Глава 12
Между небом и землей

Мелианор появился из скалы, замыкавшей узкий горный проход, и вдохнул свежий воздух с легким запахом наступающей весны. До настоящей весны было еще далеко, но в солнечные дни на скалах начинал подтаивать снег, принося ни с чем не сравнимый запах возрождения.

Проход в запретный город он обнаружил семь лет назад по чистой рассеянности, а вернее, именно благодаря ей. Он увидел дверь там, где ее никогда не было, и не задумавшись вошел. Позднее он понял, что прошел по «другой стороне», как это называлось в легендах, но в первый раз молодой человек, точнее денери, долго не мог отойти от шока после такого открытия. Повторить то же самое Мелианору удалось лишь спустя полгода и в другом месте. Но постепенно проход в потаенный город стал не менее обыденным действием, чем спуск в расщелину к горному ручью за водой. Только обстановка самого города, точнее, системы городов поражала по-прежнему. Древняя утварь, оружие, а главное – тысячи тысяч книг и совершенно непонятных ему до сих пор предметов, наверняка имевших магическое или иное далеко не бытовое назначение.

Многие из книг были на даэре и родственных ему языках. Но встречалось немало таких, на которые молодой истинный маг до сих пор смотрел, как молодой бычок на хрустальный шар. Мелианор был молод, особенно с учетом того, что денери, обладающие даром истинных, или настоящих, магов, как привычно называли их в Дайне, свободно жили до тысячи лет. Княжичу же не исполнилось и ста, но других подобных себе он не встречал со времени ухода за Край отца и брата. Правда, оставалась надежда, что живы младшие брат и сестра, захваченные в плен дорцами, но об их судьбе не было известно ничего.

Снизу от ручья послышался вскрик, и Мелианор бросился бегом. Могла кричать только Тина, и кто знает, что случилось.

Не добежав до своей хижины нескольких десятков шагов, он снова услышал голос Тины:

– Мелианор!!

Девчушка-сирота всегда звала его только полным именем. Молодой денери, перепрыгивая через камни, бросился вниз по склону и чуть не оступился, увидев рядом с Тиной незнакомого рослого молодого мужчину – редко кто захаживал в эти места, а уж случайно и подавно. Сама Тина не в счет. Как-то туманным вечером некрасивая косоглазая девочка-подросток вышла из темноты и, зябко протянув руки к костру, спросила исподлобья:

– Можно, я здесь поживу?

Мелианор, давно живший отшельником и не стремившийся к обществу, не сумел ей отказать. Они стали жить в одном доме, благо комната была перегорожена надвое.

Высокий, атлетически сложенный мужчина в сером плаще на первый взгляд показался человеком, но почти сразу Мелианор понял, что ошибся. Гость явно принадлежал к арани, одному из народов, населявших север полуострова и туманные острова за проливом. По языку близкие к денери, северяне были мало похожи на них внешне. Суровые и молчаливые арани из века в век руководствовались своими законами, но также издревле верой и правдой служили княжеской короне. Мелькнувшая между скал серебристая тень карайна подтвердила еще одну догадку Мелианора – мужчина наверняка служил еще его отцу.

– Райден, – поднял ладонь в приветствии гость. – Мне надо поговорить с вами. Дело важное и не терпит отлагательств.

Мелианор кивнул и, незаметно вздохнув, направился к дому, жестом пригласив приезжего следовать за ним.

– Ваши родственники ищут вас, – с ходу объявил Райден, расположившись на стуле. – Ваша сестра просила всех доверенных людей попытаться найти вас и организовать встречу. Мне повезло первому, – усмехнулся он. – Я не раз бывал в здешних местах, только в этом оказался впервые.

– Запретные города, – понимающе усмехнулся Мелианор.

– Да, – с такой же усмешкой ответил гость. – Но… далеко не только о них речь. Ваша сестра желает восстановить княжеский престол, причем в качестве будущего князя подразумевает именно вас, а не вашего младшего брата.

Мелианор поморщился:

– Я не испытываю ни малейшего интереса к политике. В случае гибели старших наследником должен был стать Эйранел. Меня же с юности больше интересовали науки. Насколько я понял, Энелион жив. Почему же сестра ищет меня?

Райден пожал плечами. Он не до конца понял мотивы княжны.

– Мне показалось, что вальми Лиерия не надеется на то, что Энелион сможет стать достойным своего отца.

– Пустяки! – бросил Мелианор и осекся, у него было свое мнение на этот счет, но он не мог его изложить. – Любой из нас по необходимости сможет занять престол и править на благо народа. Правда, я пока не вижу смысла даже в разговорах об этом. Мы находимся на территории чужого государства со своими порядками и обычаями. Король Игмалиона и его советники вряд ли одобрят попытку восстановить местную власть на завоеванной территории.

Гость покачал головой:

– Принцесса считает, что такая договоренность вполне возможна, учитывая полный разброд и практически безвластие на территории Дора в целом. К тому же она ведающая, что придает дополнительный вес ее словам.

– Ведающая… – слегка улыбнулся хозяин и, задумавшись, отвел глаза.

Он помнил сестру любознательной и непоседливой малышкой, а сейчас приходилось осознавать, что девочка уже выросла.

– Хотел бы я увидеть ее своими глазами, – задумчиво произнес Мелианор.

– У вас будет такая возможность, – улыбнулся Райден. – Княжна просила организовать встречу, если удастся вас отыскать.

– Что ж, я не против. Правда, у меня нет ни малейшего желания отправляться в Дор.

– Этого и не потребуется. Вы сможете встретиться с ней у подножия Стайского хребта, хотя действительно с дорской стороны. Я могу доставить вас в любое место. А вот для принцессы поездка через горы стала бы более затруднительной.

Поздним вечером, когда уже давно стемнело и улицы Дора погрузились в холодную туманную мглу, к входу одного из неприметных особняков, во множестве разбросанных в предместье дорской столицы, подъехала простая карета без опознавательных знаков. Из нее, кутаясь в теплую меховую накидку, вышла хрупкая беловолосая женщина. Навстречу приехавшей по ступеням быстро спустился гибкий высокий мужчина с такими же белыми волосами, почти светящимися в темноте, и подал даме руку.

– Граф, я хотела бы поговорить с вами до начала совета, – прозвучал ее приглушенный мелодичный голос.

– Это невозможно, – извиняющимся, но твердым голосом ответил тот. – Все члены совета уже собрались и ждут только вас.

– Я задержалась по не зависящим от меня причинам…

– Это не страшно, но приватный разговор придется отложить на потом.

Женщина, скрыв свою досаду, проследовала в дом, слегка опираясь на руку встречавшего. Княжне Лиерии не нравился такой поворот событий, но граф был прав, далеко не все члены совета поняли бы ее дополнительную задержку.

За последние годы состав совета бывшей аристократии княжества заметно обновился. Герцог Синари, сославшись на здоровье, сложил свои полномочия, хотя и продолжал консультировать членов совета по известным ему вопросам. У юного Сариаля Аралани, опекуном которого стал маркиз Данален Ларди, оказался очень острый ум, и теперь юноша регулярно принимал участие в советах, хотя и не имел пока права голоса. Сам маркиз на советах присутствовал не всегда, но княжна знала, где его найти, и нередко советовалась с именитым ученым. Именно Данален через доверенных людей помог ей найти среднего брата. Однако радость, охватившая Лиерию после известия, что Мелианор жив и согласен на встречу с ней, сменилась глубоким отчаянием после разговора с братом о планах восстановления княжеской династии. Именно об этом княжна и хотела поговорить с графом Л’Гори, к которому испытывала большое уважение и доверие, хотя давно подозревала, что он совсем не тот, за кого себя выдает. Место герцога на совете занял некий владетель с западного побережья, довольно скользкий тип неопределенной национальности. Судя по его манерам, предки керни вполне могли промышлять морским разбоем у побережья Дора, а сам он, по его же словам, сохранил титул и вотчину, несмотря на новые порядки, и в Доре находился не как беглец, в отличие от большинства присутствующих. Это могло означать только одно – род керни оказался вполне лояльным к дорским завоевателям, хотя керни преподносил этот факт как свидетельство своих выдающихся дипломатических способностей. Принцесса была уже не рада, что некогда решила организовать этот совет, но теперь не находила иного выхода, как продолжать играть в начатую ею же игру.

– Я нашла среднего брата, – громко объявила Лиерия. – Хотя Мелианор и отказался от предложенной ему чести, но обещал помощь будущему князю.

– В таком случае, – взял слово тот самый керни, – учитывая ваше же собственное мнение о способностях младшего из ваших братьев, будущего князя следует выбрать из присутствующих как можно быстрее. Нет смысла оттягивать.

Княжна поперхнулась, она почему-то не предположила такого поворота беседы, хотя подобный вывод был вполне логичен. Из всех, кого она видела среди членов совета за прошедшие годы, желание доверить им место отца вызывали только двое – герцог Синари, но он был слишком стар, и граф Л’Гори. Однако прошлое графа было не известно никому, как и его нынешние дела. К тому же он активно содействовал восстановлению династии, но сам не проявлял интереса к тому, чтобы занять место Эргисарена.

– На прошлом совещании я несколько погорячилась, объявив о том, что Энелион полностью не способен принять на себя бремя власти. Я ожидала увидеть у него несколько другие привычки и гораздо больше интереса к государственным делам. – Княжна уже кляла себя за то, что от расстройства сболтнула несколько лишних подробностей в отношении младшего брата, далеко не всем стоило их знать. – Однако по прошествии времени я гораздо лучше узнала Энелиона и теперь считаю, что он вполне способен справиться. А с учетом того, что ему будет помогать брат, который является настоящим магом, я не вижу причины искать другого кандидата.

– Но Энелион слишком юн и не имеет никакого опыта в политике, – с усмешкой покачал головой керни.

– Энелион по годам не младше вас, – парировала княжна. – А в политике неплохо разбираюсь я, и у вас было время, чтобы это понять. В противном случае весь этот разговор о будущем князе вообще не имел бы никакого смысла.

– У вас есть доказательства того, что он имеет смысл? – подал голос рыжеволосый маркиз, вальяжно расположившийся в кресле чуть поодаль от стола. – Не хотелось бы, знаете ли, повторения судьбы императорской династии Дора.

Княжна незаметно вздохнула, но тут же злость взяла верх.

– А вы, маркиз, вполне могли бы попросить об отставке, если опасаетесь за свое положение! Пора осознать, что успех нашего дела зависит не только от выбора кандидатуры князя, но и от установления дипломатических отношений с правящей династией Игмалиона.

Маркиз прошипел что-то нечленораздельное, но промолчал. Зато вновь вмешался керни:

– И что же? Есть какие-то обнадеживающие сведения?

– Есть! По моей информации, дело идет к тому, что трон Игмалиона перейдет к старшему сыну короля. А Лартин уже достаточно известен своими смелыми решениями по кампании против мятежников на юге.

– Сомнительная известность, – усмехнулся собеседник. – На территорию Дора он даже не сунулся. Да и отбил атаки мятежников чуть ли не чудом. Даже если старший принц взойдет на трон, то политику страны, как и прежде, будет определять глава второго аррала.

Слово попросил граф Л’Гори:

– Принц Лартин показал бы себя последним дураком, если бы сунулся в Дор, учитывая численность и подготовку его войск. Не считая элитных отрядов, остальные войска королевства впервые видели живого неприятеля. Полуостров слишком велик, чтобы очистить его от мятежников такими силами, учитывая, что немалая часть населения могла встать на сторону мятежников только потому, что появление армии Игмалиона они восприняли бы как вторжение врага.

Лиерия внимательно слушала графа и напряженно обдумывала ситуацию, а заодно и то, что граф оказался неплохо осведомлен в военных вопросах.

– В таком случае, – заговорила княжна, – королю Игмалиона будет даже выгодно образование анклава на Дорском полуострове при условии, что его руководство сможет взять под контроль местную знать и обеспечить исполнение игмалионских законов.

После этой фразы весь совет воззрился на Лиерию.

– Мне казалось, что до сих пор речь шла лишь о восстановлении княжеского правления на территории Дойна? – осторожно осведомился один из аристократов. – Однако теперь вы говорите про весь Дорский полуостров.

– Между прочим, согласно истории, территория княжества распространялась на весь Дор и нынешние Северные Пустоши, даже если не считать территорий, ушедших под воду, – саркастически усмехнулась княжна.

Многие члены совета недоуменно покачали головами.

– Вы бы еще вспомнили границы до разделения на каверны! – с издевкой произнес керни.

– Возможно, придется вспомнить и это, – улыбнулась Лиерия. – В запретных городах, по словам Мелианора, сохранились некоторые манускрипты, восходящие еще к тем временам, а согласно пророчествам недалек тот день, когда границы каверн исчезнут, и мир снова станет единым.

Аристократы зашушукались и зашумели. Княжна прикрыла лицо рукой, кажется, она в запале опять кое-что рассказала преждевременно. В этот момент Лиерия почувствовала прикосновение к своему локтю и шепот графа:

– Не обращайте внимания. Им стоит призадуматься.

Она кивком поблагодарила графа и вновь заговорила:

– Стоит еще вспомнить о том, что мятеж начался не сам собой, его спровоцировало некое чуждое воздействие, но и «чудом», прекратившим его, явилось вмешательство одного из настоящих магов большой силы. Это скажет вам почти любая истинно ведающая. Поэтому, если кто-то слышал о Временах, то пусть решает, куда ему идти и с кем быть.

– Судя по тому, что в Игмалионе существует Академия магии, сильных магов там достаточно. При их помощи даже местные жрецы и маги не смогут помешать нам навести порядок на полуострове, – добавил граф Л’Гори.

После этого совет прервался, утонув в общем шуме, вызванном обилием информации для размышления. Несказанно обрадованная этим княжна, позвав графа, вышла из комнаты. Они покинули особняк и направились вниз по улице.

– Мелианора удалось найти… – печально начала Лиерия, комкая в руках вышитый платок. – После ухода отца и брата, как мы и предполагали, он поселился в одном из заброшенных поселений в глубине Стайского хребта. И с тех пор жил там, почти не общаясь с людьми. Мелианор был очень рад встрече со мной и рассказал много интересного. Но брат совсем не понял меня и наотрез отказался от княжеского престола! Он маг, он философ, он изучает движение планет! Но на мое предложение занять место отца, поскольку Энелион на это не способен, Мелианор ответил: «Мне неинтересны дела людей. Хотя, если возникнет серьезная необходимость, я окажу поддержку тому, кто станет князем».

– Насколько он понял сложившуюся ситуацию?

– Я не стала говорить об этом на совете, но Мелианор твердо убежден, что князем должен стать не он.

– А кто же?

– Энели.

– Но почему?

– Я тоже спросила его: «Почему?!» Брат туманно пояснил, что пока о многом говорить рано, но вскоре все откроется само.

– Он посчитал нужным скрыть нечто важное даже от вас?

– Мне показалось, что он все время смотрел на меня сверху вниз, как на несмышленую сестренку.

– Княжна, но вы же сами не раз говорили, что некоторые вещи не стоит оглашать раньше времени. Причем не только из-за того, что они могут быть не поняты или неверно истолкованы.

Лиерия как ведающая прекрасно понимала, что сказанное может быть правдой, но сейчас ею руководила обида.

– Граф, – Лиерия пристально посмотрела собеседнику в глаза, – мне не без оснований кажется, что вы и сами не торопитесь открыться даже мне!

Граф кашлянул, но тут же улыбнулся, этого вопроса давно следовало ожидать от молодой ведающей, несмотря на талисман, слегка прикрывающий его от видения. Королевский топаз, прикрывавший более надежно, он передал сыну в надежде на помощь с юга.

– Что вы имеете в виду?

– Вы не совсем тот, за кого себя выдаете, – с легкой улыбкой сообщила Лиерия. – Я не знаю, существовало ли в Дойне графство Гори, зато мне чем-то знакомо ваше лицо. Кажется, я видела вас в детстве, в обществе моего отца.

Граф усмехнулся:

– Вы умеете находить правду. Да, на самом деле, графства Гори на территории Дойна нет, есть баронство Гори в приграничных с Дойном дорских землях. Это вотчина одного моего старого друга. Мало кто слышал об этом клочке земли в предгорьях. После войны барон Л’Гори скрыл мое происхождение и оформил новые документы, рискуя жизнью. Ленарио Л’Гори уже нет на белом свете, поэтому я взял эту фамилию в память о друге.

Княжна молчала, и граф после секундной паузы продолжил:

– Мое настоящее имя Эглиолен Лари, оно наверняка вам знакомо. Наступают сложные времена, и я готов приложить все усилия к тому, чтобы справедливость восторжествовала.

– Как и прежде… – эхом отозвалась княжна, на ее глаза навернулись слезы восторга и облегчения.

Лиерия думала, что готова услышать любую правду, но она ошиблась. Эглиолен Лари являлся одним из самых верных соратников ее отца и не уронил своей преданности и чести до самых последних дней, пока о нем было что-либо известно. Этому денери можно доверять во всем. Почти угасшая надежда на лучшее вспыхнула с новой силой. Княжна как девчонка бросилась на грудь Эглиолена, и слезы потекли из ее глаз. Редкие прохожие с удивлением смотрели на странную пару, а потом делали вид, что ничего не происходит.

В узкой каменной келье маленького храма богини Слова и Речи, затерявшегося среди горных отрогов на западе Дора, абсолютно седой жрец подрагивающими от старости руками в который раз перелистывал книгу пророчеств, сделанных его предшественниками и различными предсказателями. Все пророчества были заботливо записаны в пухлый том согласно последовательности предсказанных событий. Некоторым предсказаниям исполнилась уже не одна тысяча лет, и в памяти людей не сохранилось даже скудных воспоминаний о тех временах, а пророчества продолжали жить и будоражить умы. За свою жизнь старик не единожды прочел этот том от корки до корки и каждый раз в самом конце упирался в очень короткое пророчество, которым и завершалась книга:

Старый жрец снова перечитал последние строчки и отложил книгу. Сколько раз он пытался понять их значение, но осознание не приходило. Непонятным оставалось даже то, о каком древнем враге речь. А книга на этом тексте заканчивалась. По неизвестной причине запись пророчеств в этом томе не была продолжена, хотя еще оставались чистые листы. Древние могли начать новый том, поскольку существовали и другие сборники предсказаний, но порой возникало тревожное ощущение, что развитие мира целиком зависит от того, как исполнится последнее пророчество. Продолжится ли жизнь после этого или лист навсегда останется чистым – зависит только от тех, кто откликнется на призыв о спасении.

Открыв тяжелую дверь, старик вышел из кельи на открытую террасу и вдохнул прохладный влажный воздух. Небо было сумрачным, из глубоких лощин тянуло холодом от нерастаявшего снега. Стояла полная тишина, лишь откуда-то слышалась капель. Жизнь бурлила вдалеке от этих мест на востоке и юге, а среди гор прятались только небольшие селения, живущие так же, как и сотни, а может, и тысячи лет назад. Здесь не менялось ничего.

Жрец вздохнул. Неожиданно для себя ему захотелось окунуться в кипение жизни, борьбу идей и столкновение сил. Старик усмехнулся сам себе – этим стоило вдохновиться лет сорок – пятьдесят назад, но тогда его больше манил покой, созерцание и размышления о смысле всего. Теперь осталось слишком мало сил, однако его жизнь еще не закончилась, а стало быть, можно начать прямо сейчас.

Закинув в вещевой мешок сменную рясу и прихватив прочный посох, с которым обычно ходил по горам, жрец спустился в общую трапезную, примыкавшую к кладовым.

С крепким краснощеким балагуром Симонием он столкнулся на пороге.

– Что так поздно? Закрываю уже, – скрывая зевок, приветствовал его кухарь и кладовщик в одном лице.

– Решил отправиться в путь. Хочу взять немного харчей.

– Куда ж собрались в такое время, отец Рохар? Сумерки уж, – удивился Симоний.

– Даже не спрашивай, – с легкой усмешкой отмахнулся тот. – Решил на склоне лет мир повидать. Положи мне пару караваев хлеба, ломоть окорока да головку-другую сыра и запирай кладовую.

– Воля ваша, – ответил Симоний со вздохом, возвратившись из кладовой с припасами и вручив их жрецу. – Скоро ли ожидать обратно?

– Не знаю… – пожал плечами Рохар. – Как сложится путь… – Он помолчал мгновение и добавил: – А впрочем, не ждите… Если кому приглянется моя келья, пусть вселяется. Вернусь – другую найду.

Кухарь с сомнением посмотрел на старого жреца, видно думая, что старик все же слегка не в себе, раз говорит такое, но вслух произнес:

– Да и правда, свободных келий немало. Вновь пришедшие – редкость, так что вряд ли кто позарится, а старожилы привыкли к своим жилищам. Я сообщу настоятелю, пусть закроет вашу комнату до возвращения.

Рохар кивнул, уже почти не слушая болтовни словоохотливого монаха. Он был почти уверен в том, что вряд ли вернется обратно, но не хотел об этом говорить.

Впереди ждала новая неизвестная жизнь, и старый жрец, спускаясь по горной дороге от монастыря, широко улыбался, не видимый никому в сгущавшихся сумерках. Он чувствовал, что его место теперь где-то там, на востоке, и ускорял шаг, почти забыв о странном пророчестве.

Маленькая Рада почему-то стирала пеленки своего младшего брата, хотя в реальной жизни ей этого делать не приходилось. При этом девочка понимала, что если станет королевой, то ей придется стирать вещи не только брата, но и всех своих подданных. Брат сидел на кровати и с довольным видом пускал пузыри. Маленькой Раде захотелось его ударить наотмашь, она замахнулась и… проснулась.

Очнувшись от сна, Рада почувствовала, что одной рукой удерживает другую. Девушке стало стыдно, надо же докатиться до такого, чтобы посметь ударить ребенка. По правде сказать, заниматься стиркой она никогда не любила, поэтому с восторгом восприняла заклинания чистоты, о которых поведала ей Арана. Но чтобы дойти до такого!.. Что же с ней происходит?! Неужели это влияние места, или все началось раньше, а Рада пропустила первые признаки? Кажется, Селли по дороге пытался сказать спутнице об этом, но она не хотела его слушать…

Она огляделась. В спальне, предоставленной ей бароном, темно и тихо. Привычного сопения Селли за перегородкой не слышно. Девушка вскочила и прошла в комнатку для слуг – юного мага не было на его лежанке. Куда же он делся?! Она быстро натянула старое платье, вытащенное из-под подушки, и выбежала из комнаты.

Полыхающие и пульсирующие, как в горячечном бреду, звезды. Пять шагов назад и шесть вперед. «Интересно, почему назад пять, а вперед шесть?»

Рада мерила шагами узкий балкон, прилепившийся почти к самой вершине башни. Пока она спала, небо разъяснилось, и огромные звезды усыпали все небо, они мигали разноцветными огнями, казалось, что некоторые из них исчезают, а на их месте появляются другие. Сплошное наваждение… Выйдя из своих апартаментов, Радана попыталась найти проход в общие помещения замка и не смогла. До этого дня за ней всегда заходил сам барон. Девушка спускалась и поднималась по лестницам, почти бежала по бесконечным пересекающимся коридорам и возвращалась в один и тот же зал почти под самой крышей. Башня была не так велика, в ней просто не могло поместиться столько лестниц и коридоров, сколько миновала девушка, – значит, колдовство. Запыхавшаяся молодая ведьма вышла на балкон и вот теперь ходила по нему, пытаясь сообразить, где она попала под действие неизвестного заклятия и как из-под него выбраться.

Шесть шагов вперед и пять назад. Балкон вполне настоящий, как и звезды над ним. А вот из комнаты она вышла не в ту дверь, в которую входила. Надо отыскать комнату и постараться найти ту самую дверь. Спешкой делу не поможешь… Очень медленно, пятясь спиной, Радана вышла с балкона с закрытыми глазами. Раз, два, три, четыре шага, поворот направо, еще два шага вниз по ступеням, поворот налево, левой рукой она нащупывает ручку двери и также спиной вперед входит в дверной проем. Теперь три раза против солнца и можно открыть глаза.

Да, это та самая комната, из которой она выбежала в поисках Селли. А в первый раз они вошли через небольшую дверь там, за высоким шкафом, сейчас она прикрыта драпировкой. Закрыв глаза, хотя теперь в этом вряд ли была необходимость, девушка нашарила дверную ручку. Не заперто. Сделав глубокий вдох, ведьма вышла из комнаты и открыла глаза.

Совсем иное дело, этот коридор она помнит, теперь надо найти барона и спросить, куда он дел мальчишку. Радана не позволит шутить с собой!..

Пиршественный зал, куда в конце концов вышла Рада, был ярко освещен факелами и свечами, но все равно беспокоило впечатление, что нечто темное прячется по углам и выглядывает оттуда.

Девушку передернуло, но, отбросив страх, она подошла к барону, сидевшему во главе стола.

– Где Селли?!

– Сейчас не пристало говорить об этом. Но смею уверить, что ничего страшного с вашим спутником не произошло.

– Где он?!

– Он внизу, в специально оборудованном помещении, но никто не причинит ему ни малейшего вреда. Надеюсь, мы сможем договориться…

Рада хотела повернуться, чтобы выйти, но голос барона остановил ее:

– Присядьте, нам о многом стоит поговорить. Потом я провожу вас куда угодно…

– Даже так?! – с вызовом ответила Рада.

– У нас много общего, и мы достойны пути рука об руку.

– Возможно… Но я хочу видеть моего спутника. Я дала обещание наставнице!

Рада вспомнила об этом впервые за несколько месяцев, проведенных в замке, это не показалось ей странным, но неисполненное обещание почему-то начало беспокоить.

– Хорошо, пойдемте! – Барон, как всегда, подал Радане руку, но та отдернула ее.

По каменной винтовой лестнице они спустились в подвал. Там было тихо, только где-то слышался звук падающих капель. Они подошли к тяжелой деревянной двери, и барон вынул ключ.

– Вы заперли его! За что?!

– Последнее время мальчишка слишком настойчиво стал требовать отпустить вас. Я счел за лучшее переселить его в надежное место, чтобы он не мешал.

Рада вспомнила, что еще зимой Селли несколько раз подбивал ее уйти, но девушка только отмахивалась, в конце концов предложив ему дать денег на проезд, дабы тот отправлялся сам, если ему скучно тут.

– Вы посмели запереть моего спутника! – В голосе Рады зазвенел металл.

– Посмел. Ну и что… Не дело мальчишки лезть в серьезные дела! Я предлагал ему уехать в любое время, мои люди могли бы доставить его до южного предела, а там недалеко и до моря.

– Но вы его заперли!

– Я не собираюсь это обсуждать! Так было лучше для всех! Судьба мальчишки ничто по сравнению с судьбами мира!

Рада хотела ответить, но, взглянув в глаза барона, осеклась. Сейчас расширенные зрачки его серых глаз напоминали два уголька, а в ауре плескалось безумие с тем самым смрадным запахом, уже знакомым девушке. Маг, неинициированный маг, с ужасом поняла Рада. Вряд ли очень сильный, но безумие направляет все его силы к одной цели. Какой именно маг, теперь уже сложно сказать, рисунок дара искажен начавшимся саморазрушением, и в нем чувствуется присутствие темной бездушной силы, желающей только одного – власти. Почему она не заметила этого раньше?.. Или это темная сила сыграла с ней злую шутку, подкинув роль госпожи при сумасшедшем властителе, ставшем вместилищем неизвестно чего?.. Времени на раздумья не было.

– Хорошо, я поговорю с ним. Может, на этот раз он согласится уехать, – спокойным голосом произнесла Рада, собрав все свои чувства в комок.

Ключ скрипнул, но дверь не открылась.

– Заперся изнутри, паршивец!

Барон не сообразил, но молодая ведьма поняла, что Селли использовал магию. Надо было срочно бежать, пока хозяин не догадался, что мальчишка – маг.

– Селли, это я, – с наигранной веселостью крикнула Рада. – Нам очень надо поговорить!

Через мгновение ведьма почувствовала, что запирающее заклинание снято, она толкнула дверь, и та открылась.

– Наверно, просто зажало от сырости, – улыбнулась барону Рада.

Хмурый Селли появился на пороге и в упор взглянул на нее исподлобья.

– Хорошо. Пойдем поговорим!

– Мы вернемся к обеду, – молодая ведьма подарила барону самую обаятельную улыбку и, подхватив подростка под руку, потащила прочь из подземелья.

Рада остановилась, только выйдя из замка во двор.

– О чем ты хотела поговорить? – пробурчал Селли.

– Пора бежать! – шепнула ему на ухо Рада.

Подросток изумленно посмотрел на нее.

– Барон безумен, и непонятно, что здесь творится.

Юный маг облегченно вздохнул:

– Кто пойдет за вещами?

– Пойдем вместе.

Поставив самые сильные заклятия невнимания, Рада рванулась в замок, Селли едва поспевал за ней. Встречные люди не обращали на них никакого внимания, но молодая ведьма чувствовала, что нечто, уже овладевшее всем замком, пытается сообразить, что же происходит внутри него.

Схватив дорожные котомки, девушка и подросток также стремглав выскочили обратно на замковый двор. Как выйти? Ворота закрыты.

– Я заставлю стражников открыть ворота! – заявила Рада.

– Тебе нельзя! Это сделаю я.

В груди у Рады всколыхнулась ярость, кто-то посмел ей противоречить!.. Но усилием разума ведьма заставила чувство улечься. Селли прав, она слишком долго шла на поводу у желания подчинять.

– Откройте ворота, мы хотим прогуляться, – мягко улыбнулась стражнику девушка, пока Селли слегка нажал на его сознание мыслью, что это приказ госпожи.

Тяжелая створка со скрежетом поползла вверх. Рада едва сдержала себя, чтобы, пригнувшись, не проскочить под ней. Лишь когда ворота поднялись на достаточную высоту, двое не спеша вышли на поле перед замком.

– На юг? – шепотом спросила девушка у своего спутника.

– На юг, – одними губами ответил тот.

Беглецы успели отойти на полмили, когда в замке поняли, что дело неладно. Рада просканировала пройденный путь – что-то надвигалось со стороны замка, хотя погони не было видно.

– Бежим! – выкрикнул Селли, и они припустили во всю мочь.

«Остановитесь!» – жестко ударил по сознанию приказ, долетевший из замка, но оба беглеца преодолели его с ходу, лишь ощутив, как нечто невидимое рвется под натиском объединенной воли.

Очертания местности поплыли и начали меняться, кочки травы стали выше, препятствуя бегу, а между ними заблестела болотная вода.

– Держись ближе, это иллюзия! – крикнул Селли.

– Знаю… – процедила сквозь зубы Рада, встряхивая головой, наваждение было создано не по ведьмовским канонам, но все равно являлось наваждением.

Мертвенной дымкой затянуло небо, и сразу похолодало. Невидимые неизвестные птицы хрипло кричали вокруг, и казалось, что весь мир пропитался тленом. Взгляд Селли сделался острым и злым.

– Что за гадость! – брезгливо произнес подросток голосом взрослого человека. – Вот взять и размазать тонким слоем!

Рада молчала, внезапно на нее навалилась слабость.

– Надо было выжечь все это паскудное гнездо! – Голос Селли показался надтреснутым. – Я же знаю столько сильных заклятий, что никакой местный маг не сможет противостоять… – пробормотал он себе под нос.

Девушка чувствовала, что он в чем-то неправ, но ощущение безнадежности давило каменной глыбой. Рада почувствовала себя слабой и усталой. Острая жалость к себе и отчаяние пронзили ее от головы до пят. Путь бесконечен, и он никуда не ведет!.. Нужна опора на кого-то или хотя бы на что-то. Рада вздрогнула и замедлила шаг. Неужели поспешное бегство было ошибкой?!. Что ей искать в этом мире?..

Молодая ведьма застонала:

– Селли!

Парнишка притормозил и внимательно посмотрел на нее.

– Тебе плохо? – тихо проговорил он, глядя в глаза.

– Очень! Ты даже не поймешь, как мне плохо! – Девушке захотелось упасть и разрыдаться от бессилия и никчемности своей жизни.

– Ты хочешь вернуться к безумному барону? Он тебя зовет?

– Вернуться?.. К барону?.. – Рада хотела сказать «да», но выкрикнула: – Нет!!! Только не это!

Упав на колени, она с остервенением стала рвать жесткую траву, прорезая руки до крови. Боль отрезвила.

– Прости, Селли, – прошептала она. – Со мной что-то не то…

– Тогда пойдем! – Он повернулся в сторону юга.

– Да. Пойдем…

Еще с полмили Рада шла, покачиваясь, словно после тяжелой болезни, и почти не различая земли под ногами. Спутник не спешил, приноравливаясь к ее шагу. Постепенно слабость начала отпускать, а сознание проясняться.

Казалось, что они идут уже полдня, но, обернувшись, Рада увидела, что замок все еще виден в отдалении. Ведьма остановилась, Селли выжидающе смотрел на нее.

– Нет! Не нужна мне эта власть. Даром не нужна! – пробормотала девушка. – Арана была права, стоит взять в долг, потом не расплатишься до смерти…

Еще несколько минут она простояла в оцепенении, отчетливо вспомнив слова наставницы о Темной Силе. Нельзя заигрывать с ней и ни с чем подобным, иначе сам станешь игрушкой. Начав подчинять других, ты подчиняешься сам.

Очнувшись от размышлений, Рада хотела сказать: «Пойдем!», но услышала вскрик Селли. В тот же момент внезапный порыв горячего ветра сбил девушку с ног и протащил по земле. Рада со стоном села и начала растирать подвернутую лодыжку, а юный маг в это время принялся творить атакующее заклятие.

– Нет! – закричала ведьма. – Только не это! Именно этого она от нас и ждет!

И, поняв, что не успевает подняться, схватила подростка за ноги и дернула на себя. Тот упал, недоделав заклинание, и обиженно выкрикнул:

– Зачем ты мне помешала?! Я хотел ее уничтожить!

– Неужели ты не понял? Она питается нашей ненавистью!

– Заклинание должно было разрушить саму структуру.

– Ты не сможешь разрушить ее структуру, пока часть ее находится в тебе!

– Как?!! Какая часть?!

– Сейчас увидишь сам! – И Рада лихорадочно начала создавать довольно сложное заклинание и одно из самых сильных среди тех, которые успела выучить.

Заклинание называлось «зеркало ведьм» и давало возможность увидеть посмотревшему в него все части своей сущности, а также все посторонние включения, если они были.

Селли взглянул в туманный овал, повисший перед ним в воздухе, и отшатнулся со словами:

– Это я??!

– Да, это ты, и все, что есть в тебе, – ответила молодая ведьма.

Она, конечно, увидела гораздо меньше, чем ее спутник, но и этого хватило. Чего стоил только облик Селли, задумчиво ковыряющегося длинным ногтем в кишках трупа. Непроявленная склонность к некромантии? Нет, вряд ли. Она слышала, что истинные маги способны проявить в некоторой степени любые особенности, присущие другим магам, и какими им быть, решают только они сами.

– Что же мне делать?! – Подросток чуть не плакал, видимо, совершенно не ожидая увидеть то, что увидел.

– Во-первых, успокойся. Все, что ты видел, только варианты того, каким ты можешь быть. Становиться ли тебе таким – решаешь ты.

– Я не хочу быть таким!

– Вот и не будь.

– Но как же нам уйти от этого?!

– Сможешь совместить заклятия «щит силы» и «щит правды»? Ты их показывал.

– Попробую, – с сомнением произнес юный маг.

– Я тебе помогу. Я тоже вспомнила одно хорошее заклятие.

Селли начал что-то творить, а Рада вплетала в его вязь свои нити. Солнечным золотом, серебром и изумрудом засверкала странная вязь, не похожая ни на что виденное ранее.

– А теперь отпускай! – тихо произнесла утомленная ведьма, она вложила почти всю свою силу в это плетение.

Вязь медленно поплыла к замку, как будто подгоняемая слабым южным ветром. Молодой маг и ведьма стояли, прислонившись друг к другу, а потом развернулись и пошли не оборачиваясь. Не обернулись они и тогда, когда сзади них вдалеке что-то вспыхнуло ясным пронзительным светом. Раздался неслышный уху крик, и мертвенная тяжесть, нависавшая над ними, стала рассеиваться. Только безмятежные облачка плыли с юга на север, подгоняемые теплым ветерком.

Он самозабвенно танцевал в огромном ярко освещенном зале. Ноги легко скользили по идеально ровному и необычайно светлому паркету. Юноша не мог припомнить, чтобы где-то еще ему встречалась древесина столь светлого тона. Но эти мелочи сейчас не волновали гибкого беловолосого танцора, он был танцем, а танец был всей вселенной. Казалось, что это может продолжаться вечно.

Внезапно он остановился и огляделся вокруг – зал оказался абсолютно пуст. Ни единой живой души. Даже музыка, которую Энели слышал, когда танцевал, смолкла, как будто ее не было вовсе. Юноша закричал и услышал хрустальный звон, словно разбилось и осыпалось тончайшее стекло.

Энелион проснулся и сел на кровати – только что увиденный сон поверг его в шок. Во сне не было ничего страшного, но что-то казалось неправильным. Княжич встал с постели и прошелся по комнате. Может, рассказать сон сестре и спросить ее совета? Она же ведающая. И сам себе ответил: «Нет». Почему «нет», он пока тоже не знал, скорее чувствовал, что такой поступок был бы неверным.

Однако бывшему танцору не спалось. Он со вздохом оделся и все-таки вышел в соседнюю комнату. Стояла поздняя ночь, и уже близился рассвет, но сестра, как он и чувствовал, сидела за большим столом в общей комнате и задумчиво перебирала какие-то свои вещи.

Лиерии не было несколько дней, она вернулась только сегодня, когда брат уже спал. Вырвавшись из кабалы при помощи сестры, княжич стал заставлять себя ложиться рано вечером и бодрствовать днем. Шаг за шагом Энелион пытался оторваться от своего прошлого, но оно все еще находилось слишком близко, а недавний сон являлся еще одним подтверждением этого.

Сестра повернула к нему голову. На ее лице посторонний человек вряд ли заметил бы что-либо, кроме глубокой задумчивости, но Энели видел, какого труда стоит Лиерии это видимое спокойствие. Уезжая, сестра не сообщила ничего, кроме того, что надеется на встречу с одним из их средних братьев, Мелианором, которого вроде как отыскал некто из жителей Дойна, до сих пор служащий короне давно исчезнувшего княжества.

– Ты не нашла Мелианора? – спросил Энелион, хотя чувствовал, что причина состояния сестры не в этом.

– Нашла, но… – Лиерия отвернулась и вздохнула.

– Но?..

– Но он не пожелал даже говорить о княжеской короне. Он чуть ли не высмеял меня, обозвав эти замыслы дурацкими амбициями. – В тихом голосе сестры ощущался едва сдерживаемый крик. – Хотя я объяснила ему, что ты вообще не готов к такой роли.

Энелион пожал плечами. Он действительно не имел ни малейшего желания становиться князем, даже если отбросить тот факт, что само княжество вместе с завоевавшим его Дором давно стали всего лишь провинцией огромной соседней страны, занимающей почти всю территорию каверны. Но что-то не давало ему покоя, поселившись внутри, как червь в еще здоровом с виду плоде. Виноват ли в этом сегодняшний странный сон? Или причина лежит глубже? Может, все же сходить к ведающей? К обычной честной ведающей, чей разум не замутнен стремлением взять реванш в давно оконченной партии? Энелион вздохнул.

Лиерия оторвалась от созерцания каких-то своих вещичек и безделушек и снова подняла голову:

– Садись, – кивнула она на кресло. – Мне надо поговорить с тобой.

Энели послушно сел и приготовился слушать. Все же, несмотря на разногласия, он любил сестру и уважал ее цепкий ум и непреклонную волю. То, что ей довелось испытать, могло сломить и сильного мужчину, но эта девушка, а тогда еще девочка, сумела перенести все и остаться собой. Хотя, конечно, здоровья ей это не добавило.

– Я хочу поговорить с тобой вот о чем, – начала она – Теперь ты знаешь, что наш брат, на которого я возлагала большие надежды, отказался от престола. Я не могу его винить, но этот отказ возвращает нас к прерванному разговору.

Энели хорошо помнил разговор, который затеяла сестра буквально на второй день после того, как выкупила своего брата из сомнительного заведения, где он работал танцором последние несколько лет, и привезла в свой маленький дом на окраине дорской столицы. Тогда Лиерия была убеждена, что брат с радостью примет идею восстановления княжеской власти на территории Дайна с Энелионом в качестве князя. Еще не очухавшийся от прежней жизни княжич в первый момент был просто в ужасе от такой перспективы, о чем открыто сообщил сестре. Они повздорили, после чего Энели чуть не сорвался на истерику. Позже княжна не раз пыталась вернуться к этой теме то с той, то с другой стороны, но всякий раз Энелион старательно уводил разговор в сторону, чтобы не обидеть сестру и в то же время не обнадеживать ее несбыточными надеждами. В результате Лиерия махнула на него рукой и сосредоточилась на поисках среднего брата, который, по слухам, не ушел вместе с отцом и своим близнецом Эйранелом. И вот теперь ее последняя надежда рухнула. Энели опять придется выслушивать планы сестры в отношении него самого в роли князя.

– Тебе должно быть известно, что наш отец в случае гибели старшего сына собирался передать княжество Эйранелу, – сообщила она.

Энелион только еще раз пожал плечами: во времена, когда отец мог говорить об этом, княжич был слишком мал, чтобы придать данной теме серьезное значение.

– Но Эйранел ушел вместе с отцом и вернуться не смог. – В голосе княжны звучала глубокая печаль. – Даже Мелианор не знает, что с ними произошло там, куда они ушли. Единственное, что он подтвердил – оба живы и здоровы. Он сам отказался становиться князем наотрез, но обещал помощь любому достойному преемнику отца. – Княжна запнулась. – Если бы не твое отношение и твои интересы, я не стала бы и думать о другой кандидатуре, но…

– Что «но»?! – Энелиона неожиданно задело подобное отношение сестры, хотя он сам же и дал повод к нему.

– Ты сам сказал, что не готов и не хочешь думать ни о чем, кроме танцев! – Голос сестры обвинял, но в нем уже не чувствовалось прежней уверенности в своей правоте.

Что же изменилось? Энели не понимал этого сам, но почувствовал изменившуюся реакцию сестры.

– Я сказал, что не готов! – произнес он, сам не понимая, почему говорит так. – Но с той поры прошло достаточно времени.

Сестра глядела на него во все глаза, затаив дыхание.

– Мне еще надо все хорошо осмыслить, но, возможно, ты в чем-то была права.

– Ты согласен?! – Удивлению Лиерии не было предела, и причина крылась не только в словах брата, она почувствовала в Энели нечто новое, и оно вселяло надежду.

– Я сказал, что должен всесторонне рассмотреть твою идею и уже после этого дам окончательный ответ, насколько реально ее осуществление.

На глазах княжны появились слезы, она не верила своим ушам. С ней говорил Князь, или, во всяком случае, тот, кто по праву может им стать.