ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Фрэнк положил малышку в сторонке. Ее крики теперь были столь громкими, что действовали на нервы. Он постоянно бросал взгляд на вход в пещеру, побаиваясь, что кто-нибудь может оказаться рядом и услышать плач. Было два способа заставить ребенка замолчать. Ее надо или задушить, или накормить. Он вздрогнул: отобрать у ребенка жизнь? Он должен найти способ ее накормить.
– Маргарет Джун, – прошептал он, глядя на женщину, чье тело все еще воспламеняло все его нутро при воспоминании об их короткой физической близости. Он надеялся, что она будет активна и получит удовольствие от их любви. Вместо этого оказалось, что она и мысли такой не допускала.
Придя в бешенство, он все же взял ее грубо, зло…
Глаза его метали молнии, челюсти сжимались. Фрэнк потянулся за флягой с водой. Криво усмехаясь, он отвинтил пробку фляги, стал над Мэгги и медленно вылил воду на ее лицо. Что угодно – лишь бы ее разбудить, чтобы заставить замолчать ребенка.
А потом?
Он разузнает о деньгах.
От холодной воды Мэгги быстро проснулась. Бормоча что-то невнятное, она начала вытирать лицо.
Фрэнк отложил флягу в сторону. Он стал на колени возле Мэгги и поднял ее голову с земли. Они оказались лицом к лицу после того, как она вытерла последнюю воду из глаз и начала медленно выходить из своего бессознательного состояния.
– Маргарет Джун, Маргарет Джун, – насмешливо проговорил Фрэнк. – Посмотри на себя. Просто посмотри на себя. Если бы ты осталась со мной в Канзас-Сити, ты бы одевалась в платья из тончайшего шелка и атласа и жила бы на широкую ногу. А здесь, живя среди дикарей, ты, кажется, и сама превратилась в дикарку.
Начиная приходить в себя, Мэгги не веря своим глазам, смотрела на него, онемев от случившегося, от сознания того, что она вновь во власти человека, который силой лишил ее невинности много месяцев тому назад.
– Фрэнк, – сказала она побледнев. – Боже праведный, Фрэнк. Ты нашел меня…
Она попыталась встать с земли, но ее колени были слишком слабы. Мгновенно к ней вернулась память. Она вспомнила стоящую над ней в вигваме Тихий Голос, заставляющую ее выпить какую-то мерзкую жидкость. Она вспомнила, как пыталась бороться с Тихим Голосом, но снадобье на нее подействовало слишком быстро.
Небесные Глаза на какое-то время перестала плакать, но сейчас разразилась новым громким криком от голода. Мэгги пришла в ужас и отчаяние. Ее дочь тоже похищена!
Понимание того, что жизнь дочери в опасности, дало Мэгги силу резко отодвинуться от Фрэнка. Пошатываясь, она встала на ноги. Ей не нужно было отыскивать глазами девочку. Крик Небесных Глаз привел Мэгги прямо к ней.
– Накорми это проклятое отродье, чтобы оно замолчало, – сказал Фрэнк, помогая Мэгги добраться до Небесных Глаз. – Затем мы с тобой должны поговорить о деле.
– Мне не о чем с тобой говорить, – сказала Мэгги, бросив на него злобный взгляд. – Я один раз от тебя сбежала, сбегу и снова. И Тихий Голос будет умолять небеса о помощи, когда я расскажу Соколиному Охотнику, что она сделала мне и Небесным Глазам.
– Меня абсолютно не волнует, что случится с этой красивой индианкой, которая доставила сюда тебя и твоего ребенка, – сказал Фрэнк, пожимая плечами. – Все, чего я хочу, так это вернуть украденные у меня деньги. И, моя прекрасная леди, я твердо намерен их получить.
Мэгги наклонилась и взяла Небесные Глаза на руки, затем села у огня. Она взяла одеяло и прикрыла им свою грудь, прежде чем ее вынуть из платья, так как не хотела, чтобы Фрэнк видел это. Это могло возбудить его порочные желания вновь.
Однако насилование было сейчас у Фрэнка не на первом месте. Жадность привела его из Канзас-Сити. Он пропутешествовал много миль, даже вынес много лишений, чтобы найти ее и деньги. Она ничего не имела против того, чтобы вернуть ему деньги, если это будет означать, что никогда больше не вспомнит о нем. Он получит деньги. Она приобретет мир и спокойствие.
Поднеся грудь к губам Небесных Глаз, Мэгги посмотрела на Фрэнка, сидевшего с другой стороны костра и наблюдающего, как она кормит ребенка.
– Сбрось с себя это чертово одеяло, чтобы я мог лучше видеть, – сказал Фрэнк, пристально глядя на Мэгги. – Дай мне посмотреть на твою грудь, Маргарет Джун, и на то, как ребенок ее сосет.
– Ты однажды видел мою грудь, но больше не увидишь никогда, – сказала Мэгги тихим шипящим голосом. – А если тебе так хочется смотреть, как кормят ребенка, почему бы тебе не остепениться, не жениться и не завести собственного ребенка?
Ее слова ее же и встревожили в ту самую минуту, когда она их произнесла. Как бы она хотела взять их обратно. По тому, как он рассматривает ребенка, она бы сказала, что он должно быть считает месяцы со дня их физической близости, начиная понимать, что у него нет необходимости жениться, чтобы иметь ребенка. У него он уже есть!
Ей стало легче, когда он пожал плечами, а затем пристально на нее посмотрел.
– Где деньги, Маргарет Джун? – сказал он низким, похожим на шипение голосом, в котором чувствовалась угроза.
Всем своим сердцем она не желала уступать этому человеку. Она взяла то, что по праву ей принадлежало в Канзас-Сити. Она чувствовала, что лишь забрав деньги, сможет как-то отомстить ему не только за то, что он сделал ей, но и ее отцу.
Но сейчас у нее не было другого выбора, как только вернуть их ему. Она не может позволить Фрэнку Харперу разрушить жизнь дочери.
По этой причине ей было не так уж тяжело отдать Фрэнку сумку с деньгами. По правде сказать, она была бы даже рада от нее избавиться. Ее существование лежало на ней подобно темному облаку, поскольку ей совершенно не хотелось говорить Соколиному Охотнику о том, что она сохраняла все это в секрете от него.
– Я зарыла деньги, – сказала она, бросив на Фрэнка непокорный взгляд.
– Где? – сказал Фрэнк. – Скажи мне, где ты их зарыла. Я пойду туда и достану их.
– Ты сможешь их получить лишь в том случае, если разрешишь мне пойти за ними, – осторожно сказала Мэгги. – Но сначала я должна отнести свою дочь в безопасное место.
– Она останется со мной, – прорычал Фрэнк, прищурив свои глаза. – Она будет гарантией, что ты вернешься с деньгами, а не с отрядом индейцев.
– Я не соглашусь на такие условия, – жестоко сказала Мэгги.
– Насколько я понимаю, у тебя нет выбора, – сказал Фрэнк, потирая свой подбородок. – Где они, Маргарет Джун? Где деньги?
– В… моем доме, – выговорила Мэгги. – Зарыты в моем вигваме.
– Прекрасно, чего же ты ждешь? – сказал Фрэнк, сопроводив свои слова жестом. – Не трать зря времени. Смотри, чтобы никто не увидел, как ты пойдешь в дом за деньгами. – Он поднял на нее свои холодные голубые глаза. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь вмешивался в это дело. Ты поняла? Этот дикарь, с которым ты живешь – я знаю, он уехал. Если он случайно вернется, когда ты будешь доставать деньги, то соври что-нибудь. Скажи ему все что угодно, только возвращайся сюда с деньгами.
Фрэнк встал, подошел к Мэгги и присел рядом с ней. В одно мгновение он отнял Небесные Глаза от груди Мэгги, взяв девочку себе на руки, встал и отошел с ней подальше от Мэгги.
– Моя малышка, – сказала Мэгги еле слышным шепотом. – Верни мне моего ребенка!
– Ты хочешь ее? – сказал Фрэнк, усмехнувшись. – Иди и принеси мне деньги и получишь целой и невредимой свою дочь. Если ты кому-нибудь скажешь, что она здесь, то считай ее мертвой.
Зная, что он способен на все, Мэгги кивнула головой. Не отводя глаз от дочери, Мэгги поправила платье на груди. Небесные Глаза издавала довольные звуки, двигая ручками и ножками.
– Я сделаю так, как ты сказал, – прошептала Мэгги, – но сначала ты должен вернуть мне мою дочь. Я не могу оставить ее с тобой. Я просто не могу!
– Неужели ты думаешь, что после того, как я проделал весь этот путь, я позволю женщине себя одурачить, поверив ей? – насмешливо спросил Фрэнк, медленно заворачивая в одеяльце Небесные Глаза, оставив открытым только лицо. – Нет. Даже и не думай об этом. Делай так, как я тебе сказал. Иди и принеси деньги, если хочешь получить назад свою дочь.
– Но отпустишь ли ты нас в этом случае? – сказала Мэгги, пошатываясь, вставая на ноги. Действие пейота еще не совсем прошло.
– Если ты дорожишь жизнью ребенка, – сказал Фрэнк, глядя на Небесные Глаза, – и своей собственной, то ты должна обещать мне, что позволишь спокойно уйти. В противном случае, если дикари меня схватят, я найду способ освободиться и убить сначала твоего ребенка, а затем и тебя. – Он гортанно засмеялся. – Но сначала, Маргарет Джун, я тебя изнасилую. Сначала я получу с тобой удовольствие, а затем тебя убью. Мне будет приятно вонзить нож в твое хитрое лживое сердце.
– Ты называешь меня хитрой и лживой после того, что ты со мной сделал? – сказала Мэгги, рассмеявшись ему в лицо. – Ты самый хитрый и подлый человек, которого я когда-либо встречала.
– Деньги, Маргарет Джун, – сердито сказал Фрэнк. – Пойди и принеси эти проклятые деньги. Это все, что меня интересует. Твой дикарь может забрать себе твое тело. Я отправлюсь в Канзас-Сити, где смогу получить любую очаровательную леди, которую только пожелаю.
Мэгги плюнула у его ног.
– Мне жаль любую женщину, которая позволит тебе уложить себя в твою кровать, – сказала она и перевела свой взгляд на Небесные Глаза. На душе у нее потеплело. – Я пойду и принесу тебе деньги. Пожалуйста, не сделай ничего дурного моей дочери. – Она посмотрела на Фрэнка. – Обещай мне, что ничего не сделаешь с Небесными Глазами.
– Все зависит от тебя, – сказал Фрэнк, вглядываясь в ее лицо. И теперь ее обаяние не оставляло его равнодушным, он и сейчас желал ее не меньше, чем тогда, много месяцев тому назад. Он может изменить свои планы. Он может забрать ее с собой. Как только она вернется в Канзас-Сити и увидит, чего была лишена, живя в вигваме, она передумает и примет ту жизнь, которую он ей предлагает.
– Я не задержусь, – сказала Мэгги, повернувшись, чтобы уйти.
– Сколько денег осталось? – спросил Фрэнк, заставив Мэгги остановиться и снова повернуться к нему лицом.
– Не так много, как ты надеялся, – сказала она, упрямо подняв подбородок.
– Ты распутница, – сказал Фрэнк, надвигаясь на нее.
Мэгги посмотрела на Небесные Глаза и, увидев, как ее сжимает Фрэнк, быстро выдавила из себя улыбку.
– Я просто пошутила, Фрэнк, – быстро сказала она. – Денег вполне достаточно для того, чтобы тебе больше не пришлось работать. Я… спрятала деньги от мужа. Он не потратил из них ни пенни. Я прятала их и от Соколиного Охотника. Он даже и не подозревает о существовании денег.
Она шагнула по направлению к нему.
– Пожалуйста, Фрэнк, – попросила она. – Обращайся с моей дочерью нежно. Она не знала в своей жизни другого отношения. Нежно. Пожалуйста?
– Ладно, иди, – сказал Фрэнк, ослабив свою хватку. – Я за свою жизнь не причинил вреда ни одному ребенку и уверен, что не имею такого намерения сейчас.
– Спасибо, – прошептала Мэгги. – Спасибо.
Ее обрадовало, что сила вернулась к ее ногам, однако, сердце болело и обливалось кровью при мысли о дочери!
Кровь Мэгги просто закипала, когда она думала о том, какую роль во всем этом деле сыграла Тихий Голос. Все то время, которое она жила с дедом Соколиного Охотника, она лгала! Она вовсе не любила Длинные Волосы, она все еще желает добиться Соколиного Охотника. Неужели она способна зайти так далеко в своих намерениях? Надеяться, что Фрэнк убьет Мэгги и ребенка?
– Она заплатит, – прошептала Мэгги, и крепкая внутри злость придавала силу ее ногам. – Как она могла сделать такое? Только абсолютно порочный человек способен зайти так далеко, чтобы устранить препятствия на своем пути!
Ее мысли перенеслись к Соколиному Охотнику. Что он сделает, когда узнает о Тихом Голосе? А Длинные Волосы! Милый старик… Он будет выглядеть старым дураком!
– Неважно, но все должны узнать о ней, – сказала, кивая головой, Мэгги.
Затем ее мысли сосредоточились только на Небесных Глазах и на том, в чьей власти она сейчас находилась. На Мэгги сейчас лежала ответственность за то, чтобы вернуть девочку целой и невредимой.
Деньги. Проклятые деньги. Сейчас она уже жалела, что их украла. Они не принесли ей мира и спокойствия, лишь боль в сердце и вечное ощущение опасности.
Подойдя к краю деревни, Мэгги забеспокоилась, поняв, что не сможет войти в деревню незамеченной. Из дымоходов вигвамов уже шел дым домашних костров. Ей уже были слышны голоса с того места, где обычно горел большой костер на открытом воздухе. Туда сейчас подкладывали свежие дрова. Она слышала смех играющих детей. Тут она внезапно ощутила на себе чей-то взгляд.
Мэгги остановилась и быстро обернулась. Почти спрятанная тенью, Тихий Голос стояла позади вигвама Длинных Волос. В ее глазах горел страх.
На мгновение время, казалось, остановилось. Мэгги и Тихий Голос пристально смотрели друг на друга. Даже воздух сжался в напряжении. Их дыхания участились. Мэгги находилась во власти абсолютной ненависти. Только один человек смог за всю жизнь вызвать в Мэгги такое чувство – это Фрэнк, и вот теперь Тихий Голос.
Мэгги медленно пошла навстречу Тихому Голосу, а та, спотыкаясь, начала отступать назад!
– Как ты могла такое сделать? – сказала Мэгги, ускорив шаг, чтобы приблизиться к Тихому Голосу, пытающейся скрыться. – Никогда я не думала, что ты до такой степени порочна.
Сердце Тихого Голоса стучало в груди, словно сотня барабанов. Она не думала, что Мэгги будет позволено вернуться в деревню. Она думала, что, наконец, избавилась от белой женщины.
И вот она стояла здесь живая и невредимая!
Теперь все узнают! Для нее не столь уж важно было, что ее возненавидит Соколиный Охотник. Но из-за ребенка, которого она носила под сердцем, ей была невыносима мысль, что Длинные Волосы изгонит ее из своей жизни и из ее любимой деревни.
– Он позволил тебе уйти? – произнесла Тихий Голос. – Почему он это сделал? – Она посмотрела на пустые руки. Мэгги, затем вновь на ее лицо. – Ребенок? Он оставил ребенка?
– Какое тебе дело до ребенка? – сказала Мэгги низким шипящим голосом. – Ты забрала мою дочь из ее колыбельки, где она была в безопасности, и отдала ее в руки этого вероломного, ужасного человека.
Мэгги начала ощущать какие-то предупредительные сигналы. Она поняла, что слишком долго разговаривает, теряя на Тихий Голос так много драгоценного времени.
Этим можно будет заняться позже, когда Небесные Глаза снова будет с ней и в безопасности!
– Я рассчитаюсь с тобой позже, – сказала Мэгги, отходя от нее.
Тихий Голос умоляла ее широко раскрытыми темными глазами.
– Пожалуйста, не рассказывай, – попросила она.
– Я расскажу, – бросила Мэгги через плечо, быстро удаляясь от Тихого Голоса. – Можешь не сомневаться в этом!
Глаза Тихого Голоса наполнились слезами. Она продолжала пятиться. У нее перехватило дыхание. Споткнувшись, она упала, зацепившись за крепежную веревку одного из вигвамов. Она упала на землю очень неуклюже.
Но какое-то мгновение Тихий Голос просто растерялась, затем ее руки обхватили живот. Она принялась неистово молиться Великой Невидимой Силе, чтобы падение не отразилось на ее ребенке. Этот ребенок был теперь всем, что у нее осталось от прежней жизни. У нее не было выбора – только бежать, не только от гнева, Соколиного Охотника, но и от дорогого ей Длинные Волосы.
Она посидела минутку, раскачиваясь, прижав колени к подбородку.
– Что я наделала? – плакала она и слезы лились у нее из глаз. – О, Великая Невидимая Сила, что я наделала?
Поднявшись на ноги, она посмотрела на вигвам, где жил Длинные Волосы, и медленно побрела прочь от деревни, низко опустив голову. Она не знала, куда идти. Она только надеялась, что одно из соседних племен сжалится над ней и примет, не рассказав об этом Соколиному Охотнику.
– Уте, – прошептала она, вытирая слезы. – Они приняли Чистое Сердце. Я моложе. Я могу приносить много дров и готовить пищу. Это им должно понравиться. Да, я пойду к уте.
Ее руки снова обхватили живот. У нее не было последних месячных. Она не сомневалась в том, что под сердцем носила ребенка, и была горда, потому что это был ребенок от мужчины, которого она любила… Которого она обожала.
Она не могла не думать о своем ребенке и о его будущем. В глазах уте ребенок не имел большого значения, но арапахо считали детей символом надежд и величия.
– Длинные Волосы, – всхлипнула она, – что будет с ним? Возненавидит ли он меня?
Мэгги шла по деревне. Она надеялась, что никто не обратит внимания на натянутость ее улыбки, когда она здоровалась с занятыми собственными делами встречными женщинами. Она посмотрела на орла у вигвама. Его глаза радостно встретили ее приход в ожидании пищи.
– Извини, мой хороший, – прошептала Мэгги, – не сейчас.
Страстно желая как можно быстрее вернуться к Небесным Глазам, Мэгги вошла в свой дом, снова вспомнив, как она говорила с Тихим Голосом. Та думала, что ставит точку во вмешательстве Мэгги и Небесных Глаз в ее жизнь. Никогда бы Тихий Голос не догадалась, что Мэгги не была единственным интересом Фрэнка, что она вернется в свой вигвам за сумкой с деньгами.
Мэгги должна на время забыть о Тихом Голосе и выкопать деньги из тайника. Меньше всего на свете Мэгги бы хотелось, чтобы в это дело вмешался Соколиный Охотник. Если он приедет, и она будет вынуждена ему все рассказать…
Трудно было себе представить, чем все это может обернуться, и, сможет ли она вырвать Небесные Глаза из лап Фрэнка. Его угрозы запечатлелись в ее сердце подобно древним листьям, оставившим свои отпечатки на камнях и скалах.
С бьющимся сердцем Мэгги заторопилась к задней части вигвама, и быстро опустилась на колени возле кучи скрученных узлов. Один за другим она отложила узлы в сторону, затем убрала настил, под которым всего под несколькими дюймами земли лежала сумка с деньгами.
Мэгги принялась раскапывать землю и вскоре добралась до сумки. Ей было странно снова ее увидеть. Как много всего произошло с тех пор, когда она забрала ее из тайника в курятнике! Казалось, прошла целая вечность. Часть жизни была забыта, как только она дала волю своим чувствам к Соколиному Охотнику.
Отложив сумку в сторону, Мэгги начала зарывать ямку, сравнивая ее с землей. В своем желании скрыть свой проступок от Соколиного Охотника она даже не услышала, как к деревне подъехали лошади, а также оживленных возгласов людей, собравшихся вокруг прибывших.
Соколиный Охотник помог матери слезть с лошади и улыбался каждому, кто собрался здесь в ожидании своей очереди, чтобы обнять ее. Он перевел взгляд на свой вигвам, задавая себе вопрос, почему Мэгги не выходит из дома, чтобы поприветствовать его возвращение.
Он оставил свою мать, чье сердце наполнилось радостью и любовью, счастливую оттого, какое оживление вызвал у всех ее приезд, и направился в свой вигвам.
Войдя внутрь, он остановился, пораженный тем, что Мэгги выравнивает землю в отверстии под полом.
Взгляд его остановился на лежащей рядом с ней сумке. Он никогда ее раньше не видел. Что это была за сумка и почему она была так важна для Мэгги?
– Глаза Пантеры? – сказал Соколиный Охотник, проходя в вигвам.
Мэгги показалось, что сердце ее перевернулось, когда она услышала его голос. Она вцепилась в сумку и неловко улыбнулась, сознавая свою вину перед ним.
Затем Мэгги охватил страх. Соколиный Охотник. Если он здесь, то как она сможет уйти, чтобы спасти свою дочь?
Снова ей стало страшно оттого, что может случиться, если она будет вынуждена все рассказать Соколиному Охотнику!
И она понимала, что другого выбора у нее простонет.
