Книга: Нечаянная любовь
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Гилберт принес из ледника молоко и яйца. Пока Джулия готовила ужин и накрывала на стол, он выливал из ванны воду. Выносил полные ведра снова возвращался на кухню. Джулия украдкой наблюдала за ним, любовалась его уверенной твердой походкой, сильными непринужденными движениями. Когда он вынес последнее ведро и, наконец, вернулся, в кухне витал запах жареной ветчины.
— Ужин готов, — сообщила Джулия.
— Я не нашел Мосси. Наверное, он уехал в город.
Они остались одни. Джулии стало неловко. Потом женщина всерьез запаниковала. Но старалась не выдавать своего смятения.
Джулия сняла фартук, и молодые люди сели за стол. Склонив голову, женщина шептала молитву. Сегодня она просила благословения для маленького Гилберта Чепмена. Взглянула украдкой на гостя. Он сидел, закрыв глаза. Проговорив: «Аминь!», Джулия положила салфетку на колени и передала Гилберту тарелку.
Ужинали молча. Джулия все время чувствовала напряженный взгляд Гилберта, хотя и не знала об этом наверняка. Было боязно поднять глаза… Почему-то стали мешать волосы, ощущение, что платье касается обнаженных ног. Корсет казался слишком тугим, натягивался на груди при каждом вздохе.
— Очень вкусно, — сказал Гилберт, видимо, просто решив нарушить напряженное молчание.
В голосе мужчины Джулии послышался некий тайный смысл. Возможно, в его словах и скрывалась какая-нибудь двусмысленность. Может быть, он чувствует сейчас то же, что и она?.. Джулия остановила себя: что за смешные и нелепые предположения? Ему просто нравится ужин, вот и все!
— Я рада, что вам нравится.
Наконец-то, она осмелилась взглянуть на него. Красивое лицо, мускулы, округлившиеся под рубашкой… Представилось, как эти губы целуют ее, как он держит ее в объятиях…
А если отбросить осторожность?.. О, Боже! Джулия ощутила, как напряглось ее тело при одной мысли об этом.
Гилберт поднялся, чтобы взять с плиты кофейник, разлил кофе в чашки и снова сел, угрюмо уставившись в тарелку. Казалось, он тоже старается привести свои мысли в порядок.
— На что, черт возьми, живет Чепмен? — неожиданно спросил Гиб.
Джулия отогнала все глупые мысли и взяла себя в руки. Гилберт вернул ее к действительности и немного отрезвил.
— Думаю, на золото, которое намывает на прииске, — ответила она. — И миссис Чепмен кое-что продает в городе: выпечку, консервы, варенья, козье молоко… А еще занимается починкой одежды — штопает, перешивает.
Гилберт ничего не ответил, дожевывая кусок. Потом откинулся на спинку стула.
— Чепмен говорит, что давно ничего не находит. Меня это нисколько не удивляет. Там, где он пытается добыть хоть немного золота, уже давно все выбрано!
— Многие годы он работал в «Континентальной», — сказал Джулия. — Его уволили одним из первых, когда шахта стала приносить меньше прибыли. Чепмены не захотели уезжать отсюда. Здесь похоронены их девочки. Возможно, когда-нибудь мистеру Чепмену повезет и он откроет в Даблтри Галч месторождение золота!..
— Он зря тратит время.
Внезапно Джулия встрепенулась и спросила:
— Вы могли бы его нанять?
— Я?
— Да, вы могли бы его нанять работать на руднике «Змеиная Скала», — Джулия была возбуждена, и не старалась скрывать. — Когда начнутся разработки, вам потребуются люди. — Ей казалось, что это просто замечательный план. Чепмены живут рядом с рудником. Отис добросовестный работник. Вполне возможно, Чепмены смогли бы зарабатывать больше…
Но, похоже, Гилберт не разделял ее энтузиазма и смотрел на Джулию так, словно совершенно не понимал, о чем идет речь.
— Рановато загадывать о времени, когда я смогу нанимать рабочих. Для этого предстоит еще многое сделать.
Внезапно Джулия поняла. Деньги, возбуждения, как не бывало. Вспомнились предупреждения Гарлана: «…завоюет твое доверие… и выманит у тебя деньги!»
Кусок застрял у нее в горле. Сердце бешено колотилось в груди. Мысли путались. Было невыносимо поверить, что у него могут быть какие-то недобрые тайные намерения. Настороженно взглянув на него, Джулия спросила:
— Гиб, вам нужны деньги?..
Он зашевелился на стуле. Джулии казалось, что время остановилось. Она затаила дыхание.
— Нет, — спокойно ответил Гилберт. — Мне не нужны деньги.
Джулию поразило, с каким нетерпением и опасением она ожидала ответа. Его слова успокоили. Джулия продолжила ужинать. Дотти, Луиза, Гарлан, Хэриет — не правы! Они видят в Гилберте Буте только плохое. И, слава Богу, ошибаются!
В кухню вошла Пчелка, высоко подняв хвост и требовательно мяукая.
— Посмотрите, кто пришел, — обрадовалась Джулия. — Дорогая, тебе потребовалось сегодня слишком много времени для того, чтобы учуять ужин! — кошка, нежно мурлыкая, терлась о ноги хозяйки. — Вот для тебя несколько симпатичных кусочков ветчины, — Джулия положила еду на тарелку и поставила ее на пол.
Поглаживая пушистую, мягкую спинку Пчелки, взглянула на Гилберта и улыбнулась.
Обычно, она появляется на кухне в ту минуту, когда я начинаю готовить.
— Пожалуй, я пойду, — Гилберт поднялся, глядя в сторону. — У вас были тяжелые дни. Вам необходимо хорошенько отдохнуть и выспаться! — и вышел в холл за курткой и шляпой.
Джулия пыталась понять, почему он уходит так рано. Скрывая разочарование, принялась убирать со стола. Наверное, он беспокоится, что она снова начнет выпытывать что-нибудь, расспрашивать о деньгах.
Надев куртку, Гилберт вернулся в кухню и попрощался:
— Спокойной ночи, мэм.
«Мэм», — подумала Джулия. А вчера только была принцессой. Принцессой, которую он целовал.
— Ставни я отремонтирую в понедельник, — сообщил он. Останется починить крышу и крыльцо, — он нерешительно вертел шляпу, глядя поверх ее плеча. — Вот и все, что осталось сделать. Можно сказать, что с уборкой мы закончили.
Джулии не хотелось, чтобы он уходил. Хотелось видеть его улыбку, почувствовать доброжелательный теплый взгляд. Хотелось, чтобы он поцеловал ее.
— Чепмены хотят, чтобы вы были крестным отцом Гилберта, — поспешно заговорила она. — А я — крестной матерью.
— А что это означает? — ошеломленно уставился на нее молодой человек.
— Мы должны будем находиться рядом с малышом, когда его будут крестить, — добавила она скороговоркой. — А потом следить, чтобы он регулярно посещал церковь до конфирмации.
Гилберт растерялся, чувствовал себя неловко, скованно. Потер подбородок, скрестил на груди руки, затем опустил их, спрятал в карманы куртки. Джулия пожалела, что не вовремя заговорила о крестинах и все испортила. Сначала расспрашивала о деньгах, потом о крестинах…
— А когда конфирмация? — поинтересовался Гилберт.
— Когда ребенку исполнится двенадцать-тринадцать лет.
— Не думаю, что задержусь здесь на такой длительный срок…
— Так принято, Гиб. Это большая честь!
— Я не думаю, что смогу участвовать в крестинах, — он посмотрел ей в глаза и снова отвел взгляд в сторону.
Джулия решила, что, наверное, он не хочет брать на себя такую ответственность. Она должна была предвидеть отказ. Надо было поговорить о крестинах деликатнее.
— Спокойной ночи, мэм. — Гилберт надел шляпу.
— Спокойной ночи, Гиб. — Джулия напряженно улыбнулась, но молодой человек захлопнул за собой дверь, не обратив внимания на вымученную улыбку хозяйки дома.

 

Спешившись у конюшни, Гилберт ослабил уздечку, снял удила и повел коня в конюшню. Навстречу ему вышел сторож.
— Я сам поставлю лошадь в стойло, Гиб.
— Спасибо, Фред. Я думал, что ты уже ушел.
— Ну что ты! Я нахожусь в конюшне всю ночь.
Гилберт направился в «Бон Тон». Он шагал по тротуару, ступая на пятна света, отбрасываемого уличными фонарями. Еще не очень поздно. Магазины только закрываются. А салуны — просыпаются от дневного сна. Откуда-то доносились крики ковбоев и звон разбитого стекла.
Подойдя к «Бон Тону», Гилберт поднялся по наружной лестнице на второй этаж и вошел в узкий, тускло освещенный коридор. В коридоре пахло табачным дымом и маслом для волос. Делвуд сдавал комнаты на неделю или на одну ночь. Иногда — на час, хотя городскими властями такое запрещалось.
Гилберт спал очень крепко, его не разбудили бы и грохот пушек. Поэтому его не беспокоили страстные стоны и скрип кроватей. Он занимал угловую комнату. В ней стояла железная кровать, громоздкий комод с зеркалом и умывальник. Когда-то, видимо, обои были желтые, а теперь приобрели грязновато-пепельный оттенок и кое-где отставали от стен длинными полосками.
Гилберт зажег лампу и сел на кровать, угрюмо сгорбившись. Сегодня был трудный и длинный день. С утра — ссора с Хьюзом в «Пикаксе». Потом — нудная лекция Барнета. А, в конце концов, куча домашней работы. Он должен был вымотаться, но почему-то совершенно не чувствовал усталости. Водрузив шляпу на столбик кровати, лег, опустив одну ногу на пол и принялся рассматривать портрет какой-то актрисы варьете, висящей на стене прямо перед ним. Очертания ее лица расплылись. И через какое-то время, лицо неизвестной женщины превратилось в лицо Джулии. По плечам струились влажные шелковистые волосы, глаза сияли, губы нежно улыбались… молодому человеку казалось, что он купается в солнечном свете. Почему-то Джулия всегда вызывала в нем именно такие ощущения.
Господи, ну зачем ему все это? Ему ведь нужно только ее доверие, ее деньги. Но прошлым вечером он сам переступил границу, которую возводил еще несколько дней назад. Теперь ему хотелось получить от Джулии гораздо больше, чем деньги… Дикая и нелепая мысль испугала. Близости Джулии он боялся больше, чем крестин маленького Гилберта. Его уже не устраивает только поцелуй!
Поднявшись с кровати, подошел к умывальнику, сполоснул лицо, промыл глаза. Надо поскорее убираться из города. Для этого необходимо сосредоточиться только на деньгах, размышлять трезво и наплевать на свои ощущения и плотские желания!
Гилберт вытащил из кармана часы. Половина десятого. Вытянулся на кровати и накрыл лицо шляпой. Джулия застала его врасплох, спросив о деньгах. Сразила наповал.
Да, придется нелегко… Он должен уговорить жену доктора, постараться не попасть в ее сети, не увязнуть по горло, не привыкнуть к ней!.. Но у него почти не осталось денег. Необходимо добыть стартовый капитал. И немедленно.
Он решил немного подремать, а потом пойти к Ли Тейбору, поговорить с ним.

 

Гилберт перепрыгнул через калитку, придерживаясь за столбик. Бесшумно приземлился. Подобрав с дорожки несколько камешков, перебежал двор, обогнул дом, взглянул на темное окно второго этажа.
Именно из этого окна он пытался когда-то запустить шар, надутый горячим воздухом. Чтобы нагреть воздух, они с Ли подожгли губку, пропитанную керосином. Шар никуда не полетел, зато вспыхнули легкие занавески на окне. И к тому моменту, когда прибыли пожарные, пламя охватило комнату. Вся мебель сгорела. К счастью, огонь, все-таки, удалось потушить довольно быстро.
Горожане обвиняли Гилберта. Он и не пытался возражать, зная, что все равно обвинят его. Чтобы возместить ущерб, нанесенный огнем, Гилберт три месяца работал на старика Леви. Ли и Гиб, впоследствии, еще раз попытались запустить шар, но на этот раз сгорели кусты сирени и заднее крыльцо. После второго пожара Хэриет Тейбор запретила Гилберту ступать ногой на ее территорию.
Гилберт кинул в окно камешком. Звякнуло стекло. Стараясь шуметь не слишком громко, он продолжал кидать камешки через небольшие паузы. Если миссис Тейбор проснется и поймет, кто пытается разбудить Ли, то несколько дней ему будет больно сидеть. Даже сейчас он чувствовал себя провинившимся подростком.
В окне что-то мелькнуло, щелкнула задвижка, рама со скрипом распахнулась. Кто-то выглядывал в открытое окно. Было темно, однако Гилберт надеялся, что высунулся его приятель.
— Эй, Ли, — шепотом окликнул он. — Спустись на минутку, мне надо поговорить с тобой!
— Это ты, Гиб?
— Я, кто же еще? Выйди на крыльцо!
— Не разбуди маму!
— Ты считаешь, что я сумасшедший?..
Гилберт подошел к заднему крыльцу, сел на верхнюю ступеньку. Достал из кармана зубочистку, сунул ее в рот. Ночь была тихая и темная. Гилберту вдруг представилось, как старая леди гонится за ним с дробовиком, заряженным солью.
Открылась входная дверь. На крыльцо, крадучись, вышел Ли. На плечи он накинул пальто. Светлые волосы были взъерошены. Гилберту непривычно было видеть друга с усами. Ли для него навсегда останется юнцом!
— Спасибо, что вышел, Ли, — поблагодарил он.
— Говори потише. У мамы слух, как у кошки! — Ли уселся рядом.
— Ли, мне нужны деньги, чтобы начать разработки на руднике. Я тебе их очень скоро верну. У меня припасено кое-что, но потребуется время, чтобы получить эти деньги.
— Я не знаю, Гиб, — Ли неуверенно теребил усы.
— Чарли очистил шахту от змей. Можно начинать взрывные работы. Мне нужен помощник и наличные, чтобы ему платить. Деньги я потрачу на продовольствие и на некоторые инструменты.
Ли молчал, задумавшись. Гилберт чувствовал себя неуверенно, не хотелось ставить приятеля в затруднительное положение. Но другого выхода не было. Если заняться делом всерьез, нужно нанять человека для работы в шахте. Он понял это, благодаря Джулии, когда она вспомнила о Чепмене.
— Пару сотен, Ли. Это все, что мне сейчас нужно.
— Нелегкая задача. Мама каждый день просматривает книги…
«О, Боже», — подумал Гилберт. Оказывается над Ли существовал более строгий контроль, чем представлялось.
— Дай мне пару сотен на месяц! Я верну тебе с процентами!
Ли колебался. И Гилберт вспомнил о предложении Блюма. Ай Зи, конечно же, даст ему кредит. Но потребует отчета за каждый потраченный цент. Такие условия не устраивали Гилберта. Блюм, скорее всего, уже смекнул: рудник «Змеиная Скала» нужен Гилберту только для того, чтобы заполучить наследство Джулии.
— Правда, что ты сбежал из тюрьмы в Солт-Лейк-Сити?
— О чем ты говоришь, Ли? — Гилберт удивленно уставился на приятеля.
— Так говорят, — равнодушно сказал Ли. Обхватил руками колени и принялся внимательно рассматривать носки.
— Кто говорит? Боже Всемогущий! По городу ходят какие-то невероятные слухи! Кто говорит, Ли?
— Говорят, что ты встал на ноги обманным путем… — Ли недоверчиво покосился.
— Никогда я не убегал из тюрьмы. Я там никогда не был, за исключением нескольких минут и того раза, когда мы пробыли вместе с тобой двое суток в полицейском участке!
— Я дам тебе денег, Гиб, — Ли тяжело вздохнул. Гилберт успокоился, похлопал друга по плечу и крепко обнял.
— Интересно, кто же, все-таки, распускает обо мне такие нелепые слухи?
— О тебе можно услышать везде: в салунах, в конюшне, в «Пикаксе», в редакции газеты… Не знаю, Гиб, что и думать. Не знаю…
Гилберт вспомнил о Гарлане Хьюзе. Скорее всего, за слухами, и домыслами стоит управляющий. Этот надутый мешок хочет настроить Джулию против него. Намерен получить миссис Меткалф вместе с деньгами! Гилберт разозлился.
— Скажу тебе честно, Ли, — заговорил Гилберт. — Да, в свое время сорвал немало векселей. Но никогда не обирал никого до нитки и никогда не обманывал честных людей! Единственный человек, которого я пристрелил — Боб Хокет. И это правда!
— Ну, если ты так говоришь… — попытался улыбнуться Ли.
Гилберт не знал, поверил ли ему друг. Хотелось, чтобы поверил. Несмотря на всю грязь, которая прилипла к нему, он никогда не был человеком, которого можно было бы назвать лжецом или обманщиком. Он считал, что существует огромная разница между обыкновенным обманом и ловкой махинацией, требующей богатой фантазии и изобретательности.
— Послушай, Гиб, — неожиданно спросил Ли. — Ты часто видишься с Сарабет?
Он спрашивал о Сарабет с какой-то тоскливой отрешенностью. Гилберт внимательно и сочувствующе заглянул в лицо приятеля.
— Она тебе еще нравится?
Ли пожал плечами и покосился в сторону, словно кто-то мог подслушать разговор. Гилберту больше ничего не нужно было объяснять. Они всегда понимали друг друга с полуслова, с полунамека. Вспомнилось прошлое и юная Сарабет, бегавшая по горам и лощинам Даблтри Галч. Из-под ее ног пугливо взлетали куропатки и шарахались трусливые кролики. Следом за девушкой мчался Ли… Сарабет казалась неотделима от гор, лощин, леса, реки. Она принадлежала природе, словно жаворонки и лилии. Прошло много лет. Жизнь потрепала Сарабет. Но в ней, все-таки, остался прежний огонь и девический задор!
— Ли, она очень красивая женщина.
— Она шлюха.
Гилберт смущенно поежился. Конечно, не все девочки, работающие в салунах, спят с посетителями. Но за Сарабет он бы не поручился, не рискнул бы поручиться…
— И в этом виноват я, — сказал Ли. — Мы не могли жить друг без друга с того самого дня, как встретились впервые в доме Ролли и Диггера. Потом она стала работать у моего отца. Когда отец умер, мама постаралась избавиться от Сарабет. Ей надо было на что-то жить, и она стала торговать собой… — он вытащил из кармана платок и высморкался.
— Если ты так любишь ее, почему вы не поженились?
— Мама, — Ли угрюмо поник, сгорбился.
Такой ответ не удивил. Гилберт не мог скрыть раздражения.
— Ли, тебе тридцать лет! Пора делать то, что тебе хочется.
— Она отберет у меня конюшню. И продаст. Она грозилась продать ее сразу после смерти отца, если я не расстанусь с Сарабет.
Не хотелось верить, что женщина может быть настолько злобной. Лишить сына всего, что он горячо и страстно любит?! Старуха прогнала Сарабет и так повела дела в конюшне, что Ли значит там не больше, чем наемный работник…
— Еще тогда, когда мы с тобой озорничали, мама твердила, что причиной ее смерти буду я, — бормотал Ли. — Она постоянно повторяла, что, если умрет, то ее смерть будет на моей совести! Она говорит так до сих пор, когда я делаю то, что ей не нравится.
Интересно, мучает ли Хэриет совесть за смерть старика Леви? Всю совместную жизнь он был под каблуком у жены. А она только читала нотации и позорила старика!
— У Сарабет будет скоро много денег, — сказал Гилберт, — она совладелица рудника «Змеиная Скала». У Ролли кое-что припрятано. У нее будет достаточно денег, чтобы купить тебе новую конюшню!
— Я никогда не возьму денег у женщины! — не согласился Ли. — Это единственное, чего я не смогу сделать никогда?
Гилберт нервно и тревожно передернулся. Лучше бы Ли не говорил таких слов!
— Думаю, мне пора идти спать, — сказал Ли. — А то мама начнет завтра расспрашивать, отчего я такой усталый.
Гилберт представил Хэриет Тейбор. Она пристально смотрит за завтраком на сына и устраивает ему допрос… И вспомнил свою мать. Она обращалась с ним всегда Мягко, даже когда уличала в неблаговидных поступках.
«Злоба порождает злобу, а любовь порождает любовь», — любила говорить она. И никогда не повышала голоса.
Наверное, мягкое материнское отношение стало причиной, того, что он вырос не очень хорошим человеком.

 

Наступил понедельник. Джулия все утро перебирала бумаги в кабинете Эдварда. Медицинскими записями и дневниками были заполнены полки в шкафах. Записи могли пригодиться доктору Бичему. Письма можно было выбросить.
Разобрать бумаги Эдварда она хотела сразу же после его смерти. Потом отказалась от такой мысли. Случайно, она нашла в шляпной коробке стопки писем, перевязанные ленточками. Письма от первой жены Эдварда.
Он никогда не упоминал при Джулии о первой жене и детях. Ей было известно только то, что рассказал Рэндал. Эдвард потерял семью и ушел на войну, чтобы забыть о своем горе. Чутье подсказывало Джулии, что она может стать другом, помощницей Эдварду, но никогда не будет такой женой, какой стала девушка, связавшая с ним судьбу в молодости.
Догадки подтвердились после его смерти, когда Джулия прочитала несколько нежных, интимных писем. Потом она долго боялась прикоснуться к бумагам покойного мужа, ей овладел какой-то суеверный страх.
В дверь постучали. Вошел Мосси и принес почту — выпуск медицинского журнала и два письма. Старик счел необходимым сообщить:
— Гиб ремонтирует ставни.
Джулия вернулась за письменный стол. Она никак не могла сосредоточиться. Мысли путались, смущая и возбуждая. Поцелуй Гилберта, взгляды, полные нежности, нежелание стать крестным отцом маленького Чепмена. Внезапный уход в воскресенье вечером… Догадки и предположения о неожиданной сдержанности и холодности Гилберта не давали ей уснуть и ночью.
Вы поедете в «Континентальную»? — спросил Мосси. — Я запрягу Бискита.
— Да, отправлюсь через несколько минут, — сегодня она должна принимать больных на шахте и навещать семьи горняков.
Мосси ушел. Джулия вскрыла письмо. Рэндал сообщал, что доктор Бичем принял решение продолжать практику Эдварда. И считал, что жители города должны быть благодарны молодому, очень способному врачу за согласие открыть практику в забытом Богом городке. «…Я не сомневаюсь, моя дорогая Джулия, что он будет встречен с подобающим гостеприимством. Надеюсь, ты предоставишь оборудование и мебель Эдварда в полное распоряжение доктора Бичема».
Как и каждое письмо, он и это заканчивал приветом Гарлану, с которым познакомился после похорон Эдварда. В конце письма стояла подпись: «Любящий тебя брат Рэндал Фрай, доктор медицины».
Джулия посмотрела в окно. Через несколько недель в Стайлз прибудет врач с великолепными рекомендациями. Доктор из Диллона вернется к лечению домашнего скота. А она будет обустраивать свой дом!
Ее даже слегка передернуло. Луиза может быть довольна. Они съездят за покупками в Денвер…
Вскрыв другой конверт, Джулия развернула листок шершавой желтой бумаги. Неряшливый почерк, которым было написано письмо, показался знакомым. Не прочитав приветствия, она почувствовала, как тревожно вздрогнуло сердце. Взглянула на подпись. Конечно, это было письмо от «страстного джентльмена».
— Боже мой, — только и смогла прошептать женщина ошеломленная наглостью и настойчивостью.
Она приказала себе не читать письмо, но уже успела пробежать глазами несколько строчек. Некто сокрушался, что не был нанят на работу после того, как откликнулся на объявление в газете. Но, все-таки, рад, что весенняя уборка в ее доме продвигается успешно. Он поздравляет Джулию с тем, как преобразился дом и, особенно спальня, где…
Джулия смяла бумагу и бросила в корзину. Она пыталась убедить себя, что это — только пустые, ничего не значащие слова. Слова, написанные на бумаге, не могут никому принести зла. Однако женщина была полна негодования и страха. Если первое письмо она восприняла, как глупую, грубую выходку какого-то озабоченного остряка, то второе письмо оказалось несколько иным по тону. Отвратительные выражения ясно доказывали, что кто-то пытается запугать ее.
Джулия вытерла пальцы в юбку. Подержав письмо, хотелось хорошенько вымыть руки.
Она поднялась наверх, чтобы надеть дорожный костюм. Застегивая пуговицы на черном платье с высоким воротником, размышляла, кто может посылать ей такие письма? И с какой целью?
Заколола шпильками волосы, собранные в пучок. Гилберт чинил ставни, в комнату доносился веселый стук молотка. Внезапно ей в голову пришла ужасная мысль.
«Гиб?!»
Она посмотрела в зеркало. Испуганное, бледное лицо. Вздрагивающие от негодования губы. Нет. Гилберт Бут не может иметь ничего общего с этими письмами, грубыми, оскорбительными. Подозрения настолько нелепы, что она даже устыдилась.
Потом вспомнила, что получила первое письмо тотчас же, после появления Гиба в городе.
Джулия надела шляпу с вуалью, натянула перчатки, спустилась вниз и вышла на улицу. День был ветренным и бодрящим.
Гилберт работал возле сарая. Положил доски поперек козел и закрепил на самодельном верстаке. Увидев Джулию, перестал стучать и приподнял шляпу, приветствуя хозяйку дома.
— Доброе утро, мэм.
— Доброе утро, Гиб.
Молодой человек, как и прежде, радушно улыбался обычной обезоруживающей улыбкой. Джулия пристально посмотрела ему в глаза, словно пыталась разглядеть того дурного человека, который написал письма. Ничего не получилось. Она знала только одного Гилберта — сильное тело, непринужденная поза, серые лучистые глаза.
— Я еду в «Континентальную» компанию, — сказала Джулия. — Боюсь, что вам с Мосси придется обедать без меня…
— Вы встретитесь с Хьюзом?..
— У меня есть вызовы на шахте. Конечно, я встречу Гарлана.
Взяв сумку, Гилберт поставил ее на сиденье коляски. Помог Джулии подняться. Когда она устроилась в коляске, Гилберт положил руку на холку Бискита и улыбнулся, присущей только ему, очаровательной и неповторимой улыбкой.
— Сегодня я отремонтирую ставни и починю крыльцо.
— Очень ценю ваше старание.
Коснувшись рукой шляпы, молодой человек снова вернулся к сараю.
Джулия взяла поводья и пустила Бискита рысью. Выезжая со двора, думала о великодушии Гилберта, о том, как он добр с Мосси, о его беспокойстве по поводу крестин сына Чепменов…
Нет, у такого человека не может быть два столь непохожих лица!
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11