Глава 21

Из транса я вынырнул уже на рассвете, когда золотистый диск солнца самым краешком показался из-за горизонта и осветил комнату рассеянным мутноватым светом. Никаких криминальных изменений в своей психике, как и постороннего вмешательства, я не обнаружил. Да, я стал гораздо жестче, чем был до обучения у Олега. Да, при необходимости могу выложить дорогу трупами и пройти по ним. Но такие изменения психики и мировоззрения вполне естественны. Особого пиетета перед ценностью человеческой жизни я и так никогда не испытывал, а жизненные испытания только сильнее разрушили вдалбливаемую с детства теорию общечеловеческих ценностей.

Еще до становления на путь мага я был готов убить любого, кто посягнет на жизнь и свободу мою и моих близких, но не имел необходимых навыков. Да, как большинство обывателей, страшился возможности быть осужденным за убийство нашим «гуманным» судом.

Тогда, во время разбойного нападения на мою семью, грабители ушли живыми только потому, что отобранный у них пистолет оказался самопальной переделкой из газового и в самый ответственный момент просто отказался стрелять. Осечка, будь она неладна. А потом, когда передернул затвор, перекосило в стволе патрон, ну а дальше стрелять было уже не в кого. Убежали, сволочи. Но тогда я действовал скорее в состоянии аффекта, чем руководствуясь здравым смыслом. Зато столкнувшись со следующей жизненной неурядицей, я спасовал. Испугался применить против нападавших баллонный ключ, попавшийся мне на глаза, и попытался отбиться голыми руками, тем более что незадолго до этого п…сы махали перед носом ксивой. Как результат – просидел девять дней в заложниках со скованными за спиной руками и трехразовым питанием (понедельник, среда, пятница). Сколько нервов и лет жизни забрали у меня и моих родных эти дни, даже представить боюсь.

Подобные события и разрушили пропагандируемую обществом любовь к ближнему и непротивление агрессору. Девиз «хороший враг – мертвый враг» надежно укоренился у меня в голове. Слишком дорогую цену я заплатил, чтобы заново поддаваться пропаганде и подставлять левую щеку после удара по правой.

С тех пор мир для меня окончательно разделился на своих (друзей и родственников) и чужих (все остальные). За своих буду зубами грызть горло, если понадобится, ну а чужие… Чужие, они и есть чужие. Если не представляют опасности, то можно и помочь в случае чего, но и подставляться из-за них и жалеть их не буду.

Ну а учитель за время уроков ментальной магии не раз копался у меня в голове. Никаких закладок он не сделал, но избавил от неуверенности в применении силы против агрессора. Вбивая в меня навыки рукопашного боя, Олег любил повторять: «Увидел врага – убей. Лучше помолиться богам о хорошем посмертии душе невинноубиенного, чем те, кто тебя любят, будут молить о твоем». Единственное серьезное вмешательство Олега в мой разум состояло в том, что он раздул во мне любопытство и страсть к познанию нового. Благодаря чему я из прирожденного лентяя превратился в прирожденного мага.

Да, да. Учитель все-таки соврал мне. Он заметил меня примерно за год до моей инициации и все это время незаметно воздействовал на меня, подводя к необходимому шагу. Так что моя инициация была не такой уж и спонтанной. Ну да это небольшое вмешательство простительно. В конце-то концов я стал тем, кем стал, только благодаря ему. К лучшему или к худшему – не знаю. Скорее всего, к лучшему, ведь теперь только от меня зависит, каким я стану в дальнейшем. Вру. Во многом это зависит еще от одного неизвестного мне фактора – Кроноса. Но пока он не дает о себе знать и от меня ничего не требует.

Жизнь в джунглях научила меня убивать животных ради пропитания, а человек – тот же зверь, только гораздо коварнее, злее и подлее (судя по вкусовым пристрастиям галантарских хищников, еще и вкуснее). В итоге мое отношение к животным плавно переросло и на людей, научив убивать их без сожаления.

Вообще на Ойкуме я со своим мировоззрением пришелся, что называется, ко двору. Люди на Ойкуме гораздо честнее друг с другом, чем отравленные пропагандой демократии и общечеловеческих ценностей земляне. Здесь главное мерило человека – сила, ум, навыки и польза для других, а мерилом основания для помощи другим выступает целесообразность. Здесь хаос анархии и диктат власть имущих сдерживаются не столько законами (на которые при любой демократии власть имущие плюют с высокой колокольни и вертят ими как хотят), сколько равновесием трех основных столпов. Императоры и короли с дворянами представляют официальную власть. Это первый столп. Второй – маги с их гильдиями, а третий – жрецы. Купцы и ремесленники пользуются уважением и почетом, но к реальной власти не допускаются – просто не хватит денег подмазать сразу три верхушки власти в сколь-нибудь серьезном вопросе. Крестьяне и рабочий люд не имеют практически никаких прав, но каждый сеньор будет о них заботиться хотя бы из чувства самосохранения. Ведь плохой хозяин умрет еще до того, как полностью развалит вверенные ему территорию и инфраструктуру: слишком много желающих будет занять его место. Да и возможность подняться вверх по социальной лестнице есть, хватило было желания и упорства. Другое дело, что в природе человека перекладывать свою ответственность на чужие плечи и люди редко подтверждают собственное стремление подняться наверх поступками.

На Ойкуме человеческая жизнь ценится ровно настолько, насколько ценен сам человек. Если ты слаб и ничего не умеешь – ты никто, и любой, кто стоит выше по социальной лестнице, может убить тебя или использовать по своему разумению, в крайнем случае отделавшись символическим штрафом. Разбойники не считаются за людей и не обладают абсолютно никакими правами. Убить их на месте, пустить на опыты, сдать страже или обратить в рабство – личное дело каждого. Разумеется, если тебя самого не убьют или не пленят. Ну а если тебя пленили, а ты обладаешь магической силой или ты воин, значит, не имеешь право на свободу, так как не оправдал свой статус, и рабский ошейник для тебя достойная награда. Любой жрец Калама с радостью подтвердит статус раба. Но даже разбойник не наденет на пленника ошейник, если тот не маг или не воин – жрецы за этим строго следят. Максимум – выкуп с родственников, при отсутствии выкупа – смерть. Крестьяне, ремесленники и купцы могут стать рабами только в трех случаях: за долги, за совершенное преступление и в результате захвата на войне. Да и то с купцами такое редко проворачивают, ибо за них выгоднее получить выкуп, а иногда дешевле с ними вообще не связываться.

Над всеми людьми тут стоят боги, незримые, но от этого не менее реальные арбитры и хранители мира. Они преследуют свои, пока не очень понятные мне цели, однако при этом заботятся о людях, как пастухи о своих стадах: не мешают овцам пастись, нагуливать жирок и плодиться, помогают найти новое пастбище и не дают стаду сорваться в пропасть на узких горных тропах. Но если понадобится, без сожаления пустят под нож половину стада, если в нем заведется хоть одна чумная овца.

Так что мое отношение к жизни и смерти очень быстро пришло в соответствие с местными реалиями. Ценность жизни человека для меня теперь определяется исключительно моим к нему отношением. Если он мне дорог – это одно, ну а если безразличен…

Отсюда и безразличие к смерти ни в чем не повинной крестьянской семьи. Да, косвенно я виноват в их гибели, потому что заклинания, лишившие бедняков дома, предназначались мне. Но убил их не я, а наемники и собственная слабость. В конце концов, каждый человек от рождения обладает пусть и неразвитым, но магическим даром. У кого-то сильнее, у кого-то слабее, но такой дар есть у всех. Если он слаб, развить его трудно, и нужно много времени, а потом еще потребуется посторонняя помощь для инициации, но это возможно. Вот только нежелание напрягаться, перекладывание на чужие плечи бремени собственной безопасности да рутина текущих дел погребают под собой этот дар. С возрастом все труднее научиться воспринимать привычный мир по-другому, и человек останавливается в своем развитии. У крестьян был шанс встать на путь самосовершенствования, но они его упустили или просто не имели возможности пойти по нему. В этом мире каждый отвечает только за себя и свои поступки, а также за доверившихся тебе людей. Но чем больше доверившихся тебе и чем больше твоя власть, тем больше с тебя и спрос.

– Пожалуй, меня можно поздравить. Теперь, после погружения в глубины своего подсознания, я осознанно принял правила игры этого мира. Четкая жизненная позиция – одно это уже многого стоит, – пробормотал я, проваливаясь в объятия сна. Глубокий транс сильно утомил меня, и несколько часов отдыха мне необходимы. Благо времени до полудня, когда надо будет идти к графине, навалом: успею не только выспаться, но и переделать много дел.

Встал через два часа не совсем отдохнувшим, но присутствие в доме чужих сбросило с меня остатки сна, как нетерпеливый жених срывает платье с невесты в первую брачную ночь. Все объяснилось очень просто. Местные, в благодарность за заботу о раненых, послали к нам двух молодых девушек прибраться и приготовить завтрак. Судя по долетавшим до меня обрывочным мыслям и испытываемому ими волнению, девушки готовились не только исполнить роль хозяек. Они надеялись на избавление от каких-то болезней, мешающих нормально жить.

Проникать в их разум и выяснять суть проблемы я не стал. Захотят – сами попросят исцелить их от болячек, а лезть в голову из простого любопытства – увольте. У меня и своих тараканов в голове достаточно, не хватает еще копаться в женских мыслях.

М-да. Надеюсь, местные не рассчитывают, что я буду просто так всех лечить. Вчерашний сеанс исцеления раненых я провел только потому, что они были непричастны к разыгравшимся событиям и стали жертвами обстоятельств. Ну и еще в качестве практики, которой мне так не хватает.

Ладно, пусть хозяйничают, а там посмотрим. Может, мне и самому будет интересно. А я пока пойду на задний дворик размяться.

Труп уже убрали, но линии использованной Ники пентаграммы еще виднелись, и от них по-прежнему тянуло энергией смерти. Приглядевшись, я заметил на концах пятилучевой звезды пять костяшек фаланг мизинцев, в которых были заточены души разбойников. Да, если слабые душонки разбойников посеяли хаос смерти среди наемников, то чего ожидать от душ магов, окажись они в руках опытного некроманта?

Отбросив мысли, приступил к разминке, плавно перешедшей в бой с тенью сначала без оружия, а потом и с использованием клинков. В середине тренировки, когда отрабатывал удар копьем, пришел Эдвин. Я отметил его появление краем сознания. Буквально через минуту он достал свой полутораручный меч и молча встал напротив меня, приглашая к бою.

Остановившись, посмотрел на его меч и с сожалением отбросил копье в сторону. Клинок соперника был испещрен рунами, и хотя мое копье тоже гномьей ковки, но меч Эдвина в любом случае оставит на лезвии и древке зазубрины. Слишком велика разница между обычным клинком и рунным, а беречь оружие во время тренировочного поединка, используя только скользящие блоки и отводы, означает добровольно поставить себя в невыгодные условия. К тому же Эдвин уже успел оценить уровень моей подготовки в копейном бою во время разминки, а в бое на мечах, думаю, смогу его удивить.

Достав свой рунный клинок, отметил, что по длине они почти одинаковы. Пожалуй, мой даже на пару сантиметров длиннее. Судя по взгляду мастера, он тоже оценил размер и качество моего меча.

«Что же, размерами померились, отдали дань уважения дедушке Фрейду, можно и к поединку приступить», – мелькнула у меня мысль перед атакой Эдвина.

Первыми ударами мы обменялись довольно лениво, привыкая к манере боя и возможностям друг друга, но постепенно наращивали темп. Через минуту по дворику с диким звоном метались два вихря из стали.

Эдвин оказался мастером клинка по уровню явно выше Валиора, у которого я начинал учебу. Он не придерживался какой-то одной схемы, менял рисунок боя прямо на ходу и наносил удары из невозможных позиций, презирая законы инерции. Иногда казалось, что он сражается не одним клинком, а как минимум тремя. Кое-как держаться против него мне позволяла только моя большая скорость.

Время, проведенное в джунглях, я не потратил зря: по деталям разобрал все проведенные и виденные тренировочные поединки, отработал приемы, заставлял тело действовать на автомате, целиком передав управление спинному мозгу. Моя скорость превышала возможности Эдвина, но я все равно ничего не мог противопоставить ему. Его контроль над эмоциями не позволял с помощью эмпатии предугадать направление и момент удара. Всех моих тщательно оттачиваемых навыков оказалось недостаточно.

В бое с мастером клинка я продержался две минуты.

– У тебя отличная техника, Тримион, – заявил Эдвин, приставив острие меча к моему горлу и тут же убрав клинок в ножны, – а скорость просто потрясающая, но чего-то тебе недостает. Уж и не знаю, чего больше: уверенности в собственных силах или практики. Дважды я специально немного раскрылся. Но первый раз ты не увидел предоставленной возможности, а второй отреагировал с запозданием. Избавься от этих недостатков, и я первый обращусь к тебе на «вы».

– Спасибо за лестную оценку, мастер. Но, думаю, вы преувеличиваете мои скромные возможности. До уровня мастера меча мне еще ой как далеко. Ваша техника не идет ни в какое сравнение с моей, – рассыпался я в ответных комплиментах.

– Ну ты и хватил, – рассмеялся Эдвин. – Я оттачиваю искусство боя уже два столетия. Поверь, для получения звания мастера тебе необходимы только уверенность в своих силах и практика. Я видел, как ты управляешься с копьем, и могу предположить, что ты учился в школе у мастера клинка, причем далеко не последнего, и обращаешься с другими видами оружия приблизительно на том же уровне. Так?

– Вы абсолютно правы.

– Что ж, если позволит время, с удовольствием проведу с тобой несколько боев на различном оружии.

– Почту за честь, – поклонился я.

– Да, я что заходил-то? – Эдвин сделал вид, что спохватился. – Элия сказала, что ты путешествуешь. А куда ты направляешься?

– Сначала в королевство Багрион. Думаю осесть на какое-то время возле границы с Карашем и империей Мален. – В моих планах не было ничего секретного, так что я решил не увиливать от ответа.

Реакция Эдвина оказалась несколько неожиданной. Он подобрался, как марх, изготовившийся к прыжку. И от него явно повеяло угрозой. Нет, внешне он остался таким же расслабленным, но в эмпатии я уже собаку съел. И не одну. Одно только общение с кронками чего стоит.

«Твою налево! С чего это он так отреагировал? И ведь даже в разум к нему не залезть. Амулеты у него отменные и среагируют на применение ментальной магии, а последствия для меня будут плачевны», – мысленно выругался я.

– Позволь поинтересоваться столь странным выбором. В тех местах сейчас очень неспокойно.

– Именно потому, что там неспокойно, я их и выбрал. Как вы правильно отметили, мне необходима практика, а там я смогу практиковаться вдоволь не только на клинках, но и в магии. К тому же, как я слышал, в Багрионе лучшие на Ойкуме школы клинкового боя.

– Что ж, разумно, – расслабился Эдвин. – Могу посоветовать город Палар.

«Ну конечно! Графиня Паларская – как я сразу не догадался. Ее графство как раз на границе с империей Мален и королевством Караш. Понятна и эта странная напряженность – заподозрил черт знает в чем. Хоть я и развеял его опасения, но только частично. Я и так его заинтересовал, а теперь он землю носом рыть будет, пытаясь узнать всю мою подноготную».

– Спасибо, учту. Если я правильно понял, вы как раз оттуда?

– Да. И я буду рад, если ты примешь мой совет.

Мы еще немного поговорили, знакомясь поближе. Приказал Ники принести легкое вино и закуски прямо во двор, где нашелся невзрачный стол грубой работы.

Командир отряда гвардейцев в основном делился воспоминаниями о посещениях тех или иных стран и отслеживал мою реакцию на разные темы, попутно стараясь выведать мое прошлое и настоящее. Пришлось рассказать сказку о гибели родителей и ученичестве у мага. Мол, мать отравили, а отца убили на дуэли, когда был совсем маленьким. Потом ученичество, во время которого мы с учителем жили в глуши. Ну а потом учителю пришлось срочно отбыть по каким-то делам, при этом он надежно запечатал наше обиталище от посторонних, дав мне задание набираться опыта. Когда учитель разберется с делами – не ведаю. Но он даст мне знать, когда возвращаться. Сказал, что некоторое время провел в Галане – единственное место в этом мире, которое я могу описать достоверно.

– Хозяин, стол накрыт. – Ники прервала наш разговор, больше похожий на плохо завуалированный допрос.

– Эдвин, предлагаю переместиться в дом и позавтракать с нами.

– Благодарю, я и так задержался. Дела! – Гвардеец развел руками. – За моими людьми нужен глаз да глаз. Думали, поездка будет безопасной, взяли с собой в основном юнцов. У большинства еще не выбил задиристость. Вчера выжили только потому, что после инцидента с тобой и твоим спутником я принудительно отрезвил всех и запретил пить.

За едой нам прислуживали девушки, что пришли готовить и прибираться. Делали они это неумело, но старательно. Даже Ники, хоть и рабыня, обслуживалась вместе со мной и Каимом. Служанкам оказалось лет по пятнадцать-шестнадцать, но видимые проблемы были только у одной: небольшое косоглазие и щека дергалась от нервного тика. Я решил помочь. Жалко ее – красивая деваха, а эти мелкие неприятности ей наверняка мешают.

Забавно было наблюдать за метаниями девушек. Они и хотели попросить об исцелении, и жутко стеснялись, и набирали в грудь побольше воздуха, но краснели и так и не произносили ни звука.

– Каим, что с трофеями? Есть что стоящее? – решил я поинтересоваться насущным и прервать молчание, когда все немного насытились.

– Амулеты наемников стандартные, армейского образца. Несколько, те, что с магов, крайне интересные – индивидуальная работа. С ними тебе надо будет разобраться самому, – начал отчет пупырчатый. – Видимо, отряд раньше действовал успешно, раз смогли позволить себе такую экипировку. Еще нам досталось много разного оружия и то, что было в кошелях наемников. Кстати, гвардейцы собрали и принесли все, что было у тех, кого убила твоя рабыня.

– Ники, я так понимаю, что пять костяшек с душами ушло на заклинание?

– Нет, хозяин. На заклинание ушло пятнадцать душ. При жизни это были слабые и никчемные создания, ни разу не работавшие с энергиями. Пришлось качество увеличивать за счет количества. – Ники даже попыталась сделать виноватое выражение лица, мол, она только выполняла мой приказ.

– А что с накопленной в кинжале энергией? – Я нахмурился. Не хватало еще оказаться в бою без поддержки некромантки. – Тоже все потратила?

– Тут лучше, хозяин. Тень охотника отдает половину энергии убитых ею разумных призвавшему, так что кинжал почти полон силой смерти, – ответила рабыня, продемонстрировав мне ритуальный нож.

Прислуживающие девушки от одного только упоминания о некромантии задрожали как осиновый лист, а уж при виде кинжала чуть в обморок не грохнулись, окатив меня волной ужаса. Не очень приятные ощущения для эмпата. Особенно за столом.

– Ладно, девчушки, – обратился я к ним, – мне надоело ощущать ваши неуверенность и страх, а теперь еще и ужас. О чем вы хотели меня попросить?

А я думал, что, заговорив с ними, облегчу их задачу. Щ-ща-а-з-з-з. Они только еще больше испугались, в глазах появились слезы.

– Ну и что мне с вами делать? – Нет, все-таки надо было залезть ко второй в голову и узнать, что там ее беспокоит. Лучше уж попытаться разобраться в женских мыслях, чем без магии пытаться понять логику женских поступков.

Ладно, чуть-чуть успокоить девчушек, послав им волну доброжелательности. Воздействуя на них эмоциями, как учил меня в свое время Олег, быстро привел их в норму.

– А теперь давайте рассказывайте, – начал я ласковым голосом. – У тебя есть еще проблемы, кроме косоглазия и подергивания щеки? – Усиленное мотание головой. – Нет? Значит, ты хочешь, чтобы я избавил тебя от этого? – А теперь девчушка головой кивает так, что возникают опасения: не отвалится ли? – Отлично. С тобой разобрались.

Убрать нервный тик и косоглазие – минутное дело. Гораздо больше времени ушло на закрепление результата, дабы больше такое не повторилось.

– Ну вот и все, красавица. А ты спросить боялась. Ведь не страшно же? Нет?

– Не страшно, – тоненьким голоском ответила она.

– Ну а у тебя что за проблема? Вроде бы ты здорова, – обратился я к ее подруге.

Она мило покраснела, стушевалась и начала заламывать руки в нерешительности. Ради одного этого зрелища не стоило просматривать ее мысли. Интересно, чего же она все-таки хочет?

Наконец решившись, девушка вынула из складок платья небольшую фигурку и протянула ее мне. Я внимательно рассмотрел ее. Это была обычная восковая свеча сантиметров десять в высоту, которой придали форму обнаженной женщины: самые интересные места прикрыты переплетенными колосьями злаков и листьями полезных растений, на шее ожерелье из ягод и плодов. Пока я любовался красотой и изяществом исполнения, первая девушка вручила мне точно такую же свечку, которую я машинально принял.

– Красивые фигурки. И что это означает?

Подруги покраснели и, кажется, немного растерялись, а со стороны пупырчатого и рабыни донеслась волна веселья и странные хрюкающие звуки.

– Трим, неужели ты забыл о деревенских обычаях? – уже не скрывая смех, спросил Каим.

Видя мое недоумение, он пояснил:

– Ты, как сильный маг и дворянин, принял из рук девушек свечи Паланы. – И тут же уточнил: – Богини плодородия Паланы.

Сказать, что у меня отвисла челюсть, – ничего не сказать.

– Девушки, надеюсь, вы сами друг дружке свечки подержите и никого постороннего приглашать не будете? – только и смог выдавить из себя.

Переглянувшись, девушки кивнули. У меня гора с плеч свалилась.

– Тогда жду вас ближе к вечеру. – Сейчас времени заниматься ими нет. Уже пора идти к графине.

Довольные, девчушки выскочили из дома. Ну а мне пока надо обновить противозачаточное заклинание. В этом мире выражение «держать свечку», особенно в первую ночь девушки, имеет буквальный смысл. Хорошо, подружки согласились подержать их друг дружке – это предусматривается обычаем. В противном случае приглашается старшая в роду женщина, а выслушивать наставления и советы старой карги, что и как делать во время «процесса», мне никак не улыбается.