Глава 17
Рука бога

В одном из боковых приделов храма Хайрет, богини Смерти, проводилось традиционное жертвоприношение по обряду обращения к богине. Посреди небольшого, но высокого каменного помещения, больше похожего на склеп, куда свет сейчас проникал только через две узкие щели почти под самым сводом, высокий и худощавый пожилой мужчина в одеянии старшего жреца проводил ритуал. Он делал ритуальные надрезы на теле молодой рабыни, лежащей связанной на алтаре из темного камня, изредка произнося слова на полузабытом языке. Двое помощников молча помогали ему. Рабыня, как обычно, опоенная специальным наркотическим зельем для введения в глубокий транс, лежала совершенно безучастно. Ей предназначалась роль не только жертвы, но и медиума в случае, если богиня вдруг отзовется на обращение к ней. Этого не происходило уже сотни и сотни лет. Из года в год проводились обряды, одни жрецы сменяли других, создавались и уходили в небытие королевства – богиня не отвечала на обращенные к ней молитвы и предназначенные ей жертвы. Лицо жреца, украшенное сложными геометрическими татуировками на лбу и щеках, было хмурым.

«После завоевания Дора молодым тщеславным королевством Игмалион даже отправления самых главных обрядов приходится держать в тайне, – раздраженно думал он. – Как же, игмалионские святоши, поклоняющиеся Троим, запретили принесение человеческих жертв. Древние боги, хотя и проявляют свою волю крайне редко, не допустят замены жертв пустословием. Они благосклонны к тем, кто почитает их, но трудно заслужить это внимание, еще страшнее – попасть к ним в немилость. Кара древних ужасна, и от нее не уйти никому, кто посмел их разгневать.

А ведь в незапамятные времена власть жрецов богини простиралась от Керионского нагорья на юге до Крайнего Запада, теперь одичавшего и пустынного. Великие города, великие храмы катастрофа сровняла с землей или их поглотили морские волны. Люди разгневали богов, и те покарали недостойных, оставив на произвол случая. Мало кто выжил, еще меньше осталось тех, кто сохранил древнее знание и древние уложения». Многочасовой обряд, заученный до последнего штриха и отработанный десятилетиями практики, шел своим чередом.

«Аристократы древнего Дора блюли закон, полученный от предков, и чтили своих исконных богов. Но где они, блюстители закона?.. – с горечью подумал жрец. – Тайный отдел во главе с так называемым Мертвым Герцогом проделал все быстро и жестоко – королевская династия и ее главные сторонники уничтожены до последнего человека. Отменено и запрещено рабство, а вместе с ним древнее Семейное уложение, по которому несовершеннолетние дети являлись собственностью родителей, а жена – своего мужа. Храмы, конечно, оказались им не по зубам».

Жрец поморщился – внешность обнаженной рабыни оставляла желать лучшего, если не считать ее прелестей.

«В прежние времена для жертвы выбирали самых привлекательных юношей и девушек, причем нередко аристократического или полуаристократического происхождения. А в жертву за благоденствие семьи знатные люди приносили своих первенцев, а не ублюдков от первой попавшейся служанки. Но что поделать – приток живого товара в храм сильно сократился…»

С запретом на легальную работорговлю храм лишился не только солидного дохода, но и источника пополнения храмовых слуг и потенциальных жертв. Раньше некоторым пиратам было сподручнее сбывать живой товар в храмы, которые, удовлетворив свои нужды, открыто продавали излишки на рынке рабов.

Да, народ, тысячелетиями воспитываемый в страхе и почтении перед жрецами и жрицами, до сих пор не осмеливался воспротивиться их власти. Но теперь оставался только один полулегальный источник – храмовые слуги пополнялись за счет несостоятельных должников. Храм охотно давал деньги под проценты, и самые невезучие заемщики расплачивались своей свободой или же своими близкими – Семейное уложение официально более не существовало, но при расчете с храмами продолжало действовать. Правда, в связи с новыми порядками все будущие храмовые слуги от своей свободы отказывались добровольно, а если не соглашались сразу – жрецы знали много способов их уговорить.

Но не только запрет на рабство сказался на благоденствии храма: усилиями игмалионского военного флота и отщепенцев с так называемых Северных Пустошей были уничтожены почти все пиратские базы. Бесплодные земли на севере Восточного материка ранее принадлежали Дору, но их население и тогда постоянно противилось порядкам метрополии. Туда испокон веков бежали несогласные, что вполне устраивало государство. Только работорговцы периодически прореживали местное население, уводя наиболее годных для продажи. Но около ста лет назад люди Северных Пустошей как кость в горле встали между Дором и южными землями, с охотой приняв подданство Игмалиона. Население там было невелико, но, как показала история, недооценивать его не стоило.

Неожиданно жрецу показалось, что алтарь потеплел под рукой, а потом… Глаза рабыни вдруг широко распахнулись, а ее губы произнесли странным чуждым голосом:

– Он уже идет… Но бойтесь встречи… – Глаза женщины закрылись, и больше ничего добиться от нее не удалось, несмотря на все ухищрения и особые приемы.

Когда останки жертвы бросили в море на съедение кишевшим около храма хищным тварям, привычно ожидающим пищи, жрец надолго задумался. Он был озадачен и расстроен.

Если не почудилось и алтарь на самом деле потеплел, то в сумме с голосом жертвы это могло означать только одно – богиня возвращается. Это одновременно пугало и радовало. Но почему «он», ведь богиня «она»? И чем она может быть недовольна, ведь, несмотря на все перемены, обряды исполняются в точности и в отведенное время? Почему она не сказала, что ее не удовлетворяет? Недостаточно жертв? Отсутствие на храмовых обрядах народа, как было в древности? Не исключено, но в те времена богиня на обрядах Обращения и других, проводимых в ее честь, нередко подавала знаки своего присутствия, судя по сохранившимся хроникам. За последние тысячелетия такого не случалось ни разу. Поэтому большинство обрядов уже давно проводились только в присутствии посвященных.

Не придя к однозначному выводу, жрец велел двум посвященным низшего звания, участвовавшим в обряде, молчать об увиденном, пока он не разрешит им говорить об этом.

Тервион, застонав, приоткрыл глаза, но увидел лишь неясные блики света среди нагромождения камней. Он провел рукой по лицу – липкое, значит, кровь. Голова разламывалась от боли. Сбоку послышался шорох, юноша сфокусировал взгляд. Светлые волосы, бледное лицо с ввалившимися глазами, потемневшие губы что-то шепчут, но слов не разобрать.

– Элсар! – хрипло позвал он.

Горло саднило, как после громкого крика. Светлая фигура двинулась, качнулась и, не удержав равновесия, отлетела, ударилась о каменную стену и со стоном сползла вниз. Тервион попытался оторваться от каменной глыбы, на которой лежал спиной, и его тоже повело, мир качало, как в сильный шторм. Юноша присел, чтобы не упасть, к горлу подступила тошнота, он пополз на четвереньках по направлению к упавшему товарищу. Голова сильно кружилась, наверно, он ударился ею перед этим. Но вот что случилось «перед этим»?

Добравшись до товарища, Тервион помог тому приподняться и прислонил его к стене. Теперь стало понятно, что они находятся в маленькой пещере, причем выход из нее завален каменными глыбами, между которыми просачивается дневной свет.

– Где мы? – произнес Элсар слабым голосом, приоткрыв глаза, вокруг которых залегли кошмарные темные тени.

– Кто его знает! Я вообще ничего не помню! – Тервион привычно встряхнул темной шевелюрой и скривился: головокружение снова напомнило о себе.

– Кажется, мы куда-то ехали… – неуверенно начал его товарищ.

– Ехали?.. Постой! А ведь верно! Только где же тогда наши карайны?!

– Я свою чувствую… – тихо ответил Элсар после небольшой паузы. – Только ей ненамного лучше, чем мне.

– А мой?! Где же он?! Ари!!!

– Его завалило камнями, хотя и не сильно. Только лапу ушиб, – почти прошептал светловолосый, полуприкрыв глаза.

– Ты его слышишь? – удивленно вскинулись брови Тервиона. – А почему я не слышу?!

– Я всегда его слышал. – Элсар дотронулся до плеча товарища. – Не кричи! К тому же Ани подтвердила. Успокойся, и ты услышишь тоже.

Темноволосый парень заставил себя расслабиться и внутренне прислушаться. Мысленный голос карайна был слаб, а голова гудела, поэтому Тервион и не услышал его сразу. Юноша когда-то дал своему карайну имя Илари – Беглец, но нередко звал того просто Ари. Котенок дважды бежал из питомника, пока не нашел себе напарника. Ко всем людям, кроме Тервиона, Илари относился как к досадному недоразумению, исключение составлял еще Элсар, которого карайн слушался почти как напарника и, кажется, даже побаивался за то, что он слишком хорошо чувствовал юного карайна своего приятеля с самого начала и не раз ловил того на готовящихся шкодах. Это позже Илари запал на карайну Элсара, и ему пришлось быть особенно вежливым с напарником своей возлюбленной. Карайну по-полному звали Рихани, и она была на три года старше, но, ко всеобщему удивлению, ответила взаимностью непоседливому подростку.

Снабжая всех темных богов цветистыми эпитетами, Тервион отправился почти на четвереньках в направлении, откуда услышал «голос» карайна. Тот обнаружился в небольшой нише, снаружи наполовину заваленной осыпавшимися с потолка камнями. Камни оказались небольшими, хотя их и было немало. Тервион, а потом и добравшийся до них таким же способом Элсар стали разбирать завал, Илари то ли мяукая, то ли поскуливая, пытался им помочь со свой стороны.

Через полчаса карайна удалось откопать настолько, что тот смог вылезти сам. Правая лапа Илари была сильно ушиблена и распухла, но перелома, к счастью, не обнаружилось. Со слов карайна, имелись и другие ушибы, но хотя они и болели, двигаться не мешали. Достав из седельной сумки снадобья и бинты, Тервион перевязал лапу. После этого друзья отправились отыскивать второго карайна.

К всеобщему удивлению, Рихани оказалась с другой стороны каменного завала, перекрывавшего выход из пещерки. Посмотрев на расположение неустойчивых глыб, Элсар запретил ей даже приближаться к ним.

Изрядно отхлебнув укрепляющих снадобий, товарищи принялись раскачивать и сталкивать глыбы наружу, освобождая проход. Илари они разрешили помочь им уже под конец.

Когда последняя глыба, перекрывавшая проход, рухнула, взору открылась совершенно фантастическая картина. Лучи солнца ярко освещали противоположную стену гигантского отвесного обрыва, ни нижнего, ни верхнего края которого не было видно. Маленькая пещерка выходила в большой грот, через широкий вход которого и виднелся этот обрыв.

Вырвавшись из заточения, Элсар сразу бросился к Рихани, чтобы посмотреть, все ли в порядке с ней. Тервион осторожно подобрался к выходу из грота и оглядел местность. На второй взгляд картина оказалась еще более поразительной. Грот выходил во внутреннюю полость высокой горы с почти отвесными стенами, открытую кверху, и в вышине над зазубренными скалами плыли легкие облачка. Стояло лето или ранняя осень. Это было очень приятно, хотя подсознательно что-то смущало Тервиона.

Немного оклемавшись, на второй день люди верхом на карайнах осмелились начать спуск по едва приметному ребру скалы. Элсар отговаривал друга из-за травмы его карайна, предложив разведать дорогу и только потом спуститься всем, но ни Терви, ни Илари на уговоры не поддались. Испытав немало неприятных моментов, через час все оказались на дне полой горы. Внизу обнаружилось озерцо, в скалах удалось найти несколько небольших пещер, а вскоре Рихани сообщила, что проход наружу тоже есть. Позднее выяснилось, что даже не один.

До выяснения обстоятельств своего появления в этом месте и окружающей обстановки друзья поселились в уютной пещерке невдалеке от прохода наружу. Сначала карайны вели себя беспокойно, словно искали что-то и не могли найти, но к концу первой декады, как будто что-то решив для себя, стали вести себя как всегда.

Даже позднее на вопрос друзей: «Так куда же мы ехали?» – Рихани только щурила свои необычные зеленые глаза, а Илари, кинув взгляд на подругу, не решался пойти против нее. В паре карайнов главенство было на стороне более разумной напарницы Элсара.

Не понимая, куда они попали, а главное, что делать дальше, друзья решили оставаться на месте. Они надеялись, что со временем разберутся и память полностью вернется к ним, а пока жили, питаясь мясом приносимых карайнами животных и изредка навещая маленький городок милях в семи от горного массива. К счастью, серебряные монеты княжества не вызывали ни малейших нареканий в местных лавках, а карайны, доставив друзей на расстояние полумили от города, благоразумно скрывались в окрестных оврагах.

Земли вокруг Кирхайда, как назывался этот необычный горный массив посреди равнин среднего Дора, не были населены и распаханы под поля, в отличие от прочих в этих краях. Люди опасались даже приближаться к странному месту, которое притягивало все грозы, и молнии били прямо в вершины скал. Во время ненастья товарищи вместе с карайнами уходили вглубь пещер и не чувствовали никаких неудобств, хотя порой и им становилось не по себе, когда потоки дождя в беспрестанных вспышках молний стекали по склонам сплошным сверкающим водопадом. Зато в погожие дни все четверо с удовольствием купались в крохотном озерце под самыми скалами, из которого вытекал веселый ручеек.

Через некоторое время из разговоров местных жителей друзья поняли, что сейчас весь Дорский полуостров является единой провинцией некоего южного государства. К этому времени молодым людям удалось вспомнить, что некогда они отправились в путь из Дайна на севере полуострова куда-то на юг. В их времена Дайн, или Дойн, был суверенным княжеством, южнее лежали земли Дорской империи, а еще южнее находилось другое государство, которое, видимо, к нынешнему времени и успело завоевать весь полуостров. Да вот только, со слов людей, с тех пор прошли не год-два, а не один десяток лет. Назад дороги не было, а путь вперед пока скрывали туманы, похожие на те, что по вечерам поднимались из сырых лощин, скрывая весь окружающий мир.

Примерно через месяц карайны вновь стали проявлять беспокойство. Сначала они не отвечали на вопросы напарников, но вскоре Рихани заявила Элсару:

«Нас нашли».

Юноша был сильно обеспокоен таким известием.

– Кто нашел?! – спросил он.

«Хальдра со спутниками. Они опять направляются в Игмалион».

Подобное пояснение не добавило ни спокойствия, ни ясности. Элсар, кажется, припоминал карайну по имени Хальдра, но вот это «опять» в сочетании со словом «Игмалион» засело занозой в сознании. «Опять» означало, что они уже туда направлялись. Игмалионом сейчас называли всю страну, а вот в прежние времена его территория располагалась намного южнее. Сейчас они находятся примерно посередине между Дойном и старой границей Игмалиона. Значит ли это, что и они с другом уже направлялись туда же? Память наконец-то подсказала, что так оно и было.

Через день валявшаяся на боку Рихани, щуря свои зеленые глаза и зевая, сообщила:

«Они едут», – после чего поднялась, потянулась и с интересом уставилась на равнину.

Элсар растормошил дремавшего после обеда Тервиона, и друзья экстренно начали приводить в порядок свою амуницию.

Наконец столб пыли оповестил о приближении всадников, а вскоре молодые люди смогли различить девять серебристых карайнов с седоками, быстро двигающихся к их пристанищу.

Илари и Рихани первыми подошли к гостям и некоторое время стояли возле крупной серебристой кошки, вышедшей вперед при их приближении. Потом приезжие сошли с карайнов и направились к друзьям, застывшим в нерешительности. Первым заговорил юноша-денери, который и являлся всадником той самой карайны, вероятно Хальдры.

– Доброго дня! – с улыбкой произнес он. – Хальдра сообщила, что вы принадлежали к тому же самому отряду, который направлялся в Игмалион для заключения союза княжества с королевством.

Элсар и Тервион растерянно кивнули, только сейчас они начали вспоминать, что произошло до их появления в этом месте.

– Сейчас мы направляемся туда же и почти с той же целью, – продолжил предводитель отряда. – Дети князя Эргисарена планируют возродить княжество в рамках королевства. В связи с этим отправлена наша делегация к королю Игмалиона. Я предлагаю вам присоединиться к ней.

Молодые люди согласно кивнули в ответ.

Скрипучая желтая галька, два дня пешком от последнего городка, два дня изнурительной жары и ни одного ручейка, только теплая вода из дорожной фляги. Странно увидеть такое намного севернее холодных Великих Пустошей, хотя Халег за последнее время повидал немало. Игмалион – что лоскутное одеяло, сшитое из обрезков небрежной швеей: лютые морозы, глубокие снега и незамерзающее море, а не так далеко Илайский перешеек, который почти не знает, что такое зима. Стоит ли удивляться, что это место более подходит для Кериона или пустынных южных островов.

Однако одно из каменистых нагорий на границе южного и центрального Дора было не таким уж безжизненным, как представлялось со стороны случайному путнику. Здесь находился тайный храм, в который он направлялся вместе с Сиан. Инициатива паломничества принадлежада пепельноволосой ведунье.

– Это скорее не храм, а монастырь, – сказала она Халегу, когда они спускались по ступенькам. – Здесь в основном не молятся, а служат Той…

Когда они спустились до самого конца лестницы, взгляду виконта предстал небольшой каменный зал с низкими сводами, освещенный факелами, из него в разные стороны вели несколько проходов, видневшихся как отверстия в стенах. Гостей ожидал пожилой, довольно высокий и почти лысый наставник с желтоватой иссохшей кожей, украшенной замысловатыми черными узорами татуировок. Взгляд жреца был очень пронзительным и цепким, так что молодой человек даже слегка поежился.

– Так это, значит, ты тот самый, о ком говорила сестра?.. – произнес он, полуприкрыв веки, вопрос звучал риторически. – Тот, кто не знает своих родителей, но знает имя Той…

Халег хотел возразить, но жрец продолжал:

– Тот, кто пришел из-за моря, чтобы вернуть древнюю правду нашим словам. Тот, кто не задумывается, когда надо действовать, и погружается в молчание, когда решается его судьба. – Он на мгновение замолчал, потом произнес: – Да, ты, Тот самый, Кто Пришел…

Сиан вздрогнула, а Халег был абсолютно выбит из равновесия подобными речами. Судя по интонации, жрец цитировал отрывки какого-то древнего пророчества, известного немногим. Виконт уже хотел попросить объяснить сказанное, но жрец заговорил снова и уже с другой интонацией:

– Сестра, ты привела в наш дом желанного гостя, прошу тебя проводить его к мастеру Зорди. – Потом он обратился к Халегу: – Многие поколения ждали исполнения священного пророчества, и вот нам выпала честь приветствовать Пришедшего в нашем доме как долгожданного гостя. Сестра Сиан проводит тебя к нашему мастеру, который нанесет знаки отличия, достойные избранного.

Халег снова хотел что-то спросить или возразить, но не нашел слов и дал Сиан, взявшей его за руку, увести себя из зала по какому-то из проходов еще далее вглубь горы. В коридорах стояла полутьма, и ведающая вела спутника скорее всего по памяти. Окружающая обстановка была пропитана присутствием Той. Это присутствие постепенно начинало проникать внутрь, и сознание отступало, оставляя место чувствам. Чувства говорили виконту о единстве со всем окружающим, но Халег пока не желал их слушать.

Первый отрезок пути оказался коротким, они остановились в каком-то большом и абсолютно темном зале, где присутствие кого-то чувствовалось еще сильнее. Сиан, отпустив руку спутника, что-то тихо зашептала себе под нос. Молодой человек вслушивался в темноту, стараясь проникнуть в нее и объять ее своими ощущениями. И темнота отозвалась, он почувствовал дуновение Силы. Внезапно Халег ощутил внутри себя порыв, близкий к сексуальному, желание отдаться этой Силе без остатка, слиться с ней воедино, испытать восторг слияния, сделаться ее послушным продолжением. Юношу затрясло, он понял, что еще немного, и позволит сделать с собой что угодно ради продолжения наслаждения от этого единства. Разум тщетно искал спасительную мысль, за которую он смог бы ухватиться, чтобы преодолеть это желание. Неожиданно Халег вспомнил ответ Эдны, когда он сказал ведающей, что не хочет становиться таким, как жрец, изображенный на древней фреске: «Не хочешь, не становись. Это зависит только от тебя самого. ОНА такого не требует».

– Она такого не требует… – прошептал юноша вслух, и наваждение отпустило его.

Халег встряхнулся и еще раз вчувствовался в темноту. Она по-прежнему его принимала, но она такого не требовала. Это слабое человеческое начало желало единства с чем-то более сильным, нежели все, чем оно само когда-либо сможет стать. Халег понял, что Ей уже достаточно раболепно и дико поклоняющихся даже не Ей самой, а ее Силе. Став таким, как они, он просто сделается еще одной песчинкой на морском берегу, которую швыряют друг другу ветер и волны. Ей нужен другой…

Слабый порыв ветра вылетел из темноты, ласково коснулся лиц людей и улетел куда-то дальше.

– Пойдем к мастеру, – обратился Халег к Сиан, взяв ее за руку.

Сиан покорно подчинилась ему и повела из зала куда-то дальше.

Как ни странно, путь внутрь горы привел их в коридоры, освещенные то причудливыми древними лампами, то светом уже склоняющегося к западу солнца, проникающим через узкие оконные проемы. Кое-где слышались голоса людей. Похоже, они вышли из храмовой части в район жилых помещений, потому что время от времени им стали попадаться монахи, спешащие по своим делам и почти не обращающие внимания на гостей. Через некоторое время Сиан остановилась перед массивной деревянной дверью в конце тупика и постучала.

– Да, входите, – отозвался мужской голос.

Они вошли. В комнате, заваленной древними манускриптами и уставленной странными приспособлениями, их встретил поднявшийся из-за низкого столика темноволосый сероглазый мужчина.

– Мастер Зорди! – подала голос Сиан. – Мастер-наставник Анхо попросил проводить к вам нашего гостя, чтобы вы нанесли ему соответствующие знаки.

– Это тот самый молодой человек, о котором шла речь в прошлый раз? – поинтересовался мастер.

– Да. Но… Мастер-наставник не сказал, какие знаки нужно нанести, – замялась ведающая.

– Неважно. Я знаю, что нужно делать…

Сиан вышла, и мастер принялся за работу, а Халег впал в какое-то отрешенное состояние, из которого его не могла вывести даже ощущаемая временами боль. Время пролетело незаметно.

Когда Зорди закончил, виконт принялся внимательно рассматривать свою руку, над которой трудился монах. Теперь левое предплечье и отчасти кисть Халега украшала странная вязь, образующая подобие перчатки без пальцев.

– Что означает эта татуировка? – спросил он у мастера.

– Она называется «Рука бога», – ответил тот, оторвавшись от текста, в который уже успел погрузиться, близоруко щурясь.

Халег поморгал в некотором недоумении, ведь мастер-наставник говорил о неких знаках отличия. Восприняв его недоумение по-своему, Зорди пояснил:

– Это очень древняя вязь, и применялась она, согласно текстам, достаточно редко.

– В этих текстах написано, в каких случаях применяется та или иная татуировка?

Почувствовав заинтересованность собеседника, мастер принялся рассказывать:

– Вот, посмотрите, существует далеко не одна книга, упоминающая разные вязи и описывающая их толкование. – Он стал доставать и перелистывать древние фолианты, потом, понизив голос, поведал: – Существует мнение, что эти вязи были не просто сложными символами, но и являлись своего рода магическими формулами.

Халег посмотрел на Зорди с большим интересом – еще одна полузабытая традиция древности? Вполне вероятно. Некоторое время молодой человек перелистывал один из фолиантов, но, увы, даже прочитать подписи к картинкам порой не представлялось возможным, столько было дополнительных знаков, а некоторые слова и вовсе оказались неизвестны. Отчаявшись понять сам, виконт решился переспросить:

– И что же значит эта самая «Рука бога»?

– А вот то и значит… – рассеянно отозвался Зорди, подняв голову от очередного манускрипта. – Неужели вы не слышали выражения: «Рука подающего – рука бога».

– Подающего что?

– В вашем случае – Смерть.

– Смерть… – эхом отозвался Халег, вот о чем ему намекали, но не говорили прямо столько лет – Та, Которая…

– А чем вы удивлены?! – изумился мастер. – В древности всех ’але именовали Повелителями или Подателями Смерти. А я смею предположить, что вы чистокровный ’але, а не просто один из их потомков.

– Х’але… – тихо произнес виконт.

– Простите, что?

– Меня зовут Халег, отец недавно рассказал, что я сам назвал это имя в детстве.

– Отец? – удивленно уточнил Зорди. – Он похож на вас?

– Нет. Но я думал, что пошел в мать, ведь я никогда не видел ее. Она умерла в родах.

– Кровь Старшего народа передается только по мужской линии, – безапелляционно констатировал мастер. – Возможно, отец что-то скрыл от вас?

– Н-не знаю, – ответил Халег, который начал подозревать, что некоторые слухи, ходившие вокруг его появления, небеспочвенны, и решился на последний вопрос: – ’Але могут приходить с моря при восточном ветре?

– ’Але всегда приходили именно так, а что?

– Да нет, ничего… Спасибо, мастер Зорди!..

– Я всего лишь исполнил свой долг и рад, что чем-то смог быть вам полезен.

Очень худой светловолосый юноша нетвердым шагом шел вдоль палисадников по одной из улочек предместья Игмалиона. Запавшие голубые глаза сверкали то ли лихорадочным, то ли безумным блеском, поэтому на более оживленных улицах прохожие старались держаться от него подальше. Элвио шел неизвестно куда, как бродил по городу уже не первый месяц, но, сколько времени прошло на самом деле, он уже не представлял.

Сразу после прибытия в Игмалион друзья отправились на розыски Академии магии, куда не могли добраться так долго. Поиски не заняли много времени, Антрайн был хорошо известен в столице. Однако еще в пути Элвио решил, что проследит за тем, чтобы Арви и Сайви зачислили, а сам посмотрит по обстоятельствам, что-то не давало ему покоя, и юноша решил повременить с поступлением до того, как разберется с этим. Поэтому, отыскав первого же визуального мага, который подтвердил, что у претендентов дар есть, и отправил молодых людей в секретариат, Элвио шепнул Арви, что подождет их в условленном месте, и направился к выходу.

– А вы куда, молодой человек? У вас тоже есть магический дар, – услышал он за спиной голос того самого визуала.

– Я приду попозже… – бросил он на ходу и ускорил шаг.

Милорд ло’Райлинди, увидев проходящего мимо незнакомого юношу, привычно отсканировал его, но не успел сообразить, какого именно мага видит перед собой, как тот уже проскочил мимо. Ректор решил, что навести справки о посетителе он сможет чуть позже, и направился в свой кабинет.

Через три часа обрадованные и возбужденные друзья появились в крохотном кабачке, где они договорились встретиться с Элви.

– Зря ты не пошел! – с порога воскликнул Сайви, узрев скучающего товарища за столиком. – Нас просканировали и тут же зачислили.

– А где вы болтались столько времени? – недоуменно спросил тот.

– Нас потом долго расспрашивали, что творится в Доре, – скривился Арви. – Оказывается, мы первые, пришедшие сюда из наших краев чуть ли не со времени присоединения Дора к Игмалиону. Во всяком случае, за последние пятнадцать лет точно.

– Да уж… – только и смог сказать Элви. – А как с оплатой и жильем?

– Нас приняли бесплатно, как и рассказывали. – Сайви уже уселся за столик, болтая ногами. – Предложили поселиться при академии или снять нам комнату.

– Ну и как вы решили?

– Мы пока предпочли комнату, тебе же тоже надо где-то жить, – нахмурившись, ответил Арви, не одобрявший решения друга подождать с поступлением в Антрайн. – Нам дали пару адресов, вот перекусим и пойдем смотреть.

Полтора месяца они прожили вместе в небольшой комнате с отдельным входом, а потом наступило лето. В ожидании друзей с занятий Элвио в основном гулял по городу, пытаясь сообразить, что творится и что ему дальше делать. Нужного мага, которому стоило показать королевский топаз, по сведениям Арви и Сайви, обещавших все разузнать, сейчас в столице не было. Некий Кенрик, который, несмотря на молодость, успел прославиться своими экстраординарными способностями, уехал куда-то далеко незадолго до их прибытия. Существовал еще старый маг, про которого поговаривали, что он тоже много чего знает, но никто из учащихся не мог сказать, где его найти.

Между тем Элвио все больше казалось, что вокруг нарастает напряжение, словно вскоре должно случиться что-то ужасное, да и он сам становился все более нервозным. Товарищи не разделяли его опасений, они все больше втягивались в учебу. Первое время Арви и Сайви пытались развеселить друга и отвлечь его от тягостных мыслей, но постепенно, не встречая ответного желания, стали общаться в основном между собой.

В Антрайне не существовало официального перерыва в занятиях на лето, но тем не менее немало учащихся из провинций отпрашивались навестить родных конечно же летом. Поэтому курсы лекций и общих занятий прекращались, и оставшиеся занимались по индивидуальным программам, доучивая и отрабатывая наиболее сложные для них темы. Арви и Сайви, прибывшие в конце цикла, после проверки их знаний и навыков тоже занимались индивидуально, чтобы к началу осени подтянуть слабые стороны.

Элвио же с началом жары снова стали изводить кошмарные сны наподобие тех, что снились ему после возвращения в Лорг. Кошмары не вызывали такого ужаса, как тогда, и не могли заставить его отступиться от своих принципов. Однако мир начинал казаться все более иллюзорным, что не добавляло спокойствия. Юноша решил, что неизвестное влияние может пагубно отразиться на товарищах, и однажды ушел куда глаза глядят, оставив записку, что он хочет некоторое время побыть один.

Месяц Элви прожил у какой-то женщины и даже помог ей найти работу, но когда у той появился достойный претендент на ее руку и сердце, ни слова не говоря, вернулся к жизни бродяги. Он ночевал где попало и питался чем придется, не замечая, что все меньше воспринимает окружающее. Иногда Элви навещал товарищей на час-другой и снова уходил. Юноша пытался вырваться из своего странного состояния, но ничего не получалось, разве что кошмары сменили тему – теперь снились то горы, извергающие огонь, то гигантские волны, то какие-то странные люди или не люди, которые говорили ему о чем-то.

В последнее посещение комнаты, где жили друзья, Элви, почти механически перебирая свои дорожные вещи, неожиданно натолкнулся на тоненькое серебряное колечко и вспомнил еще одно неисполненное обещание, которое совсем забылось за время путешествия. Кольцо дала ему ведающая Элианна при отъезде из родного города с наказом передать некой Старшей матери в Игмалионе. Понятно, что искать надо ведающую, но как и где найти ту самую?.. Элвио продолжил свои блуждания по городу. Ни затуманенный разум, ни чувства не давали подсказки, но серебряное колечко лежало в нагрудном кармане.

Эдна почувствовала, что кто-то ищет ее, почти декаду назад, но как ни старалась, не смогла увидеть человека. Это было более чем странным и очень напоминало действие какого-то мощного артефакта. Ведающая ощущала, как ищущий ее то приближается, то удаляется, но ни разу он не подошел достаточно близко, чтобы определить его местонахождение и попытаться опознать в толпе. Сегодня утром она почувствовала, что этот некто вновь направляется в ее сторону, и не раз помянула Высших с просьбой, чтобы на этот раз они дали ему возможность дойти.

Когда незнакомец свернул на ее улицу, Эдна вышла во двор с твердым намерением на этот раз не упустить таинственного человека. Она смотрела на улицу, но не покидала двор, чтобы не нарушить защиту места. Вскоре ведающая заметила светловолосого юношу, который, чуть не наталкиваясь на заборы, брел в ее сторону – это был он…

Лишь увидев, что бедолага прислонился к ее забору, она почувствовала, что пора действовать, и быстрым шагом вышла со двора.

На мгновение осмотревшись, Элви неожиданно увидел перед собой пожилую женщину с пронзительным взглядом.

– Матушка, – обратился к ней юноша, собрав крохи сознания. – Я ищу Старшую мать, у меня к ней дело, подскажите, как ее найти!..

Эдну как обухом по голове ударили. Старшей матерью ее называли карайны и… северяне.

– Ты уже нашел… – медленно произнесла ведающая. – Пойдем со мной, я помогу тебе.

Схватив незнакомца под руку, она затащила его в калитку и замкнула охранный круг. Эдна почувствовала присутствие какой-то чуждой недоброй силы.

Приведя гостя в дом и усадив его на диван, ведающая бросилась разыскивать необходимые снадобья и одновременно собирать на стол. Состояние юноши внушало серьезную тревогу, и действовать нужно было незамедлительно. Элви почти безучастно сидел, откинувшись на спинку дивана, и дремал, прошлую ночь он провел в каком-то парке, и его сны были более похожи на бред. Он очень устал.

Накормив несчастного и подав ему кружку со снадобьем, Эдна присмотрелась – на госте стояло заклинание изменения внешности, его собственное. Присмотревшись еще, она поняла, что у незнакомца дар истинного мага, хотя подробности рисунка дара были неразличимы, что-то мешало их рассмотреть. Ведающая охнула, час от часу не легче. Уже после боевых истинных магов, прибывших с Кенриком, невидимки привезли мальчишку истинного откуда-то с севера, причем тот утверждал, что родом из другой каверны. И вот теперь еще один истинный, но в каком виде!

– Пей! – приказала Эдна, увидев, что юноша только держит кружку.

Тот послушно выпил, и вскоре его взгляд немного прояснился.

– Как тебя звать? – спросила ведающая.

– Элви.

– Что с тобой случилось и откуда ты пришел?

– Из Дора. Я должен передать вам кольцо и слово. – Элви нашарил кольцо и, подавая его хозяйке дома, четко произнес. – ВРЕМЯ ПРИШЛО.

Эдна вздрогнула, едва не выронив колечко. Ведающая узнала об этом прошлой осенью, но только сейчас до конца осознала полный смысл этих страшных слов. Слепая девушка с белыми, как снег, волосами протягивала к ней руки издалека и ее губы шептали все то же: «Время пришло. Подошли предреченные сроки. Время пришло. Возвращаются древние боги и древнее зло. Время пришло. Объедините все силы, иначе мир рухнет, и не останется ни виноватых, ни правых. Время пришло. Дорог каждый час и каждый, в ком еще горит огонь жизни. Время пришло. Поднимайтесь на славную битву за Жизнь! Время пришло». Эдна осознала еще много всего, но эти слова врезались в память. А еще она поняла, что за слепой ведающей из Дора и за самим посланцем стоит какая-то незнакомая сила. Последняя фраза о битве за жизнь принадлежала в первую очередь ей. Но в отдалении за спиной гостя маячила и другая, которая не являлась злом в прямом смысле, однако она искренне считала, что счастье зависит от телесных удовольствий, а все остальное смысла не имеет. От второй веяло ревностью, она не желала отпускать свою находку, воспринимая юношу личной собственностью.

– Возвращаются древние боги, – очень тихо прошептала Эдна, а потом обратилась к Элви: – Тебя что-то еще просили передать?

– Нет. Правда, она еще сказала: «Поднимется из-под земли черная злоба, и рухнут города. Вы должны успеть!» Элианна не просила передать эти слова, но я запомнил. – Посланец на секунду замолчал, и его затрясло. – Последнее время я постоянно вижу подобное во снах.

Эдна тяжело вздохнула:

– Не только ты.

– Где я? – внезапно спросил Элви.

– В Игмалионе.

– Значит, мы дошли…

– А ты уже не помнишь?

– Помню, но смутно, мысли путаются.

– Кто был с тобой?

– Арви и Сайви, сейчас они учатся в Антрайне, – задумчиво произнес гость.

– А почему ты не с ними, ведь тебя бы тоже взяли?

– Я должен найти мага, который сможет прочитать кристалл, но пока не нашел. Потом я хотел вернуться обратно. – Юноша попробовал встать, в глазах загорелся нездоровый огонек.

– Сиди, – мягко, но настойчиво произнесла Эдна. – Ты болен, тебе надо подлечиться. Я помогу тебе!

А про себя ведающая подумала, что ничего не понимает. Юноша был магом, причем той же самой расы, что и слепая девушка, и почему-то скрывал это. Он являлся истинным магом и не собирался ничему учиться, хотя его дар уже начал исподволь разрушать рассудок. Между тем больной начал успокаиваться, первый этап воздействия зелья закончился и начинался второй. Элви резко потянуло в сон, и Эдна уложила его спать.

На следующий день гость проснулся только к вечеру, заметно посвежевший. После еды Эдна присела рядом с ним и заговорила:

– Вчера ты упоминал о каком-то кристалле. Можешь показать его мне?

– Наверно, да, хотя отец велел показать его только настоящему магу.

– Настоящему? – не поняла Эдна.

Элви пожал плечами:

– Я сам не понимаю, что это значит. Элианна сказала, что я просто маг, и велела идти в Антрайн. Мастер Ринальдин, который немного обучал нас, решил, что я визуал, но какой-то странный.

Эдна улыбнулась:

– Он сам визуал?

– Да.

– Визуалы воспринимают истинных магов как визуалов с немного странным даром, а ты истинный маг.

– Что это значит?

Эдна растерялась: как объяснить в двух словах, чем отличается истинный от визуала?

– У истинных способностей больше всех, им даже не нужны заклинания, хотя они могут их использовать. Когда поправишься, я тебя познакомлю с другими истинными.

– Хорошо, – слабо улыбнулся Элви. – Возможно, именно они мне и нужны.

– Но ты же сам истинный! – удивилась Эдна. – Ты пробовал посмотреть в кристалл?

– Пробовал… – Юноша вздрогнул. – Хотя Элианна предупреждала меня не глядеть туда до истинного совершеннолетия. С этого и начались все беды…

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать три, скоро будет двадцать четыре.

– А во сколько у вас совершеннолетие?!

– В тридцать, – смутился Элви. – Мне еще долго.

Дрожащими руками он достал из потайного кармана маленький мешочек и передал его Эдне.

– Она еще назвала кристалл Зерцалом Пророчеств, – добавил Элви. – Но сказала, что это не является его основным свойством.

Ведающая долго всматривалась в кристалл и увидела немало интересного, но он не пропустил ее в глубину. Кроме этого Эдна рассмотрела и гостя без прикрытия артефакта. Возвращая топаз, она сказала:

– В нем нет никакого зла, все беды могли случиться лишь потому, что кристалл открывает дверь туда, куда обычно прохода нет. Но и тому, что находится на той стороне, нет прохода сюда. Дверь не может быть открыта в одну сторону, тот, кто видит, становится видимым сам. Открыть дверь легче, чем ее закрыть.

Элви слушал внимательно и молча. Ведающая продолжала свой рассказ:

– Стена разделяет мир простых людей и мир, не видимый глазом. Не имеющие дара редко сталкиваются с проявлениями той стороны, иначе на земле воцарился бы кошмар. Дар – это в первую очередь возможность увидеть невидимое, почувствовать то, что нельзя потрогать руками, но горе неопытному и невнимательному, он подобен уснувшему посреди оживленной улицы. Горе ослабевшему. За стеной есть немало того, что попытается использовать неосмотрительного носителя дара в своих целях. Опытные маги и ведающие умеют становиться менее заметными и ставить преграды от вторжения чуждых сил в себя и в окружающий мир, но бдительности нельзя терять никогда.

– Но при чем тут истинное совершеннолетие?

– Примерно к тридцати годам все потоки тела приходят в равновесие, да и разум тридцатилетнего отличается от разума подростка, к этому времени многие осознают, куда они идут и зачем. Их не так легко сбить с пути.

– Я смогу научиться этому?

– Придется! – усмехнулась ведающая. – Иначе ты можешь стать неизвестно чем, даже не поняв этого.

Элви передернуло, он вспомнил многое из того, что видел, из того, к чему его пытались склонить, и дал себе зарок научиться всему, что потребуется, чтобы хоть не представлять опасности для близких.

На пятый день, когда больному стало значительно легче и он спокойно заснул, Эдна набралась храбрости и отправилась с визитом к пожилому истинному магу, который давно приглашал ее в гости. Однако ведающая немного стеснялась и до сих пор не приняла приглашения, ссылаясь на занятость.

С Эльнаром Эдна познакомилась прошлой осенью, когда Кенрик притащил в столицу целую группу истинных боевых магов из Диких Земель на западе каверны. Незадолго до этого старик поселился в пригороде Игмалиона, но скрывал свое присутствие, и только шок после случайного обнаружения в столице необученных боевых истинных магов заставил его отправиться к ректору Антрайна и предложить свои услуги по обучению вновь прибывших. Немало тогда всем пришлось попотеть, чтобы сообразить, чему и как обучать таких магов.

После взаимных приветствий Эльнар пригласил Эдну к столу, понимая, что раз та наконец соблаговолила появиться, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Я нашла тебе еще одного ученика, – поджав губы, торжественно сообщила ведающая. – Только тебе сначала придется его лечить.

Глаза Эльнара расширились.

– Истинный маг? Чистый? – хрипло произнес он.

– И истинный, и чистый, и с прекрасным потенциалом, только есть в нем что-то необычное, хотя, может, ты сразу определишь что.

– Боевой?!

– Не уверена. К тому же он не совсем человек, что тоже стоит учесть.

– Зорхайн?!! – Глаза старого мага полезли на лоб от такого предположения.

Эдна расхохоталась.

– Нет. Не зорхайн, – сквозь смех едва выдавила она. – Откуда-то с севера, странный народ, он назвал его денери.

– Денери… – пробормотал Эльнар себе под нос. – Кажется, припоминаю, некогда мне довелось некоторое время пожить в Доре.

– Между прочим, парень передал мне кольцо и весть от одной из ведающих своего народа. Очень интересные новости.

Эльнар вскинул голову.

– Рассказывай! Что-то о кукловодах?!

– О новостях позже, – перебила его Эдна. – Возьмешься лечить парня или я продолжу сама?

– А что с ним?

– Чуть не сгорел и почти сошел с ума из-за своего дара. Мне показалось, что это не все причины, но в остальном еще предстоит разбираться.

– Как он тут оказался и почему никто не заметил его раньше?

– Он, видишь ли, прибыл вместе с друзьями еще весной, но те сразу поступили в Антрайн, а он почему-то не пошел. От четкого сканирования его прикрывал некий древний амулет, тебе стоит на него взглянуть.

– Друзья тоже истинные?! – Маг уже был готов услышать что угодно.

– Нет. Обычные визуалы.

– Возьмусь! – нахмурился Эльнар. – Только ты тоже будешь помогать, обидно было бы потерять парня.

– Тогда вызывай извозчика, что ли! – со смешком бросила ведающая.

Маг еще больше нахмурился, потом усмехнулся. Через пятнадцать минут они услышали цокот копыт около дома.

– Карета подана! – провозгласил он и, галантно взяв ведающую под руку, вышел во двор.

Эльнар без труда мог телепортироваться вместе с Эдной, но дело не было экстренным, и он не хотел портить приятную встречу нездоровой суетой.

– Выпусти нас! – взывали к нему некоторые.

– Он идет, – тревожно шептали другие.

– Время пришло! – радостно констатировали третьи.

– Жрец! – отдавалось в сводах бесплотное эхо.

– Не время! – отвечал он многим, кто просил их выпустить, хотя некоторым говорил: «Пора! Ваше время тоже пришло!»

– Ты, Арен? – спросил Халег, когда до идущего навстречу осталось несколько шагов.

– И Арен тоже, – ответствовал тот.

– Кто же ты?

– Я храню установленный порядок вещей. Все приходит и уходит в свой черед.

– А если черед нарушен?

– Тогда приходишь ты…

Халег проснулся и долго глядел в потолок. Было позднее утро. За стеной слышались голоса – обе девушки уже встали и что-то обсуждали между собой. Пепел отозвался на мысленный вызов и слегка сонным голосом произнес: «Все в порядке. Сегодня у нас много дел». «Знаю», – так же мысленно ответил ему молодой человек и стал одеваться.

Вчера он вернулся в Игмалион вместе с Лерикой, Радой и обоими карайнами. Теперь жить в казарме невидимок он уже не мог, но подходящее жилье нашлось удивительно быстро. Все-таки две ведающие что-то да значили. Халег улыбнулся. Им удалось снять жилье в том же предместье, где жила Эдна, и сегодня он первым делом собирался навестить Старшую мать, как ее называли карайны. С кем поделиться всеми новостями, как не с ней… А в будущем он надеялся на то, что опытная ведающая возьмется за обучение обеих подружек, какими стали к настоящему времени Рада и Лерика. Спасибо Раде! Если бы не она, неизвестно, что бы сталось с Лерикой и с ним.

Эдна проживала не так далеко, но виконт нарочно отправился самой длинной дорогой, чтобы собрать свои мысли. В задумчивости он шел, почти не глядя по сторонам, но неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза:

Довольно высокий юноша со светло-пепельными волосами и очень правильными чертами лица, если не считать отсутствующего левого глаза, внимательно смотрел на виконта. Халег остановился, не веря своим глазам.

– Арен?

Юноша отреагировал почти так же:

– Халег?

– Да, – ответили они друг другу практически одновременно.

– Я не раз видел тебя во сне, – задумчиво произнес Халег.

– А я – тебя.

– Будем знакомы! – усмехнулся виконт, протягивая руку открытой ладонью вперед.

Арен повторил этот жест и добавил:

– Я живу неподалеку, – махнув рукой куда-то направо за спину.

– Мы теперь тоже поселились здесь.

– Мы?

– Жена, ее подруга и два наших карайна.

– Моя жена и дочь поселились отдельно, – с грустью произнес Арен. – Так будет лучше. Я живу вместе с мастером, который учил меня, в доме его второго ученика.

– Не грусти, все сложится как должно.

– Да, – эхом отозвался юноша.

– Я сейчас иду к одной очень опытной ведающей. Если хочешь, пойдем вместе. Я хотел рассказать Эдне только про себя, но теперь придется рассказывать больше. Она может пояснить что к чему.

– Пойдем, – в голосе Арена сквозило легкое смущение, – заодно спрошу совета для Альны.

К удивлению обоих вскоре они разговаривали друг с другом так, как если бы были знакомы много лет, и путь до жилища ведающей показался очень коротким.

– Идут! – пробурчала себе под нос Эдна и оглянулась на Элви.

Юноша непонимающе посмотрел на ведающую, у которой жил до сих пор.

– Старый знакомый и его новый товарищ, – откомментировала та. – Возможно, и для тебя это станет не просто встречей.

За истекшее время Элвио стараниями Эдны и Эльнара окончательно пришел в себя. Кошмары прекратились, силы восстановились, и разум стал таким же острым, как и раньше. Арви и Сайви, которым ведающая давно сообщила, что их друг нашелся, иногда прибегали поделиться новостями, но большую часть времени проводили в академии – уже начался осенний сезон занятий. Элвио же теперь приходилось учиться сразу у двоих. В первой половине дня его гоняла Эдна, которая почему-то решила принять активное участие в обучении юноши, а во второй он отправлялся к старому магу и возвращался с занятий лишь к ночи. По поводу кристалла Эльнар сказал только одну фразу: «Очень интересно, но он не для меня; может, у Кенрика выйдет лучше, или попробуем вместе, когда он вернется». Поездка молодого мага на Керион затянулась, и теперь его возвращение ожидалось не раньше середины осени.

Во дворе раздались шаги, а следом стук в дверь.

– Матушка Эдна, позволите зайти?

– Заходите! – отозвалась хозяйка.

В дверь, чуть пригнувшись, вошел пепельноволосый молодой человек, вслед за ним второй с волосами более светлого оттенка, и оба остановились на пороге, с удивлением глядя на Элви.

– Проходи, Халег! А это твой будущий брат? – обратилась к первому ведающая.

– Можно сказать и так… – смутился тот.

– А это мой новый ученик! – кивнула хозяйка в сторону Элви, ее голос был серьезен, но в глазах плясали смешинки.

Халег застыл в недоумении. Юноша – ученик ведающей? Впрочем, тому же Нирену дар тоже перешел от прабабки.

– Элвиоран – истинный маг, – улыбнулась ведающая. – Но его дар очень своеобразен и завязан на силу Жизни, поэтому я решила, что ему нелишне будет узнать кое-что из того, чем обычно владеют ведающие, хотя и учитель-маг у Элвио тоже есть.

Виконт вздохнул – Эдна, как всегда, смогла удивить, хотя казалось, что он уже отвык удивляться. Очень странный юноша, и что-то в нем есть такое… далекое и близкое одновременно. Молодой маг смотрел на Халега во все глаза и тоже что-то пытался осознать.

Элвио испытывал почти те же чувства, что и Халег: притяжение к обоим вошедшим и чуждость того, что стояло за ними. Второй парень воспринимался одновременно и продолжением первого, и чем-то совершенно самостоятельным, действительно как брат. Юный маг встал и ощутил порог, незримо лежащий перед ним. Если перейти его, жизнь снова совершит резкий поворот и неизвестно, что последует дальше…

Элвио сделал шаг и резко протянул правую руку ладонью вперед, Халег, инстинктивно, хотя и вопреки обычаю, так же протянул левую, на которой находилась татуировка. Ладони соединились, и пальцы на какое-то мгновение сплелись. В первый момент виконт почувствовал резкую боль внизу живота, а Элвио задохнулся от страшной боли в груди, но потом бурлящий поток силы рванулся у каждого изнутри, от пояса вверх, чтобы столкнуться в соединенных ладонях. На какое-то мгновение оба перестали видеть окружающее. Арен чувствовал все происходящее, как если бы участвовал сам. Силы столкнулись друг с другом, переплелись и ушли вверх.

внезапно услышал Халег у себя в голове, и не смог понять, откуда прилетела эта строфа.

А там вверху две женщины хмуро посмотрели друг на друга, потом рассмеялись и исчезли, взявшись за руки.

Не сразу юноши смогли расцепить переплетенные намертво пальцы, обоих шатало.

– Ну что вы тут опять творите?! – раздался от дверей голос старого мага.

– Соединяют основы мира, – ворчливо ответила Эдна.

– А-а-а… Я уж подумал, что началось землетрясение…

Ведающая фыркнула:

– Скоро ваши коллеги из Антрайна прибегут узнавать, почему у них вместо жабы получился козел.

Эльнар раскатисто расхохотался. Напряжение начало спадать.