Глава 3
Тусклый лунный свет струился на землю, обрисовывая вершины холмов, лощины и небольшие рощицы. В ночном морозном воздухе витал аромат можжевельника и шалфея. По холму от дома Луизы Уиливер спускалась коляска, направляясь через центр города к дому Джулии. Женщина радовалась, что захватила с собой теплые перчатки. Была благодарна своему спутнику за плед, которым он укрыл ее ноги. Она была рада тому, что обед у Луизы, наконец-то, закончился. Джулия с трудом вникала в смысл разговоров за столом. Беседа, в основном, касалась местной политики и налогов. Ни одну из этих проблем Джулия не считала для себя интересной.
— Луиза сказала, что пыталась уговорить тебя съездить в Денвер за покупками, верно? — поинтересовался Гарлан.
Джулия искоса взглянула на него. Красивое лицо, с четкими чертами. Намечающийся второй подбородок. Гарлан начинал полнеть. Можно предположить, что через несколько лет он станет обладателем довольно солидного брюшка.
— Да, она уговаривает меня с самого начала весны, — подтвердила Джулия. — Но я никак не могу решить, необходимо ли мне что-то покупать!
Гарлан поглядел на Джулию. На полных губах появилась мягкая ироничная улыбка.
— Моя дорогая, Джулия. Неважно, что тебе надо купить. Имеет значение только то, что ты хотела бы приобрести! Ты не должна скупиться, Джулия!
— Зачем тратить деньги бездумно? — немного раздраженно спросила она. Ее всегда смущало напоминание о ее богатстве. Барнет Кейди, мух Дотти и адвокат Эдварда, а также мистер Кулидж, президент Первого национального банка вкладывали свои деньги в инвестиции горных и железнодорожных компаний, в муниципальные облигации и недвижимость. Но Джулию это не интересовало. По ее мнению, она не сделала ничего, чтобы заработать эти деньги. И никак не могла привыкнуть к тому, что неожиданно разбогатела.
— Бережливость — замечательное качество для женщины, — заметил Гарлан. — И все-таки предлагаю тебе рискнуть частью наследства и купить акции «Континентальной».
Джулия удивленно и озадаченно посмотрела на него. Она слышала, что сейчас не самое удачное время для вложения денег в эту компанию. На шахтах добывали бедную руду. Компания приостановила выплату дивидендов. Гарлан увольнял рабочих. И только благодаря таким небольшим рудникам, как «Хай Топ» и «Эмпайет», да фермерам из долины Стайлз еще не превратился в город-призрак.
— Никогда бы не подумала, что сейчас подходящее время для покупки акций «Континентальной»! — сказала Джулия.
— Наоборот, — пояснил Гарлан. — Покупать акции лучше всего тогда, когда цена упала. Если найдем богатую руду на четвертом уровне, держатели акций, скупившие их по низкой цене, будут гордиться собственной предусмотрительностью!
Джулия ничего не понимала в спекуляциях с прогорающей шахтой. У Гарлана, конечно же, больше опыта, чем у нее. Когда он впервые приехал в Стайлз шесть лет назад, руда компании «Континентальная» ничего не стоила. Став управляющим, Гарлан построил новую дробильню, нанял людей на работу и завез новое оборудование. Открыл богатое месторождение. Все это принесло огромные прибыли держателям акций.
— Я должна прежде посоветоваться с Барнетом, — сказала Джулия.
— Не обязательно ставить в известность о покупке акций Барнета. Покупку могу совершить я. Все, что от тебя требуется — чек на получение денег.
— Хорошо. Я подумаю, — уклончиво ответила Джулия.
Ей хотелось поскорее прекратить этот разговор. Меньше всего удовольствия доставляло обсуждение дел Континентальной биржи! Эдвард незадолго до смерти купил двести акций. Однако теперь они не стоили и сотой доли суммы, которую он потратил.
Джулия откинулась на спинку сиденья, полной грудью вдыхая свежий весенний воздух, вслушиваясь в затейливые голоса лесных обитателей. Коляска выехала за городскую черту, топот лошадиных копыт и задорное позвякивание уздечек, не нарушали незатейливую мелодию просыпающейся природы.
— Дотти и Луиза беспокоятся о тебе, — после небольшой паузы произнес Гарлан. — Мы все встревожены.
— Обо мне не следует беспокоиться. Я чувствую себя замечательно. У меня слишком много дел. Совсем не остается времени для хандры. Хотя я очень скучаю по Эдварду!
— Я имею в виду, этого Бута.
— О, Боже! — Джулия была раздражена не на шутку. Она сыта по горло дружескими советами и предостережениями! Хэриет Тейбор устроила неприятную сцену на глазах у самых уважаемых дам Стайлза. Наверное, Луиза и Дотти подговорили Гарлана присоединить свой голос к хору прорицательниц, видящих все в черном свете.
— Уверен, что ты считаешь его другом Эдварда, — начал Гарлан. — И этот тип надеется убедить тебя…
— Он на самом деле был другом Эдварда! Эдвард вспоминал о нем не столь часто, но искренне любил мистера Бута. Можешь спросить у Мосси.
— На твоем месте, я не стал бы полагаться на мнение Мосси. Речь идет об оценке достоинства человека, — недовольно и поучительно сказал Гарлан. — Бут умеет приспосабливаться и может быть очень опасным.
Опасным! Джулия состроила недовольную гримасу в сторону.
— Эдвард был бы доволен тем, что я достойно приняла мистера Бута в его доме! Уверена в этом!
Гарлан ничего не ответил. Он молчал какое-то время, словно давал Джулии возможность обдумать собственную глупость. Через несколько минут заговорил снова, продолжая настаивать на своем:
— Я не знаком с этим человеком. Однако слышал о нем много нелестного. Исходя из этого, можно сделать вывод, что такого человека, каким является мистер Бут, ни одна уважающая себя женщина не должна принимать в своем доме!
— Я не желаю обсуждать с тобой этот вопрос, — заявила Джулия, но Гарлан, казалось, не слышал протеста и продолжал говорить поучительно и терпеливо.
— Посмотри на ситуацию его глазами. Умирает старый знакомый. Оставляет привлекательную вдову — женщину с благородным сердцем и огромным наследством. Возможно, ей одиноко. Она нуждается в мужской дружбе и крепкой руке. Принимая во внимание эти факторы, мистер Бут решает, что нельзя упускать возможность добиться благосклонности миссис Джули» Меткалф.
Джулия пренебрежительно махнула рукой, затянутой в перчатку, словно отгораживаясь от предостережений Гарлана.
— Мистер Бут возвращается на восток. Он остановился в Стайлзе лишь для того, чтобы навестить Эдварда. До приезда в город, он ничего не знал ни о его смерти, ни о моем существовании!
— Это сказал тебе он, а ты поверила. Он самонадеянный и лживый человек, Джулия! И вознамерился завоевать твое доверие. А затем лишить тебя и денег, и доброго имени!
У Джулии иссякло терпение.
— Никогда не слышала подобной ерунды, — отозвалась она. — Сегодня днем мистер Бут заходил на кофе и не сказал ни слова, которое можно было бы расценить как оскорбление. Совсем наоборот, был чрезвычайно внимателен и уважительно разговаривал со мной.
Она вспомнила те тяжелые минуты, когда рассказывала об обстоятельствах смерти Эдварда. Глаза Гилберта наполнились слезами. Она тоже немного всплакнула. Мосси и вовсе не мог сдерживать слез. Они сидели втроем, глядели в чашки и ощущали невыразимую печаль.
— Ты должен с ним познакомиться, — предложила Джулия. — И обязательно поймешь, что твои подозрения беспочвенны!
Они свернули на север. Коляска катилась по дороге, ведущей к ущелью, мимо посеребренных лунным светом кустарников, валунов и темных рядов высоких тополей.
Гарлан молчал сурово и осуждающе. Когда коляска подкатила к дому, осмелился высказаться решительно:
— Я не хочу видеть тебя униженной и обманутой, Джулия! И никогда не прощу себе, если с тобой случится что-то неприятное!
— Ради Бога, успокойся. Со мной ничего не случится, — Джулия свернула плед и положила его на сиденье. — Я в состоянии позаботиться о себе!
В дверь стучали. Кто-то настойчиво звал:
— Миссис Меткалф!
Джулия проснулась, словно ее толкнули. Прищурилась оттого, что солнце ярко освещает комнату. Господи? Где это она? Заснула прямо в кресле! Затем вспомнила. После того, как Гарлан привез ее с обеда домой и уехал, она осталась одна. Ей было одиноко. Она чувствовала странную неуверенность и беспокойство. Не могла заснуть, долго ворочалась в кровати. Потом встала, надела халат, обула тапочки и спустилась в уютный кабинет Эдварда. Джулия часто приходила сюда, когда не могла заснуть.
— Мэм? Вы дома? — кто-то снова постучал и позвал ее.
Джулия встала, споткнулась о ковер и откликнулась:
— Иду! Иду!
Быстро спустившись в прихожую, открыла входную дверь. На крыльце стоял Гилберт Бут. С черной ковбойской шляпой на голове и премилой улыбкой на лице. Молодой человек поспешно снял шляпу.
— Явился на службу, мэм.
— О, мистер Бут, — растерянно сказала Джулия, кутаясь в ночной халат. — Я совершенно о вас забыла. Вернее, не о вас, а о сегодняшних планах. Мы решили начать уборку в доме! — Джулия тряхнула головой и обнаружила, что коса расплелась, густые волосы упали на плечи. — Входите, — пригласила она. — Довольно прохладно, не правда ли? Больше похоже на октябрь, чем на май!
Гилберт передернул плечами, потер озябшие руки и вошел в дом, — Да, мэм. Слегка прихватывает, — он выглядел мужественным и красивым в поношенных хлопчатобумажных брюках и теплой овчинной куртке.
— Пройдите к плите, погрейтесь! — пригласила Джулия, когда они вошли в кухню. Собираясь предложить гостю кофе, сообразила, что плита давно остыла и кофе некому было согреть.
— Не узнаю себя, — с виноватой улыбкой сказала она. — Не растопила плиту, не сварила кофе!
Открыв топку, стала раздувать угли, не остывшие за ночь.
— Я уезжала вечером. Затем уснула в кресле. В кабинете Эдварда, — и подумала: «Интересно, зачем я это объясняю ему?»
Гилберт внимательно осматривал кухню. Корзину для дров, пол, покрытый линолеумом. Ящички, банки для продуктов, аккуратно надписанные еще Мэри Херли. Он рассматривал каждую вещь с таким внимание, словно пытался запомнить все детали.
На рабочем столике сидела кошка, старательно вылизывая лапу.
— Привет, кошка, — поздоровался Гилберт. Кошка презрительно и насмешливо взглянула на него, не прекращая умываться.
— Это Пчелка, — объяснила Джулия. — Ей десять лет. Она была совсем крохотная, когда Эдвард принес ее в качестве свадебного подарка.
Пчелка поднялась, потянулась и великодушно позволила Гилберту почесать у нее за ушами.
— Идите, оденьтесь, мэм, — предложил гость. — Я растоплю плиту и сварю кофе.
Джулия выпрямилась.
— Это моя забота.
— Я займусь приготовлением завтрака с удовольствием.
Их взгляды встретились. Со стороны могло бы показаться, что молодые люди слишком долго смотрят друг на друга, и пауза немного затянулась. Джулия почувствовала, что начинает краснеть.
— Кофе и кофемолка здесь, — торопливо объяснила она, указывая на сервант, в котором, словно солдатики, выстроились баночки. — Кофейник — на плите. Молоко — в леднике, под навесом. Вода — за домом.
— Я бы все нашел, мэм, — молодой человек держался непринужденно, стоял перед ней спокойный и уверенный, засунув руки в боковые карманы куртки. Одним словом, чувствовал себя прекрасно.
— Спасибо, мистер Бут, — поблагодарила Джулия и вышла.
Быстро прошла через прихожую и стала подниматься по лестнице. Зайдя в комнату, села на край кровати и попыталась сосредоточиться. Она поступила безрассудно и даже неприлично, принимая Гилберта в такую рань, одетая в ночной халат. Даже кровать не застелила! Он причесан, вежлив. Однако смотрит на нее чересчур понимающе, многозначительно… А может, она только вообразила?
И тотчас же вспомнила предостережение Дотти:
— Будь настороже!
И слова Гарлана:
— Он самонадеянный человек!
Джулия вскочила и быстро прибрала постель. Подоткнула простыни, взбила подушки и застелила цветное стеганое покрывало. Она забыла взять с плиты кувшин с теплой водой и потому пришлось умываться холодной. Тем лучше, решила она, трясясь от холода. Ледяная ванна полезна и телу, и голове!
Надела теплую кофту с длинными рукавами, простую черную юбку. Глядя в зеркало, принялась зачесывать длинные густые волосы. Собрала их в пучок и заколола двадцатью шпильками. Как тщательно ни закрепляй прическу, все равно, через какое-то время длинные вьющиеся пряди выпадут из пучка. Луиза как-то советовала, чтобы прическа лучше держалась, пользоваться помадой для волос. Но у Джулии от помады чесалась кожа на голове, и не нравился запах.
Достав баночку, открыла ее и смазала лицо лимонным кремом. Закрыв баночку, внимательно посмотрела на маленький портрет в позолоченной, украшенной камнями рамке, стоящий на туалетном столике. На фотографии была изображена женщина. Веселые сияющие глаза. Кудрявые светлые волосы. Строгое выражение лица. Джулия вспомнила звонкий голос, веселый смех. Слова, казавшиеся ей тогда смешными и забавными: «Мужчины — мечтательные существа, дорогая! Если с ними хорошо обращаться, они сделают для тебя все, что угодно!»
Положив ладони на столик, Джулия пристально вглядывалась в свое отражение. Кажется, прошло сто лет с тех пор, как она последний раз разговаривала с матерью, сидя рядом с ней за туалетным столиком, уставленным разноцветными бутылочками, баночками, коробочками и нежными пуховками для пудры, похожими на белые облачка. Мама предрекала Джулии красоту, страстность и множество сраженных молодых людей.
— Они будут обожать тебя! — говорила мама. Джулия вспомнила непринужденность Гилберта, улыбающиеся глаза, красивые губы…
— О, мама! — прошептала она.
Отвернувшись от зеркала, села на маленький стул, оббитый бархатом. Она просила Бога дать ей силы, направить по единственно правильному пути. Джулия обращалась к Всевышнему каждое утро и каждый вечер. Но сегодня она молилась намного усерднее…
В плите весело потрескивали дрова, в кофейнике закипала вода. Пчелка ласково мурлыкала и крутилась возле ног Гилберта. Молодой человек по-мужски неуклюже, но усердно смешивал что-то в миске. Рукава черной рубашки были закатаны по локоть, обнажив мускулистые руки. Он растерянно посмотрел на вошедшую Джулию. Вид у него был озадаченный и немного глуповатый.
— Раньше у меня получалось неплохое печенье…
По полу, от банки с мукой к столику, тянулась тонкая белая полоса. Линолеум возле серванта был закапан топленым жиром. Смесь в миске напоминала обойный клей.
— Не думаю, что из такого теста получится вкусное печенье, — вздохнула Джулия.
Гилберт был настолько смущен, что хотелось его утешить, похлопать по плечу. Но она крепко сцепила пальцы.
— Печенье я приготовлю сама, мистер Бут. Будьте любезны, сходите в сарай, поищите Мосси. Может быть, ему понадобится ваша помощь.
Гилберт оживился. Вытер о штаны руки, потянулся за курткой и шляпой.
— Мистер Бут?
— Мэм?
— Вам известны утренние привычки Мосси?
Гилберт понимающе улыбнулся.
— Если я не забыл, его необходимо уговаривать. Иногда по утрам более, чем обычно.
Молодой человек вышел из кухни. Через минуту дверь сарая захлопнулась.
Джулия замела муку, вытерла с линолеума жир, выбросила тесто, приготовленное Гилбертом. Хорошо, что теперь ей не придется упрашивать Мосси. Очень старательный и исполнительный, Мосси становился наутро упрямым и сердитым, если с вечера выпил слишком много.
Она замесила новое тесто и задумалась, где же накрыть стол — в столовой или на кухне? Гилберт отказался принять плату за работу, но с готовностью принял предложение питаться в доме. И все-таки, он больше наемный рабочий, чем гость. Потому Джулия решила, что сегодня они позавтракают на кухне.
Стол был накрыт, печенье только что вынуто из печи, на сковороде шипели картошка и яичница. Джулия услышала, как заскрипела дверь сарая. Послышались приближающиеся шаги, голоса разговаривающих мужчин. Женщина провела рукой по волосам, убедилась, что прическа в полном порядке.
Гилберт и Мосси умылись у насоса и вошли с раскрасневшимися щеками и влажными волосами.
— Доброе утро, Мосси, — поздоровалась Джулия.
— Доброе утро, мэм. Пахнет очень вкусно.
Мосси выглядел довольно бодрым, хотя глаза были воспалены, а нос — лилового цвета.
— Яичница готова, — сообщила Джулия и предложила: — Садитесь за стол!
С уважительным «мэм» мужчины уселись на скрипящие стулья. Джулия поставила на стол тарелки с картошкой и яичницей, разлила кофе в чашки, сняла фартук. Гилберт вскочил и придвинул за ней стул.
— Спасибо, мистер Бут.
— Пожалуйста, мэм!
Пока Джулия читала молитву, мужчины сидели, слегка наклонив головы, со смиренным выражением на лицах. Закончив молитву, Джулия подала им тарелки, Гилберт разломил дымящееся печенье.
— Мне никогда бы не удалось приготовить лучше, — признался он, глядя на Джулию. Ей показалось, что он подмигнул. Зачерпнув ложку малинового варенья, молодой человек добавил: — Хороший, вкусный завтрак улучшает настроение.
— Совершенно верно, — согласился Мосси восторженно, что было для него несколько необычно.
Гилберт держался образцово. Жевал с закрытым ртом. Знал, как надо пользоваться салфеткой, хотя многие мужчины совершенно не представляют, куда ее девать. Молодой человек не расставлял ноги, не клал их на стол. А Мосси торопливо запихивал еду в рот и так размахивал руками, будто пилил дрова.
— Хотите застольную историю? — предложил Гилберт. — Я знаю их множество. Хотите послушать?
— Конечно, — согласился Мосси.
— С удовольствием, — отозвалась Джулия. Сказать по правде, она привыкла к молчаливым завтракам. По утрам они с Эдвардом читали и, обычно, разговаривали за обедом.
Гилберт положил вилку и откинулся на спинку стула.
— Это случилось по пути в Солт-Лейк-Сити. Я ехал из Сан-Франциско на поезде «Юниан Пасифик». Путешествовал в мягком вагоне, а не на досках…
— На досках?.. — не поняла Джулия.
— Так называют место под товарным вагоном, — объяснил Мосси. — Едешь там, когда нет денег на билет.
— Понятно, — ответила Джулия, но казалась немного озадаченной.
— Ну вот, — продолжал Гилберт, — в горах поезда проезжают по деревянным мостам, которые раскачиваются над пропастью глубиной в несколько тысяч футов. Прекрасный вид для тех, кто не очень дорожит жизнью.
— Я видела фотографии, — сообщила Джулия. — Мне кажется, что это довольно опасно.
— Так и есть, мэм. Однажды вечером я присоединился к группе джентльменов в отдельном купе, чтобы спокойно поиграть в карты. Однако игра получилась не слишком дружелюбной! — он внимательно взглянул на Джулию, словно пытаясь выяснить ее отношение к азартным играм.
— Парень, который занимал купе, боялся, что поезд упадет с моста. Единственное, что заставляло его продолжать игру — ящик с бутылками превосходного виски. Никогда в жизни не пил ничего лучше! — молодой человек снова посмотрел на женщину оценивающим взглядом. — Парень так напился, что уже ничего не соображал, потому и проигрывал. Можно сказать, пьяный, он стал чересчур нервным. Его бесила даже упавшая на пол шляпа. Проигрывающий и пьяный джентльмен, скажу вам, не очень приятная компания!
Внезапно Гилберт почувствовал неловкость.
— Может быть, вы не хотите слушать о пьянке и игре в карты, мэм? — он растерянно замолчал.
Джулия отпила несколько глотков кофе и спокойно улыбнулась.
— Я отношу себя к методистам, но думаю, что мне по силам выслушать ваш рассказ.
Гилберт съел несколько кусочков картофеля и яичницы, вытер рот салфеткой и положил локти на стол, совершив первый промах.
— Итак, этот парень, по имени Лиланд, захотел подраться. Виски сделало его достаточно храбрым, чтобы проехать через мост. И для того, чтобы оскорблять нас направо и налево! Проклятый мошенник! — он остановился. — Извините, мэм!
— Конечно, мистер Бут!
— Как раз в это время я предложил поесть. Было около десяти часов утра. А мы всю ночь только пили виски и курили. У Лиланда был собственный повар, который приготовил омлет с ветчиной и сварил кофе. Лиланд немного успокоился. Мы сели, чтобы позавтракать. Только я хотел сказать, какое действие оказывает хороший завтрак на настроение человека, как — бум! — Гилберт ударил кулаком о ладонь. — Поезд остановился, словно ударился о стену. Стол начал съезжать, занавески, зашевелились, вагон раскачивался. Было очень похоже на землетрясение в Мексике. Но это отдельная история! Мы смотрели друг на друга и молчали, вцепившись в тарелки. Земли не было видно. Под нами был только воздух. Я подумал, что мне пришел конец!
— Боже всемогущий! — прошептал в ужасе Мосси. Гилберт выждал еще немного, разломил печенье, намазал его медом, положил в рот.
— А что было потом? — спросила Джулия.
Молодой человек прожевал печенье, отпил немного кофе. Все это время он держал слушателей в напряжении, переводя взгляд с одного на другого. Затем рассказчик поставил чашку, вытер салфеткой рот и продолжил:
— Лиланд стал кричать. И — знаете, что было дальше? Снова — бум! — Гилберт подпрыгнул на стуле. — На этот раз все попадало. И тарелки, и чашки, и омлет. «Святой Боже! Родной Иисус!» — кричал Лиланд, — извините, мэм, — вдруг Лиланда подбросило в воздух, он ударился головой о дверную ручку и потерял сознание. Я ждал, когда же мы ударимся о камни на дне ущелья. И думал, что поезд валится в пропасть совсем не вовремя! Но ничего не случилось. Я подполз к окну. И, — тревога в голосе Гилберта сменилась радостным удивлением, — увидел, что поезд спокойно катит по рельсам дальше. Мы на земле!
— Слава Богу! — воскликнула Джулия. — Итак, поезд не упал.
— Нет, мэм. Отцепилось несколько вагонов, когда поезд почти переехал через мост. Машинист затормозил, чтобы подождать отцепившиеся вагоны. Это был первый толчок. А когда вагоны догнали поезд, они врезались в него. Это был второй толчок. Удар был так силен, что дошел до машиниста! Все тарелки и стаканы в вагоне-ресторане разбились вдребезги. К счастью, никто не погиб! — Гилберт принялся завтракать.
— Это конец?
— Да, мэм. Потом выяснилось, что машинист спал. А поезд вел кочегар. Следовало сначала проехать через мост и только потом останавливаться, ожидать отцепившиеся вагоны.
— А мистер Лиланд?
— Когда он пришел в себя, то никак не мог понять, где находится. Потом мы все успокоились, нам стало очень весело, а Лиланд… — Гилберт покачал головой. — Больше мы его не видели. Он ушел и унес ящик с виски. А нам пришлось искать новое место для игры в карты.
Джулия откинулась на стуле.
— Хорошо, — сказала она, — это — настоящая история. Правда, Мосси?
— Конечно, — ответил старик. Он смотрел на молодых людей радостно и широко улыбаясь.
— Хорошо, что вы ехали не на досках, мистер Бут!
Гилберт громко и довольно засмеялся.
— Конечно. Тогда меня бы уже определенно не было в живых!
Он восхищенно смотрел на Джулию. Лицо женщины залилось румянцем.
— Наверное, пора приниматься за работу, — сказала она, поднимаясь и отодвигая стул.
Гилберт с готовностью поднялся и предложил:
— Я вымою посуду.
— Нет! О посуде позабочусь я! Но вначале покажу вам дом. Вы должны иметь представление о том, что надо будет сделать. Мосси, я буду тебе очень признательна, если ты наполнишь корзину дровами. Мистер Бут, пойдемте со мной.
Гилберт поднимался по лестнице следом за хозяйкой. На втором этаже располагался просторный холл с четырьмя дверьми, по всей видимости, ведущими в комнаты. Джулия подошла к одной двери.
— Это моя комната.
Комната Джулии сразу же понравилась Гилберту. Комната была светлой, солнечные лучи проникали в нее через большие окна, выходившие на крыльцо второго этажа. На широкой кровати лежало цветное стеганое покрывало, на стульях — голубые подушки. Туалетный столик и шкафчик начищены до блеска. В комнате пахло лимоном. И Гилберт вспомнил свежий запах, сопровождающий Джулию. Запах напоминал о детстве, лимонном пироге, дорогом мыле. Утреннее солнце играло в волосах женщины.
Она говорила что-то о занавесках, о стенах, о драпировках и коврах — обо всем, что надо было вычистить, проветрить, сменить. Молодой человек, казалось, слушал хозяйку с предельным вниманием, хотя все это время просто вспоминал, какой она была сегодня утром, когда открыла входную дверь. Глаза немного заспанные, щеки по-детски припухшие. Куталась в большой коричневый халат. Видимо, халат принадлежал доктору, он был Джулии велик. А волосы ниспадали на плечи! Великолепные шелковистые волосы! Несомненно, в только что проснувшейся женщине, есть особая прелесть.
— Сейчас я покажу вам комнату Эдварда. Кое-что я убрала оттуда, но все его вещи пока висят в шкафах.
Гилберт удивился, услышав, что у доктора была отдельная комната. Шагая за Джулией через холл, раздумывал, кому из них принадлежала мысль спать отдельно? Наверняка, ей! Конечно, Гилберта это не касается, но доктор, должно быть, здорово бесился от того, что не может проводить с Джулией каждую ночь!
— Мистер Бут!
— Да? — они вошли в комнату доктора. Здесь было сумрачно. Стояла массивная кровать из орехового дерева. Кругом лежали белые салфеточки. На стенах развешаны фотографии, изображающие европейский ландшафт.
— Я говорила, что первым делом надо проветрить постели.
— Да, мэм. Считаю, что их надо вынести пораньше. На росу. Она впитается, а потом высохнет под солнцем.
Джулия скептически посмотрела на него.
— А если пойдет дождь?
— Занесем постели в дом.
Она собиралась спросить еще что-то, но, слегка поразмыслив, решила больше ничего не выяснять.
— Поручаю вам сделать все самому!
— Именно это мне и надо!
Джулия улыбнулась.
— Тогда, пойдемте. Покажу вам, где хранятся ведра и щетки. А затем оставлю вас вдвоем с Мосси. Кстати, до вашего приезда я ни разу не видела его таким оживленным!
Гилберт воспринял ее слова как комплимент.
— Просто надо знать, как с ним обращаться!
Она неожиданно стала серьезной и озабоченной.
— Вы имеете в виду, что необходимо заставлять его делать то, чего ему, может быть, не хочется?
Она говорила взволнованно. Гилберт насторожился. В ее словах чувствовались осторожность и осмотрительность. Ему показалось, что Джулия опасается, как бы он не заставил ее делать что-то против желания.
— Мосси всегда нуждался в поддержке и поощрении. Вот и все, — успокоил он. — Доктор, бывало, говорил: «Поставьте человека в ситуацию, когда от него чего-то ждут, когда в него верят. Он почувствует себя на высоте!»
Гилберту не был ясен смысл этой фразы. Но Джулию высказывание доктора вполне устраивало. Спускаясь по черной лестнице, Гилберт решил, что принцесса неплохо разбирается в людях. Так что не стоит быть слишком легковерным и самонадеянным.
