Глава 4
Попутчики
Винсент смог открыть глаза только с третьего раза, чувствуя дикую боль, разливающуюся по плечу. И в тот момент когда веки все же поднялись, его подхватили сильные и надежные руки.
— Держись, — шепнул знакомый голос.
— Высочество?.. — выдохнул вор. — Как?.. Вы же должны быть с остальными?
— Я своих не бросаю, — прозвучал спокойный ответ Алана. — Никогда.
Вор медленно кивнул, понимая, чего стоило маршалу шагнуть обратно в портал. Но он, как и любой другой в королевстве, слышал об этом пунктике благородного военачальника. И странное чувство благодарности разлилось в душе. Свой. Удивительными путями идет иной раз судьба.
А вокруг них образовалось уже кольцо воинов, сжимающих оружие.
На них уставились поразительные зеленые глаза, горящие яростным, пугающим пламенем.
— Мой брат! Что вы с ним сделали?! — Не голос — шипение кобры, готовой жалить.
Винсент замер, потрясенный. Еще бы, он достаточно часто имел возможность любоваться на портреты его величества. И сейчас перед ним стояла молодая разъяренная копия короля Мирейи Сарасы Справедливого — старшего из племянников Алана Удачи. Только вот цвет глаз совсем другой, такой редко встречается у представителей рода Катани.
Зеленые глаза прищурились, когда он внимательно стал вглядываться в их лица. И злость, чистая и все такая же неукротимая, выплеснулась в словах:
— Вы что, похищая Кирилла, даже не знали, кого именно хватаете?! За покушение на жизнь и благополучие принца Мирейи — смерть!
Маршал наконец пришел в себя.
— Он — избранный.
И злость уходит из зелени глаз, остается только холод, бесконечный холод, в котором тяжело ворочается тщательно управляемое желание убивать.
— Где мой брат?
Алан покачал головой. Винсент повис у него на плече. Вот и все. Они все знали, на что шли, когда соглашались на эти условия, однако двинулись вперед даже после слов оракула. Вот только эта образина ошиблась: не паладин Доэра нашел в этом времени свою смерть, совсем нет.
— Ваше высочество, — один из воинов встал рядом с зеленоглазым, — посмотрите, мой маршал.
И Алан вздрогнул всем телом, взглянув на молодого человека. А тот уже сидел рядом с тушей осанну, внимательно изучая зверя и стрелу, торчащую в его глазнице.
Наконец он встал на ноги и обернулся.
— Грузите чудовище, — глухо прозвучал приказ. — Этих двоих связать. С ними будет разбираться его величество.
Воины вытягиваются в струнку, опасливо косясь на тело мертвого монстра.
А принц — несомненно, принц — подходит к пленникам без малейшего опасения, что они могут на него напасть, и резко вырывает узкий стилет из плеча вора. Тот, глухо вскрикнув, обмяк в обмороке, кровавое пятно стало стремительно расползаться по куртке.
— Перевязать!
— Есть, ваше высочество.
Алан едва удерживал улыбку, глядя на прямую спину своего родственника из будущего. Тот еще ничего не знает о самом Алане, но это и неважно. Впервые маршал почувствовал облегчение и почти светлую радость. Этот юноша совсем еще подросток, но нельзя было не заметить, как смотрят на него воины, которые его окружают. Они его называли Бешеный Крис. Мужчина уже не надеялся увидеть кого-то из рода Катани, кто сможет пойти по его стопам и управлять армией. Их век — это век мира и спокойствия, поэтому принцы не высказывали желания становиться наследниками королевского маршала, их больше прельщали балы и светские развлечения. А этот парнишка… Пусть Алан не мог сказать, сколько веков прошло со времен его Мирейи, но здесь ему уже нравилось. Теперь он мог умереть со спокойной душой, зная, что его преемником стал тоже принц из семьи Катани.
— Чему ты лыбишься, старик? — На него покосился едущий рядом воин. — Если его высочество сдержали свою ярость, это не значит, что смерть твоя будет легкой. Принца Кирилла слишком все любят… Я бы сам разорвал тебя собственными руками, если бы не знал, что король Кириан придумает для тебя что-то еще более изощренное.
— Это уже все неважно, — тихо ответил Алан. — Совсем неважно… Мы выполнили свою задачу.
Воин крепко сжал губы, явно сдерживаясь, чтобы не ударить маршала.
Удивительно, в этом времени Катани, оказывается, так популярны. Алан все же не сдержал улыбки. Рядом застонал Винсент — его глаза блуждали, затуманенные болью. Похоже, его рана была серьезнее, чем показалось на первый взгляд. От простой раны в плечо в такое состояние не впадают.
В этот момент они выехали из-за деревьев, и перед ними встали городские стены. Маршал прикинул масштабы градостроительства и потрясенно взглянул на прямую спину принца Криса Бешеного. Удивительно… насколько выросла столица Мирейи! Сколько же времени прошло? Копыта коней ступили на мостовую… Весь город вымощен! Алан потрясенно оглядывался, рассматривая высокие двух- и трехэтажные дома, каких никогда не видел в своей жизни, чистые улицы, без сточных канав и удушающего запаха, к которому привыкли жители их Мирейи… Сколько же лет прошло?! Неужели столица будет такой вот?
Люди расступались при виде их кортежа, и на их лицах сверкали искренние улыбки радости, когда они видели принца, возглавляющего отряд. Сарасу никогда не встречали такими улыбками, хотя и прозвали в народе Справедливым.
Алан с удивлением рассматривал лица людей. А тем временем воины и их пленники выехали на дворцовую площадь, и Алан едва сдержал вздох. Как сильно изменился дворец по сравнению с тем, что он помнил. Такое великолепие невозможно было отстроить даже за две сотни лет…
— Король… — раздался тихий шепот воина, едущего рядом. — Его величество…
И маршал напряг свое зрение, чтобы разглядеть среди трех фигур, стоящих на ступенях, одну в короне-обруче, которая ничуть не изменилась, несмотря на все остальные удивительные преобразования вокруг. Король Кириан оказался молодым человеком чуть старше принца Криса Бешеного, только вот… Алан удивленно рассматривал седую прядь в его волосах и глубокую стальную решимость в ранних горьких складках у рта и на лбу нынешнего правителя Мирейи.
Второй конвоир повернул голову к Алану:
— Тебе не повезло, похититель. Очень не повезло…
Маршал вскинул бровь:
— Суд все решит, не так ли?
— Суда может и не быть, — тихо ответил воин. И в голосе его слышалось злое торжество.
Его напарник кивнул.
— Все Катани здесь. Говорят, принц Кирилл был самым любимым из братьев принца Лилиана…
Их стаскивают с коней — недоумевающего маршала и почти бессознательного вора — и бросают на ступени к ногам стоящей троицы.
— Прости, Кириан, — глухой голос Бешеного Криса, — прости… Я не уберег Кира.
— А ты мог? — тихо поинтересовался властный спокойный голос. — Посмотри на наших гостей и подумай еще раз, Кристиан, смог бы?
Алан поднял глаза, чтобы получше разглядеть короля, и его взгляд встретился со сталью — режущей, холодной, смертельной.
А потом его отпустили, и король обернулся к своему спутнику в белых одеждах:
— Мейдок, что скажешь?
Тот пожал плечами, и маршал вздрогнул, отметив в его чертах знакомый профиль. Тоже Катани? Маг?
— Что я могу сказать? От обоих так и несет магией крови… А вот от этого воина, — он взмахнул рукой, указав на маршала, — еще и кровной связью с нашей семьей.
— Катани? — Серые глаза прищурились. — Но, насколько мне известно, все Катани сейчас находятся здесь.
— Ты обо мне давно узнал? — усмехается названный Мейдоком.
И король кивнул, что-то признавая.
— Однако он слишком стар, чтобы быть одним из отпрысков Регила…
— Мейдок, присмотрись повнимательнее. — Голос третьего мелодичный, но одновременно глубокий, словно воды бескрайнего океана. И Алан усилием воли оторвал взгляд от короля, чтобы разглядеть их третьего спутника. И едва сдержал возглас удивления. Одетый в темный шелк, с тщательно нанесенным макияжем на лице, он все же был Катани… Но что за время такое? Как при таком короле появился такой Катани? Неужели королевская семья опустилась до того, чтобы подобное существо… Тот заметил гримасу, мелькнувшую на лице пленника, и наклонился поближе:
— Не нравлюсь?
Маршал сверкнул глазами:
— Если ты Катани, то позор для семьи!
Странная улыбка исказила накрашенные губы. И внезапно маршал понял, что глаза у этого создания сапфировые, словно два драгоценных камня в живой оправе. Очень похожие на те, что были у мальчика, которого они оправили на Безумные битвы в свое время.
— Ты неправ, человек, — раздался спокойный, почти безмятежный в своей обманчивости голос короля. — Лилиан — гордость семьи Катани.
Кажется, именно это имя называл его конвоир, когда говорил, что суда может и не быть.
И в этот момент застонал Винсент, буквально повисший на руках воина, который его тащил. Накрашенный красавец перевел взгляд на него и чуть нахмурился, разглядывая.
— Не может быть, — прошептал он мгновение спустя.
— Что? — последовала реакция остальных братьев.
Но тот протянул руку, и длинные пальцы коснулись подбородка Винсента так, чтобы оказалось поднятым лицо.
— Посмотри на меня! — И это был приказ привыкшего повелевать.
Вор распахнул глаза, и на его губах появилась странная улыбка. Он явно не понимал, где находится.
— Повелитель… — тихо выдохнул он. — Старший…
— Кто ты?! — Новый вопрос-приказ.
— Воин Лейлы третьей ступени, Винсент Ночной Шепот. Специализация — вор, — отчитался он, как солдат перед командиром.
Пальцы отпустили подбородок пленника и буквально впились в раненое плечо, сияя синим огнем, который вливается в ткань, пытаясь достичь раны.
— А вот это уже объяснить сложнее, — тихо замечает король Мирейи. — Если Катани на стороне еще найти можно, то воина Лейлы вряд ли.
Маршал взглянул с недоумением. Что тут случилось, если воин Лейлы столь удивителен для них? А ведь они Винсента выбирали именно из-за его отношения к культу Лейлы, которая явно благоволила своим воинам.
Боль и туман исчезли из глаз вора, и он медленно преклонил колени перед тем, кого назвали Лилианом. Воин, что держал Винсента, отпустил его еще в тот момент, когда накрашенный начал лечить плечо вора.
— Старший…
— Дела богов, да? — странно скривились красивые губы. — Ну-ну…
— Ли, не объяснишь? — Принц, который их привез, прищурил зеленые глаза.
— Почему нет. Эти двое из другого времени. Скорее всего, из прошлого, если ты присмотришься к некоторой их экипировке. И зачем им понадобился Кирилл, мы сейчас выясним.
— Это объясняет появление еще одного Катани, — кивнул король, ничуть не удивившись. — Думаешь, они нам все-таки что-то расскажут?
— А куда они денутся? — пожал тот плечами.
— Вообще-то мы подписали важную бумагу, — улыбнулся маршал, — магически заклятую.
— На каждое заклинание есть своя отмычка, — пожал плечами тот, кого называли Мейдоком.
А он самоуверен, отметил про себя Алан, неужели так уж силен?
— Но можно ответы получить и быстрее, — тихо заметил сапфировоглазый. — Не так ли, воин?
Он посмотрел на вора и внезапно вытянул руку в сторону, шурша шелком. Над его переносицей вспыхнули три синих лепестка, а в вытянутой руке возник двуручный меч. Алан выдохнул, он впервые в своей жизни увидел Синее Пламя — меч Верховных жрецов Лейлы.
Винсент застыл, будто окаменев. И маршал понимал его: воины третьей ступени никогда не встречаются с Верховным жрецом своей богини. Однако следующая отчаянная фраза вора перевернула его мир с ног на голову:
— Маршал! Мы ошиблись!
— Что? — Он с недоверием посмотрел на вора. — Что ты сказал?
— Мы ошиблись! Вспомните слово оракула! Вспомните в точности! — И он торопливо стал цитировать: — «…Обманчиво красивые глаза драгоценного камня, словно тот ожил, а в теле пламенная дрожь ночной охоты… Ты узнаешь его по силе, с которой он держит свой меч… И смерть в его руках — это не конец, а начало пути…»
Маршал почувствовал себя так, словно ему только что вынули сердце. Все правильно. Каждый ребенок знает, что, приняв смерть от рук жреца Лейлы, ты возродишься, но возродишься в начале своего пути, заново проходя круг реинкарнаций, прокладывая путь от животного к человеку. И меч, который держат сейчас так, словно это не тяжелый двуручник, а всего лишь щегольская трость, и глаза… Те самые глаза, которые сейчас смотрят так, словно им только что открылась истина…
— Лилиан?! — прозвучал тихий шепот одного из братьев. — Что?!
— Безумные битвы… — шевельнулись губы жреца Лейлы, — Кириан, эти двое отправили Кирилла на Безумные битвы, исход которых даровал Эмиру восемьсот с лишним лет жизни и процветания до нынешнего дня. Отправили вместо меня…
Кирилл сидел, поджав под себя ноги, и задумчиво разглядывал блюдо с фруктами. Мальчик напряженно размышлял. Король Сараса Катани, так похожий на постаревшего Кристиана, уже объяснил ему, что от него хотят и зачем он здесь. Он наизусть знал «Слово оракула» для королевства Мирейи. Восточный воин, которому он спас жизнь там, в будущем, стал его неотступной тенью, превратившись в охранника и тюремщика одновременно. Странные все-таки кодексы чести в Восточной империи. Мама много раз их пыталась объяснить, но не успела слишком многого. Лилиан, наверное, понимает гораздо больше…
Кирилл протянул руку и наконец взял крупный, сочный плод: несомненно, его похитители ошиблись. Все пророчество идеально подходило одному человеку, но только не ему. Старшему брату — Лилиану. И хотя Кирилла вполне можно было принять за него, если, конечно, опустить мелкие нюансы… Если их решили трактовать, а не искать буквального соответствия, то получается, что Мирейя может поплатиться за ошибку посланников. Это было бы забавно, если бы не касалось родной страны… А он все-таки носил имя Катани.
Мальчик вгрызался в плод, а его мысли плавно текли, пока он обдумывал ситуацию, прикидывая обстоятельства то так, то этак, как учил его когда-то Лиан. Еще когда Кирилл только очнулся и понял, что его похитители даже не знают, кто он, то принял решение не просвещать их особо. И чем дальше, тем больше убеждался в правильности этого выбора.
На него смотрели как на надежду всего народа, Сухмет рассказывал, что некоторые даже начали молиться на мальчика Кирилла из иного времени. Интересные ребята…
Король Сараса улыбался доброй улыбкой, но… Юный принц грустно усмехнулся, глядя на косточку в своей руке, — как знакомы подобные улыбки. Он уже встречал их среди свиты Регила. Нынешний правитель весьма удачно притворялся добрым и справедливым, но история вскрыла потом все мотивы и последствия его поступков. А Кирилл хорошо знал историю. Сараса умрет в благодатной старости и почете, но его имя проклянут спустя всего два года, когда на страну опустится мрак отчаяния и придут захватчики, на руках у которых будет договор, подписанный им, королем Сарасой Справедливым.
Мальчик также помнил, кто именно вытянет тогда страну из ужаса. Но этот человек сейчас, наверное, осознаёт размеры своей ошибки под пристальным взглядом старшего брата.
Кирилл лет с семи был твердо убежден, что нет таких вещей, которые были бы недоступны его брату Лилиану. Он может все, стоит только ему захотеть, и эту уверенность в нем никогда не поколебать. А значит, брат найдет способ проникнуть в это время… Найдет и придет. А пока… пока стоит продолжать играть роль проникшегося идеей своей избранности сына младшего из рода обедневших новых дворян Мирейи и ждать развития событий.
— Мой господин? — Рядом бесшумно возник Сухмет. Мальчик поднял на него глаза:
— Уже пора?
— Отряд готов к путешествию в Запретные земли. Мы ждем только вас.
Кирилл кивнул и поднялся на ноги.
— Вы так толком и не поели, — укоризненно покачал головой воин.
В ответ он получил лишь задумчивое пожатие плеч:
— Я приучен не шиковать.
И это было правдой. А также хорошо вписывалось в ту роль, которую он играл.
Во дворе их встретил младший брат Сухмета — огненный маг. Он входил в магическую поддержку отряда, точнее, в свиту ректора Академии магии, который также отправлялся в Запретные земли, намереваясь воспользоваться возможностью посмотреть на легендарных обитателей тех мест — оборотней.
Что Кириллу не нравилось, так это присутствие в отряде Горана Винзора, паладина Доэра. Но это была скорее личная неприязнь, связанная с воспоминаниями о Мейдоке и его деде, который отрекся сначала от своей дочери, а потом и от своего внука только потому, что тот не был рожден в браке. Кирилл постарался забыть о своем отношении к фамилии Винзор, но даже при таком раскладе Горан все равно ему не нравился. И юный принц намеревался понять — почему.
Сухмет помог мальчику устроиться в повозке, вспомнив, как того перекосило от известия, что он будет передвигаться именно в ней. Но они не могли себе позволить рисковать жизнью своего воина, избранного высшими силами. И как ни странно, Кирилл не стал противиться, хотя по его глазам читалось, как он желал обратного. Вообще, странный у Сухмета теперь хозяин. Выглядит на двенадцать лет, а глаза такие, словно он прошел много страшных битв. Похоже, жизнь у него не была легкой. Иначе зачем ему в колчане со стрелами таскать несколько с серебряными наконечниками?
Какие тайны скрывает в себе такой юный, но уже опасный боец? Восточный воин даже не сомневался, что Кирилл соврал им о своем истинном происхождении. Но это неважно. Как бы то ни было, закон чести Восточной империи гласит ясно, что теперь этот мальчик владеет его жизнью безраздельно. Значит, что бы ни случилось, Сухмет будет на его стороне.
Я смотрел на свою богиню. Она стояла у окна так, что лучи заходящего солнца играли на ее распущенных волосах, и была восхитительна, как никто другой.
— Ли… — Она обернулась.
— Не надо. — Я поднял руки раскрытыми ладонями к ней, демонстрируя, что не держу зла. — Ты все же моя госпожа, я твой жрец. Ты не обязана все разжевывать и объяснять. Я только хочу знать, как мне отправиться в прошлое, чтоб доставить моего брата домой…
— Это случилось скорее, чем я думала, — вздохнула она. — Конечно, я знала, что ты будешь принимать участие в Битвах, ведь именно тогда я впервые увидела тебя и начала ждать, когда ты родишься. Но сейчас, когда я должна тебя отпустить…
Я подошел к ней поближе и обнял за плечи:
— Госпожа моя, я всегда буду только твой. И верно служить буду только тебе. А значит, обязательно вернусь.
Она развернулась, и прохладные руки обняли меня за шею.
— Ли, — на меня смотрели серо-зеленые глаза, в которых можно было утонуть, — будь очень осторожен с той мной, из прошлого.
— Буду, — покорно согласился я.
А потом неожиданно сильные руки толкают меня, и я лечу в пропасть, наполненную огнями. И ее шепот звучит в ушах:
«Удачи, мой жрец, удачи».
Алан Удача, принц Мирейи, озадаченно поднял голову, когда в дверях раздался тихий женский вздох. Он увидел золотоволосую девушку, стоящую на пороге комнаты, и то, как склонил перед ней голову Верховный маг Белой Ложи Мейдок Катани.
— Г…
— Ли уже отправился в путь, Мейдок, — прервала она его. — А ты, вместо того чтобы ломать голову, как открыть врата времени для этих двоих смертных, чье присутствие здесь нарушает баланс, лучше свойства крови радужной смерти…
— Мертвый осанну, — пораженно шепчет юноша. — Его кровь привела их сюда.
— Но по легенде только кровь детенышей осанну способна открыть врата времени, — начал было маршал. Только вот девушка мгновенно исчезла.
— Богам виднее, — пожал плечами Мейдок и усмехнулся, видя, как оцепенел родственник из прошлого. А потом он посмотрел в окно, куда-то мимо, и казалось, будто бы его взгляд был обращен в глубь самого времени.
— Удачи, брат! Только ты способен все это исправить.
«Он услышал, — раздался размеренный голос Света. — И, носитель мой, когда отправишь этих двоих в их время, передай кровь осанну черному колдуну».
«Хорошо», — озадаченно согласился маг. И получил в ответ хмурую усмешку:
«Твоему брату ведь пригодится помощь одной большой пушистой зверушки? Как думаешь?»
«Думаю, пригодится», — улыбнулся Мейдок, а Алан Удача вздрогнул всем телом, понимая, что хотел бы родиться в это время, среди этих молодых людей, жадных до жизни и силы, которая прямо льется из них. Серебристые глаза взглянули на него понимающе:
— Это не твое время, человек. И у тебя есть другая задача. Еще не все совершенно в прошлом. Ты увидел мечту. Вложи свои силы, чтобы сделать ее былью. — И глаза снова почернели.
А маршал тихо опустился на стул, слишком потрясенный всем произошедшим.
Кэртис отбил удар меча брата, улыбаясь. И внезапно замер.
— Карт? — раздался встревоженный голос Эрика где-то на периферии сознания. А потом и его накрыло пеленой Тьмы.
— Мой-воин-здравствуй!
— Моя госпожа! — Кэртис опустился на одно колено, как и положено главнокомандующему перед своей повелительницей.
— Ты-почувствовал-как-встряхнуло-время-и-как-натянулось-ваша-связь-с-маленьким-жрецом-Лейлы. — Это не было вопросом, только утверждением.
— Он ушел по реке времени? — напряженно позволил себе спросить оборотень.
— Да. — Прохладные пальцы коснулись его щеки. — Ты-тоже-должен-быть-там-но-не-как-мой-воин-поэтому-я-не-могу-как-наглые-божки-разбрасываться-силой-перемещения-во-времени-поэтому-тебе-поможет-твой-клятвенник.
— Дэвид, — выдыхает Кэртис.
— Да, — соглашается Тьма. — Мой-золотоглазый-колдун.
— Но если не как воин Тьмы, то как кто я должен идти и куда? — поднимает голову воин.
— Они-назывались-Безумные-битвы, — тихий шепот пробежал по телу, — но-мои-воины-там-есть-а-вот-Пантеры-еще-не-в-их-рядах-и-если-ты-не-пойдешь-то-возможно-они-выберут-другой-путь.
…И снова светит солнце и где-то в ветвях щебечут птицы. Потрясенные огромные глаза Эрика. И Кэртис поднимается на ноги.
— Ну что, братец, на этот раз ты влип. Судя по всему, имеет смысл нам обоим идти к Дэвиду. Иначе бы Тьма не явилась и тебе.
— И слава Тьме, — тихо выдыхает юноша. — А то мне уже осточертело вечно быть твоей подменой.
Я очнулся от прикосновений холодных пальцев к щеке. И это ощущение несло мертвенный холод и смерть. Я медленно открыл глаза.
— Привет. — На меня смотрело красивое, но бледное, как у мраморной статуи, лицо. Клыкастая улыбка его почти не портила. — Проснулась, спящая красавица?
Честное слово, это было рефлекторное движение, совсем как при первом знакомстве с Сиганом. Мелькнул кулак — лишь через долю секунды я сообразил, что это мой собственный, — и впечатался в эту паскудную улыбочку.
— Впечатляет, — прозвучал задумчивый голос, когда я сел, потирая костяшки. А этот, с улыбочкой, медленно сползал спиной по темному стволу дерева.
Я повернул голову и обнаружил еще одного бледного, только чуть постарше. Он сидел у костра, разведенного под котелком.
Я поднял голову и взглянул на звездное небо. И мысленно согласился с этим вторым. Действительно впечатляет. Небо немного отличалось от привычного. Да и мироощущения стали немного другими, а все мои связи… Они растворялись где-то в темноте пространства и времени. Похоже, моя богиня рассказала мне не о всех своих возвращенных способностях.
— Я Итул, — подал голос задумчивый. — А как твое имя, юный воин?
Слово «воин» у него прозвучало с каким-то особым значением.
— Учитель, вы не сказали, что она воин, — приоткрыл глаза клыкастик. Живучий, гад.
— А ты не спрашивал, — хмыкнул тот. — И позволь заметить, что сейчас тебе все-таки выбьют зуб, Рэд.
— За что? — возмутился он, выпрямляясь. — Я ее красавицей, а она мне в зубы! Кстати, ничего себе ударчик! Как она смогла?
— Ну, во-первых, это не она, мой наблюдательный друг, — усмехнулся его учитель и прямо взглянул на меня. Я разглядывал вертикальный змеиный зрачок и понимал, что, похоже, Лейла опять как-то не очень удачно подшутила над своим бедным, многострадальным жрецом. — Я прав, дорогой гость?
— Прав, — мрачно кивнул я. — Я Лилиан. — Покосился на клыкастика: — Я, конечно, красивый, но не женщина.
— Ничего себе, — восхитился тот. — Я что, чуть не влюбился в парня?
— Не советую, — медленно проговорил я. — Очень не советую.
— Что не советуешь? — настороженно уставились на меня темные, с красноватыми отблесками, глаза.
— Влюбляться в меня, — пояснил я. — Это обычно имеет печальный конец.
— Ты всего лишь человек, — фыркнул он. — Это тебе не повезет, если кто-нибудь из нас на тебя глаз положит, а я уже положил. — И он опять улыбнулся этой поганенькой улыбочкой.
Я прищурился.
— Во-вторых, ты не учишься на ошибках, Рэд, — вмешался все такой же спокойный голос назвавшегося Итулом. — Ты мог бы соотнести силу удара этого юноши и обычную человеческую, и подумать, насколько это человек… Притом еще добавь факт, где мы его нашли.
— На капище Лейлы часто можно найти каких-нибудь красивых существ, вы сами так говорили, учитель, — обиженно пробормотал Рэд.
И я внезапно успокоился:
— Дурак.
— Сам такой, — моментально отреагировал он.
— Наш гость, к сожалению, прав, — вздохнул змееглазый. — Ты действительно дурак, мой ученик. И я не понимаю, как вообще сподобился взять тебя в ученики.
— Ты назвал меня воином, — тихо заметил я, глядя на него.
— На тебе печать Безумных битв, в которых тебе предстоит сражаться, — пожал он плечами. — Знающему трудно не заметить… Ну если только он не смотрит, а так, погулять вышел… — Он бросил взгляд в сторону своего ученика, тот покраснел. — Именно поэтому ты все еще жив, Лилиан.
Я медленно сел по другую сторону костра, рассматривая его бледную кожу. В наше время никто уже не встречает некромантов, но это было другое время.
— О, наша находка уже пришла в себя? — Из темноты леса выскользнули еще трое, в темных плащах и капюшонах, скрывающих лица.
Голос был веселый, но… холодный.
— Он уже рассказал, что делал на капище Лейлы?
— Лорд Камил, — жалобно протянул Рэд, — вы тоже знали, что это не девушка?
— Мальчик мой, если бы ты пригляделся, то сам бы это понял. — Тот, кого назвали Камилом, скинул капюшон. Он оказался блондином с золотистой кожей. Словно загорел, в отличие от Итула с Рэдом. А вот змеиные глаза были такими же, как у этих двоих.
— Но мне не ответили на вопрос.
Я пожал плечами, столкнувшись с его вопросительным взглядом:
— Понятия не имею.
— Ты интересный парень, — усмехнулся блондин. — И совсем не боишься?
— Те, кто принимает участие в Безумных битвах, разве не неприкосновенны? — поинтересовался я.
— Это так, — кивнул он. — Но ты на территории некромантов, и тут даже воины бы занервничали, несмотря на объявленное перемирие по всему Эмиру. Не все блюдут этот договор честно. Некоторым наплевать на судьбу мира.
— Вам, похоже, нет, — тихо заметил я.
— В тебе совсем нет страха, — задумчиво наклонил он голову.
— Камил, приглядись к нему, — подал голос Итул. — На нем печать темного.
— О, какой-то колдун взял тебя под свою защиту? — Змеиные глаза прищурились, словно пытаясь заглянуть мне в душу. Я спокойно поднял глаза.
Когда их гость поднял глаза, Камил почувствовал себя так, словно ему нанесли удар в солнечное сплетение. Он и не знал, что существуют глаза такого цвета. А еще потомственный некромант ощутил привкус смерти на своих губах, упоение ночью и жажду крови… Определенно им встретился очень необычный воин.
— От чьего имени ты будешь выступать в этих Битвах? — Вопрос сорвался сам собой.
— Мирейя, — спокойно ответил юноша.
— Ты лжешь. — Позади шевельнулся Таши, всегда такой спокойный и уравновешенный. — Воин от Мирейи уже направляется в сторону Запретных земель. Ему едва минуло двенадцать лет.
— Что ж, — пожал плечами их гость. — Их ждет неприятный сюрприз.
— Ты не понимаешь, — тихо заметил Итул. — Печать воина не подделать, и маги сразу бы разглядели самозванца.
— Вот как? — В сапфировых глазах мелькнуло непонятное чувство. — Это весьма интересно… Значит, Кирилл все-таки воин.
— Так ты его знаешь?
— Знаю, — кивнул пришелец.
— Похоже, здесь какие-то интриги, смертных или богов, в которые юноша не собирается нас посвящать. — Итул вздохнул. — А так как все мы здесь воины, кроме Рэда, может, оставим этот пустой разговор? Лилиан собирается принять участие в Битвах, не уклоняясь от исполнения своего долга, мне достаточно этого знания. Так как мне действительно все равно, от чьего имени он собирается сражаться.
— Лилиан? — протянул Камил. — Красивое имя. Но Итул прав. Да и нам какое дело до смертных…
— Ничего себе смертный, — проворчал Рэд, потирая челюсть. — Чуть клык не выбил.
— Радуйся, — хмыкнул юноша. — В прошлый раз я одному такому невнимательному два зуба выбил, он мне до сих пор их припоминает.
— Он хоть и молод, но все же некромант, — тихо прошелестел Таши. — И Безумные битвы пройдут, если ты выживешь, смертный… — Он сделал многозначительную паузу.
Но тот словно не слышал его, устремляя взгляд куда-то мимо них.
— Что там такое? — Он протянул руку, указывая в сторону, откуда они пришли.
— Капище Лейлы, на котором мы тебя и обнаружили, хотя собирались всего лишь найти пару-тройку скелетов для своих дел, — пожал плечами Камил.
В этот момент его плеча коснулся Дарг, до сих пор молча наблюдавший.
— Что ты слышишь, мальчик? — Его мелодичный голос вплелся в ночь и тихой, невесомой паутиной осел на их госте.
Сапфировые глаза почти остекленели, теряя что-то живое, что полыхало в них до сих пор. Камил невольно усмехнулся: смертный слишком неосторожен, все знают об особом даре некромантов делать из живых неживых. Нет, они, конечно, не тронут воина, Итул не соврал ему, но почему бы не контролировать это нахальное существо.
— Ле-э-э-эй-ла-а-а-а, — вдруг протяжно прошептал человек, как будто имя любимой. — Не плачь. Я скоро…
Его глаза неожиданно закатились, и он плавно опустился в глубокий обморок.
Некроманты недоуменно переглянулись, а Дарг ошеломленно скинул капюшон, открывая иссиня-черные волосы и удивленные глаза. Еще никто не мог вырваться из его заклятия подчинения.
— Он поклоняется Лейле? — поинтересовался любопытный Рэд.
— Похоже, что так, — медленно проговорил Итул.
— Но по возрасту он может быть лишь воином не выше третьей ступени, — возразил Таши. — Ему даже до послушника еще четверть века жить… Я же чувствую.
«Как твое имя?»
Я медленно открыл глаза.
Она была прекрасной. Совершенной. У нее не было возраста. И волосы цвета золотого пшена, которые я помнил, сияли каким-то почти солнечным светом, наполненные ее силой. Они, разлившись по ее плечам, волной скользили по спине. Я поднял взгляд и потерялся в золотисто-зеленых глазах.
Ее невозможно было не желать. Ее невозможно было не любить.
Босые ноги не касались яркой зеленой травы, напоенной солнцем. Словно мерцающий туман, ее тело окутывала дымка какой-то серебристой ткани, которая абсолютно не скрывала смуглого, грациозного тела.
«Кто ты?» — нетерпеливый вопрос.
«Ты называешь меня Лианом, моя богиня, — тихо ответил я, боясь разрушить видение. — Иногда Ли…»
«Лиан, — музыкой сорвалось с ее губ. — Да, именно тебя я ждала».
«Я знаю». Я погружался в ее силу, чувствуя, как исчезают привычные преграды, открывая путь Верховному жрецу Лейлы… Тому, кого я освобождал не слишком часто.
Когда ее рука коснулась моего плеча, я, будто кот, потерся об нее, чувствуя, как счастье захлестывает с головой.
«Мой Лиан, мой жрец. — Тихий шепот, и внезапная вспышка — воспоминание о нашей первой встрече. — О-о…» Она отстраняется, и я чувствую почти физическую боль. Я ощущаю, как она впитывает мои воспоминания, мою суть, мои чувства…
Пальцы этой Лейлы коснулись моей щеки. Больше она не соблазняла.
«Все будет так? Неужели я так изменюсь?»
Я поднял глаза и, потрясенный, увидел, как слезы выступают у нее на глазах…
«Моя госпожа!» — Я поднялся с колен и обнял ее, словно она была той Лейлой, которую я знал с тех пор, как она явилась ко мне. Она и была моей Лейлой… До нашей встречи еще целых восемьсот лет.
«Нет. — Она уткнулась мне в плечо. — Пока еще не твоя госпожа. Пока. Но я дождусь… и ты будешь моим жрецом».
И я чувствую невольную улыбку на губах.
«Несомненно, моя госпожа».
«Тогда ты должен мне кое-что пообещать». Она чуть отстранилась, но не выбралась из моих объятий.
«Пока не будет крайней необходимости, я постараюсь не проявлять себя как жрец, — тихо ответил я. — Особенно в присутствии ваших последователей».
«Ты чувствуешь мои желания?»
«Да». Я чувствовал ее удивление.
«О-о, как же я буду ждать тебя!»
Прохладные, словно ночь, и горячие, словно пламя, губы коснулись моих губ. И я перестал понимать что-либо и ощущать что-то иное.
А потом я снова открыл глаза, и мне захотелось рычать от разочарования и острой тоски… Но моя Лейла ждала меня там, в будущем. И я должен вернуться. Теперь я знал истинную силу своей госпожи. И невольно сжал кулаки, обещая себе, что снова увижу ее в полной силе еще при своем служении ей.
— Кто ты?
Я поднял глаза на некромантов. Похоже, это вопрос дня.
— Только что ты избавился от паутины повиновения и упал в обморок, — пояснил Итул. — А после этого светился весь, и к тебе невозможно было прикоснуться. Мы все ощущали божественное присутствие.
— Я Лилиан Катани, принц Мирейский, — вздохнул я. — Только до моего рождения еще более восьмисот лет. И иногда я могу видеть богов. Больше вам лучше не знать, некромант.
— Ты улыбался и плакал одновременно, — тихо заметил Рэд, явно потрясенный всем увиденным.
Я вздрогнул и похлопал себя по одежде.
— Что ты ищешь? — с любопытством поинтересовался Камил.
— Зеркало! Если я тут рыдал, как младенец, макияж точно потек, и теперь я похож на чудовище!
— Надо отметить, что ты прав, — невозмутимо заметил Таши. — Но ты выглядишь как очень привлекательное чудовище.
Я настороженно замер, косясь на некроманта. Что-то я плохо помню, что говорят легенды о предпочтениях этих созданий, повелевающих смертью…
Тихий смешок Итула.
— Ну наконец-то ты испугался, странный смертный из будущего. И ты прав, Таши нравятся мужчины.
Я грязно выругался.
А мои явно будущие попутчики на пути к Запретным землям радостно продемонстрировали свои клыкастые улыбки.
