24
Белые спицы утреннего солнца пронзали ткань шатра, впиваясь в пол. Душный запах прошедшего веселья незримо повис в воздухе. Головная боль обручем сдавила виски. Проснувшиеся злые от похмелья совесть и стыд разом набросились на затуманенный разум. Обняв меня, согревая теплом и щекоча распущенными волосами, с обеих сторон в недвусмысленных позах лежали две обнаженные девушки. Легкое возбуждение прокатилось по телу, и, накрывшись тяжелой шкурой, заменявшей одеяло, я положил ладони на прекрасные нежные выпуклости чаровниц, устроивших бурную ночь. Желание и возбуждение, объединившись со старыми, не успевшими перегореть дрожжами вина, быстро загнали в угол подсознания стыд и совесть. Девчонки зашевелились, сильнее прижавшись, и я принялся заполнять приятными впечатлениями исчезнувший из-за алкоголя пробел в памяти.
Все равно огласки не избежать. Хоть ясно буду помнить из-за чего.
Приятные моменты пролетели птицей, и, наслаждаясь расслаблением, я наблюдал за одевавшимися красавицами. Простота отношений не переставала поражать. Никакой неловкости?! Все в порядке вещей?!
Бросив напоследок кроткие взгляды на меня, поправив друг на друге амуницию, дамы удалились. Вспорхнувший полог впустил поток свежего, прохладного воздуха, не преминувшего запутаться в распущенных локонах красавиц. Яркое утреннее солнце осветило стройные фигуры, залив оранжевыми отблесками блестящие кольчуги. Тяжелая ткань обрушилась, обрубая поток воздуха и света. Сумрак воцарился вновь, оставляя меня наедине с воспрянувшей совестью, моментально вгрызшейся в мозг.
Поддержать и продлить терзающие муки стыда явился Адольф. Важно прошествовав, поднимая искрящуюся в редких лучиках света пыль, вампал забрался на ложе.
– Смотрю, ваша светлость свыкся с положением? Женщины и вино пришлись по вкусу?
Возликовавшая совесть впилась с новой силой.
– Адольф, хоть ты не мучай. Лучше бы поддержал, что ли. Сказал бы вчера что-нибудь сдерживающее, когда две фурии меня, ничего не понимающего, ягненком вели в шатер.
– Ваша светлость, да вас вчера было не удержать всем демонам, не то что одному вампалу! Изрядно налились вином. А как вы пели! Сразили песнями!
– Порадуй, скажи хоть, в лагере все нормально? А то выходить страшно, помню обрывками.
– Можешь не переживать, сержанты тебя не подвели. Караул исправно несет службу.
– Хоть это хорошо, – вздохнул я.
Шум просыпающегося лагеря нарастал. Позвякивало оружие и доспехи. Воины выстраивались на утреннее занятие. Жизнь текла своим чередом и не требовала постоянного контроля.
Исполнительность в местных жителях заложена с детства.
– Сейчас немного разберусь с бардаком в голове и начну воплощать высказанные идеи в жизнь. – Я выбрался из-под шкуры и принялся быстро одеваться.
Мысли постепенно пришли в порядок, и я, когда вышел из шатра, точно знал, чем займусь в ближайшее время. Солнце, издеваясь, ударило светом, резанув по глазам. Глоток прохладного горного воздуха мелкими иглами уколол легкие, улучшая самочувствие.
– Мой лорд, испейте. – Пухленькая Гета, охраняющая вход в шатер, услужливо подала ковш с кисло пахнущей мутноватой жидкостью.
Блаженные холодные глотки прокатились по горлу, смывая остатки похмелья и утоляя жажду. То что надо!
– Что это? – спросил я, осушив ковш.
– Семейный рецепт, родитель часто мучился по утрам.
– Гета, ты чудо! Повезет кому-то!
– Благодарю, мой лорд, есть такой…
– Кто он?
– Эрик, ваша светлость. Только он стесняется спросить вашего разрешения о сочетании…
– Я разрешаю, но обряд пройдет в Орлином гнезде! С подобающей пышностью!
Повторения ночного кошмара не хотелось.
– Мой лорд, я так рада! Не знаю, как сказать…
– И не говори! Я счастлив за вас! – прервал я поток благодарностей и, отдав девушке ковш, бодро зашагал к реке.
На ближайшие несколько дней кузница занята переделкой самострелов. Необходимо отвлечься от мучивших проблем морали. Нет лучшего лекарства, чем суета и постоянная занятость. Отлично решают внутренние проблемы, позволяют забыться и погрузиться в захватывающий процесс созидания.
Помывшись и собрав весь энтузиазм, подгоняемый совестью, я подключился к обучению воинов. Пять дней пролетели, ничем не запомнившись. В ежедневные тренировки внесены парные упражнения для отработки приемов защиты и нападения. До обеда занимался вместе с конными воинами, совершенствуя мастерство наездника и обучая тактике и ведению боя, черпая знания из хорошо изученной военной истории. Выполнение като пришлось перенести на вечер, что позволяло подвести итог дня и наметить планы на будущее.
Прогресс не заставил ждать. Постоянные тренировки давали слабый, но зато стабильный результат. Так в заботах и занятиях пролетело время, излечившее муки совести.
На утреннем занятии Эрик доложил: самострелы переделаны и отряд Эльзы полностью вооружен, а по просьбе Трувора и Тюрика оставшиеся десять штук розданы конным воинам для несения службы часовыми. Готовые в любой момент выстрелить, послав гарантированную смерть крадущемуся противнику, арбалеты в руках охранников вселяли уверенность, разгоняя страх.
Одобрив инициативу сержантов, я прописался в кузнице. Благодаря Эрику с помощниками и моим знаниям появилось на свет новое усовершенствованное оружие – усиленный железными пружинными пластинами и роликовой системой натяжения тетивы составной лук. Удобное и практичное, слегка укороченное, но больше изогнутое оружие намного превосходило здешние аналоги по пробивной силе, дальности и меткости стрельбы. Образец впитал мои знания истории луков, отлично сочетая компактность скифского, жесткость составного, силу английского и усиливающие характеристики, роликовую систему натяжения современного спортивного лука. Пришедшие в восторг от открывшихся возможностей Тюрик с Трувором выделили Эрику в помощь несколько воинов, чтобы побыстрее изготовить и оснастить отряд улучшенными луками, и кузница загудела ульем.
Проблема продовольствия не поджимала – в отряде нашлись умелые охотники и рыболовы, исправно снабжающие всех свежим мясом и рыбой, травы для лошадей и свежей воды вдоволь, – и я оттягивал начало похода. Спешить некуда, а людей стоит подготовить получше. Я много времени уделял тренировкам воинов, а после обеда каждый день практиковался с Адольфом в астральных полетах, тщательно запоминая местность и нанося на карту. Обдумывал маршрут движения отряда и старался проложить путь подальше от городов, замков и вообще от людей. Ни к чему привлекать внимание здешних лордов.
И вот луки переделаны, новым оружием снабжены все воины, включая и меня. Настала пора назначить день выхода.
Прогуливаясь по лагерю и слушая доклад Эрика и Эльзы о запасах оружия, продовольствия и всего остального, я заметил внушительную кучу старой брони, оставшейся после переодевания воинов в новую, удачно отбитую у виконта.
– Мой лорд, жаль, столько железа придется оставить. Не влезет на повозки, – посетовал Эрик, проследив за моим взглядом.
Еще бы не жаль! Железо в дефиците, и очень ценится.
А что, если?.. От радости я чуть не упустил неожиданную мысль. Да, конечно! Это оттянет время выхода и даст возможность лучше подготовить и потренировать воинов – честно сказать, слабоватых. Смелая задумка поднимала на недосягаемый уровень всадников и решала извечную проблему – нести тяжело и бросить жалко.
– Вот! На коня уйдет старое железо! – Я показал на пасущуюся неподалеку лошадь.
Эрик и Эльза ответили недоуменными взглядами. Пришлось поднять в закоулках памяти скудные знания о броне для лошадей, почерпнутые из увиденного и прочитанного в учебниках истории. К концу рассказа глаза кузнеца заблестели пониманием, и, обсудив детали, он принялся за работу.
Изготовление доспехов для коня заняло целых два дня, и результат превзошел ожидания. В полном доспехе, в плаще, водрузив на голову шлем, на закованном в броню и кольчугу коне я объехал лагерь. Скакун вышагивал, как манекенщица по подиуму, приноравливаясь к непривычной тяжести. Солнечные блики пробегали по начищенному железу. Обшитая кольчугой длинная попона полностью закрывала круп животного. На голове латные пластины перетекали к седлу, надежно пряча гриву. Глаза скакуна антрацитами блестели в железных глазницах шлема, увенчанного плюмажем.
Удивление повисло в воздухе.
Монолитный железный монстр, сросшийся с лошадью, в черном плаще и накидке, искрящейся мехом ирбиса, я произвел фурор. Эрик и Эльза торжественно вели коня по уздцы, демонстрируя новое изобретение герцога.
– Слава герцогу! Черному герцогу слава! – С легкой подачи политтехнолога Эльзы прозвище открыто пронеслось по лагерю и тут же намертво прилипло.
– Сэр Александр Дрэгон, Черный герцог Сапсанский! – очень громко и торжественно прокричал Трувор, и воины преклонили колени.
– Воины! Теперь ваши кони будут достойны седоков! Скакуны – боевые соратники рыцаря и достойны носить броню, устрашая врагов! – прокричал я, подавая знак подняться.
Сразу же по-военному оценив всю мощь, Трувор и Тюрик бросились к Эрику договариваться об изготовлении брони для лошадей. Однако я слегка охладил их пыл, распорядившись сначала заковать в латы скакуна Рогана. Воин пустыни полными восхищения глазами смотрел на закованного в железо коня и тихо шипел: «И железные скакуны сотрясут землю, повергая в ужас…», по обыкновению видя в моих действиях совпадения с древней легендой. На пророчества гиганта я давно не обращал внимания, радуясь, что остальные не понимают языка пустыни. Следующими на получение лат определил коней Трувора и Тюрика, затем лошадь Эрика, а потом уж коней отличившихся на занятиях воинов, насколько хватит железа.
Работа в кузнице закипела с новой силой. Тем временем отряд Эльзы тренировался пешему щитовому бою с применением арбалетов. Поскольку на девчонок возлагалась непосредственная охрана повозок, я максимально усложнил занятия, заставив впрячь лошадей в телеги, чтобы отработать возможные варианты на месте и в движении. На личном училищном опыте убедился в истинности старой солдатской мудрости: «Тяжело в учении, легко в бою».
Гонял девчонок до седьмого пота, заставляя слаженно действовать. Хрупкие девушки – самое слабое звено.
Закованных в броню лошадей в конных отрядах становилось с каждым днем больше. С всадниками приходилась долго возиться, добиваясь четких действий правого и левого крыла, объясняя, в чем преимущество, а в чем недостатки разных построений и какого противника как лучше бить. Сержанты с большим интересом слушали поучения. Однажды Тюрик в конце занятия спросил:
– Не понимаю, почему страна, в которой вы воспитывались, не завоевала всех?
– Она слишком далеко отсюда, и неинтересно бить слабых, а вот нам придется заново объединять земли, – ответил я.
Все-таки заложенная мной в умы воинов надежда на счастливое будущее не только жива, но и крепко пустила корни.
Трувор отчетливо понимал открывающиеся перспективы по возвращению земель под власть его герцога. Далеко в мечтах маячили слава, власть и богатство вперемешку с подвигами и красивыми женщинами.
В заботах незаметно пролетело время до того дня, когда Эрик доложил, что все старые доспехи переделаны в конскую броню. Оказывается, он взял на себя смелость разобрать несколько новых доспехов и заменил латы моего коня, оправдываясь тем, что у герцога должно быть все самое лучшее. Зато теперь все всадники и скакуны закованы в железо. Имущество подсчитано и частично загружено на телеги. Люди с нетерпением ждут начала победоносного возвращения мятежных земель под руку герцога. Использовав старую броню и оружие для изготовления доспехов для коней, мы освободили пару лишних подвод. По расчетам Эрика, наш скарб и продукты умещались на четырех телегах.
Его вопрос: «Что делать с порожними?» – застал меня врасплох. Пообещав обязательно найти им применение, я взял с собой немного вина и жареного мяса и ушел в шатер, приказав часовому никого не впускать. Расстелив карту, принялся вместе с Адольфом мысленно проходить намеченный маршрут, тщательно спланированный, впитавший мои знания тактики и стратегии.
Разделенный отрезками полусуточных переходов путь на карте напоминал жирную пунктирную линию. Первое препятствие – Харифское виконтство и Баграбское баронство с крупными одноименными городами в центре. Маршрут я постарался проложить по границе этих земель. Дальше предстояло пересечь Дикий лес, наводненный беглыми рабами и разбойничьими бандами, и после мы должны попасть на земли, находящиеся под властью герцогства Сапсанского, управляемые легендарным соратником, живущим, по слухам, лет триста.
Я старался предугадать и оценить уровень грозившей опасности. Пытаясь максимально снизить вероятные риски, продвижение каравана планировал начинать задолго до рассвета и заканчивать в полдень, в заранее выбранных местах стоянки, подальше от дорог. Дать возможность отдохнуть закованным в броню людям и лошадям, а ближе к вечеру начинать тренировки. Постоянно обучать войско – главнейшая задача, я четко понимал, что отряд не готов встретить на равных опытного противника. На тот особый случай припасен последний козырь в виде автомата.
Патронов для АКМ маловато, а для древнего 5МР-40 хоть и достаточно, но в надежности уверенности нет. Пусть лучше подольше полежат бездействуя. Пистолет, давно пристегнутый к моему окованному железом поясу, в расчет не брал из-за маленькой дальности и еще меньшего количества боеприпасов. Так что приходилось рассчитывать на силы неокрепших воинов. Старательно обдумывая места стоянки, я наконец-то нашел решение проблемы двух пустых телег. Пора применить еще одну хитрую военную науку – фортификацию.
Приказав часовому позвать Эрика, я старательно объяснил кузнецу, что необходимо сделать небольшое, компактное, годное для перевозки, но очень безжалостное к противнику заграждение. Эрик, внимательно выслушав, ушел выполнять приказ. Оставалось ждать изготовления первого образца. Переворошив в уме современные компактные, но серьезные виды заграждений, я остановился на разборном противотанковом еже, сделав, правда, большую скидку на здешний уровень развития и отсутствие танков. Прошло немного времени, и нежный голос часового Каталины доложил:
– Ваша светлость, оружейник все исполнил и ждет в полевой кузнице.
Первый местный противотанковый еж представлял собой шесть прямых обструганных крепких веток чуть тоньше запястья и длиной около полутора метров, остро заточенных с обоих концов и посредине крепко связанных веревкой.
– Смотри, Эрик. Нижние концы мы с силой втыкаем в землю, и еж становится неподвижным. Хорошо поднявшаяся зеленая трава будет скрывать заграждение от глаз противника. Если на наш лагерь внезапно нападут, то торчащие в стороны острия смогут сдержать всадников, проткнут лошадям брюхо, а также ненадолго остановят пеших воинов. Пока противник будет прорубаться сквозь заслон, мы сможем подготовиться к обороне лагеря и немного пострелять из луков и арбалетов. Посередине, где колья связаны веревкой, нужно сделать небольшие выемки, и круглые палки не будут скользить. Еж станет крепче. Эта же веревка позволит быстро выставлять заграждения вокруг лагеря и собирать, когда будем отправляться дальше.
– Ваша светлость, я вас хорошо понял. Тут осталось немного всякого железного хлама, из которого можно изготовить небольшие острые наконечники.
– Молодец, – одобрил я. – Теперь возьми воинов и начинай работу. Собирайте ежа, и смотри, чтоб был не меньше этого, потом можно надевать и наконечники. Когда будет готов, разбирайте, связывая палки веревкой в пучок, – потом не будем мучиться, собирая их.
– Так и сделаем, мой лорд. Сколько штук прикажете делать? – спросил кузнец.
– Делайте сколько влезет на две пустые подводы, чтобы кони могли везти, особенно не уставая.
– А зачем так много?
– Лишними не будут, пока враг будет прорубаться, калеча людей и коней, мы из луков и арбалетов будем спокойно стрелять.
– Мой лорд, ваш ум и дальновидность поражают! Правильно говорит Эльза, что вы давно завоевали страну, из которой пришли, и теперь, набравшись опыта, хотите вернуть и объединить земли, принадлежащие по праву, отомстить врагам предков.
– Если бы так, я бы привел целую армию, – усмехнулся я.
– Ваша светлость, всем известно, за горами ледяная пустыня, а вы пришли весной и не знаете, какие лютые ветра приходят из-за гор. Вся жизнь замирает. Если бы не пришедшие оттуда кочевники, император бы давно вернул эти земли. Кочевники говорят, что их предки – северные звери, и до сих пор их изображения украшают боевые полотна племен. Перевал открылся лишь однажды – было очень жаркое лето, и закрылся навсегда. Но это не все беды здешних земель. Осень проходит, выпадает первый снег, через горы проникает зверский холод, и с вершин спускаются порождения зимы. Огромные свирепые звери, рядом с ними убитый вами ирбис – сущий котенок. Правда, в последнее время их все меньше и меньше. Люди же бросают села и, увозя урожай, скрываются в городах и замках господ. Даже гордые и бесстрашные кочевники прячутся за каменными стенами вольного города Ширгана. Так что в смерть вашего предка никто не верит. Люди думают, старый герцог как-то преодолел хребет ушел в ту страну, из которой вы пришли. У вас на пальце фамильное кольцо, а вот армию вести через бескрайние льды вы не стали, пожалели воинов, – просветил меня Эрик.
– Понятно. Значит, я выбрал подходящее время для войны.
– Да, мой лорд, самое подходящее. Города ослаблены, люди ушли в земли за урожаем, самое время завоевать, – согласился кузнец.
– Приступайте к изготовлению ежей, как загрузите телеги, выступим в поход. – Я задумчиво пошел в сторону шатра.
Таковы люди – пытаясь объяснить непонятное, придумывают легенды сами. Эльза же прирожденный пиарщик или журналист. Сочиняет на ходу, и, самое интересное, ей верят, потому что герцог делил с ней ложе и, как думают, выдал какие-то свои тайны. Пока вранье Эльзы не мешало и было мне на руку. Отпала необходимость постоянно оправдываться, почему знаю язык людей пустыни, где видел такое диковинное оружие. Эта проблема решена заботливой Эльзой, объяснившей всем, откуда и почему.
Эрик управился с изготовлением ежей за несколько дней, и наконец настало время отправляться в путь. Последний вечер в ставшем почти родным горном лагере я решил провести торжественно, собрав воинов на общий ужин. Однако предупредил Эльзу, чтобы вино разбавили водой и много не выставляли. Завтра необходима светлая голова. Пока в лагере шла подготовка к ужину, я собрал в шатре сержантов на небольшой военный совет.
Удобно рассевшись на войлоке, командиры, всем видом выражая преданность, приготовились слушать. Я с удовлетворением отметил, что все они помнят мое указание не снимать броню до заката.
– Сержанты, – начал я, – пришло время выступить в поход. Цель – крепость Орлиное гнездо, в ней, по слухам, жива власть прежнего герцога. Наша маленькая армия отлично вооружена, закована в хорошие доспехи, и я отмечаю возросшее воинское мастерство. Но нас слишком мало, чтобы противостоять местным лордам. Я спланировал маршрут подальше от больших городов и замков – рано ставить врагов в известность о возвращении герцога. Нам предстоит нелегкий путь, не думаю, что сможем избежать проблем. От вас требую четкого управления людьми. Теперь мы еще раз разберем, кто что делает во время следования каравана. Эльза, начальник охраны, ты первая.
– Ваша светлость, мои люди будут управлять повозками. Как вы и приказали, заряженные арбалеты и тяжелые оборонительные щиты всегда наготове. Не беспокойтесь, мой лорд, воины не подведут.
– Трувор? – Я посмотрел на командира правого конного крыла.
– Лорд, мой отряд следует справа каравана в полной броне, выслав в сторону разведчиков на расстояние видимости, – ответил сержант.
– Ваша светлость, отряд левого крыла следует соответственно слева от каравана, высылая в левую сторону разведчиков на расстояние видимости, – не дожидаясь вопроса, доложил Тюрик.
– Я с помощниками еду замыкающим и прикрываю тыл, – подключился к разговору Эрик.
– Хорошо, все знают свою задачу. Во время движения мы немного потренируемся в отражении возможных атак противника, – сказал я.
– Ваша светлость, так мы далеко не продвинемся, да и лошади могут не выдержать дневной переход с тренировками, – вставил слово Трувор.
– О световом дне речи нет, наши переходы будут заканчиваться чуть позже полудня. Мы никуда не торопимся, а армию обучать надо всегда. В этом походе учу вас я, а в следующем настанет ваша очередь обучать войско герцогства, так что запоминайте.
– В каком походе? – удивилась Эльза.
– В победоносном, с целью объединения земель. Или вы думаете, что, добравшись до крепости, я стану ждать в ней старость? Нет! Мы создадим такое войско, которого не видели эти земли! Так что учитесь и запоминайте науку, вам потом предстоит обучать будущую армию, а я строго спрошу с каждого. Вы будущая основа верного рыцарства, сейчас любой рыцарь позавидует вашей броне и коням, хотя вы пока простые воины. Теперь представьте, как будет выглядеть настоящий рыцарь герцогства. Эрик, прошел месяц, выдавалось ли жалованье воинам? – Я пристально посмотрел в глаза главному оружейнику и по совместительству казначею.
– Нет, мой лорд. – Кудрявая голова виновато склонилась.
– Сейчас я не буду ни спрашивать почему, ни наказывать, но впредь такого быть не должно! Я, герцог и лорд, должен думать о более высоком, чем заботиться, получили ли жалованье воины! Ты назначен следить за этим, и тебе вручены ключи от казны! Теперь же выясняется, что денег воины не получили. Как я буду смотреть им в глаза? Сию минуту раздать жалованье и доложить! – Мой голос сорвался на крик, и я привстал.
– Мой лорд! Выполню! – Эрик на коленях прополз к стоящему в углу сундучку и принялся лихорадочно отсчитывать деньги.
Я застыл, пытаясь побороть разгоравшийся гнев.
– Успокойся, посмотри на сержантов! – раздался в голове голос вампала, лежащего на шкурах ложа.
Резь в глазах, сумрак отпрыгнул в сторону, и картинка изменилась. Вампал, зараза, переключил зрение, чтобы я посмотрел со стороны и оценил ситуацию.
Побледневшие от страха сержанты напоминали изваяния. В углу над сундучком трясся несчастный Эрик. У фанатичного Рогана в руках алебарда, которую он готов без всякой жалости применить по моему слову. Знакомая фигура в кожаном немецком плаще с пристегнутой черной меховой накидкой возвышалась над сержантами. На моем страшно перекошенном от гнева лице блестели наливавшиеся яростью глаза, и смутно проглядывал контур какого-то существа, будто пытавшегося вырваться наружу из моего тела… Все это мелькнуло как фотовспышка. Снова резь в глазах, и я опять привычно смотрю на мир.
Ярость схлынула, и я сел. Эрик продолжал отсчитывать монеты, и их звон в повисшей тишине бил по ушам.
– Вы будущий цвет герцогства и рыцарства, – успокоившись, продолжил я. – Нам придется долго работать, чтобы отвоевать, переделать, создать новое герцогство. Если я начну тратить время на контроль над вами, мы ничего не добьемся. Дисциплина и исполнительность – вот ключ к общему успеху, в основе которого лежит мое полное доверие к вам, сержантам, приближенным, соратникам!
Эрик, отсчитав положенную сумму, по-прежнему на карачках вернулся на место.
– Сержант Эрик, лично выдашь каждому воину жалованье. Обойдешь лагерь и раздашь.
– Сделаю, мой лорд.
Я продолжил:
– Вы, командиры, моя опора. Не подведите! Встретимся за столом!
Сержанты шустро покинули шатер. Мы с вампалом остались наедине. Обычно Адольф если не валялся в шатре, то пропадал возле кухни, где девчонки баловали диковинное животное лишним куском мяса. Наверное, от скуки вампал иногда служил моей совестью. Едкие комментарии доставали меня, хотя и давали свои плюсы. Сейчас обсуждать случившуюся вспышку гнева мне не хотелось, и я отправился к реке, пора было делать ежевечернее като.
Наверное, черная кровь демона, бурлившая в венах, постоянно искала выход. Темная сила, перешедшая ко мне в горне Гефеста, непомерно велика для человека.
Нужно укреплять дух, иначе можно с легкостью навсегда потерять над собой контроль.
Я с большим старанием принялся изматывать тело упражнениями, приносившими душевное спокойствие и наводившими порядок в мыслях. Роган, верный телохранитель и оруженосец, тенью ходивший за мной повсюду, уселся невдалеке. К постоянному присутствию гиганта я привык и, бывало, не замечал его. Гордая молчаливость воина пустыни меня устраивала, Роган, в отличие от Адольфа, никогда не заговаривал первым. Като принесло долгожданное спокойствие. Закончив, я направился в лагерь, где, собравшись возле стола, меня дружно ждало маленькой войско. Навстречу выбежал радостный Эрик:
– Мой лорд, воины получили плату, приказ выполнен!
– Молодец! – похвалил я, дружески похлопав его по плечу. – Ничто так не поднимает дух воина, как вовремя выплаченное жалованье!
Легкий смешок одобрения прокатился по отряду, невооруженным взглядом видно – настроение отличное. Сказочно большая для здешнего мира плата, назначенная мной, звонкой монетой отягощающая карман, лишний раз подтверждала – герцог слово держит. Я сел, и тут же воины принялись рассаживаться за столом, ломившимся от всяческой снеди. Взяв наполненный разведенным вином кубок, я начал давно подготовленную речь:
– Воины, завтра выступаем в трудный поход. Не буду скрывать, что многие опасности будут подстерегать на пути, но в назидание хочу рассказать короткую историю. Один император завоевал половину мира, его армия, наводившая ужас на врагов, состояла из могучих воинов, воспитывавшихся с колыбели. Их называли мамлюки. Так вот, король соседней страны, назовем ее Францией, пошел войной на императора, не побоявшись грозных воинов, и простые солдаты, прошедшие лишь несколько лет подготовки, разбили непобедимое прежде войско. Когда у короля спросили, как ему удалось разбить императора, он ответил: «Один мамлюк, если выставить в честном бою против французского воина, мог победить одного за другим до пятнадцати солдат, но если взять десять мамлюков, то противостояли и побеждали двадцать французских воинов, а пятьдесят французов всегда побеждали сто мамлюков!»
Я намеренно сделал паузу, предвидя вопрос, и Трувор оправдал мои ожидания:
– Ваша светлость, как возможно, чтобы сто обученных с детства мамлюков могли победить пятьдесят едва обученных французов?
– А так, мамлюки хоть и тренировались в воинском искусстве с детства, но дрались в бою неорганизованно, красуясь друг перед другом, не слушали командиров и почитали лишь свою силу и доблесть. Французы же обучены четкой дисциплине и беспрекословному выполнению приказов командира и в бою стояли плечом к плечу, держа строй и не вырываясь покрасоваться перед товарищами. Так никому тогда не известный король стал великим и завоевал много земель. Рассказал я эту историю для того, чтобы вы, начиная от командиров и заканчивая последним воином, поняли – победа в бою достигается упорным трудом, строгой дисциплиной и повиновением, которому вас постоянно учат. Иногда доблесть стоит рядом с глупостью, и, решив покрасоваться, вырвавшись вперед, мамлюк подставлял свою спину врагу и открывал незащищенные места товарищей, а французы, слаженно действуя единым кулаком, с легкостью побеждали. Пусть эта истина, родившаяся в крови и гибели тысяч хорошо обученных воинов, станет вам уроком, и в предстоящем походе мы будем действовать одним могучим железным кулаком – четко, слаженно и неотвратимо. Так сможем победить любого противника! Девиз войска – «Один за всех, и все за одного!».
– Слава герцогу! – прокатилось над столом.
Взлетели кубки. Я выпил до дна и принялся есть. Идеологическая подготовка проведена, моральный дух войска на высоте. Никогда нельзя пренебрегать и упускать из виду этот вопрос.
Вскоре, сказав, чтобы не засиживались за столом, ведь завтра рано вставать, я в сопровождении Рогана и Адольфа удалился в шатер.
Легкое волнение долго не давало мне уснуть, а вот вампал преспокойно храпел, развалившись у меня в ногах. Ворочаясь с боку на бок, я наконец-то задремал, проваливаясь в липкое, наполненное тревогой забытье. Не успел закрыть глаза – разбудили.
Шумел освещаемый факелами лагерь. Горная ночь неохотно отступала под натиском костра. Взволнованные люди запрягали лошадей. Немного повозившись и загрузив вещи, взяли коней под уздцы, привычно выстроились в отработанный тренировками порядок, и под скрип телег и цоканье копыт, гремя железом, караван тронулся в путь, оставляя позади ставшую родной стоянку. Притушенные угли костра жалобно подмигивали вслед уходящим воинам.
