ГЛАВА 39
Рассвет только еще забрезжил, и небо оставалось серым.
Анджелика в последний раз крепко прижала к себе Робби и передала его Мод.
– Веди себя хорошо, – крикнула она, уже поднимаясь по трапу парохода «Сара Джейн». – Мама тебя очень любит и скоро вернется.
– Анджелика, – попытался успокоить ее Девлин, – мы же уезжаем ненадолго. Мальчик просто не успеет соскучиться по нам… Мод начнет кормить его вкусными сладостями и баловать подарками, как она это обычно делает, и он даже не вспомнит о нас.
– Я знаю, – отозвалась она и посмотрела на него, – просто мы не разлучались, и мне очень трудно оставить его здесь.
– Но мы же можем взять Робби с собой! Хотя Анджелика безумно любила Девлина, но после этих слов это чувство вспыхнуло в ней с новой силой. Покачав головой, она ответила:
– Нет, думаю, в этот раз нам лучше побыть наедине.
Услышав последнюю фразу, Брениган обнял ее за плечи. Корралл почувствовала, как ее затягивает круговорот его красивых глаз. Тело тут же отозвалось на мужскую ласку; сердце бешено забилось, колени подкосились.
– Да, – чуть хрипловатым голосом ответил он, – лучше, если в этот раз мы будем одни.
От его невысказанного обещания того, что ее ждет после обручения, по телу пробежала волна трепетной дрожи. Анджелика умирала от нетерпения побыстрее добраться до священника в Сиэтле. Но, в любом случае, нужно запастись терпением.
Со скрипом и шумом убрали трап, пароход дал гудок, извещая о своем отплытии из Снохомиша. Анджелика вздрогнула и бросила прощальный взгляд на троих людей на берегу.
– Счастливого пути! – крикнула Мод, помахав свободной рукой. – Ни о чем не волнуйся. У нас все будет в порядке.
За ее спиной Бэрт тоже махал им на прощание. К Анджелике уже снова вернулось самообладание, и она тоже взмахнула рукой на прощание.
– Мы вернемся через неделю, – крикнула Корралл. – Спасибо за то, что присмотрите за Робби.
Ответ Мод заглушили пароходный гудок и шум бурлящей реки. Анджелика с трудом смогла разобрать последние слова.
– За нас не беспокойтесь… Отдыхайте в свое удовольствие.
Корралл еще раз взмахнула рукой перед тем, как судно повернуло вместе с рекой и пристань исчезла из вида. Как это ни глупо, но она почувствовала, что у нее сжало горло и в глазах заблестели слезы.
* * *
Девлин растерялся, не зная, как поступить: она казалась такой растерянной.
В его душе снова ожили прежние сомнения, и ему пришла в голову мысль, что Анджелика может передумать по поводу своей свадьбы. А вдруг Брениган не сможет сделать ее счастливой, и Корралл всю оставшуюся жизнь станет сожалеть о решении выйти за него замуж?
Девлин крепче обнял женщину за плечи, боясь, что она может вырваться из его объятий, как будто он в любую минуту потеряет ее.
Анджелика вскинула голову и взглянула на него. Ветер играл выбившимися из прически каштановыми прядями ее волос. Они резко выделялись на фоне молочно-белого лица, рассыпаясь по плечам. Корралл грустно улыбалась.
– До этого лета я никогда не расставалась с Робби, пока не заболела так, что не могла присматривать за ним. Странно оставлять его без видимых на то причин, – пояснила она. Затем Анджелика прижалась к нему всем телом. – Я люблю тебя Девлин и надеюсь на быстрый ход «Сары Джейн».
Слова любви, казалось, застряли у Бренигана в горле, сдерживаемые сомнениями, но руки прижали ее еще сильнее, и он поцеловал Корралл в лоб.
– Я тоже надеюсь на это, – эхом отозвался Девлин.
* * *
Анджелика сбилась со счета, пытаясь заметить все лесозаготовительные лагеря, которые попадались им на пути. Время от времени сквозь пыхтение парохода и плеск воды слышались звуки пил, стук топора или мощный треск, раздававшийся, когда еще одна пихта валилась на землю.
Стоя на палубе, она смотрела на бесконечные просторы зеленого моря возвышающихся деревьев.
– Они все их срубят? – поинтересовалась Корралл вслух.
– Вряд ли такое возможно даже за время всей жизни, – ответил Девлин. – Ни мы, ни наши дети, ни внуки этого не увидят.
– Кажется, нет конца-краю лесу…
– Все когда-нибудь да кончается.
«Только не моя любовь к тебе», – подсказало ей сердце.
Будто прочитав мысли Анджелики, он прижал ее крепче к груди и взял за руку. Хотя Корралл не смотрела на Девлина, она знала, что он любит ее каждой частичкой своего тела.
– Дев, давай не будем вырубать все деревья на нашем участке. Мы должны оставить несколько… для красоты.
– Когда мы вернемся, ты отметишь те сосны, которые нравятся тебе. Наши дети будут смотреть на них и говорить: «Наша мама оставила их, чтобы мы наслаждались красотой природы».
Анджелика с сомнением посмотрела на него.
– Ты смеешься надо мною?
– Нет, – ответил Брениган уже без насмешливой улыбки. Погладив ее по щеке, он добавил:
– Я хочу того же, что и ты. Но больше всего мне нравится смотреть на тебя. Ты красивее тысячи акров кедра, а стоишь еще больше.
Анджелика покраснела от удовольствия, чувствуя, что не может больше думать о лесе.
* * *
Несколько часов спустя Анджелика увидела то, что ошибочно приняла за Тихий океан.
– Это совсем не так, миссис Брениган, – пояснил капитан. – Чтобы добраться до океанского простора, нам нужно пройти по этому водному пути и войти через пролив. – Жестом он указал направление движения. – Тогда бы завтра мы смогли увидеть волны Тихого океана.
Корралл про себя подумала, что, может быть, все так и обстоит, по словам капитана, но для нее это почти море. Тем более, плавание перестало быть таким спокойным, как на реке. Теперь уже пароход качало и подбрасывало на вздымающихся волнах.
Вскоре для Анджелики стало очевидно, что она гораздо лучше чувствует себя в седле, – хотя ее и не назовешь прекрасной наездницей – чем выносит морскую качку.
Наконец сквозь сумеречную мглу показались огни Сиэтла.
* * *
Столовая отеля сверкала хрусталем люстр и белизной скатертей; на каждом столе поблескивали бокалы и изысканный фарфор с золотистой каемочкой.
Анджелика остановилась на пороге великолепного зала и сжала руку Девлина. Он предупреждал ее, чтобы она надела что-нибудь особенное для сегодняшнего вечера, но увиденное превысило все ожидания.
– Дев, – с тревогой в голосе прошептала Корралл, пытаясь скрыть замешательство от метрдотеля, – мы не можем позволить себе быть здесь.
– Сегодня – особый вечер. Мне кажется, надо разрешить себе немного расточительности.
– Здесь я чувствую себя неловко.
– Почему? – поинтересовался он, нежно посматривая на нее.
– Я просто…
– Анджелика, перестань. Идем…
Она почувствовала у себя на спине его твердую руку и решила: сопротивляться бесполезно.
Анджелика надела свое самое лучшее платье, но одного взгляда на зал оказалось достаточно, чтобы понять – оно давно вышло из моды. Она уже не могла вспомнить, когда в последний раз облачалась в этот желто-коричневый вечерний наряд из шелка и сатина. Турнюр был слишком маленьким, а шлейф – слишком длинным. Но это единственная вещь, которую Корралл купила по приезде в Денвер в восемьдесят первом. А теперь она чувствовала…
– Ты самая красивая женщина в этом зале, – сказал тихо Девлин, отставляя стул из-за стола. – Думаю, что смог бы стукнуть пару человек лбами, судя по тому, как некоторые мужчины таращатся на тебя и сожалеют: «Ну почему она с ним, а не со мною?»
Анджелика оглянулась, но не обратила внимание на мужчин, а заинтересовалась женщинами: они все с восхищением смотрели на ее спутника. Корралл неожиданно захотелось выцарапать им глаза.
Посмотрев снова на Девлина, садившегося напротив, Анджелика подумала: «Действительно, почему бы женщинам не обратить на него внимания? Им просто трудно не залюбоваться».
Костюм подчеркивал безупречно широкие плечи и грудь Бренигана; он оказался на полголовы выше остальных представителей сильного пола в зале, но на нем не было ни грамма жира. Девлин весь так и светился здоровьем, жизненной силой, не говоря уже о мужественности. А ведь она даже не отметила его красивую внешность.
Вдруг Анджелика вспомнила, каким увидела Бренигана в лачуге Джейка. Он казался таким неопрятным, таким… грубым. Лицо бледное и худое, с чахлой черной бороденкой. Все движения скованы, плечи сгорблены, как у старика. Выражение глаз тупое от боли и алкоголя. Девлин показался ей мужчиной, на которого она на улице не обратила бы даже внимания. В тот момент Анджелика начала сомневаться в совете Джейка: ей казалось, что он не подходит для задуманного рискованного предприятия. Наверное, Корралл оказалась слепа в тот момент.
Девлин наклонился вперед.
– О чем ты задумалась? – поинтересовался он. Анджелика вздрогнула и переспросила:
– Что? А… Так, ни о чем.
Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо.
– Так-таки и ни о чем? – спросил Брениган, подозрительно улыбаясь.
– Ну, хорошо… если хочешь знать, мне показалось, что ты вызывающе красив, а некоторые женщины просто пожирают тебя глазами… Придется кому-то из них немного попортить прическу.
Девлин чуть не расхохотался во весь голос.
– Интересно было бы поглядеть. Сомневаюсь, что какая-нибудь леди поднимала скандал в этом ресторане.
Анджелика нахмурилась и покачала головой, стараясь отогнать мысли из прошлого, которые нахально беспокоили ее.
– Вот уж не знаю, с чего ты решил, что я леди, Девлин Брениган.
Он выпрямился, когда заметил приближающегося к ним официанта, и заказал дорогой ужин: ростбиф, сладкий картофель, молодой горошек, овощи… Напоследок – бутылку шампанского.
Как только человек удалился, Девлин продолжил прерванный разговор:
– Я понял, что ты леди, как только впервые увидел тебя, Анджелика Корралл. Никогда не встречал такой благородной женщины… Это живет в твоей душе.
– Настоящие леди не становятся актрисами, мистер Брениган, и не ездят по всей стране, живя на чемоданах. Они не видят того, что пришлось пережить мне, и не делают подобных моему поступков. Настоящие леди не заводят романов с женатыми мужчинами даже случайно и не бросают все ради них. И у них никогда не рождаются незаконные дети.
– Выходит, эти женщины никогда не ошибаются? – спросил он, глядя ей прямо в глаза. – Ты это пытаешься мне втолковать? Ангел мой, ты не права. В этом зале нет человека, который бы не сделал в жизни того, о чем не сожалеет… Но от этого они не становится какими-то другими.
Анджелика покачала головой.
– Скажи мне, пожалуйста, ты бы изменила все, если бы могла? Изменила, чтобы Робби никогда не родился?
Ее ответ прозвучал мгновенно и решительно.
– Ни за что!
– И я тоже. – Он крепко сжал ее ладонь. – Расскажи мне о рождении нашего сына. Ведь отец должен знать все-все о своем ребенке.
Его слова заставили Анджелику некоторое время бороться со слезами. Все оказалось тщетно, и она просто позволила им катиться по щекам, чувствуя, что любит Девлина еще больше.
* * *
Девлин слушал рассказ Корралл о том, как она провела несколько месяцев в одиночестве и страхе до рождения Робби, и удивлялся сам себе: он ожидал, что будет ревновать, поскольку Анджелика любила Ламара, но теперь все начало казаться далеким и нереальным. В ее взгляде осталась только любовь к нему.
Брениган боялся только одного – потерять эту удивительную женщину, лишиться расположения и благосклонности Корралл.
– Не знаю, чтобы я делала без Мариллы. Все остальные сторонились меня, словно прокаженной, а она относилась ко мне очень хорошо с самого начала. Джексон была со мною в ночь, когда родился Робби. – Она выпила глоток шампанского. – Никогда не забуду той минуты… Я впервые увидела своего малыша… Мне казалось, что он самый красивый ребенок на свете, хотя выглядел Робби невзрачно: весь красный и сморщенный, а кричал так, словно его убивали. Мне же эти крики напоминали красивейшую мелодию… Жаль, тебе не пришлось услышать его в этот момент.
– Мне тоже, – отозвался Девлин, с удовольствием рассматривая ее лицо во время рассказа.
– Я взяла его на руки и поняла: ничего больше в мире не имеет значения, кроме малыша. Мальчика назвала в честь моего дедушки, Роберта Трэнта. Медальон моей мамы сохранил миниатюры бабушки и его…
Она на минуту задумалась, а потом сказала:
– Когда Робби вырастет, он поймет, что происходит из семьи, в которой все любили друг друга, и ему можно идти по улице с гордо поднятой головой.
Девлин пожалел о своей идее привести Анджелику сюда. Лучше бы он нашел священника, вытащил его из постели, если бы это понадобилось. Тогда бы не пришлось ждать до завтра. Ему хотелось оказаться сейчас с ней наедине в номере отеля. Он бы обнял Анджелику, поцеловал, заставил бы забыть все несчастья прошлого времени.
Но Бренигану пришлось ограничиться одним лишь любящим взглядом.
– Он будет гордиться уже тем, что он – твой сын, – тихо произнес Девлин, а сам подумал: «Боже, не дай мне принести ей ничего, кроме счастья».
* * *
Корралл уже успела забыть о шуме, сопутствующем цивилизации. Она привыкла к пению птиц и шепоту ветра среди крон деревьев, вершины которых подпирали небо.
Еще до рассвета ее разбудил стук колес экипажа по мостовой, и теперь Анджелика лежала, уставясь в потолок и обдумывая предстоящий день.
День ее свадьбы.
Корралл все еще не могла привыкнуть к этому. Ей ни во что не верилось: ни в предложение Девлина стать его женой, ни в признание Бренигана в любви, ни в путешествие по реке, ни во вчерашний ужин. Она боялась, что все это окажется всего лишь сном. Разве может быть человек настолько счастлив?
Словно уберегая Анджелику от подобной судьбы, ее память тут же пробудила в сознании образ Ламара. Она вспомнила свое отчаяние, унижение, когда он отвез ее в салун к своей бывшей любовнице и бросил там без всякой надежды на лучшее. Корралл вспоминала о тех сумрачных днях угнетенности и безнадежности…
Анджелика была такой юной, такой глупой. Тогда ей казалось, что жизнь кончена, и теперь она не поверит ни одному мужчине, а не то что влюбится в кого-то.
Неприятные воспоминания тут же сменились чувством триумфа.
Она победила Ламара. Он взял ее невинность, а затем бросил один на один с жестокой действительностью. Но Анджелика сумела выстоять. У нее есть сын, есть дом и… Девлин!
Девлин!..
* * *
Брениган не спал всю ночь.
Каждый раз, когда он закрывал глаза, невольно вспоминались причины, по которым ему нельзя жениться на Анджелике. Перед внутренним взором Девлина представали лица людей; с ними он расправился за все эти годы. Большинство из них оказывались жестокими, опасными и страшными людьми. Он вспоминал случаи, когда приходилось прибегать к оружию, раня и убивая направо и налево.
Брениган припомнил тех продажных женщин, что согревали его постель. Ни одна порядочная дама не взглянула бы на него дважды.
Но самое худшее из воспоминаний, мучившее Девлина снова и снова, – лицо Анджелики, искаженное ужасом и забрызганное кровью, когда она смотрела на безжизненное тело Мэрфи.
Он поклялся перед Богом, что если Корралл выживет во время болезни, то ему придется стать другим человеком. Но как изменить собственное прошлое? Каким образом не дать Анджелике узнать того мужчину, каким Девлин являлся на самом деле?
