ГЛАВА 3
Лайон задохнулся от гнева. На то, чтобы восстановить дыхание, потребовалось несколько секунд, и в это время до него дошел смысл сказанного Арианой.
— Как… вы сравниваете меня с диким боровом? Если бы вы были мужчиной, я размозжил бы вам череп за такие слова!
— Если бы я была мужчиной, то никогда не оказалась бы в такой ситуации, — парировала девушка.
Гнев норманна начал постепенно утихать. Когда она подняла свои удивительные изумрудные глаза, Лайон прочел ее чувства. В душе девушки смешались изумление, страх, потрясение, необузданная гордость и отвага. Глядя на нее, он ощутил боль в сердце. Лайон безумно желал ее тело, но еще больше ему хотелось завоевать ее сердце. Да, ведь именно так покоряют женщин. Мужчина покачал головой, будто стараясь избавиться от наваждения. Такие мысли очень опасны и способны сделать из него сентиментального, легко уязвимого болвана.
— Вам можно позавидовать, миледи, — с обманчивым спокойствием проговорил Лайон. — Вы баронесса, а ваш муж — влиятельный, могущественный человек при дворе короля, ваши земли обширны, ваши деревни богаты. К счастью, я достаточно силен, чтобы защитить их от нападений мародеров с севера, которые называют себя вассалами короля Малькольма. Кроме того, ваши владения не прочь заполучить и безземельные саксонские лорды.
Ариана вглядывалась в лицо собеседника. В нем таилось нечто волнующее и опасное, что очень взволновало ее. К тому же от мужчины исходили уверенность в себе, смелость и, как бы девушка ни отрицала это, достоинство.
— Я была баронессой и до того, как норманнские захватчики убили моего отца и братьев и отобрали мои земли, — холодно напомнила ему Ариана. — Вы так же хотели жениться, как и я выходить замуж.
— И все же мы супруги и должны привыкнуть друг к другу. Родите мне наследника и поклянитесь мне в верности, и я буду относиться к вам с подобающим вашему положению уважением.
— Покориться этой норманнской свинье?! — так пронзительно и с такой злобой выкрикнула Ариана, что Лайону показалось, будто ее острый язык полоснул, как лезвие, по его душе.
Голубые глаза мужчины окунулись в зеленую бездну ее глаз.
Гнев, который он испытывал до сих пор, не шел ни в какое сравнение с яростью, что охватила его сейчас. Прижав руки жены к ее туловищу, рыцарь как соломинку поднял ее и швырнул на кровать. Подпрыгнув один раз, девушка утонула в мягкой пуховой перине. Она понимала, что на этот раз зашла слишком далеко. Неужели ей никогда так и не удастся научиться сдерживать свой язык? Когда Ариана осмелилась поднять глаза, Лайон уже сбросил кольчугу и смотрел на нее, гневно сверкая очами.
— Вы покоритесь мне, миледи, и принесете клятву верности, — выдавил он из себя сквозь зубы, и кровать застонала под тяжестью его тела.
— Нет.
Норманн склонился над девушкой и заглянул ей в глаза. Она опустила ресницы и почувствовала его губы на своих. Ариана попыталась отодвинуться, но не смогла вырваться из рук закаленного в боях рыцаря. Губы Лайона впились в нее, а его язык казался ей острым мечом. Стон протеста вырвался из груди девушки, когда язык мужчины, такой горячий, влажный, рождающий непонятный жар в ее теле, проник внутрь ее рта.
Она почувствовала, как его рука начала ласкать ее грудь, пощипывать сосок, затем спустилась вниз — на талию, бедра и ягодицы. Казалось, тело норманна жило одной жизнью, а губы, продолжавшие целовать ее, другой. Гнев, душивший мужчину, не оставлял надежды на пощаду.
— Вы хотите изнасиловать меня, милорд? — воскликнула в отчаянии Ариана, когда его руки стали ласкать под платьем ее невинное тело. Лайон резко поднял голову.
— Изнасиловать? — воскликнул он, и от ее слов появился горький привкус во рту. Ярость, охватившая его и помутившая разум, едва не заставила Норманнского Льва взять девушку силой. — Нет, миледи, когда я овладею вами, это произойдет по вашей воле.
Неохотно, как подобает рыцарю, лорд Крэгмир поднялся и, рывком подняв Ариану с постели, поставил ее на колени.
— Клянитесь, клянитесь, миледи, мне в верности на коленях. Я ваш повелитель. Вы обязаны мне повиноваться.
Девушка прекрасно понимала, что ей несдобровать, но все равно не могла покориться человеку, который пришел с завоевателями, лишившими жизни членов ее семьи и отобравшими ее владения. Она плотно сжала губы, стиснула зубы и молчала. Закрыв глаза, Ариана ждала града ударов, зная, что заслужила их. Большинство мужчин так и сделали бы. Секунда, вторая, бесконечно долгая минута и… ничего не произошло. Приоткрыв глаза, она взглянула вверх сквозь пряди своих упавших на лицо серебристых волос. В комнате никого не было. Девушка облегченно вздохнула и, подождав несколько секунд, поднялась с колен и присела на край кровати.
— Берегитесь, берегитесь, миледи, Льва. Неужели вы так ничему и не научились за пять лет?
— Надия! — с облегчением воскликнула Ариана. — Как ты здесь оказалась?
— Пришла с нижнего этажа, миледи. Дверь в вашу спальню была открыта. На лестнице я столкнулась с лордом Лайоном. Он был похож на человека, готового убить первого встречного. Что вы с ним сделали?
Девушка, покраснев, отвела глаза:
— Я отказалась покориться ему.
Колдунья подошла ближе и пристально посмотрела на хозяйку:
— Я не вижу синяков. Он не избил вас?
— Он и пальцем не дотронулся до меня, Надия. Я ждала ударов, но… — она замолчала, не закончив фразу.
— Лайон знает о лорде Эдрике?
Ариана вскрикнула от изумления:
— Как ты… Никто не знает об Эдрике. Как ты…
Надия бросила на нее загадочный взгляд:
— Я много чего знаю, Ариана. Я много видела. Вас еще посещают видения?
Девушка внимательно посмотрела на открытую настежь дверь, прислушалась и лишь потом ответила:
— Да, хотя в монастыре это случалось довольно редко.
— Что вы будете делать, Ариана? Лев убьет вас обоих, если узнает о ваших тайных встречах.
— Он уже знает, Надия, и я все еще жива. Странно, но порой лорд Лайон кажется таким мягким и нежным… А иногда я безумно его боюсь. Он такой огромный, такой мужественный, мужчина в полном смысле этого слова, и норманн. В гневе Лев опасен и внушает настоящий ужас. Знаешь, я опасаюсь, что он убьет лорда Эдрика. Не спустишься ли ты вниз и не подслушаешь ли, о чем они говорят? Когда лорд Блэкхит будет уходить, постарайся передать ему, что я хочу поговорить с ним наедине. Я боюсь за его жизнь.
Колдунья смотрела на нее прищурившись:
— Вы о чем-то умалчиваете, Ариана? Лорд Лай он ляжет на супружеское ложе с невинной женой?
Девушка вновь покраснела.
— Нет, Надия, я не сделала ничего такого, за что потом было бы стыдно.
— Бог милостив, — прошептала колдунья. — Если бы было по-другому, не хотела бы я оказаться на вашем месте. Напоминаю вам, миледи, лорд Лайон далеко не мягкий человек.
Сказав это, Надия исчезла так же внезапно, как и появилась. Совершенно обессилевшая, Ариана рухнула на постель и закрыла глаза. День тянулся очень долго, и она сильно устала, да и проголодалась. Сначала ей захотелось спуститься вниз и перекусить чего-нибудь, но мысль о встрече с рассвирепевшим Лайоном отбила у нее охоту есть. Вскоре девушка уже крепко спала.
Норманнский Лев вошел в зал, кипя от ярости. Не только Ариана бросила ему вызов, но и Эдрик все еще находился в замке. Он сидел за столом вместе со своими воинами, которые, не стесняясь, пользовались его гостеприимством. Нехотя норманн подошел к саксу. Его мозг лихорадочно работал над вставшей перед ним проблемой: убить прелюбодея сразу, поддавшись эмоциям, или же оставить слугу Вильгельма и своего вассала в живых и терпеть его присутствие? Все же Эдрик хранил верность королю и ничего предосудительного, по крайней мере по отношению к Завоевателю, не совершил. Но Норманнский Лев все же не доверял Блэкхиту, несмотря на то, что тот до сих пор надежно охранял приграничные земли от нападения шотландцев. Такой храбрый и мужественный человек, как этот сакс, не мог так легко отказаться от своих принципов и своей веры.
— Вы и ваши люди останетесь на ночь, лорд Эдрик? — устало поинтересовался норманн. — Зал большой, и подстилок у нас достаточно.
— Нет, — отказался Блэкхит, резко поднимаясь из-за стола.
В данный момент он ничего не мог сделать для Арианы. Приехал сакс в Крэгмир только потому, что хотел убедиться, что с девушкой ничего не случилось после того, как их застала аббатиса в такой двусмысленной ситуации. Однако оказалось, что прибыл он не вовремя, и сожалел, что доставил возлюбленной новые неприятности. — Я должен вернуться в свой замок. Передайте леди Ариане, что я заеду как-нибудь справиться о ее здоровье.
— Здоровье моей жены не ваша забота. Вы что, намекаете, что я могу причинить ей вред? — гневно спросил Лайон.
Если этот проклятый сакс будет раздражать его, он задушит его собственными руками или вонзит нож в его сердце.
— Ни на что я не намекаю, лорд Лайон. Мы с леди Арианой знаем друг друга уже много лет. Ее отец мертв, поэтому я, как бывший ее жених, чувствую себя ответственным за ее судьбу.
— Я освобождаю вас от ответственности, — отрезал норманн. — То, как я отношусь к своей жене, касается только меня, но будьте уверены, она не пострадает от моей руки, если будет вести себя достойно, как и подобает женщине.
Эдрик хрипло рассмеялся:
— Если вы считаете Ариану податливой и мягкой, то сильно ошибаетесь. — Лайон мрачно взглянул на сакса, и тот поспешно добавил: — Теперь я вижу, вы лучше знаете ее. Ну что же, милорд, желаю вам доброй ночи.
Слегка поклонившись, Блэкхит покинул замок, сопровождаемый своими людьми.
Эдрик едва успел сесть на коня, как из темноты к нему метнулась тень и схватила коня под уздцы.
— Милорд, это я, Надия. У меня для вас сообщение от леди Арианы.
Мужчина стремительно оглянулся и, увидев, что дверь в зал закрыта, направил коня туда, откуда раздавался голос.
— Что случилось, Надия? Чего хочет твоя госпожа?
— Она желает поговорить с вами с глазу на глаз, лорд Эдрик, но боится Льва.
— Передай своей госпоже, что я постараюсь что-нибудь придумать, но сейчас мне надо ехать, чтобы не вызвать подозрений. Пока надо делать вид, что я служу Вильгельму верой и правдой.
Пришпорив коня, мужчина выехал из ворот, миновал подъемный мост и направился в Блэкхит.
Лайон засиделся со своими рыцарями далеко за полночь. Кубок за кубком он пил хмельной эль, однако ничто не могло помочь выбросить из головы мысли о жене. Эти удивительные зеленые глаза, яркие губы, вспухшие от его поцелуев… Мужчина подумал о том, чтобы взять с собой в постель какую-нибудь служанку, но, оглядев присутствующих девушек, не нашел ни одной достойной. Тогда рыцарь попытался вспомнить Забрину и ее страстные объятия, но даже умелая любовница не смогла затмить образ Арианы, спавшей наверху.
Когда последние гуляки улеглись у огня, вокруг которого уже храпели остальные, Лайон, пошатываясь, встал из-за стола и, стараясь идти прямо, начал подниматься по освещенной факелами лестнице. В огромной спальне царил полумрак: там горела одна-единственная свеча. Только зоркий глаз мог заметить Ариану, свернувшуюся клубком под одеялом, — настолько хрупкой она казалась на широкой постели. Девушка не проснулась даже тогда, когда он сбросил сапоги, снял брюки и рубашку, оставшись в свободном исподнем белье с круглым воротом. Рыцарь улегся поверх одеяла. Ариана издала только легкий вздох, когда он притянул ее к себе. Привыкшая вставать к заутрене, Ариана проснулась на рассвете. Спать было тепло и уютно, и она с отвращением вспомнила тесную сырую келью в Сент-Клере и тонкое покрывало, которое не спасало от холода. Сладко потянувшись, девушка плотнее завернулась в теплое одеяло, но, уткнувшись во что-то твердое, испуганно отшатнулась. Встать ей мешала тяжелая рука Лайона, лежавшая на талии. Затаив дыхание, она осторожно убрала ее и соскользнула на пол. Отступив, Ариана взглянула на спящего мужа.
Приоткрыв рот, он сладко похрапывал, раскинув обнаженные ноги поверх одеяла. Белье сбилось во сне, открыв мускулистые бедра и часть ягодицы. Девушка, смутившись, отвела глаза. Раньше ей не приходило в голову, что мужчина может быть прекрасным. Да, именно прекрасным, ибо это определение пришло ей в голову, когда она смотрела на прекрасно сложенное тело Лайона. Даже во сне от него исходила сила. Опомнившись, Ариана постаралась отогнать бесстыдные мысли. Эдрик, между прочим, — настоящий сакс и не менее красив и силен, чем этот норманн. Но почему-то в его присутствии она не дрожала и не рассматривала его с таким странным чувством.
Лайон наблюдал за супругой сквозь полуприкрытые веки, притворяясь спящим. О чем она думает? Восхищается ли им, отдает ли ему предпочтение или же считает Эдрика красивее?
— Если вы будете продолжать так смотреть на меня, я не смогу поручиться за свои действия.
Ариана, испуганно вздрогнув, отвернулась:
— Я… я думала, вы спите.
— Я и спал, пока не понял, что вы смотрите на меня.
Она покраснела, смутившись, что ее застали за таким неблаговидным занятием:
— Я нужна на кухне. Теперь, когда я вернулась домой, я должна, как хозяйка замка, заняться ведением хозяйства. А сейчас я отправляюсь мыться.
Девушка с радостью вспомнила об огромной деревянной лохани, помещенной в отдельной комнате за кухней. Эту роскошь позволил себе отец при возведении башни.
— У жены есть более важные занятия, — напомнил ей норманн, поднимаясь с постели и отряхивая перья с волос. — Скоро вы об этом узнаете. Идемте, помоемся вместе.
Одернув длинную рубашку, он взял ее за руку и повел из спальни. Испуганная Ариана попыталась вырвать руку, но мужчина крепко держал ее и тащил за собой.
Слуги уже встали и ходили, позевывая, по кухне, когда мимо них прошли хозяева. В комнате, где находилась лохань, стояла огромная бочка с водой и постоянно горел огонь в очаге, поддерживая постоянную высокую температуру. Слуги следили за тем, чтобы всегда были наготове ведра с горячей водой, ведь у господ могло возникнуть желание искупаться с долгой дороги. Норманн немедленно принялся за работу, наполняя лохань холодной и горячей водой. Добившись требуемого результата, он повернулся к спутнице:
— После вас, миледи.
Ариана застыла. Неужели он действительно намеревается с ней мыться?
— Давайте, миледи, хватит капризничать.
Нарочито медленно Лайон снял рубашку, затем белье. Перед тем как спастись бегством, девушка увидела мускулистую спину и твердые ягодицы. Вслед ей гремел раскатистый смех норманна.
Ариана искупалась позже, когда супруг, сопровождаемый немногочисленным отрядом рыцарей, отправился осматривать деревни. До прихода зимы надо заново покрыть соломой крыши, ведь здоровье земледельца — залог процветания хозяина. Лайону приходилось следить за тем, чтобы крестьяне хорошо возделывали его поля, чтобы свободнорожденные вовремя платили ренту за землю. Такой порядок ввел Вильгельм Завоеватель с того момента, как покорил Англию.
Когда Ариана вымылась, она предложила искупаться Терзе, видя, что та не отличается чистотой. Служанка с радостью приняла предложение. Смыв с себя грязь, она предстала перед хозяйкой, поразив ее своей красотой. Чистые волосы оказались цвета спелой пшеницы, а кожа молочно-белой и без единого изъяна. Потом девушки отправились в кладовую за материей для новых платьев.
— Думаете, сэр Бельтан считает меня красивой? — застенчиво спросила Терза, перебирая пальцами свои густые и длинные, до пояса, волосы. Ариана задумалась, не зная, что ответить.
— А ты хочешь, чтобы он считал тебя красивой?
— Ой, конечно, миледи. Клянусь, сэр Бельтан — самый привлекательный мужчина. Для меня он слишком хорош.
— Нет, Терза, ты ошибаешься. Ты саксонка, и ты создана не для норманнской свиньи. Найди себе достойного сакса.
— Да, миледи, — проговорила девушка, опуская глаза. Она ничего не могла поделать со своими чувствами к сэру Бельтану. Сакс он или норманн — ей все равно. Терза полюбила его, но знала, что рассчитывать ей не на что.
В кладовой они пересмотрели груду материала, который лежал мертвым грузом пять долгих лет, и выбрали бледно-голубую, зеленую и ярко-розовую ткань Ариане для платьев и мягкую для нижнего белья. Отказавшись от серого и коричневого материала, предназначенного для слуг, хозяйка Крэгмира выбрала для Терзы яркие ткани. Через пару дней у них появятся новые наряды.
По возвращении Лайона ждал чудесный обед. Стол был заставлен блюдами с рыбой, птицей и говядиной. Радовали глаз овощи, фрукты и хлеб, испеченный из великолепной белой муки мелкого помола. Такой хлеб могли позволить себе есть только богатые люди. Мужчины одобрительно переговаривались, увидев кувшины с пивом, вином и крепким элем. Ариана сидела рядом с Лайоном и ела с ним из одного блюда.
— Вы заслуживаете похвалы, миледи, — искренне проговорил он. — Такого я не едал очень давно.
— Я знаю свои обязанности, — гордо ответила Ариана. Темные брови рыцаря взметнулись вверх:
— Пока нет, миледи, но скоро узнаете.
Девушка попыталась найти достойный ответ, но язык отказался повиноваться ей, а голова начала кружиться. Лицо Лайона отдалилось от нее, под ногами разверзлась бездна, и с легким вздохом она провалилась туда. Пришло видение, в последнее время столь редко посещающее ее и теперь захватившее ее в такой неподходящий момент. Баронесса старалась не поддаваться ему, но попытка не увенчалась успехом. Лайон находился в центре густого серого тумана. Его грудь была обнажена и залита кровью. Воин, вместо лица которого она видела лишь светлое пятно, стоял перед ним, направив острое копье прямо в сердце норманна. Рядом с ним, немного в стороне, Ариана увидела и себя, практически скрытую туманом. Она испытывала ощущение легкости, невесомости и парила, словно птица, между небом и землей. Затем безликий воин повернулся к ней, будто спрашивая, вонзить ли ему копье в сердце Льва. Решение оставалось за ней — жить Лайону или умереть.
Ариана открыла рот, но ни единого звука не слетело с ее уст. Девушка помотала головой, пытаясь найти ответ на вопрос. В это время Лайон выхватил копье из рук безликого рыцаря и, повернувшись, вонзил его прямо в сердце жены. Странно, но крови не было.
Затем видение постепенно начало таять. Туман серыми рукавами обнимал Ариану, затягивая в свою сеть, а девушка все никак не могла оторвать глаза от груди, куда вошло оружие. И только тогда пришла боль — сильная, пульсирующая, охватывающая все тело.
Неужели ее собственная нерешительность вызвала ее смерть? Боль была настолько сильной, что ее уже невозможно стало терпеть. Ариана физически ее ощущала и, открыв глаза, пыталась предотвратить агонию. Словно сквозь густую пелену видела графиня склонившегося над ней супруга, тревожно вглядывающегося в ее бледное лицо. Оглядевшись, Ариана поняла, что находится уже не в зале, а на постели.
— С вами часто такое случается? — в голосе мужчины чувствовалась тревога.
— Что именно, милорд?
— Мне еще никогда не приходилось видеть ничего подобного. Это ведь не простой обморок, да? Ваши глаза закатились, и вы, похоже, даже перестали дышать. Я испугался, что вы уже покинули этот бренный мир. Я отнес вас в спальню и позвал священника.
Ариана попыталась сесть на постели. — Мне не нужен священник. Рыцарь осторожно уложил ее обратно.
— Расскажите мне. Расскажите, что случилось.
Девушка закусила губу, не желая отвечать на вопрос.
— Я… я хочу видеть Надию.
В приоткрытую дверь заглянул святой отец:
— Вы звали меня, милорд?
Мужчина посмотрел на супругу и прочел страх в ее глазах.
— Нет, святой отец. Пришлите ко мне колдунью.
— Колдунью? Вы хотите видеть Надию? То, что делает эта старуха, противно Богу, и ее черная магия не в силах помочь леди Ариане.
— И тем не менее я желаю ее видеть.
— Я здесь, милорд.
Священник испуганно отшатнулся, когда Надия прошмыгнула мимо него в спальню. Как всегда, колдунья появилась ниоткуда и затем, несомненно, исчезнет в никуда. Или же это ее вездесущий дух является в одно и то же время в разных частях замка, пугая честных христиан? Святой отец осенил себя крестным знамением и, подобрав рясу, поспешил уйти.
— Это вновь произошло, миледи? — скрипучим голосом, в котором слышалась мудрость веков, спросила Надия. — Вы очень напуганы.
— Что произошло? О чем вы ведете речь? — потребовал ответа Лайон. — Господи, женщина, неужели ты не расскажешь мне, из-за чего весь этот сыр-бор?
Ариана вздрогнула:
— Я еще никогда не была так напугана. Оно мне напомнило Судный день, только хуже, и в роли судьи выступала я сама.
— Во имя Господа нашего, — не унимался норманн, — я желаю знать, что происходит с моей женой.
Надия подошла ближе к баронессе.
— Я ничего не могу вам сказать, милорд, не имею права, — промолвила она, затем испытующе посмотрела на девушку. — Вам, наверное, придется признаться. Он все равно узнает об этом раньше или позже, потому что оно снова вас посетит.
Ариана взглянула на Лайона сквозь опущенные ресницы. Конечно, колдунья права — видение вновь придет к ней, и супруг сам догадается, что его жена отличается от остальных людей. Скорее всего, он сочтет ее сумасшедшей.
— Меня посещают видения, милорд.
Рыцарь уставился на Ариану так, словно у нее выросли две головы. Норманн не отличался особой набожностью, но питал понятное уважение к сверхъестественному. Если слух о даре жены разнесется по свету, ему придется нелегко.
— Она говорит правду, женщина? — охрипшим голосом поинтересовался он у Надии.
— Да, милорд, чистую правду. Еще в детстве Ариана могла предсказывать будущее, потому что оно являлось к ней в видениях. Ее мать и я держали это в глубокой тайне от крестьян, чтобы девочка не прослыла ведьмой. Видения приходят к ней неожиданно, без всякого предупреждения, как, например, сегодня.
Лайон предусмотрительно отступил от жены:
— Что же вы видели, миледи?
У Арианы пересохло во рту:
— Ничего особенного.
Как могла она рассказать ему о видении если не поняла, что к чему? Девушка надеялась, что Надия поможет ей растолковать его, конечно, если норманн оставит их наедине.
— Ничего особенного? — переспросил он, все еще колеблясь.
— Да. Потом мне с трудом удается вспомнить, что я видела. Так случилось и сегодня. Все, что приходит ко мне, — это вихрь, туман и черные тени.
Лайон внимательно посмотрел на супругу и кивнул, удовлетворенный ответом:
— Я оставлю вас с Надией. Не верю я в эти сверхъестественные, колдовские истории.
Ариана облегченно вздохнула, когда мужчина вышел из спальни с беспечным видом. Похоже, ее видения не очень его интересовали.
— Что напугало вас, Ариана? — подождав, пока рыцарь уйдет, спросила Надия. — Что вы видели?
Девушка, встав с постели, начала мерить шагами комнату:
— Видение было ужасным, однако значение его кажется еще более страшным. О Надия, оно говорило, что жизнь Лайона находится в моих руках и выбор жизни и смерти зависит от меня. Как такое может быть? Неужели я стану его палачом? Я никогда не хотела выходить за него замуж, Бог знает, как я ненавижу всех норманнов, но у меня нет желания становиться судьей и решать, жить кому-то или почить с миром.
Затем Ариана рассказала о том, что видела. Колдунья долго молчала и наконец заговорила:
— Вы видели очень много, Ариана. Говорите, вы никак не могли выбрать, жить или умереть Лайону. Возможно, это знак, что нечто важное связывает вас с Норманнским Львом. Или же это предупреждение об опасности, посланное вам свыше, если вы пустите его в свое сердце.
— Я презираю этого человека! — гневно закричала Ариана. — Когда дело касается Лайона, мое сердце в безопасности.
— Время покажет, миледи, время покажет, — сухо произнесла Надия.
— О, уходи прочь, от тебя все равно никакого толку, — обиженно буркнула Ариана. — Что ты за колдунья, если не можешь растолковать видения?
Повернувшись, девушка застыла от изумления: старуха исчезла так же внезапно, как и появилась.
Когда пришел Лайон, его супруга уже крепко спала. Он не стал ее будить, а, стараясь производить как можно меньше шума, разделся и лег рядом. В тусклом свете мерцающей свечи мужчина разглядывал лицо спящей, размышляя, на какой женщине женился. Рыцарь не верил в ведьм, был свободен от предрассудков, но холодок бежал по спине, когда он думал о сверхъестественной способности предвидеть будущее. Люди боятся того, что не могут объяснить, и Лайон поклялся, что никому не скажет о странном даре Арианы, дабы его жена не прослыла ведьмой.
Обеспокоенный произошедшим, мужчина попытался уснуть, но сон бежал от него. Несмотря на ненависть Арианы к норманнам, он желал ее, хотя порой сильный характер, непокорный нрав и острый, как меч, и ядовитый, как жало змеи, язык жены сводили его с ума. Ее красота, чувственность и удивительная ранимость компенсировали недостатки. Ужасное и прекрасное так тесно перемешались в этой женщине, что сделали ее самой недоступной и самой желанной в мире.
Чем больше Лайон узнавал о супруге, тем больше убеждался в том, что она сказала правду. Эдрика Блэкхита и ее связывали лишь невинные встречи и разговоры через ограду. Конечно, Ариана нанесла ему, своему супругу, неслыханное оскорбление, встречаясь с другим мужчиной в глухую полночь, да еще наедине, будучи замужней женщиной. По понятиям Норманнского Льва это означало только одно: его жена все еще желала Эдрика Блэкхита, предпочитая его своему законному мужу. Хотя в этом нет ничего удивительного. Блэкхит — истинный сакс, а он, Лайон, норманн, захватчик, завоеватель, убийца, хищник, растоптавший землю ее предков и убивший ее семью. Вполне возможно, именно от его руки погибли отец и братья Арианы, ведь в пылу битвы трудно разобрать лица, там только известно, где враг, а где друг.
Ариана издала слабый стон и пошевелилась. Ход мыслей мужчины мгновенно нарушился, и его тело отреагировало на движения девушки. Святые угодники, они женаты вот уже пять лет и до сих пор не окропили супружеское ложе девственной кровью! Лайон поклялся, что не притронется к Ариане, пока не убедится, что та не носит под сердцем чужого ребенка. Все это так, но ведь он же не монах! Супружество давало ему право спать со своей женой, это его обязанность. К тому же Лев желал ее!
Руки мужчины обхватили талию девушки и притянули ее к себе. Она проснулась и открыла глаза:
— Что… что вы делаете?
Ариана вскрикнула, когда он поднял ее и положил на себя. Твердые, словно из гранита, мускулы больно врезались в мягкое тело. Черты его лица казались высеченными из камня — ни одной неправильной линии. Длинные волосы цвета воронова крыла спускались нежными завитками на шею, и Ариана подавила желание разгладить их пальцами. От напряжения губы мужчины сжались, резко обозначились скулы.
Но, пожалуй, самым удивительным были его глаза, холодные, как голубой лед, горящие затаенным желанием. Он способен отнять или даровать жизнь человеку с одного взгляда.
— Вы моя жена, — хрипло произнес он, окунаясь в зеленую бездну ее глаз.
Ариана с трудом проглотила комок, застрявший вдруг в горле:
— Я это хорошо знаю.
— У нас еще не было первой брачной ночи, что после пяти лет супружества мне кажется странным, поэтому я решил выполнить свой долг. Я ведь не монах, и терпение мое лопнуло, — говоря, рыцарь не отрывал глаз от сочных, ярких губ жены, казавшихся в тусклом мерцании свечи еще более соблазнительными. Его телом овладело дикое, необузданное желание. Ариана в ужасе широко открыла глаза, чувствуя, как что-то твердое уперлось ей в живот.
— Но вы говорили…
— Я изменил свое мнение, Ариана. Я хочу вас. Если обнаружится, что вы уже лишились девственности, я отправлю вас обратно в монастырь на веки вечные.
— Но я… я не хочу вас. Пожалуйста, не надо…
Пламя страсти сжигало Льва, и уже ничто не могло остановить его. На лице появилось свирепое выражение, а объятия стали железными.
— Вы хотите Эдрика? — Девушка открыла было рот, собираясь протестовать, но Лайон перебил ее: — Нет, молчите, это уже не имеет значения. Вы его все равно не получите. Придет день, когда вы будете умолять меня лечь с вами в постель, сгорая от страсти. А если вам вздумается утолить свое желание с другим мужчиной, я запру вас в башне, где вы проведете остаток жизни в мольбах и слезах. Вы моя жена, и я буду любить вас тогда, когда мне захочется, и вы будете пылко встречать меня и приветствовать.
— Я встречу вас так, как Англия встретила Завоевателя.
Девушка не успела ничего больше сказать, потому что губы мужчины закрыли ей рот. Поцелуй походил на расплавленный металл. Она ожидала неприятных ощущений, боли, неприязни, но почувствовала испепеляющее искушение.
