Глава 3
Был холодный предрассветный час, когда Спенсер Эйткинс вышел из дома, тщательно заперев за собой дубовые двери. Он задержался на крыльце, поправляя мешок, висевший за спиной. Мешок не был слишком тяжелым. В нем лежал кофейник и пачка кофе, отбивная жареная свинина, кружка да спальный мешок.
Отсутствие продуктов не беспокоило мужчину. Два следующих дня похода по лесу природа накормит его. А когда он прибудет в Индейскую Долину, там найдется, кому его покормить. Женщины, сопровождающие своих мужей на ежегодные встречи охотников, позаботятся о нем. Они будут суетиться вокруг него так, как будто он был их единственным и любимым сыном.
Белоснежные зубы Спенсера блеснули в улыбке, когда он сходил с крыльца. Большинство приличных женщин хотели бы видеть его своим зятем. С годами он научился игнорировать туманные намеки на то, что ему уже давно пора взять себе жену. Были времена, когда заботливые мамаши пытались спихнуть ему своих дочерей. Так продолжалось до тех пор, пока он прямо не заявил, что его совершенно не интересует женитьба и семья, что ему нравится быть свободным и жить вместе с больным отцом.
«Вот почему я всегда липну к женщинам легкого поведения, – размышлял мужчина. – Здесь не было докучливых родителей, надоедавших ему женитьбой на одной из них. И потом, это позволяло сохранять гармонию между матерями и их дочерьми, достигшими брачного возраста. Здесь не было подозрительности или каких-либо других вредных чувств».
«До сих пор, – размышлял он задумчиво, оставляя позади километры, – он был не прочь взять и порядочных женщин. Но исключительно только в кровать».
Спенсер прекрасно замечал, что молоденькие соседские девушки всегда улыбались ему так любезно и кокетливо, пытаясь при этом выглядеть совершенно невинно. Конечно, они слишком много при этом хихикали, а это очень быстро становилось ужасно утомительным.
«Думаю, неплохо будет взять в жены девственницу, – насмешливо думал Спенсер. – Мужья всегда хвастались своей первой брачной ночью, гордясь тем, что ни один из мужчин до них не лежал между ног их молоденьких жен».
Мужчина презрительно скривил губы. Он лично не встретил ни одной. Труди Геррод, с которой он спал последнее время, считалась женщиной порядочной, но и она не была девственницей. Едва ли нашелся бы мужчина в Пайни Ридж, который не мял бы ее постели.
С тех пор, как умер ее отец, оставив дочери самую большую ферму в окрестности, Труди стали постоянно навещать соседи-мужчины, что, впрочем, не мешало им потом отзываться о ней не совсем лестно. И если была хоть какая-нибудь возможность не приглашать ее на вечеринки, имя Геррод никогда не включалось в списки.
Спенсер посещал Труди уже около года с небольшими перерывами. Он находил ее весьма опытной проституткой, впрочем, как и другие мужчины, но ее постель была намного мягче. Хотя в последнее время он был ею недоволен. Она начала прозрачно намекать на женитьбу. Если это не прекратится – ноги его больше там не будет.
Спенсер как раз вышел на поляну, когда из гнезда вспорхнула куропатка. Он шагнул назад за дерево, укрываясь за большой старой березой.
Что испугало птицу? Только не он. Он шел тихо, да и от гнезда был еще слишком далеко.
Внимательно осмотревшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, он вновь вышел на поляну, которую уже начали расчищать под поле, бормоча:
– Может, это волк напугал ее? – Но, снова углубившись в лес, он уловил среди деревьев блеск одежды из оленьей кожи. Спенсер снова поспешил спрятаться. Наверняка, где-то в окрестностях были индейцы, которые ненавидели белого человека так же сильно, как и день, когда он ступил на их землю.
В последний год около двадцати мятежных молодых индейцев порвали все отношения со своим племенем, презирая и отвергая решение вождя Шэйвни – О МИРЕ С БЕЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ. Почти месяц они неистовствовали, терроризируя общину. Сожгли три дальние фермы, вытоптали лошадьми несколько полей, угнали много скота. Но, когда на одной из ферм они убили двух мужчин, мальчика-подростка и изнасиловали двух женщин, местным мужчинам это надоело. Они собрались все вместе и устроили настоящую охоту. Одного за другим они поймали десять индейцев-разбойников и повесили.
Белый человек должен быть очень осторожным, находясь в лесу. Это была не трусость, а необходимая предосторожность. Здесь всегда присутствовал риск получить в спину пулю или стрелу.
Выждав несколько минут и не видя никакого движения в лесу, Спенсер бесшумно, как индеец, заскользил дальше. Он постарался внушить себе, что это была только индейская девушка, которая, возможно, собирала прошлогодние ягоды или собирала коренья.
Близился полдень, когда свинцовые тучи стали собираться над головой, небо стало пепельно-серым.
– Черт, – в сердцах выругался мужчина, – проклятие. Ну почему, стоит мне только выйти за порог, как тут же начинается дождь?
Тихий хруст ветки где-то рядом заставил Спенсера искать укрытие. Он опять задумался о возможности встречи с одним из отступников племени шауни, не забыв при этом тщательно проверить положение ножа в чехле. Обычно он его использовал в рукопашном бою.
Пока Спенсер стоял, буквально слившись с деревом, его начала беспокоить мысль о неизбежной опасности. Он ее чувствовал, даже не видя. С самого раннего детства он был в состоянии позаботиться о себе, зная, что не стоит пренебрегать осторожностью. Безалаберный – сам зовет свою смерть, поэтому он никогда не пренебрегал мерами безопасности.
Выждав некоторое время, он посмотрел на свои серебряные часы. Прошло уже минут двадцать. Вокруг было тихо, вроде ничего подозрительного. Вот только птицы почему-то не возобновили свои песни. Конечно, этой тишине могут быть и другие объяснения. Например, покрытое серыми облаками небо или готовый вот-вот пойти дождь.
Несколько успокоенный своими выводами, Спенсер вышел из-за дерева, и сразу же начался дождь. Огромные капли застучали по сухим прошлогодним листьям, которые ковром устилали землю.
– Черт. Я промокну насквозь, – выругавшись, он быстро побежал.
Чуть позже, он замедлил бег. Не имело смысла нестись во всю прыть, ведь на несколько миль вокруг не было ни одного места, где можно было бы укрыться от непогоды.
Вдруг на середине шага одновременно случилось три вещи. Он услышал звук выстрела, почувствовал жгучую боль на лбу и его колени подогнулись. Он лежал, совершенно оглушенный. Его щека вдавилась в грязную мокрую траву. До него четко доносился звук удаляющихся шагов.
Когда этот звук замер вдали и не стало ничего слышно, кроме падающих капель дождя, Спенсер поднял дрожащие пальцы к лицу. Они стали мокрыми от крови. Подняв голову, он увидел лужу крови в том месте, где лежала его щека. Он встал, пошатываясь, на ноги, прекрасно понимая, что должен уйти отсюда как можно скорее, и, желательно, подальше. Тот, кто стрелял в него, может вернуться для того, чтобы убедиться, что его выстрел достиг цели.
Спенсер немного постоял, борясь с головокружением, а кровь все текла и текла по его лицу. Она заливала глаза, и он почти ничего не видел. Как только шум в голове немного утих, он немедленно отправился в сторону дома, тщетно всматриваясь в окрестности сквозь завесу крови и дождя и напрягая слух.
Время перевалило за полдень, когда Спенсер, пошатываясь, подошел к дому. Он испытывал огромное облегчение оттого, что все-таки добрался. Налив в таз воды из ведра, стоящего на скамейке под окном в кухне, он открыл выдвижной ящик стола, взял кусок белой фланели и намочил ее в воде. Затем, став перед зеркалом, висевшим на стене у окна, аккуратно промыл рану.
После нескольких примочек выяснилось, что рана была поверхностной, несмотря на то, что крови было много. Когда заживет, возможно, даже шрама не останется. Спенсер продолжал прикладывать мокрую ткань до тех пор, пока кровь не прекратила сочиться. Дотянувшись до полки, он взял маленькую баночку с целебной мазью, приготовленной отцом. Обильно смазав длинную узкую рану, оставленную пулей на его лбу, он развел огонь в печке.
Молодой мужчина только что переоделся в сухую одежду и присел перед танцующими языками пламени сбоку сушились его кожаные штаны, когда двери кухни открылись.
Мгновенно выхватив нож, он обернулся. Это был его отец, а с ним – невысокий, худой мальчик-подросток. Вошедшие глядели с явным изумлением.
– Ты разве не пошел на Встречу с охотниками, как планировал? – Спросил Бен, закрывая дверь и снимая мокрую куртку.
Спенсер посмотрел на отца и нахмурился, удивляясь его воинственному тону.
«Почему у него такой беспокойный и виноватый вид?» – удивился он.
Отбросив волосы назад со своего высокого лба, он показал красный шрам, покрытый лечебной мазью.
– Я и собирался уйти сегодня утром, но около полудня получил этот подарочек от какого-то подлеца. – Он спокойно повел плечами. – Думаю, я мог бы продолжить свой путь дальше, но кровь хлестала из меня, как из заколотой свиньи, и я решил вернуться.
– Дай я осмотрю рану, – попросил старик, обеспокоенный его видом. Тщательно проверив голову сына, он с облегчением заметил:
– Если бы еще на полдюйма глубже, то ты оставил бы свои мозги на поляне.
Спенсер опустил волосы вниз, усмехаясь.
– Очень даже может быть. Ведь у меня не такой прочный черепок, как у тебя. Кто твой друг? – спросил он, решив изменить тему разговора и какое-то время внимательно рассматривая тихую фигуру, которая стояла, не шелохнувшись, с тех пор, как вошла в кухню.
Он увидел мокрые от дождя волосы, посиневшее и озябшее лицо и тощее тело в мокрых штанах из оленьей кожи, которые были ему явно велики. Спенсер вытаращил глаза от удивления, когда это «нечто» стало покрываться нервным румянцем в ответ на его наиболее забористые словечки. Это было прямым доказательством, что перед ним стоял отнюдь не юноша.
Мужчина перевел взгляд на лицо, и глаза его сузились от гнева, когда изумрудно-зеленые очи, мельком пробежав по нему, совершенно равнодушно сосредоточились на огне.
Он покраснел от досады. Впервые в его жизни женщина отнеслась к нему с таким явным пренебрежением.
«Быть так униженным, и кем? Тощим бобовым стручком! Какой-то мокрой крысой!» Это только усугубляло оскорбление.
Почти непреодолимое желание ударить ее по этому, такому равнодушному лицу родилось в душе молодого охотника. Но вместо этого он повернулся к Бену и спросил с циничной неторопливостью:
– Где ты подобрал эту драную кошку?
Кровь прилила к лицу Гретхен. Она знала, что отнюдь не красавица. Знала, что у нее короткие, неровно подстриженные волосы и тело, костлявое и тощее, но почему этот высокомерный мужчина должен быть так жесток. Она открыла рот, пытаясь как-то оправдаться, но ни слова не сорвалось с ее посиневших губ.
– Ты сравниваешь эту девушку со своими проститутками-индианками? – Гневно воскликнул Бен. Он ударил кривым пальцем прямо в грудь сына, заставив того попятиться. – Грета – внучка моего старого друга. Перед его смертью я обещал о ней позаботиться.
Ложь спокойно слетала с губ старика.
– И ты – проклятый дурак, если не способен разглядеть ее красоту. А все потому, что привык общаться только с дешевками, без конца околачиваясь в кабаке и таскаясь к любой доступной юбке.
«Как только подобные слова могли сорваться с его языка?» – Спенсер уже пожалел, что оскорбил девушку. Он никогда раньше не позволил бы указать женщине на ее непривлекательность. Но, ей Богу, ему вовсе не понравилась характеристика, которую ему дал отец. Она делала его похожим на племенного жеребца.
Поэтому, даже прося извинения, его голос звенел от обиды.
– А ты что, не мог сразу, как только вошел, сказать мне, кто она такая? Вместо этого ты с ходу наскочил на меня с вопросами, почему я не пошел на встречу.
– Ладно, не кипятись. Ты удивил меня. Я просто не ожидал тебя здесь увидеть.
Спенсер посмотрел на худенькую фигурку, дрожащую в мокрых штанах. Ему не нравилась идея постоянно иметь женщину в доме. Особенно такую, которая смотрела на мужчин так, как будто они были пустым местом.
– Где она собирается спать? – Недовольно пробурчал он, понимая, что от него ничего не зависит.
– В чердачной комнате, там, где спала твоя сестра. Я уберу ее завтра.
– Грета, – продолжал Бен, повернувшись к девушке, – давай, живее снимай мокрую одежду, пока не схватила воспаление легких.
Он протянул ей огромное фланелевое полотенце и указал жестом на полуоткрытую дверь.
– Ты можешь идти в спальню Спенсера и просушиться. Там ты найдешь женское платье из кожи. Оно висит на стене и должно тебе подойти. Одна из его подружек-индианок оставила его в постели моего сына.
Девушка взяла полотенце и пошла к двери, на которую указывал Бен, ощущая, как глаза молодого охотника буравят ей спину. Спенсер явно дал понять, что не желает ее присутствия здесь, но ей все равно. Его это не должно интересовать, ее будущее зависит не от него.
Но Грета не сомневалась, что выгонять он ее не собирался. Наконец, она обрела ДОМ. И она собиралась приложить все силы, чтобы его сохранить.
Девушка остановилась у дверей, когда Бен позвал ее.
– В сундуке под окном ты найдешь накидку. Можешь пользоваться ею ночью.
Она кивнула и открыла дверь. Комната Спенсера была похожа на кухню и зал. Такая же просторная и безупречно чистая. В ней было мало мебели, тем не менее, здесь был сундук, о котором говорил Бен. Была здесь и кровать, сбоку которой расположился маленький стол, на котором стоял подсвечник со свечой. Пол из кедровых досок был голым, за исключением темно-голубого пледа возле кровати. Одежда молодого мужчины была развешана на крючках, прибитых к бревенчатой стене.
Девушка дрожала в своей мокрой одежде, и когда она сняла позаимствованные у старика штаны, ее тело покрылось гусиной кожей. Она поспешно стала растираться полотенцем, особое внимание уделяя волосам.
Она почувствовала, что они снова стали закручиваться в тугие колечки. Найдя платье индианки, о котором упоминал Бен, она надела его, завязав на талии поясок. Девушка чувствовала себя полуобнаженной, сняв рубашку и шаровары.
Отделанное бахромой и бусинками платье плотно ее облегало, и она стала не спеша себя разглядывать.
Грета обнаружила изящные изгибы у своего тела, о которых даже не догадывалась, нося свои бесформенные платья. Оглядевшись, она поняла, что платье значительно обнажало ее тело. Она дернула его у ворота, подтягивая повыше к подбородку. К ее ужасу, платье снова заскользило вниз, выставляя на вид то место, где расходились ее груди.
– О, дорогая, – прошептала она, обнаружив, что платье едва прикрывает ее колени, – что сказала бы миссис Феддерс, если бы увидела ее стоящей здесь и выставляющей крутую линию своей груди и длинные стройные ноги? Сын Бена теперь наверняка, будет смеяться над ней.
– Ну и пусть, – разозлилась она, – не могу же я стоять здесь всю ночь.
Грета нашла длинную накидку, она была там, где сказал Бен, накинула ее на плечи, взяла полотенце, мокрую одежду и пошла к двери. Она уже взялась за ручку, но помедлила, услышав, что отец с сыном разговаривают далеко не мирными голосами. Прислушавшись, она разобрала лишь конец фразы старика:
– …и не забывай ни на минуту, что она теперь член нашей семьи. Поэтому не старайся очаровать ее.
– Черт побери, отец, – раздраженно ответил Спенсер, – ты что думаешь, я не умею уважать женщин? И кроме того, худые никогда мне не нравились, так что можешь об этом не беспокоиться. Я не дотронусь до твоей драгоценной малышки с тряпичным подолом.
Бен пробормотал что-то невнятное, и вскоре наступила тишина.
Выждав еще несколько минут, Грета открыла двери. Мужчины одновременно обернулись на щелчок задвижки. Бен искренне ей улыбался. Спенсер же смотрел на нее широко открытыми глазами, не отрываясь.
«Она прекрасна», – подумал он, пристально рассматривая ее светлое личико с нежными чертами, глаза цвета густой зелени, навевающие на него буйные картины, хотя взгляд ее был полон равнодушия. Он перевел взгляд на ее тело, задержался на упругой, совершенной по форме груди, соблазнительно выступающей под кожаным платьем, и заскользил дальше, изумленно изучая ее округлые бедра. Голодный блеск появился в его глазах, а дыхание стало тяжелым и неровным, когда он увидел стройные ножки и изумительно маленькие ступни.
Ее утонченное изящество пробудило в нем темное мужское начало. Ни одна из женщин, которых он встречал прежде, ничего похожего не вызывала.
Вздрогнув, Спенсер вдруг почувствовал, что Бен пристально смотрит на него, нахмурив брови. Он быстро перевел взгляд на танцующие в печи языки пламени. Ему пришлось незаметно скрестить ноги, чтобы спрятать возбужденный член, который уж очень явственно выступал через ткань штанов. Ему стало еще хуже, когда девушка нагнулась, чтобы расстелить мокрую одежду для просушки, невольно обнажив при этом верх груди.
«Никогда раньше я не видел такого совершенства», – подумал он, когда Грета поспешно разглаживала складки на одежде.
Бен сказал, усмехнувшись:
– Я надеюсь, ты соскучилась по настоящей еде. Что бы тебе хотелось на ужин?
– Мне все равно, – ответила она, – пойдет все, что у вас есть. Можно, я приготовлю?
– Если тебе так хочется, я не против. – Благодарная улыбка засветилась в бороде старика. – Мне и Стену надоело готовить для себя. Подожди, сейчас я принесу тебе пару своих мокасин, а то еще занозишь ногу, а потом мы решим насчет ужина.
Когда Бен вышел в свою спальню, Грета поняла, что не может оставаться в комнате наедине с мужчиной, глаза которого буквально раздевали ее. Ей не хотелось выслушивать его насмешливые замечания. Гордо вздернув подбородок, она прошла в кухню.
Девушка осмотрелась внимательнее. Присутствие взрослого сына Бена, презрение, высказанное им после того, как узнал, что она женщина, ослепило ее, и она ничего не успела здесь рассмотреть.
Большой стол ручной работы, сделанный искусной рукой, стоял под окном. Вокруг разместились четыре стула. Был здесь и сундук с навесными полками над ним, где красовались оловянные тарелки и кружки. В углу была удобная печь для приготовления пищи с маленьким камином внутри. Вдоль одной стены стояла длинная скамейка, над которой висели горшки и кастрюли с длинными ручками.
Кухня ей понравилась – это выдавала довольная улыбка на ее лице. Ей понравится готовить здесь еду. Бен принес ей старенькие мокасины.
– Они будут великоваты тебе, – он усмехнулся, протягивая ей обувку. – Но они защитят твои ножки и согреют их, пока твои туфли сушатся.
Старик, кряхтя, присел на корточки перед печкой.
– Сначала я разожгу здесь огонь, а потом мы спустимся в погреб и посмотрим, что надо взять для ужина.
Когда загорелся и затрещал огонь, он взял один из подсвечников со стола, запалив свечу от веточки из камина, и открыл люк погреба, который находился прямо перед столом.
Грета последовала за ним по слабо освещенным ступенькам, и удивилась изобилию продуктов на каменных полках подвала. Не веря своим глазам, она изумленно всматривалась в ряды ящиков с яблоками, грушами, репой и картошкой. В одном углу стоял высокий глиняный горшок, запах которого говорил о том, что там хранится квашеная капуста. Возле него стояла плетеная корзина с яйцами и два накрытых коричневых горшка. Позже она узнала, что в них хранили масло и молоко. Подняв глаза к деревянному потолку, девушка увидела половину говяжьей туши, огромный кусок копченой свиной грудинки и несколько рядов соленой свинины. Сбоку примостился великолепный окорок.
Ее рот наполнился слюной. Погреб Бена, рассчитанный на двоих, содержал еды больше, чем весь приют для бедняков.
– Так, девочка, что будем брать с собой? – прервал старик ее мысли. – Пожалуй, нарежу несколько кусков говядины. Уж очень они вкусны с печеной картошкой и тушеной репой.
«Куски говядины?» – сказала себе Гретхен. Она с трудом могла вспомнить, какой у нее вкус. Конечно, ведь она не ела ее с тех пор, когда прибыла в приют. Повариха часто готовила бифштексы для Феддерсов, и тогда вкусный аромат витал по всему дому, наполняя слюной рот каждого ребенка.
Она согласно кивнула, думая, что хотя бы имеет представление, как они готовятся. За эти годы она много раз дежурила на кухне и многому успела научиться, просто наблюдая за поварихой. Да, Феддерсы любили вкусно поесть.
Нож Бена сверкал от свечи, когда он резал говядину. Отрезав несколько больших кусков мяса, он попросил ее:
– Грета, набери побольше овощей.
Когда старик и девушка вернулись в кухню, Грета очистила репу, порезала на кусочки и бросила в котелок с водой, потом сказала задумчиво:
– Бен, я чувствую, что ваш сын не хочет, чтобы я жила здесь.
– Да, кажется, это так, – согласился старик, – но, тем не менее, он не мог оторвать глаз от тебя все это время. Он понимает, что ты для него – большое искушение. Стенси гораздо лучше, чем пытается казаться. Возможно, от этого он и сам страдает.
– Вы ошибаетесь, Бен, – рука девушки невольно потянулась к стриженой головке, – нелепо предполагать, что он очарован мною. Вы забыли, как он обозвал меня «драной кошкой?»
Бен добродушно рассмеялся.
– Это было до того, как он увидел тебя сухой и переодетой в индейское платье. – Старик взъерошил ее непокорные локоны. – Ты многого еще не знаешь о мужчинах, не так ли, девочка?
Гретхен покраснела и кивнула головой. О мужчинах она почти ничего не знала.
Вскоре дом наполнился ароматами жареного мяса и овощей. Девушка перевернула бифштексы, которые шипели на сковороде, и сказала:
– Еще пара минут, и ужин будет готов.
Бен вышел позвать Спенсера к столу, но того уже и след простыл. Очевидно, он вышел через другую дверь.
