.
– После долгого пребывания в уединении мне кажется, что здесь слишком шумно и оживленно.
По выражению лица Дэлласа она поняла, что сказала это зря, поэтому поспешила добавить:
– Я не жалуюсь по поводу своего заточения, а просто хочу сказать, что разница между пребыванием в комнате, куда входит только служанка, и присутствием в зале, где собралось две сотни гостей…
Дэллас кивнул:
– Конечно, разница есть, моя леди. Его большая ладонь накрыла ее руку, лежащую на столе.
– Можно также упомянуть о комнате, где только двое: мужчина и женщина. Я догадываюсь, что ты боишься предстоящей церемонии. Если хочешь, я могу настоять на том, чтобы нас оставили вдвоем.
Глаза Изабель метнулись – от ее руки, прикрытой его ладонью, к глазам Дэлласа. Она почувствовала, что он вполне серьезен.
– Ты сделаешь это для меня? – прошептала она.
Он слегка улыбнулся.
– Я готов на большее ради того, чтобы в твоих глазах не было страха, Изабель.
Трясущимися губами она попыталась улыбнуться, заметив, что краснеет. Она так часто с гордостью говорила, что ничего не боится, а теперь дрожит при одной мысли об этом пресловутом ритуале!
– Я хотела бы этого избежать, – прошептала она. Дэллас слегка сжал ей руку.
– Значит, так и будет. Все для невесты!
– И никто не возразит?
– Надеюсь, я смогу все уладить.
Когда празднество достигло апогея, Дэллас встал, увлекая Изабель за собой. Это не ускользнуло от внимания сидящих за столами, и шум чуть-чуть стих.
– За новобрачную! – сказал Дэллас, высоко поднимая кубок свободной рукой.
Потом поднялся один из братьев Макдональдов, Изабель показалось, что это был Найл, и предложил тост за здоровье и благополучие новобрачных.
Провозглашались тост за тостом – Изабель подумалось, что ей нажелали здоровья и счастья на всю оставшуюся жизнь. Затем Дэллас резко взял ее за руку и, прежде чем кто-либо осмелился возразить, быстро вывел из-за стола. Миновав низкую арку, они очутились в коридоре, по которому подавали блюда из кухонь в большой зал. Дэллас ускорил шаг, увлекая Изабель за собой. Позади них слышались смех и голоса.
Изабель почти бежала, с трудом переводя дыхание. Неожиданно она заметила, что смеется над криками их преследователей. Дэллас усмехнулся, его глаза озорно блестели, светлые волосы золотились в мятущемся свете редких факелов и свечей.
Пробежав вдоль ряда дверей, они достигли опочивальни, приготовленной для них. Дэллас едва успел захлопнуть дверь и задвинуть засов перед самым носом их преследователей. Кулаки загрохотали по тяжелой дубовой двери. Дэллас и Изабель обменялись взглядами заговорщиков.
– В эту ночь я хочу быть наедине с моей женой, Джеми Макдональд, – прокричал через дверь Дэллас когда Джеми потребовал, чтобы их впустили, – у меня нет сомнений в том, что она мне подходит.
Голос Джеми за плотной дубовой дверью шириной дюйма в три стал заметно тише, в нем прозвучала неприкрытая ирония.
– Но все может быть, Дэллас… Вдруг красавица заявит, что ты не подходишь ей.
– Подобных красавиц я бросаю… Тех, которые жалуются что я им не подхожу.
Дэллас подмигнул Изабель, стараясь смягчить грубоватую шутку Джеми, над которой хохотали собравшиеся у двери. Изабель почувствовала, что краснеет. С нее достаточно гостей. И так за сегодняшний вечер их было многовато, пора бы им и уйти. Эта мысль, видимо, отразилась на ее лице. Дэллас взял ее за руку и подвел к небольшому столику, уставленному вазочками со сладостями и графинами с вином.
– Скоро они исчезнут, – сказал он, наполняя два бокала. – Вряд ли мы представляем больший интерес, чем оставшиеся в зале танцоры и музыканты.
Изабель слабо улыбнулась.
Как и предсказывал Дэллас, шум в коридоре через несколько минут стих – еще до того, как Изабель допила свое вино.
Она осталась наедине с мужем.
Пальцы Изабель в волнении скользили по инкрустированной сапфирами ножке бокала. После нескольких мгновений тягостной тишины Дэллас взял с тарелки засахаренное яблоко и поднес к ее губам.
– Это тебе, любовь моя.
Ее ноздри вдохнули сладкий дразнящий запах яблока. Язык готов был ощутить вкус меда. Она улыбнулась. Большой палец Дэлласа скользнул по верхней губе Изабель, слегка раздавив лакомство, которое она послушно взяла губами. Затем Дэллас поднес палец к своим губам и лизнул его.
– Как сладко! – прошептал он, не отрывая глаз от ее лица.
Сердце Изабель чуть не выскочило из груди.
– Но, конечно, далеко не так, как упоительна ты, Изабель!
– Твои слова приятны и тоже сладки, Дэллас Макдональд. Ты пытаешься достичь своей цели или просто меня утешаешь?
Он рассмеялся:
– Да, я с удовольствием убедился бы в том, что ты расслабилась, утешилась, что тебе стало легко. Это и есть моя цель.
Изабель отвернулась. Ей хотелось ему верить. Но воспоминания о многих годах вражды не позволяли ей расслабиться, разрушали едва начинающие возникать надежды. Она глубоко вздохнула. Дэллас похитил ее, чтобы отомстить, но за эти последние недели она видела немало добра и заботы о себе. Возможно, пусть она и поклялась, что никогда не полюбит его, он не так уж жесток. И, может быть, ее род, благодаря этому браку, заключит с Макдональдами союз.
Однако все не так просто. Слишком много крови уже пролилось, чтобы одна свадьба могла повернуть ход событий. Иан никогда не примирится с тем, что она вышла замуж за Макдональда, а ее отец уже слишком стар и болен, чтобы принимать важные решения. К счастью или к несчастью, но она дала сегодня брачную клятву.
Ее всю трясло, когда Дэллас взял ее за руку и подвел к широкой роскошной кровати. Если бы все шло так, как должно было происходить, то служанки быстро сняли бы с нее одежду, смеясь и уверяя друг друга и Изабель, что молодому мужу еще предстоит показать, на что он способен. А друзья и родственники окружили бы жениха. Звучали бы шутки и смех. Потом их оставили бы одних… Но их брак необычен. И все в нем не по плану. До сих пор не совсем ясно, какие цели он преследует.
Дэллас взял ее за запястья, притянул к себе. Затем его руки дотронулись до ее спины. Она молча смотрела на его богато расшитую тунику, не в силах поднять глаз. Невзирая на все свои усилия, она чувствовала, что еще чуть-чуть, и потеряет сознание. Как проклинала она себя за трусость! Разве он не был с ней нежен и страстен? Может быть, все не так ужасно.
– Милая…
В его голосе звучала чувственность. Изабель осмелилась поднять глаза. Его взгляд казался синим, как воды фьорда. Она перевела дыхание.
– Да, мой лорд?
– Ты можешь не обращаться ко мне столь официально, когда мы одни.
Дэллас все сильнее прижимал ее тело к мощной груди, его пальцы ласково коснулись нежных плеч. Это несколько успокоило ее, и она закрыла глаза.
Одной рукой Дэллас взял ее за подбородок, затем его рука коснулась ее лебединой шеи. Он закрыл ей рот поцелуем. Изабель не сопротивлялась, но оставалась безучастной. Она была слишком взволнована. Должно быть, он это понял, потому что отстранился и нахмурился.
– Ты знаешь, чего ждут от нас.
Изабель кивнула. Она знала, что ей предстоит, но все же продолжала дрожать. В какой-то миг она подумала о том, чтобы умолить его избежать…
Но тогда опозорена будет не только она но и Дэллас. Речь идет не только об одной ночи. Если она унизит его, вряд ли ей будет легко потом.
– Ты боишься, что я причиню тебе боль? Она ответила не сразу:
– Если ты имеешь в виду ту боль, которую испытывает каждая девушка, то я опасаюсь не этого.
– Чего же?
Волнение сделало ее голос неестественно звонким.
– Я не знаю тебя, лорд Ская. Совсем не знаю. Я боюсь потерять самое себя. Все кажется мне неправильным, неверным.
– Потерять себя? – переспросил он и покачал головой. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Покориться – означает не только подарить тебе мое тело. Разве ты не понимаешь, что это значит отказаться от собственной воли, от стремления принимать решения. Лечь рядом с тобой сегодня… Речь идет не только о долге жены. Я не ощущаю радости, я не уверена, что, поднявшись, смогу сохранить уважение к себе. Ты воин и хорошо понимаешь, что такое честь.
Он хмуро посмотрел на нее, затем с неожиданной теплотой произнес:
– Да, красавица, я хорошо знаю, что это такое.
– Так ли, мой лорд? Молю бога, чтобы ты понял меня.
Он ничего не сказал. Изабель стояла, опустив голову, нервно сжав руки. Тишина нарушалась лишь потрескиванием дров в медной жаровне.
Дэллас явно такого не ожидал. Пристальным взглядом он смотрел на свою жену, стоявшую с поникшей головой. Он не ожидал, что Изабель, которая порой так смело парировала его иронические выпады, испугается их брачной ночи. Конечно, она не первая новобрачная, которая боится мужа накануне первой ночи, но Дэлласу не хотелось брать то, что отдают без желания, только из чувства долга. Ни разу в жизни он еще не совершал над женщиной насилия. Немало его друзей завоевывали женщин без их на то согласия, но Дэллас никогда не занимался ничем подобным, даже если потенциальная жертва ему нравилась. Он предпочитал не сопротивление, а ответную страсть.
Дэллас с нежностью коснулся рукой поникшей головы своей жены и ощутил, что она вздрогнула. Он опустил руку.
– Изабель, милая, посмотри на меня.
Темные, широко открытые глаза глянули из-под густых ресниц. Она держалась с достоинством, и он знал: мольба не сорвется с ее губ. Она вынесет все с тем же суровым мужеством, которое поразило его еще при первой их встрече. Он улыбнулся. Эта женщина понимает, что такое честь.
– Уже поздно, мы оба устали. Хотя я знаю свои брачные обязательства, а тебе известны твои, я не хочу сегодня спорить с тобой. Не так важно, когда мы увенчаем наш союз так, как должно. Пусть в нашей совместной жизни не будет разногласий.
Изабель не верила своим ушам.
– Ты хочешь сказать, что не собираешься… не собираешься…
Дэллас вздохнул:
– Нет, речь не о том, что я не хочу тебя, я просто не хочу принуждать тебя к тому, к чему ты еще не готова. Я понимаю: обстоятельства необычны, наша свадьба была не по твоей воле. Я подожду. Любой человек должен заботиться о своей чести, уважении к себе. Я не отниму у тебя этой возможности. В особенности сегодняшней ночью.
Губы Изабель слегка приоткрылись:
– Даже не знаю, что и сказать, мой лорд.
– Мне известно, что некоторые за словом в карман не полезут.
– Обычно да, – рассмеялась она и ласково коснулась его груди. – Я благодарна тебе за это решение. И не забуду твоей доброты.
– А как же завтра? Я знаю, как провести тех, кто придет осматривать нашу брачную постель. Но сможешь ли ты сыграть свою роль?
– Женщины рождены, чтобы играть роли, мой лорд. Это часто нас выручает. Даже спасает. Дэллас поднял бровь.
– Буду иметь это в виду. Может быть, избавлюсь от бед.
– Возможно, но что нужно сделать?
Дэллас взял ее руки в вои, ощутил, как они холодцы. Затем вынул кинжал из инкрустированных драгоценными камнями ножен. Лезвие длиной дюйма четыре больше годилось для того, чтобы разрезать оленину, а не биться с врагом. Но для сегодняшней цели оно как раз подходило.
– Мы разденемся, ляжем в кровать, а когда они придут, они найдут необходимые доказательства.
– Если ты поранишь себя, они увидят ссадину и догадаются, подумают, что я была не чиста.
– Я порежу себя в таком месте, где никто не заметит, – улыбнулся он. – Я не настолько глуп, чтобы выслушивать унизительные замечания своих братьев или их последующие предположения о том, чей же это ребенок, который родится у нас.
Изабель покраснела.
– Хорошо.
– Такова уж человеческая природа. Поэтому, чтобы обезопасить себя, порой приходится идти на многое.
– Да, это так, – Изабель подошла к кровати, повернулась к нему спиной, перекинула волосы на грудь. – Ты не поможешь мне расшнуровать платье, мой лорд? С узелками на спине мне самой не справиться.
Дэллас подошел и развязал шнуровку. Когда она сняла платье, он искренне пожалел о своем благородстве. Она была еще более прекрасной, чем он мог себе представить. Дэллас с трудом заставил себя отвернуться, когда она робко подошла к кровати и укрылась одеялом. Она казалась такой маленькой в этой огромной кровати с высоким балдахином – ребенок, а не взрослая замужняя женщина.
Задув свечи на столе, он разделся в полутьме. Горела лишь одна свеча, отбрасывая колеблющиеся тени на стены комнаты. Дэллас слышал тихое дыхание Изабель и почти неслышный шорох ее тела под одеялом, когда он лег рядом.
– Послушай, – мягко сказал он, чувствуя ее дрожь. – Я обещал не трогать тебя этой ночью, и я сдержу слово. Но нужно, чтобы никто не усомнился.
Дэллас провел острием кинжала по обнаженной коже своего бедра. Даже в неярком свете было видно, как заблестела кровь. Он услышал, как вздрогнула Изабель, в темноте ее лицо казалось белым, словно молоко.
– Мне не больно, красавица. И будет незаметно. Пусть кровь будет на тебе.
Вначале она ничего не сказала, затем произнесла дрожащим голосом:
– Никогда не думала, что ты готов на такое, чтобы защитить меня.
Дэллас встал с кровати, чтобы спрятать кинжал в ножны. Затем он вернулся.
– Я не хочу, чтобы ты потом презирала меня. И так трудно жить в мире и согласии. Ты решилась на этот брак только потому, что у тебя не было выбора. С сожалением я сознаю, что вынудил тебя. Но как я уже сказал и готов повторить: мне хочется, чтобы ты сама шла мне навстречу. Я надеюсь, что так и будет.
Он снова почувствовала, что она дрожит всем телом. Дэллас, положив руку на одеяло, чуть обнял ее. На мгновение она замерла, но не отстранилась.
Он знал, как тепла и мягка ее кожа, но избегал касаться ее. Он не столько боялся испугать Изабель, сколько опасался, что не сможет сдержать данное слово. Она замерла, словно ребенок в колыбели.
Свеча погасла, и он заметил, что Изабель заснула.
Дэллас глубоко вздохнул и тоже закрыл глаза. Эта ночь, подумал он про себя, сохранится в его памяти как самая, может быть, трудная в его жизни.