Глава третья
Флер сидела на коленях у отца, вспоминая их последнюю встречу. Гарри Родни сидел, боясь шевельнуться. Он слушал с ужасом и отвращением кошмарную историю ее жизни. Ее голос задрожал, и она покраснела, рассказывая о том, что случилось в «Малой Бастилии».
Возвращаясь из Австралии, Гарри вспоминал Флер златокудрой, веселой девочкой, чей звонкий смех эхом разносился по всему дому: его дорогая Флер, сокровище его и Элен. Кто мог знать, что их невинное дитя ожидает такая ужасная судьба. Гарри замотал головой, сжав кулаки, при мысли, что именно он стремился дружить с Чевиотом. Не в добрый час он пригласил барона на день рождения Флер. После того как дочь ему все рассказала, барон предстал перед ним совсем в ином свете: как негодяй, разрушивший счастье его дорогой дочери. Сделав Флер леди Чевиот, Дензил заставил ее страдать, особенно после того, как она родила ребенка.
Гарри не мог этого перенести. В конце концов он прервал Флер.
– Остановись, не продолжай! Я уже достаточно услышал, – и он заплакал, не в силах сдержать слезы. Флер забыла о своем горе и бросилась утешать отца. Она целовала его в щеки, нежно гладила руки и просила не печалиться.
– Все прошло, папа. Мы снова вместе. Мы потеряли нашу милую маму, но Бог снова соединил нас.
Гарри поднял голову.
– Дитя мое, если бы мама узнала об этом кошмаре, ее сердце бы разорвалось на части.
– Если бы она была жива, папа, этого бы не случилось.
– Это правда, – кивнул Гарри, – никто не может знать будущее. Когда твоя мама захотела сопровождать меня во Францию, я не знал, что своим согласием подписываю ей смертный приговор и твою злую судьбу!
– Ты не виноват, не нужно винить себя. Гарри вытер глаза.
– Да, милое дитя, но мы виноваты в том, что не рассказали тебе историю семьи, когда ты достигла брачного возраста.
– Но, папа, кто мог знать, что наследственность проявится в третьем или четвертом поколении, – тихо сказала Флер. – Кожа мамы была белая как снег, а волосы были еще красивее, чем мои. Но почему, почему наследственность передалась моему несчастному ребенку?
– Это могут объяснить только доктора или ученые. Но теперь я знаю, что твоя дорогая мама была права, говоря, что нам не следует иметь детей. Но нам так хотелось иметь ребенка… и когда ты родилась, все было хорошо. Мы не думали о том, что такое несчастье может случиться с тобой.
Флер схватила руку отца и прижала ее к щеке.
– Прошу тебя, не вини себя. Несмотря на все свои беды, я не упрекаю ни тебя, ни мою милую маму.
– Ты ангел, – сказал отец, чувствуя, как трудно бороться со слезами.
– Сколько людей знали, что мой прадед был африканцем?
– Никто. Несколько знакомых твоей мамы, когда она была еще маркизой де Чартелет, возможно, догадывались из-за сходства между ней и молодой квартеронкой Фауной, которая была рабыней леди Памфрет.
Флер уставилась на отца.
– Мама – рабыня? О, как мне трудно поверить в это!
– Но это правда. И ты должна всегда чтить ее память. Даже девушкой, несмотря на ее ужасное положение, она оставалась чистой и невинной. Она отдала мне всю свою любовь. Ее свадьба с Люсьеном де Чартелет была лишь ради имени. Она принадлежала мне до самой смерти и осталась верной и любящей женой.
Он опустил голову. У Флер покатились слезы из глаз; вытерев их, она заговорила о Певериле. Гарри слушал ее и изредка кивал.
– Конечно, этот молодой джентльмен достоин твоей любви. Он получит от меня полную поддержку и одобрение.
– Значит, ты не возражаешь против моего повторного брака?
– Я хочу только, чтобы ты была счастлива, мое милое дитя, – сказал он.
Гарри поднялся и заходил взад и вперед по комнате, сжав кулаки. Его лицо со шрамом отражало поднимающийся внутри гнев. Наконец он взорвался:
– Долли, моя родственница, продала тебя Чевиоту! Что ж, она заплатит за это, клянусь Богом! Ведь она сама мать! Как она могла совершить такое преступление против сироты?
Флер промолчала, а Гарри добавил:
– И Нонсил, друг моего дяди и мой юрист, которому я доверял! Он также виноват. Мой дом продан, мои деньги и поместья попали к Чевиоту. Какой позор! Кэлеб Нонсил также ответит.
Но Флер думала о Певериле и нависшей над ним опасности.
– Папа, помоги мне спасти Певерила, – сказала она. – Он не должен начинать эту бессмысленную дуэль с Дензилом. Ты знаешь, как Дензил стреляет. Певерил мягкий и мирный человек. Он дерется с Чевиотом за мою и свою честь, но против Дензила у него нет шансов. И если умрет Певерил, ты потеряешь и дочь, потому что я этого не переживу.
Гарри Родни подошел к ней и взял за руки.
– Ты не потеряешь его. Слава Богу, я пришел вовремя. Я, твой отец, имею право отомстить за тебя. Именно я встречусь завтра с Чевиотом.
Флер схватилась за горло, Ее глаза сверкнули и надеждой, и ужасом:
– Ты?!
– Да. Долли и Нонсил могут подождать, а это дело срочное. Я знаю, что Чевиот хороший противник. В последний раз, когда я был в Кедлингтоне, я дважды выбил шпагу из его руки, и он очень огорчился. Тогда он сказал, что только Гарри Родни мог так обойтись с ним. Боже милостивый! – он поднял кулаки к небу. – Помоги мне, и пусть свершится сказанное в Писании: «Око за око, зуб за зуб!» За каждый миг ужаса, который пережила моя дочь по вине Чевиота, позволь выпустить из него кровь.
Флер вздохнула.
– Тебя когда-то называли лучшим фехтовальщиком. Твоя ловкость еще не исчезла?
– Нет, – мрачно сказал Гарри, – Я убью барона Чевиота прежде, чем он привезет новую невесту в Кедлингтон.
Флер взглянула на часы, затем подошла к окну и взглянула на улицу. Она с облегчением заметила, что снег прекратился и небо прояснилось. Было холодно, но яркие звезды мерцали над Лондоном. Она повернулась к отцу.
– Погода стала лучше. Мы успеем в Уайтлиф вовремя? О, папа, люди Дензила уже уехали с Певерилом.
– Дуэль не начнется до восхода солнца, – напомнил ей отец. – В любом случае Чевиот уважает формальности. Из-за своей репутации он не убьет Певерила ночью.
Флер задрожала.
– Поедем быстрее, – сказала она.
– Подожди, милая, У меня финансовые затруднения. Я одолжил немного денег и…
– Не волнуйся о деньгах. У меня есть сбережения, и Люк поможет нам.
– Он будет вознагражден, когда закон восстановит наши права.
– Не волнуйся сейчас об этом, милый папа. О, я умоляю тебя, поедем скорее!
– Ты действительно хочешь поехать со мной? – спросил он, глядя с сомнением на девушку, казавшуюся такой хрупкой.
– Да, я должна быть там.
– Тогда ты будешь там, дорогая.
В этот момент постучал Люк и предложил отцу Флер еду и напитки. Гарри Родни ответил:
– Благодарю тебя, мой мальчик. Немного вина и еды не помешают, пока мы найдем экипаж.
Он дал указания Люку Тэйлору, и тот, как всегда, был безупречен. Он сам решил пойти к ближайшей станции и нанять быстрый экипаж.
– Никакой экономии на расходах, – сказал он властным голосом, который Флер хорошо знала. – Нанять четырех самых быстрых лошадей. Меняя их через каждые пять-шесть часов, мы приедем в Кедлингтон сразу же за людьми барона.
Люк бросился выполнять указания, а Элис помогла Раббине приготовить быстрый ужин для сэра Гарри и его дочери. Элис с беспокойством взглянула на Флер.
– Ночь холодна, нужно потеплее одеться. Может быть, мы поедем вместе? – спросила она.
– Нет, все будет хорошо. Теперь мой отец позаботится обо мне, – сказала Флер, обменявшись с отцом нежным взглядом.
– В другой раз, мадам, – сказал Гарри, – я смогу отблагодарить вас за ту неоценимую услугу, которую, оказали моей несчастной дочери.
– Певерил – наш друг, – сказала Элис, – и Флер занимает в наших сердцах такое же место.
– О, папа, ты тоже полюбишь Певерила, – вставила Флер.
– Твой выбор – мой выбор, – ответил Гарри Родни. Флер поцеловала его и поднялась с Элис наверх, чтобы одеть плащ и капор.
Оставшись один, Гарри Родни взял трость. Его глаза сузились. Он взмахнул тростью, описав полукруг, как бы сражаясь с невидимым противником. Затем метнулся вперед, закусив губу; его дыхание участилось.
– Умри, – пробормотал он, – умри, собака, умри! Потом швырнул трость в угол и тихо рассмеялся.
