Глава 24

— Мог хотя бы поздороваться, ведь мы проделали тысячу миль, чтобы спасти твою шкуру, — проворчал Монти, спрыгнув с лошади и хлопая брата по плечу. — Я не ошибся, когда говорил Мэдиссону, что ты с рычанием, как встревоженный медведь, набросишься на любого, кто станет на твоем пути.

— Ты бы лучше позаботился о деле, — заметил недовольно Мэдиссон, с трудом спешиваясь (все тело с непривычки ныло и болело). Надеюсь, Монти не зря заставил меня скакать верхом по этой ужасной дороге. Пожалуй, только дюжина Блакторнов, вцепившихся тебе в глотку, послужит оправданием всех дорожных передряг.

— Сожалею, брат. У меня их только трое — в тюрьме, да еще один рыщет вокруг города.

— Проклятье, — выругался Мэдиссон, потирая рукой занемевшую спину. — Следовало послушать Ферн.

— А где она?

— Как где? Как обычно, дома и снова беременна, — ответила Айрис и укоризненно покосилась на Мэдиссона. — Полагаю, он только затем и переехал в Колорадо, чтобы в доме хватило места для всех детей, которых он собирается иметь.

— По дороге в город мы не встретили ни одного Блакторна, — вмешался Монти. — Надеюсь, ты не сыграл с нами шутку?

— Так вам и нужно, — пробурчал Хен. — Меньше будете прислушиваться к пустой болтовне Тайлера.

— А при чем здесь Тайлер? — удивился Монти. — Слухи о кличе, брошенном Блакторнами, дошли аж до Канады. Любой беглый каторжник знает.

— Так вот почему они так быстро собираются, — вполголоса заметил Хен. — Их набралось поблизости не меньше дюжины.

— Великолепно, — воскликнул Монти. — Давненько я не участвовал в хорошей драке.

— Не могу сказать, что ты перестал устраивать потасовки с тех пор, как женился на мне, — вставила Айрис.

— Да, с тобой у меня было немало стычек, — согласился Монти, помогая жене спуститься с лошади. Затем отвесил ей легкий, игривый шлепок, подмигнул и добавил. — Я и сейчас не прочь повоевать. Что скажешь?

— Вы двое, прекратите любезничать на улице, — урезонил молодых Мэдиссон. — Своим легкомысленным поведением вы позорите имя семьи.

— Ты просто завидуешь, потому что Ферн нет рядом, — фыркнула Айрис, выглянув из-под руки мужа.

— Конечно, завидую, черт бы меня побрал, — мрачно признал Мэдисон.

— Ты можешь поселиться в отеле, — перебил их Хен. — А когда отдохнешь и охладишь пыл, можешь отправляться обратно в Колорадо.

— Надеюсь, у них достаточно свободных комнат, — сказал Мэдиссон, бросая на Джеффа свирепый взгляд. — Если я окажусь в одном номере с ним, то к утру начнется перестрелка.

— Вы по-прежнему, вижу, горячо любите друг друга. Ничего не изменилось, — заметил с усмешкой Хен.

— Мэдиссон не любит появляться на людях рядом с калекой, — сказал Джефф. — Ему стыдно.

— А если он вдруг промахнется, то я наверняка попаду, — раздраженно бросил Монти.

— Какое замечательное и памятное путешествие, — состроив гримасу, заявила Айрис. — Может кто-нибудь проводит меня до отеля, пока меня не задавили в драке?

— Пусть портье сообщит Джорджу о вашем прибытии, — напомнил Хен. — Думаю, он будет рад видеть вас. Когда вы отдохнете после дороги, вы можете спуститься в ресторан и попросить Тайлера приготовить вам что-нибудь особенное.

— Разве ты не присоединишься к нам? — поинтересовался Монти.

— Зачем? Вы уже большие мальчики. Если вы нашли дорогу сюда аж из Колорадо, то без труда доберетесь и до отеля.

Хен еле сдерживал себя: не хватало еще потакать прихоти братьев. Он не собирался им помогать: чем неуютнее они будут чувствовать себя, тем быстрее уберутся восвояси. И так придется довольно долго терпеть их присутствие.

— Похоже, ты не очень-то счастлив видеть нас, — заметил растерянно Мэдиссон. — Все это напоминает время, когда в Абилине…

— Еще одно слово — и пеняй на себя, — скрипнув зубами, угрожающе заявил Хен, поворачиваясь к брату. — Ты, наверно, забыл, что если бы вовремя не унес тогда ноги, то тебе пришлось бы жениться на Саманте Брюс. А уж она-то ни за что не согласилась бы постоянно ходить беременной. Самое большое, на что ты мог бы рассчитывать, это на парочку маленьких бостонцев. И жил бы ты в собственном доме, как в казарме, делая все только по приказу. Властная супруга вила бы из тебя веревки.

Мэдиссон вздрогнул, лицо его вытянулось. Айрис, не скрывая любопытства, поглядывала на деверя:

— А я и не знала об этом.

— И не узнаешь, даже если мне придется застрелить Хена, опередив, таким образом, Блак-торнов. Жаль только разочаровывать их.

— Посмотрите, кто к нам пожаловал, — иронично протянул взбешенный Хен, кивая в сторону Джорджа, который появился на пороге отеля. — И когда же барбекю?

Джордж галантно предложил руку Айрис и помог подняться по лестнице.

— Ты, должно быть, устала. Комната готова.

Пренебрежительно фыркнув, Хен молниеносно повернулся на пятках и, чертыхаясь вслух, побрел прочь.

— Лично я направляюсь прямой дорогой в ресторан, — тоном, не терпящем возражений, заявил Монти. — Вот узе не думал, что у меня когда-нибудь возникнет желание отведать стряпни Тайлера. Но, честно говоря, я готов съесть все (даже несмотря на внешний вид), что он приготовит.

— Я мечтаю о ванне, — вставила Айрис. — И до утра носа не высуну из комнаты.

— А я бы выпил чего-нибудь, — подхватил Мэдиссон. — У меня горло все пересохло. После этой пыли меня может спасти только глоток хорошего виски. — Он открыл дорожную сумку и достал бутылку.

Джордж засмеялся.

— Каждому свое, — пояснил Мэдиссон.

— Ну а ты, Джефф, что собираешься делать?

— Я перекушу в номере. Не хочу, чтобы люди, разинув рты, глазели на меня.

— Не знаю, как ты выдержал бок о бок с ним и с Монти три недели, — удивленно произнес с Джордж, обращаясь к Мэдисону, когда Джефф скрылся за дверью отеля.

— У меня с собой была еще парочка этих незаменимых помощников. Они и выручили, — Мэдиссон кивнул на бутылку с бренди.

— Хорошо, хоть Зака здесь нет, — вздохнув с облегчением, обронил Джордж. — А то бы и мне пришлось хвататься за бутылку.

Неторопливо шагая к конторе, Хен с изумлением прислушивался к непривычным ощущениям. Не успело последнее проклятие сорваться с языка, как губы невольно расплылись в улыбке. На сердце было легко и радостно, как никогда. Но чему он радовался? С появлением почти всех братьев в городе хлопот у него только прибавилось. Если Джордж с Мэдиссоном еще как-то могли помочь и разрядить ситуацию, то от Монти с Джеффом жди одних неприятностей. Да еще Айрис! От рыжеволосой красавицы добрых полгорода потеряют головы, а это точно не предвещает ничего хорошего.

Проблемы собирались вокруг Хена, как снеговые тучи вокруг вершин гор, а он и в ус не дул. Поглупел он, что ли?

Видимо, действительно поглупел. Но причина была более чем веская: его искренне любили и о нем заботились. Пятеро мужчин бросили все свои дела и отправились за тысячу миль, бог знает куда, потому, что Хену грозила опасность. Ради любви к брату они готовы были рисковать жизнями и всем самым дорогим. Неожиданно молодого человека охватила дрожь волнения. Душа, казалось, выворачивалась наизнанку, и появилось дикое желание заплакать. Но он подавил порыв усилием воли.

Раньше (пока он не полюбил Лорел) он воспринимал поддержку братьев как должное. И только теперь понял, на какие жертвы они шли, бросаясь ему на выручку. Но он чувствовал себя недостойным этих жертв. Братьям следует немедленно вернуться к семьям и к делам. Почему они должны страдать и подвергаться смертельной опасности из-за него?

Но в то же время ему не хотелось, чтобы они уезжали. Впервые в жизни он в полной мере почувствовал и (что самое важное!) оценил любовь ближних. И боялся и не хотел вспугнуть это теплое чувство.

— Вы их видели? — не сдерживала любопытства Грейс Уорти.

— Их все видели, — выпалила Рут Нортон. Более взволнованной ее не видели с тех самых времен, когда она (тогда еще прислуга в салуне) вышла на улицу и поднявшийся сильный ветер забросил широкую юбку ей на голову. — Если верить Миранде, то у всех незамужних женщин от мала до велика — головы пошли кругом. Они только и озабочены тем, что стараются поймать взгляд кого-нибудь из Рандольфов.

— Они так похожи, что сразу видно: они — одна семья.

— Что верно, то верно, — подхватила Рут. — Не будь шериф таким худым, его было бы не отличить от брата-близнеца, а так тот, другой, выглядит старше и солиднее мистера Рандольфа. Клянусь честью, я еще никогда не видела столько привлекательных мужчин вместе. Когда я вижу, как они плечом к плечу шагают по улице, у меня начинается сердцебиение.

— Но ни один из них не сравнится по красоте с этой рыжеволосой девушкой, — вставил Томми Уорти, который провел с двумя приятелями полдня, стараясь взглянуть лишний раз на Айрис. — Сэмми влюбился по уши. Как только он видит ее, у него отнимается язык и он начинает бормотать что-то непонятное.

— Так она действительно замужем за одним из них? — уточнила Грейс.

— Да, за тем, который как две капли воды похож; на шерифа, — заверил Томми. — Я сразу же выяснил это. В противном случае половина мужчин города уже толпилась бы в холле отеля.

— Боюсь, с их появлением у нас прибавится неприятностей, — заявила Рут. — Я могу понять их тревогу за брата. Но попомните мои слова, нас ждут неприятности.

— Но я не могу перебраться в твой дом, — возразила Лорел.

— Почему? — настаивал Хен. — Вещей у тебя не так уж и много. А Адам вместе с Джорди уже давно живут там.

— Но где будешь жить ты?

— Я могу спать в здании тюрьмы.

«И скорее буду ночевать за решеткой, чем переселюсь в отель под бочок к братьям» — мысленно добавил он.

— Глупости! Кроме того, я не могу жить в твоем доме одна. По городу поползут сплетни.

Как только Хен привел в дом Уорти Айрис, чтобы представить ее миссис Уорти, Лорел сразу же решила, что пришло время покинуть этот гостеприимный кров. Она и раньше не собиралась задерживаться больше, чем пару дней, но после несчастного случая с Хоуп потеряла счет времени. Теперь же, когда дела больной пошли на поправку, нужно было срочно искать пристанище.

— И Хен живет один в таком большом доме? — удивленно спросила Айрис?

— Предыдущий шериф был женат и имел большую семью, — объяснила миссис Уорти. — Его жена не соглашалась переезжать сюда, пока город не выстроил этот дом. Но он не принес удачи ни шерифу, ни его жене. Шерифа убйли спустя шесть месяцев.

— А здесь найдется комната для нас с Монти? — уточнила Айрис.

— Конечно, — отозвался Хен.

— Вот и прекрасно. Лорел поселится по-соседству. Для всех окружающих мы с Монти будем сопровождающими Лорел. Кроме того, если не увести Монти подальше от Джеффа, они рано или поздно поубивают друг друга. Даже Джордж не в состоянии совладать с Джеффом.

Спустя несколько часов Лорел обосновалась в доме шерифа. Очутившись в новом жилище, она пришла в еще большее замешательство.

— Вы выглядите совсем расстроенной. Не стоит так переживать из-за того, что Хену пришлось уйти из собственного дома, — попыталась успокоить Айрис смущенную женщину. — И он, и Монти чувствуют себя вне дома не хуже, чем в доме.

Лорел не могла признаться, что причина ее замешательства кроется в другом: в необходимости снова проводить дни и ночи в доме Хена. Ей казалось, что на этот раз ей будет легче, но получилось как раз наоборот.

Лорел изо всех сил пыталась уговорить себя не впадать в отчаяние. Но письмо, которое она судорожно сжимала в руке, не оставляло надежды. Ответ был тот же, что и все эти годы: никто не знал о женитьбе Карлина Блакторна и Лорел Симпсон. Год за годом она обращалась за помощью к каждому священнику, к каждому миссионеру, о которых слышала. Но с каждым письмом надежды оставалось все меньше и меньше. Если за семь лет ей так и не удалось найти человека, который засвидетельствовал бы законный брак с Карлином, то чего же ждать в будущем? Человек, который совершил брачный обряд, очевидно, забыл об этом или давным-давно переехал в другой штат.

— Наконец-то, я вас нашла, — запыхавшись, сказала Айрис, чуть не сбив с ног Лорел, выходящую из почтовой конторы. — Должна признать, что чувствую себя неуютно, когда брожу одна по незнакомому городу.

Лорел хорошо понимала Айрис. Такая красивая женщина, как миссис Рандольф, привлекала всеобщее внимание. Люди, не скрывая любопытства, бесцеремонно разглядывали ее. Даже после трехнедельной утомительной поездки верхом она выглядела прекраснее любой другой женщины в городе.

— Монти обещал скоро вернуться. А пока мне нужно купить кое-что из одежды. Надеюсь, вы подскажете мне, где находится самый лучший магазин?

— Думаю, вам лучше посоветоваться с Мирандой Трескотт. Я с лишком бедна, чтобы пользоваться дорогими магазинами.

— Вы напрасно стыдитесь своей бедности, — сочувственно произнесла Айрис.

— Даже если бы я забыла о ней, люди бы напомнили. Злые языки есть повсюду.

— Что верно, то верно.

Айрис подождала, пока Лорел обменяется приветствием с одной из местных кумушек, и спросила:

— Извините за назойливость. Но в письме, которое вы держите в руке, плохие вести? Вы выглядите расстроенной.

Лорел опустила взгляд на помятый конверт. Она не хотела делиться своей бедой с почти незнакомой женщиной. К тому же Айрис это не касалось. Но рано или поздно Рандольфы все равно узнают, поэтому лучше сказать самой.

— Когда-то в юности я сбежала из дома с мужчиной, за которого вышла замуж, но, к несчастью, я не догадалась спросить у мужа, где мы находились. Спустя месяц его убили, и с тех пор я тщетно пытаюсь найти человека, который обвенчал нас. Мне нужно брачное свидетельство. Это письмо — очередная рухнувшая надежда.

— Другими словами, некоторые люди не верят в то, что вы были замужем, да?

— Даже семья Карлина отрицает это.

— Не стоит убиваться и посыпать голову пеплом. Пусть люди говорят, что хотят.

Губы Лорел искривила усмешка.

— Я и не убивалась, пока в моей жизни не появился Хен. В лучшем случае, люди считали меня городской прачкой. А в худшем… Лучше не думать о худшем.

— Вы боитесь, что семья Хена отвернется от вас, если узнает, что вы не были замужем?

— А разве не так?

— Далеко не так. А чтобы вы меня поняли, я кое-что расскажу о себе.

— Но мне казалось, что…

— Так всем кажется. И я не возражаю. Это мое личное дело, и оно никого не касается. Но уверяю вас, подобные вещи не остановят Хена. Правда, я плохо знаю его. Он меня недолюбливает, и мы почти не разговариваем. Но его, как никого другого, никогда не волновало мнение окружающих. Даже с мнением такого солидного и авторитетного человека, как Джордж, он не привык считаться. И если он решит жениться на вас, только смерть остановит его.

Трудно поверить, что Хен совершенно игнорировал мнение окружающих, тем более мнение братьев. Но в душе Лорел мелькнул лучик надежды. Она спрятала письмо в карман и тяжело вздохнула: больше писать было некому.

— Так говорите, люди смотрят на вас свысока? — спросила Айрис. — В таком случае, мы устроим настоящий парад, и все вместе пройдем по городу, не обращая внимания на косые взгляды. Хотя слишком большая честь для сплетников. Зачем унижаться? Моя мать была ужасной женщиной, но в искусство водить людей за нос ей не было равных. Она без зазрения совести убеждала людей в том, что белое — это черное, и наоборот.

Лорел недоверчиво покачала головой.

— Боюсь, мне это не подойдет.

— Ну что же, — заявила Айрис, подхватив растерявшуюся женщину под руку. — В таком случае, вам следует присматривать за мной, чтобы я не наделала глупостей. Ведь я достойная наследница своей матери. А теперь давайте отправимся в магазин и купим мне платье. А то Монти заметил, что я в этом наряде похожа на бродяжку.

Итак, Лорел отправилась покупать для Айрис платье, о котором сама мечтать не могла. Оглядываясь по сторонам, она вынуждена была признать, что ее спутница права: встречные вежливо кивали и охотно останавливались, чтобы поговорить. Но она не хотела обманывать себя, понимая, что причиной столь почтительного отношения является уважение и преклонение перед богатыми, могущественными и загадочными красавцами — Рандольфами.

Но она мгновенно воспрянула духом, вспомнив о собственных достоинствах. Пусть жители Сикомор Флат восхищаются семьей Рандольфов, сколько хотят! Но непременно наступит день (не может не наступить!), когда они, наконец, поймут, что Лорел Симпсон-Блакторн заслуживает уважения. И тогда они раскаются в плохом обращении с ней.

Она с гордостью подняла голову.

— Что бы вы ни решили, можете смело рассчитывать на меня. Я всегда буду на вашей стороне, — прошептала Айрис на ухо спутнице. — Хен не представляет, как ему повезло.

Лорел молча смотрела на обломки своего дома. К своему изумлению, она сожалела о потере этого убогого, но милого сердцу жилища. Она жила здесь крайне бедно, еле сводя концы с концами, но — спокойно.

Сейчас же дом превратился в руины, а жизнь — в кавардак. Она не могла знать, что думал и хотел Хен. Да он и сам, наверно, не знал.

Она с тоской окинула взглядом двор. Выглядывающие из-под обломков искореженные тазы и ведра уже покрылись пылью. Все вокруг напоминало о далеком прошлом, о времени, когда Хен впервые появился в каньоне. С того самого дня жизнь превратилась в хаос. Все вышло из-под контроля и стало непонятным, даже отношения с Адамом.

Канал, построенный Хеном, был полностью разрушен.

С тяжелым сердцем она отвернулась от руин и направилась к лугу.

Думать о совместном их с Хеном будущем нельзя! Но образ молодого человека неизбежно присутствовал во всех мечтах.

Даже признавая невозможность брака с ним, она обдумывала последствия расставания с Хеном. Никакой другой мужчина не будет так заботлив и внимателен к ней, и никто не сможет стать таким хорошим отцом Адаму. Но достаточно! Она больше никогда не выйдет замуж! И всю жизнь будет любить только Хена Рандольфа!

«О каком замужестве идет речь? — нашептывал внутренний голос. — Никто не захочет жениться на тебе. Все считают тебя шлюхой».

Залитый солнцем луг ничем не напоминал ту дождливую, холодную ночь: место выглядело чужим и негостеприимным.

Снова одна!

Как горько снова остаться одной! Почувствовать себя на короткое время любимой и нужной, а затем снова — пустота.

Странные вещи происходят порой в жизни. Ни Карлин, ни отчим, ни один мужчина города за все эти годы не затронули ее сердце. Но стоило на тропинке каньона появиться Хену Рандольфу, как мир, казалось, перевернулся.

Лорел добралась, наконец, до маленькой пещеры. Она часто приходила сюда вместе с Адамом, чтобы наблюдать за пугливыми оленями и полюбоваться бабочками. Они собирали полевые цветы и лежали в густой весенней траве, устремив взоры в небо. Только это уединенное место позволяло забыть и об изнуряющей работе, и о тяготах жизни.

Но временами она приходила сюда одна. Как сейчас. Садилась в тени скалистого выступа, обхватив согнутые ноги руками и положив голову на колени, и погружалась в глубокие раздумья, пытаясь разобраться в хитросплетении мыслей и чувств.

Но какой смысл теперь терзать душу из-за несбывшихся мечтаний наивной юности? Время невозможно повернуть вспять, и человеку, увы, не по силам исправить ошибки прошлого. Невозможно вернуть умерших родителей, невозможно забыть о жестокости отчима и предательстве Карлина. И она не в силах вернуть девичью наивность и простодушие, и годы, потраченные на отчаяние. Былого не вернуть.

Она рассталась с иллюзиями, поддавшись опустошающей силе разочарований. Но ее душа не умерла. Где-то в глубине ее существа бился слабый (но живой!) росток надежды. Она продолжала жить и надеяться.

Надеяться? Но на что?

— Я надеялся, что найду тебя здесь.

Лорел показалось, что от этого близкого и родного голоса зависела сама ее жизнь. Этот голос воплощал в себе все ее мечты и желания. Но сбудутся ли когда-нибудь ее мечты? Или снова развеются как дым? Она резко повернулась к Хену.

— Как ты нашел меня?

— Это было нетрудно. У тебя не так уж много любимых мест.

— Ты уже успел хорошо узнать меня.

— Ошибаешься, я тебя не знаю совсем.

— Но что же тебе мешает узнать меня? Хен опустился на колени рядом с женщиной.

— Ты.

— Что ты имеешь в виду?

— Вернее, не только ты, но и я сам, — добавил он. — Ты все еще относишься ко мне с опаской и не одобряешь зависимость от оружия. А я, в свою очередь, боюсь поверить в реальность происходящего.

— О чем ты? — недоумевая, переспросил Лорел.

— О том, что я влюблен. Влюблен впервые в жизни, — объяснил он. — И не могу привыкнуть к этому. Всю жизнь я считал любовь глупостью и не собирался до конца дней совершать подобную глупость. Но вот, вопреки воле, это произошло.

— И?..

— Не знаю. Не могу разобраться в своих чувствах и желаниях. А что ощущаешь ты?

Что ощущает она, полюбив Хена Рандольфа? Неподдельный ужас! Никогда в жизни она не была напугана сильнее, чем сейчас. Но тем не менее она держалась за эту любовь мертвой хваткой.

— Иногда мне страшно даже думать об этом.

— Почему?

— Потому что ты пробудил во мне желание, и оно очень сильно.

Лорел отказывалась видеть в молчании Хена признак раскаяния. Хен Рандольф был настоящим мужчиной и не мог пойти на попятную. Но, похоже, его мучили мысли, которыми он не собирался делиться с ней.

— И чего же ты хочешь?

Лорел судорожно проглотила ком, застрявший в горле. Всего! И в то лее время ничего! Он уже дал ей и так слишком много. Но признайся она в этом, он счел бы ее сумасшедшей.

— Я хочу быть любимой. Я не жду ничего невозможного, просто хочу чувствовать себя особенной, ощущать себя в глазах этого человека самой прекрасной женщиной на свете. Хочу, чтобы он дорожил мной и ревновал меня. И в то же время хочу, чтобы он свято верил в то, что я никогда не обману и не предам его. Хочу, чтобы он защищал меня и заботился обо мне. Ценил мои чувства и считался с моим мнением. Я хочу быть и собственницей, и пленницей его любви. Хочу любить и быть любимой.

Лорел перевела дыхание и смущенно замолчала. Не слишком ли много она сказала? Хен безмолвно смотрел на нее.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — робко спросила она.

— Твои слова полны противоречий.

— Теперь твоя очередь сказать, что чувствуешь ты.

Хен находился в затруднительном положении и не знал, что сказать. Прошедшие несколько дней он только и делал, что размышлял о себе и о Лорел, но ему так и не удалось найти ответы на мучившие его вопросы.

— Я ничего не знаю о любви. Мой отец считал семейные узы оковами, которые портили жизнь. Раньше я думал, что он ненавидит и маму, и нас, детей. Но теперь понимаю, что он просто был слишком слаб, чтобы ненавидеть или любить. Для моей матери любовь стала навязчивой идеей, которая ослепляла. И в конце концов, погубила ее. Над могилой матери я поклялся никого не любить, даже если мне пришлось бы остаться до конца дней одному. Но затем Джордж: женился на Розе, и в их любви не было ничего разрушающего. Напротив, находясь рядом друг с другом, они становились лучше и счастливее. Правда, не было ни прогулок при луне, ни томных вздохов, ни попыток навязать друг другу свое общество. Иногда они сидят в одной и той же комнате и, кажется, не замечают друг друга. Но первое впечатление обманчиво. Между ними существует невидимая, но очень прочная связь, и им не нужно ничего говорить. И так всегда. Они являются неотъемлемой частью друг друга, — Хен заглянул Лорел в глаза. — Об этом мечтаю и я.

Тяжело вздохнув, Лорел положила руку на руку молодого человека.

— Я тоже хочу того же. Просто у меня не получилось выразить так красиво свои чувства.

— Но разве тебе не нужно все остальное: прогулки под луной, томные вздохи, клятвы верности?

Лорел тихо засмеялась.

— Конечно, нужно. Очень нужно. Я уверена, что и Джордж постоянно говорит Розе красивые слова, только не в присутствии братьев. Это то, что должна слышать каждая женщина на свете. И мне все равно, что думают другие люди.

— А ты для меня самый прекрасный и самый красивый мужчина. И я хочу, чтобы все об этом знали. Но мне бы не хотелось, чтобы сейчас сюда сбежался весь город, подглядывая за нами и подслушивая.

— Интересно, как бы они посмотрели на это? — Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.

Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.

— Представляю, как миссис Уорти стыдливо прикрывает глаза Хоул. А миссис Нортон, наверно, запихнула бы бедную Рашель в постель.

Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.

— Думаю, Билли Нортон, окажись здесь, немедленно бы ушел, сочтя происходящее на его глазах оскорбительным для благородного банкира.

Лорел почувствовала вдруг жалость к банкиру. Трудно даже вообразить, чтобы уравновешенный и солидный мистер Нортон внезапно начал целовать шею и плечи жены. Рут была бы, вероятно, потрясена до глубины души и повергнута в изумление. Вряд ли она привыкла к таким ласкам.

Губы Хена целеустремленно двигались вниз, к груди. Он собирался заниматься любовью прямо сейчас! Лорел охватила трепетная дрожь. Хен хотел ее среди бела дня, хотел ласкать ее тело, согретое лучами солнца, что казалось невероятным. Она с горечью вспомнила Карлина, у которого желание возникало лиши после доброй порции виски.

Но и она хотела Хена. Огонь желания пожирал ее. Она опустила глаза, окинув взглядом его мускулистые ноги, затем скользнула по бедрам, таившим его суть, и поднялась к могучей груди, которая внушала трепет и благоговение. Откинув голову назад, она посмотрела ему в глаза и замерла. Пламя страсти охватило ее тело, и причиной тому был Хен.

Лорел, не устояв перед искушением, запустила тонкие пальцы в волосы молодого человека. Светлые, мягкие, они выгорели на солнце почти добела, являя разительный контраст с темной, опаленной годами пребывания на техасском солнце кожей шеи. Пальцы медленно проникли под рубашку, нащупывая бугристые мышцы плеч. Но горячий язык Хена, пленивший ее сосок, заставил позабыть и о мышцах, и о плечах. Почти забыть.

Когда язык Хена, сводя с ума, жадно ласкал сосок, руки Лорел скользили по его спине. Теплая, упругая кожа каждой клеточкой откликалась на нежные прикосновения маленьких пальчиков. Тело Хена испускало головокружительный аромат мужественности.

Не успела Лорел и глазом моргнуть, как оказалось обнаженной до талии. Впитывая в себя ласки Хена, она торопливыми движениями, с трудом унимая дрожь в руках, наконец, совладала с пуговицами его рубашки и сняла ее.

Глазам предстала кожа поразительной белизны. Если бы не темная полоска смуглой кожи, подобно воротнику опоясывающая шею, Хена можно было бы сравнить с прекрасным Адонисом, высеченным из белого мрамора.

Она всем сердцем жаждала познать его тело, почувствовать под кончиками пальцев биение его жизни. Но ласки Хена заставляли задыхаться от возбуждения. Не в силах противиться его желанию, Лорел.

— Интересно, как бы они посмотрели на это? — Хен нежно поцеловал краешек уха Лорел и провел губами по шее.

Она мгновенно забыла и о Сикамор Флате, и обо всем остальном, отдаваясь во власть чувств.

Хен сбросил с плеча женщины платье и покрыл нежную белую кожу страстными поцелуями.

Запустила руки в его волосы и прижала губы Хена к груди.

Совершенно незаметно, за несколько мгновений, он избавился от мешающей одежды. Но и тогда, когда разгоряченные тела прильнули друг к другу, покоряясь воле обоюдной страсти, Хен сдерживал порыв немедленно погрузиться в тело любимой. Он продолжал ласкать и нежить ее, сводя с ума. С каждой минутой ее тело все сильнее содрогалось от сладострастия.

Никогда в жизни Лорел не испытывала такого наслаждения. Ей хотелось остаться в плену его тела навечно. Ведомый искренним чувством, Хен открыл перед ней все врата удовольствия. Растворившись в его желании, она позволила провести себя по головокружительным лабиринтам страсти.

Наконец, фантастическое путешествие по миру чувств и ощущений подошло к апогею. Хен проник в тело Лорел, они слились воедино. Лорел с радостью делилась всем, что умела, в то же время упиваясь неискушенной силой Хена. Она с упоением утоляла вырвавшийся наружу голод любимого.

Она, счастливая, лежала в объятиях, прислушиваясь к лихорадочному биению его сердца. Быть с ним — значит любить и быть любимой, жить с ним — значит делиться всем: и радостью, и горем.

— Твоя любовь делает меня лучше, — сказал Хен.

Лорел еще не пришла в себя, пребывая в томной неге после любовной страсти. Слова донеслись словно издалека. Но как только она осознала их смысл, она мгновенно поняла важность сказанного.

Она быстро повернулась на бок, облокотилась на руку и посмотрела на Хена. Разомлев от любви и солнечного тепла, он с закрытыми глазами лежал на спине.

— Ты уверен, что нас связывает не только взаимное физическое влечение? — тихо спросила она.

— То, что происходит во мне, не имеет ничего общего с моим сексуальным аппетитом, — уверенно ответил Хен. — В противном случае я не стал бы ждать столько лет, чтобы сблизиться с женщиной.

Лорел насторожилась: безмятежное счастье затянулось тучами сомнения и страха.

— Тебе не нравится то, что происходит с тобой?

— Не уверен, что происходящее имеет право происходить.

— Но кто тебе это сказал?

— Никто. Я давным-давно понял это сам.

Лорел захотелось возразить, захотелось переубедить, но она толком не знала, что именно так страшило его.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь жениться потому, что с тобой творится что-то неладное?

— Я не говорил, что не хочу жениться.

Совершенная бессмыслица! Одеваясь, она отчаянно пыталась разобраться в его желаниях и чувствах.

— Здесь не так уж много всего, к сожалению, — пояснил Хен, похлопав рукой по своей груди. — Я не имею права жениться до тех пор, пока не смогу предложить женщине так же много, как она предлагает мне. И до настоящего момента мне казалось, такое невозможно вообще. Но сейчас я понял, что надежда (пусть слабая!) есть.

— Ничего более нелепого я не слышала, — растерянно проговорила она. — Да добрая половина всех женщин на земле пошла бы на убийство ради такого мужа, как ты.

— Но вскоре они были бы просто счастливы расстаться со мной. Внешность обманчива. Нужно что-то еще иметь и в душе.

— Я бы никогда не захотела расстаться с тобой.

— Ты же понимаешь, что этот вопрос гораздо шире, чем наши с тобой отношения. Здесь немаловажно и мнение других людей, которые живут рядом.

«Возможно, — подумала Лорел, — но я не позволю этим „другим людям“ встать между мной и Хеном». Она наконец-то нашла человека, которого так долго искала и ждала, и собиралась любой ценой удержать его.

Назад: Глава 23

Дальше: Глава 25