Глава 9
Джина быстро привыкла к новой обстановке. Девушкам было очень хорошо вдвоем. Они стали полностью неразлучны. Бетина часто приходила к ним в гости, и они втроем наслаждались вином, сладостями и делились самым сокровенным.
Единственно, что тяготило Джину, это субботние вечера, когда она приходила навещать мать. Джина потихоньку возненавидела дорогу из их тесной квартиры, где мать, как всегда, сидела на кухне и читала газету, в обувной магазин.
Джойс вела себя так, словно ничего не произошло. Она никогда не спрашивала у дочери о ее делах в школе. Джина поначалу делала попытки разговаривать с матерью. Но ответы всегда были односложными, Джина тотчас умолкала и считала часы до возвращения к Фрэнки.
– Не понимаю, почему ты не пошлешь ее к черту и не переедешь сюда навсегда?
– Нет, она моя мать, и я ей кое-чем обязана.
– Поднятым средним пальцем, вот чем. Конечно, это не мое дело, но я не могу видеть, как ты каждую пятницу выглядишь такой несчастной, когда идешь туда, вместо того, чтобы весело проводить выходные.
Джина не хотела обсуждать эту тему, все равно ничего не объяснить. Она утешала себя мыслью, что это всего лишь один вечер в неделю – слишком маленькая плата за шесть дней полного счастья.
После школы девушки бегали в театр, покупая стоячие места для студентов. Фрэнки спокойно стояла рядом с Джиной на галерке, хотя обе знали, что она может позволить себе билеты в ложу.
В скором времени Фрэнки начала затягивать Джину в какое-нибудь кафе поесть гамбургеров, вместо того, чтобы готовить дома. Расплачиваясь за двоих, Фрэнки всегда прикрывалась тем, что это ей хотелось есть, и это была ее идея. Иногда, ложась на свою кровать, Джина щипала себя – ей хотелось убедиться, что все это не сон.
Джине невероятно нравилось учиться. Единственным пятном, омрачавшим ее жизнь в школе, был Мэтью. Он делал невероятные усилия, чтобы не замечать Джину, и почти не говорил с ней с того дня рождения.
И хотя Джина понимала, что ее чувства безответны, она не могла заставить себя не думать о нем постоянно.
Поначалу переживания Джины казались Фрэнки забавными, но потом они стали раздражать ее.
– Помилуй, Джина, вокруг тебя увивается столько парней, тебе стоит только пальцем пошевелить, а ты выбрала из всех одного, да и то, стопроцентного занятого. Конечно, он красив, и такой тип всегда притягивает, но успокойся и не теряй понапрасну время. Поверь мне, он хитер, как крыса. Я таких за версту чую.
Джина смиренно кивала головой и, как всегда, возвращалась в свою комнату грезить о Мэтью. Фрэнки была права – многие мужчины приглашали ее на чашку кофе или в театр, но они не могли заменить Мэтью. И она всегда говорила им «нет».
Джина начала поиски Чарли Деверокса, ее таинственного рыцаря. Удалось только выяснить, что он учится на режиссерском курсе. В ее сумке всегда лежал его белый носовой платок, но не было никакой возможности вернуть его хозяину со словами благодарности. Бетина потеряла голову из-за молодого преподавателя, который вел у них уроки импровизации. И, несмотря на незабываемое изображение стружки и капусты, ей так и не удалось привлечь его внимание.
– Он даже не замечает меня, – жаловалась она однажды вечером, когда они втроем ели пиццу, сидя у камина.
– Помилуйте, вы, двое, – завопила Фрэнки, тряся головой. – Моя соседка сохнет по парню, который давно крутит роман с другой женщиной, а моя подруга влюбилась в мужчину, который, даже если бы очень захотел, не смог бы с ней встречаться. О Боже, дай мне силы!
– Да, я знаю, – ответила Бетина. – Но так все выглядит гораздо романтичнее. Понимаешь, он должен так безумно в меня влюбиться, чтобы не бояться даже потерять работу, а меня лишить места в школе.
Фрэнки терпеливо выслушала и ответила:
– Да, Бетина.
Бетина бросила в нее подушкой.
– О, Фрэнки, ты несносна. Неужели в тебе нет ни грамма романтики? Неужели ты ни разу не была страстно влюблена?
– Ни разу, – Фрэнки покачала головой и скрестила руки на груди.
Джина и Бетина вздохнули и удивленно посмотрели друг на друга. Отношения Фрэнки с мужчинами были для них загадкой. У нее, как и у Джины, было много мужчин, обожавших ее, но ни с одним она никогда не встречалась. Подружки часто спрашивали ее об этом, пытаясь найти причину, но Фрэнки всегда отвечала уклончиво и старалась сменить тему разговора, как и сейчас.
– Ну что, подружки, чем займемся на Рождество?
Джина вздрогнула. Недели летели очень быстро, и с трудом верилось, что до конца семестра осталось лишь две недели. Ей не хотелось думать, что придется возвращаться домой и вдвоем с матерью одиноко есть рождественскую индейку.
– Я еду домой в Лонгдейл Холл на бесконечные праздничные обеды, оживленную прогулку в местную церковь и всеобщее безумие. Ох! Я бы с большим удовольствием осталась с вами и развернула активную кампанию по совращению любимого учителя, как бы выразилась Фрэнки. Но, к сожалению, приходится заниматься другими вещами, когда ты являешься отпрыском аристократов, – Бетина печально вздохнула. – Ну, ничего. А ты что будешь делать, Фрэнки?
– О! Я навещу своего милого папулю, а то он, наверно, сильно скучает по своей любимой дочери.
– Вот бы мне вместо тебя, – засмеялась Бетина. – Я бы не отказалась оказаться в его рождественском подарочном мешке, когда он проснется.
– Нет ничего проще, Бетина. В доме будет полно людей, все будут дарить мне Барби и гладить по головке. Они все еще думают, что мне шесть лет. Папуля напьется, как свинья, и опоздает дня на два на съемки, – Фрэнки мрачно уставилась на пламя огня. Вдруг ее лицо засияло: – Джина, а почему бы тебе не полететь со мной?
– Фрэнки, ты же знаешь, что на Рождество мне надо быть дома. У матери, кроме меня, никого нет.
– О! Просто пошли эту старую калошу к дьяволу, пожелай ей провалиться в трубу и полетели со мной.
Джина негодующе посмотрела на Фрэнки, но та была такой неистовой, что Джине пришлось лишь улыбнуться.
– Боже, как ты вульгарна, – сказала Бетина.
– Да, вот такая маленькая старая янки, выступающая против строгого английского этикета. Ну, Джина, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, полетели со мной, я ненавижу одиночество.
– Нет, Фрэнки, – сказала Джина так твердо, как могла, но другого выхода не было. Хотя ей очень хотелось, совесть не позволила ей оставить мать одну на Рождество.
– Мне все понятно. Ты просто ищешь повод. Ты не вынесешь Рождества со своей любимой подружкой.
– Заткнись, Фрэнки – в один голос закричали Бетина и Джина.
Девушки знали, что Фрэнки не останавливается ни перед чем в достижении своей цели.
– О'кей! А вот вы гремите, как пушечный выстрел, – Фрэнки пожала плечами.
– Я бы с удовольствием пригласила вас в Лонгдейл Холл, но у вас, по-моему, свои планы. А все-таки, надо как-нибудь провести уик-энд в нашем поместье. Ну, ладно, время отправляться на пытки к Руди.
– Кстати, вы уже обдумали свое сценическое имя? На следующей неделе нужно сдать заполненную анкету в «Прожектор», – напомнила Фрэнки.
Каждый год за студентами закрепляли специальную группу из актерского состава. Студентам необходимо было сообщать о себе подробные сведения: рост, вес, цвет волос. К анкете необходимо было прикрепить свою фотографию.
– Меня и мое имя устраивает, – сказала Бетина.
– А ты, Джина?
– Если честно, я еще не думала об этом.
– Нет, тебе что-то надо делать с твоим ужасным именем, – серьезно сказала Фрэнки.
– Что ты имеешь в виду? – Джина казалась обиженной.
– Имя Джина еще ничего, но Шорт звучит отвратительно. Тебе нужно что-то такое, соединяющее в себе утонченность, таинственность и сексуальность. Как тебе нравится фамилия Шоу? По-моему, оно созвучно с твоим именем и великолепно звучит – Джина Шоу. То, что надо, – Фрэнки была довольна собой. – Ну, что ты думаешь?
Джина повторила это вслух несколько раз. Джина Шоу звучало действительно гораздо лучше.
– Мне нравится.
– Прекрасно. С этого момента это твое новое имя. Теперь я буду тебя называть только так, и ты скоро привыкнешь. По этому поводу у меня родился тост – за мисс Джину Шоу – будущую звезду.
И девушки подняли бокалы.
