Глава 23
Как плакал Джаббар над смертным одром Сабины, так сделал или был очень близок к этому и Джеймс, когда Александра закончила переводить письмо. Лорд – англичанин до мозга костей, поэтому он не мог позволить себе выказывать слабость перед людьми, но когда мужчина отвернулся, его спина вздрагивала от безмолвных страданий.
Письмо было адресовано тете и дяде Катарины, но предназначено Джеймсу. Оно объясняло все – ее похищение из Корберри, первые месяцы жизни в гареме, рождение дочери и, в заключение, роль Люсьена в доставке девушки в Корберри.
«Только одна деталь упущена», – подумала девушка, дочитывая последнюю строчку, написанную любимой рукой. Ни разу мать не упомянула о своей большой любви к Джаббару. Сабина была слишком мудра, чтобы совершить такую ошибку, – ведь Джеймс, ее первый муж, очень любил ее. Не нужно попирать его чувства.
Часами отец и дочь сидели в огромном зале, пропуская ужин, стараясь заполнить пропасть между ними.
Конечно, были и такие стороны личности Джеймса, узнать которые она сможет только через несколько лет, но одну вещь девушка теперь знала наверняка. Как и говорила ей мать, отец – добрый человек, но дурной его чертой является наследственная ненависть к де Готье. Это его очень роднило с Люсьеном.
Тем не менее лорд много говорил о достигнутом мире, наслаждаясь и смакуя его, как деликатес, выражая обеспокоенность, сохранится ли он сейчас, по возвращении Люсьена.
С большой осторожностью Александра задала ему не дающий ей покоя вопрос:
– Что обнаружит Люсьен при своем возвращении в замок?
Отец попытался перевести разговор на другую тему, но в конце концов рассказал правду.
– Ты выиграл земли у его брата? – переспросила она.
– Да, но честно, уверяю тебя, и с самыми лучшими намерениями.
Александра вопросительно подняла бровь.
– С какими? Лорд улыбнулся.
– Уверен, ты сама догадаешься.
– Мир?
– Точно. Если бы здесь был Люсьен, я бы и не подумал сделать такую вещь. Но Виицент простак. Идея заключалась в том, чтобы выиграть то, чем де Готье дорожат больше всего на свете, а затем предложить им их сокровище за плату.
– Опять мир?
– Да, и внук или внучка, что навсегда свяжет наши семьи, положит конец вражде.
– И Винцент согласился?
– Конечно, как и любой де Готье, – не сдержался Джеймс.
Александра взглянула на гобелен, висевший на стене за спиной отца и изображавший воинов на поле боя.
– Люсьен вернется, – проговорила она задумчиво, – но я не уверена, что разговор будет легким, а жизнь мирной.
Джеймс тоже взглянул на гобелен.
– Битва при Крестинге, это такой мост. В 1342 году, – возбужденно проговорил лорд. – Де Готье потеряли шесть человек, Байярды – пять. Байярды победили, потому что им удалось прикончить одного молоденького рыцаря, который еще не умел как следует держать меч.
Дрожь пробежала по спине девушки. Причиной была тема сцены, любовно вытканной на гобелене: смерть и омерзительное торжество над телами убитых врагов.
Джеймс вздохнул.
– Боюсь, что ты можешь оказаться права, дочь моя. И все же я молю Бога, чтобы он оставил в покое свою гордость и объявил о дате свадьбы с Мелиссой.
Все, что девушка сумела сделать, это промолчать.
Лорд испытующе посмотрел на нее.
– Что произошло между тобой и де Готье? – поинтересовался он.
Александра заморгала, затем густо покраснела, очевидно отец имел в виду возможность интимных отношений.
– Я... – начала девушка, вцепившись руками в одеяло, принесенное слугой, потому что она никак не могла привыкнуть к английскому холоду. – Люсьен был очень добр со мной.
Отец ухмыльнулся.
– Нет, он может быть терпимым, но добрым – никогда.
Она перевела взгляд на руки.
– Ты заблуждаешься насчет него.
Лицо Джеймса стало задумчивым, перестали улыбаться глаза.
– Молю Бога, чтобы ты оказалась права, – мгновение спустя он вышел из состояния меланхолии. – Но ты еще не ответила на мой вопрос.
– Я... – хотя этот мужчина и твой отец, нелегко отвечать на такой вопрос. – Я девственница, – наконец выговорила Александра.
Байярд некоторое время смотрел на нее, затем накрыл своей ладонью ее руку.
– Ну, я надеялся на это. А что ты скажешь о своих чувствах к нему?
«Стоит ли говорить о чувствах к врагу отца? Как он отреагирует на это?» – размышляла девушка.
Появление в комнате жены лорда спасло ее от ответа. Спустившись по лестнице, женщина, сопровождаемая молодой девушкой и юношей, прошла через зал.
Джеймс поднялся, печать раздражения легла па лоб.
– Я полагал, что ты дождешься меня, я бы позвал тебя.
Агнесса молча шла, пока не остановилась прямо перед ним.
– А я думала, что уже пора позвать меня, – отрезала она. Бросив проницательный, оценивающий взгляд на Александру, затем снова посмотрев на мужа, она произнесла:
– В замке темно, еда не приготовлена, точнее, стол не накрыт, поэтому я и позволила себе явиться сюда, чтобы прервать вашу беседу.
Подбородок Байярда слегка дрогнул.
– Да, тебе это удалось сделать в самый неподходящий момент.
Девушка шагнула вперед, разрядив обстановку очаровательной улыбкой.
– Это правда, папа, что она, – девушка указала рукой на Александру, – тоже твоя дочь?
Лорд, взяв рыжеволосую вновь обретенную родственницу под локоть, заставил ее подняться. С видимой неохотой та отбросила теплое одеяло, чувствуя себя зябко в холодном сыром воздухе и на сквозняке, который задувал из каждой щели, из каждого приоткрытого окна. Александра не могла вспомнить, когда так мерзла. Даже на борту корабля, когда ночной ветер забирался под ее одежду, она так не промерзала. Но тогда за ее спиной находился Люсьен, обнимавший ее. Почувствует ли она еще когда-нибудь его сильные руки?
Девушка вздохнула. Если бы только ее отец приказал слуге разжечь камин! Она с тоской посмотрела на зев очага и представила там бушующее пламя.
– Да, Мелисса, – произнес Джеймс, и его голос вернул Александру к действительности. – Она моя дочь, твоя сводная сестра.
– И моя тоже, пала? – вмешался мальчуган.
С нескрываемой гордостью Байярд взглянул па парня, которому было всего только одиннадцать лет, а он уже подавал большие надежды.
– Да, Этон, она и твоя сестра. Александру тянуло заключить в объятия брата и сестру, как она когда-то обняла отца. Однако подумав, что ее могут неправильно понять, она сдержалась и сцепила руки за спиной.
Морщинка перерезала чистый детский лобик Этона, когда он посмотрел на ее рот.
– Мама уверяет, что она странно говорит, словно неверная.
Агнесса и Джеймс обменялись взглядами. В его глазах ясно читалось обещание упрека, а в ее – готовность принять вызов.
Забыв предупреждение матери насчет ее кузины, Александра мысленно посочувствовала леди Байярд. Нелегко, должно быть, жить в тени той, кого так преданно и сильно любил лорд, особенно если та – соперница с детства.
Мужчина положил руку на плечо Этона.
– Да, Александра действительно говорит немного не так, как мы, певуче растягивая слова. Но она никакая не язычница, а такая же христианка, как ты и я.
– Хочу послушать, – упрямился сын.
Удивленная такой необычной просьбой, девушка некоторое время смотрела на юного Байярда, затем выполнила его пожелание.
– Я очень рада познакомиться с тобой, Этон, – затем взглянула на девушку, которую могла назвать сестрой, – и с тобой, Мелисса.
На приветствие, к изумлению Александры, никто не ответил. Оки просто, широко открыв глаза, смотрели на нее.
Агнесса нарушила молчание.
– Так что мы будем делать с помолвкой нашей дочери, Джеймс?
С сожалением вздохнув, отец взял руки дочери в свои.
– Прости меня, но возвращение Люсьена де Готье перечеркнуло все наши планы, – горько проговорил он.
– Значит, я не выйду замуж за Винцента?
– Нет.
Александре пришло в голову, что ее сестра могла бы расстроиться, получив такое известие. Наоборот, ее глаза засверкали ярче.
– Ну тогда за Люсьена, – вмешалась Агнесса. Раздражение охватило лорда.
– Неужели ты забыла, что он сказал?
– Он может передумать, когда узнает, что приобретет больше, чем мир, женившись на Мелиссе.
«Земля», – подумала Александра.
– Вы ошибаетесь, – обратилась она к женщине, – Люсьен скорее возьмет свои земли назад с оружием в руках, чем преклонит свою голову перед Байярдами.
Агнесса медленно повернулась к девушке, которую считала возмутительницей спокойствия.
– Ты не можешь знать этого, – произнесла она холодным неприязненным тоном.
– Нет, знаю. Я...
– Если ты спала с этим мужчиной, – рявкнула жена Байярда, – это вовсе не значит, что ты знаешь, что у него на уме.
Неужели еще минуту назад она сочувствовала этой ведьме? Александра за словом в карман не полезла бы и в своем ответном оскорблении могла зайти дальше, чем Агнесса, но вмешался Джеймс.
– Успокойся, Агнесса.
– Да это же правда, – продолжала неугомонная женщина. – Посмотри на нее. Неужели ты думаешь, что такой человек как де Готье не возьмет то, что она так явно предлагает.
Сжав зубы, Александра бросила взгляд вниз, на свой наряд, затем перевела взор на Агнессу и Мелиссу. Ее платье мало чем отличалось от их платьев, хотя и было намного скромнее, чем у них.
Тогда что? Волосы, рассыпавшиеся по плечам? Волосы жены и дочери Байярда заплетены в косы. Агнесса прятала их под расшитый драгоценностями головной убор, а Мелисса заколола косы над ушами. Все различие, наверно, в прическе.
Пока она размышляла над этим вопросом, Джеймс подошел вплотную к жене.
– Ты плохо себя ведешь, Агнесса, – произнес он. Каменная неподвижность его фигуры свидетельствовала о бушующем внутри гневе.
– Александра моя дочь и...
– Так же, как Мелисса, – быстро перебила мужа женщина. – И не забывай о сыне.
Байярд не обратил внимания на ее слова.
– Держи свои грязные мысли при себе, ведь тебе знакомы прелести моего гнева.
Противостояние длилось несколько минут, а завершилось оно только тогда, когда Агнесса оскорблено огрызнулась:
– Очень хорошо, но не забывай, кому ты должен отдать предпочтение.
– Имени Байярдов, – отрезал Джеймс, – как всегда.
Ее выщипанные брови взметнулись вверх.
– Ты знаешь, что я говорю о детях.
– Александра мой первенец, – напомнил он жене.
– Да, если только она говорит правду.
– Правду, Агнесса. Для тебя же лучше, если ты примешь это.
Жена благоразумно не стала спорить, но то, как она скрестила руки на груди, говорило в пользу того, что она не покончила с этим делом и вовсе не собирается с распростертыми объятиями принимать девушку в лоно своей семьи.
Джеймс повернулся к детям и увидел, что все трое пожирают его глазами.
Мужчина улыбнулся.
– Думаю, что рыцарский турнир лучше всего представит Александру нашему дворянству. А что вы думаете об этом?
– О, да! – радостно воскликнул Этон.
– Александра? – спросил Джеймс.
– Турнир... – размышляла вслух девушка. Она слышала о таких праздниках, но очень мало знала о них. – Это звучит... интересно.
– Ну тогда договорились, – подвел черту лорд, предупреждающе взглянув на жену. – Итак, через месяц в Корберри состоится первый турнир.
