Глава 18
Когда дверь за Бонни и Энгусом закрылась, гости пришли в возбуждение.
— Какой наглец! — сказал сэр Ян своей жене.
Другие гости обсуждали между собой происшедшее и только покачивали головами. Зейкервель, танцевавший с Терезой, вздохнул:
— Бедная дурочка. У нее нет ни малейшего представления о том, куда она попала.
Тереза посмотрела на него.
— Я думаю, что это самое романтичное, что я видела в своей жизни.
— В этом и проявляется Энгус. Ему нравится жить, как если бы весь мир был театром. Он всегда делает постановки великих драм. Возможно, он долго думал и над этой сценой. Бонни не понимает, что она всего лишь один из персонажей, как и я, — он приглашает меня декорировать его дом или развлекать за ужином. Смотри. Он получит большое наслаждение, женившись на Бонни, потому, что все ее любят и не хотят, чтобы он был с ней. Если твои родители не будут обращать на него никакого внимания, ему скоро наскучит эта игра. Ему вообще все очень скоро наскучит, и он вернет ее назад.
Тереза была шокирована.
— Ты хочешь сказать, что он ее не любит?
Зейкервель нахмурился.
— Такие люди не любят никого, кроме самих себя. Он убедил себя в том, что ему нужна такая жена, как Бонни. У него всегда была навязчивая идея жениться на девственнице. Он чудовищно ревнив. Вот почему он так жестоко избил Соню. Я ремонтировал ее кухню несколько месяцев назад, и она рассказывала, что он заставил ее исповедаться. Через несколько дней он напился и припомнил ей все это.
Маргарет остановила их.
— Тереза, ты не думаешь, что нам стоит предостеречь Бонни? В том смысле, что она плохо знает Энгуса. Может, стоит позвонить в Драмосси и сказать ей ничего не предпринимать в спешке, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.
Тереза усмехнулась.
— Ты имеешь в виду не спать с ним. Но мне кажется, это не совсем мудрое решение. Думаю, что Зейкервель прав. Если мы оставим ее в покое, и если это одна из очередных драм Энгуса, ему это скоро наскучит. В конце концов, он привык к темпераментным женщинам, а не к двадцатитрехлетним американским девственницам.
— Застрелить его! — проревел Саймон прямо под ухом Зейкервеля. Тот подпрыгнул. — Да я не тебя имею в виду, дурак. Энгуса. Давайте устроим охоту и застрелим его.
— Прекрасная идея! Вздернуть его! — предложил сэр Ян.
Мэри вздохнула.
— Не знаю. Мне кажется, это касается их обоих, это не только прихоть Энгуса. Вы видели, как они смотрели друг на друга?
Паулина кивнула.
— Это было похоже на разряд электрического тока. Мне казалось, я вижу искры. — Она глубоко вздохнула. — Но если бы мне предложили все, что ей пообещает Энгус, я бы сказала нет. Он и за мной пытался ухаживать.
— Да? Я и понятия об этом не имела.
— Да. Это было много лет назад. На одной вечеринке он затеял ужасную драку. Потом все кончилось, мне стало жаль его, когда он выскочил на улицу. — Она помолчала. — А затем он сказал: «Пойдем со мной». Я ответила: «Нет». Вот в чем разница между Бонни и мной. Нас так учили мать и отец. Мы видели, как они заботятся друг о друге. Я инстинктивно почувствовала, что в тот момент нужна была ему, чтобы мною закрыть ту черную дыру, которая образовалась внутри него. После этого прошло бы какое-то время, и он бы меня выкинул. Бедная Бонни. — Она вздрогнула.
Мэри была удивлена. Паулина никогда так откровенно не рассказывала о себе.
— Я знаю, что все это звучит очень драматично, — Паулина улыбнулась, — но такие мужчины, как Энгус, возбуждают. Они опасны, и уже только из-за этого можно сделать выбор. Я сделала выбор в своей жизни и предпочла человека, который будет любить меня и наших детей, пусть даже он скучноват. Впрочем, я тоже.
— Но мы знали, что у нас был выбор, — сказала Мэри, — а знает ли об этом Бонни? Она ушла с ним, как будто это ее судьба.
Теперь заговорил Сирил.
— Она ждала Энгуса всю свою жизнь. Бонни говорила, что чувствует себя виноватой за боль и горечь своего отца и думает, что предала его, когда он ушел. Всю жизни она искала кого-то с такой же глубокой скорбью, как у ее отца. И вот она нашли Энгуса. Нет никаких сомнений: она верит в то, что спасет его. — Лицо Сирила выглядело грустным. — Моя тетя, которая жила в Ист-Энде, поступила так же. Ее отец всегда бил мать. Надо полагать, что она должна была выйти замуж за человека другого склада. Моя мать так и сделала, но моя тетя…
Джон просто сходил с ума.
— Мы должны что-то предпринять, — сказал он Луке и Мэтью.
— Оставьте ее в покое. Если мы вмешаемся, от этого она станет только упрямее. Давайте надеяться на то, что он отколет какую-нибудь штучку, и она вернется. Если мы станем надоедать ей, она не бросит его. Я буду ждать, потому что хочу остаться ее подругой.
Джон с уважением посмотрел на сестру.
— Знаешь, а ты права.
Зал был пронизан радостным возбуждением, но теперь, когда Энгус и Бонни уехали, все померкло и стало грустно. Женщины хотели домой, чтобы в тишине помечтать о таком же изумительном моменте. Им хотелось верить, что их тоже кто-то может так любить, так же как Энгус, ворваться в замок и увезти их от этой тоскливой бессмысленной жизни. Мужчины мечтали о красивой женщине, которая всегда будет их ждать. Много снов приснилось гостям замка той ночью.
— Спокойной ночи, Саймон, — Маргарет была вся в слезах.
— Не плачь, — хрипло сказал Саймон. Он сел и обнял жену. — Маленькая моя глупышка расстроилась.
— Кажется, так. Завтра же я позвоню ее бабушке. Я чувствую беду.
— Не глупи. Ты замечательная женщина. Я тебя люблю.
— Я знаю, — Маргарет улыбнулась. — Ты сделал бы для меня то, что Энгус сделал для Бонни?
Саймон кивнул:
— Конечно, дорогая.
Маргарет вздохнула и крепче прижалась к мужу.
