Глава 20
— Это стиральная машина, — Джессика начала объяснять экономке, как на ней работать. — Смотри. Ты поворачиваешь эту ручку, чтобы белье двигалось, а эта рукоятка для отжима, она вращается, и вода отжимается.
— А машина не провоняет от воды?
— Не бойся, — Джессика улыбнулась Рейни. — Но лучше стирать в прохладной воде.
Экономка пошла на кухню и сняла с плиты котел с водой. Когда она вернулась, Джессика не выдержала:
— Откуда ты, Рейни? — Джессика не хотела быть назойливой, но вопрос сам сорвался с языка.
— Из резервации команчей в Оклахоме, — сказала женщина.
— А ты… ты чистокровная команчи?
— Бабушка была рабыней, потом пленной, потом второй женой вождя.
— Действительно?
— Вы думаете, что рабыня не может быть женой вождя?
— Я не это имела в виду, — Джессика покраснела.
— Под черной кожей нет души, — бесстрастно произнесла Рейни.
— Это ерунда! — возмутилась Джессика.
— Команчи считают, что у чернокожих нет души. Никогда не снимают скальп у раба.
— Ладно, это, должно быть, какое-то суеверие, — пробормотала Джессика, решив сдерживать свое любопытство.
— Но вождя не интересовала душа жены, он ждал невероятного количества сыновей, — голос Рейни звучал сардонически.
— Я спросила только потому, что с моей бабушкой был случай — ее украла банда команчей, — объяснила Джессика, защищаясь. — Своего первого ребенка она родила, будучи в плену.
— От индейца? — Рейни немного оттаяла.
Джессика покачала головой.
— Нет, она уже была замужем. Дедушка освободил ее. Очень романтичная история, правда? — добавила она, смеясь.
Рейни не смеялась.
— Они могли знать друг друга, наши бабушки. — Рейни смотрела на нее как будто спрашивая: «Ну, как тебе нравится такое предположение?»
— Не думаю, — пробормотала Джессика. Женщины разговаривали, засовывая белье в стиральную машину.
— А Рейни это индейское имя?
— Rain Woman — женщина Дождя — имя у команчей. Рейни… — она пожала плечами. — Муж так назвал.
— Женщина Дождя, — мечтательно произнесла Джессика. — Замечательно звучит. Твой муж команчи?
— Черный. Работал у владельца грузового судна, который поставлял товары на фактории. Когда здесь появилось много работы, он переехал. Я переехала.
Джессика кивнула.
— С тех пор как заработала скважина Битти, население города увеличилось вдвое, толпы новых людей, которые ищут работу.
Рейни молчала.
— Ладно, если тебе все понятно с машиной, я поеду в город, — сказала смущенно Джессика. Было неловко, что она лезла в личную жизнь своей экономки. — Сегодня буду заниматься продажей карт.
По дороге в город Джессика думала, как дедушка отнесется к тому, что она включила стоимость стиральной машины в деловые расходы. Сможет ли он понять, что деловая женщина должна выглядеть опрятно, особенно в таком грязном месте, как нефтяные разработки, и тем более в апреле, когда льют дожди, превращая улицы в потоки грязи.
Она улыбнулась. Если ему это не понравится, он всегда сможет уволить ее. Поскольку она занялась продажей карт, зарплата ей не нужна. Она даже может обойтись без гонораров за статьи и оплаты юридических консультаций, которые часто дает. Джессика всегда объясняла, что у нее нет лицензии на юридическую практику в Техасе, и она никого не может представлять в суде, но люди все равно шли к ней. И Тревис пришел. Он был потрясен, услышав, какой счет она ему выставила за свою консультацию. Потом подумал и объявил, что, в таком случае, он выставит ей счет за свои финансовые советы. Джессика возразила, что он может доверять ее юридическому совету, а она тогда не поверила ни одному его слову. Тревис ушел обиженный и оскорбленный.
* * *
— Хорошо, мальчики, — сказала Джессика плотно окружившим ее оборванцам. — Эти карты в два раза более точные, чем любые другие, которые продаются в Бьюмонте. Я взяла их на продажу у профессионального картографа, не забывайте говорить об этом своим покупателям. Плохая карта может на тысячи футов исказить границы частных владений. Вы поняли, о чем я говорю?
Дюжина голов кивнула.
— Вы будете продавать лучшие карты, поэтому цена будет выше, следовательно, вы больше заработаете. Я надеюсь на вашу хорошую работу. Когда понадобится больше карт, идите к мистеру Келлахеру в книжную лавку. Он будет следить за тем, сколько карт вы получили и сколько денег сдали. — Она строго оглядела их. — Если вы будете небрежны в отношении денег или карт, или, хуже того, будете нечестно себя вести, мы вас выгоним. С другой стороны, мальчик, у которого продажа будет идти лучше всех в течение недели, получит премию.
Ответом ей был восторженный крик. Джессика с жалостью смотрела на них. Она подобрала на работу самых бедных — или сирот, или тех, у кого не было отца. Выглядел ли Тревис таким же в свое тяжелое бездомное детство в Форт Ворсе? Джессика подавила свои нежные чувства к нему и отправила детей начинать новый бизнес.
* * *
— Джессика, мне надо с тобой поговорить. Я приду вечером к тебе?
— Нет.
Тревис сверкнул зубами.
— Хорошо. Тогда пообедаем вместе.
— Скажи теперь, в чем дело. Может не обязательно…
— Вопрос очень важный, чтобы обсуждать его на улице. Я буду ждать тебя в Кросби Хауз ровно в шесть. Будь там.
В недоумении Джессика посмотрела ему вслед. С одной стороны, бесцеремонно брошенное «будь там», но с другой, он выглядел очень серьезно, чтобы игнорировать его приглашение. Заинтересованная и испуганная, она осталась в городе, чтобы встретиться с ним, хотя обычно в такое время уже была дома и закрывалась на все замки. Конечно, было бы лучше, если бы Тревис приехал к ней, но она не хотела встречаться с ним дома, правда, крутить педали в темноте ей тоже не хотелось. Черт возьми!
* * *
— Быстрее, — сказал Тревис. — Я занял места. — Он проводил ее в обеденный зал и усадил в кресло за столик, за которым уже сидел мужчина совершенно злодейского вида.
— Спасибо, Барт, — Тревис передал типу за столиком банкноту.
Успокоенная Джессика посмотрела на уходящего Барта. По крайней мере Тревис не сомневался, что она не станет есть в такой компании.
— Ладно, — сказала она нетерпеливо, как только они заказали куриный паштет в горшочке, — что за срочный разговор у тебя?
— Ты знаешь, что это любимое блюдо игроков и аферистов? — он улыбался, глядя на нее, — куриный паштет в горшочке.
— Тревис! — возмутилась Джессика. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Он выглядел так привлекательно. А она?.. Как пугало! Целый день заниматься делами в грязном, пропахшем нефтью городе, полном людей, которые не могут принять ванну, даже если и хотят. Она провела два часа, проверяя по всему городу своих продавцов карт. Конечно, все было в порядке, ее карты очень хорошо раскупались. Но она была уверена, что ее мальчики будут работать честно, если будут чувствовать присмотр за собой.
— Ладно, Джесс, я думал мы поедим, прежде чем начнем торговаться друг с другом.
Джессика беспокойно огляделась и прошептала:
— Этот человек, он положил руку на спинку моего стула.
— Он хочет занять твое место, как только ты закончишь есть.
— Но ведь нас еще даже не обслужили. Так о чем ты хочешь торговаться? Тебе опять нужны стройматериалы? Я полагаю, ты устанавливаешь еще одну буровую вышку.
— Да, и я хочу купить у тебя. Ты надежный партнер.
— Спасибо, — Джессика была очень довольна. В городе, известном своими невероятными и сомнительными сделками, она заслужила репутацию честной и заслуживающей доверия деловой женщины.
— Ну, само собой разумеется, что мы поладим в коммерческих делах. Твоя ванна…
— Я не продаю ее, — заявила Джессика. — У меня уже были предложения.
— Я только хочу арендовать ее.
— Нет. И такие предложения я получала.
— Интересно! Кто это хочет принимать ванну у тебя дома? — Тревис разозлился.
— Это вряд ли тебя касается…
— Черт побери!
— …потому что кроме меня моей ванной никто не пользуется, и, пожалуйста, попридержи язык. — Она повернулась и свирепо глянула на мужчину, который чуть ли не навис над ней. Совершенно не смутившись, этот тип уставился на нее.
— Что ты делаешь со своим велосипедом теперь, когда начались дожди? — спросил Тревис.
Совершенно сбитая с толку такой переменой темы разговора и незнакомцем, который буквально дышал ей в шею, она пробормотала:
— С ним проблемы.
— Хорошо, давай меняться.
— Меняться? Чем? — подозрительно спросила Джессика.
— Ты можешь оставлять велосипед у Эрвина каждый раз, когда приезжаешь в город. А взамен я буду пользоваться твоей ванной…
— Нет!
— …скажем, четыре раза в неделю.
— Если вы продаете ванны, леди, я бы купил одну, — сказал мужчина за ее спиной. — Мне как раз нужна.
— Я это заметила, — отрезала Джессика и сразу же ей стало стыдно за собственную грубость.
— Всего четыре раза в неделю, — умолял Тревис. — А у тебя будет место для велосипеда пять раз, семь раз в неделю, если хочешь.
— Нет!
— Не будь такой бессердечной, Джесси. Как бы тебе самой понравилось ходить грязной? И потом, как я слышал, в прошлую среду ты вообще не смогла перетащить велосипед через улицу.
— Откуда ты это знаешь?
— Мне сказал Джим Хогг. Он живет на Кальдер Авеню.
Джессика очень хорошо помнила тот день, когда она стояла на обочине, глядя на поток грязи, отделявший ее от цели. Вдруг ее окликнула нелепая фигура в огромном зеленом плаще-дождевике с желтым зонтиком. Мужчина правил легкой двухместной коляской и предложил подвезти ее до Кросби Хауза, представившись, как Джеймс Хогг.
— Губернатор? — она даже стала заикаться.
— Бывший губернатор, мэм, — заметил он, — бывший.
— Вы очень любезны, сэр, но у меня велосипед, который я…
— Нелепая машина, — перебил ее Джим Хогг и перенес Джессику вместе с велосипедом через улицу к отелю, прочитав ей лекцию, суть которой была в том, что только обезьяны могут ездить на этом новоумном изобретении. Он посоветовал такой молодой хорошенькой женщине, как она, подыскать себе более подходящее средство передвижения.
— Ты считаешь, что бывшие губернаторы штата Техас будут всякий раз спасать тебя, если на улице по колено грязи или воды? — перебил ее мысли Тревис. — Я считаю, что ты всегда сможешь по твердому грунту доехать от своего дома до Кальдер Авеню и спокойно оставить свой велосипед у меня. Взамен я прошу всего лишь попользоваться твоей ванной, ладно, три раза в неделю.
Джессика положила вилку и сердито глянула на него.
— Такая погода может тянуться все лето.
— Уверена, что нет! — воскликнула она.
— Такое уже бывало. Всего лишь три…
— Один раз, — отрезала Джессика.
— Один раз в неделю? Господи, Джесс, кто же наймет меня бурильщиком, если…
— Один раз. — Джессика решила, что она дешево отделалась.
— Боже мой! Ладно, согласен, — проворчал Тревис. — Вечером по субботам. Начиная с сегодняшнего вечера.
— Со следующей недели.
Он протянул руку через стол. Джессика воодушевленно пожала ее. Если бы она соображала лучше, то могла бы выторговать его приход раз в месяц. А теперь каждую неделю он, обнаженный, будет мыться в ее ванне. От этой мысли она вздрогнула и почувствовала себя не совсем уверенно.
— Как насчет пирога?
— Нет. Я должна еще добраться домой.
— Слава Богу! — Нетерпеливый претендент за ее спиной облегченна вздохнул.
— Я довезу тебя, — предложил Тревис, — и приму первую ванну.
— Нет.
— Ладно, а как же ты сама доберешься?
— Я… я найму коляску.
— Это тебе обойдется в двадцать долларов.
— Эй, если вы уходите, я заплачу за коляску, — сказал мужчина за ее спиной.
— Договорились, — согласилась Джессика, быстро поднимаясь. Мужчина передал ей двадцатидолларовую банкноту и плюхнулся на ее место.
— Джессика, я тебе удивляюсь, — воскликнул Тревис.
— Никогда не удивляйся женщине, сынок, — сказал мужчина, изучая меню.
Тревис оплатил счет, приложив солидные чаевые и вышел посмотреть, как его жена втаскивает свой велосипед в коляску. «Черт возьми, что за упрямая женщина!» — подумал он, покачав головой. Но начало он выиграл. По крайней мере, он просунул ногу в дверь, даже не в дверь, а в ванну, что даже лучше. Ванна это более интимно, чем дверь. Он с нежностью вспомнил, как они с Джессикой принимали ванну в доме Пенелопы…
* * *
— Мой отец тут хвастался деньгами, которые можно заработать на его земле, а ты сидел и читал газету. Ты слышишь? Мы должны постараться не упустить возможность.
— Слышу, — Хьюг повернулся к Пенелопе. — Ты, возможно, права относительно выгод, но Оливер никогда нам ее не продаст, и я, вероятно, должен буду поехать туда, чтобы добиться этого от Джессики.
— Конечно, — согласилась она. — Мы значительно выиграем в цене, если будем вести дело с Джессикой, а потом на этой земле мы заработаем массу денег.
— Но я не могу уехать, Пенелопа. Понимаешь? Я должен быть здесь. А вдруг кто-нибудь начнет строить мне козни. Я не могу поехать.
— Тогда поеду я, — заявила Пенелопа.
— Ты? Ты же ничего не знаешь о коммерции.
— Может, и нет, но я прекрасно знаю Джессику, — Пенелопа самодовольно улыбнулась. — Я думаю, что смогу добиться от нее более выгодной цены, чем ты.
— Нет, если ты не знаешь, какую предложить.
— Ты мне скажешь, и можешь быть уверен, что я заполучу землю за цену вдвое ниже. Она так неуверенна в себе, бедняжка. Немножко критики, и она сделает все, что я захочу.
— Ну, я не знаю, — пробормотал Хьюг, — дай мне подумать.
— Нам необходимы деньги. Ты же сам все время говоришь. А теперь у нас есть шанс.
— Чтобы делать деньги, нужны деньги, — нравоучительно заметил Хьюг. — А у меня их не хватает, чтобы заплатить здесь, в Форт Ворсе.
— Мы дадим ей банковский чек, — хитро сказала Пенелопа, — и выиграем время, чтобы оплатить его.
— Это мысль, — согласился Хьюг. — Иногда ты бываешь умна, Пенелопа, а не только красива.
— Только? — раздраженно воскликнула она.
* * *
Джессика начала учить детей в воскресной школе в пивной Моссо на Хотланд авеню. Все решили, что хозяин просто святой, потому что поступился воскресными доходами и разрешил в своем заведении заниматься с детьми. Джессика же находила немного неуместным говорить о Боге и небесах в помещении, где пахнет пивом, виски и табачным дымом, а пол засыпан опилками. Но выбирать не приходилось, другого места не было, а нездоровые привычки вели к погибели ее учеников.
Итак, мистер Моссо был единственным, кто согласился принять группу ее оборванцев. Джессика понимала, что надо принимать срочные меры для спасения их заблудших душ. Она обнаружила, что один из них курит, другой выражается так, что вянут уши. К тому же деятельность в воскресной школе была для нее предлогом не тратить время на различные благотворительные дамские организации. Дело в том, что ее усиленно приглашали дамы Пресветерианской церкви, которые подавали кофе и бисквиты именитым гостям, и женщины Христианского союза, которые раздавали кипяченую воду, чтобы отвратить мужчин от виски.
Единственной проблемой воскресной школы было то, что мальчики не хотели ее посещать. Они говорили, что если не выйдут продавать карты, то их места на улице возле Кросби займут другие, и им придется или выкупать места, или ждать своей очереди. А как уверял ее один мальчик, возле Кросби за один день можно заработать целых десять долларов.
Ей пришлось заманивать их на занятия с помощью такой известной личности, как Патилло Хиггинс. Он был не только учителем Баптистской воскресной школы, но и первооткрывателем Спиндлтопа. Сочетание в нем набожности и потенциального богатства — на арендованной им земле действовало шесть скважин — плюс его репутация знаменитого в свое время скандалиста, все это сделало его настоящим героем в глазах ее юных подопечных.
Она пыталась привлечь и Тревиса, предложив рассказать мальчикам немножко о Боге и о ротационном нефтяном буре. Тот расхохотался и заявил, что он очень занят. В субботу вечером он приедет к ней принимать ванну, а на такое важное мероприятие никак нельзя опаздывать. Кстати, он принесет ей сюрприз. Джессика возмущенно заявила, что ей не нужны никакие сюрпризы от него, спасибо уж.
* * *
Но в результате она не смогла отказаться от сюрприза — толстенького щенка, который на удивление был похож на губернатора Джеймса Хогга. Тревис явился к ней в дом прямо из ужасной весенней бури, когда Джессика уже перестала его ждать. Она даже убедила себя, что с облегчением воспринимает его отсутствие. Ветер завывал, как дикий зверь, холодный дождь так громко стучал в окна, что Джессика даже не расслышала, как подъехал и вошел Тревис, промокший до нитки, с огромным рулоном в руках. Он положил рулон на пол в гостиной, вышел в прихожую, стряхнул воду со шляпы и начал снимать мокрую одежду.
— Тревис, иди сюда, — приказала Джессика, не спуская глаз с рулона, который подозрительно шевелился. — Что это ты принес?
Тревис уже разулся и снял всю одежду, кроме джинсов.
— Это сторожевой пес.
— Что-то он выглядит, как живой коврик.
Он рассмеялся и начал разворачивать белый овчинный коврик.
— Не слишком и промок, — решил он и стал расстилать его перед камином. — А этот маленький бродяга не промок и вовсе, хотя путешествие не понравилось ему.
Щенок выскочил из последней складки коврика и немедленно принялся лизать Тревису ноги.
— Прекрати, пес, — приказал тот.
— Ой, — Джессика осторожно и нежно провела рукой по мягкой белой шерсти щенка. — А какой он породы?
— Черт возьми, если бы я знал. Но он вырастет в большую сильную собаку. Как раз такая тебе и нужна, раз ты не хочешь, чтобы тебя оберегал я. Как ты его назовешь?
— Джеймс, — вырвалось у Джессики.
— Но, Джесс, все поймут, почему ты его так назвала.
Она с лукавым видом смотрела на Тревиса, приятно удивленная, что он тоже заметил сходство с губернатором.
— А может, никто и не заметит, — хихикнула она, — мы ведь не позволим ему носить зеленый дождевик или ходить под желтым зонтиком.
— Или произносить речи с трибуны, или рассказывать байки в Кросби-баре, — он начал стягивать мокрые джинсы.
— Тревис, неужели ты не можешь подождать, пока я налью горячей воды в ванну и уйду на кухню?!
— Не будь такой скромницей, Джесс. Мы ведь еще женаты, и потом, ты не раз видела меня без штанов.
— Можно мне закурить? — спросил Тревис после обеда.
— Конечно нет. Иди на крыльцо.
— Джессика, там же льет как из ведра.
— Ты должен бросить курить. Это очень плохо для твоего здоровья.
— Ерунда.
— Все, что вызывает кашель, вредно для здоровья.
— У меня сигареты не вызывают кашля.
— Вызывают. У меня вызывают кашель.
— А я не знал, что ты куришь.
Джессика внимательно смотрела на него.
— А на нефтяных разработках это вдвойне опасно. Неужели находятся глупцы, которые рискуют взорваться из-за сигареты. Какая женщина захочет поцеловать мужчину, курящего сигареты?
— Если ты захочешь целовать меня, я брошу курить.
— Совсем недавно один тип пытался уговорить меня инвестировать его аренду. Но он курил, поэтому я, естественно…
— …отказалась поцеловать его, я надеюсь.
— Отказалась вложить деньги.
— Держись подальше от таких типов, — посоветовал Тревис. — Только деньги потеряешь. Если он натолкнется на сухое пространство, там вообще ничего не будет, а если даже попадет в фонтан, нефть будет плохой. Ты рискуешь получить не больше, чем баррель воды, теперь повсюду сухие скважины.
— «Гэли и Гаффи» наткнулись на два фонтана.
Тревис пожал плечами.
— Так это же на холме. Ладно, давай перейдем в гостиную. Я думаю, собачке скучно и одиноко.
Джессика кивнула и встала из-за стола.
— Я посоветую дедушке вложить деньги в сигареты и пиво. Они принесут дохода больше, чем нефть, по крайней мере здесь, в Бьюмонте.
Тревис рассмеялся и похвалил ее коммерческую смекалку. Она улыбнулась и опустилась на овчинный коврик поиграть со щенком. Тревис не мог отвести от нее глаз. Как прекрасно выглядит, какая красивая. Блики огня на блестящих золотых волосах, изящная нежная шея, высокая грудь под облегающей блузкой. Как он хочет ее! Если она не разрешит ему остаться, он не выдержит и пойдет в Дип Крокет. Может, нужно сказать об этом Джессике? А может, и не нужно. Может, она его уже больше не любит.
Он сел в ее большое кресло с левой стороны у огня и тихо попросил:
— Джесс, посмотри на меня.
Она подняла глаза.
— Ты уже забыла меня?
Джессика отвела глаза.
— Я не могу изменить прошлое, понимаешь? Но я обещаю предпринять все возможное, чтобы сделать тебя счастливой в будущем.
Она подняла и крепко прижала к щеке щенка, как будто тот мог уберечь ее от неправильных решений и обязательств.
— Не тискай собаку, Джесс. Она этого не любит.
Тревис опустился на колени на коврик, взял щенка и положил в удобную коробку, которую они устроили у камина.
Затем обнял Джессику за плечи и притянул к себе.
— Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебя, хочу, чтобы тебе было приятно. Я никогда не делал тебе больно, — его голос звучал тихо и нежно. — Нам было очень хорошо вместе. Хочу, чтобы так было всегда.
«И ни слова о любви», — с горечью подумала Джессика, глядя на огонь. Что ж, по крайней мере, он честен. Он не любит ее, поэтому и не говорит о любви.
— Я хочу, чтобы ты шел домой, Тревис. Я действительно хочу, чтобы ты ушел. Этого пункта не было в нашем договоре по поводу ванны, и я надеюсь, что ты мне его не будешь навязывать.
— Господи, но я хочу быть с тобой, Джесси, я безумно хочу тебя. Если все, что у меня будет, — это субботние ночи, я согласен. — Он одной рукой обхватил ее за плечи, повернул к себе и быстрыми поцелуями стал покрывать ее лицо и шею, легко касаться губами уголков рта, другая рука нежно ласкала грудь. Видя, что она почти уступает, Тревис, прижавшись ртом к ее уху, прошептал:
— Я терплю такие муки, Джесс, и уверен, что ты тоже страдаешь. — Прежде чем она успела уклониться, он приник к ее губам в долгом и страстном поцелуе.
— Вспомни, как это прекрасно! Мы прямо сейчас можем пойти в твою комнату и заняться тем, чем мы с таким удовольствием занимались в постели в доме Пенелопы. Я сделаю все, чтобы тебе было приятно, тебе же это нравится делать, Джесс.
Джессика оттолкнула его и отвернулась с полными слез глазами. Тревис растерянно уставился на нее, пожал плечами и поднялся. «В следующий раз», — пробормотал он и взял сушившийся на спинке стула плащ. Джессика, наклонившись, закрыла лицо руками. Изгиб ее изящной, нежной шеи взволновал его. Тревис опустился на колени, сжал руками ее плечи и покрыл поцелуями ее затылок в золотых завитках волос.
— Спокойной ночи, любимая, — прошептал он. — Береги себя.
Когда Тревис ушел, Джессика была готова расплакаться и позвать его обратно.
