Глава 8

Если бы мысли Александры не были столь заняты судьбой Люсьена, она посчитала бы за оскорбление то, что делали с ней. Но сейчас она даже не чувствовала рук, исследовавших ее плоть.

– Она невинна, – объявил лекарь.

Вздох облегчения, вырвавшийся из груди матери, вывел девушку из состояния прострации. Натягивая покрывало на свои обнаженные ноги, она с выражением оскорбленного достоинства посмотрела на Сабину.

– Ты не поверила мне!

Женщина быстро подошла к дочери и обняла ее.

– Прости меня за глупость.

Александра мысленно выругала себя за вину, возложенную ею на и без того согбенные трудностями плечи матери. Верно было и то, что если бы Люсьен воспользовался ситуацией и взял то, что она сама бесстыдно предложила ему, она все равно отрицала бы близость с ним. Девушка солгала бы в надежде спасти мужчину от наказания, сказала бы матери любую неправду.

– Не за что прощать, мамочка, – робкая, нежная улыбка была адресована матери.

– Я скажу вашему мужу, что свадьба состоится, – сказал старый лекарь, направляясь к двери.

– Пойдем, мы поможем тебе одеться.

Александра молча пошла за матерью. Мысли ее тем временем витали далеко отсюда. Она думала о человеке, который пострадал из-за ее глупой выходки прошлой ночью.

«Как его дела?» – размышляла девушка, вспоминая, как десять лет назад она явилась невольным свидетелем жестокого наказания. Хотя мать строго-настрого приказывала ей не подходить близко к конюшне, когда туда приводили провинившегося слугу, но любопытство, присущее Александре с детства, сослужило ей однажды плохую службу. Она подсмотрела за тем, как наказывали провинившегося человека, и кошмарные сны мучили ее потом несколько месяцев.

Сейчас воспоминания о той страшной сцене всплыли вновь. Ноги беспомощного человека были тогда зажаты двумя деревянными колодами, затем подняты вверх таким образом, что только шея и плечи несчастного оставались на земле. Коротким прутом или палкой стражник сильно бил по пяткам провинившегося. Наказуемый, вернее, та его часть, что оставалась на земле, катался по земле и кричал так громко, что как Александра не пыталась зажать уши, она все равно слышала его вопли. Слава Богу, он вскоре потерял сознание, где-то на тридцатом ударе, но, несмотря на это, наказание довели до конца.

Люсьен гораздо сильнее и моложе, чем тот человек, но сможет ли он выдержать такое наказание? Не останется ли он калекой?

Девушке хотелось плакать, но слез больше не осталось.

Когда ласковые руки матери помогли надеть ей шаровары, верхнее одеяние и шлепанцы, Александра уселась на табуретку перед туалетным столиком. Глядя на свое отражение в зеркале и не видя его, она думала о том, как узнать о состоянии де Готье. Осмелится ли она разыскать его и пойти на риск вновь быть обнаруженной?

– О чем ты думаешь? – спросила Сабина, расчесывая волосы дочери. Александра посмотрела в зеркало.

– Люсьен. Женщина вздохнула.

– Не называй его так. Здесь его имя Сейф. «Странно, – мелькнула у Александры мысль, но я с прошлой ночи думаю о нем как о Люсьене, хотя до этого происшествия арабское имя, казалось, подходило его положению. Теперь все изменилось». Разобрав волосы дочери на пряди, Сабина стала заплетать их в косы.

– Где он? – задала вопрос Александра.

Не отрывая взгляда от прически, мать пожала плечами.

– Скорее всего в помещении для евнухов.

– Хочу видеть его, – решительно произнесла дочь.

Сабина стиснула зубы, но по-прежнему не подняла глаз.

– И вновь смотреть, как его накажут?

Девушка опустила глаза, с новой силой ощутив свою вину. Мать, конечно, права, ее глупость вновь бросит его в бездну страданий.

– Я должна знать, – прошептала она.

Женщина протянула руку и, приподняв подбородок дочери, спокойно встретила ее взгляд в зеркале.

– Не беспокойся, Халид придет и все расскажет.

В то же мгновение раздался стук в дверь.

– Войди, – пригласила Сабина, не в силах скрыть волнения.

Это действительно пришел Халид, но сообщение, которое он принес, не давало времени на расспросы.

– Госпожа, хозяин просит, чтобы вы пришли в зал.

Сабину охватили дурные предчувствия. Неужели не решился вопрос о проверке невинности ее дочери? Если да, то что еще нужно решать?

– А Александра?

– Она будет сопровождать вас.

Кивнув в знак согласия, женщина закончила прическу Александры, вплетя ленту в косу.

– Пойдем, дочь моя, Джаббар ждет. Напряженное молчание, в котором они все втроем направлялись в зал, действовало на нервы. Александра подумала, что не выдержит и закричит. Сжав кулаки и крепко сомкнув рот, она вошла вслед за матерью в большую комнату.

Небрежным жестом Джаббар подозвал их к себе. Несмотря на большое скопление людей в комнате, в основном это были слуги, женщины видели только Рашида и его мать. Неподвижные, как изваяния, они стояли по обе стороны кресла купца, словно молчаливая стража. Александра сначала взглянула на своего жениха, до крайности удивленная тем, что он улыбнулся ей, как будто желая подбодрить. Напряжение, леденящее душу, несколько спало, когда она увидела перед собой опять того же мальчика, юношу, с которым разделяла детские забавы. Злобный, мстительный мужчина, коим он ей показался прошлой ночью, исчез. Но память о его перевоплощении осталась, и теперь Александра вряд ли это могла забыть.

Зная о злобном нраве Лейлы, она бы не очень удивилась, заметив на все еще прекрасном лице женщины злобу и ненависть, но все-таки была поражена. Их глаза на мгновение встретились, и Александра поняла, что страх ее матери перед первой женой Джаббара небезоснователен. То, что маленькая собачка Лейлы вырвалась из ее рук и напугала осла, не было несчастным случаем. Это было самое настоящее покушение на жизнь. Отворачиваясь, в попытке избежать испепеляющей ненависти в глазах матери Рашида, девушка, сопровождаемая матерью, подошла к купцу.

Некоторое время он молчал, затем, наконец, заговорил:

– Александра, подойди ближе.

Она послушно опустилась перед ним на колени. Джаббар ласково потрепал ее по голове. Восхищаясь огненными роскошными волосами, унаследованными ею от матери, Джаббар вспоминал, как двадцать лет назад рыжие волосы Сабины заставили его купить эту женщину, которую он потом очень полюбил.

– Хотя твоим отцом является другой мужчина, я люблю тебя как дочь.

Александра улыбнулась. Она искренне восхищалась этим человеком. Но... где-то в глубине памяти пульсировала болезненная мысль о Люсьене.

– Только поэтому я так долго терпел твое безобразное поведение, – продолжал купец, и дал согласие на твой брак с Рашидом. Не сомневаюсь, ему будет трудно с тобой, но что поделаешь, мой сын, мой первенец выбрал тебя, я не стану препятствовать ему. Тем не менее пришло время принять обычаи нашего народа и забыть традиции англичан, как бы ни препятствовала этому Сабина.

– Не понимаю, – проговорила девушка, – я ношу арабский костюм, я.

– Я говорю о твоем поведении, Александра. Больше ты не выйдешь из дома без сопровождения, не будешь появляться без чадры и абайи. Твоя кожа не будет темнеть от солнца. Ты будешь есть за общим столом и не станешь пускаться в пляс, когда играет музыка. И больше никогда ты не выйдешь из комнаты в середине ночи, ты будешь уважать мужчин и молчать до тех пор, пока они не обратятся к тебе с вопросом, ты будешь молиться вместе с остальными...

– Но она христианка... – вмешалась Сабина. Джаббар замолчал, обдумывая ее слова, затем кивнул.

– Да, это так. – Он обернулся к Рашиду. – Ты будешь обращать ее в ислам?

Сын отрицательно покачал головой.

– Наши дети будут воспитываться в истинной вере, поэтому я не требую от нее перемены религии.

Джаббар вновь посмотрел на девушку.

– Ты поняла, что от тебя требуется? Александра почувствовала себя пленницей, птицей в клетке. На мгновение она представила, как убегает отсюда, вскакивает на быстрого скакуна, который уносит ее к свободе, о которой она так долго мечтала, но затем девушка оставила фантазии. Условия Джаббара ставили ее в трудное, невыносимое положение, но она выросла в этом мире и принадлежит ему. Хотя Сабина мечтала о другой жизни для дочери, но гарем, его обычаи, обитатели – это все, что Александра знала с детства. Она не бросит это.

– Понимаю, – сказала девушка, внимательно изучая узорчатые плиты пола.

Купец, должно быть, догадался о состоянии падчерицы, ее внутренней борьбе, потому что он нежно погладил ее по плечу.

– Я очень рад.

Думая, что аудиенция закончена, Александра начала подниматься с колен, но Джаббар движением руки усадил ее на место.

– Даю тебе пять дней на приготовления, – проговорил он, – затем вы поженитесь с Рашидом.

– Пять дней! – в ужасе воскликнула Сабина, шагнув вперед и остановившись прямо перед мужем. – Джаббар, это слишком мало!

Терпеливо, как всегда, обращаясь с англичанкой, своей любимой женой, он отрицательно покачал головой.

– Эти слова я слышу от тебя постоянно последние четыре года, жена. Разве события последней ночи не убедили тебя, что Александра слишком долго лишена супружеского ложа?

– Но не произошло ничего ужасного. Лекарь...

– Да, она девственница, но надолго ли это? Ее мучит желание познать то, что ты так много лет от нее скрываешь. Ей давно пора замуж.

Сабина лихорадочно искала причину отложить брачную церемонию.

– Свадебное платье, – с трудом удерживая подступающий к горлу кашель, проговорила женщина. – На его завершение уйдет несколько недель.

– Александра имеет такую же фигуру, как и ты. Небольшая работа и она сможет надеть твое платье, то, в котором ты была на нашей свадьбе.

– Но она должна иметь свое собственное. И что касается празднества... Нет времени, чтобы...

Джаббар встал, тем самым давая понять, что разговор окончен.

– Пять дней, – повторил он и вышел из зала.