Догорела последняя свеча, и обе девушки, одетые в одинаковые фланелевые рубашки и обшитые лентами чепчики, прижались друг к другу в огромной кровати, надеясь хоть немного успокоиться и согреться.

– Шэнни, я становлюсь в тупик: не знаю, что хуже – когда рычит и ругается, или разговаривает елейным вкрадчивым голосом.

– Которым пользуется, прежде чем наброситься на нас, как бросается громадный кот на маленькую мышку. Однако у нас есть одно большое преимущество.

– Что-то не заметила. У него – грубая физическая сила и сила закона, кроме того, преимущество быть мужчиной в мире, который принадлежит им, и…

– …и автоматически относит всех женщин к слабым, беззащитным существам, считая их чем-то средним между несмышлеными детьми и пугливыми овечками, поэтому продолжим раболепно склонять перед ним головы, чтобы не заподозрил, будто составляем собственный план.

– Моя голова совершенно пустая с момента, когда он ударил меня, – призналась Феба. – Может, ты, Шэнни, придумала, как избавить Райленд от него?

– Отравить или застрелить, больше ничего, – заявила Шошанна. – Не то чтобы я боюсь почувствовать угрызения совести, увидев этого человека мертвым у своих ног. Он – законченный негодяй и заслуживает смерти, но не хочу подвергать себя риску быть повешенной.

– Не говори так! – Феба судорожно обняла ее. – Даже не смей думать об этом!

Они долго разговаривали в эту ночь, так и не придумав, как победить своего врага. Измученные дневными событиями и изматывающими повторениями, как сильно обе ненавидят Фултона Крейна, девушки, наконец, заснули.

Утром Феба предложила надеть самые старые, самые поношенные, самые непривлекательные платья – может быть, это вызовет отвращение у такого элегантного мужчины, как он.

Шошанна с сомнением улыбнулась и покачала головой.

– Можешь, малышка, надеть на себя мешок и выглядеть прекрасной, – сказала она кузине. – А если у меня вырастет вторая голова, он все равно женится на моей земле и моем богатстве; правда, после церемонии бракосочетания запрет свою двуглавую жену на чердаке, а сам будет внизу развлекаться с тобой.

Феба побледнела, и Шошанна взяла ее за холодную руку.

– Человек, недооценивающий других, глуп, – изрекла она назидательно. – Будем недостойны образования, полученного от отца, если не победим глупого мужчину.

Они спустились к завтраку, как обычно, в семь, но его на столе не было.

– Эта тварь, – подтвердила миссис Грей, поджав губы, – объявила, что не собирается есть в такое варварски раннее время, потребовав горячий шоколад к девяти в постель – только где, хотелось бы знать, найти шоколад в такое время? – а завтрак подать к десяти, и чтобы вы обе тоже были с ним за столом.

Девушки быстро переглянулись. Прошло менее двадцати четырех часов, как он находится здесь, а его тяжелая рука уже чувствуется во всем доме.

– Будь добра, дай чего-нибудь поесть, чтобы продержаться до десяти, – обратилась Шошанна к кухарке, когда они зашли в кухню. – Мы обе голодны.

Кухарка выставила хлеб, сыр, клубничный джем, яблоки и чай, заваренный на выращенных в саду травах, – обе кузины набросились на все это с варварским аппетитом.

Незадолго до десяти Фултон Крейн вышел из спальни Джона Генри. Феба и Шошанна уже ждали его в столовой. Он помахал им в знак приветствия кружевным носовым платочком, а обе девушки сделали реверанс и хором произнесли:

– Доброе утро.

– Можете сесть, – разрешил опекун, и они самостоятельно вытащили себе стулья, в то время как Том, предупрежденный хозяйками, бросился с показным почтением к столу, выдвигая этому варвару стул Джона Генри.

Вспомнив комментарий Фебы, Шошанна во время еды пришла к тому же мнению, что любезный Фултон Крейн более ужасен, чем он же в своем первозданном виде – по крайней мере, известно, что от него можно ждать.

К концу завтрака, проглотив последний кусок яйца с ломтем хлеба, мистер Крейн, взяв сладкую булочку, сделал первый глоток из чашки с чаем.

– Фу! – выплюнул содержимое на середину стола. – Что за отвратительная дрянь?

– Чай, заваренный на травах из сада.

– Что, разве нет китайского или индийского?

– Обычно его завозили через Англию, – тихо напомнила Шошанна. – А сейчас мы с ней воюем.

– Тогда, может быть, есть кофе?

– Нет. – Феба постаралась придать голосу оттенок сожаления. – Этот напиток не очень популярен в Америке. Возможно, Шэнни, – она посмотрела на кузину с показной надеждой, – наш опекун предпочтет эль.

– Предпочту этим помоям все, что угодно, – прорычал опекун, и Шошанна, повернувшись на стуле, подмигнула Тому.

– Пойди в кухню и принеси мистеру Крейну кружку эля.

– Сию минуту, мисс Шошанна, – ответил слуга с уважением.

Когда Том вышел, Фултон Крейн обратился с вопросом к Шошанне:

– Где можно найти приходского священника, разумеется, из англиканской церкви?

– У британцев, думаю, – невинным голосом отозвалась Шошанна. – Большинство священников, оставшихся в округе, склонились на американскую сторону.

– В общем-то, считаю, какая церковь – не имеет значения, – недовольно проворчал он, – так как любая из них, – его улыбка больше изображала насмешку, – по всем правилам скрепит наш тесный союз.

Шошанна, сжав руки, лежавшие на коленях, напоминала себе, что не должна снова совершить ошибку, недооценив его.

– Будет неприлично с моей стороны выйти замуж, когда со дня смерти папы прошло менее года, – нерешительно произнесла она. – На самом деле не прошло еще и шести месяцев.

– Но, как ты правильно напомнила, моя дорогая Анна, сейчас не обычные времена. Уверен, добрые соседи с должным пониманием отнесутся к твоему стремлению приобрести помощника. – Он бросил салфетку. – Чем быстрее встречусь со священником и договорюсь о трех положенных объявлениях, тем быстрее поженимся. Если будет объявлено о нашей помолвке уже в это воскресенье, свадьба состоится в третью неделю января.

Крейн широко улыбнулся, увидев панику на лицах обеих девушек.

– Будет трудно это сделать, но, осмелюсь сказать, смогу сдержать свое нетерпение до того времени.

Шошанна при этих словах сразу же забыла все свои добрые намерения.

– Я не выйду за вас замуж, сэр, ни в январе, ни в какое-либо другое время. И если даже притащите меня к алтарю, откажусь произнести клятвы, оказавшись там.

– А я, – вызывающе добавила Феба, – никогда не стану вашей любовницей.

Вспышка гнева, охватившая их обеих, была неожиданной даже для них самих.

– А я думаю, вы обе подчинитесь, – весело сказал Фултон Крейн, – и не придется никого и никуда тащить.

Опекун, улыбнувшись, заметил, как девушки обменялись быстрыми, сомневающимися взглядами, и продолжил речь в манере, которую Феба окрестила «елейной».

– Видишь ли, уже приказано, чтобы старый экипаж твоего отца починили и подготовили к длительному путешествию. Если ты, Анна, будешь упорствовать и отказываться выйти за меня замуж, мы все трое поедем с новыми слугами, которых я выберу сам, а когда окажемся в Вирджинии, дорогая кузина Феба… – он подошел к ней, стоявшей неподвижно, похлопал по щеке, погладил шею, затем плечи и, наконец, груди. – Придется расстаться с дорогой кузиной Фебой за высокую цену на рынке рабов. – Мне уже известно, что за таких, как она, предлагают очень много денег. Привлекательные, достигшие брачного возраста черные женщины, напоминающие белых, продаются и перепродаются до тех пор, пока хорошо выглядят. Итак, делай вывод, милая Феба, твоя судьба в руках кузины: выйдет она за меня замуж – ты останешься здесь, в Райленде, и будешь ублажать только меня; нет – придется узнать большое количество мужчин, пока твоя красота не увянет.

Шошанна подошла к Фебе и обняла ее дрожащее тело.

– Очень хорошо, вы, чудовище! – холодно и спокойно обратилась она к Крейну как раз в тот момент, когда Том вернулся с элем. – Выйду за вас замуж.

Том от неожиданности уронил кувшин, разлив содержимое на ковер, мебель и на себя, ворча, наклонился, чтобы подобрать осколки. Фултон Крейн обратился к Шошанне:

– Приветствую твое решение, дорогая Анна, но сожалею о прискорбной дерзости и неблагодарной манере, в которой принято мое предложение.

Продолжая улыбаться, он сильно ударил ее по лицу, сначала один раз, затем второй и третий.

Как только Том вскочил на ноги и бросился к нему, Шошанна пронзительно закричала:

– Нет, Том! Нет! Оставь нас. Пусть кто-нибудь из служанок придет, чтобы прибрать здесь.

Тяжело дыша, Том продолжал стоять в нерешительности.

– Ты поступишь мудро, если послушаешься совета хозяйки, Том, – сказал ему Фултон Крейн с деланной вежливостью. – У меня одинаковое желание применить хлыст как к непокорному слуге, так и к непослушной подопечной.

– Пожалуйста, Том!

Еще раз оглянувшись, тот неохотно ушел из комнаты.

– Ну, а теперь посоветуй, как найти священника, – обратился Фултон Крейн к Шошанне. – Хотя, пожалуй, лучше поедешь со мной, моя дорогая. Мисс Феба останется дома выполнять твои указания. Конечно, будет удобнее, если ты окажешься рядом и убедишь своего американского священника, что очень стремишься к замужеству. Но, прежде всего, переоденься и не забудь припудрить лицо – на щеке начинает проступать синяк. И быстрее, Анна, ненавижу ждать. Мисс Феба, разрешаю развлекать меня в гостиной, пока хозяйка совершает туалет; эту роль тебе придется исполнять и дальше, и, конечно, не в гостиной: спальня – самое подходящее место для такой прелести, как ты.