Книга: Подруга пирата
Назад: ГЛАВА XVI
Дальше: ГЛАВА XVIII

ГЛАВА XVII

 

— На киль его!
Вип и Спар обменялись испуганными взглядами.
— Трис… — начал Спар.
— Я хочу его килевать! — взгляд Тристана был ужасающе яростным.
— Послушай, Трис… — опять пытался заговорить с капитаном Вип.
Тристан поднялся, оперся пальцами в стол и наклонился вперед. Голос звучал настораживающе спокойно.
— Кто капитан этого корабля? В таком случае, я хочу, чтобы мои приказы выполнялись. — Он отшвырнул со своего пути стул и повернулся, чтобы выйти из каюты.
Вип и Спар переглянулись.
— Попробуй ты, — дал знак Вип, еле заметно кивая головой.
Спар поднялся из-за стола и догнал Тристана. Капитан смотрел на него взглядом, отвергающим дальнейшие разговоры. Спар поднял руку.
— Выслушай меня, Трис, пожалуйста!
Тристан повернулся к своему другу спиной и молча ждал.
— Я понимаю твою злость на Джейкобса. То, что он сделал… — Спар старался говорить убедительно. — То, что он сделал, достойно самого сурового наказания, и он должен за это ответить. Но ведь ты всегда был справедливым капитаном по отношению к своим морякам. Если ты подвергнешь его такой пытке, то потеряешь всех своих людей.
Тристан все еще находился в напряжении. Спар продолжал:
— Все мужчины получили строгий приказ относительно этих женщин на борту судна. Но когда ты делил ложе с Джасиндой, ты сам подавал им пример.
— Я собираюсь жениться на Джасинде, — в знак протеста отрезал Тристан.
Спар покачал головой.
— Они не знают об этом. Кроме того, это не меняет дело. Они просто видят, как развлекаешься ты, и тоже хотят этого.
Голос Тристана прозвучал, как гром, когда он спросил:
— А ты знаешь, что он сделал с Джасиндой? Он чуть не утопил ее. И еще собирался изнасиловать! И ты просишь, чтобы это сошло ему с рук.
— Нет, — честно ответил Спар. — Я прошу тебя быть справедливым в выборе наказания. — Он повернул голову и посмотрел на первого помощника капитана, прося поддержки.
— Спар прав, — вмешался Вип, вставая и подходя к ним. — Мне нравится эта леди. И ты знаешь это. Но ты сейчас должен руководствоваться не оскорбленными чувствами, а здравым смыслом и рассудком. Не принимай решение сгоряча.
Двое мужчин ждали ответа от третьего. Капитан продолжал безучастно смотреть на дверь. В каюте повисла мрачная тишина. Одна мучительная минута тянулась за другой.
Вдруг Тристан хлопнул ладонью по оконной раме.
— Черт! — выругался он. — Мне хотелось его убить! — Он опустил голову, тяжело и протяжно вздохнул, потом повернулся. Когда он выпрямился, выражение его лица было твердым, как камень. — Тридцать ударов плетью! — Он ходил взад-вперед по комнате, от Спара к Випу. Глаза его блестели, как сталь. — Это достаточно справедливое наказание?
Спар кивнул.
— Достаточно, — ответил Вип.
— Завтра утром. — Тристан повернулся к окну. — На рассвете.

 

Свернувшись калачиком, Джасинда лежала на кровати. Ей было холодно и одиноко без рук Тристана, обвившихся вокруг нее. Она дрожала. Пыталась не думать о случившемся, внушая себе, что все не так страшно. Ей не причинили вреда, не изнасиловали. Она уже в порядке. Все было ужасно, ужаснее, чем можно было увидеть в кошмарном сне. Да, ему не позволили ее изнасиловать, но, тем не менее, он надругался над ней. Слез уже не было, она выплакала все, но Джасинда дрожала всем телом.
Где сейчас Тристан? Почему оставил ее одну? Что он делает? Все на корабле, наверное, уже знают, что произошло.
Дверь открылась. Джасинда забилась в угол, испуганно ойкнула и натянула одеяло на глаза. В комнату вошел Тристан. Он бросил на нее взгляд, потом стал молча ходить по каюте.
«Он даже смотреть на меня не может!» Новая боль пронзила ее, и она закрыла глаза.
Кровать заскрипела от его веса. Он лег рядом и, протянув руку, прижал Джасинду к себе. Тристан поцеловал ее волосы.
— Джейкобс больше не побеспокоит тебя, — тихо сказал он. — Ни Джейкобс, ни кто-то другой на этом корабле.
— Что… что ты сделал? — поинтересовалась она, боясь узнать страшную правду.
Он напрягся от злости. Теплота и защищенность, которую она только что чувствовала, исчезла.
— Утром он будет наказан.
— Наказан?
— Да. Наказан тридцатью ударами плети. Ты должна быть на палубе. Все там будут присутствовать. — Руки Тристана снова крепко прижали ее к себе, пугая Джасинду своей силой. — Я должен был убить его! — Он отчеканил каждое слово с суровой решительностью.
Опять в ее глазах стояли слезы. Ей казалось, что она не сможет больше плакать, но все-таки она заплакала.
— Это… это была моя вина…, — выдавила она сквозь рыдания. — Если бы я… если бы я осталась на корабле…
— Нет. Ты ошибаешься. Это не твоя вина. — Он опять поцеловал ее волосы. Тристан ослабил руки, но Джасинда чувствовала себя словно в надежном и безопасном убежище. — Пожалуйста, не плачь, Синда! Пожалуйста!
Она всхлипнула, пытаясь остановить поток слез.
— Не плачь больше, Все будет хорошо. Я обещаю тебе, что все будет хорошо.
Она положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Она не будет больше думать о неприятностях этого дня. Она будет думать о том, как Тристан любит ее.

 

Утром следующего дня вся команда, от матроса до капитана, стояла на палубе «Танцующей Габриэллы». Скатанные паруса отсвечивали розовым блеском. Вода в бухте была тихой. Птицы не пели. Не слышалось плеска от играющей на воде рыбы. Казалось, весь мир замер в зловещем ожидании.
Джасинда вышла на палубу. Она стояла одна в нескольких шагах от Тристана. Скоро многие женщины тоже вышли наверх и собрались позади нее. До Джасинды доносился их шепот, но она не оборачивалась, чтобы не видеть никого. Словно окаменев, она была не в состоянии двигаться. Глаза ее опухли от слез и бессонной ночи.
Когда вывели Джейкобса, Джасинда ощутила внезапное напряжение на палубе. Преодолев страх, она с содроганием взглянула на своего обидчика. Его лицо распухло, под глазами чернели ссадины от ударов Тристана, и, конечно, он сгорал от стыда перед своими друзьями-моряками — но шел уверенной, бесстрашной походкой.
— Прочти, в чем он обвиняется, Филдинг! — приказал Тристан.
Филдинг начал выполнять приказ, а взгляд Джейкобса бегал от капитана к Джасинде. Девушка не слышала ни слова. Ее парализовал полный ненависти, свирепый взгляд матроса. И даже когда его повели к железной решетке, он все еще продолжал смотреть на нее. Филдинг велел ему снять рубашку, и Джейкобс без замешательства и жалоб сделал это. Он лишь однажды отвел глаза, когда его вынудили повернуться, чтобы привязать руки к металлическим перекладинам.
«Когда тебя накажут, я почувствую себя лучше, — подумала Джасинда. — Ты заслуживаешь этого. Все закончится, и я опять почувствую себя чистой».
— Начинай, Филдинг!
Джасинда посмотрела на Тристана. Со стороны его лицо казалось безжизненной маской, но она, научившаяся уже понимать выражение лица своего любимого мужчины, могла прочесть по напряженным скулам, что Тристан разгневан.
— Она сама виновата, — шепнула одна из женщин достаточно громко, чтобы услышала Джасинда, — выставляет себя напоказ перед мужиками, как последняя… И чего она еще ожидала от этого моряка? Это ее следовало бы выпороть!
Неужели так думали все? Краска разлилась по лицу Джасинды. Она обвела глазами собравшихся, боясь прочитать обвинение в свой адрес на лицах мужчин и женщин. «Капитанская шлюха, — казалось, говорили они. — Это ее вина!»
Джасинда услышала свист хлыста, разрезавшего воздух, и неожиданный треск. Ее взгляд упал на спину Джейкобса. Глаза невольно расширились. На обнаженном теле матроса появились красные полосы. Моряк отвел руку с хлыстом назад, и опять резкий свист хлыста разрезал воздух над палубой. Мышцы Джейкобса напряглись, руки изменились до неузнаваемости, когда он с силой вцепился в железные поручни. Снова и снова карающая плеть с жестокостью обрушивалась на загорелое тело, каждый раз оставляя после себя кровоточащие раны. Никогда в жизни Джасинде не приходилось быть свидетелем такой жестокости, такого ужаса, каким было это наказание. Ничто, даже то, что сделал с ней Джейкобс, казалось, не заслуживало такой кары.
Каждый раз, когда рука с хлыстом опускалась, на спине Джейкобса появлялись кровавые рубцы, и теперь он уже просто истекал кровью. Джасинда почувствовала тошноту, подступившую к горлу. Не сдержавшись, она бросилась к Тристану и схватила его за руку.
— Пусть он прекратит! — хриплым голосом сказала она.
Тристан вздрогнул и, обернувшись, посмотрел на нее черным холодным взглядом, потом сказал:
— Уйди, Джасинда.
— Пожалуйста, этого достаточно! — молила она. Глаза всех присутствующих устремились на капитана и Джасинду, уши ловили их разговор. Даже моряк, исполнявший приговор, в нерешительности замер.
— Я хочу, чтобы ты прекратил это. — Пальцы девушки сильнее сжали его руку, голос стал громче. — Прекрати это! Прекрати!
— Иди вниз, Джасинда, — ровным голосом сказал он, его тон не терпел возражений. — Сейчас же. — И не дожидаясь, когда она выполнит его приказ, повернулся к ней спиной. — Продолжай наказание!
Изумленная, Джасинда снова услышала свист плети, хлещущей изуродованную плоть Джейкобса. Потом она резко развернулась, чтобы уйти, но опять остановилась, поймав на себе победный взгляд Лорали.
— Иди вниз, Джасинда, — насмешливо проговорила красавица.
Униженная и смущенная, Джасинда бросилась в каюту.

 

Немного спустя они на полных парусах покинули бухту. Свежий ветер нес их вперед. «Габриэлла» двигалась со скоростью 17 узлов в час. Весь день — с тех пор, как Джасинда убежала с палубы с горючими слезами на глазах — она не видела Тристана и сидела в каюте в ожидании, уверенная, что он придет извиниться и успокоить ее. Прождав долго в одиночестве, она хотела подняться на палубу и поискать его, но не осмелилась, вспомнив, как он говорил с ней. Она съежилась от страха. Во что она превратилась ради своей любви?
Перед самым ужином дверь в каюту открылась, и вошел утомленный, со сжатыми губами Тристан. Джасинда встала, каждая клеточка ее тянулась к нему. И все же противоречивые чувства боролись в ее душе. Она злилась за то, что он не послушал ее, не остановил порку. Ее обидело, как он посмотрел на нее, каким тоном приказал ей уйти. Ей стало стыдно, когда она увидела себя со стороны. «О, да это же капитанская шлюха!» Эта фраза так часто повторялась у нее в голове!
Когда молчание стало невыносимым для нее, Джасинда спросила:
— Почему ты не остановил это?
— Я — капитан корабля. Мое слово — закон.
Она вспомнила исполосованную спину Джейкобса.
— Он истекал кровью. Виновный получил свой урок, этого было достаточно!
Глаза Тристана потемнели.
— А другие, они получили бы урок, если бы я дал слабину? — Он повысил голос. — Это не игрушки, Джасинда. Я обязан укреплять дисциплину…
Она покачала головой, она не понимала, как Тристан мог быть таким жестоким и беспощадным? Тот ли это самый мужчина, что держал ее нежно в своих объятьях по ночам, кто осыпал поцелуями ее тело, кто шептал слова любви и ласками доводил ее до экстаза? Неужели это ее Тристан?
— Ты знала, каков был приговор из нашей беседы прошлой ночью, — мрачно напомнил ей он.
— Я не поняла, что это значит, — протестующе заявила она. — Кроме того, тогда мне было больно и страшно.
Его голос стал холодным, как сталь.
— А что он сделал с тобой? Неужели это выглядит менее жестоко, чем то, что сделали с ним?
— Нет, — прошептала она.
Тристан подошел к ней. Он вытянул руки ладонями кверху.
— Если бы не Спар, я убил бы его вот этими руками. Никогда не забуду, что он сделал… и то, что он мог сделать. Может, ты и забудешь, а я нет. Я все еще вижу тебя, брошенную на землю, в разорванной блузке, едва не захлебнувшуюся. И его фигура над тобой…
Она вздрогнула от воспоминаний.
— Я должен был заставить каждого понять, что никто не может обращаться с тобой таким образом. Никогда! — говорил он.
— Я не забуду этого тоже, — негромко сказала она, злость ее на время утихла. — Но другие, может быть, правы. Наверное, я сама навлекла на себя эту беду. Ведь я стала твоей… твоей…
Тристан быстро закрыл ей рот, не давая говорить. Он покачал головой. Его взгляд требовал, чтобы Джасинда не смела так думать.
Она убрала с лица его руку.
— Это правда, Тристан. Я знаю, о чем эти люди думают. Я говорила тебе, что не стыжусь наших отношений. Мне было все равно, что кто-то узнает, что мы с тобой близки. Но видишь, что получилось. — Она отошла от него. — Я думаю, тебе следует отвести меня к остальным женщинам.
— Нет.
— Либо это, либо твои люди станут еще более завистливыми и жестокими.
Он не отвечал.
— Ну, что! Разве не так? — Джасинда напряженно выпрямила спину. — Я хочу быть вместе со всеми.
— Нет!
Золотистые глаза вспыхнули.
— Выходит, я опять твоя пленница? Ты будешь держать меня здесь против моей воли? — Обида и отчаяние затмили ее здравый смысл. — Если я скажу, что мне больно быть… быть капитанской шлюхой, ты отпустишь меня? Если я скажу, что не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, так как я увидела твое отношение к этим людям, ты дашь мне свободу?
И как только Джасинда сказала это, сразу же пожалела об этих словах. Протянула руку, касаясь его, начала говорить, намереваясь объяснить, что у нее на душе. Но Тристан отвернулся от нее и направился к двери, прежде чем она успела открыть рот.
— Вам нет необходимости уходить из этой каюты, леди Джасинда. Я не побеспокою вас больше. Я перееду в другую комнату.
Он со стуком захлопнул за собой дверь.

 

Джасинда и не думала, какой большой окажется кровать, когда спишь в ней одна. Она провела бессонную ночь, ворочаясь под одеялом, сожалея, что не может забрать назад слова, заставившие Тристана хлопнуть дверью. Она не знала, что он сейчас делает. Может быть, он тоже всю ночь смотрел в темную пустоту каюты как и она!
Джасинда часто прокручивала в памяти пережитую сцену и удивлялась своему поведению. Это так не похоже на нее. Всю свою жизнь она покорно принимала то, чего хотели остальные, и искала убежища от того, что ей не нравилось в жизни, в своих снах и мечтах. Когда ей было больно, или она злилась, Джасинда всегда скрывалась под маской холодной сдержанности и молчала. Что же произошло с ней теперь, что она позволила себе так дерзко разговаривать с Тристаном?
Джасинда встала и отдернула тяжелые занавески закрывающие окно. Серебряные блики луны переливались на гребнях перекатывающихся волн. Девушка прислонилась к оконному стеклу и пристально всматривалась в море. Душу тяготило и не отпускало смятение, оно было похоже на океанские волны, несущиеся в неведомое пространство.
— Может быть, я стала другой? — прошептала она.
Эта мысль пришла к ней неожиданно, и в этот момент Джасинда поверила в нее. Да, она другой человек теперь, вовсе не та девочка, какой она чувствовала себя шесть месяцев назад, даже три месяца назад. Но Джасинда не была уверена, лучше она стала или хуже.
«Может быть, тебе следует вернуться в Англию и готовиться к свадьбе с Роджером? — спросила она себя. — Ты всегда будешь знать наверняка, чего от тебя хотят. Тебе не придется переживать из-за кораблей с пушками на борту, штормов, грубых матросов и жестоких наказаний. Ты сможешь жить в красивом особняке и давать веселые балы, иметь слуг, которые будут угождать тебе, и множество разнообразной и вкусной еды…»
«Но у тебя не будет Тристана», — ответила она себе.
Джасинда отняла голову от окна и слезла с кровати.
— Пусть лучше у меня будет Тристан! — сказала она вслух, зажигая фонарь.
Босоногая Джасинда на цыпочках прошла по комнате и открыла дверь. Она выглянула в коридор. Вокруг никого. Никто не вертится поблизости. Она глянула на соседнюю каюту и обнаружила свет, проникавший из-под двери. Тристан не спит. Затаив дыхание, Джасинда положила руку на дверную ручку, пытаясь успокоить свое взволнованное сердце. Потом она открыла дверь, вошла и тут же закрыла ее за собой, прислонившись спиной к косяку. Тускло горел фонарь, и Джасинда видела, что Тристан лежит на кровати, закрывшись одеялом с головой.
— Тристан, мне необходимо поговорить с тобой.
Он не ответил. Может быть, он все-таки спит?
— Тристан, пожалуйста, давай поговорим! — Джасинда проглотила ком в горле. — Я была не права, когда перед всеми вступила с тобой в спор. Я поняла это. И хотя у меня не изменилось отношение к этому наказанию, но я сожалею о своем поступке. Меня не волнует, что думают обо мне другие. — Джасинда сделала шаг в его сторону. — Больше всего я сожалею о том, что наговорила тебе. Я не могу без тебя! Я люблю тебя! Пожалуйста, прости меня! — Она ждала, не смея дышать.
Одеяло зашевелилось, потом было отброшено в сторону.
— Очень проникновенная речь, но ты зря стараешься, — самодовольная улыбка осветила лицо Лорали. Она села на кровати и прижала к груди колени. — Капитан поднялся на палубу, но скоро должен вернуться. Ты собираешься подождать его?
Джасинда не могла в это поверить. Наверное, все это ей видится и слышится. Это не может быть реальностью.
Лорали засмеялась.
— Я же говорила тебе, что ты не можешь долго его интересовать. Так что тебе не стоит удивляться. Это вполне естественно, что он обратил свое внимание на меня, когда ему надоело играть с тобой.
Все, что в последние дни шло плохо, в этот момент, казалось, достигло своей критической точки. Первым желанием Джасинды было развернуться и выбежать из каюты, но холодная ярость, о которой она никогда и не подозревала, взяла верх над ее эмоциями. Она одним прыжком пересекла комнату и вцепилась руками в каштановый каскад волос Лорали. Неистовым рывком она сбросила ее с кровати. В следующее мгновение они обе оказались на полу. Джасинда в исступлении отвечала на неистовые нападки Лорали, которая кусала и царапала ее. У Лорали было больше опыта в подобных потасовках, но оскорбленное самолюбие Джасинды делало ее сильной.
Неожиданно Лорали ударила Джасинду в глаз и откатилась от нее. Ослепленная болью, Джасинда пыталась подняться на ноги, не зная, куда Лорали нанесет следующий удар.
— Ты, благородная шлюха, я проучу тебя! — предупредила ее Лорали, прежде чем снова наброситься.
Все еще прикрывая раненый глаз, Джасинда увертывалась от нападок Лорали, она резко развернулась и толкнула ее. Та перелетела через всю комнату, сильно ударившись головой об угол печки и закричала, падая на пол.
Джасинда, затаив дыхание, ждала, когда Лорали поднимется на ноги. Она видела, как пальцы Лорали потянулись к ее лицу, они были в крови.
— Ты заплатишь за это! — кричала Лорали, поднимаясь на ноги. — Ты…
Дверь с грохотом открылась. В комнату вошел Тристан. Метнув быстрый взгляд с растрепанной Джасинды на голую окровавленную Лорали, он опешил.
— Какого дьявола вы здесь делаете? — потребовал он ответа.
— Эта леди заглянула к нам, любовь моя, — ответила Лорали, — и мне пришлось сказать ей, что больше нет необходимости в ее услугах.
С отчаянным криком Джасинда пролетела мимо Тристана, ярость утихла, уступая место слезам.
Тристан продолжал смотреть пристально на Лорали, но потом понял, что Джасинда убежала.
— Убирайся отсюда, — прорычал он Лорали, прежде чем броситься вслед за Джасиндой. Он настиг ее у двери в соседнюю каюту и не дал захлопнуть дверь перед его носом. — Впусти меня, Джасинда, — мягко сказал он, придерживая рукой дверь.
— Нет! Убирайся! — она пыталась справиться со своими слезами. — Я верила тебе. Даже после того, что случилось, я верила тебе. Я пришла сказать, что сожалею о происшедшем, что была неправа, и, видишь, что обнаружила. Ты и эта… эта… Лорали…
Тристан с силой ударил по двери. Она раскрылась, и Джасинда отпрянула в сторону и заняла оборонительную позицию за столом.
— Ты не видела меня вместе с Лорали, — настаивал он. — Ты видела только ее.
— А ты бы предпочел, чтобы я застала вас там вместе? — спросила она, глядя на него непреклонным взглядом. — Ты желал бы, чтобы я обнаружила тебя… тебя и ее… — она опять всхлипнула, понимая, что начинается истерика.
Тристан закрыл за собой дверь и подошел к ней. Его глаза умоляли Джасинду выслушать его.
— Не важно, когда бы ты пришла, Джасинда. Меня не было в комнате всю ночь. Я был на палубе.
Ей хотелось верить ему. Всеми фибрами души ей хотелось верить ему.
— Я даже не знал, что там будет эта женщина. — Он коснулся рукой ее плеча. — Клянусь тебе!
— Но она…
Его пальцы взяли ее за подбородок, принуждая поднять голову и посмотреть на него.
— Я был на палубе всю ночь. — Свободной рукой Тристан смахнул слезы с ее щеки.
— Но она сказала…
— Клянусь тебе, — прошептал он, проведя губами по ее лбу.
— Ах, Трис! — слезы снова сверкнули в ее глазах, но его крепкое объятие сдержало их поток. — Я не знаю, во что мне верить. — Плечо Тристана, к которому она прижималась, заглушало слова. — Я только знаю, что люблю тебя!
— И я тоже люблю тебя! Мы забудем о Лорали и обо всем, что случилось сегодня ночью. Я люблю тебя, Джасинда!
Нежный поцелуй щекотал макушку ее головы. Она слышала биение его сердца рядом со своим. Ее руки обвились вокруг него, крепко прижимая к себе. Они долго так стояли, обнимая друг друга, пока не высохли слезы, и Джасинда опять почувствовала себя в безопасности, пока не исчезли из головы мысли о Лорали.
Наконец, Тристан заговорил.
— Извини, Джасинда. Прости меня за то, что я причинил тебе столько неприятностей. Если бы ты была в Англии, никто бы из нас…
Она покачала головой, останавливая его слова и сильнее прижимаясь к его груди.
— Нет, если бы я осталась в Англии, то вышла бы замуж за Блекстоука и никогда не узнала, что такое любовь.
— Блекстоук, — эхом повторил он, отодвигаясь от нее. Черные глаза Тристана испытующе смотрели на Джасинду, когда она подняла голову и посмотрела ему в лицо. — А что Блекстоук?
— Я презираю его.
— Но тебе пришлось бы выйти за него замуж?
— Да.
— Почему?
Джасинда опять покачала головой.
— Как я могу объяснить тебе это? Мне было все равно. У меня не было ничего, кроме иллюзий и снов. Что изменилось, если бы я жила с Блекстоуком, как с моим мужем, или осталась бы с родителями в Бонклер? Мой отец дал согласие Блекстоуку на этот брак. Я должна была выйти замуж, а это была подходящая партия. Будущий маркиз — это удача для дочери графа Бонклер. У меня не было причин отказывать желаниям моего отца. — Она положила голову ему на грудь. — У меня не было сил противиться ему.
Тристан поцеловал ее волосы.
— А что же изменилось сейчас? — осторожно спросил он. — Сомневаюсь, что твой отец одобрит брак с простым американцем, капитаном корабля, если он рассчитывал на маркиза. Сейчас у тебя есть силы противиться этому?
Золотистые глаза Джасинды вспыхнули.
— Теперь у меня есть силы противостоять любому, кто попытается разлучить нас. Меня не волнует, одобрит отец этот брак или нет. Я не дам ему выбора. Пока ты не бросишь меня, я буду с тобой.
— Как моя жена?
Этот вопрос застал ее врасплох, лишил дара речи. Его женой? Он хочет жениться на ней? Она мечтала об этом, но…
Тристан нежно улыбался ей, но глаза его были серьезными.
— Я никогда не брошу тебя. Синда. Я обожаю тебя, твою яркую красоту. Мне холодно, когда тебя нет рядом даже секунду. Ты выйдешь за меня замуж?
— Да, Тристан, да!
Он опять прижал ее к себе. Их губы таяли в обжигающем, горячем поцелуе. Тристан шептал:
— Синда, любовь моя, мой свет, мой маяк!
И все отступило и забылось, когда Тристан снова разжег огонь их любви.

 

Назад: ГЛАВА XVI
Дальше: ГЛАВА XVIII