Глава 18
Первым снял дозорного, следившего за дорогой с кроны высокого дерева. Небольшое копание в его мозгах, и можно смело утверждать: я не ошибся. Дозорный по сигналу амулета должен предупредить о приближении подходящей для атаки цели, а остальные в это время быстренько займут место, уже приготовленное для засады.
Дабы облегчить процесс копания в памяти, начал задавать наводящие вопросы и просматривать только те участки, которые интересны мне. Иначе можно до вечера допрашивать, слишком уж много посторонней информации содержит мозг человека.
– Кто главарь? – Вижу образ бородатого мужика и страх перед его магическим искусством.
Уже интересно. Значит, этот слабенький недоучка внушает своим подельникам страх?
– Почему сразу в засаде не сидите, а выдвигаетесь только по сигналу?
На меня обрушивается поток смешанных образов. Ясно. Маг прихватил где-то парочку неплохих атакующих артефактов и один навевающий сон да пару слабеньких заклинаний знает, чем и пользуется. На этом все его способности исчерпываются. Вот и выходит: если караван крупный и хорошо охраняется – такую добычу лучше не трогать, сидеть подальше от дороги, не высовываясь. За голову главаря пока дают мало – двадцать золотых (не успел еще прославиться и навести страх на округу), но наемники из купеческой охраны вполне могут позариться, если почувствуют за собой силу и обнаружат разбойников.
Короче говоря, банда мне встретилась хилая, только-только вышедшая на большую дорогу. Силу за собой лесные мужики не чувствуют и грабят в основном подводы с продовольствием и другими продуктами деревенского труда, а потом продают по дешевке в трактиры. Один раз решили грабануть одинокого всадника, так тот магом оказался. Насилу ноги унесли. И то потому только, что тому лень было гоняться за мужичьем по джунглям. Тяжела жизнь благородного разбойника.
– Вот, значит, как, крестьян только грабить и можете. – И без того испуганные глаза мужика округлились от ужаса: он же мне ничего не говорил, только-только рот открыть успел. – Ну ты поспи пока. Я за тобой попозже вернусь.
Короткий магический импульс, и мужик проваливается в сладкие объятия Морфея или, вернее, Кастры – богини сна из пантеона Рагана. Кстати, вот интересно стало: а кто тут у Кроноса занимает эту почетную должность? По идее, я должен упоминать богов, подчиненных Кроносу. Или нет? Вот ведь жреческая цензура до чего довела. Из книг Ойкума полностью изъяты упоминания о противоборствующих Рагану богах и сведения о том, чему они покровительствуют, оставлены только имена Верховных. Впрочем, имя проказницы Лики тут известно. Оно и неудивительно, после стольких-то сотворенных ею шалостей.
Ну да ладно. Дела не ждут. Второго дозорного, стерегущего дорогу с другой стороны в полукилометре от первого, усыпил также легко. Подкрадываясь к мужикам, почувствовал себя взрослым дядей, намеревающимся отобрать конфетку у ребенка. Такое ощущение, что разбойники смогли бы меня обнаружить, только если громко топать и бряцать оружием в радиусе двух метров от них. На небольшой полянке метрах в ста от дороги развалились в тенечке, прячась от полуденной жары, семнадцать обросших мужиков в дешевой, из грубой ткани и донельзя грязной одежде. Состояние у них было расслабленное, и они изредка лениво перебрасывались тихими фразами. Из оружия – топоры, только у главаря на поясе висел меч. Луки… Луки были только у троих, и то скорее охотничьи, чем боевые. С такими даже на крупного зверя не пойдешь. Защитных амулетов тоже ни у кого, кроме главаря, не было, только самые распространенные в этих местах – отпугивающие змей и насекомых. Не противники. Даже руки марать не хочется. Можно их, конечно, иглами парализовать, но как целитель я был против такого способа. Вдруг у них какая зараза и потом мои любимые иголочки придется долго очищать?
Что бы такое придумать? О! А это идея.
Через полчаса, активировав на всякий случай защитные артефакты, я спрыгнул с прочного сука дерева прямо в центр поляны. Разбойники, наверное, с минуту глупо хлопали глазами и наблюдали, как их главарь пытается магией умертвить странного чужака, неизвестно как оказавшегося в середине их тесного кружка по интересам.
Знаний и сил «мага» хватило только на десяток ледяных стрел, которые я с легкостью принимал на щиты. Для начала на щит огня, потом – на воздушный и водный. Главарь банды понял, что этим меня не проймешь, и использовал артефакты. Усыпление я развеял еще на стадии формирования, а пламя двумя потоками обтекло выставленную мной защиту и разгорелось по бокам в метре от меня. Вой разбойника, кинувшегося на помощь магу и прожаренному им же, вывел из ступора остальных. С громкими криками они ломанулись прочь, стараясь убежать как можно быстрее и дальше.
Не зря я потратил полчаса. Установленные по периметру поляны артефакты, соединенные в единую цепь и управляемые Духом-Охранником (неумеха маг даже ничего не почувствовал), не дали мужикам вырваться на свободу. Кто-то оказался спеленутым, кто-то усыпленным, кого-то просто с силой отбросило обратно. Несмертельных атакующих артефактов у меня оказалось до неприличия мало, а убивать разбойников я пока не собирался. Наверное, поэтому замыкающего строй мужика отбрасывало обратно на поляну трижды, прежде чем усыпило. Экзамен по созданию комплексной системы артефактной защиты и программированию Духа-Охранника можно считать сданным на «отлично»!
Мага я решил вырубить плетением из арсенала целительской магии, на разработку которого потратил пару дней во время плавания. Заклинание я назвал «Геморрой на голову» – штука, как показало нынешнее испытание, очень эффективная. Представьте себе больного геморроем: он не может нормально сидеть, и любая нагрузка на заднюю голову вызывает сильную боль. Тут почти так же, за исключением того, что ничего не вылезает, просто до предела повышается чувствительность и раздражительность всех нервных окончаний на голове. Любое движение лицевыми мускулами, даже обычный вздох, причиняет боль. Рефлекторно человек корчит гримасу, отчего болевые ощущения только нарастают… Жаль, недолговечно такое заклинание: от получаса до двух суток, в зависимости от вложенной Силы. Мужик полностью заслужил право подопытного первопроходца. Это ж надо – поджарить собственного подчиненного.
«Ники, хватай Каима за шкирку, бери под уздцы животных, прихвати двух дозорных и двигай ко мне на полянку», – протелепатировал я своей рабыне и сбросил мыслеобразы с местонахождением пленников и себя любимого, одновременно с этим начиная создавать плетение высокого исцеления. Не помирать же обожженному раньше времени, а я заодно узнаю, правильно ли понял пояснения и наставления по этому заклинанию из книг мастера Йорика.
Хорошую я все-таки библиотеку отхватил. Если полностью ее изучу и будет достаточно практики, с легкостью сдам экзамены на звание мастера-целителя. Вот только на практику, как бы много ее ни было, уйдет не меньше нескольких лет.
Странно, но пациент выжил. Только исхудал сильно. Ну да это понятно – зелье я на него не тратил, и организм на исцеление использовал собственные ресурсы.
Через полчаса, когда все разбойники были обысканы и надежно связаны, появилась моя рабыня со свитой. Глянув на нее, я не выдержал и расхохотался. Ее лицо так и лучилось от удовольствия. Одной рукой она держала под уздечки скакунов с погруженными на них пленными, а другой… Другой она сжимала воротник полузадушенного пупырчатого. Мой приказ она восприняла слишком буквально. Вернее, пожелала его трактовать именно так.
– Ники, я смотрю, тебе весело? Думаешь, раз я не наказывал тебя за дерзость, то можно таким способом извращать мои приказы? – С этими словами я небольшим магическим импульсом вернул Каиму облик жабы. – В следующий раз я отдам тебя ему на неделю с приказом выполнять все его прихоти.
Девушка, почувствовав неладное, глянула на пупырчатого и… нет, она не завизжала. Нервы у некромантки крепкие. Но мертвенная бледность, пробившаяся через ее загорелую кожу, примирила злобно скалящуюся огромную жабу с грубыми действиями нахалки.
– А ты тоже хорош. Мало того что не смог ничего противопоставить хрупкой невинной девушке, – немного пришедшая в себя «невинная девушка» даже фыркнула от таких слов, – так еще и не догадался сам обернуться. Позор.
– Я просто не люблю этот облик и не привык к нему, – попытался оправдаться пупырчатый. Кстати, разговаривает он уже в этом облике практически нормально, лишь иногда проскальзывают квакающие нотки.
– Ничего, полюбишь еще. Ближайшие пару недель в нем походишь.
– А как же…
– Пленников я захватил? Захватил. Практиковаться надо? Надо. Вот и будем мы тут в ближайшее время сидеть и экспериментировать, – отрезал я. – Теперь с тобой! – Ники попыталась принять независимый вид. – Мне плевать на твою дерзость, видимо, для тебя это единственный способ спустить пар. Но если не будешь приносить пользу – станешь для меня бесполезной. В таком случае я просто выпотрошу все твои воспоминания и вытащу на свет интересующие меня знания, а потом выну душу и помещу в кристалл. Будешь полезна – получишь максимально возможную в твоем нынешнем статусе свободу. Все поняла?
– Д-да, – неуверенный ответ и мешанина чувств ненависти, злобы и надежды на… неизвестно какую, но свободу. Хоть и в ошейнике, но… чем боги не шутят.
– Значит, договорились? Ты делаешь все, что от тебя требуется, и делаешь это хорошо, а я не ограничиваю твою свободу сверх необходимого и не принуждаю делать то, что тебе будет противно.
– Договорились. – На этот раз ответ прозвучал четко и внятно.
Так, трофеи я уже рассортировал. Хотя какие там трофеи… Несколько горстей медяков, с десяток серебряных и ни одного золотого. Из оружия самое ценное – меч из дрянного железа. Артефакты у мага оказались тоже из разряда ширпотреба – стандартная поделка, доступная любому, у кого есть деньги. Короче, самое ценное – пленники как подопытные кролики в ментальной магии. Ну еще некоторые целительские заклинания на них можно испытать. Ну еще душу из мага можно выдрать и использовать как насос. Хотя… У меня теперь есть собственная некромантка. Вот пусть и покажет, чего от нее ждать в случае необходимости.
– Ники, что конкретно ты умеешь как некромантка и шаманка?
– Общаться с духами и душами…
– Погоди, что значит общаться с духами и душами? Это разве не одно и то же?
Девушка посмотрела на меня, как на слабоумного. Судя по взгляду жаборожего, он тоже так считает.
– Дух – это оболочка из разума, инстинктов и личных качеств живого существа. Часто, если душа покидает тело насильственным образом, дух и душа разделяются. Дух остается в нашем мире, при этом определяющим для него качеством становится желание любой ценой поддерживать существование, а душа отправляется к Владыке Мертвых, ну… или к тому богу, чьим рьяным последователем был человек при жизни или его убийца. Впрочем, иногда душа задерживается в мире, особенно если сильных повреждений духа нет.
– Я не это имел в виду. В чем принципиальная разница в общении?
– Духам легче отдавать приказы, но только те, которые не противоречат их существованию и оставшемуся отпечатку личности. В противном случае приходится их перекраивать, затрачивая уйму сил, и периодически подпитывать энергией. Ну а если душа сохранилась, с ней труднее найти общий язык, если не держишь ее за глотку, а подчинение очень энергоемко. Зато пользы от них больше.
– Ладно, оставим это пока. Что еще умеешь?
– Ну-у… призыв слабых астральных сущностей (сильные духи, обзаведшиеся неким суррогатом души), проклятия, подъем мертвых, – девушка немного замялась, – правда, с мертвецами на практике плоховато пока. Дед говорил, с опытом придет. У нас в клане не очень часто бесхозные мертвяки образовывались, и в основном он сам пускал их в дело. Вот практики и не хватало. Зато ритуальные пытки мне даются лучше всех! Даже дед признавал, что я переросла его уровень! – Последнее она произнесла с неописуемой гордостью за свои успехи.
«А ведь ей действительно хочется стать полезной. С мыслью о рабстве не смирилась, конечно, но решила добиться максимум возможного в ее положении. За эти пару дней ко мне немного привыкла, увидела, что зря не обижаю и насиловать не собираюсь, вот и боится сейчас показаться бесполезной, а ошейник солгать и приукрасить собственные умения не позволяет, – мелькнуло у меня в голове понимание причин некоторой неуверенности в ответах. – Такими темпами скоро на ее доверие можно будет рассчитывать. А там уж и сама инициативу в нужных ситуациях проявлять будет».
– Ясно, Трим? Захочешь принести жертву своему богу, а у тебя и помощник в ритуальных пытках уже есть, – съехидничал жаб.
– И как ты это себе представляешь? – решил я разобраться с вопросом о жертвоприношениях. – Что нужно для жертвоприношения? Да и вообще, нужны они богам или им фиолетово?
– Для жертвоприношения нужен храм с алтарем или если в походных условиях, то малый алтарь, – вместо пупырчатого решила ответить Ники, доказывая свою полезность. – Пытки – смотря какому богу жертва. Обычно молитвой-обращением жреца обходятся. Да и вообще, не все боги принимают человеческие жертвоприношения.
– Угу. Только еще больше вопросов возникло, – пробурчал я себе под нос.
– А что за вопросы? – услышал все-таки пупырчатый. Зараза.
Отвечать? Не отвечать? Самому хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы. Каим меня не выдаст – клятвой связан. Рабыня… девушке так и так надо ставить хорошую защиту разума. Не буду же я постоянно таиться от своей собственности, да и случайно подслушать невольную оговорку может. А рассказать кому-нибудь, даже против собственной воли, ей ошейник не позволит. Так почему бы не озадачить их своими небольшими проблемами?
Вот только защиту от прослушки поставить все равно не помешает. Вдруг какой из пленников сбежит и выживет или его дух вызовут и допросят? Маловероятно, конечно, но в данном случае лучше быть параноиком. Достав и активировав амулет от прослушивания, решил озвучить свои вопросы, но для начала поинтересовался отношением рабыни к богам. Вдруг она фанатично верующая или посвящена какому богу?
– Нет, никакому богу я не посвящена, да и дед говорил, что к богам надо относиться с уважением, но на расстоянии. Один раз я даже ездила с дедом для принесения даров в храм Владыки Мертвых. – Несмотря на удивление, вызванное вопросом, Ники ответила четко, практически не задумываясь. – Чем дальше ты от внимания богов, тем лучше. А уж если судьба заведет в гущу схватки богов и их адептов, то разумнее не принимать никакой стороны. Целее будешь.
– Ну что ж, спешу тебя обрадовать: ты уже привлекла внимание богов. Вернее, одной молоденькой богини. То, что я тебя купил, иначе как ее проделкой объяснить невозможно. Ну да оставим эту тему. Сейчас меня интересует другое: во-первых, нужны ли Кроносу человеческие жертвоприношения? – Лицо рабыни вытянулось. – Сильно сомневаюсь, что Верховный бог по крайней мере четырех миров может испытывать недостаток в душах, но все-таки…
– Простые отговорки. При желании все это можно узнать.
– Я не понял, Каим. Ты хочешь, чтобы я начал приносить жертвы Кроносу? – Я неподдельно удивился. – В любом случае ничего не получится. При жертвоприношении наверняка надо молитвы произносить, а где мне на Ойкуме раздобыть краткий молитвенник для жреца-чайника?
– Жреца?.. – Изумленные выдохи Каима и Ники слились воедино.
Поняв, что проговорился, решил не отнекиваться:
– Да, жреца. И это только во-первых. Правда, о том, что я жрец Кроноса, узнал только после… хм… молитвы к нему, и он меня сразу сослал на Ойкум, причем на западную оконечность Галантара. Во-вторых, если надо приносить жертвы, то где достать жертвенный алтарь или как его сделать? Создать алтарь уметь надо, да и хлопотно и долго наверняка это. Короче говоря, нет у меня ни теоретической, ни материальной базы как служителя Верховного бога.
– Да-а, – протянул пупырчатый. – Умудрился же ты вляпаться в жрецы Кроноса. – Он даже головой покачал, выражая свое отношение к этому. – Но меня другое интересует: что же это за молитва, после которой бог посылает своего жреца практически на верную смерть? Ты же тогда вообще в магии не разбирался, если не ошибаюсь? – Заминка перед словом «молитва» не укрылась от внимания пупырчатого.
– Ну… – я немного смутился, – я тогда не знал, что являюсь жрецом Кроноса, да и вообще считал его мертвым богом, – заметив недоумение на лицах собеседников, сделал жест рукой: потом объясню, – вот и… Я тогда думал, мол, обряд Принятия Силы – это просто посвящение в маги, а тут что-то пошло не так, и я оказался неизвестно где и непонятно в каком положении. Вот и… высказал некоторые свои мысли по поводу Кроноса, его родственниках и сексуальных пристрастиях… А он разозлился…
Оглушающе квакающий хохот Каима соединился с неуверенным хихиканьем Ники. Отсмеявшись, пупырчатый спросил:
– А что ты имел в виду, когда назвал Кроноса мертвым богом? И кстати, почему раньше не говорил, что ты его жрец?
– Я тебе уже рассказывал, что учился магии у прирожденного мага, вот только не сказал, что мир, в котором я жил, называется Земля. Может, тебе больше скажет старое название – Гея? – Видя непонимание в глазах пупырчатого, пояснил: – Это не один из миров под куполом. Когда-то Кронос был там Верховным богом, но потом исчез из того мира и больше не отзывался на молитвы своих последователей. Мой учитель использовал храм Кроноса для проведения обряда Принятия Силы, дабы ученики научились работать с большими объемами энергий – Земля очень бедна по части свободно разлитой в пространстве магии. Вот только он не учел, а может, просто «забыл» мне сказать, что браслеты ученика на самом деле являются браслетами жреца Кроноса. Во время обряда что-то пошло не так, и я оказался… не знаю где, предварительно послав «молитву» к Кроносу.
– Хозяин… – неуверенно начала Ники.
Неприятно ей называть кого-либо хозяином. Да и мне, если честно, такое обращение не по душе. Разрешить ей в узком кругу называть меня по имени? Тоже не вариант. Мало того что Каим не поймет (все-таки он дитя этого мира и впитал отношение свободных к рабам с молоком матери), так еще и Ники может потерять связь с реальностью и посчитать себя равной мне. Нет, в отношениях хозяин – раб такое не прокатит. Была бы она служанкой, тогда другое дело.
Наконец девушка переборола себя и продолжила:
– Хозяин, а что такое «краткий молитвенник для жреца-чайника»? И что это за жрец-чайник такой и зачем ему молитвенник?
– А как ты думаешь, могу я знать хоть что-то об обращениях к богам, если как жрец я полный чайник? При одной только мысли, что надо кому-то молиться и приносить жертвы, у меня мозги закипают и из ушей пар идет! У меня на родине люди всегда в таких случаях исходили из правила: бери, боже, что нам негоже!
Ощущение неясной тревоги заставило меня активировать все свои защитные артефакты и попытаться воздвигнуть доступные магические щиты. Фиг. Легкая искра божественной магии, как бы насмехаясь надо мной, покружила у меня перед носом и проникла в мою голову. Горячий пар ошпарил мои уши.
– Лика! – вскричал я, почувствовав ожог. – Это не смешно!
– А по-моему, смешно! – раздался из ниоткуда голос маленькой богини. – Твоим спутникам нравится.
Хрюкающие звуки, которые даже при самом большом желании нельзя принять за сочувствующие, подтвердили слова проказницы. До конца дня я злился и ни с кем не разговаривал, с какой-то ожесточенностью копаясь в мозгах пленников. Когда я чувствовал, что один на грани сумасшествия, переходил к другому. На десятом разбойнике я уже начал уверенно вызывать нужные мне воспоминания, как бы глубоко они ни были похоронены, и при этом не боялся разрушить разум допрашиваемого. Одиннадцатый пленник трагически погиб при попытке изменить его воспоминания, впрочем, как и следующие трое.
Решив немного отдохнуть, попытался снова разобраться с тем, что сделала со мной Лика. Периодически вырывающийся со свистом пар из ушей сильно отвлекал. Надежда на быстрое избавление от напасти оказалась тщетной. Не мне тягаться с воздействием богов. Я способен почувствовать, что боги что-то делают, но воспрепятствовать их действию не могу. Даже обезвредить девочку-богиню не в моих силах.
Одно хорошо. Если сначала пар из ушей шел каждые пять минут, то сейчас интервал увеличился. Такими темпами шутка проказницы перестанет действовать к утру… послезавтрашнему… следующей недели…
– Ники, у меня тут четыре трупа бесхозных образовалось. Не хочешь попрактиковаться? – обратился я к девушке.
– У меня инструмента нет, – грустно ответила она. – Можно, конечно, обычным ножом воспользоваться, но это отразится на качестве.
– Воспользуйся обычным, – я пожал плечами, – не думаю, что это так важно.
– Важно. Стальной нож не подходит для ритуального вскрытия. Железо негативно действует на остаточную энергетическую оболочку организма. Лучше всего для таких целей подходит обсидиан или специально обработанное серебро, а еще лучше кость магического существа.
– Если найдешь подходящий камень, я в два счета сделаю такой нож, который тебе нужен.
– Правда? – обрадовалась она. – А можно одного живого взять, а то своей Силы у меня сейчас… Успела только с последних двух покойников энергию смерти перехватить, да и накопителей нет.
– Угу, понятно. Сбрось мне мыслеобраз кинжала, который тебе нужен, вместе с информацией по дополнительным ингредиентам и попытайся найти подходящий камень.
Получив разрешение на поиск, Ники сразу убежала в джунгли.
Зря я, наверное, велел ей скинуть мыслеобраз ножа. Девушка, на радостях, сбросила мне довольно внушительный инфопакет по ритуальным ножам и материалам для их создания, пометив вариации эмоционально. Надо полагать, помеченные восторгом – самые лучшие.
На нашу стоянку уже опустилась ночь, когда Ники, облазив весь прилегающий лес, приплелась обратно, понурив свою прекрасную головку. Задача найти в джунглях вулканический камень оказалась ей не по силам.
Предполагая подобный исход, я к этому времени уже почти закончил вытачивать кинжал из рога мархов. Рог этих магических животных имеет очень плотную и прочную структуру, ничем не уступая в крепости костям, даже немного превосходя их. По лезвию и рукояти кинжала пролегали глубокие борозды и ямочки. Я смог догадаться о назначении только семи. Четыре ямки, как раз на стыке лезвия и рукояти, должны были стать основой для гарды, образуемой из клыков марха, в навершии рукояти еще три ямки для когтей. Интересный получается кинжальчик, особенно если учитывать, что для его изготовления нужно довольно много редких и дорогих ингредиентов (шестьдесят граммов чистейшего алхимического серебра – один из самых дешевых). Я выбрал его, так как он был помечен восторгом, и всего необходимого для него у меня просто до дури много. Практически все основные ингредиенты добываются в Галантаре.
– Держи заготовку, – окликнул я девушку, аккуратно складывая отрезанные кусочки рога в мешочек (еще пригодятся), – и смотри, испортишь – пеняй на себя.
Плохое настроение рабыни как рукой сняло, когда она увидела, ЧТО я для нее приготовил. В неровном свете, отбрасываемом пламенем костра, девушка начертила на земле умопомрачительную по сложности пентаграмму на глазах у испуганных разбойников. Они слышали наш с ней разговор и сейчас гадали, кто из них будет жертвой. Некромантка с удовольствием впитывала разлитый в воздухе страх, пропуская через себя и перерабатывая в подходящую энергию.
Вот именно из-за таких штучек среди людей, практикующих некромантию в чистом виде, практически невозможно встретить эмпатов. При недостаточном контроле дара эмпатии он просто глушится болью и страхом жертв, постепенно отмирая и навсегда лишая человека способности ощущать чувства других людей, кроме боли, страха, ненависти… Зато уж эти эмоции они улавливают на огромном расстоянии.
Надеюсь, в нужные моменты я абстрагируюсь от чужой боли. Впрочем, я могу не пропускать энергию смерти через себя, накапливая ее в ауре. Да и трансформировать из внутренней энергии можно. Благо запасов внутренней у меня хватает, и можно не уделять особого внимания ритуальным пыткам и жертвоприношениям.
Между тем Ники уже закончила рисовать пентаграмму и приступила к расстановке нужных ингредиентов. Все необходимое для создания артефакта, облегчающего нелегкую долю некроманта, я ей выдал. В том числе и мага – главаря разбойничков. Я даже не пожалел на благое дело один камень душ.
– Помоги, пожалуйста, перетащить этого увальня в центр пентаграммы. – Рабыня обратилась за помощью к пупырчатому. Ко мне обращаться она побоялась: субординация – великая вещь! – Ага, вот так… нет, еще левее… Да, теперь отлично! Все! Дальше я сама справлюсь.
Пасс рукой, и в углах пентаграммы разгораются магические огоньки. Две тонкие иглы вонзаются в горло жертвы, обрывая тихий скулеж. Ужас мага ощущается почти физически, а невозможность произнести ни звука еще больше увеличивает его.
С кончика лезвия, зажатого в руках девушки, начинают срываться серые искорки, обрушиваясь на грудь жертвы, разъедая плоть и обнажая колышущиеся в такт дыханию ребра. Ники с мягкой мечтательной улыбкой на губах, тихо напевая что-то себе под нос, отрезает от каждого ребра по кусочку и прислоняет кости к рукоятке и лезвию кинжала.
Через полчаса от пленника остался только костяк с выпученными безумными глазами и трепещущими внутренними органами. От этой жуткой картины мне стало не по себе, а Каим уже давно избавился от съеденного ужина и не показывается на поляне. Ждет, когда можно будет опять прийти без опасения за свою психику.
Все это время с губ некромантки не сходила мечтательная улыбка, а исходящие от нее волны удовольствия перебивали в эмпатическом плане даже ужас жертвы. Страх. До меня только сейчас стало доходить, что за рабыню всучила мне Лика.
Апофеозом ритуала стало вонзание клинка в трепещущее сердце жертвы и тусклое мерцание кристалла душ, вплавленного в рукоять жертвенного ножа. Душа мага пленена и навсегда останется рабыней жертвенного кинжала некромантки. А у меня из ушей пошел пар.
Находясь под впечатлением, я долго не мог заснуть (вдобавок постоянно отвлекали вырывающиеся из ушей клубы пара) и ворочался с боку на бок. Заниматься сегодня поднятием мертвецов я Никреоссе запретил. Еще одно такое испытание моя психика не выдержит. Отреагировала она на это с философским безразличием, поглощенная любованием созданным артефактом. Лишь набросила на трупы, предварительно спросив разрешение, заклинание удержания душ и нетления, дабы не пропадал ценный рабочий материал.
Нежное поглаживание по щеке вывело меня из состояния полусна. Передо мной мерцали в темноте два человеческих глаза. Очень близко. Сквозь сон пришло понимание – это глаза моей рабыни Ники. Влажные руки расстегивают ремень и начинают стаскивать с меня одежду… Горячий, оглушающий шепот прямо в ухо:
– Хозяин… Трим…
Я пытаюсь что-то сказать, но мокрая ладонь закрывает мой рот. На губах остается солоноватый металлический привкус.
Кровь…
Холодный пот прошибает меня от носков до корней волос на макушке. Вскакиваю с лежанки с криком, готовым сорваться с губ… Все спят. Беспокойно ворочается во сне Каим, тихо посапывает с другой стороны костра рабыня. В раскрытых глазах отражаются блики огня – пленные разбойники не могут уснуть.
– Сон… Просто плохой сон… Кошмар… – тихо пробормотал я себе под нос.
Сегодня уже точно больше не уснуть.