Стемнело. Низко плывущие облака закрывали собой луну, поэтому ночь казалась темнее обычного. «Самое подходящее время для тайных дел», — подумала Квинн, с тревогой глядя туда, где на фоне пурпурного края неба вырисовывался темный силуэт корабля.

 — Пора, — негромко проговорила она.

 Осмотрев спящий лагерь, Квинн не заметила никого поблизости и решила, что вряд ли кто-нибудь станет следить за ней. Одетая во все черное, чтобы слиться с мраком ночи, она крадучись вышла из-за пальмы и направилась к баркасу, держа в руке небольшой узелок.

 Практически все пираты перепились в эту ночь, как это всегда бывает после удачного похода, и сейчас храпели во всю мощь своих легких. Однако вдалеке, у костра, еще горланили песни, поэтому Квинн постоянно оглядывалась, чтобы убедиться, что за ней никто не идет. Страшно представить, что будет, если мальчишку обнаружат…

 «Они не пощадят его», — с горечью подумала Квинн.

 Несмотря на одержанную победу, в лагере воцарилась напряженная атмосфера. Страсти накалились до предела. Свершилось ужасное злодеяние, и обломки испанского корабля вместе с его пеплом усеяли море. Не отыграются ли пираты на несчастном мальчишке за свое неудовлетворение и страх? Раньше бы Квинн уверенно отрицала подобное предположение. Теперь же, когда она стала свидетельницей леденящей душу жестокости отца и видела, с какой готовностью другие торопились исполнять его приказы, Квинн уже ни в чем не могла быть уверена. Ее мучила совесть.

 Мир, в котором жил Черная Борода, оказался для его дочери ловушкой… Но это было единственное, что она знала: мир кораблей и разбойных нападений на другие суда…

 Квинн с детства любила океан, но сейчас она смотрела на волны и чувствовала угрызения совести, вспоминая тонущий в них горящий галион. Эта картина навсегда останется у нее в памяти, а крики ужаса гибнущих людей будут преследовать ее всю жизнь. Квинн почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Никогда еще она так не сожалела о том, что приняла участие в захвате судна. Кровавая бойня потрясла ее до глубины души. Квинн буквально сгорала от стыда, чувствуя себя в полной мере причастной к жестокости и насилию, которые имели место на атакованном ее пиратами корабле. Никакие оправдания не могли успокоить ее. Однако несмотря, ни на что, морские разбойники были для Квинн единственной семьей. Куда еще она могла податься? Кем стать?

 Джеред… Общение с ним на многое открыло глаза Квинн, помогло понять, что существует другая жизнь, которую, возможно, ей еще не поздно начать. Что если они вместе уплывут отсюда? Или она сама навеки погубила надежду на счастье?

 Интересно, знает ли Джеред о том, что произошло? Наверняка, хотя, может быть, и не все. Он видел, как возвращается корабль и, конечно, догадался, что пираты без него ускользнули на дело. Квинн помнила, как Джеред окликнул ее, видела обвинение и упрек в его глазах… Что ж, этот гнев вполне справедлив. Почему же тогда она ушла? Почему и сейчас избегает Джереда?

 «Я должна была все рассказать ему, объяснить, доверить свои сомнения и переживания. Только у него я могла найти помощь и поддержку», — думала Квинн.

 Вместо этого, опасаясь вопросов, она старательно избегала Джереда, хорошо осознавая ужас происшедшего. А сейчас, возможно, уже слишком поздно…

 Взрыв пьяного хохота заставил Квинн отступить в тень. Около одного из баркасов маячили три фигуры. Пьяные пираты, развлекаясь, грубо подшучивали друг над другом. Но постепенно их шутки переросли во взаимные оскорбления, а затем — в потасовку. Вскоре в ход пошли ножи и кинжалы.

 Квинн наблюдала за ними из своего укрытия, не имея ни малейшего желания вмешиваться и наводить порядок. Она все еще переживала кошмар сегодняшнего утра, и ничто не могло облегчить ее душевных мук. Настало время для переосмысления всей жизни. Квинн корила себя за то, что не остановила свою команду, не переубедила ее. Она — капитан, они бы прислушались к ней. Ну почему она не отговорила их, почему очертя голову бросилась в этот ад?

 «Чтобы угодить отцу», — ответила сама себе Квинн.

 Одобрения этого человека она искала все эти годы. Квинн всегда хотела, чтобы отец гордился ею, и только теперь поняла, насколько он опасен и безжалостен.

 Может, ей было необходимо доказать свою смелость? Едва ли. Гораздо больше смелости потребовалось бы для того, чтобы противостоять Черной Бороде, команде и убедить их в том, что она считала правильным.

 А может, Квинн пыталась доказать всем, что достойна называться капитаном? Честно говоря, она уже не была уверена в этом и даже сомневалась, хочется ли ей оставаться в братстве пиратов.

 Размышляя над всем этим, Квинн терпеливо ждала, пока удалится пьяная троица, и продолжила свой путь.

 Между прочим, нападение на испанский галион оказалось огромной ошибкой. И вскоре все воочию убедились в этом.

 Полагая, что корабль битком набит золотом и серебром, пираты вели себя слишком самоуверенно, были слишком торопливы и алчны. Они забрали с захваченного судна запасы еды, оружия и пороха и сгорали от нетерпения заглянуть в сундуки испанцев. Однако их ожидало горькое разочарование. Галион перевозил не золотые дублоны и разменную монету из Испании, а колонистов в Бразилию. Останки этих несчастных сейчас покоились на дне океана.

 Слезы градом катились из глаз Квинн, когда она залезала в лодку. Каждый всплеск воды под веслом напоминал ей о недавней трагедии. Господи, сколько невинных людей погибло на борту испанского галиона!

 Самым ужасным было то, что уже ничего не изменить. Поздно, слишком поздно… Прошлое остается прошлым. Единственное, что еще можно сделать, чтобы хоть как-то спасти свою грешную душу, — это проявить милосердие к Хуану.

 Квинн поклялась себе приложить все силы, чтобы помочь несчастному юнге.

 Наконец баркас ударился о борт «Мести Черного Ангела». При помощи веревки и деревянной лестницы Квинн поднялась на палубу, затем осторожно спустилась по ступенькам к своей каюте и открыла дверь.

 Она зажгла фонарь и впервые за этот день улыбнулась, увидев свернувшегося калачиком посреди кровати мальчишку. На нем были ее синие штаны и полосатая рубашка.

 — Хуан… — прошептала Квинн, на цыпочках подходя к кровати, раздумывая: будить его или нет?

 Но скрип половиц заставил юнгу проснуться.

 — Синьорита! — в его сонных глазах застыло тревожное ожидание.

 — Я пришла одна, — поспешила успокоить мальчика Квинн и протянула узелок. — Здесь свежие фрукты, вареное мясо морской черепахи и немного разбавленного вина.

 — Еда! — воскликнул он, усаживаясь на кровати и обхватывая руками колени. — Спасибо.

 Не заботясь о манерах, Хуан принялся жадно заталкивать в рот куски. Наконец, немного утолив голод, он улыбнулся и громко рыгнул.

 Квинн рассмеялась.

 — О, ты сильно проголодался!

 — Да, синьорита. На «Санта-Каталине» нас не баловали едой.

 — «Санта-Каталина», — прошептала Квинн, впервые услышав название корабля.

 — Да, — Хуан взглянул на перепачканные пищей руки. — Самые большие порции давали женщинам и детям младше меня. А я уже большой.

 «Да, уже не ребенок, но еще и не взрослый», — подумала Квинн и еще раз уточнила его возраст.

 — Тринадцать, — с гордостью ответил мальчик.

 — Ты умеешь читать?

 — Да, синьорита, и писать тоже.

 — У тебя красивый почерк?

 Хуан задумчиво почесал подбородок, затем утвердительно кивнул.

 — Да.

 Заинтересовавшись, Квинн задала ему еще несколько вопросов. Она выяснила, что Хуан де Вильясандро — сын капитана, погибшего в море, когда мальчику исполнилось всего пять лет. На «Санта-Каталине» он совершал свое первое плавание в качестве юнги. Хуан поведал ей, что у него никогда не бывает морской болезни, что он очень любит свою мать и скучает по ней и что собирается, как и отец, стать капитаном.

 — Я разбираюсь в картах и морских чертежах лучше, чем капитан Ортега, — похвалился Хуан.

 — В таком случае я, возможно, смогу подыскать для тебя какую-нибудь работу, — голос Квинн дрожал от избытка чувств, она горела желанием действительно исполнить свое обещание.

 — Работу для меня? — с надеждой спросил Хуан и в порыве благодарности поцеловал ей руку; по всему было видно, что Квинн ему очень нравится. — Если вы это сделаете, я буду предан вам до конца жизни.

 Квинн была тронута.

 — Я не сомневаюсь в этом…

 На какое-то время она задумалась. Согласится ли Калико Джек взять мальчика к себе и сохранить его тайну? Однажды он так поступил с Энн Бонни, долгое время скрывая от всех, что это женщина. Но Джек был влюблен в Энн. А станет ли он помогать Хуану? Тем не менее Джек — ее единственная надежда.

 — Вы чем-то встревожены, синьорита? — озабоченно спросил Хуан.

 — Нет, нет, — постаралась, как могла, успокоить его Квинн. — Все будет хорошо. Сегодня ночью тебе не грозит опасность, — она взъерошила волосы мальчика. — Но мы обо всем поговорим завтра.

 Было уже довольно поздно, и Квинн не хотела, чтобы ее хватились в лагере и стали искать. Поэтому она быстро попрощалась с Хуаном, заперла за собой дверь, ловко спустилась в баркас и принялась грести к берегу.

 Все это время Квинн была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила ничего подозрительного.

 Едва она ступила на песок, как на ее голову обрушилось весло. В глазах Квинн все потемнело; она пошатнулась и упала.