Книга: Жрец Лейлы
Назад: Глава 1 Пустыня Совириса
Дальше: Глава 3 Белая ложа

Глава 2
Мейдок

— Идиот!
Юноша покорно опустил голову, ожидая удара, который не замедлил последовать.
В последнее время Белил был раздражителен больше обычного. И Мейдок прекрасно понимал почему. Шпионская сеть Верховного мага дала сбой. И последнему очень это не нравилось. К своему несчастью, он не знал причины сбоев, хотя многие незначительные факты указывали на Черную Ложу, что непросто раздражало Белила, а приводило в неописуемую ярость. Он ненавидел Дэвида всеми фибрами души. Особенно его выводило из себя презрительно-снисходительное отношение того к светлым и магам из Белой Ложи.
Самое печальное, что сбой дала именно та структура, которой поручено было следить за новоявленным жрецом Лейлы, коим объявил себя изгнанный из своего собственного королевства принц Лилиан. Конечно, Белил не слишком верил во все это, тем более, если учесть семью, из которой вышел так называемый жрец. Чтобы забытая богиня связалась с теми, кто уничтожил её культ? Бред.
Однако тот факт, что следы изгнанника затерялись сразу после Мигара, где он ярко засветился как победитель турнира, наводил на неприятные мысли. Неужели Верховный повелитель Черной Ложи собирается использовать этого мальчишку как свою марионетку? Не зря к нему приставили такую значительную фигуру, как Кэртис Эро, который фактически является правой рукой черного колдуна.
Тот факт, что именно в Белой Ложе содержались плененные последние жрецы Лейлы, наверняка известен самому Дэвиду. А значит, у него есть какой-то план. До основ которого Белил не мог докопаться. Несомненно, мальчишка попробует добраться до Белой Ложи и освободить жрецов, но что то даст Черной Ложе?
Белил никак не мог просчитать интерес Дэвида и злился еще больше. А тут Мейдок пролил несколько капель из чашки, когда ставил ее перед своим господином.
— Убирайся вон! И не показывайся мне на глаза до вечера!
— Слушаюсь, ваша светлость. — Юноша низко поклонился и выскользнул из комнаты.
Только в коридоре он позволил себе улыбнуться, потирая правую руку, на которую пришелся удар. Все шло по плану. Идея использовать паранойю Белила по поводу Верховного колдуна темных была гениальной. Благодаря этому светлый маг даже не подозревал, что его ожидает в ближайшее время и что потерянный объект его слежки на самом деле очень близко и отнюдь не является чьей-то куклой, ну разве что в руках богов.
Манипулировать магами оказалось и просто, и сложно одновременно. Самая большая проблема всегда заключалась в контроле над теми событиями, которые происходили вне стен Белой Ложи.
Мейдок давно понял, что светлые маги не являлись теми, кем представляли себя миру. Они творили во имя Света такие вещи, что его тошнило при взгляде на некоторых из них, проживающих в Ложе. Темные, наверное, и то более приятны…
Митас рассказывал, что когда-то было по-другому. Хотел бы Мейдок видеть, так ли все было на самом деле. Однако сомнений не вызывал тот факт, что Белая Ложа нуждалась не просто в хорошей встряске, а в глобальной чистке.
И юноша был не против самостоятельно заняться наведением порядка. Чтобы воплотить это в жизнь, Мейдоку требовалось всего ничего — стать Верховным магом Белой Ложи.

 

Над ним виднелся кусочек неба. Правда, тогда он еще не знал, что это такое. Он даже не представлял, что это нечто именно голубого цвета и что он видит… Просто раньше ничего подобного он не ощущал. Вообще до этого видеть он не умел. Кто-то рядом горько плакал, что-то слегка его сжимало, и это явно было неправильно, однако одновременно он слышал знакомый стук сердца, хотя и несколько суматошный. Но это, несомненно, было сердце его матери. И голос ее теперь звучал как-то странно. Раньше он слышал его совсем по-другому, хотя… это все равно был голос его мамы.
В принципе все началось гораздо раньше, но вот это воспоминание самое яркое, потому что оно возникло сразу после того, как он родился. И наградили же боги страшным проклятием абсолютной памяти. Мейдок помнил не только то, что написано или сказано в его присутствии, но даже миг своего рождения. Это страшно…
Дело в том, что когда начинаешь осознавать и вспоминать многие вещи, которые в тот момент казались непонятными, они раскрываются с новой стороны. Если честно, он всегда завидовал остальным его окружающим, поскольку они не помнили первых своих шагов и слов. А многие события из их жизни навсегда благополучно проваливались в темную бездну сознания, чтобы никогда оттуда не появляться. Юному магу, к сожалению, это было недоступно.
Мало того, ему пришлось заставлять себя вспоминать прошлое, и те звуки, которые по малолетству казались ему всего лишь непонятным шумом с определенными интонациями, и выстраивать в понятные теперь слова.
Проклятие абсолютной памяти в данный момент он не променял бы ни на какие блага на свете. А также еще один неоценимый талант: юноша был способен договориться с любым замком, как простым, так и магическим. Все двери гостеприимно предлагали ему свободный проход. Удивительное и очень полезное в жизни Мейдока свойство.
Оба эти таланта помогли ему не просто выжить, но многому научиться и фактически к своему магическому совершеннолетию взять под контроль всю Белую Ложу, оставаясь за кулисами, незамеченным и невидимым.
Мейдок знал, что приближается тот день, когда ему придется выйти на сцену и открыть свое лицо, потому что когда его магическая сила и дар наконец достигнут предела и сформируются в устойчивый поток, тогда Белил постарается забрать его жизнь. Именно для этого Верховный маг Белой Ложи держал при себе найденыша. Именно поэтому устранил его мать, когда перестал видеть ее полезность.
И к своим двадцати пяти годам юный, необученный, по мнению многих в Белой Ложе, маг люто ненавидел трех человек: своего «благодетеля» Белила, своего отца и своего деда. Он хорошо помнил рассказ матери о ее судьбе. Она решилась рассказать все это за два дня до своей смерти, но не сыну, которому тогда исполнилось лишь пять лет, а его будущему настоящему учителю. Правду о Мейдоке с тех пор знал только он.

 

Ее звали Элеонора Раис Винзор, третья дочь графа Винзора Мирейского. Ей исполнилось всего семнадцать, когда она попала в руки загонщиков Дикой охоты короля Регила. Ей повезло. Она выжила и смогла вернуться домой. Но… семья отказалась от нее. Опозоренная и изуродованная графская дочь не имела права на жизнь. Ее отец сам вынес ей меч, на который она должна была броситься, но у нее не хватило воли и сил. Несмотря на все случившееся, девушка не смогла вот так просто отказаться от жизни. Тем более что, как и многие женщины ее семьи, уже знала, что в глубине ее тела зародилась искра жизни.
Она ушла от дверей дома, забрав меч, который смогла перепродать. Элеонора первым делом сходила к хорошему магу, заплатив приличную сумму из вырученных за оружие денег, чтобы узнать имя отца своего ребенка, единственного из тех восьмерых, что насиловали ее в ту ночь. Маг оказался неплохим человеком, он даже назвал ей будущий пол ребенка и посоветовал уходить из города и страны как можно дальше, дабы отец ребенка никогда не узнал, что у него есть неучтенный бастард мужского пола. До сих пор благодаря магическому вмешательству, которым пользовались многие благородные, стараясь защитить себя от незаконнорожденных, все женщины, кроме его жены, рожали от него девочек.
Сын Элеоноры появился благодаря ее собственной скрытой силе, которую никто не развивал.
Девушка последовала совету мага, но прежде смогла встретиться с одной из своих сестер. Та помогла ей покинуть город так, чтобы их родители думали, будто опозоренная дочь все же решилась на самоубийство.
Элеонора выбрала прибежищем Прибрежные королевства и… прогадала. Она не была приспособлена к жизни на улице, она не могла стать даже шлюхой из-за изуродованного лица и беременности. Денег едва хватило выносить ребенка, но родила сына на какой-то помойке в одном из закоулков Совириса.
Именно там ее и нашел Белил, который ездил на встречу с наместником города и почувствовал огромный всплеск магической энергии, который происходит обычно при рождении сильного мага.
Когда он увидел бледную, отощавшую уродину, маг сначала даже глазам своим не поверил, но ребенок на ее руках смотрел на него странным недетским взглядом, а его глаза казались совершенно непохожими на мутные младенческие.
Просканировав новорожденного, Верховный маг Белой Ложи пришел в совершенный восторг, он и не надеялся на такой подарок судьбы. Сила мальчика по достижении своего пика должна была стать огромной и необычной, и если ее «выпить» знающему магу… Белил намеревался очень сильно продлить свой жизненный срок за счет Мейдока и изрядно пополнить свои магические запасы. Хотя для этого ему пришлось бы подождать двадцать пять лет.
Он забрал мать и младенца в Ложу и пристроил женщину на кухню. А через пять лет затребовал мальчика себе в услужение. К тому моменту Элеонора уже прекрасно понимала, что попала отнюдь не в сказку, и, хотя не осознавала, что именно нужно Белилу от ее сына, сильно тревожилась. Но она успела найти своему малышу союзника. Именно этот маг высказал предположение, для чего нужен Белилу Мейдок, и именно тогда сама Элеонора инициировалась как маг, выпустив всю свою магическую энергию, которая все эти годы дремала внутри ее хрупкого тела.
Но необученная, изломанная жизнью, она ничего не смогла противопоставить Верховному магу, и тот выпил ее силу, словно вампир, готовясь к тому моменту, когда подрастет его основной донор. Белил не знал, что Мейдок запомнил их разговор и последующую короткую битву в мельчайших подробностях. Он думал, будто ему удалось подчистить память мальчика. Но его абсолютная память и врожденная магия не позволили Мейдоку забыть правду.
Последующие годы напоминали ад, но был еще Митас — отшельник, заточенный в недрах Белой Ложи. Точнее, он сам добровольно себя заточил после гибели своего друга — предыдущего повелителя Белой Ложи. Митас был очень стар, кроме всего прочего, погибший приходился ему внуком, последним из его семьи. Ничего удивительного не было в том, что после его смерти маг потерял интерес к жизни. Он ушел куда-то на нижние уровни, добровольно обрекая себя на затворничество, погрузившись в какие-то опыты и эксперименты.
Как мать Мейдока смогла познакомиться с ним? Сам юноша узнал об этом, когда ему исполнилось пятнадцать, и он все же решился задать этот вопрос. Все оказалось просто. Именно его мать в итоге отрядили носить отшельнику еду раз в неделю. Все боялись спускаться в подземелья. Там давно уже не властвовали люди, а новенькая, да еще и уродина, ничего не знала, и никто не испытывал к ней жалости, так что… в итоге именно Элеонора заинтересовала старого мага, и он постепенно вытряс некоторые подробности о ее жизни. Он настолько увлекся отпечатками, которые несла ее аура, что однажды даже поднялся наверх из своих подземелий, чтобы взглянуть на ее сына. Именно тогда Мейдок услышал историю жизни своей матери, а также имя своего настоящего отца.
Ни он, ни Митас не знали, что юной Элеоноре осталось жить всего двое суток, иначе бы маг, скорее всего, не стал рассказывать ей о своих предположениях по использованию ее сына.
Митас взялся тайно обучать Мейдока приемам магии, а когда тому исполнилось пятнадцать лет, они разработали план, который начали медленно и верно приводить в действие, постепенно захватывая контроль над информацией и властью в Белой Ложе.
Примерно тогда же мальчик познакомился с пленниками, заточенными в отдельной башне, нечаянно пройдя сквозь несколько стен.
Юношу всегда интересовал вопрос, почему жрецов держат в таких достаточно комфортных апартаментах, а не в казематах Ложи, где даже тюремщики напоминали монстров.
Тогда-то Станислав любезно рассказал ему о других планах Белила, для которых тому требовался огромный магический потенциал. У Белила была мечта. Он не собирался довольствоваться одной Белой Ложей. В его планах было построить настоящую Светлую империю с бессмертным императором во главе — соответственно им самим.
Станислав рассказал, что случится со жрецами, когда Белил добудет нужное количество силы. Всех троих, признанных своей богиней, он собирался сделать собственными рабами в новой империи, но для начала ему требовались все знания, которые сохранились в памяти и сознании пленников.
Ему нужно было истощить жрецов магически, но подземелья Ложи были для этого слишком пропитаны магией смерти и отчаяния. А все прекрасно знали, что жрецы Лейлы способны восстанавливать силы из любого проявления магии. Поэтому для их содержания была специально выстроена башня, где не было применено ни крупицы магии. Как можно дальше она отстояла от земли, которая также могла дать им силу, потому что в качестве охотников жрецы Лейлы привнесли земле и фауне очень много полезного. Магические щиты накладывались настолько далеко от самого камня, что до них не было возможности добраться, так как для этого предстояло пройти слишком много запертых дверей и сломать замков немагического происхождения. Зато и с внешней стороны никто не мог пробиться. Таким образом, проживая в комфорте, не испытывая нужды в еде и других жизненно необходимых условиях, жрецы оставались полны физических сил и здоровья, но в полном одиночестве и постепенно растрачивали свой магический запас, слабея с каждым днем. Долгий процесс, но, как успел заметить Мейдок, Белил был весьма терпелив. В отличие от Мейдока.
Юноша сжал ладони в кулаки. И все же он тоже ждал достаточно долго. Удивительно, но Мейдок не переставал истово надеяться на то, что сможет уничтожить Белила до своего магического совершеннолетия. И в этом ему поможет Лилиан Катани, старший сын Регила, человека, которого Мейдок ненавидел также неистово, как и Белила, хотя и не видел его никогда в жизни.
Он хотел не просто использовать нового Верховного жреца Лейлы в своих планах. Мейдоку очень хотелось посмотреть тому в глаза и понять, что заставило принца устранить короля таким изысканным способом — свести того с ума.
В конце концов, в отличие от самого Мейдока, Лилиан был его законным сыном.

 

Я провел по мечу тряпкой в последний раз и залюбовался переливом стали в неверном свете луны. Синее Пламя — оружие Верховных жрецов Лейлы. Моя госпожа рассказала, что я единственный, кто сражается им одной рукой, удерживая его на весу, хотя все предыдущие владельцы рано или поздно становились мастерами во владении именно двуручным мечом. Откуда пошла эта традиция — передавать Пламя своему преемнику, — она так и не рассказала.
— У него есть имя?
Я поднял голову и взглянул на Когора. Вождь клана Песчаных котов стоял совсем рядом, почти неслышно подкравшись ко мне.
Оборотень воспринял мое задумчивое молчание по-своему и пояснил:
— У всех мечей такого качества и духа, как у вашего, есть имена.
— Его имя Синее Пламя. И он говорит, что вы весьма прозорливы.
— О Лейла! Он уже начал разговаривать с мечом! — Веселый голос за спиной песчаного заставил того почти ошалело вскинуться. Видимо, Когор не слышал приближения пирата.
Сиган весело подмигнул мне:
— Хорошее имя для хорошего друга.
— Ты не про мой меч пришел поговорить? — улыбнулся я.
— Нет, конечно, — небрежно махнул рукой он. — Мы приняли решение и даже разработали план.
— Хорошо, — кивнул я.
— Кэртис Эро действительно великий военачальник, — тихо подал голос Когор. — Совет клана решился выставить своих воинов именно после того, как прозвучало, что именно лесной брат поведет нас в битву.
— Да, — кивнул я. — Они не прогадают. Когда светлые узнают о готовящемся нападении?
— По нашим расчетам, как раз сегодня ночью, под утро. Трудно не заметить небольшую армию под боком, — ответил Сиган. — Белил успеет подготовиться, но я сомневаюсь, что он поймет, что атака Ложи — это всего лишь отвлекающий маневр.
Я кивнул и взглянул в его разноцветные глаза.
— Я вижу в твоей душе разочарование, Сиган. Кто смог тебя уговорить остаться и отпустить меня одного?
— А ты догадайся, — как-то нерадостно хмыкнул тот.
— Кэртиса ты бы вряд ли послушался, — вскинул я брови.
— Верно. Это прямой приказ.
— Лейла приказала тебе?! — удивился я.
Он медленно кивнул и остро взглянул на Когора. Тот отрывочно поклонился и отошел, чтобы не мешать разговору двух жрецов.
— Она сказала, что тебе нужно попытаться все сделать самому. И я смогу вмешаться через несколько часов, не раньше.
— Что задумала наша госпожа? — пробормотал я.
— Я бы тоже это хотел знать, — качнул головой пират. — Очень. У меня такое ощущение, что освобождение Станислава — это не основная наша задача. Уж больно все ладно складывается. Даже эта небольшая пустынная армия так уж вовремя подвернулась.
— Лейла говорила, что Белая Ложа переполнила чашу терпения богов.
— Ничего себе, — присвистнул Сиган. — Мило. А что она говорила про семейные встречи?
— О чем? — искренне удивился я.
Разноцветные глаза блеснули.
— Когда я получал от нее приказ, у нее проскользнула фраза про семейные встречи, которые нужно проводить наедине, без посторонних.
Я покачал головой:
— Что-то не нравится мне все это…
Пират молча положил мне руку на плечо. Он тоже чувствовал, как напряжение и чувство тревоги заполняет пространство.
— Пойдем, Кэртис расскажет тебе план, — наконец нарушил молчание пират. — К тому же его интересует твой собственный план. Ему необходимо знать, где тебя искать.
— Тогда ему придется чуть подождать, — хмыкнул я. — Лейла собиралась сообщить мне это буквально через минутку где-то часа два назад.
«Жалуешься?» — прошелестело в воздухе. И босые пальцы ног поворошили теплый песок, остывающий в ночной прохладе.
«Как я могу, госпожа моя…»
Она усмехнулась, и у меня прорезались нехорошие подозрения. Сиган сочувственно сжал мне плечо.

 

— Это будет завтра ночью, — тихо заметил Мейдок, рассматривая бумаги, разбросанные на столе.
— Белил очень сильно бушевал? — прозвучали насмешливые интонации.
Юноша взглянул на темную фигуру, устроившуюся в кресле и невольно коснулся шеи в тех местах, где багровели синяки в виде отпечатков пальцев.
— Ну я бы тоже не обрадовался, обнаружив небольшую армию под стенами Белой Ложи, оказавшуюся там как по мановению палочки. Я восхищен оперативностью и быстротой противника. Очень шустрые ребята. И, несмотря на то что Белил их не воспринимает всерьез, ему все равно это не нравится.
— Он в курсе, кто ими руководит?
— Нет, — улыбнулся Мейдок. — Его светлейшество думает, что просто Тинар Быстрый слишком уж расстроился из-за проигрыша в Мигаре и решил таким вот экзотическим способом смыть позор со своей репутации. А оборотни просто подвернулись под руку. Они давно точили на Белила зуб. Верховный маг собирает весь Совет для экстренного совещания. Но никто не видит особой угрозы в кучке варваров.
— Удивительный парень этот Лилиан Катани, — покачал головой сидящий. — И я явственно вижу происки судьбы во всем этом.
— Вы предвидите, учитель? — тихо поинтересовался Мейдок.
Тот медленно кивнул.
— Мы будем предупреждать жрецов?
— В этом нет нужды, — тихо ответил Митас и поднялся на ноги.
Несмотря на свой возраст, этот маг обладал высокой, мощной фигурой от рождения, и его изборожденное морщинами лицо, казалось, принадлежало не старику, а скорее пожилому человеку.
— Тебе нужно кое-что сделать, Мейдок. И к завтрашней ночи выучить одно заклинание.

 

Я с ужасом посмотрел на свою богиню:
— П-повтори, пожалуйста, что ты только что сказала.
Она лукаво улыбнулась и терпеливо повторила:
— Я сказала, что тебе придется воспользоваться канализационными трубами. И не надо так скрежетать зубами. Это единственное неохраняемое место в башне.
Я мученически застонал, вот не зря меня терзали такие плохие предчувствия.
— Ли, ты ведь не надеялся, что я просто открою тебе портал, — хихикнула богиня. — Если бы все было так просто…
— Но канализация?!
— Она не охраняется раз в пять лет. Как раз завтра ночью.
— А что происходит? — подозрительно осведомился я.
— Белая Ложа насквозь пронизана магией. Особенно ее нижние уровни. И отходами являются не только привычный мусор в человеческом понимании. Завтра пойдут отбросы магии, которые впитывает в себя песок пустыни. Завтра ни один человек не сможет находиться рядом с выходом таких вот магических нечистот.
Я задумчиво покрутил головой.
— Госпожа моя, я человек, между прочим…
— Вот для этого я могу даровать тебе защиту. Но ненадолго. Есть определенные ограничения. И тебе придется пересечь весь путь самое большее за полтора часа. Потом защита рассыплется…
— А вонь? — простонал я.
— Ну-у-у-у…
— Все ясно, — тяжело вздохнул я. — Что еще мне надо знать?
— Тебе нужно найти человека по имени Мейдок. Только он сможет провести тебя беспрепятственно к пленникам.
— И почему он это сделает?
— Потому, что ты пообещаешь ему помощь. — Лейла улыбнулась.
— Какого рода?
Она всплеснула руками:
— Нет, ну какой ты все-таки подозрительный, Ли. Ты поможешь ему стать Верховным магом Белой Ложи.
Я смотрел на свою богиню и понимал, что тут что-то странное происходит.
— Госпожа моя, а почему именно я? Ведь моя задача освободить жрецов. Такой договор надо заключать с Кэртисом, особенно если он действительно захватит Белую Ложу. Ведь тогда она станет владением темных и подпадет под законы захваченной крепости.
— А я тебе не говорила? — удивилась она, и я не на мгновение ей не поверил.
— Нет… — Что-то внутри напряглось натянутой струной.
— Потому что он твой брат.
Я тихо выдохнул и устало попросил:
— А можно чуть подробнее?
Тонкие ладошки легли мне на плечи, затем обхватили за шею. Я обнял свою богиню в ответ. И наконец услышал рассказ:
— Он на год младше тебя. Его мать была жертвой охоты твоего отца и вовремя ушла из города. Через три дня у Мейдока день рождение, ему исполнится двадцать пять лет. Его мать — одна из дочерей графа Винзора, ты должен его помнить, только он думает, что дочь умерла. Никто не знает о Мейдоке, и Регил тоже не знал.
— А сам Мейдок?..
— Знает. — Шепот щекочет мне ухо. — Он необычный, как и все вы. Сам Свет выбрал его в качестве замены Белилу. Мейдоком невозможно управлять. Но его не интересует ни Мирейя, ни трон. Он ненавидит Белила, Регила и графа Винзора.
— Почему я узнаю о нем только сейчас?
— Потому что тебе нельзя было слишком долго думать об этом, — тихо ответила богиня. — Ты должен встретиться с ним, поговорить и помочь ему стать Верховным магом Белой Ложи.
Я помолчал некоторое время, вдыхая слабый цветочный запах волос своей госпожи.
— Я… понимаю. Наверное…
— Прости. — Она чуть отстранилась.
— Я повинуюсь тебе, моя госпожа, — тихо ответил я. И она растворилась в моих руках.
Я медленно упал спиной на песок, всматриваясь в звездное небо. Надо было встать и идти, меня ждали на совещании, но столько новостей… Еще один брат… Его мать явно была необычной женщиной, раз смогла выжить в этом жестоком мире и родить его.
Я встряхнулся и поднялся на ноги.
Похоже, стоит сообщить некоторые факты военачальникам. Боги решили, что делать с Белой Ложей: на откуп победителям ее явно не собираются отдавать.

 

— Что-то грядет, — тихо заметил Станислав.
— Почему ты так решил? — Корал оторвал глаза от картинки, которую выкладывал весь этот медленно тянущийся день.
— Чувствую напряжение вне этих стен.
— Кроме того, — подал голос Винир, — Белил не почтил нас своим присутствием, хотя сегодня именно такой день, когда он приходит обязательно вытянуть из нас очередную порцию силы. Да и Мейдока не видно уже несколько дней.
Станислав повернулся от стекла и пристально взглянул на своих друзей:
— Я думаю, нам стоит подготовиться. Что-то назревает серьезное. И от нас постараются избавиться.
Корал поднялся на ноги:
— Думаешь, пришло время?
— Да, — кивнул Станислав.
— А если это не так?
— Тогда Белил узнает, что мы скрывали от него намного больше, чем он думал, и что мы почти полностью сохранили свои силы, — тихо ответил синеглазый жрец. — И скорее всего, он посчитает возможным выпить нас до дна, так как мы станем слишком опасны для него, потому что он перестанет верить в возможность превращения нас в послушных марионеток.
— Я всегда доверял интуиции Станислава, — после долгого молчания заметил Винир. Его слепые глаза смотрели в никуда. — Я думаю, нам нужно рискнуть.
Корал хмыкнул:
— Что бы там ни было, я с вами. После полувека заключения вместе и не надейтесь отвязаться от меня просто так. И вообще, с чего вы решили, что Белил справится с нами троими? Мы, может, и стали чуть слабее, чем были, но все же… По Эмиру снова ходят жрецы Лейлы, а значит, вместе с ними наша вера в богиню снова возрождает силу.
Назад: Глава 1 Пустыня Совириса
Дальше: Глава 3 Белая ложа