ГЛАВА 17
Следующим утром, когда Бекки и Храбрый Орел направились к ее хижине, она не могла поверить тем изменениям, которые произошли в ее душе после близости с мужчиной.
Конечно, она чувствовала себя повзрослевшей и непередаваемо счастливой. Единственное, что беспокоило мисс Вич, — судьба брата.
Тишину нарушил индеец:
— Ты соберешь свои вещи, и мы поедем ко мне…
— А как же мой брат? Я хочу попытаться еще раз вернуть его к нормальной жизни.
— Но ты же видела его и убедилась, что твои слова для него ничего не значат. У тебя своя жизнь, вот и живи ею! Живи со мною как жена! Не волнуйся… Твоей вины нет. Пусть Эдвард преступник… Он живет своей жизнью — не мешай ему.
— Тебе легко говорить, — напряженно сказала Бекки, — он ведь не твой родственник.
— За свою жизнь я пережил много потерь… Как-нибудь поделюсь с тобой.
«Что ж, я пойду с этим человеком, — подумала Бекки, — но я никогда не смогу забыть своего брата». Она погладила Пеблза, который терпеливо переносил все тяжести путешествия.
Храбрый Орел открыл сумку, притороченную к седлу, и достал горсть семечек.
— Может, ты голодна? Они довольно вкусные.
— Ну уж, нет, — рассмеялась молодая женщина, — вспомни о зайце. Я и так съела гораздо больше обычного.
— Просто ты счастлива, — убежденно произнес мужчина. — Счастье всегда порождает голод, ненасытность желудка, тела и нечто в этом роде… Я уверен в этом.
— Что ж, ты прав… Мне действительно хорошо, — удовлетворенно вздохнула Бекки.
Во время разговора молодая женщина постоянно слышала тонкое пронзительное жужжание и вскоре пришла в ужас — их окружила туча москитов. Даже щенок затявкал и затряс головой, стараясь отогнать надоедливую мошкару.
— О, господи! Мне еще никогда не приходилось видеть что-то подобное! — испуганно вскрикнула мисс Вич, закрывая лицо руками.
— Что делать… Москиты — бич прерий, — неохотно процедил Храбрый Орел, тоже пытаясь прикрыть глаза ладонью. — Нужно как можно быстрее миновать это место, и они останутся позади. Проклятые твари водятся только здесь.
Бекки вонзила каблуки в лошадиные бока, дернула поводья, пригнулась и понеслась во весь опор, рискуя сломать себе шею. Наконец, тучи москитов перестали преследовать путников, и девушка подняла голову. Усиливающийся ветер гнал по потемневшему небу черные тучи. Вспышки молний разрывали горизонт. Доносившиеся раскаты далекой грозы сотрясали землю.
Мисс Вич несказанно обрадовалась, когда увидела свою хижину. Хотя потолок изобиловал щелями, а крыша местами провалилась, все же лачуга могла укрыть их от надвигающейся бури.
Не успели они вбежать в домишко, как небеса разверзлись, обрушивая на грешную землю потоки мутной воды.
Бекки, бросив Пеблза, принялась подставлять тазики и ведра под капель с потолка. Занавески на окнах, сделанные ею совсем недавно из нижней юбки, промокли уже насквозь. Пока она спасала жалкое жилище, Храбрый Орел подошел к камину и стал внимательно изучать фотографию Эдварда. Девушка обернулась и увидела, как мужчина, поставив портрет на место, сжал виски ладонями и страшно застонал.
Мисс Вич подбежала к нему и положила руку на плечо индейца.
— Что случилось? — спросила она, тревожно вглядываясь в его искаженное болью лицо и почти физически ощущая душевную боль Храброго Орла.
Тот стиснул зубы и закрыл глаза — на него вновь нахлынули обрывочные воспоминания детства…
Стрельба…
Убийства…
Гром…
Молнии…
Да, именно так все и происходило: их деревню вырезали во время ужасной бури.
Храбрый Орел ощутил, как вздрагивает под ногами земля, снова увидел, как мужчины, повалив его мать, срывают с нее одежду…
— Нет! — дико закричал он, сотрясаясь от воспоминаний.
— О, любимый! Ну, скажи, что случилось?! — умоляла Бекки, хватая его за запястья и стараясь оторвать ладони мужчины от висков. — Храбрый Орел, взгляни на меня! Открой глаза! Услышь меня! Позволь помочь тебе!
Вождь понемногу начал приходить в себя. Воспоминания, пришедшие на какие-то секунды, успели измотать его. Тяжело дыша, он приподнял веки и посмотрел на Бекки. На лбу выступили крупные капли холодного пота.
— С тобой все в порядке? — тревожно спросила девушка.
«Вот опять передо мною человек, которого я не знаю, — с тоской подумала она. — Мне снова пришлось стать свидетелем ужасной борьбы с самим собой… Как же часто случаются с ним подобные приступы? А если он в эти моменты способен на насилие?!»
— Они надругались над ней, — дрожащим прерывающимся голосом произнес индеец, говоря о страшном видении. Скрипнув зубами, он взглянул на Бекки. — Теперь я знаю, что мою мать изнасиловали… — Мужчина покачал головой и вновь закрыл глаза. — Однако я не видел, кто осквернил ее тело… Моя мама… Моя дорогая мама! Она не только в тот день ушла в мир иной, но и была изнасилована!
— Ты постоянно вспоминаешь какой-то ужасный эпизод из своей прошлой жизни, да? — участливо поинтересовалась девушка, беря его за руку и заставляя сесть в кресло.
Индеец с трудом опустился на сидение. Бекки придвинула стул и села напротив, а затем взяла мужчину за руки.
— Расскажи мне об этом, Храбрый Орел, — попросила она. — Может, тогда твои воспоминания не будут столь болезненны.
Вождь заглянул в зеленую бездну ее глаз, осознавая, что девушка имеет полное право знать о его прошлом. Если они собираются жить вместе и не расставаться, то между ними не должно быть никаких секретов, какими бы ужасными и жестокими ни казались эти тайны.
— Давным-давно, когда мне исполнилось всего девять лет, людей моего племени зверски уничтожили, — неторопливо начал Храбрый Орел. — Погибли все жители деревни… За исключением меня… Я потерял память и лишился способности чувствовать хоть что-либо. Вождь шайенов, Черный Гром, подобрал в лесу и привел в свое типи, а затем вырастил и воспитал как собственного сына. Но сердце всегда подсказывало мне, что у меня имелся другой отец и мать, однако я никогда не мог вспомнить их лиц, не мог сказать, кто они и где мы жили до этого…
— Господи! Как ужасно! — еле выговорила Бекки. — Продолжай, пожалуйста, расскажи мне все… Тебе сразу станет легче.
— Проще рассказать о жизни в типи Черного Грома, чем о произошедшем ранее, — выдохнул шайен, поднимаясь из кресла и устраиваясь на коврике перед очагом.
— Мне хотелось бы услышать о нем, — продолжала настаивать девушка. Она села рядом с вождем и нежно прижала его голову к своей груди. Пеблз немедленно устроился рядом и, закрыв глазенки, тут же уснул.
— Очень часто случается так, что мальчики десяти-пятнадцати зим, оставшись без родителей и не имея ни одного близкого человека, способного позаботиться о них, живут в типи какого-нибудь индейца, пасут его лошадей, помогают по хозяйству, ходят на охоту, — принялся объяснять Храбрый Орел. — Они получают одежду и пищу… Затем хозяин дома дарит коня приемышу… — Индеец подбросил в огонь полено, пламя вспыхнуло с новой силой.
— Черный Гром принял меня в свой дом не как слугу, а в качестве сына, — с гордостью продолжил шайен. — Он подарил мне отличного скакуна и дал все-все самое необходимое. Все знали, что мой покойный отец являлся могущественнейшим вождем… Приемный был не менее известен и уважаем… Немудрено, что после смерти Черного Грома я получил право стать предводителем шайенов.
— А у тебя нет ни братьев, ни сестер? — осторожно поинтересовалась Бекки.
— Нет, никого. Правда, Водопад стала — в определенном смысле — моей сестренкой. Она находилась рядом, начиная с первых минут, как меня привели в деревню Черного Грома. Мы одного возраста, но Водопад ухаживала за мною, как взрослая умудренная жизненным опытом женщина…
— Странно, что ты не влюбился в нее, — тихонько вмешалась Бекки, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. — Она ведь так прекрасна. Пожалуй, мне еще не приходилось встречать такой красивой девушки.
— Значит, нам не суждено любить друг друга в общепринятом смысле, — глубокомысленно изрек Храбрый Орел. — Водопад, будучи сестрой нашего племени, еще никому не отдала свое сердце и вполне довольна своей жизнью.
— Несколько минут назад ты упомянул о насилии над твоей матерью, — осторожно направила разговор в нужное русло девушка. — Это часть воспоминаний о событиях того дня? Я и вправду верю в необходимость такого разговора… Нужно облегчить свою душу. Зачем ты держишь все в себе?
— Да, это лишь часть прошлого, — согласился мужчина, поглядывая на портрет, стоящий на каминной полке.
Бекки, проследив за его взглядом, похолодела.
— Почему тебя интересует Эдвард? Или что-то связано с ним?
— Да… А еще молнии и гром.
Индеец посмотрел на девушку, сидящую рядом.
— Но при чем здесь мой брат? — взволнованно спросила Бейки. — Послушай, Храбрый Орел, Эдвард не может иметь хоть что-то общее с той резней в твоей деревне. Он не мог быть там! Эдвард — почти твой ровесник и жил в то время в Сент-Луисе вплоть до начала гражданской войны.
— Да я и сам не могу понять, что именно тревожит меня, когда вижу это лицо, — честно признался индеец. — Однако сегодняшняя буря живо напомнила мне о событиях того ужасного дня, терзая душу и разрывая сердце на части. Я помню, гремел гром и сверкали молнии, когда напавшие мужчины насиловали мою мать.
— О, прости меня, — пробормотала девушка, обнимая возлюбленного, — какое страшное воспоминание… Прости, что заставила страдать тебя.
Храбрый Орел нежно поцеловал Бекки.
— А теперь ты расскажи о своей жизни… Как росла, о вашей дружбе с братом, когда он еще не подумывал о разбое.
— Мне никогда не пришлось видеть свою маму, — с трудом проглотив ком, вставший в горле, начала девушка. — Отец говорил, она умерла, родив меня. Все, что осталось — это могила. Я все время приносила на нее цветы, пока не уехала в Вайоминг.
— Значит, ты росла сиротой?
— Ну, это не совсем точно. Мой папа женился вторично, и я полюбила его жену, Кэтрин, словно она стала моей настоящей мамой. — Бекки с трудом сдерживала слезы. — Но и она вскоре ушла от нас… Кэтрин умерла от туберкулеза.
— Выходит, ты тоже знакома с болью потери и утраты, — проговорил Храбрый Орел и заглянул в ее глаза.
— Да, умерли все… кроме брата, — выдавила девушка. — Я похоронила отца и приехала сюда, в Вайоминг.
— Судьба свела нас, — констатировал шайен, вновь крепко обнимая Бекки. — Теперь мы вместе, чтобы заполнить ту пустоту, которая осталась в наших душах после смерти дорогих нам людей.
— Да, мы приобрели друг друга, — пробормотала девушка. — Буря миновала…
— Миновала, — эхом отозвался Храбрый Орел. — Собирай вещи, нам пора ехать.
— Это не так уж сложно.
Бекки поцеловала любимого и принялась упаковывать свои немногочисленные пожитки.
Взяв портрет брата, она на мгновение задержала на нем взгляд и провела пальцем по тому месту, где увидела в последнюю встречу страшный шрам.
— Какая ужасная рана, — прижалась Ребекка к возлюбленному. — Наверное, память о войне.
Тот промолчал, предпочитая сохранить еще одну свою тайну. А ведь это он, Храбрый Орел, нанес эту отметку, когда им с Эдвардом пришлось столкнуться на узкой тропе. Тогда брату Бекки удалось ускользнуть, истекая кровью от ножа индейца.
— Я готова, — заявила девушка, поднимая сумку. Вторую подхватил шайен.
За ними бежал Пеблз, весело лая и хватая их за одежду.
— Наша совместная жизнь только начинается, — проговорил Храбрый Орел, целуя любимую и усаживая в седло. Навьючив поклажу на спину своего коня и посадив щенка в корзину, мужчина развернул лошадь и направился в сторону своей деревни.
Мисс Вич гордо и независимо правила мустангом.
* * *
Эдвард с вершины высокого холма видел, как Храбрый Орел поцеловал Ребекку и они вместе отправились в путь.
Хмурясь и страдая от приступа черной злобы, золотоволосый мужчина покинул свой наблюдательный пункт и поскакал навстречу закату.
Ему нужно найти способ возвратить сестру в Сент-Луис, убрать ее с этой богом забытой земли.
Как могла она целоваться с индейцем?! Неужели полюбила его?! Эдвард просто не представлял будущего сестры в обществе краснокожего дикаря. Он знал, что Ребекке будет лучше в родном городе. Ей необходим мужчина, способный создать те жизненные условия, к которым она привыкла с детства.
Скоро Эдвард усадит ее в вагон поезда. Причем, сделает это любой ценой, даже если придется нести на руках и привязывать к сиденью.
Гневно прищурившись, мужчина принялся разрабатывать план, касающийся устройства будущего своей любимой сестры.
