Глава 7
Нора отправилась в Англию через неделю после возвращения из Техаса. Она выглядела спокойной и даже жизнерадостной, но на сердце у нее лежал тяжелый груз, она непрерывно корила себя за глупость. Если бы раньше в своей жизни она встречалась с мужчинами, то, вероятно, не влюбилась бы так безнадежно в неподходящего человека. А теперь оставалось только ждать, будут ли последствия у ее падения. Никогда еще Нора не чувствовала себя такой одинокой.
Пассажиры парохода оказались общительны и дружелюбны, однако девушка держалась обособленно, старалась ни с кем не сближаться, и выходила из своей каюты лишь во время обедов и ужинов. Мисс Марлоу, приглашенная капитаном за свой стол, всегда выглядела элегантной и холодной, но внутри ее сжигал огонь воспоминаний об объятиях Кэла Бартона. Один раз в обращенном на нее взгляде светлых глаз ковбоя. Нора заметила странную непривычную нежность. Помимо своей воли она помнила этот взгляд, противоречащий предательству.
В воспоминаниях Кэл казался Hope чужестранцем. Ребенком ей не позволяли играть с детьми прислуги, но к большому неудовольствию родителей, Нора была отчаянным сорванцом. Строгая гувернантка умело подавила в девочке непосредственность и импульсивность. Нора быстро научилась вести себя сдержанно и благородно и приобрела утонченные манеры. За малейшее непослушание отец строго наказывал ее, используя для этого трость, которой бил дочь по ногам. Даже через несколько нижних юбок, удары трости причиняли сильную боль. «Ребенок должен быть дисциплинированным, — неоднократно повторял ей отец, — иначе он может вырасти ленивым и безнравственным человеком».
Мать Норы не возражала против наказаний. Миссис Марлоу саму в детстве учили хорошим манерам точно так же. Про себя Нора решила, что если у нее когда-нибудь будет ребенок, она никогда не позволит так жестоко обращаться с ним, независимо оттого, какие проступки он совершит. Она не позволит, подобно своей матери, запугать себя мужу.
В жизни Норы было множество всяких правил и ограничений, которые она не смела нарушить. Девушка не представляла, как можно надеть брюки или скакать верхом на лошади, по-мужски расставив ноги, или общаться с теми людьми, которые были ей интересны.
В детстве Нора завидовала детям бедняков, которые лепили из песка булочки и пирожки, смеялись, катались по зеленой траве, играли в прятки, постоянно возились с собаками и кошками. Девочке не довелось иметь ни щенка, ни котенка. «Животные отвратительны и грязны, — постоянно говорил ей отец. — Леди не может позволить себе выпачкать одежду».
До самого прибытия в Лондон Нора держалась обособленно, ни с кем не общалась. Прямо из порта экипаж доставил ее в поместье Рэндольфов, находившееся за городом. Стоял октябрь, и путешествие через океан было малоприятным. На девушке было надето меховое пальто, а ноги укутаны медвежьей шкурой. Нежно коснувшись рукой густого черного меха, Нора внезапно почувствовала легкую жалость к бедному животному, чей мех теперь укрывал ее, с благодарностью ощущая приятное тепло.
Нора все еще не имела ни малейшего представления, беременна ли она. Месячные и раньше бывали у нее нерегулярны, и поэтому девушку не слишком волновала небольшая задержка. Она так тосковала по Кэлу, что сердце ее разрывалось на части.
В загородном доме поместья Рэндольфов, построенном еще в семнадцатом веке, часто гостили члены королевской семьи. Дом был ужасно холодным, но атмосфера в семье отличалась теплотой и доброжелательностью, так что Нора сразу почувствовала себя, как дома. Ее родственники — леди Эдна и сэр Торренс радостно приветствовали гостью. Торренсы приходились дальними родственниками королевской семье, однако титул баронета сэр Торренс получил в награду за военную службу от Ее Величества королевы Виктории, а не по наследству. Уже немолодая супружеская пара не придавала большого значения титулам и протоколу, как это делали многие аристократы. У них не было своих детей, и старики обожали, когда в их доме гостила молодежь. Hope они были особенно рады.
Девушка считала, что ей очень повезло, получить приглашение сейчас, когда она особенно нуждалась в любви и нежности. Ее мать была доброй, но ограниченной женщиной, а отец все свое время отдавал бизнесу и мало внимания уделял дочери. Нора даже и подумать не могла о том, чтобы рассказать родителям о своем состоянии. Она боялась, что они просто откажутся от нее. Ее отец никогда бы не одобрил, не посочувствовал и не простил бы ей того, что она совершила. Мнение мистера Марлоу о «падших женщинах» было известно всем в семье. И даже если бы мать пожалела свою дочь и посочувствовала ей, она никогда бы не посмела выступить против воли главы дома.
Единственное, в чем Hope повезло в ее полной волнений жизни, так это в том, что приступы лихорадки больше не повторялись.
— Я считаю, ваш доктор ошибался, — уверенно заявила леди Эдна, когда поздно вечером они сидели в гостиной. — Это же надо, заявить, что лихорадка станет для тебя фатальной! Просто немыслимо! Я знала двух дам, которые переболели малярией в Африке. Они обе дожили до старости и имели детей.
— Наш врач очень опытный, — грустно заметила Нора. — До этого он никогда не ошибался.
— Что может знать о тропических болезнях какой-то доктор из Вирджинии, — с легким презрением произнесла леди Эдна. — Только подумайте, какой-то Колониальный медик!
— Дорогая, колония уже давно называется Америкой, — ласково упрекнул ее муж.
— Колониям, — твердо повторила леди Эдна, — нужны профессиональные врачи. — Я попрошу нашего семейного доктора обследовать тебя, моя дорогая.
— Нет! — Нора откинулась на спинку дивана, стараясь не показать охватившего ее волнения. — Я хотела сказать, что сейчас мне не нужны никакие обследования. Я чувствую себя прекрасно. — Она не могла решиться на обследование, пока не убедится, беременна или нет. Возможно, врач сможет обнаружить какие-нибудь признаки беременности, даже если срок еще совсем небольшой. Нора плохо разбиралась в медицине.
— Как хочешь, дорогая, -мягко проговорила леди Эдна. — Но я считаю, что тебе следует хорошенько обдумать это. .
— Хорошо, я подумаю, — согласилась Нора.
Блеск Английского Двора поразил девушку. Даже в своем воображении она не представляла себе такого великолепия. Нора все еще не могла поверить, что ее ждет представление самой королеве. В течение нескольких дней Рэндольфы тщательно наставляли ее, что она должна говорить, как себя вести, как правильно присесть в реверансе. При дворе нужно было строго следовать протоколу, и Нора очень серьезно отнеслась к наставлениям родственников. Более важной причиной ее волнений были начавшиеся по утрам головокружения, которые стали повторяться все чаще. Немыслимо, если она упадет-в обморок у ног королевы.
Миссис Марлоу мало знала о королеве Виктории, несмотря на родственные связи при Дворе. Ей было известно, что у королевы девять детей, что она овдовела в тот год, когда в Америке началась Гражданская война, что принц Альберт-Эдвард был ее старшим сыном. В 1897 году королева Виктория отпраздновала свое восьмидесятилетие, омраченное поражением страны в Англо-бурской войне в Южной Африке, а также Боксерским восстанием в Китае. Во многих смыслах это было не лучшее время для посещения Англии. Несмотря на торжественность дня, Нора не могла отвлечься от грустных мыслей о предательстве Кэла, даже когда экипаж привез ее во дворец для представления королеве Виктории.
Представление должно было состояться после обеда. Нора выбрала свой лучший черный шелковый костюм с кружевной белой блузкой и безупречно белыми лайковыми перчатками, гармонировавший с кокетливой маленькой шляпкой с вуалью. Фамильные бриллианты украшали ее шею и руки. Девушка выглядела очень элегантно и чувствовала себя довольно уверенной, но стоило ей только взглянуть на королеву Викторию, как сердце ее учащенно забилось, она едва дышала.
Королеве исполнился восемьдесят один год, она безусловно могла гордиться своей жизнью, ей сопутствовали загадочность и восхищение подданных. Эта женщина управляла Англией более шестидесяти лет. Она была любима своим народом и пользовалась уважением в мире. Даже Английский Парламент считался с ее мнением и советами. «Но выглядит старушка неважно, — с грустью подумала Нора. — Бедняжка. Ей пришлось так долго жить без человека, которого она любила больше всего на свете». Девушка почувствовала странное родство с царственной женщиной, потому что сердце ее разрывалось на части при мысли о том, что ей никогда уже больше не суждено увидеть Кэла Бартона.
Колени у Норы дрожали. Королева Виктория кивнула и мило улыбнулась девушке. Мисс Марлоу поздоровалась, присела в реверансе и быстро отступила назад. На этом все закончилось. Мгновение, которое запомнится на всю жизнь. В списке представляемых было много других дебютанток, которые также запомнят эти минуты навсегда.
— Ну, моя дорогая, — усмехнулась леди Эдна, когда они пили чай в небольшом кафе неподалеку от Виндзорского дворца, — как ты себя чувствуешь?
— О, теперь я никогда не сниму эту перчатку, — серьезно заявила Нора. — Я хочу навсегда сохранить прикосновение королевы.
Леди Эдна и ее муж весело рассмеялись, и предложили Hope еще одно пирожное.
Дни проходили медленно и неспешно. Нора стала понемногу приходить в себя после длительного путешествия по морю и того, что произошло с ней на ранчо Тремейнов. Девушка перестала притворяться, что мечтает о приключениях. Ее вполне устраивало, что слуги приносят ей чай, пирожные и журналы в сад. Ее никто не тревожил. Эдна и Торренс относились к гостье сочувственно и не навязывали ей свое общество, как будто догадывались, что с ней что-то произошло.
Но по ночам Нора снова и снова воссоздавала в памяти тот день, когда лежала в объятиях Кэла Бар-тона в небольшом старом домике. Она ощущала его губы, обжигающее дыхание, испытывала снова и снова лихорадочный экстаз превращения в женщину. Это была ее постыдная тайна. Она не только лишилась девственности, но совершила более страшный грех, получив от нарушения запретов наслаждение. Во время посещения церкви, девушка не поднимала вуаль и, слушая слова проповеди, морщилась, словно от боли. Она совершила смертный грех. Возможно, она попадет в ад. Но она любила Кэла и всегда будет любить его. Является ли это хоть небольшим оправданием? И разве она одна виновата. Кэл Бартон соблазнил ее. Она была невинна, в отличие от него. Ковбой прекрасно понимал, что делает, и соблазнил мисс Марлоу только затем, чтобы показать ей, как она легко доступна. Этого Нора стыдилась больше всего: она полюбила всей душой, а избранный ею мужчина использовал ее, чтобы удовлетворить потребность плоти. Ей хотелось доставить любимому удовольствие, в то время как он задумал унизить ее, добивался только ее падения. Нора чувствовала себя аморальной.
Была еще одна тревожившая ее тайна. Задержка месячных длилась дольше, чем обычно, а по утрам пропал аппетит. Обычно Нора с удовольствием завтракала в постели, предпочитая традиционную яичницу. Но в последнее время ее стало тошнить от яиц. Мысль о беременности приводила девушку в ужас. Куда она пойдет? Что будет делать? Родители несомненно откажутся от нее.
Кэл предлагал сообщить ему, если их поступок будет иметь последствия, но гордость не позволит мисс Марлоу поступить так. Нет, она должна найти какой-то другой выход… Девушка вспомнила о лихорадке, приступ которой мог начаться в любой момент, и почувствовала себя еще более несчастной. Не отразится ли ее болезнь на ребенке? Инстинктивно она положила руки на живот, желая защитить свое дитя. Нора уже думала о ребенке, как о живом существе, хотя у нее еще не было доказательств его существования, а лишь одни подозрения.
В конце недели Нора получила письмо от матери, которая напоминала дочери, что та должна вернуться домой ко Дню Благодарения в ноябре. Миссис Марлоу упомянула, что недавно Эдвард Саммервиль нанес им визит и интересовался Норой. Он заехал попрощаться перед отъездом в Англию. Саммервиль сообщил, что собирается погостить в поместье Рэндольфов и повидаться с Норой. Мать и отец выражали свое недовольство, но не в силах были помешать навязчивому поклоннику дочери. Больше всего на свете Hope не хотелось сейчас видеть Эдварда Саммервиля!
Так случилось, что Саммервиль приехал в тот же день, когда прибыла почта из Америки. Рэндольфы тепло встретили Эдварда, шумно радуясь его приезду, но Нора остановила горячие приветствия давнего поклонника холодным неприязненным взглядом.
Саммервиль покраснел, встретившись с обвиняющими глазами девушки. Эдвард был очень красив, высокий и уверенный в себе блондин с голубыми глазами и безупречным произношением. Женщины обожали его. Большинство женщин… Hope же Эдвард казался отталкивающим и омерзительным.
— Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Нора, -Эдвард подошел к девушке и взял ее за руку.
Нора отдернула руку, прежде чем Саммервиль успел поднести ее к губам.
— Я чувствовала себя гораздо лучше до того, как побывала в Африке, Эдвард, — многозначительно проговорила она.
Саммервиль устало вздохнул. Казалось, что он теряет терпение.
— Да, Нора. К моему стыду, я признаю это. Все эти долгие месяцы я, не переставая, думал о несчастье, случившемся с тобой из-за моего поступка. Я очень сожалею, дорогая. Я собственно и приехал в Англию, чтобы принести тебе извинения. — Он цинично рассмеялся.
Девушка сжала руки.
— А теперь, когда вы извинились, сэр, я надеюсь, мне не придется терпеть ваше общество.
Эдвард недовольно поморщился и бросил взгляд на хозяев, сидящих у камина и старающихся не прислушиваться к разговору молодых людей.
— Вы очень расстроите стариков, — проговорил Саммервиль непринужденно. — Они уверены, что у нас — роман.
— Для этого требуется слишком сильное воображение, — с подчеркнутой любезностью заметила Нора.
— О-о!
— Я не испытываю к вам никаких чувств, Эдвард, за исключением неприязни и отвращения, — резко ответила девушка. — Я болела почти год, и только вы виноваты в этом.
— Я казню себя за оплошность, — горячо проговорил Саммервиль. — Ваша мать рассказала о вашей болезни, о том, как вы страдали. Я просто хам, Элеонор. Но честное слово, будучи в Африке первый раз я даже не подозревал об опасности. — Он оперся на модную трость с серебряным набалдашником в виде волчьей головы. — .Я надеюсь, мне удастся заставить вас забыть печальные события.
— Вам потребуется слишком много усилий, — мрачно заметила Нора.
— Я понимаю. Я получил приглашение Рэндольфов остановиться у них, — добавил Эдвард с многозначительной улыбкой.
— Это означает всего лишь то, что я покину этот дом.
— Нет, — Саммервиль выпрямился. — Пожалуйста, Элеонор. По крайней мере, дайте мне возможность загладить свою вину. Я обещаю, что не позволю себе ничего, что могло бы оскорбить вас, ни единого слова, ни единого взгляда. Я прошу только разрешения видеть вас, если вы мне позволите.
Нора заколебалась. Эдвард вел себя так покорно, честно во всем раскаялся. Она была так сейчас одинока. Через минуту девушка неохотно кивнула. Может быть, Саммервиль поможет ей отвлечься от мыслей о Кэле. Казалось, Эдвард вполне искренне сожалел о своем поведении в Кении. Говорят, что люди могут меняться. Время покажет.
Недалеко от Бомонта усталый Кэл Бартон наблюдал за бурением скважины на новом участке, который он недавно приобрел на паях с партнером. Пайк, худощавый темноволосый мужчина немного старше Кэла, всю свою жизнь занимался поисками месторождений нефти. Бартону нужен был человек, который бы постоянно следил за установкой и нанятыми работниками, так как сам он пока не мог оставить работу на ранчо Тремейнов. Честера необходимо было заставить начать внедрение современных методов производства мяса.
С тех пор, как уехала Элеонор, Кэл не находил себе места, хотя и был слишком занят. Он разрывался между двумя работами, тратил много времени на поездки. Честеру была необходима его помощь, так как для ранчо закупили новые машины, и что-то не ладилось с наладкой культиватора.
— Эта скважина опять будет пустой, — резко заметил Пайк, когда бурильщики достигли пласта подземных вод.
— Еще рано судить. Мы не достигли глубинных слоев, — возразил Кэл.
— Знаю, — Панк вытер лицо грязным рукавом, его темные глаза встретились со светлыми глазами компаньона. — Мне хорошо известен этот район, Кэл. Мы найдем только воду и ничего больше. Если бы здесь была нефть, я уже заметил бы какие-то признаки.
— Бурите глубже, — резко бросил Бартон. — Геолог, с которым я поддерживаю связь, считает, что здесь идеальное место для скважины.
— Геолог — не господь Бог, он может ошибаться.
— Как и колдун с лозой — весело, с ехидцей ответил Кэл.
— Разве? Колдун сказал, что мы найдем воду, так и случилось, — напомнил Пайк. — У него был «магический» прут и все остальное. Ивовая ветка начала бешено крутиться именно там, где стоит сейчас бурильная установка. Я говорю тебе, мы найдем только воду.
— Со временем мы доберемся и до нефти. В Техасе должны быть не открытые до сих пор месторождения нефти.
— Но не здесь.
— Мы найдем нефть именно здесь, — решительно заявил Кэл.
Пайк пожал худыми острыми плечами.
— Хорошо, мы будем бурить вглубь. А что, если у тебя кончатся деньги?
— Тогда мы развяжем твой мешок, — засмеялся Кэл. Пайк, прищурившись, посмотрел на компаньона и вернулся к работе.
Следующим же поездом Кэл направился на север штата в Тайлер. В дороге его не покидали мысли о Hope. Интересно, вспоминает ли мисс Марлоу о нем. Может быть, она возненавидела его? Больше всего Кэла волновало положение девушки. Если у нее будет ребенок, он не может бросить ее опозоренную. Нужно будет что-то предпринять. Но что?
Кэл не предполагал, что Нора напишет ему, и она действительно не написала ни строчки. Но своим родственникам она прислала письмо. Бартон подстерег Мелли у заднего крыльца и прямо спросил, известно ли ей что-то о кузине.
— Да, — немного поколебавшись, холодно ответил^ Мелли. Она знала, какую боль принес Кэл ее кузине.-а-Нора гостит в Англии у родственников.
Кэл снял шляпу и провел рукой по своим густым, мокрым от пота, черным волосам. Пристальный взгляд его светлых глаз пронзил Мелли.
— С ней все в порядке?
Мелли решила, что Кэл имеет в виду лихорадку, и подумала, что Нора, должно быть, рассказала ему о болезни, постигшей ее в Африке.
— Да, Нора чувствует себя прекрасно. У нее не было рецидивов.
Слова эти показались Кэлу странными и непонятными, но уточнять он не стал.
— И долго она собирается пробыть в Европе?
— Нора ничего не сообщила об этом, но тетя Синтия прислала нам письмо. Она очень обеспокоена тем, что Эдвард Саммервиль последовал за Норой в Англию. Эдвард хочет жениться на ней, так он заявляет, — Мелли холодно засмеялась. — Как будто Нора захочет выйти замуж за человека, который… который… ну, оказался таким наглым и явился причиной ее тяжелого положения!
Кровь отхлынула от лица Бартона.
— Что вы имеете в виду, мисс Тремейн? Мелли сердито взглянула на Кэла.
— Я была уверена, что Нора рассказывала вам о Саммервиле. Он преследует мою кузину. Эдвард очень богат и любит Нору, или говорит, что любит. В конце концов это благородно с его стороны, что он хочет жениться на ней, но я думаю, это все равно, не прощает те несчастья, которые он принес Hope…
— Мелли! Дорогая, пожалуйста, поторопись, обед остывает! — раздался голос миссис Тремейн.
— Я иду, мама, — Мелли бросила на Кэла извиняющийся взгляд и поспешила в дом.
Кэл остался стоять на крыльце, обуреваемый гневом. Мелли намекнула, что у этого парня, Саммервиля, были близкие отношения с мисс Марлоу. Неужели это так? Он вспомнил, какой испуганной и неуверенной была девушка в его объятиях, как ошеломлена была его ласками. Неужели он ошибся, и Нора не была невинной? Неужели она так ловко притворялась? Пожалуй, довольно легко овладел ею, и она тоже, как и он, испытала наслаждение от их близости. Но тогда Кэл решил, что у мисс Марлоу не было до него мужчины. Однако, может ли девственница испытывать такой сильный экстаз, когда лишается невинности? Хоть Нора и говорила, что ей больно, но это длилось одно мгновение, и, вполне возможно, что она лгала.
«А меня ужасно мучает совесть из-за предосудительного поведения», — со злостью подумал Кэл. Оказывается, Нора в свою очередь сыграла с ним шутку. Мисс Марлоу приехала на Запад, чтобы скрыться от притязаний надоевшего поклонника, который лишил ее невинности. И здесь увлеклась другим мужчиной. Возможно, она хотела подобрать себе мужа, на случай последствий в результате своего падения. Не потому ли она уступила ухаживаниям простого ковбоя?
Может быть, сейчас она со своим возлюбленный-потягивает чай в каком-нибудь великолепном английском особняке и смеется над его naivete (Naivete — (франц.) — глупость, наивность (прим. переводчика)). Кэлу хотелось поколотить самого себя! Как он мог быть таким глупым!
Ну что ж, — подумал он сердито, — в следующий раз он будет умнее. Теперь ему точно известно, что представляет из себя Элеонор Марлоу. И если у нее будет ребенок, она может не обращаться к нему, умоляя жениться. Он тут же отправит ее к Саммервилю, пусть тот берет ее в жены независимо от того, чей ребенок это будет на самом деле.
Пошла вторая неделя пребывания Норы в Лондоне. Эдвард Саммервиль был очень внимателен и добр к ней. Нора не совсем доверяла ему, и еще больше разочаровалась, когда он однажды принялся рассказывать о своих победах над женщинами. По отношению к ней Саммервиль вел себя, как кавалер, но девушке это было неприятно. Казалось, судьба нарочно сталкивает ее с мужчинами, способными лишь унижать ее достоинство.
Ее продолжала мучить тошнота по утрам. Нора представления не имела, как женщины узнают о своей беременности. Она слышала разговоры замужних подруг, обычно те говорили шепотом, не особенно останавливаясь на признаках беременности. Сейчас Нора сожалела, что не проявляла интереса к таким разговорам. Ей хотелось проконсультироваться у врача, но это было легче сказать, чем сделать. Огласка могла вызвать скандал, особенно здесь, среди великосветских английских родственников семьи Марлоу. Может быть, вернувшись в Америку, она сможет съездить в Нью-Йорк или другой большой город и найти там врача, которому было бы не известно ее имя.
В тот же вечер Нора сообщила Рэндольфам и Саммервилю, что намерена заказать билет на ближайший пароход в Америку.
— Дорогая, пожалуйста, побудь еще немного, — умоляла ее леди Эдна. — Нам так нравится беседовать с тобой.
— Да, в самом деле. Нора, -вторил жене сэр Торренс.
— Мне очень хотелось бы остаться, — заверила стариков девушка, — но мама просит меня вернуться домой ко Дню Благодарения…
— Но до праздника еще две недели, — умоляла леди Эдна.
— Корабль может задержаться в пути… Все может случиться, — подчеркнула Нора. — А кроме того, мне нужно помочь родителям подготовиться к приему, который они всегда устраивают в этот день. Может, вы поедете со мной? — предложила она.
Леди Эдна отрицательно покачала головой. Рэндоль-фы уже давно получили приглашение, на которое ответили согласием. Зато Саммервиль, улыбаясь, сообщил, что с удовольствием будет сопровождать девушку в Штаты и надеется получить приглашение на прием к Марлоу в честь Дня Благодарения. Нора знала, что одной надежды Эдварду будет недостаточно. Он совершенно не нравился ее родителям. В глубине души Нора задумывалась, зачем понадобилось Саммервилю ехать следом за ней в Лондон всего на две недели. Надо отдать Эдварду должное, он сдержал слово: не надоедал Hope своим присутствием и не позволял никаких вольностей. Однако в его взгляде девушка замечала настороженность и задумчивость.
— Тебя что-то тревожит, не так ли, моя дорогая? — спросила ее леди Эдна, когда Нора упаковывала вечером свои вещи.
Нора замерла, держа в руках одно из платьев, затем кивнула головой.
— Да. Это из-за Эдварда. Я не доверяю ему. Леди Эдна вздохнула.
— Должна признать, что меня очень удивил его неожиданный визит. Раньше он почти никогда не останавливался у нас. Знаешь, Нора, его семья почти разорена.
Нора удивленно приподняла брови.
— А-а, теперь я начинаю понимать… Эдна поморщилась.
— Прости меня, дорогая. Я люблю Эдварда, но он совсем не подходит тебе в качестве мужа, слишком уж увлекается женщинами.
— Я знаю.
— И это непорядочно — жениться из-за денег, — возмущенно добавила леди Эдна. — Я представления не имела, зачем он приехал к нам, пока не поговорила сегодня с леди Винтер, пригласившей меня на чай. Леди Сильвия рассказала, что Саммервиль уже пытался ухаживать за многими женщинами нашего круга, но безуспешно. И теперь он в полном отчаянии, боится, что придется отказаться от привычной роскоши. А когда я сообщила леди Сильвии, что ты гостишь у нас, всем стало совершенно ясно, зачем приехал Саммервиль, — леди Эдна сочувственно похлопала Нору по руке. — Прости меня, дорогая. Мне не следовало позволять ему использовать нашу гостеприимность, но я представления не имела, что за всем этим кроется.
— Я знаю, — тихо ответила Нора и горячо обняла старую даму. — Пожалуйста, не стоит волноваться из-за этого. К несчастью, я слишком хорошо знаю Эдварда, ведь это из-за него я заболела лихорадкой. Преследуя меня своими домогательствами, он порвал мою противомоскитную сетку, и комары искусали меня. Джон и Клод вынудили его покинуть лагерь, и с тех пор я ничего не слышала об Эдварде. Предполагаю, он рассчитывает быстро стать счастливым вдовцом, женившись на мне, — горько добавила Нора.
— Твоя лихорадка не смертельна, дорогая, — твердо заявила леди Эдна. — Если бы это была черная лихорадка, она быстро вернулась бы, у тебя не было бы ни аппетита, ни сил.
Нора почувствовала, как бледнеет. Неужели она ошиблась? Неужели то, что она приняла за беременность, на самом деле страшная роковая болезнь? Ужас охватил ее.
— Успокойся и не волнуйся, — продолжала леди Эдна, заметив выражение ужаса в глазах девушки. — Я уверена, что Всемогущий Бог не наказал бы тебя так жестоко и несправедливо. А что касается Саммервиля, то он не больше, чем легкомысленный мотылек. Я не сомневаюсь, что твой отец быстро поставит его на место, если только Эдвард осмелится появиться в вашем доме.
