Глава 20
– Приближается шторм! – закричал матрос, ловко, как обезьяна, спускаясь вниз по мачте. – Шторм приближается!
Заложив руки за спину, Николас медленно повернулся и вгляделся в горизонт, который был еще чист и ясен, когда он последний раз выходил на палубу. Теперь же приближающиеся грозовые облака быстро затянули все небо.
Капитан подозревал, что так и будет, что именно здесь, в Бискайском заливе, его злобная, ревнивая любовница Атлантика заставит заплатить за предательство и измену со Средиземноморьем. От пришедшего опять на ум сравнения стихии с женщиной капитан рассмеялся, однако серьезность ситуации и тяжкий груз ответственности оборвали смех.
Вот уже два дня судно пробиралось вдоль французского побережья. Путешествие оказалось трудным и смертельно опасным из-за сильных северозападных ветров и бурного течения, а надвигающийся шторм увеличивал опасность. В воздухе витал запах смерти.
Зная, что не может рисковать, идя в непосредственной близости от берега и скал, о которые его корабль может разнести в щепки, Николас крикнул рулевому:
– Выводи ее!
Если шторм будет сильным, а в этом не приходилось сомневаться, для «Иезавели» спасением явится открытый океан.
Жиро глубоко вздохнул тяжелый, насыщенный грозовыми зарядами, воздух, с шумом выдохнул его и начал отдавать приказания команде. Опытные и закаленные в походах морские волки в ту же секунду бросились исполнять приказания своего капитана. Они крепили канаты и паруса, все это деловито и возбужденно, осознавая смертельную опасность, пьянящую, как терпкое вино, заставляющее кипеть кровь.
– Предстоит тяжелое испытание, – произнес Люсьен, поднимаясь на палубу и подходя к Николасу.
Со слабой улыбкой, чуть приподнявшей уголки губ и служащей единственным свидетельством возбуждения, капитан кивнул.
– Да, буря. На счету каждая пара рук. Как ты думаешь, сможешь ли ты с ней справиться, кузен?
– Думаю, что да, – медленно проговорил Люсьен, вспоминая другие штормы, которые ему удалось пережить, вперив взгляд в свинцово – черное небо.
Когда де Готье был рабом на галерах, он побывал в разных ситуациях, испытав и безумные ветра и хлесткую серость дождя и бешенство океана, которые объединяли усилия, пытаясь расправиться с горсткой храбрецов, осмелившихся противостоять разгулу стихии. Тогда ему и остальным рабам приходилось грести из последних сил, чтобы спасти свои жизни и жизнь своих хозяев. Как ни странно, жизнь ему спасли цепи, которыми он был прикован к веслу за неповиновение. Многие его товарищи по несчастью нашли последний приют в пучине, их поглотившей.
– Хорошо, – произнес Николас и нахмурился. – Где Александра ?
Люсьен очнулся, отбросив мрачные воспоминания, и вернулся к действительности.
– Она в каюте, упражняется в правописании. Арабская вязь у девушки получалась отменно, а вот английские буквы плохо ложились на пергамент. Как всегда, упрямица спорила до хрипоты по поводу целесообразности письменных упражнений, но успокоилась и смирилась после того, как вырвала у своего мучителя-учителя обещание освободить ее от занятий на следующий день.
– Она должна оставаться там. Люсьен согласно кивнул.
– Я сейчас же спущусь и предупрежу ее, затем вернусь и попытаюсь помочь спасти корабль.
Николас смотрел вслед уходящему брату, потом снова перевел взгляд на небо. Если бы шторм застиг их днем, опасность не была бы так велика, однако через час наступит ночь, спустится мрак, наполняя горечью и страхом сердца отважных моряков.
Он отдал приказание приспустить паруса, затем возбужденные, волнующиеся воды Атлантики приковали его внимание.
– Шлюха, – пробормотал Жиро, – какова же будет твоя награда, если я одержу победу в этой схватке?
Интересно, сможет ли капитан и его команда прибыть в Англию раньше других судов? Не потеряет ли в цене груз на борту из-за поисков и спасения Александры, которые задержали «Иезавель» в гавани на несколько дней? Хотя вероятность получения большой прибыли казалась весьма призрачной, Николас принял вызов, брошенный ему судьбой, и улыбнулся.
– Ну, это же настоящий подвиг, – съязвил Люсьен.
Запачканное чернилами перо выскользнуло из пальцев Александры и мягко опустилось на пол.
– Ой! – вскрикнула она и, быстро выпрямившись, поджала ноги. Появление Люсьена было для нее полной неожиданностью. – Не думала, что ты так быстро вернешься. – С этими словами девушка положила ноги на матрац и устроилась поудобнее.
– Это заметно. – Пройдя по каюте, де Готье наклонился и поднял перо. – Так-то ты зарабатывала себе выходной!
Девушка потянулась за пергаментом.
– У меня устала рука, – начала объяснять она, – а пока я ждала, когда пальцы отдохнут, решила попробовать пописать ногами. На ногах ведь такие же пальцы, что и на руках, правда? – Говоря это, Александра по очереди подавала на суд эксперта три экземпляра своих тяжких трудов.
Люсьен поморщился.
– Если постараешься, можешь сделать лучше. Девушка забрала последний пергамент и внимательно взглянула на него.
– Что это ты говоришь? Вот этот гораздо лучше, посмотри.
Мужчина жестом выразил полное несогласие, затем, вспомнив о причине своего столь раннего возвращения, заговорил:
– Нас застиг шторм. Ты будешь оставаться здесь, пока я не позволю тебе выйти на палубу. Поняла?
– Нет, ни в коем случае! Я хочу увидеть разгул морской стихии, – протестующе воскликнула прирожденная бунтовщица, свешивая ноги с матраца и собираясь прыгнуть вниз.
Положив руку на плечо, Люсьен остановил ее.
– Не обязательно смотреть, ты можешь чувствовать, – произнес он с видимым раздражением. – А почувствуешь ты наверняка, не беспокойся.
– Но...
– Если потребуется, я запру тебя. Прекрасно зная, что именно так де Готье и поступит, Александра, застонав, и тем самым выразив свое разочарование и отчасти негодование, согласилась:
– Ну ладно, я останусь в каюте. Но обещай, что будешь приходить ко мне время от времени и сообщать, что происходит наверху.
– Если смогу...
Услышав это, девушка поняла, что он не сдержит обещание.
– Оставайся на кровати, – читал Люсьен наставление, – океан очень беснуется, он будет швырять корабль с волны на волну, а вместе с ним, будь уверена, полетим и мы, и все, что есть на борту. – Будто подтверждая его слова, судно накренилось, затем выровнялось и снова накренилось. – Ну вот, началось.
Александра безропотно легла на бок, положила голову на вытянутую руку и посмотрела на гиганта.
– Ты будешь держать все под контролем, правда, Люсьен? И беречь себя? – спросила она, внезапно испугавшись за его безопасность.
Лицо де Готье смягчилось. Наклонившись, он нежно провел рукой по изгибу ее подбородка, затем прижал ее щеку к губам.
– Все будет хорошо.
Девушка взглянула ему в глаза, светящиеся решимостью и отвагой. Его решимость и мужество передались и ей.
Подойдя к двери, Люсьен повернулся и посмотрел на Александру. Их глаза встретились. Через секунду мужчина задул светильник.
– Не зажигай его, так будет безопаснее. Печаль обуяла девушку, когда она смотрела на опустевший дверной проем.
– Боже, защити его... и команду... и Николаса, – молилась она. Хотя ей с трудом удавалось поддерживать лояльные отношения с загадочным капитаном и дружескими их можно было назвать с большой натяжкой, Александра вдруг обнаружила, что испытывает к нему симпатию.
Девушка пыталась уснуть, надеясь, что проснется, а шторма больше нет, однако задремать ей не удавалось – тошнота подступала к горлу, желудок выворачивало наизнанку.
Вглядываясь в темноту, она схватилась за канаты, натянутые вдоль матраца, когда очередная волна ударила в борт, и услышала крики Николаса:
– Убрать главный парус!
– Убрать главный парус! – передавалась команда по цепочке для тех, кто не слышал приказа капитана из-за завывания ветра.
Вскоре после этого послышался ужасный скрип, сменившийся громким треском, когда парус упал с высоты.
В то же самое мгновение судно выпрямилось и спокойно покачивалось на волнах, будто разгневанный океан утихомирился.
Поверив в обманчивое спокойствие, Александра отпустила канаты. В следующую секунду корабль накренился влево и ее выбросило из постели. Инстинктивно она выставила руки вперед они приняли на себя удар, затем пришла очередь живота. Ее скольжение по полу каюты остановила стена, но только на мгновение.
– Боже мой! – выдохнула девушка, лихорадочно ища, за что ухватиться, – спаси нас. – Согнутой рукой она уцепилась за ножку стола, привинченного к полу, подтянулась, прислонилась к ней и вслушивалась в звуки наверху. Все, что ей удалось услышать, это тяжелые удара волн о трескавшуюся обшивку.
«Неужели их всех смыло за борт?» – заледенев от страха, подумала несчастная. Александра начала страстно молиться, упрямо шевеля трясущимися, непослушными губами, подавляя всхлипы, рвущиеся из горла, давая Богу клятву выполнить невозможное, если он сжалится и поможет, вырвет их из жадных лап смерти.
Наконец, девушка услышала голоса и вздохнула с облегчением. Однако радоваться было еще рано, потому что внезапно «донесся крик: – Человек за бортом!
«Люсьен! Боже мой, неужели это он?» Подняв голову, она посмотрела на дверь. Удастся ли ей добежать до нее, когда в борт ударит новая волна и ее тело отлетит в противоположный угол каюты? Необходимо попытаться, необходимо узнать наверняка.
Отпустив ножку стола, Александра воспользовалась креном судна, чтобы доползти до двери, затем попыталась встать на ноги. Два раза она падала, на третий ей все же удалось подняться и распахнуть дверь.
Пробираясь по узкому проходу, держась обеими руками за стены, она брела по щиколотку в воде. Внезапно услышав шаги, девушка упала на колени и на четвереньках поползла на шум, взбираясь по ступенькам. Удар волны о борт, и ее занесло в сторону. Однако Александре удалось справиться с качкой и она с трудом поднялась на ноги. Мгновение спустя она открыла люк и вгляделась в ночь, волею судьбы ниспосланной им адом.
Ледяные брызги попали на лицо и руки, бешенный ветер растрепал роскошные кудри и швырнул их прямо в глаза. Силуэты людей виднелись то тут, то там, мелькали руки, пытавшиеся победить стихию.
– Люсьен! – крикнула Александра. Ветер унес ее слова и бросил в пучину волн, как и тело того несчастного, что несколькими минутами раньше упал за борт. Держась одной рукой за крышку люка, она вновь позвала, приставив вторую руку ко рту, пытаясь перекричать грохот шторма, но опять безрезультатно.
Внезапно у нее мелькнула мысль о клятве, данной Люсьену, оставаться внизу, но девушка отогнала ее. Поднимая юбки, она шагнула на палубу и схватилась за первое попавшееся препятствие – полдюжины бочек, закрепленных канатами. Держась обеими руками за мокрые веревки, борясь с ураганным ветром, грозившим выбросить за борт, Александра всматривалась в темноту, пытаясь найти Люсьена.
– Боже, пожалуйста, покажи мне его. – Во мраке все тени выглядели одинаково, не отличаясь ни высотой, ни шириной.
В борт ударила гигантская волна, судно накренилось, нога девушки соскользнула в сторону. Все еще цепляясь за веревки, она упала на колени. Ей послышалось или действительно кто-то звал ее по имени?
Едва несчастная успела встать на ноги, как волна накрыла ее и руки отпустили канаты. Хлебнув воды, девушка поняла, что ее относит к канатам, натянутым вдоль борта, к неминуемой смерти. В отчаянии она судорожно попыталась схватиться за что-нибудь, однако под рукой ничего не оказалось. Ничего...
В то же самое время чья-то сильная рука вцепилась в нее и удержала на палубе.
Волна накатила на канаты, но не успела Александра набрать в легкие воздуха, как тело мужчины подмяло ее под себя, не давая вздохнуть. Подождав, пока схлынет вода, он поднялся сам и поднял девушку.
– Люсьен? – спросила она, сделав первый вздох. Ее спаситель не ответил. Перебросив ее через плечо, он побежал к люку, надеясь добраться до него быстрее, чем океан. Ему это удалось.
«Это наверняка де Готье», – убеждала себя полуживая бунтовщица. Каждая клеточка ее измученного тела твердила ей об этом – его прикосновения не спутаешь ни с чьим другим. Моля Бога, чтобы она не ошиблась, чтобы ее воспаленное воображение не приняло мечту за действительность, она приникла всем телом к мужчине, спускавшемуся по ступенькам. Над их головами бесновалась вода, пытаясь пробить люк, закрытый заботливой рукой спасителя, однако все, что океану удалось сделать, – это просочиться тоненькими струйками сквозь щели.
Вот и спасительная каюта. Мужчина осторожно опустил свою ношу на матрац.
– Ты дала мне слово и нарушила его, – прорычал в темноте Люсьен. – Тебе нельзя было покидать каюту.
Мокрая и дрожащая, Александра, чувствуя внутри испепеляющий жар, приникла к мужчине.
– Ты жив, жив... – радостно закричала она, прикасаясь к его спине, судорожно теребя его одежду, и все больше убеждаясь в том, что перед ней не бесплотный дух, а живой и невредимый де Готье.
Он разжал ее руки, отодвигаясь, но в следующее мгновение прижал тело девушки к себе корабль накренился и его спутница неминуемо бы упала.
– Я-то жив, а ты спаслась только благодаря Богу.
– Богу и тебе, – благодарно уточнила Александра.
В воздухе повисло напряженное, гневное молчание, говорившее о его ярости красноречивее всяких слов.
– Прости меня, Люсьен, – извинилась она, прижимаясь к его теплой, мокрой груди. – Я слышала, как кричали, что человека смыло за борт и испугалась, что это ты.
– Беспокойная душа, – пробороматал де Готье, затем отстранился. – Дважды глупо с твоей стороны, Александра. Если бы даже я упал за борт, ты бы ничем не смогла помочь мне. – Его голос звучал резко и грубо, однако в нем слышались теплые нотки.
– Конечно, ты прав, – согласилась девушка, – но мне необходимо было это знать.
– Зачем? – спросил мужчина, удивляясь своему желанию знать ответ. В душе его шевельнулась надежда.
Корабль резко накренился, и ответа он так и не получил. Подхватив Александру, Люсьен немного подождал и ощупью двинулся к ее импровизированной постели. Она раскачивалась в разные стороны, но де Готье сделал невероятное – уложил тело девушки на нее.
Александра потянулась к нему.
– Люсьен, я...
– Это подождет, – сурово произнес он, собираясь отвернуться, но прикосновение ее нежных рук остановило его. Отдавшись во власть нежной истомы, которую только эта упрямая девчонка могла в нем вызвать. Люсьен схватил ее руку, подержал некоторое время между своими громадными ладонями, затем положил ей на грудь.
– Я нужен на палубе, – с этими словами он выскользнул из каюты.
Оставшись одна, Александра услышала скрежет запирающегося замка, когда Люсьен закрыл дверь ее каюты. Он выполнил свою угрозу, но надолго ли? Как скоро он снова появится здесь?
Дрожа скорее от страха потерять навсегда этого человека, чем от пронизывающего1 до костей холода, она натянула на себя одеяло и, свернувшись в клубок, опять отчаянно молилась, едва шевеля трясущимися, посиневшими губами.
Де Готье вновь пришел к ней, прижался лицом к ее разгоряченному лбу, нежно целуя губы, нос и глаза, осторожно проводя пальцами по шее. Александра долго не могла понять, грезит она или же все происходит наяву, но потом его тяжелое тело вытянулось рядом с ней.
Матрац прогнулся под его тяжестью, и девушка открыла глаза, вглядываясь в человека, лежащего рядом. Мужчина выглядел усталым, глаза потемнели, а веки покраснели от борьбы с любовницей Николаса, всемогущей Атлантикой, однако он все же нашел силы улыбнуться ей.
Ответная улыбка засияла на лице измученной Александры, в ней читалось облегчение от того, что все кончилось благополучно и любимый рядом. Временами ей казалось, что шторм никогда не кончится, что ночь навечно опустилась на землю. Однако сдалась и она, уступая место хмурому, безрадостному рассвету. Шторм и мрак, эти вечные союзники, держали ее в напряжении, и расслабиться бедняжка смогла лишь тогда, когда услышала приглушенный голос Люсьена. Посылая Богу хвалы, она, совершенно измученная, отдыхала. Судно едва покачивалось на утихомирившихся волнах океана.
– Люсьен, – пробормотала Александра, протянув руку и дотрагиваясь до его небритого, щетинистого подбородка.
Он поцеловал ее ладонь.
– Все кончено, – только и сказал он.
– Знаю, – сжав пальцы, она нащупала то место, которого коснулись губы де Готье.
– Ты все еще сердишься на меня?
Его улыбка стала еще шире.
– Нет, хотя надо бы. Воодушевленная, она придвинулась ближе.
– Океан больше никого не погубил? Заметно напрягшись, он перестал улыбаться и с сожалением произнес:
– Нет, только одного, но и это большая потеря. Человека уже ничем не вернешь, не воскресишь из мертвых.
Девушка протянула руку и попыталась разгладить морщинки, появившиеся на его лбу.
– Прости меня.
Де Готье кивнул и закрыл глаза.
Они долго лежали молча, хотя никто из них не спал. В конце концов Александра собралась с духом и задала вопрос, на который так жаждала получить ответ:
– Почему ты пришел и лег рядом со мной? Открыв глаза, Люсьен взглянул на нее.
– Чтобы подержать тебя в объятиях, дотронуться до твоего тела, – приподняв одеяло, он провел рукой по ее бедру. – Это я обещал себе, когда находился там, на палубе. Шторм побежден и я пришел, чтобы исполнить обещанное.
Погасшая было надежда вновь вспыхнула в сердце, но что-то заставило задуматься над его ответом. «Чтобы дотронуться до тела», – так, кажется он сказал. И ничего больше?
– Ты поцелуешь меня, Люсьен? – рискнула спросить девушка, вспыхнув от стыда. – Так, как ты сделал это первый раз?
Де Готье просто хотел лишь прижаться к ней, почувствовать се податливое тело, вдохнуть аромат, исходивший от нее, по сейчас се слова всколыхнули его, возвращая измученное и избитое тело к жизни.
Прекрасно зная, что не станет делать этого, мужчина тем не менее приподнялся, опираясь на локоть, и уставился на Александру.
– А как я целовал тебя первый раз? От изумления его спутница заморгала.
– Ты не помнишь?
– Почему же, помню, но я хочу услышать от тебя.
Щеки девушки залил яркий румянец.
– Я... ты... – она вздохнула. – Я не знаю, как передать это словами. Это было чудесно, вот и все, что я могу сказать.
– А разве другие мои поцелуи не оставили у тебя такого ощущения?
– Возможно, – едва выдохнула смущенная Александра, – но все же не такие, как этот.
– Ну тогда давай попробуем повторить его. – Опустив голову, Люсьен впился в ее сочные губы, как мужчина, изголодавшийся по женской ласке.
К счастью или нет, но девушка уже приоткрыла рот, готовясь к поцелую, как женщина, долго не знавшая мужчину. Его язык начал свое движение, и она почувствовала соль на его губах и морской воздух, что наполнял его легкие. Желая большего, Александра провела руками вдоль его спины, зарываясь в бронзовые волосы, затем пальцы обежали всю его прекрасно развитую мускулатуру. Страсть вспыхнула в ней с новой силой, всхлипы и судорожные вздохи вырывались из ее груди.
Поцелуй становился все более страстным. Люсьен, проведя руками вдоль тела девушки, подобрался к груди. Нащупав большим и указательным пальцами ее сосок, он нежно потирал его и почувствовал, как тот напрягся.
Девушка сильнее прижалась к мужчине, страстно желая его и опасаясь закричать. Не отрывая губ, де Готье положил послушное тело на спину и лег на него. Она почувствовало доказательство его желания войти в нее, в котором он отказал ей раньше. Откажется ли он снова? Моля Всевышнего, чтобы этого не случилось, Александра приподняла бедра навстречу ему и ощутила, что его потребность в ней растет.
Де Готье что-то невнятно пробормотал, задирая ее мокрые юбки и находя бедра. Шершавые и мозолистые, его руки тем не менее заставляли девушку содрогаться от удовольствия. Двигаясь дальше, его пальцы дотронулись до места, которое ему, по мнению Александры, не мешало бы узнать получше. Однако долго они там не задержались, снова переходя на бедра.
Хриплый вздох Люсьена нарушил тишину.
– Ты знаешь, что я чувствую к тебе, да? – спросил он, поднимая голову и отыскивая ее взгляд.
Девушка подумала с надеждой, что он любит ее так же, как и она его. Несомненно, именно об этом чувстве он и говорил.
– А что ты испытываешь ко мне, Люсьен? – спросила она, ожидая желанного ответа.
С явно читаемым сожалением мужчина опустил ее юбки и откинулся на спину.
– Хватит и того, что я ощущаю, – проговорил он, глядя куда-то поверх головы Александры, – и пусть это не заходит слишком далеко.
Не веря своим ушам – неужели Люсьен собирается остановиться на этом – Александра села на матрац.
– Ты играешь со мной? – Ее внезапно поразила мысль, что это и есть его месть Байярдам.
– Нет, я просто не желаю, чтобы кое-что произошло.
Обманутая в самых сокровенных ожиданиях, девушка отвела глаза. Он все еще не признался ей в любви... а она его никогда об этом не попросит. Если мужчина испытывает по отношению к ней любовь, она должна выразиться словами.
– Хочешь ты этого или нет, но ты все же леди, Александра, и какой я принял тебя, такой и сдам старику Байярду, а не с моим ублюдком, растущим в твоем милом животике.
«Естественно, это произойдет, когда мы станем мужем и женой», – подумала девушка.
Мысль об их будущем не давала Люсьену покоя, но и усталость взяла свое. Слишком тяжело размышлять о женщине человеку, бывшему дважды помолвленным и дважды расторгнувшим помолвку.
Подвинув податливое тело Александры, он устроился поудобнее.
– Давай поспим. Сон нам обоим пойдет на пользу.
