Глава 36
Рейчел зажмурилась. Солнце освещало стену в спальне. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к Чарльзу, и тогда боль пронзила ее. Его не было рядом. Она лежала, озираясь по сторонам, но сейчас ее разум уже вышел из состояния глубокой заморозки. Она поняла, что единственный способ преодолеть свою боль – подняться с постели и начать двигаться. Она встала и оделась.
Чарльз вошел в комнату как раз в тот момент, когда она упаковывала чемодан.
– Рейчел, – встревожился он. – Ты же не бросишь меня. – Она взглянула и удивилась, как она могла наделить его столькими благородными качествами. Он напился и заснул в библиотеке. Его лицо было помятым, и на нем можно было прочесть жалость к самому себе.
– А как же я?
– Что ты, Чарльз? У тебя есть идеальная хозяйка. Ты всегда можешь отправиться к ней.
– Но она же ничего не значит для меня, Рейчел. Ты должна мне поверить.
– Я это и делаю, Чарльз. Никто из нас больше не имеет для тебя никакого значения. Вот в чем состоит вся проблема. Как долго ты хранил верность нашему браку, Чарльз?
– Какое это имеет значение?
– Я хочу знать, – Рейчел стояла у кровати, неприступная и неумолимая в своем гневе.
– Примерно год.
– Понятно. Я решила уехать куда-нибудь на пару недель. С этого момента я приняла бесповоротное решение оставить тебя. Однако я вполне отдаю себе отчет, насколько важно это решение, чтобы действовать сгоряча. Поэтому я хочу какое-то время побыть одна и собраться с мыслями, а затем я тебе сообщу.
– Куда ты пойдешь?
– Это больше не твое дело, Чарльз. – Боль угасла под натиском ярости и негодования. – Ты столько времени лгал мне. Всю нашу совместную жизнь ты меня обманывал. Теперь тебя не должно беспокоить, что собираюсь делать я.
– Но ты же по-прежнему любишь меня, Рейчел. – Он стоял в полной растерянности. – Я все еще надеюсь сохранить наши супружеские отношения. Как же дети? Как же ты их можешь оставить на целых две недели?
– Почему бы и нет? Они уже достаточно взрослые. Мари-Клэр будет с ними. Я буду звонить им каждый день. Они знают, что случилось?
– Доминик знает. Он сам догадался немного раньше.
На лице Рейчел появилась гримаса отвращения.
– Итак, мой сын узнал раньше меня. А Сара?
– Не знаю. С ней я не разговаривал, Рейчел. – Чарльз сделал еще одну попытку убедить ее. – Пожалуйста, ради наших прежних светлых счастливых дней давай попробуем начать все сначала. – Он сделал движение ей навстречу.
Она знала, что если позволит ему прикоснуться, она пропала и падет жертвой своего собственного стремления к любви и привязанности. Рейчел оттолкнула его.
– Слишком поздно, Чарльз. Тебе следовало подумать об этом давным-давно.
Он стоял, безвольно и беспомощно опустив руки.
– Но, Рейчел, ты не понимаешь. Это был всего-навсего секс. Я люблю только тебя. Пойми, прошу.
– Я все понимаю. – Она задержалась у двери. – Ничего против секса не имею. Я не приемлю лжи. Тебе никогда этого не понять. Никогда. Для тебя это непостижимо. – Рейчел резко хлопнула дверью.
Сара услышала, как хлопнула дверь и подбежала к своей матери. Она увидела чемодан.
– Ой, мамочка, не уезжай. Не оставляй меня. Рейчел обняла дочь.
– Я не оставляю тебя, Сара. – Она крепко прижала к себе девочку.
– Ты знаешь, что произошло? – Она увлекла Сару с собой в глубь коридора, к комнате тети Эмили, где они сели на тетушкину кровать.
Сара прижалась к матери.
– Знаю. Дом рассказал мне вчера вечером. Я ненавижу его. Он – подлец, мерзавец. Он мне не отец.
Рейчел держала ее в объятиях, пока девочка плакала.
– Сара, – сказала она наконец. – Я должна некоторое время побыть одна, но я буду звонить тебе каждый вечер перед тем, как ты будешь ложиться спать. Мне нужно собраться с мыслями и все обдумать. На это потребуется время. Я не смогу принять правильного решения, если на меня будет давить отец или вы. Я должна очень серьезно подумать, будет ли правильно сохранить наш брак, что хорошего это даст вам, отцу или мне.
– Если ты примешь решение развестись, могу я остаться с тобой?
Рейчел крепко обняла ее.
– Разумеется, дорогая, – сказала она. – Где Доминик?
– Он в саду стреляет по птицам.
– Зачем он это делает? – Рейчел отправилась искать сына.
Доминик стоял над дроздом. Горло птицы было разорвано пулей. Глаза начинали стекленеть. Блестящие крылья были раскинуты веером на зимней лужайке. Доминик поднял глаза на мать.
– Я прикончил эту птицу с первого выстрела. – Глаза юноши сияли.
– Доминик, – сказала Рейчел. – Я собираюсь уехать на пару недель. Мне нужно время подумать.
Доминик удивленно поднял брови.
– Ты такой ребенок, мама. О чем тут думать? Если ты останешься в браке с отцом, он никогда не изменится. Если ты уйдешь от него, на Антее он не женится.
– Антея? – изумленно переспросила Рейчел. – Кто это?
– Антея Валтерс. Знаешь, та, которая выступила с инициативой собирать деньги в фонд той полоумной.
– Ты говоришь о Розе Джонсон, которая застрелила мужчину в доме неподалеку от нас?
– Да, про нее. В любом случае, он никогда не женится на ней. Я знаю отца гораздо лучше тебя. Он переедет к своей матери и снова будет свободным как вольный ветер.
Рейчел нахмурилась:
– Вполне возможно, ты и прав. – Она посмотрела на сына. – Доминик, почему ты мне ничего не сказал?
Он пожал плечами.
– В наши дни это отнюдь не редкость. Что в этом особенного? Большинство родителей у моих знакомых, насколько я знаю, спят, с кем хотят. В любом случае, считаю, что это личное дело только вас двоих.
– Безусловно. Ты абсолютно прав. Мы не должны перекладывать свои проблемы на твои плечи. Извини, что я об этом спросила. Ладно. Буду звонить каждый вечер. Присматривай за Сарой.
– Хорошо. – Доминик был выше своей матери. Он неуклюже, но ласково потрепал ее по щеке. – Побережешь себя? А?
– Постараюсь. – Рейчел пошла к машине. Она помахала Доминику на прощанье, когда машина выезжала за поворот.
Теперь, когда гнев угас, боль вернулась. Она остановилась на первой бензоколонке шоссе М5. Пока заправляли машину, она пошла в ванную комнату и приняла две таблетки либриума. Доктор дал ей немного про запас.
– Слава Богу, – сказала она и проглотила их. Она села в машину и поставила ногу на педаль газа. «Интересно, когда чувства вернутся ко мне опять»? – подумала она. Пока в ее эмоциональной гамме ощущений преобладал неистовый гнев, сменявшийся жестокими приступами острой душевной боли. «Должно быть, у раковых больных примерно такие же ощущения», – подумала она. Почти всю дорогу она ехала словно в глухом тумане, окутавшем ее сознание густой пеленой и делавшем восприятие внешнего мира нереальным и расплывчатым.
Она подъехала к отелю «Савой». Радушно улыбавшийся портье отдал ей ключи.
– Добрый вечер, мадам! – воскликнул он. – Рады снова вас видеть.
Она взглянула на него. Его лицо, которое она к этому времени узнала, было, как маяк, в бурном море бескрайнего одиночества, где она начала свое нелегкое плавание.
– Благодарю вас, – ответила она. Ее чемоданы внесли в холл. Она подошла к столику портье. – Клэр Сванн сейчас у себя?
Пока служащий звонил в апартаменты Клэр, Рейчел глубоко вздохнула и осмотрелась вокруг. Ничего не изменилось. Прилив и отлив гостей и служащих, ярко освещенный огромными люстрами, ни на минуту не прекращался. Из бара доносилось бренчание пианино.
– Нет, мадам. Госпожи Сванн у себя нет.
– Ничего. Я позвоню ей из номера. – Рейчел поднялась на лифте в апартаменты Клэр. Она открыла дверь и зажгла свет. Медленно подошла к большущим окнам, выходившим на Темзу. Рейчел погрузилась в задумчивое созерцание, когда внесли чемоданы. Дав носильщику чаевые и услышав звук закрывшейся за ним двери, она немного расслабилась.
Гостиная была вся уставлена живыми цветами. Рейчел подошла к камину и села в одно из кресел. Комната дышала элегантностью и покоем. Снаружи до ее слуха доносился отдаленный шум улицы в час пик. Она устала, пока вела машину, сознание было сильно затуманено принятыми транквилизаторами. Надо напиться и заснуть, подумала Рейчел. Она вошла в спальню и включила свет. На подушке лежала знакомая золотистая коробочка с шоколадкой. Должно быть, они меняют их каждый день, подумала она. Подойдя к холодильнику, Рейчел пробежала взглядом по стоявшим бутылкам. Джин, отметила она про себя. Тут его полно.
После третьего шкалика Рейчел стала чувствовать, что внутреннее напряжение спадает. К счастью, стены в гостиницы были толстыми и добротными: никто не сможет услышать ее рыданий. Прикончив джин, Рейчел переключилась на коньяк. Наконец она сползла со стула возле холодильника и, еле держась на ногах, побрела к кровати. Упав поперек нее прямо в одежде, Рейчел забылась тяжелым сном.
На следующий день было уже позднее утро, когда она проснулась и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. В голове гудело. Повернувшись на спину, она снова закрыла глаза. Огни в комнате все еще ярко горели. Какое-то мгновение она не могла сообразить, где находится. Во рту пересохло и горчило. Вдруг она ощутила приступ тошноты. Она вскочила на ноги и бросилась в ванную. Склонившись над белым фарфоровым унитазом, она мельком заметила огромную сделанную под старину ванну с огромной в виде розы душевой лейкой. Она вспомнила, что находится в отеле «Савой». Слава Богу, успевала подумать Рейчел в перерывах между приступами рвоты. Постепенно тошнота отступила, и Рейчел смогла подняться на ноги. Она взглянула на себя в зеркало. Лицо было бледным и изможденным. Приму горячую ванну, выпью кофе и позвоню Клэр.
Она до краев наполнила ванну горячей водой. Вот она я, подумала Рейчел, погрузившись в душистую воду, а мой брак развалился как карточный домик. В первый раз за прошедшие почти сорок восемь часов она испытала какие-то человеческие ощущения. Закончив ванну и высушив волосы, Рейчел заказала кофе с гренками.
– Мадам, приятно вас снова здесь видеть. – Франсуа, официант на этаже, бесшумно вкатил столик с завтраком в гостиную.
– Я заказывала только кофе и гренку, Франсуа.
– Знаю, мадам, – сказал он с непреклонным видом. – Мадам слишком худа. Для того, чтобы хорошо начать день, нужно отлично позавтракать. Мадам Сванн всегда говорит, чтобы я заботился о мадам Хантер.
Рейчел вдруг разобрало любопытство.
– Когда это она такое сказала?
– Когда сказала о том, что отдала вам ключ. Франсуа, сказала она, однажды госпожа Хантер может прийти без меня. Тебе нужно будет обязательно о ней позаботиться. Конечно, мадам, ответил я, это для меня большая честь. Поэтому, вы не имеете права отказаться от завтрака. Франсуа бесшумно порхал по комнате, суетясь вокруг стола. Окинув стол последним критическим взглядом, все ли в порядке, он усадил за него Рейчел, положив ей на колени салфетку.
– Спасибо, Франсуа, – сказала она. – Ты так добр ко мне. – Официант выскользнул за дверь. Она торопливо поднялась, чтобы не слышать запаха яичницы с беконом, взяла кофе и пошла в ванную комнату звонить Клэр.
– Рейчел. Как чудесно. Где ты?
– В твоем номере, Клэр. Надеюсь, ты не возражаешь.
– Не говори глупостей, Рейчел. Зачем же я тогда дала тебе ключ. Когда ты туда пришла?
– Клэр, ты знала? Я имею в виду, ты догадывалась, что у Чарльза есть любовницы?
Клэр вздохнула:
– Ох, Рейчел… так значит, это правда. До меня доходили сплетни, Рейчел, но ничего серьезного и заслуживающего внимания. Я надеялась, что все пройдет.
Внезапно, пока Рейчел держала телефонную трубку, страшная реальность случившегося между нею и Чарльзом, обрушилась на нее с потрясающей силой. Она чуть не задохнулась в волне эмоций.
– Рейчел? – сказала Клэр. – Рейчел, никуда не уходи из отеля. Я сейчас буду там.
– А Майкл? – едва дыша, спросила Рейчел. Это похоже на последние усилия, когда делаешь какую-то тяжелую работу. Она уже близка к завершению, а силы на исходе, подумала она. Если я могу регулировать свое дыхание, может, еще не все так безнадежно, и я смогу собрать последние силы и выкарабкаться.
– Он с матерью. А я буду у тебя через час. Обещай, что никуда не уедешь.
– Мне некуда больше идти. – Рейчел опять заплакала и положила телефонную трубку.
Когда Клэр открыла дверь, Рейчел все еще не перестала рыдать. Она бросилась к Клэр как утопающий, хватающийся за соломинку.
– За что нам? Мы ведь были такой счастливой семьей. В чем я ошиблась?
Клэр встряхнула Рейчел за плечи.
– Рейчел. – Внимание Рейчел привлекла злость в голосе подруги. – Рейчел, ты ни сделала ничего особенного, не терзай себя поисками ошибки в своем поведении. Чарльз принадлежит к той породе мужчин, которые не способны хранить верность одной женщине. Это не твоя вина, твоя проблема состоит в том, что ты никогда не подозревала об этом.
– А ты?
Клэр закусила губу.
– Я подозреваю всех мужчин, Рейчел.
– Я не хочу поверить, что должно быть именно так, – завыла Рейчел.
– Успокойся. Возьми себя в руки. – Клэр отвела волосы с лица Рейчел. – Давай подумаем вместе.
Клэр слышала, как Франсуа убирал завтрак со стола в гостиной. Она вышла на секунду из спальни поздороваться с ним.
– Госпожа Хантер очень переживает случившееся несчастье, – заговорила она по-французски. – Ее муж ушел к другой женщине.
– Какой мерзавец! – Франсуа неодобрительно покачал головой.
– Франсуа, если меня вдруг здесь не окажется, пожалуйста, присмотрите за ней вместо меня. Если вдруг заметите что-нибудь подозрительное, немедленно звоните мне.
– Да, мадам. Разумеется. – Франсуа бормотал что-то себе под нос, продолжая убирать со стола. Будучи благочестивым католиком, отцом пятерых детей, он приходил в ужас от творившегося вокруг хаоса в отношениях между людьми. Когда он еще только начинал работать в отеле лет тридцать пять назад, будучи двадцатилетним парнем, тогда женщины делились на два разряда: жены, которые приезжали и останавливались в отеле, и девицы легкого Поведения, которых и на порог «Савоя» не пускали. Ну, может, одна или две путаны и проникали внутрь, но теперь… Он покачал головой. Об этом было лучше не думать. Кроме того, он слышал о наклонностях господина Сванна, когда у мадам был номер дальше по коридору. Какой стыд! Она столь милая женщина. Ничего не ускользало от проницательных взоров служащих отеля. Ничего.
– Я прослежу, чтобы у мадам Хантер сегодня на ночном столике был виноград. Он отметил про себя, надо не забыть спросить Жерара из Голубого зала, чтобы он проследил за столиком, оставленным для мадам Сванн к ужину.
– Можно мне остаться здесь на пару недель, Клэр?
– Безусловно, милая. Оставайся столько, сколько твоей душе угодно. Я должна оставаться дома по вечерам, чтобы развлекать Майкла. Но по выходным я свободна, так как он отправляется навестить свою мать, поэтому могу оставаться с тобой здесь.
– Со мной будет все в порядке. Не волнуйся. Просто сейчас я чувствую себя диким животным, которому нужно убежище, чтобы зализать свои раны. – Она снова расплакалась.
Клэр привлекла ее к себе.
– Рейчел, эта ситуация для тебя оказалась настолько невыносимой, потому что тебе никогда прежде не приходилось сильно страдать. Это пройдет, поверь мне. Взгляни на меня. – Она взяла ладонями голову Рейчел и подняла ее заплаканное лицо. – Я обещаю тебе, если ты преодолеешь первые несколько недель, то дальше все будет нормально.
Но с Рейчел творилось что-то неладное. Поздно вечером, когда Клэр ушла, она каталась в номере по полу в таком смятении чувств, что только физическое вмешательство помогло ей очнуться и прийти в себя. В течение дня, пока Клэр находилась рядом, душа Рейчел, казалось, надорвалась, пытаясь преодолеть невыносимую муку и выпавшие на ее долю страдания. Душевный излом продолжался уже три дня, когда Клэр решила позвонить Джейн. Вкратце она обрисовала суть ситуации.
– Мерзавец, – сказала Джейн. – Я предчувствовала, что-то произошло. У него тут эта спятившая мамаша, а на Саре просто лица нет… Конечно, завтра я приеду. Ты отдохнешь.
– Я очень серьезно обеспокоена, – сказала Клэр. – Ей становится все хуже и хуже вместо того, чтобы дела шли на поправку.
В тот вечер Рейчел незаметно выскользнула из отеля и неприкаянной тенью бродила по набережной Темзы. Она не замечала ни расстояния, ни недоуменных взоров любопытных прохожих. Она брела, словно слепая, съежившись в своем твидовом пальтишке. Когда на следующее утро Рейчел очнулась в своей постели, только кровавые волдыри напомнили ей о том, что она куда-то выходила из отеля.
Джейн, отправив детей в школу, приехала к Рейчел.
– Как там Сара? – спросила Рейчел, крепко обняв подругу.
– У нее все в порядке. Очень по тебе соскучилась.
– Я тоже по ней скучаю. Говорю с ними по телефону каждый день. Ты смогла бы взять Сару к себе, если ей станет совсем невмоготу. Она не ладит с Юлией.
– Конечно, дорогая, о чем речь? Они с Сюзанной такие неразлучные подружки.
– Что мне делать, Джейн?
– Сначала закажи мне кофе. Устроившись в гостиной за столиком с горячим кофейником, Джейн откинулась в кресле и осмотрелась.
– Ну, если тебе приходится страдать, то здесь не самое плохое место для сердечных мук. – Рейчел заставила себя улыбнуться. – Вот так гораздо лучше. Если бы такое натворил Джерри, трахаясь со всеми проститутками, я бы его, скорее всего, убила, а сама бы осталась вдовой. Нет, Рейчел, а, если серьезно, то все зависит от того, сумеешь ли ты заставить себя жить с человеком, которому больше никогда не сможешь доверять.
– Понимаю. – Глаза Рейчел снова наполнились слезами. – Я знаю, что не сумею. В том-то и весь ужас. Не смогу больше выносить его гнусных прикосновений.
– Знаешь, многие женщины смиряются с этим. – Джейн проницательно посмотрела на Рейчел. – Избавиться от прошлого означает открыть чистый лист своей жизни. Мы с тобой обе выскочили замуж молоденькими девочками, поэтому после стольких лет нелегко взять и начать все заново.
– Знаю, но думаю, у меня нет иного выбора. Если он столько лет мог лгать мне… В любом случае, даже если он перестанет обманывать меня, причиненный моральный урон никуда не денешь. Порок истребить в одночасье невозможно.
Джейн покачала головой.
– Смотри сама, милочка. Если ты преодолеешь сейчас свой душевный излом, а ты обязательно с ним справишься, я уверена, то найдешь в себе силы начать все с самого начала. Тридцать шесть – это вовсе не окончательный приговор, женщина еще в полном расцвете сил и красоты. Если ты положишься снова на его клятвы и обещания, а он нарушит их, тебе уже, может, стукнет все пятьдесят. Тогда все окажется значительно сложнее. Тебе самой нужно принимать решение.
– Знаю.
– У меня день абсолютно свободный. – Джейн посмотрела на Рейчел.
– Давай сходим в кино.
Рейчел послушно высидела весь фильм. Она не слышала там ни слова. Она смеялась, когда смеялась Джейн. Однако большую часть сеанса Рейчел пыталась преодолеть в своей душе боль и смятение, которые угрожали вот-вот поглотить ее всю. Когда пришло время, и Джейн пора было прощаться, Рейчел даже обрадовалась этому. Клэр, по крайней мере, испытала предательство Майкла на своей шкуре, поэтому воспринимала боль подруги с сочувствием и переживанием. В поведении Джейн чувствовалось подспудное желание поскорее избавиться от всего этого кошмара.
