ГЛАВА 33
Если кто-нибудь, знакомясь с Шошанной Райленд, сочувственно шептал: «Бедная сиротка», она выпрямлялась и, как заметила Феба, добавляла и роста, и чувства собственного достоинства к своей «пятифутовой прелестной полноте», а затем твердо объявляла, что тетя Ребекка – мать Фебы – дала ей всю теплоту и ласку, в которой она нуждалась.
К этому следует добавить, что, в отличие от большинства семей, Джон Генри Райленд – это известно всем соседям в округе – денно и нощно заботился об образовании девочек, что отцы обычно делают, опекая сыновей.
Он усаживал Шошанну и Фебу в библиотеке – маленьких, легкомысленных девочек пяти или шести лет.
– У вас хорошие умственные способности, – убеждал их серьезно, как взрослых. – Пустая трата ума, мужского или женского, – добавлял строго, – оскорбление Создателя, который даровал нам его.
В знак признательности отцу Шошанна усердно занималась учебой, хотя понимала, что именно ее кузина, а не она действительно настоящий грамотей: почти не прилагая усилий, Феба впитывала в себя латинский, греческий и иврит, так же как и французский, немецкий, математику, историю, естественные науки, которые дядя вкладывал в ее способную головку.
Кроме того, Феба писала стихи и прозу на трех классических языках, а также создавала прекрасные поэтические произведения на английском, которые Джон Генри намеревался опубликовать, когда ей исполнится чуть побольше лет.
Предметы, в которых Шошанна чувствовала себя уверенно, были математика и науки, изучаемые для чисто практических целей. Помогая отцу в течение многих лет в ведении счетов в Райленд-Холле, наследница научилась свободно обращаться с цифрами; от тети Ребекки переняла опыт оказания первой помощи арендаторам поместья.
Для этого ей нужно было знать общеизвестные вещи: как смешивать лекарственные травы для больных, как лечить незначительные раны и ушибы. В этом ей особую помощь оказал тот интерес, который она проявляла к естественным наукам, особенно к ботанике, к книгам по анатомии, которых оказалось достаточно в библиотеке отца.
Большинство отцов, застав дочь нежного возраста за разглядыванием рисунков с обнаженным мужским телом, потянулись бы за ближайшим березовым прутом. Джон Генри в этом случае похлопал дочь по плечу и повторил избитую семейную поговорку:
– Знания за плечами не носить.
– Да, папа, – согласилась Шошанна, затем подняла книгу и показала другой рисунок, на котором изображался мужской орган в возбужденном состоянии. – Как он становится таким? Когда я на прошлой неделе купала маленького Джо Эллиса, у него ничего подобного не было.
Джон Генри Райленд, вместо того чтобы с ужасом отреагировать на вопрос, ответил короткими понятными объяснениями на все «как» и «почему», касающиеся мужской сексуальности.
Шошанна выслушала объяснения с большим интересом, задала несколько разумных вопросов и, казалось, все поняла.
– Можно ли все это объяснить Фебе? – спросила она отца, уже выходившего из комнаты.
Некоторое время он колебался.
– Лучше спроси разрешения у тети Ребекки.
– Но, отец, Феба старше меня на год и тоже интересуется, как устроены мужчины. – Затем дочь неожиданно улыбнулась, и на ее румяных щеках появились ямочки. – Кроме того, папа, ты же знаешь, что знания за плечами не носят.
– Ах ты, плутовка, – нежно побранил он ее, а Шошанна приняла это за разрешение.
В этот вечер, взяв книгу по анатомии в спальню, они превратили комнату Фебы, соединяющуюся со спальней внутренней дверью, в гостиную, а спать улеглись в комнате Шошанны на огромной кровати, которую ее мать привезла с собой в Райленд из своего дома в Морристауне, когда выходила замуж за Джона Генри.
Сидя в огромной кровати с развернутой книгой по анатомии, Шошанна, используя практически те же слова, что и отец, прочитала лекцию о мужском теле, а также объяснила физические аспекты взаимоотношений мужчины и женщины.
В течение некоторого времени Феба молча переваривала полученную информацию, затем презрительно выпрямила свою лебединую шею, отбросив на плечи темные локоны.
– Не могу представить, чтобы мне захотелось делать это с кем-нибудь из мужчин, – объявила она решительно, затем начала что-то быстро писать в маленькой записной книжке, которая была всегда у нее под рукой.
Некоторое время спустя голосом, полным озорства, она прочитала вслух:
Строение мужчины
Игнорирует геометрию,
А также алгебру
И тригонометрию тоже.
Если оценивать его
С позиции математики,
Его орган не может становиться
Так внезапно
Таким очень большим.
Пока Шошанна каталась от смеха по кровати, Феба задумчиво сказала:
– Наверно, сочиню сонет на эту же тему на греческом и латыни.
Райленд-Холл был так погружен в свою собственную жизнь, что даже «Декларация независимости от Англии» и начало войны не произвели глубокого впечатления на его обитателей.
Вражда древних греков и римлян интересовала Джона Генри сильнее, чем современное недовольство британцев и американцев друг другом. Все равно, все они англичане и, нет сомнения, скоро уладят свои разногласия; а вот поняли ли Феба и Шошанна, что в томе, только что переведенном с немецкого, высказываются некоторые сомнения относительно выводов Коперника, которые они обсуждали не далее как неделю назад?
Прошло немного времени, и Шошанна заметила, что впервые в жизни не совсем согласна с мнением Джона Генри о значимости происходящих событий: внимательно читая газеты, она начала понимать, что аргументы в пользу свободной объединенной Америки вызывают в глубине ее души патриотическую лихорадку, о существовании которой у себя девочка даже не подозревала.
Когда выходила в город, он казался ей заселенным больше не ее народом, а британцами в красных мундирах – развязными солдатами и даже офицерами, нагло рассматривавшими любую проходящую по улице девушку.
Однажды они с Фебой, зайдя в магазин дамских шляп, увидели, как лейтенант толкнул локтем шедшего рядом с ним друга.
– Вот одна из них, – сказал он громко, – стройная, с выражением лица недотроги и очень чувственными губами. О ней этого не скажешь, но в матери, говорят, черный оттенок был очень заметен.
Феба, схватив Шошанну за руку, сжала ее, призывая к молчанию.
– Не обращай внимания! – прошипела она, затем, почувствовав, что Шошанна несколько расслабилась, добавила более практически: – Не стоят этого.
У прилавка, ожидая, пока вынесут заказанные Ребеккой Райленд ленты, Феба тихо продолжила:
– Шошанна, не принимай так близко к сердцу, так как это один из фактов моей биографии – хорошенькая, говорю на шести языках, сочиняю стихи, но – частично черная.
– Ты моя самая близкая кузина, – горячо возражала Шошанна, – дочь младшего брата моего отца и его любимой жены Ребекки.
– А бабушка Ребекки, моя прапрабабушка, – мягко возразила Феба, – дикая рабыня из Африки, привлекшая внимание белого хозяина, а ее дочь, в свою очередь, привлекла внимание другого белого хозяина – родилась Ребекка.
– А твой отец, мой дядя, влюбился в Ребекку, купил ей свободу и женился на ней, совершив, как положено, обряд бракосочетания в церкви, и они бы счастливо жили и по сей день, если бы он не умер так рано.
– Хотела бы знать, – сказала Феба задумчиво, несколько минут спустя, когда они вышли из магазина с небольшими, завернутыми в бумагу пакетами, – продолжала бы она любить его, проживи вместе они много лет, и не пожалел ли бы он о своем рыцарстве?
– Не собираюсь отвечать на этот вопрос, – отрезала Шошанна, но затем горячо возобновила спор.
Несколько минут спустя Феба подняла руки.
– Сдаюсь, – сказала она, поднимая пакет, который только что уронила. – Они бы счастливо жили и поныне… но все равно, Шэнни, – добавила задумчиво, когда экипаж подвез их к дому, – надеюсь, у тебя всегда найдется угловая комната для доброй старой тети Фебы, которая будет помогать тебе воспитывать твоих детей.
– О чем ты говоришь? Ты будешь воспитывать собственных детей в собственном доме.
– Шошанна, хватит мечтать. Ты думаешь, на свете много таких мужчин, как мой отец? У меня нет ни земли, ни поместья, нет даже приданого. Мой отец, кроме того, был не только рыцарем, но и младшим сыном, к тому же – транжирой. Мужчины могут делать мне разные предложения, но вряд ли они будут касаться замужества.
– А я могу надеяться на массу предложений, – быстро возразила Шошанна, – но все они будут касаться не меня, а моих денег и Райленд-Холла.
Они посмотрели друг на друга, и их неожиданная колючая неприязнь закончилась искренним смехом.
– Давай заведем кошку, собаку и библиотеку и прекрасно проведем свою жизнь старыми девами в Райленд-Холле, – предложила Шошанна.
– Хорошо бы, – легко согласилась Феба. – Звучит заманчиво.
