Глава 25
— Адам, ты совсем не слушаешь меня! Лорел захотелось с силой встряхнуть сьгяа.
С мальчиком, видимо, творилось что-то неладное. С каждым днем он становился все более замкнутым и отчужденным.
Она сидела в тени платанов и дубов, в овраге, позади дома шерифа. Адам ласково расчесывал гриву лошади.
— Оставь Санди и подойди ко мне, — властным тоном сказала она. — Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. И я хочу, чтобы ты был очень внимателен.
— Я могу слушать и от…
— Подойди немедленно! — крикнула Лорел. Резкость голоса удивила ее не меньше, чем Адама. Мальчик послушно привязал Санди, подошел к матери и застыл перед ней, с видом заключенного понурив голову и избегая ее взгляда. Но ему, в конце концов, нужно лишь выслушать ее, успокоила себя Лорел.
— Я подумываю снова выйти замуж. Ты хотел бы иметь отца?
— Нет.
— Но разве ты не хочешь, чтобы рядом находился добрый и сильный человек, который учил бы тебя ездить верхом, брал бы с собой на охоту и…
— Нет, не хочу! — закричал Адам. Выражение глаз сына испугало Лорел: вместо
гнева и раздражения в них отчетливо сквозил страх.
Она опустилась перед мальчиком на колени и обняла его. Тело Адама напряглось, но он не отстранился.
— Я никогда не выйду замуж за человека, который тебе не нравится, — попыталась успокоить его Лорел. — Ты не должен бояться.
— Я не хочу, чтобы ты выходила замуж, — в голосе прозвучали и гнев, и раздражение, но и страх не исчез из глаз.
— Но тебе ведь нравился Хен. Ты еще ни к кому так хорошо не относился.
Адам прогнулся всем телом и вырвался из рук матери.
— Я ненавижу шерифа, — повторил он, отскакивая в сторону. — Я ненавижу его.
— Не говори глупостей! — воскликнула Лорел, теряя терпение. — Ты спишь в его доме, ешь его еду, ходишь вместе с Джорди за ним по пятам. Ты не можешь после всего этого ненавидеть его.
— Но он не хочет, чтобы я был его сыном. И не разрешит тебе любить меня.
Мальчик был так расстроен, что едва не плакал. Лорел протянула руку, чтобы удержать сына, но он быстро отодвинулся в сторону.
— Я уже говорила тебе, что это неправда. Он любит тебя, но думает, что ты не любишь его.
— Я не люблю! Я ненавижу его! Он хочет забрать тебя от меня.
Кто-то постарался отравить душу Адама и настроить его против Хена и преуспел в этом черном деле!
— Кто тебе это сказал? Мальчик опустил голову.
— Я хочу знать, кто забивает тебе голову наглой ложью, Адам. Это Джорди?
— Нет, он любит шерифа, — нахмурившись, недовольным голосом проронил мальчик. — Джорди считает шерифа самым лучшим человеком. И хочет быть его сыном.
— Но раньше и ты хорошо относился к шерифу и тоже хотел быть его сыном. Почему ты вдруг изменился?
Адам снова промолчал.
— Так что еще тебе сказали? Молчание.
— Ты будешь отвечать?
Мальчик отрицательно покачал головой. Итак, сын открыто отказывался повиноваться.
— Я твоя мама. И я должна знать, что тебе наговорили.
Адам продолжал упорствовать и не отвечал.
— О'кей. Не хочешь отвечать, твое дело. Не буду уговаривать и заставлять. Но ты отказываешься слушаться свою родную мать, Адам Блакторн. И, боюсь, мне придется наказать тебя.
На долю секунды ей показалось, что упрямство сына поколебалось.
— Тебе придется распроститься с некоторыми привилегиями. Например, иметь лошадь — это привилегия. И я отведу Санди в городскую конюшню. И не разрешу тебе не только ездить на нем верхом, но даже подходить близко.
Адам, казалось, был потрясен угрозой матери, но продолжал безмолвствовать.
— Если к завтрашнему дню ты не признаешься, кто обманывает тебя, я продам лошадь. Теперь я не могу заниматься стиркой столько, сколько в каньоне, поэтому мне нужны деньги. И мистер Элджин не так давно предложил за Санди хорошую цену. Он хочет купить лошадь для Дэнни.
— Ты не можешь продать Санди Дэнни! — воскликнул Адам. — Не можешь. Потому что он разрешит ездить и Шорти Бейкеру верхом на Санди!
— Все зависит от тебя, — Лорел подошла к лошади, отвязала ее и направилась в сторону конюшни. Сердце женщины сжималось от жалости к сыну, но она твердо намеревалась преподать ему урок за непослушание.
— Он сказал, что ты хочешь выйти замуж; за шерифа, — не поднимая глаз, признался Адам.
— И что в этом плохого?
— А еще сказал, что у шерифа появятся свои дети, и он будет любить только их. А я ему не нужен.
Лорел остановилась и опустилась перед сыном на колени, затем ласково подняла голову и заглянула в глаза.
— Я твоя мама, Адам. Сколько бы детей у меня еще не появилось, я всегда буду любить тебя. А мои дети будут твоими братьями и сестрами. Ты их полюбишь, и они тебя тоже будут любить. Все вместе мы станем семьей. Ты знаешь, почему Джорди так сильно хочет стать сыном шерифа? Потому что он понимает, какой замечательный и добрый человек Хен Рандольф, и он способен горячо любить маленького мальчика, даже если тот не является его родным сыном.
Адам, казалось, не слушал мать.
— Ты помнишь, как он учил тебя ездить верхом? Если бы он не любил тебя, разве был бы он так добр и заботлив? Он любит тебя и не хочет, чтобы я разлюбила тебя.
Мальчик, по-прежнему насупившись, стоял с воинственным видом.
— Но я обещаю, что не выйду замуж; за человека, который откажется любить тебя.
Похоже, Адам боролся сам с собой, не решаясь сделать признание.
— Ну так как? Ты мне все выложил начистоту?
Мальчик колебался. Лорел встала с колен.
— Думаю, нам нужно срочно поговорить с шерифом. Может, ему ты скажешь то, что не хочешь говорить мне.
— Ему не скажу.
В голосе сына уже не было страха, остались лишь затаенная боль и гнев.
— Почему?
Адам, видимо, больше не мог хранить молчание и признание буквально вырвалось из него.
— Потому что он убил моего папу.
Ответ был таким неожиданным, абсурдным и жестоким, что Лорел на несколько секунд потеряла дар речи.
— Кто тебе сказал это? Адам, ты должен ответить. Кто?
— Дедушка.
Так значит Авери виделся с внуком! Он мог в любую минуту похитить мальчика, и она бы так и не узнала, кто это сделал. Как она могла быть такой легкомысленной и неосторожной!
— Расскажи все, что он тебе говорил, — потребовала она. — Вспомни каждое слово.
— Он сказал, что папа пытался поймать плохих людей и шериф застрелил его.
— Но это бессмысленно. Хен — шериф. Он защищает закон и не станет убивать человека, который помогает ему.
— Но дедушка сказал, что папу убил шериф, — упрямо повторил Адам.
Сын не способен был поверить ей. Винить было некого, кроме самой себя. Она наивно полагала, что отец должен стать для сына достойным образцом для подражания. И сделала все возможное — даже пошла на обман, — чтобы уверить Адама в том, что его отец был хорошим человеком. Но разве ложь способна делать добро? Лорел зашла в тупик. Что же делать? Рассказать сыну правду или позволить ему и дальше верить в то, что отец — герой?
Но мальчик слишком мал, чтобы понять, почему она солгала. И он вряд ли сумеет принять правду и простить мать. Возможно, когда-нибудь, когда повзрослеет, он и поймет ее, но не сейчас. Услышав горькую правду, он будет страдать и почувствует себя обманутым и преданным. Если вообще поверит ей.
Но ради его же блага, ради его безопасности, она должна раскрыть собственный обман. С какой стати ей выгораживать и защищать Карлина? Она не обязана ему ничем. Она солгала ради сына, а теперь пришел черед сказать правду по той же самой причине.
— Иди ко мне Адам. Я должна кое-что рассказать тебе.
Материнское сердце жалобно сжалось, когда мальчик с недоверчивым выражением на лице неохотно приблизился к ней. Еще несколько месяцев назад все было совсем иначе. Сын верил каждому слову матери и, казалось, что так будет всегда.
— Я давно должна была рассказать тебе всю правду. Но мне не хотелось, чтобы ты стыдился за отца.
Адам попытался увернуться и отскочить в сторону, но руки Лорел крепко держали его.
— Папа был хорошим. Ты сама говорила. И дедушка тоже говорил.
Судя по виду мальчика, который недоверчиво оттопырил нижнюю губу, она мгновенно поняла, что объяснение обещает быть более трудным, чем предполагалось. Еще не зная, что скажет мать, Адам отказывался верить ее словам.
— Я говорила неправду об отце, — начала она. — Я хотела, чтобы ты любил его.
— Я люблю его.
— Шериф не убивал твоего отца. Его убили почти семь лет тому назад, задолго до того, как в здешних местах появился мистер Рандольф. И твой отец не пытался остановить грабителя. На самом деле он сам пытался украсть быка. Поэтому один из работников ранчо застрелил его.
— Неправда, — возмущенно заявил Адам. — Папа был хороший, а шериф — плохой.
— Нет, сынок. Твоего отца поймали, когда он пытался украсть чужой скот.
Адам дернулся изо всех сил и вырвался из рук матери.
— Ты врешь!
— Но зачем лее мне врать?
— Потому что ты хочешь выйти замуж за шерифа. Ты не хочешь, чтобы я любил папу. И хочешь, чтобы я любил Хена.
— Кто тебе это сказал?
— Дедушка. Он мне сказал, что ты постараешься заставить меня поверить в то, что папа был плохим. Он все знал.
В мгновение ока Лорел осознала, что угодила прямиком в сети, расставленные Авери. Теперь Адам не поверит ни одному слову.
— Я не хочу быть сыном шерифа. Если ты выйдешь за него замуж, я убегу от вас.
— Адам, послушай. Ты не должен больше встречаться с Авери. Он хочет похитить тебя. Он хочет…
— Неправда! Я спросил у дедушки. И он ответил, что если бы хотел украсть меня, то сделал бы это давным-давно.
Поведение Авери оставалось загадочным и непредсказуемым. Лорел встревожилась не на шутку.
— Так чего же хочет дедушка?
Адам, ни на минуту не задумываясь, на одном дыхании выпалил:
— Ничего. Он просто хочет, чтобы я любил его.
— И он не уговаривал тебя пойти с ним куда-нибудь? И не предлагал что-нибудь сделать для него?
— Нет.
Лорел сразу почувствовала, что сын солгал.
— Ты обманываешь меня.
— Нет! Я гоьорю правду! Дедушка хочет, чтобы я любил его. Он рассказывал мне о папе. И говорил, что папа был хорошим.
— Обманывая тебя, я хотела сделать, как лучше. Мне казалось, ты будешь более счастливым, если сможешь гордиться отцом. Но теперь я понимаю, какую страшную ошибку я совершила. По моей вине ты ненавидишь хорошего и благородного человека.
— Ты врешь! Ты все врешь! Я не хочу больше слушать тебя!
Не успела Лорел и глазом моргнуть, как мальчик скрылся за углом дома, направляясь в сторону каньона. ртрадал ее ребенок! Но она, к сожалению, ничего не могла поделать. Пусть Адам побудет немного один, успокоится, а затем она снова попробует поговорить с ним по душам.
Во что бы то ни стало нужно заставить его поверить в правду о Карлине. И убедить в искренних чувствах Хена. Иначе она потеряет любимого человека. Лорел не могла выйти замуж: за человека, которого ненавидит сын.
— Она сказала, что папа был плохим, — сообщил Адам Авери.. — Как ты и говорил.
Как Авери ни старался удержать на лице участливое выражение, губы невольно изогнулись в злорадной усмешке. Расчет был верным, и Лорел попала в ловушку. Теперь Адама совсем просто будет обвести вокруг пальца и заставить выполнить все необходимое. Однако не следует забывать об осторожности: мальчишка — точь-в-точь как его отец — был невероятно упрям и своенравен.
Если бы Карлин в свое время прислушивался к советам отца, он был бы и по сей день жив и здоров. Ему не следовало жениться на Лорел Симпсон. Нельзя отрицать, она — настоящая красавица, но с первого взгляда Авери понял, что ее появление в жизни сына чревато серьезными неприятностями.
— Не стоит очень сильно винить твою мать, сынок, — сказал старик. — Женщины готовы на все, чтобы выйти замуж. И ложь еще не самый ужасный проступок. Я знавал женщин и похуже.
— А что они делали? — поинтересовался Адам.
— Сейчас это неважно. Самое главное — отомстить шерифу за убийство твоего папы. И ты должен помочь мне.
— Мама сказала, что это произошло очень давно. И шериф в то время находился в Техасе.
— Она просто ничего не знает. Ее ведь там не было. Так ты поможешь мне?
— Мама говорит, что папу убил кто-то другой.
— Ты должен верить мне, сынок. Мало ли что там болтает женщина. Забудь о ее словах. Давай лучше обдумаем план мести.
Но мальчик, казалось, пропустил замечание деда мимо ушей. Он выглядел задумчивым и сосредоточенным не по годам. Авери готов был поклясться, что Адам обдумывал свой собственный план.
— У вас такой вид, словно вас приговорили к смертной казни через повешение и ведут на эшафот. Выше голову, — подбодрила Айрис Лорел. — Уверяю вас, что очень скоро этот огромный тугодум — я имею ввиду своего деверя — разберется в своих чувствах.
— Ч-что вы хотите с-сказать? — запинаясь, удивленно переспросила Лорел, очнувшись от раздумий.
— Ни для кого не секрет, что вы влюблены в Хена. Да и он, сразу видно, отвечает взаимностью. И сейчас, насколько я понимаю, проблема лишь в том, что он никак не решится сделать вам предложение. Верно?
— Он никогда не просил… Я не жду… Нет, он не делал мне предложение.
— Так я и думала. Для всех Рандольфов путь к женитьбе нелегок и полон преград. Все они немного не в своем уме. И Джефф. И даже совсем юный Зак. Единственный, кто способен проявить здравый смысл, так это Джордж. Да и то благодаря Розе. Только она способна понять эту семью и повлиять на нее.
Лорел пришла в неподдельный ужас: она и не предполагала, что чувства и мысли, которые она порой таила даже от себя, станут заметны для постороннего глаза. Неужели все женщины города так же, как Айрис, думают, что она пытается завлечь в свои сети Хена? При одной мысли о любопытных взглядах местных матрон Лорел захотелось провалиться от стыда сквозь землю.
— Не волнуйтесь. Он и так уже ходит вокруг вас как помешанный. Долго он так не выдержит. У него и так измученный вид.
— Но я не хочу, чтобы он мучился из-за меня.
— Всем Рандольфам суждено страдать. Их всех объединяет нечто, что по словам Розы каким-то образом связано с их отцом. И это «нечто» не позволяет им влюбиться как всем нормальным людям. Порой они бывают слишком скрытными и кажутся недосягаемыми, но на самом деле из них получаются великолепные — преданные и заботливые — мужья.
Видимо, Айрис уже считала ее, Лорел, членом семьи Рандольфов, но не Хена. Никто не способен его понять, даже он сам. Именно в этом и проблема. Полюбив, он, пожалуй, впервые в жизни посмотрел на себя совершенно другими глазами. И то, что он увидел, потрясло и напугало его. И пока он не привыкнет к тому новому, что открыл в себе, он не решится на брак.
Другая же сторона проблемы заключалась в Адаме. Пока он ненавидел Рандольфа, Лорел не могла выйти замуж.
— Вы станете Хену прекрасной женой. Вы с ним очень похожи и очень подходите друг к другу. Всем известно, что Хен — молчун. Но я не представляла, что и женщина может быть такой молчаливой. Например, мы с Монти ни минуты не можем усидеть спокойно.
Лорел не спорила. Действительно там, где находились Монти с Айрис, стоял шум и гам, что иногда действовало на нервы и утомляло.
Но было совершенно очевидно, что они боготворили друг друга. Правда, Монти говорил слишком много и слишком громко, но в случае необходимости он становился надежным, как стена. Женщина без оглядки могла положиться на него. Айрис тоже находилась в вечном движении, не умолкая ни на секунду. Даже если бы Монти понадобилось перевесить луну на другое место, Айрис оказалась бы тут как тут, подсказывая, куда именно.
«Люди, должно быть, судачат о нас с Хе-ном», — подумала Лорел.
Шериф был внимателен к окружающим, как обычно, но последнее время ходил с потерянным видом, что не могло ускользнуть от постороннего взгляда. Сначала она решила, что причиной подавленного состояния шерифа является приезд в Сикамор Флате его братьев. Все в городе только и говорили о них. Люди заключали пари на то, какая из семей — Рандольфы или Блакторны — возьмет верх.
Маловероятно, чтобы он очень переживал из-за Блакторнов. Он знает, что с ними делать. Значит, он мог думать только о ней и об Адаме. И, судя по выражению глаз, мысли были невеселыми. Не раз она испытывала горячее желание поговорить с Хеном, но не решалась. Он должен принять решение сам, а затем сообщить ей.
— Но вы обеспокоены еще больше, чем Хен, не так ли? — Айрис окинула женщину изучающим взглядом. — Вас пугает тот факт, что он из древнего рода Вирджинтт, верно? Я случайно услышала, как женщины говорили об этом.
Лорел молча кивнула головой.
— В таком случае, уверяю вас, вам не о чем беспокоиться. Отец Розы служил офицером в армии янки. А отец Ферн — канзасский фермер, одним словом, простолюдин. Не буду говорить, кем были мои родители. Не хочу расстраиваться. Но вы должны понять, что Рандольфы женятся на том, на ком хотят. И не смотрят ни на богатство, ни на происхождение. У Монти на этот счет есть даже своя теория. Он говорит, что голубая кровь со временем разжижается, и род таким образом вырождается. Поэтому требуется регулярное влияние простой красной крови, которой у вас, не сомневаюсь, достаточно.
— Но я самая обычная женщина. Таких в Сикамор Флате много.
— Не скажите. Вы, кроме того, еще и самая красивая. И самая достойная, судя по тому, что я краем уха слышала.
— Что вы имеете в виду?
— Женщине не просто жить одной, да еще с ребенком. А вам, ко всему прочему, не только удавалось содержать себя, но и обзавестись некоторой собственностью.
— Ах, да, вы говорите о каньоне, не так ли?
— Ведь именно оттуда город берет воду.
— Да, конечно. Не спорю.
— А для города, окруженного со всех сторон пустыней, вода на вес золота. Нет ничего более ценного.
«Есть, — хотелось возразить Лорел. — Хен Рандольф!» Вопрос лишь в том, сумеет ли она удержать это достояние.
Хен уже несколько дней пребывал в мрачном расположении духа. Каждый раз, когда не удавалось быстро найти выход из затруднительного положения, он чувствовал себя как кролик, загипнотизированный голодным удавом. Мысли о Лорел не давали покоя ни днем, ни ночью.
— Ты напоминаешь обозленного на весь белый свет медведя, которого потревожили зимой, — заметил Монти. — Неужели ты думаешь, что мы приехали сюда, чтобы доставить тебе неприятности? Мы просто хотим спасти твою шкуру.
— Веришь ты или нет, но я искренне ценю вашу поддержку. И с уважением отношусь к причине, побудившей вас отправиться в такую дальнюю дорогу. Но я совсем не заинтересован в том, чтобы вы впятером демонстративно вышагивали по городу, как на параде. И тем самым давали повод для ненужных разговоров. Все только и говорят о противостоянии Блак-торнов и Рандольфов. Только не хватало, чтобы очередной обезумевший глупец ранил или убил еще одного ребенка. Тогда мне останется всего лишь гадать, кто первый расправится со мной: город или Блакторны.
— М-да, малопривлекательная перспектива, — согласился Монти. — Но я не смог удержать на месте ни Мэдиссона, ни Джеффа. Учитывая, что Мэдиссон уже несколько лет не садился в седло, все вышло довольно глупо. Да еще вечно недовольный, угрюмый Джефф, который всю дорогу бросал колкости в адрес братьев. Просто ужас!
Но Хена мало волновали и Джефф, и Мэдиссон. Его будущее висело на волоске, и ему было не до дорожных неудобств в седле, не до извечных семейных отношений.
— Но, насколько я понимаю, тебя беспокоит не только спокойствие и безопасность города. Здесь замешана еще и женщина. Это вдова с ребенком. Так в чем, собственно, проблема?
— Я люблю ее, неужели не понятно, болван? И это самая большая проблема.
Новость огорошила Монти, который на долю секунды потерял дар речи и, выпучив глаза, уставился на брата. Затем в его глазах засверкали лукавые огоньки, и он громогласно расхохотался.
— Прекрати немедленно! Или я сию секунду вышвырну тебя за дверь! — прорычал Хен.
— Можешь скрежетать зубами и топать ногами. Можешь даже спустить меня с лестницы. Мне все равно, — задыхаясь от дикого гогота, выдавил Монти. — Я не забыл твои насмешки, которые неотступно преследовали меня, когда я вынужден был ради Айрис пройти сквозь огонь и воду. И теперь, черт бы меня побрал, я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе. Даже если тебя подвесят за кончики пальцев.
— Я всегда говорил, что ты самый подлый сукин сын в Техасе.
— То же могу сказать и о тебе.
— Будь немного потемнее, я бы вышвырнул тебя из дома. Но не хочу позориться перед соседями.
— Ну что ж, попробуй. Может станет легче. Но, думаю, что это вряд ли решит твою проблему.
Хена так и подмывало от отчаяния отвесить брату оплеуху, но, сдержав порыв, он ударил кулаком по спинке стула. Стул возмущенно заскрипел в ответ.
— Так, она не хочет выходить за тебя? — уточнил Монти.
— Я еще не предлагал.
— В таком случае, почему ты тогда решил, что это проблема?
— Потому что суть дела во мне.
— Не понимаю.
— Из меня не получится хороший муж.
— Возможно, ты и прав. Вог свидетель, лично я ни за что бы не согласился выйти за тебя замуж:. У тебя прескверный характер, ты не считаешь нужным сообщить близким, куда едешь или что собираешься делать. И, кроме того, ты не умеешь поддержать светскую беседу за столом. Ты, видимо, ожидаешь, что она, бедняжка, будет сидеть дни и ночи напролет взаперти и смотреть на твою хмурую физиономию.
Хен быстро подавил улыбку.
— Ты преувеличиваешь. К тому же мы все похожи на отца. Но я клянусь, что ни с одной женщиной не буду обращаться так, как он обращался с матерью.
— Надеюсь, так оно и будет.
— Но что я могу предложить Лорел?
— Правда, ты своенравен и слишком замкнут, Хен, но ты не жесток.
— Благодарю. Но этого мало. Думаю, Лорел не захочет иметь такого мужа как я.
— А ты лучше спроси у нее. Расскажи ей, какой ты отъявленный негодяй и грубиян. И если она даст согласие, значит, ты даже такой подходишь ей в мужья.
— Но я не хочу причинять ей боль, понимаешь ты, слепой идиот. Я люблю ее. И предпочту лучше уйти куда глаза глядят и не видеть ее, чем заставлю страдать.
— Так ты действительно любишь ее?
— Конечно. В противном случае я бы не предоставил тебе шанса позлорадствовать.
Монти затих.
— И ты занимался с ней любовью? Хен молча кивнул головой.
— Тогда дело зашло слишком далеко. Это серьезно.
— Я же говорил!
— Мало ли, что ты говорил. Мне и в голову не приходило, что ты способен добровольно нарушить свой обет безбрачия.
— Да я, честно говоря, и не собирался.
— Ты сожалеешь о случившемся?
— Нет. Но мне кажется, что я не рассчитал сил. И взялся за то, что не сумею удержать. Ты же и сам знаешь, что значит жениться и взять на себя ответственность.
Монти засмеялся.
— Знаю, и намного лучше тебя.
— Но тебе было проще. Ты привык сначала действовать, а потом уже думать.
— Жаль, что у тебя так не получается. Завидуешь?
— Почему же. Один раз у меня получилось. Помнишь?
— Извини, я забыл.
— Счастливчик, а я вот никак не могу забыть. Но видишь ли, если ты привык спать со всем, что попадает в твои руки, то это еще не значит, что и я способен на это.
— К чему ворошить прошлое? Давай лучше поговорим о тебе. Ты любишь эту женщину. И хочешь заботиться о ней и все время быть рядом, так?
— Разумеется, хочу.
— Так в чем же дело?
— Я не уверен, сумею ли я. Шутки в сторону, Монти. Будь серьезен. Как ты думаешь, из меня получится хороший муж?
— Из тебя выйдет самый лучший муж. Ты всегда понимал женщин лучше, чем любой из нас. Важно только, чтобы рядом оказалась та единственная женщина…
— Лорел именно та единственная, о которой я так долго мечтал.
— В таком случае, бояться нечего. Впрочем, тебе, как и любому женатому мужчине, придется еще многому научиться.
— Но я не уверен, что я подходящий мужчина для такой замечательной женщины, как Лорел.
— До свадьбы все мужчины испытывают неуверенность и страх. У меня, например, поначалу при мысли о женитьбе на Айрис волосы вставали дыбом от ужаса.
— Но ты же был без ума от нее.
— Неважно. Решаясь жениться, мужчина преодолевает огромный внутренний барьер. Но у страха, как известно, глаза велики.
— Тебе легко говорить. Но у Лорел есть сын, который ненавидит меня лютой ненавистью.
— Со временем все уладится. У тебя есть подход к детям. Ты добр, ласков и внимателен.
— Кто бы говорил!
— Нет. Я всего лишь богат и привлекателен. Ну, еще, пожалуй, неплохой компаньон и собеседник. Ты же скромен и терпелив, как священник, и податлив, как воск. Против такого мужчины не устоит ни одна женщина.
— Не могу сказать, что я в восторге от их пребывания в городе. Блакторны могут воспринять их появление как вызов и напасть на них.
— Я видел, как они все шестеро шли по улице. Не хотелось бы мне встретиться с ними лицом к лицу. У одного из этих темноволосых молодчиков такой вид, словно он в любую секунду готов голыми руками передушить полгорода.
— Да и брат-близнец шерифа, видать, не робкого десятка.
— Вы делаете из мухи слона, — перебил мужчин, собравшихся в салуне Элджина, Питер Коллинз. — Рандольфы стоят друг за друга горой. Но нам бояться нечего.
— Пусть они делают, что хотят. Меня беспокоит лишь одно: я не хочу оказаться между двух огней.
— Но с чего вы взяли, что городу грозит опасность?
— Блакторны могут подумать, что мы покровительствуем Рандольфам и защищаем их. Но ведь мы затеяли и наняли шерифа, чтобы он защищал нас. А не наоборот.
— Думаю, лучше поскорее избавиться от него, — предложил кто-то. — А то он навлечет на нас беду.
— Но Блакторнам хорошо известно, что мы наняли шерифа, чтобы он прогнал их отсюда. И если шериф уедет, они могут нагрянуть в город.
— Но Блакторны даже не пискнули с тех пор, как шериф поймал тех грабителей, — напомнил Билл Нортон. — Может, они больше не вернутся в город. А теперь, почему бы нам не выпить и не сменить тему. Давайте лучше поговорим о погоде.
— Пожар! — донесся с улицы пронзительный крик. — Кто-то поджег весь город!
