ГЛАВА 32
Себастьян набросил свой новый плед на плечи и вывел лошадей из конюшни.
— Прекрати визжать, Джейми. У меня нет выбора. Я должен ехать за ней.
Легкий туман рваными клочьями тянулся над двором. На черном бархате неба ярко серебрились луна и звезды.
Джейми трусил позади Себастьяна, пересыпая свои просьбы проклятиями. Себастьян набросил седло на спину лошади, а Джейми стащил его с другой стороны.
— Ты не можешь этого сделать. Люди д'Артана все еще в деревне. Им не понадобится много времени, чтобы обнаружить, что ты отпустил ее. Ты будешь увертываться от пуль всю дорогу до Англии.
Голос Себастьяна был убийственно мягким.
— Джейми, дай мне седло.
Джейми попятился, держа седло, словно щит, перед собой.
— Позволь мне поехать вместо тебя. Я нагоню ее. Я скажу, что ты — болван, который любит ее. Черт, я даже поцелую ее, если хочешь. Я могу быть обаятельным, как сам Сатана, если задамся целью.
Себастьян обошел лошадь, наступая на Джейми. Его серые глаза горели упрямством и решимостью.
Джейми ногами уперся в желоб для воды и, используя свой последний довод, чтобы образумить Себастьяна от опрометчивого шага, быстро произнес.
— Тебе придется тревожиться не только из-за д'Артана. Картинки с твоей физиономией расклеены по всей Шотландии. Разве ты не помнишь, что обещал этот кретин шериф? Если ты появишься вблизи границы, непременно будешь повешен.
Себастьян протянул руку.
— Седло, Джейми.
Джейми подумал было о том, чтобы удариться в слезы. С матушкой его завывания всегда достигали желаемого результата. Но он сомневался, что этот трюк пройдет с Себастьяном, и бросил ему седло с выразительным ругательством.
— Спасибо, — спокойно сказал Себастьян и зашагал к лошади.
Джеими в отчаянии запустил пальцы в спутанную шевелюру. Себастьян вскочил в седло и привязал перед собой скрученное одеяло.
Джейми в несколько прыжков пересек двор и схватился за поводья.
— Тогда возьми меня с собой. Тебе нельзя ехать одному.
Себастьян попытался разжать его пальцы, уцепившиеся за поводья, но они были сильны, как стальные прутья.
— Я должен ехать один. Ты сам сказал, что это очень опасно.
— Тогда ты будешь тащить меня на поводьях всю дорогу до Англии.
Себастьян продолжал терпеливо разжимать пальцы Джейми одной рукой, а другой вытащил из-за пояса пистолет.
— Я не могу просить тебя рисковать своей шеей из-за моей глупости.
Джейми простодушно посмотрел на него широко распахнутыми глазами.
— Ты просил меня рисковать из-за меньшего.
— Да, просил.
Себастьян улыбнулся ему ласково, нежно, затем занес руку и коротко ударил Джейми по шее рукояткой пистолета. Маленькое жилистое тело обмякло и медленно сползло на землю.
— Ты не усвоил моих уроков, Джейми Грэхем, — пробормотал Себастьян, засовывая пистолет за пояс бриджей. — Раненый человек — петля для другого человека. А я на этот раз ранен очень тяжело.
Распластавшийся на земле, бесчувственный, Джейми выглядел много моложе своих лет. Себастьян отвязал одеяло и прикрыл его от ночного холода.
— Приятных снов, мой мальчик.
Он пустил лошадь в галоп и промчался через ворота замка. Бросив через плечо прощальный взгляд, Себастьян обнаружил, что Данкерк скрылся в легкой туманной дымке.
Одинокая темная фигура кралась по аллее. Полоса наползающего на землю тумана окутала ноги мужчины, извиваясь и клубясь белыми барашками при его движении. Черная шелковая маска, серебрясь в свете луны, скрывала верхнюю часть лица, оставляя открытыми твердый подбородок и красиво очерченные губы.
Опасность возбуждала его, волновала кровь, учащала дыхание. В сгущающихся фиолетовых сумерках он вновь почувствовал себя, как и прежде, господином ночи, принцем воров. Но по окончании этого опасного путешествия он надеялся украсть не золотые карманные часы и не горсть драгоценностей, но женское сердце — гордое, нежно любящее, за обладание которым он готов был отдать все золото мира.
Он вошел в таверну без звука. Блеклый свет луны, проникая сквозь засиженное мухами стекло, посеребрил его волосы. В этот поздний час в такой глухой маленькой деревеньке таверна была почти пуста.
Беззубый старик вытирал кружки за стойкой бара. За столом в углу двое мужчин были поглощены жаркой игрой в пикет. Пышногрудая шлюха сидела на коленях одного из них, более молодого. Рука мужчины прокралась по ее колену под юбку и вынырнула оттуда с подложной картой. Он бросил ее на стол, выигрывая кон, и, довольный, ссыпал шиллинги на колени женщины. Проигравший зло швырнул карты на стол и грязно выругался на беглом французском.
Себастьян улыбнулся. Он без труда обнаружил посланников своего деда.
Бармен поднял взгляд к позднему посетителю и мгновенно застыл при виде маски, скрывающей его лицо, пледа, наброшенного на широкие плечи.
Себастьян приложил палец к губам и подмигнул. Бармен выдавил улыбку и вернулся к своему занятию.
Шлюха ловко тусовала карты и довольно похохатывала, лукаво глядя на мужчину, игриво покусывавшего ее шею.
Прежде, чем кто-нибудь из них успел среагировать на его внезапное вторжение, Себастьян перебросил ногу через спинку стула и сел на него верхом.
— Включи и меня, детка.
Молодой француз сбросил женщину с колен. Она распласталась на полу, рассыпав монеты. Другой мужчина судорожно нащупывал за поясом пистолет.
Себастьян ухватил их за волосы и сильно столкнул друг с другом головами. Мужчины безмолвно уткнулись лицами в стол.
Себастьян улыбнулся перепуганной женщине и предложил ей руку.
— И исключи их.
Она не сдержала ответной улыбки, торопливо собирая по полу раскатившиеся монеты.
Джейми проснулся, сонно глядя в небо, подернувшееся жемчужным светом. Где это он, черт возьми? Он не раз встречал рассветы, задаваясь таким вопросом, но этим утром не было ни теплого женского тела рядом с ним, ни тяжести в голове, напоминавшей о проигранной битве с хмельным зеленым змеем.
Джейми поднял голову и огляделся. Шея болела, рубашка и бриджи были влажными от росы, но он чувствовал себя невредимым и даже отдохнувшим.
Он положил голову на сложенные руки, мечтательно наблюдая за проплывающими по светлеющему нёбу розовыми облаками. Острый подбородок уткнулся в прикрывающее его тело жесткое одеяло. Сознание мгновенно прояснилось. Джейми отчетливо вспомнил все, что произошло накануне.
Себастьян. Ангельская улыбка на его лице, блеснувший в лунном свете ствол занесенного над головой Джейми пистолета.
Не обращая внимания на легкое головокружение, Джейми вскочил на ноги и помчался к конюшне. Вскоре он вывел оттуда тонконогую кобылу и на ходу легко взлетел ей на спину, вцепившись обеими руками в смоляную гриву. Вонзая босые пятки в крутые бока животного, Джейми стремительно помчался вниз по склону, его безумный клич горца заставил бы похолодеть от страха любого раннего прохожего, случайно оказавшегося на пути.
Ручеек прожурчал веселое приветствие, когда Себастьян вывел свою лошадь на прогалину. Хижина арендатора устало горбилась в лунном свете, похожая на большую нахохлившуюся птицу.
Мужчина разжал свои занемевшие пальцы, сжимающие поводья, и застыл в седле, измученный долгой дорогой. Два дня и две ночи ехал он почти без сна и без еды. Вчера он даже следовал на некотором расстоянии за отрядом Мак-Кея в течение часа, достаточно близко для того, чтобы окликнуть Пруденс по имени. Но не сделал этого. Телохранители Мак-Кея, похоже, принадлежали к тому типу людей, которые вначале стреляют, а уж потом задают вопросы, и он не хотел подвергать женщину риску оказаться под перекрестным огнем.
Когда Мак-Кей, Пруденс и их провожатые остановились на ночь в Эдинбурге, Себастьян сменил лошадь и поскакал вперед. Если ему удастся перехватить ее у границы, он сделает свое признание там. Если же нет, он придет прямо к двери «Липовой аллеи» и, послав к черту Мак-Кея и Трицию, потребует встречи со своей женой. И вот тогда он употребит все свое красноречие, чтобы убедить Пруденс в том, что она все еще хочет видеть упрямого, ревнивого, алчного бродягу-горца своим мужем.
Себастьян вздохнул и тяжело опустился с лошади на землю. Возможно, дела его еще не так плохи и они прояснятся при утреннем свете.
Он пучком травы вытер влажные, бурно вздымающиеся бока лошади. Она была стремительна в своем беге и необычайно вынослива, но он едва не загнал ее.
Себастьян расседлал уставшее животное и, привязав его к дереву, толкнул дверь хижины.
— Твоя предсказуемость всегда была твоей погибелью, мой мальчик.
Себастьян вздрогнул от неожиданности и вскинул руки, прикрывая грудь, когда пистолет в руке деда изрыгнул огонь, обжигая плечо острой болью.
Пруденс сидела неестественно прямо в седле, не глядя по сторонам, одной рукой придерживая перед собой плетеную корзину с запертым в ней котом Себастьяном. Дразнящее прикосновение весеннего ветерка шевелило пушистые локоны, обрамлявшие ее бледные щеки. Глаза девушки были сухими и лихорадочно блестели. Она не проронила ни единой слезинки с тех пор, как два дня назад постучала в дверь замка Мак-Кея. Она упала в спасительное убежище его рук и выплакала все свои слезы у него на плече, уткнувшись лицом в плед. Больше у нее уже не осталось слез, а измученное сердце застыло от тоски и непреходящей боли.
Пруденс украдкой бросила взгляд на мужчину, едущего рядом с ней. Мак-Кей, казалось, постарел на десять лет с той ночи. Морщины на его лице прорезались глубже, плечи ссутулились, погас огонек в его глазах, словно был потушен ее горькими слезами.
Вооруженные охранники Мак-Кея цепью растянулись вокруг них, когда они въехали в пронизанный яркими лучами лес. Суровые лица мужчин, грубые руки, лежащие на рукоятках пистолетов, красноречиво свидетельствовали о том, что они не станут легкой мишенью ни для какого разбойника с большой дороги.
Дорога, петляя среди деревьев, вывела их на залитый солнцем луг. Пруденс подозревала, что их небольшой отряд уже приближается к границе Нортамберленда. Нежные трели жаворонка привлекли ее внимание к красоте раннего росистого утра. Молодые побеги вереска изумрудным ковром расстилались по склону холма. Густой аромат влажной земли щекотал ноздри. Ослепительный диск солнца висел в голубом, без единого облачка небе, расточая на пробудившуюся землю щедрое тепло.
Ветерок что-то шептал травам, и те кивали ему в ответ, пригибаясь к земле. Пруденс показалось, что она услышала свое имя в тихом, тоскливом зове, принесенном им издалека.
Ее затянутые в перчатки руки сжали поводья. Никогда больше не услышит она мягкого, такого ласкового и чарующего говора Себастьяна. Скоро она пересечет границу и окажется в разумной, чопорной Англии, где снова станет разумной, чопорной Пруденс. Острая печаль сдавила ей сердце.
И вдруг девушка услышала дикое завывание, похожее на отдаленный вой волынок, от которого у нее зашевелились волосы на затылке.
Двое всадников выскочили из-за холма и направили своих лошадей им навстречу. Один из них прижимался к шее лошади, сливаясь с ней в единое целое.
Охранники вытащили пистолеты. Конь Мак-Кея взвился на дыбы, когда хозяин резко развернул его, принуждая встать между Пруденс и приближающимися всадниками. Кот Себастьян испуганно завыл в тесной корзине.
Пруденс снова услышала свое имя, принесенное ветром, и безошибочно узнала голос Джейми.
— Постойте! — закричала она. — Не стреляйте. Они не причинят нам вреда.
Мак-Кей с сомнением посмотрел на девушку, бесстрашно ожидавшую приближения всадников, и, доверяя ей, отозвал своих охранников. Его люди опустили оружие с явной неохотой, встревоженные видом внушительной фигуры человека на второй лошади. Солнце золотило его белокурые волосы. Выглядел великан устрашающе, и казалось, что если его вовремя не остановить силой оружия, он без труда переломает шеи им всем.
Подбородок Пруденс вздернулся, когда безумная надежда отступила под натиском праведного гнева. Неужели ее никогда не оставят в покое.
Джейми осадил лошадь, вцепившись руками в спутанную гриву. Люди Мак-Кея разинули рты. Они никогда не видели, чтобы так ездили верхом: без удил, без седла, без поводьев. И босиком.
Впервые в глазах Джейми Пруденс не увидела и намека на веселье.
— Себастьян нуждается в тебе.
Девушка спокойно встретилась с его взглядом, ледяная холодность сквозила в словах.
— Боюсь, ты ошибаешься. Он совершенно ясно дал понять, что не нуждается во мне. Это были в точности его слова.
— Ты не понимаешь, девочка, — горячась, проговорил Тайни. — Он уехал из Данкерка два дня назад и собирался встретить тебя на границе. Мы прочесали все старые дороги и не нашли ни одного его следа.
— Возможно, вам следует заглянуть в имение Блейков, — сказала она. — Он мог остановиться у Девони на чашку чая или для других развлечений.
Негодующе фыркнув, Джейми кивнул в сторону Тайни, который вытащил свернутый вчетверо листок из своей седельной сумки.
— Мы нашли это в дупле дерева, где он обычно оставлял для нас записки.
Пруденс развернула листок. Прищурившись, она бесстрастно прочла вслух написанное:
«Герцогиня, ваш муж — мой гость. Приходите на встречу со мной в старую хижину арендатора. Одна».
Это послание было подписано размашистой буквой «Д».
Пруденс услышала мучительный стон Мак-Кея. Она вернула записку Джейми.
— У меня нет мужа. У меня есть только бумага, подписанная Себастьяном Керром, отрицающая законность нашего брака.
Джейми побелел, веснушки ярче засияли на его скуластом лице. Он протянул руку к седельной сумке Тайни.
— Д'Артан также оставил для нас вот это.
Черно-зеленый плед свисал с его пальцев. Грязный отпечаток лошадиного копыта обезображивал мягкую шерсть. Мак-Кей побледнел.
Рот Пруденс сжался в тонкую линию.
— Очень жаль. Я не могу помочь. Себастьян ясно дал мне понять, что он больше не желает моего вмешательства в его жизнь.
Губы Джейми презрительно скривились. Тайни положил руку на плечо приятеля.
— Я же говорил тебе, что она не поможет. Она и пальцем не пошевелит ради него. Ей всегда было на него наплевать.
Джейми бросил плед ей на колени.
— Надеюсь, это будет согревать вас по ночам, миссис Керр, ибо это все, что останется от Себастьяна, когда д'Артан разделается с ним.
С пронзительным криком Джейми пришпорил лошадь, небрежно прокладывая себе дорогу между охранников Мак-Кея. Тайни через плечо бросил на Пруденс презрительный взгляд и последовал за ним. Топот копыт затих вдали, и всадники затерялись в лугах.
Пруденс провела рукой по мягкой шерсти, распластанной у нее на коленях, не в силах встретиться с испытующим взглядом Мак-Кея. Ее пальцы ласкали теплую ткань, пока не наткнулись на почерневшую по краям дыру возле каймы.
Пруденс и Мак-Кей ехали в молчании в окружении встревоженных охранников. Плед Себастьяна по-прежнему лежал у нее на коленях. Мак-Кей встревоженно смотрел на девушку, но она, понимая его озабоченность, все так же сохраняла каменное выражение лица. Нельзя было допустить, чтобы он раньше времени догадался о ее планах. Мак-Кей прокашлялся.
— Ты же знаешь, девочка, я могу вернуться обратно и…
Пруденс покачнулась в седле, и он быстро подхватил ее под локоть. Девушка побледнела и прижала кончики пальцев к виску.
— Моя голова… ужасно разболелась. Это, должно быть, от солнца.
Мак-Кей потянулся за своей фляжкой. Она сжала руку мужчины, глядя на него с тихим отчаянием.
— Впереди имение Блейков. Не могли бы мы остановиться, чтобы отдохнуть? Я не вполне готова предстать перед своей тетей. У нее будет так много вопросов…
Он похлопал девушку по руке.
— Конечно, моя дорогая.
Не спрашивая разрешения, Мак-Кей бросил поводья ее лошади одному из стражников, поднял Пруденс в свое седло и закутал ее плечи в плед Себастьяна. Пруденс спрятала в нем лицо, благословляя мягкие складки, скрывающие румянец, жаркой волной заливший ее щеки.
Слуги, выстроившиеся в ряд, открыли рты, когда дворецкий Блейков ввел Пруденс и Мак-Кея в прохладный холл. Девушка льнула к руке мужчины и шла, склонив голову и спотыкаясь, к лестнице, ведущей на второй этаж.
Словоохотливый молодой дворецкий сообщил им, что мисс Блейк находится в Лондоне, а сквайр уехал навестить графиню в «Липовую аллею». Но, конечно, он будет более чем счастлив предоставить комнаты для мисс Уолкер и ее гостя, чтобы они могли отдохнуть с дороги.
После того, как дворецкий отвел лаэрда Мак-Кея в его комнату, расположенную рядом с комнатой Пруденс, он вернулся к девушке и, коснувшись ее руки, осмелился выразить сочувствие ее затруднительному положению. Он читал о ее похищении во всех газетах.
Пруденс и понятия не имела, что стала такой знаменитой с тех пор, как исчезла.
— Не хотите ли немного шоколада? — спросил дворецкий. — Или, быть может, горячих пшеничных лепешек с кремом и…
Девушка устало улыбнулась.
— Фляжку бренди и сигару, пожалуйста. Немедленно. — И захлопнула дверь у него перед носом.
Услышав торопливо удаляющиеся по коридору от ее двери шаги дворецкого, Пруденс бросилась к окну. Она поморщилась при виде колючего розового куста, растущего внизу.
Окно ее комнаты выходило на задний двор выстроенного в стиле Тюдоров дома. Она увидела охранников Мак-Кея, которые курили, прислонившись к стене конюшни. Сизые кольца табачного дыма лениво поднимались вверх и рассеивались утренним ветерком.
Робкий стук заставил Пруденс поспешить к двери. За ней стоял серьезный дворецкий с бренди и сигарой в руках.
— Я слышал, что шотландцы — непредсказуемый, дикий народ, — прошептал он, с опаской взирая на нее, словно ожидал, что пропавшая герцогиня переняла привычки горцев, похитивших ее, и вот-вот пустится отплясывать перед ним лихую джигу.
Пруденс испытывала соблазн оправдать его ожидания, лишь бы только он скрылся с глаз и оставил ее одну. Но горящие возбуждением черные глаза дворецкого подали ей прекрасную идею. Она схватила его за руку и рывком втащила в комнату.
— Вы правы. Шотландцы — сумасшедшая нация. И этот мужчина в соседней комнате — самый опасный безумец из всех них.
— Приятный джентльмен с седыми волосами? — Молодой человек хмуро взглянул на смежную стену.
Пруденс фыркнула.
— Умелая маскировка. Это тот дикарь, который похитил меня. Он едет в имение моей тети в надежде выудить выкуп у бедняжки. — Она подтащила дворецкого к окну, выглядывая украдкой из-за портьеры. — Видите тех вооруженных людей? Это его подручные. Закоренелые преступники, все до одного.
— О, Господи боже мой! — Его голос понизился до шепота. — Не хотите же вы сказать… не может быть, чтобы он… только не…
Пруденс обворожительно улыбнулась и заговорщически подмигнула.
— Ужасный Шотландский Разбойник Керкпатрик. Собственной персоной.
Отчаянный вопль вырвался у дворецкого.
— Что я должен делать? Я новичок на этой должности. Я не получил бы ее, если Девони, я хотел сказать мисс Блейк, не порекомендовала бы меня. Я проработал всего лишь неделю и впустил опасного преступника в дом. — Он с надеждой взглянул на нее. — Как вы думаете, он уйдет, если я предложу ему столовое серебро?
Пруденс понизила голос и хрипло, презрительно произнесла:
— Уйдет? Как это отразится на вашей рекомендации и вашем будущем, если вы выпустите из рук самого страшного разбойника после Черного Джейка Джонса?
Дворецкий в отчаянии вцепился обеими руками в свой парик, разрываясь между страхом быть убитым и соблазном стать героем.
Пруденс теребила рукав его сюртука.
— За его поимку назначена награда. «Богатый герой!» — грезил дворецкий.
— И подумайте, какое впечатление произведет на мисс Блейк ваша храбрость.
«Богатый обожаемый герой». Дворецкий схватил руки Пруденс в свои вспотевшие ладони.
— Что я должен делать?
Девушка потянулась к нему и прошептала:
— Принесите мне ружья. Много ружей.