Глава 14
Наутро, после завтрака, Бонни доставили картонную коробку.
— Это для вас, мисс Фрейзер, — сказал Джонсон.
В удивлении она открыла коробку. Там лежала одна единственная роза на длинной ножке. И никакой записки. Ее сердце учащенно забилось. «Энгус» — произнесла она про себя.
Каждый день, в одно и то же время посыльный приносил ей по розе. Скоро над этим стали подшучивать. Бонни не возражала. Она улыбалась и говорила:
— Если кому-то нравится присылать цветы и оставаться инкогнито, я не возражаю.
Однажды ей принесли маленькую коробочку. Внутри нее на черном бархате, переливаясь, лежала тяжелая золотая печатка. На ней были выгравированы два орла.
Шли недели, и все строили планы на Рождество. Бонни все время только и думала про Энгуса. Тереза говорила, что он уехал в Гонконг или Новую Зеландию. Где бы он ни был, его отсутствие причиняло Бонни физическую боль. Все заметили, как она изменилась. Для нее словно свет погас и наступила ночь. Место открытой дружелюбной девушки, которая приехала из Америки, заняла худая обеспокоенная женщина.
— Прямо не знаю, что с ней случилось, — сказала однажды Маргарет.
Уинни, которая составляла букет из сухих цветов ответила:
— Подозреваю, что она впервые влюбилась. Вспомни, ведь у нее нет никакого опыта, как вести себя с мужчинами. Может, она скучает по дому. Думаю, что ей стоит съездить домой.
— Может, ты права, — сказала Маргарет. — Мне так нравится Бонни. Я хочу, чтобы она удачно вышла замуж и была счастлива.
— Я знаю, — кивнула Уинни, — ничего не бывает лучше хорошего брака. — Она вспомнила свои годы, проведенные с мужем.
Маргарет услышала шаги Саймона и положила руку на плечо Уинни.
— Твой муж, наверное, был чудным человеком. Идем, дорогой, — крикнула она Саймону.
Уинни продолжала собирать цветы. «Смешно, — думала она, — столько лет прошло». Но на ее глаза навернулись слезы. Она смотрела, как Маргарет и Саймон идут по лужайке. «Он по-настоящему любит ее», — подумала Уинни, увидев, как Саймон робко и нежно взял Маргарет за руку.
Накануне отлета, перед Рождеством, Бонни очень волновалась. Ее чемодан был наполнен подарками для бабушки, а для Моры она купила мягкий шотландский берет и теплую, в тон ему, шаль.
За две недели до отлета она подбирала рождественские подарки для семейства Бартоломью. Трудно было подобрать что-либо для Сирила.
— Подари ему маленькую копилку-поросенка. Пусть делает антикапиталистические вложения, — предложила Тереза. — Давай, ему понравится.
— Не думаю, что вся эта политическая чушь много для него значит, — сказала Бонни. — Думаю, он злится из-за того, что его мать бедна. Он, наверное, умный, но ему никогда не везло.
В последний день пребывания в Лондоне, Бонни раздавала подарки. Сирил отказался открыть свой.
— Я не люблю Рождество, — сказал он, — эти праздники всегда были для меня ужасными.
— В самом деле? — спросила Бонни. — Как это печально.
Сирил удивился ее искреннему сочувствию.
— Мы никогда не могли позволить себе индейку. — Он замолчал, чтобы узнать, заинтересуется ли этим Бонни. Затем решил продолжить. — Единственными игрушками, которые я получал, были те, которые раздавались на благотворительных вечерах важными персонами, где были такие же бедные дети, как и я. — Он сморщился. — Мне всегда было стыдно за свою зашитую одежду, а потом я чувствовал вину и опять стыд за то, что моя мать так много работала. — Затем он решил открыть пакет. — Здесь свитер для меня?
Бонни улыбнулась.
— Я подумала, что к твоим глазам подойдет коричневый свитер. У тебя красивые глаза.
Сирил был потрясен. Он покраснел и опустил голову.
— Ты действительно так думаешь? — спросил он недоверчиво.
— Да. Твои глаза я сразу заметила. — Сирил посмотрел на нее и выскочил из комнаты.
— Я его расстроила?
Мэри улыбнулась.
— По-своему да. Сирил не привык к тому, что он кому-то может нравиться или его кто-нибудь замечает.
Через минуту в комнату вошел Сирил. На нем был свитер, его глаза сияли:
— Ты права, Бонни, он очень идет мне. Я надену его на праздник. — Он улыбнулся Мэри. — Как ты думаешь, Мэри, мы скажем Бонни или нет?
Мэри кивнула.
— Мы решили пожениться.
— Вот здорово! Когда вы решили?
— Я обещала Сирилу, что скоро. Он не хотел просить моей руки из-за моих денег.
Сирил нежно посмотрел на Мэри.
— Моя мать рада, но придется уговаривать ее родителей.
Мэри вздрогнула.
— Отец будет орать с пеной у рта, но мама будет рада. Ей не нравится, что мы живем во грехе. Вряд ли она хотела такого зятя. Но я молилась о таком муже, именно это и важно. Если у нас будут дети, то они не будут воспитаны так, как мы. Никаких нянь, никаких интернатов.
Бонни сочувственно посмотрела на Мэри.
— Должно быть, очень трудно уехать учиться в семь или восемь лет?
— Было трудно, но все меняется к лучшему. Надеюсь, все хорошее в социальной жизни Англии сохранится, несмотря на предвзятость мнений и фанатизм. Я не хочу быть, как Анна, — притворяться и говорить на кокни.
— Знаете, я многое расскажу бабушке об Англии. Она меня послала сюда, чтобы я все за нее посмотрела. У меня море информации.
Она поцеловала Мэри и Сирила и попрощалась с ними.
Засунув в чемодан последнюю блузку, она легла в постель. Возле нее устроился Морган. «Я буду скучать по тебе», — сказала она и погладила его огромную голову. Пес завилял хвостом. «Я вернусь до того, как ты соскучишься», — пообещала она.
«Великий Боже! Когда я вернусь, будет ли Энгус меня ждать? Мне будет недоставать его роз», — подумала Бонни, засыпая.
