Глава шестнадцатая
Княжеское обучение
Разбудила Таню Мелта, пришедшая с подносом. После завтрака служанка натянула на нее сливочно-желтое платье с кружевцами, потом заплела волосы в две коротенькие косички и свернула их над ушами тугими улитками. Таня при виде этой прически даже оторопела, ибо такого ужаса на голове не носила давненько, с семи лет уж как…
Но времени возмущаться не было. Мелта подхватила ее ночнушку и исчезла из комнаты.
Оставшись одна, Таня потратила некоторое время на ожидание, – в последнее время ее утро всегда начиналось с визита Арлены. Однако немолодая блондинка почему-то задерживалась, а сидеть в комнате без окон не хотелось. Поэтому Таня, поразмыслив, вышла и направилась во двор.
Воздух был свежим и пряным. Местное зеленоватое солнышко все еще пряталось за каменными строениями замка. Лучи его красили в зелень верхушки зданий напротив.
Она принялась в гордом одиночестве мерить шагами двор. Очень скоро из здания, где находилась трапезная, повалила толпа дам и кавалеров. К ней никто не подходил, и ее это устраивало; воспоминание об Орле напрочь избавило Таню от желания заводить знакомства среди Тарланей.
Дождавшись, когда двор опустеет, она снова продолжала свой променад. Даже наведалась к башне, с вершины которой вместе с Арленой когда-то обозревала окрестности Фенрихта. Увы, серебристая решетка закрывала вход. А открываться сама собой, как тогда перед Арленой, металлическая преграда не спешила. Хотя Таня и прутья подергала, и низ решетки попинала, благо на ногах опять были крепкие ботинки самого что ни на есть спецназовского фасона.
Зверея от безделья, она принялась рассматривать башни и строения по периметру двора, ощущая себя туристкой, попавшей в Средневековье. Двор то и дело пересекали группы и отдельные личности, кто прогулочным шагом, а кто и бодрой трусцой.
К обеду ее нашла во дворе Мелта и утащила обратно в комнату, где уже ждал поднос.
После обеда Таня решила попытаться проникнуть в здания, окружавшие двор. Чтоб, так сказать, изучить местную архитектуру уже не только снаружи, но и изнутри. Может, ей повезет наткнуться на библиотеку. Или на собрание каких-нибудь статуй с картинками. Говоря начистоту, Таня сейчас даже прогулке по местной кухне обрадовалась бы – все какое-то разнообразие.
Но тут в дверь стукнули, влетела Мелта, выпалила:
– Благородная Арлена вернулась и ждет вас для занятий!
Откуда именно вернулась благородная Арлена, служанка уточнять не стала. Просто молча ухватила Таню за руку и потащила вон из комнаты. Их путь лежал к высокому строению в дальнем углу двора.
Местный Элсил успел высоко подняться, пока Таня обедала. И сейчас сиял каплей расплавленного фосфора в самом центре желтого неба, в оправе из персиковых облачков. По двору в некотором отдалении брели несколько мамзелей.
Кованая дверь из темного металла распахнулась после того, как Мелта хлопнула по ней ладонью. Надо запомнить. Хотя этот метод мог подходить только для этой двери…
Внутри открылся восьмиугольный зал. Бестрепетных факелов не было, легкий, слегка голубоватый свет излучали сами стены. Вдоль стен лентой тянулись низенькие, Тане по бедро, шкафчики. Свободным от шкафов был лишь угол напротив двери.
В центре зала стояли в ряд несколько столов со стульями – солидных, украшенных резьбой, с пузатыми ножками.
За самым дальним столом сидела Арлена в черном закрытом платье. Волосы аристократической блондинки выглядели растрепанными и грязными. Над ушами и с затылка свисали сосульки слипшихся волос.
Арлена зевнула, махнула рукой, подзывая Таню. Мелта подтолкнула ее вперед и улетучилась.
– Займемся тем, ради чего вас привели сюда, – провозгласила Арлена. – В первую очередь, княжна Татьяна, вам следует научиться читать и писать. Дайте мне руку.
Таня с некоторой настороженностью подошла, протянула ладонь. Арлена крепко ее сжала. Объявила торжественно:
– Иш варинум диава э графа! Отныне вы умеете писать и читать. Как видите, в нашем мире это делается просто. Не нужно ни прописей, ни букварей.
– Здорово! – мрачно сказала Таня. – И учителей тоже не надо? Вот ваши правители экономят на народном образовании!
Арлена пожала плечами:
– В каждом селении имеется свиток, в котором записаны самые нужные заклятия. В том числе и заклятие грамотности. Но его мало прочесть – оно должно быть подкреплено прикосновением, в котором имеется Сила. Маги, княжна Татьяна, становятся хранилищами Силы, коснувшись один раз Источника. Конечно, к этому еще нужно иметь способности… А простые люди, не имеющие магического дара, используют кристаллы, заряженные Силой.
Она прервалась, прикрыла ладонью зевок и продолжала:
– Так вот, об образовании. Обычно жители деревни покупают мелкие кристаллы и касаются ими детей, прочитав предварительно заклинания. Это вкладывает кое-какие знания в головы даже самых неспособных. Можно также пригласить мага, но они есть не везде. Как видите, наши правители не просто экономят, они вообще не платят. Но мы отвлеклись. Соберитесь, княжна Татьяна.
Она указала Тане на стол рядом с собой. Таня отодвинула стул и села.
– Сначала я расскажу о вещах, которых нет в вашем мире. Как я помню, вас интересовали блюдца и Переходные Врата?
Неспешно встав, Арлена подошла к одному из низких шкафчиков, что стояли у стены. Открыла и достала оттуда диск из серебристого металла диаметром с ее ладонь.
– Это и есть блюдце. Такие имеются в каждом селе или городе, у старосты или городского головы. Чтобы передать сообщение, достаточно прикоснуться рукой к краю этой штуки и позвать. В крупных городах и столицах всегда существует «стража блюдца» – это те, кто сидит у стола где-нибудь в управе или замке властителя, положив руку на такой же диск. Призыв и сообщение звучат, пока пальцы человека касаются блюдца. Стража сменяется, так что оно ни на миг не остается без присмотра. По нему передают новости или страшные вести, как в случае с Яргом. Теперь о Переходных Вратах…
Арлена сунула диск обратно в шкаф, вернулась на свое место.
– Вся нынешняя система Врат была установлена в Анадее самим Даром Тарланем. Три столба, образующие проем Переходных Врат, по сути, есть кристаллы Силы. На них перед зарядкой от Источника Силы наносится заклятие Перехода, так что при прикосновении и произнесении имени нужного пункта Врата срабатывают и открывают туда Переход. Вот и все, что мы знаем.
– Негусто, – сказала Таня. – А что, ни законов, по которым эта Сила действует, ни теорий по поводу того, чем она является, у вас нет?
– Вот останьтесь у нас и займитесь этим, – с улыбочкой ответствовала Арлена. – Тарланьский дом будет только рад обрести ученую княжну.
Таня одарила ее сердитым взглядом. И продолжала:
– А что такое Источник Силы?
– А вот это, – Арлена вдруг стала серьезной, – вам и впрямь следует знать. Источник Силы, моя княжна, это громадный кристалл. Он был привезен в Эррону нашим предком. К тому времени Дар Тарлань уже стал великим князем эрронским. В летописях есть упоминание, что Силой Источник наполнили сами боги. Кристалл стоит в хранилище на первом уровне Алого замка. Больше тысячи лет он был основой, на которой держалась мощь и власть Тарланьского дома. Видите ли, моя княжна, все кристаллы Силы, которые встречаются в Анадее, заряжены от Источника. Но зарядить их не так-то просто. Обязательное условие – один из благородных Тарланьского дома, наследник Великого Дара по мужской линии, рожденный от того, кто и сам когда-то заряжал кристаллы, должен одной рукой коснуться Источника, а другую возложить на кристалл. Тогда, и только тогда Сила потечет в свое новое вместилище.
Была в голосе у Арлены горестная нотка, а печальная задумчивость, в которую она впала, предвещала нерадостное продолжение рассказа.
– Как вы сами понимаете, при таких условиях Тарланьский дом был непобедим. Мы владели несметными запасами кристаллов. Более того, нам принадлежал Источник Силы и только из наших рук заполнялись новые кристаллы. Но в одну страшную ночь Совет магов, люди, которых наш дом пригрел и позволил им вести учет и присмотр за оборотом кристаллов в Анадее, восстал. Большая часть Тарланьского дома была перебита прямо в своих постелях. Немногим удалось спастись. Я одна из них…
– Сочувствую, – вздохнула Таня.
– Лучше посочувствуйте своему дяде, Арсу Тарланю, – бросила Арлена. – Эти презренные придумали способ, как заставить Источник наполнять кристаллы и после изгнания Тарланей. Арсу, второму сыну вашего деда, было тогда всего лишь пятнадцать лет. Маги Совета захватили его, обездвижили заклинанием и привязали к Источнику. Все двадцать с лишним лет по анадейскому летоисчислению, тридцать с небольшим по земному, Арс сидит в хранилище Источника. Его поят, кормят, моют, обтирают – и снова привязывают к Источнику. Говорят, рука его, под которую подсовывают кристаллы, окостенела и сморщилась, как сушеная птичья лапка. А еще говорят, что он совсем не изменился – влияние Источника, не иначе.
Таня выдохнула, сглотнула. В носу у нее защипало.
– А теперь, – снова зевнув, произнесла Арлена, – начнем наши занятия. Весть о вашем существовании уже ушла в мир, и теперь нужно ждать, как она отзовется. Возможно, у нас слишком мало времени для вашего образования. А может, его и вовсе нет. Вам, княжна Татьяна, сейчас нужно как можно больше узнать об истории Анадеи. А также об истории нашего славного рода. Возможно, это поможет найти то неведомое нечто, о котором говорится в катрене.
Таня поморщилась. Ой, сомнения ее брали, что неведомое нечто положено найти именно ей.
– Поговорим для начала об истории Анадеи, – властно сказала Арлена.
Таня вздохнула и подперла щеку рукой, настраиваясь на долгое слушание.
Арлена, к счастью, рассказывала кратко, благоразумно избегая дат.
Сейчас в Анадее была эпоха Велаты Сострадающей, начало которой положила победа Дара Тарланя над адельбергскими магами.
– Зловредные маги, – вещала Арлена, – пришли с юга, с острова Адельберг. Сначала, как гласят летописи, пришельцы расселились по всем крупным городам цивилизованной Анадеи. Их было немного, по две-три семьи на город. Чтобы добыть себе пропитание, они гадали, проводили нехитрые обряды по просьбам горожан. Ничего опасного, сплошные житейские дела – порчи, привороты. А потом вдруг захватили власть во всех городах. В одночасье. Их магия наводила порчу на целые войска, кровавые жертвы, что они приносили, дарили им небывалую мощь. Адельбергские маги гадали на внутренностях, насылали чары и заморачивали. Они поклонялись Рьягу Ненасытному, и время, когда они властвовали над Анадеей, называется эпохой Рьяга Ненасытного.
– А кто такой этот Рьяг? – спросила Таня. Имечко это она уже слышала.
– Демон. Всего демонов семь, и каждый из них противостоит одному из Семи богов. Их имена Лейн Лгущая, Вирхар Хвастливый, Рьяг Ненасытный, Уэн Равнодушная, Трира Мстительная, Файру Ненавидящий, Гелд Непонимающий. Эти демоны суть ступени лестницы, по которой катятся вниз отвергнувшие Семерых богов. От лжи к хвастовству, от хвастовства к ненасытности, от ненасытности к равнодушию, от равнодушия к мстительности, от мстительности к ненависти, от ненависти к непониманию…
– И от непонимания ко лжи, – закончила Таня. – Прямо по кругу, совсем как в вашей молитве. Вот только переход от равнодушия к мстительности непонятный. Тот, кто мстит, от равнодушия далек.
Арлена поморщилась.
– Не стоит даже мысленно заключать демонов в круг, ибо им лучше оставаться разобщенными, княжна Татьяна. А касательно ваших сомнений, так мстящий равнодушен к другим и видит только себя.
– Да ладно, – сказала Таня. – Значит, жили да были адельбергские маги. И что, ничем хорошим эти ребята так и не отличились? Сплошь черные были?
– Они построили множество замков во всей Анадее, – задумчиво ответила Арлена. – Их семьи росли, а жить в городах они боялись. Замки той эпохи, кстати, до сих пор считаются самыми надежными. Теперь таких уже не строят. Адельбергских замков не может коснуться магия, их стены не пропускают чары, и все благодаря невинной жертве в фундаменте замка. Именно тогда и был построен Фенрихт, в котором мы обитаем. Магия крови и жертвоприношений – она вообще-то сильная.
Таня содрогнулась. Арлена поспешно сказала:
– Конец владычеству адельбергских магов положил наш предок, великий Дар Тарлань. В одно утро он вошел в ворота Кир-Авера, столицы Эрроны, принеся магию, которая не нуждалась в жертвоприношениях. Сначала он освободил от кровавых магов Кир-Авер, затем всю Эррону. А потом наш предок прошелся маршем по всем государствам Анадеи. Всюду, куда он приходил, адельбергские маги теряли свою силу и власть. С появлением Дара Тарланя в Анадее началась эпоха Сострадающей богини, ибо он был ее посланцем.
Арлена зевнула и потерла виски ладонями. Потом встала, подошла к шкафчикам, вернулась оттуда с внушительной стопкой книг. Книги она бухнула на стол перед Таней. Из переплетов вылетело облако пыли, столешница жалобно заскрипела.
– Итак, княжна Татьяна… В этих книгах есть все, что нужно и должно знать княжне Тарланьского дома.
Таня печально посмотрела на кипу томов. Книг было штук восемь, они были разного цвета и разной степени изношенности. Роднило их только одно – солидная толщина.
– За вами придут, когда настанет время ужина, – церемонно сказала Арлена. – Сегодня вы еще столуетесь в своей комнате, но завтра я отведу вас в общую трапезную. А теперь читайте. Лучшие знания – это те, над которыми трудишься, не так ли, княжна? Вон в том углу, где пусто, уборная. Хлопните по стенке слева, дверь и откроется. До встречи.
Она присела в низком реверансе, еще раз зевнула и преспокойненько ушла. Таня вздохнула и решительно взялась за первую книгу из стопки.
Буквы здешнего алфавита напоминали россыпь завитушек. К ее изумлению, книга была явно типографского производства – одинаковость букв и ровность строчек говорили сами за себя. Видимо, здешняя магия добралась и до книгопечатания.
Заглавие книги гласило: «История рода Тарланей». Таня вздохнула и принялась читать.
«В осень пятьсот двадцать шестого года эпохи Рьяга Ненасытного в город Кир-Авер пришел молодой человек. Доподлинно известно, что он вошел в город через Зеленые врата, потому как потом, став князем Эрроны, этот молодой человек сам поведал своим подданным, что впервые пришел в свою будущую столицу пешим и босым, чрез Зеленые врата. Великий дар и магическое могущество Дара Тарланя проявились уже в тот момент. Ибо всякий входящий в Кир-Авер должен был уплатить пошлину клану Бегар, что правил городом в то время. Дар же заявил, что у него нет монеты для оплаты. И стражники пропустили его в город, хоть и не должны были…»
Таня хмыкнула. Скорей всего великий предок, придя в город босым, показался стражникам настолько жалким, что его пропустили просто так. Из жалости.
«Войдя в город, Дар Тарлань тут же отправился на городской рынок, где нанялся к зеленщику перебирать фрукты. Оплатой Дару Тарланю стали гнилые плоды, которые ему позволили съесть. Об этом факте его биографии известно всем, так как сам великий князь Дар неоднократно рассказывал близким своим и придворным о том, что первой пищей, которую он вкусил в столице своего княжества, были гнилые фрукты».
Таня покрутила головой. Получается, предок у нее был сущий бомж. Нищий, босой, жрущий гнилые фрукты. И при этом местные еще считают, что она по маме – простолюдинка. Лучше бы глянули, от кого она происходит по папе!
«Потом будущий великий князь предложил зеленщику прочесть над его фруктами заклинание, которое предохраняло бы их от порчи. Подлый торговец позволил сделать это, и заклинание заработало от касания великой длани Дара Тарланя. Но преподлейший человек этого не знал. Он стал смеяться над Даром, называя его сумасшедшим…»
Что и неудивительно, ехидно подумала Таня.
«А затем торговец выгнал Дара Тарланя, не дав ему за труды даже ломаной монетки. Но фрукты в его лавке и впрямь перестали гнить. Это заметил зеленщик напротив, который видел, как смеялся подлый торговец над великим Даром. Он разыскал великого в своей скромности Дара Тарланя, который в то время зарабатывал на пропитание, работая тестомесом у пекаря. Второй зеленщик попросил будущего великого князя прочесть и над его фруктами заклинание, которое сохранит их в целости и сохранности. А еще он спросил, не может ли Дар Тарлань навести порчу на фрукты соседа. Но Дар Тарлань отказался».
И как только великим князем стал, такой добренький, подивилась Таня. Не иначе попалась ему разумная женщина и сумела-таки приструнить души прекрасные порывы, направив их в правильное русло. Был прекраснодушный мечтатель, а стал великий князь.
«Но тем не менее второй зеленщик заплатил Дару Тарланю столько, что он смог снять комнату в трактире возле рынка. Фрукты же первого зеленщика распродались. Но он разленился и отвык заботиться о своем товаре, и фрукты, которыми он торговал потом, сгнили. А второй зеленщик, который был честен, познал невиданное процветание, ибо Дар Тарлань всякий раз приходил к нему за товаром и читал заклинание над его корзинами. Уразумев свою неразумность, первый зеленщик стал просить великого Дара о той же милости. И Дар Тарлань снизошел, однако навещал криводушного человека не так часто, как другого, честного и достойного».
Таня утвердилась в своем мнении, что великого князя из этого лопуха Дара Тарланя сделала некая женщина. Шерше ля фам, однако.
«Прознав об этой истории, к Великому Дару Тарланю потянулись торговцы с рынка. Среди них был человек по имени Альгерда. Маги клана Бегар только что забрали из дома Альгерды его юную дочь. Участь, что ее ждала, была ужасна: маги хотели использовать невинную деву для кровавого гадания. Оной деве еще не исполнилось и четырнадцати. А церемония гадания была такова, что пережить ее юное невинное создание не могло. Альгерда не хотел этого…»
Что и неудивительно, подумала Таня.
«Он предложил Дару Тарланю все свое имущество, дабы спасти дочь от страшной участи. Альгерда был богат. Но не это подвигло Дара Тарланя на свершение сего дела, а благочестивая его натура и предобрейшее сердце. Дар Тарлань отказался от вознаграждения. И, опоясавшись мечом…»
Таня зевнула и положила голову на книгу. Раннее пробуждение и монотонное повествование сказались – она уснула быстро, почти мгновенно, стоило только ее щеке коснуться прохладного книжного листа.
Разбудила ее Мелта, пришедшая, чтобы отвести Таню в комнату, где ждал ужин.
Дни тянулись за днями, и все они были заполнены учебой. К ужасу Тани, в число уроков вошли и местные танцы – этакая затяжная кадриль, состоящая из скользящих шагов, поворотов, приседов и взмахов. Махать руками следовало как можно изящнее, а приседать как можно ниже. Таня время от времени начинала ерничать, рисуя руками кренделя в воздухе и приседая чуть ли не до полу. Но учитель танцев, благородный Ленклав Тарланьский – он с первого урока потребовал, чтобы Таня именовала его именно так, – на выходки княжны глядел спокойно. Потом как-то раз обронил, уже в конце урока:
– Весьма интересные упражнения. Вы заметили, княжна Татьяна, что после них ваш реверанс стал четче? Выполняйте эти движения постоянно, прошу вас. Через месяц ваша грация может стать, не побоюсь этого слова, вполне сносной.
После этого сомнительного комплимента Таня перестала ерничать. А жаль, хоть какая-то отдушина была.
Большая часть времени была отдана урокам географии и истории стран Анадеи. Их вела сама Арлена. По вечерам каждый день притаскивался старичок с замороженным лицом, благородный Онлит. Он укладывал на резной стол перед Таней два громадных альбома с тщательно разрисованными страницами и принимался просвещать ее на предмет того, какие животные и травы имеются в разных странах Анадеи.
Говорил благородный Онлит тихо, ровно выговаривая слова, на Таню смотрел редко. Раза два она поймала старичка на том, что он глядел поверх ее головы и блаженно улыбался кому-то или чему-то, растворенному в пространстве.
И ей стало жутко.
Наверное, поэтому на его уроках Таня сидела тише воды ниже травы и довольно успешно научилась различать зверей, птиц и древесно-травяное изобилие, с удивительным тщанием прорисованное на картинках в альбомах Онлита.
Но самыми страшными для Тани были обеды и ужины, потому что ради них приходилось спускаться в общую трапезную. За стол князя ее больше не звали, место Тане определили в конце одного из столов, в компании семнадцати девиц.
Ввели Таню в их общество очень просто. На следующий день, как и было обещано, Арлена отвела ее в трапезную – громадный зал, залитый светом нескольких десятков флигов, с громадным столом в виде буквы «П». Пожилая блондинка подвела ее туда, где сидел весь местный девичий бомонд. Весьма официально представила ей одну девицу за другой и сразу после этого удалилась к своему месту у дальнего стола.
После ухода Арлены никто не сказал Тане ни слова. Словно ее и не существовало. Все повернулись к своим тарелкам и затрещали на милые девичьи темы. Платье с оборочками в локоть или в палец? Какой новый аромат изобретут халкидийские парфюмеры этой зимой? Мешают ли высокие каблуки, которые, как говорят, появились в Эрроне, величественной походке или, наоборот, помогают? Ну и тому подобные важные вопросы.
Таня, сжав зубы, заняла стул на самом краю. Поведение юных красоток, среди которых было несколько княжон, а все остальные носили гордое звание «благородная девица такая-то», шибко смахивало на бойкот. Таня подозревала в этом происки Орла – но, если вдуматься, девицам и без него было за что злиться на Таню. Явилась безродная, географии не ученая, но с заранее уготованным великим будущим. И пусть означенное великое будущее не более чем вероятность, оно все равно выделяло незаконнорожденную среди всех, причем самым обидным образом выделяло.
К открытым оскорблениям девицы Тарланей не приступали, но время от времени начинали бурно обсуждать, что же случилось с гардеробом княжны Элерии. Больше всего местных мамзелей волновал вопрос, какой именно нищенке этот гардеробчик достался.
Таня, отлично помнившая, откуда взялись на ней платья с подолом «в две ладони ниже пяток», только стискивала зубы. И делала отсутствующее лицо, дескать, у меня свои думы в голове, я вас в упор не слышу. По школьному опыту она знала: отреагируешь – и девицы сорвутся с цепи. Начнут скорее всего с матери, посмевшей родить вне брака, затем переключатся на то, как она управляется с местной двузубой вилкой, потом еще что-нибудь припомнят. В общем, темы для обсуждения всегда найдутся.
Орл все эти дни, в отличие от мамзелей, вел себя на удивление тихо. И на нее практически не смотрел, а ходил с этакой задумчивостью на челе, словно судьбы мира решал.
Но упрямое Танино молчание проблему не сгладило. Она начала ловить на себе озлобленные взгляды исподтишка, сначала редкие, потом частые. Мамзели с удвоенной энергией принялись обсуждать случаи, когда презренные простолюдинки завлекали в свои объятия, пропахшие потом и навозом, благородных людей. А поскольку у отцов-простолюдинов не было денег, чтобы над их дочерьми маг-лекарь прочел заклятие «пустоцвета», то от этих гадких связей еще и незаконные уродцы нарождались, вот ужас-то и стыд!
Кризис назревал, как чирей, и наконец прорвался.
В один прекрасный день сидевшее рядом с Таней волоокое создание подставило ей подножку как раз в тот момент, когда она выходила из-за стола. Учитывая, что из трапезной Таня всегда удалялась с особой радостью – на подъеме, так сказать, – падение получилось неординарное. Таня полетела на пол с размаху, с силой приложившись о каменный пол ладонями и лицом. Взметнувшиеся юбки накрыли ее опадающим парашютом, так что по коленкам, уже отвыкшим от свежего воздуха, пахнуло холодом.
Она рывком села в полуобороте, подтянула ноги в волне скомканных темно-розовых юбок. Девицы хихикали, благородные Тарланьского дома, те, что были постарше и сидели дальше, глядели на нее полубрезгливо-полужалостливо. От дальнего стола спешила Арлена.
Есть вещи, которые прощать нельзя, подумала Таня.
И ощутила, как машет ручкой ее самообладание.
Она взлетела с пола рывком, осознавая, что брови и верхняя губа сами собой задираются вверх, а из горла вместе с выдохом вылетает шипение. Сделала шаг, взметнув одной рукой юбки, подступила вплотную к своей обидчице. Та в ответ махнула рукой, Таня прогнулась, отдергивая голову, перед глазами мелькнули длинные блестящие ногти.
В ответ на такую агрессию она просто распялила ладонь и ухватила нежную шейку милой девицы сзади. Жамкнула с двух сторон – там, где под кожей проходили жгуты чувствительных жил. Девица пискнула, застыла, вскинув ручки, обездвиженная болью. Таня радостно вскрикнула и с восторгом макнула красотку лицом в тарелку. Пришло время делать косметическую маску.
– Княжна Татьяна, отпустите ее, или я вас обездвижу, – пригрозила Арлена, стоявшая за спиной.
И Таня отступила, разжимая сведенные от злости пальцы.
Она не стала оправдываться. Просто крепко сжала руки и посмотрела на Арлену, сверкая глазами.
Благородная дама, за спиной которой сгрудились прочие Тарлани, несколько мгновений глядела то на Таню, то на девицу.
– Поскольку мне приблизительно ясна причина этой ссоры, – до ужаса официальным тоном начала она.
– Приблизительно?! – возмутилась Таня. – Да весь зал видел, как я упала! Эта…
Она запнулась, ибо поняла, что в анадейском языке нет слова, которое хотя бы наполовину приближалось к образной красоте российского термина «лахудра». И «заразы» там тоже не было, и «кикиморы».
Но когда у нашего человека проблема с эпитетами, он демонстрирует познания в зоологии.
– Эта крыса подставила мне подножку! – рявкнула Таня после секундной заминки.
Милая девица, уже вынырнувшая из тарелки и размазывающая по лицу подливу с ошметками бурых овощей, завопила:
– Она сама! Сама упала! Я не виновата, что эта корова путается в собственном подоле и ходит, как кобыла!
Похоже, местные тоже широко использовали в своем лексиконе зоологические термины.
– Нет так громко, я все слышу, – поморщилась Арлена. – Княжна Орелия, князь уже удалился, поэтому он не видел, как вы развлекались. Но я ему все расскажу, не сомневайтесь. Сегодня же вечером вы отправитесь на аудиенцию к светлейшему князю. Наказание вам определит лично он – для меня это неуместно, учитывая ваш титул. Княжна Татьяна…
Таня вытянулась и застыла с высокомерным лицом. Сейчас ругать будут.
Но тут через толпу Тарланей, которые собрались за спиной Арлены, пробрался один из княжьих бодигардов – здоровенный детина в темном. Приник на мгновенье к уху Арлены, прошептал несколько слов.
– Княжна Татьяна, – тут же возвестила та, – нас вызывает князь. Следуйте за мной.
Украшенная подливой девица бросила на нее победоносный взгляд – и залилась слезами. Кое-кто из Тарланей бросился ее утешать, остальные раздались перед Арленой, давая ей дорогу. Таня последовала за ней с каменным лицом, выпрямив спину.
Не иначе как у милого дедушки имелись доносчики среди придворных, вот ее и призвали на ковер столь оперативно.
Путь из трапезной в кабинет светлейшего они проделали в полном молчании.
В камине снова пылали поленья, но кресло, в котором ранее сидел князь, на этот раз занимал незнакомый мужчина. Лысый на полголовы и повязанный как раз по краю лысины пыльно-серой лентой. Складчатая хламида того же пыльного цвета, что и лента, укрывала костлявые, но широкие плечи незнакомца. Сам князь сидел у длинного стола и перед ним была разложена громадная, с журнальный стол величиной, книга. Страницы медленно взмывали и перелистывались, князь что-то там просматривал, и появившихся Арлену с Таней удостоил лишь коротким взглядом.
Зато незнакомец у камина вскочил, сделал несколько шагов, приблизившись к женщинам вплотную. Взгляд его жадно рыскал по их лицам. Арлена присела, и Таня повторила поклон, успев заметить, что серую ленту на голове незнакомца украшал серебряный значок: перевернутый равнобедренный треугольник на фоне столь знакомого и, похоже, межмирового уже символа сердечка. Украшение? Знак принадлежности к некоему сообществу?
– Да будет вечен круг, почтенный служитель Милосердного, – пропела Арлена.
Незнакомец облизнул пересохшие губы. Сказал клекочущим голосом:
– Да будет. И благословение Семи на вас, благородные госпожи. Кто из вас княжна Татьяна?
У Тани почему-то захолонуло сердце.
Арлена слегка развернулась к Тане, запела:
– Позвольте, почтенный служитель, представить вам благородную княжну Татьяну Тарланьскую. Княжна Татьяна, позвольте представить вам почтенного главного служителя Коэни Милосердного из храма Таруса. Вы меня не знаете, почтеннейший служитель, но я посещала храм и видела вас. Мое имя Арлена Тарланьская.
Ага, подумала Таня, а вот и первый божий человек, которого она здесь видит.
– Я должен привезти вас в храм. Я пришел за вами, – объявил служитель. Голос его прервался.
От стола, за которым тихо-тихо посиживал дедушка, подплыл высокий хрустальный бокал с красноватой влагой. Торкнулся в руку лысого служителя. Тот не глядя ухватил подношение, одним долгим глотком опустошил бокал, потом разжал пальцы, оставляя его в воздухе.
Но бокал не упал, а лишь нырнул вниз и убрался обратно к столу.
– Мне приснился сон. – Лысый сверлил Таню пронзительным взглядом. – Ко мне пришел тот, кому я посвятил всю свою жизнь…
Поскольку нос и веки у лысого были исчерчены характерными красными прожилками, Тане захотелось брякнуть: зеленый змий, что ли? Но она прикусила язык. На анадейском змий означал гада ползучего, и ничего больше.
– Кто же вам приснился, почтенный? – тихо спросила Арлена.
Костистое лицо служителя Милосердного озарилось вдруг блаженной улыбкой.
– Светом осиянный… сам Коэни. В плаще, подобном моему, и с непокрытой головой. На босых ногах мозоли набитые и шипы вонзенные.
Служитель излагал все так складно, что Таня даже заслушалась.
– Он пришел и сказал… – Лысый с придыханием протянул к ней руку. – Найди в доме Тарланьском княжну, а имя ей – Татьяна, и пусть она придет в мой дом.
– А что же он лично ко мне в сон не пришел и лично меня не пригласил? – столь же проникновенным тоном осведомилась Таня.
Служитель судорожно ухватил полы плаща, подтянул их вверх и застыл с прижатыми к груди кулаками, из которых складками свисали пыльно-серые фалды. Потрясение на его лице потихоньку сменялось гневом.
Арлена смотрела недовольно, прикусив губу. Со стороны стола донесся мощный удар – громадная книга, которая перелистывалась перед князем, резко захлопнулась.
– Княжна, разумеется, поедет, – звучно сказал дедушка. Тона он не повышал, но голос его почему-то прогремел в кабинете троекратным эхом. – Думаю, ей давно следовало посетить главный храм Семи и особенно – молельный дом Коэни Милосердного. Ибо существуют некоторые, кто нуждается в милосердии больше прочих, потому как не ведают, что творят и в особенности что говорят. Не так ли, княжна?
Суровый взгляд Арлены говорил, что не соглашаться с дедулей будет для Тани смерти подобно.
– Да, – согласилась Таня. Злость и обида, что наполняли ее после инцидента с княжной Орелией, вдруг исчезли. И желание плеваться ехидными словечками ушло вместе с ними.
Правда, на лысого она все равно смотрела с опаской. Взгляд у него был очень уж фанатичный.
– Благородная Арлена будет сопровождать княжну, – добавил дедуля. – Я уже распорядился, экипаж готовят.
– Немедленно! Нужно ехать немедленно! – воскликнул лысый. Шагнул, вцепился в Танину руку. Гнев с его лица потихоньку уходил.
Чужая ладонь, легшая на запястье, была потной, и Таню охватила волна брезгливости.
Арлена с ласковой улыбочкой протиснулась между ними, сняла когтистые пальцы с Таниного запястья, бестрепетно положила их себе на руку, зажурчала:
– Надеюсь, почтенный служитель, вы поедете с нами. И по дороге еще раз расскажете мне о боге. Каким он был в вашем сне?
Эти двое пошли на выход, а Таня вдруг ощутила мощный толчок сзади. Едва не упав, она сделала по инерции несколько шагов и обернулась.
Дедуля сидел у стола и сердито смотрел на нее, указывая глазами на парочку, которая как раз в этот момент выходила из кабинета. Пониже талии Таню опять что-то толкнуло, уже полегче, и князюшка сердито передернул бровями.
Посыл был понятен: Тане настоятельно советовали идти в храм, на свиданку к богу.
Она поплелась за Арленой и служителем, поневоле слушая их разговор.
Коэни Милосердный лысому приснился в облике светозарного юнца. С босыми ногами и в храмовом плаще…
У выхода из здания, где помещались апартаменты князюшки, их ждал «экипаж феодальной Барби» – вишневая коробочка в серебряных накладках, кони в попонках, с уздечками в финтифлюшках и гривами, уложенными волнами. У Тани появилось подозрение, что здешний конюх всю жизнь мечтал стать парикмахером, вот и отыгрывается теперь на лошадках. Конюх-куафер, ешкина малина…
Арлена вместе с лысым первая погрузилась в карету, Таня последовала за ними.
На сей раз помощи прислуги ей избежать не удалось. Кучер, похоже, был специально проинструктирован на этот счет, потому что вытянул руку прямо над ступеньками, перегородив Тане путь.
Она посверлила его некоторое время возмущенным взглядом – мол, как ты смеешь, смерд, княжне препятствовать? Внутренне содрогнувшись, правда. Что-то она начала в последнее время окняживаться. Вот и слуг перестала реверансами приветствовать, уж больно они от этого пугались.
Но кучер не отступил. Даже одарил Таню в ответ суровым взглядом, преисполненным достоинства: дескать, это мой святой служебный долг, вы же должны понимать.
Так что Таня со вздохом положила руку ему на запястье. И поднялась в карету княжна княжной: правая рука приподнимает подол, самую чуточку, только чтобы не споткнуться, левая небрежно возложена на длань прислужника, взгляд устремлен вперед, на морде княжья скука и утомленность от сего мира.
В карете Арлена со служителем бурно обсуждали, почему у Коэни во сне ноги были сбиты и усажены шипами. Не есть ли это знак, что даритель Милосердия страдает из-за путей, которые избирают люди? И куда катится мир?
Почему во всех мирах так любят обсуждать направление, в котором катится мир, подивилась Таня. Она примостилась на скамеечке напротив Арлены и лысого, отдернула шитую занавеску.
По ту сторону кареты стоял Орл. И глядел на нее злобно. Слева от него в стайке спешно удаляющихся дам виднелось фиалковое платье княжны Орелии, и Таня вдруг задалась вопросом, уж не родственнички ли они. Орл и Орелия… Хотя здесь все друг другу родственники.
Карета дернулась, и Орл поплыл назад.
Перед Переходными Вратами она сама, не дожидаясь Арлены, задернула занавеску. Чем заслужила одобрительный взгляд пышнотелой наставницы. От Врат прилетел вопль кучера:
– Тарус!
И карета тронулась вперед. Стук окованных колес по камню быстро смолк, сменившись вязким шорохом, исходившим от осей. Заехав во Врата, экипаж поехал мягко, словно по натянутому ковру, и лишь самую чуточку покачивался из стороны в сторону.
Пока ало-розовые отблески из Безмирья заливали кровью серебряное шитье внутри кареты и профиль Арлены, повернутый к лысому, Тане в голову вдруг пришла мысль: стало быть, она и впрямь является той самой четырнадцатой дочерью. Если только местный слуга божий не врет про сон, а Арлена не врет про богов, и они в их мире таки существуют.
Таня содрогнулась. Пророчество было про нее. А точнее, она была для пророчества.
Как только они выехали из Врат, кто-то просунул в окошечко руку и отдернул занавеску.
– Доброго вам дня, – сказало появившееся в окошечке мужское лицо, простое, с мощными надбровными дугами и ломаным носом. На высокий лоб падали светлые всклокоченные пряди волос. – Имя, цель прибытия?
Ниже шеи человек был затянут в потертую черную кожу. Такую же униформу Таня видела в Ярге на людях герцога Бореска. Местный мундир?
Лысый мужчина напротив нее подался вперед, хрипло каркнул:
– Я главный служитель Коэни в этом городе! Везу…
Он на мгновенье запнулся, но тут вмешалась Арлена:
– Почтеннейший служитель сопровождает нас в храм. Мы – дамы Тарланьского дома. Желаем помолиться у Стены Молений, дабы наши скромные мольбы о милосердии коснулись слуха самого бога.
– Не врете, я вижу. Проезжайте, – буркнуло лицо. – Раз из Фенрихта, значит, идете как свои. Беспошлинно. И благословение Семи на вас, почтенный служитель. Простите, что я вас не узнал. Редко хожу в храм.
– А следовало бы, – забурчал лысый.
Личность исчезла из окошка, аккуратно прикрыв за собой занавеску. Пришлось отдергивать ее заново.
Сначала Таня увидела внутреннее убранство какого-то большого строения, но они почти сразу же выехали из него, и в карету хлынул зеленоватый свет местного светила. А вместе с ним шум, запахи и виды большого города. Она вдруг поняла, насколько отвыкла от цивилизации, сидя в Фенрихте. Там было тихо, мирно, малолюдно. И даже когда все Тарлани выходили из трапезной после обеда, двор все равно казался полупустым.
А тут вокруг перекликался голосами большой город. Шли люди, бегали дети. В окошко виднелись одноэтажные каменные дома, фасады их украшали витые колонки и застекленные окна. Таня, высунувшись из кареты, на архитектурные чудеса Таруса взирала с немым изумлением. Надо думать, и тут поработала магия, потому что такой уровень архитектуры Средневековью не свойственен.
Экипаж свернул на другую улицу, покатился быстрее – дорога пошла под уклон. Тут стояли дома побогаче, в три-четыре этажа, щедро разукрашенные балкончиками, лепниной и фресками удивительной красоты.
Тане хотелось задать кучу вопросов. Ну например, что продает тот скрюченный человечек на углу улицы, у которого с рук свисают связки темных полос, напоминающих толстую кожу? Почему на этом углу висят гирлянды стелющихся по ветру шарфов?
Но Арлена так упоенно обсуждала с лысым труды некоего Чевра, главного служителя Эригу из Хаерны, что прерывать ее Таня не решалась.
Дорога, до этого идущая покато вниз, перешла в крутой спуск. Экипаж покатил еще живей. Таня с любопытством высунулась из окошка и в просвете дороги внизу увидела серую громадину.
Шестиугольный замок возвышался в котловине, куда спускался город. Высокая стена окружала три гигантских здания.
На каждом из шести углов замка лепились тонкие изящные башенки, а еще напротив каждого угла поднимались башни, полностью вынесенные в город. Бастионы. Их венчали флаги, где змеилась серая полоса на белом фоне. Стены вынесенных башен прорезали высокие стрельчатые окна. И в довершение ко всему каждую башню соединял с замком мост, перекинутый высоко над улицами города, продолжавшимися в проеме между башнями и стенами замка.
– О! – выдохнула Таня, заглядевшись на цитадель.
И вновь ощутила перемены, произошедшие в ней за последнее время. Раньше она бы выкрикнула «вау!» или «ух ты!» А вот сейчас – благовоспитанное «о»…
Арлена оторвалась на мгновение от разговора с лысым служителем, бросила:
– Это замок Вагран, родовое гнездо герцогов Боресков и всего их рода.
Экипаж, спустившись вниз, проехал впритирку к замковым стенам, дав Тане возможность полюбоваться летящими росчерками мостов на фоне пронзительно-желтого неба в кипени лимонно-персиковых облаков.
Карета еще два раза свернула, удаляясь от чуда из серого камня, и высадила их на небольшой площади. Таня, спустившись по ступенькам в самой что ни на есть княжеской манере – из-под юбок выглядывает только кончик башмачка, прислуга почтительно поддерживает за ручку, – увидела комплекс из нескольких башен, идущих по кругу и увенчанных шпилями. Взгляд ее скользнул вверх.
И она застыла.
Над шпилями клубилась гигантская древесная крона. Бордовая в охристых бликах. Ствол дерева – ровный, круглый, безупречный – она сначала приняла за еще одну башню, выстроенную в центре. И откуда у них такие мастодонты в растительном мире?
– Дом богов наших, – поспешно сказал лысый, оборачиваясь к ней и склоняясь в полупоклоне. – Сюда велел вас привести мой небесный покровитель, княжна Татьяна. Надеюсь, вы понимаете всю незаурядность события, оказанную вам высокую честь? Следуйте за мной!
Таня без особой радости кивнула. И двинулась за лысым вместе с Арленой, разглядывая кладку башен и стен, что их соединяли.
Черно-бурый камень, уложенный крупными блоками и отполированный до зеркальной гладкости, отблескивал на солнце. Пахло чем-то горьким и сладким одновременно, а еще теплой пылью и птичьим пометом. С крыши одной из башен сорвались птицы, закружились стаей, ушли в крону.
За полукруглым входом, прорезанным в стене, шел деревянный помост. Арлена, сделав несколько шагов по гулким доскам, остановилась. Церемонно сказала:
– Мы немного отстанем от вас, почтенный служитель. Княжна Татьяна первый раз в вашем храме, ей требуется наставление, ибо она во многих вещах еще не осведомлена.
Лысый понимающе вскинул и опустил брови, поклонился и пошел по помосту, огибая ствол.
Арлена, вопреки Таниным ожиданиям, не принялась сразу же поучать, а глубоко и проникновенно вздохнула. Этак мученически.
– Ну что еще, благородная Арлена? – буркнула Таня.
– Я не знаю, следует ли мне теперь давать вам наставления, княжна Татьяна, – тихо сказала Арлена. – Если уж сам Милосердный призвал вас и тем самым подтвердил, что вы особая, тогда кто я такая, чтобы указывать деве из пророчества?
– А вы представьте, что ваш жрец на ночь переел лишка, вот ему и привиделось разное, – так же тихо сказала Таня. – Какая дева из пророчества, благородная Арлена? Я, если честно признаться, даже и не дева вовсе.
Был у нее грех в последнем классе; уж больно хорош был собою Витька Оскольников, ее одноклассник, высокий парень с длинными ресницами и гибкими пальцами пианиста. Вот и оступилась, о чем многократно потом жалела, ибо Витька многим растрепал о сем прискорбном факте.
У Арлены иронично дернулся уголок рта.
– Я про состояние души, не тела. Разумом и душой вы, княжна Татьяна, не просто дева – дите малое. И тем не менее… Конечно, ваше положение четырнадцатой дочери высоко. И вознесет вас еще выше среди благородных Тарланьского дома. Но прошу вас – молчите. Не спрашивайте ничего в храме, не говорите того, что залетает в вашу головку. Тарланьскому дому сейчас нежелательно ссориться со служителями главного храма Керсы.
– Буду нема как рыба, – твердо пообещала Таня.
– Лучше как камень, – сказала Арлена. – Рыбы, как я слышала, машут плавниками и хвостом и так выражаются.
Таня кивнула. Тоскливо глянула на мощный ствол, что возносился рядом с ней гладкой башней, обтянутой шелковистой корой кофейного цвета. Как раз на высоте ее роста от ствола отходила веточка с багряно-бордовой листвой, украшенная двумя белыми цветами с кремовыми каемками. Цветы были крупные, незамысловатые, на манер яблочных.
Ее строгая наставница подхватила юбки строго выверенным жестом – подол серо-голубого платья над досками вознесся на положенные полсантиметра, не больше. Затем развернулась и пошла вокруг ствола. Таня, прежде чем последовать за ней, протянула руку и коснулась пышной бордовой листвы. Потом, осмелев, чуть нагнула ветку, понюхала цветок.
Запах был тот самый, горьковато-цветочный, которым пахли ее платья по утрам, когда их приносила Мелта.
После соприкосновения с природой она оставила ветку в покое, подобрала собственные юбки и двинулась вперед. Арлена стояла вместе с лысым у входа в одну из гигантских башен. Таня была в трех шагах от них, когда до ее слуха долетел первый крик. Даже вопль.
Кто-то что-то кричал про дерево.
Сначала она увидела, как главный служитель Коэни поднимает вверх костистое лицо, заламывает руки – и шагает вперед не глядя. Изумление и даже ужас на лице Арлены.
И только потом Таня развернулась и глянула на дерево сама.
Взгляд ее зацепился за ветвь, отходившую от ствола на уровне двухэтажного дома. Ветку окутывала белая кипень, и Таня поначалу решила, что это цветы.
Но затем ее глаза скользнули выше, и она похолодела.
В бордовой древесной шапке над шпилями ширились белые пятна, росли, превращая крону в белое облако. Прилетел, кружась, опавший лист – длинный лепесток белого глянцевого шелка.
Арлена, мгновенно очутившись рядом, напряженно спросила, приглушив голос:
– Вы касались дерева, княжна?
– Я цветочек понюхала, – промямлила Таня.
Наставница энергично распорядилась все тем же тихим голосом:
– Молчите. Обо всем молчите. Будем надеяться, что никто не свяжет ваше появление и белую листву. О, Семеро…
Таня судорожно кивнула соглашаясь. О черт…
Арлена шагнула еще ближе, приникла к ее уху, прошептала проникновенно:
– Я была неправа. Все мы были неправы! В пятой строке катрена – не предсказание того, что вы сделаете. Там знаки, указующие на ваше появление! И тут вы не лекарство, а причина…
Она оторвалась от Таниного уха, обвела взглядом внутреннее пространство двора. Распорядилась вполголоса:
– А теперь ужасайтесь. И поискреннее.
Таня тут же изобразила на лице гримасу немого страха, открыла рот пошире, чтобы всем было ясно, в каком она ужасе. Переплела пальцы, прижала руки к сердцу. Нечто подобное она видела у дамочек, изображенных на картинках по библейским сюжетам.
Сделано было вовремя, потому что лысый перестал наконец махать руками перед стволом и повернулся к ним. Во взгляде его подозрение мешалось с прозрением.
– Ах какой ужас! – возопила Арлена. – Я слышала о хвори, что поражает деревья в Илазире, но неужели это началось и здесь? Что теперь будет с лесами вокруг Фенрихта?
– Кошмар! – поддержала ее Таня.
Служитель размашисто подошел, возвестил:
– Стоило вам войти в храм, как случилось это! Кто вы, княжна Татьяна? И почему Коэни велел привести вас сюда, в свой дом? Почему именно сейчас проявилась эта зараза… эта болезнь?
У Тани прямо язык защипало – так ей захотелось посоветовать лысому спросить об этом напрямую самого Коэни. Но она помнила о неких обстоятельствах, а посему этот язык прикусила.
– Это печальное совпадение, не более того, – твердо сказала Арлена. Жалостливо вздохнула: – Бедное дитя! Коэни знает, как сильно княжна Татьяна нуждается в милосердии. Она потеряла отца, и эта потеря до сих пор не дает ей опомниться. И обрести… э-э-э… душевное равновесие и здравый ум. Видите ли, княжна у нас не в себе. Что вы могли заметить еще в замке по ее поведению.
Таня спешно свела глаза на переносице и позволила нижней челюсти слегка отвиснуть. В голову ей прокралась крамольная мысль, а не капнуть ли заодно слюной на помост…
– Думаю, нам лучше прямо сейчас припасть к Стене Молений – вдруг да свет милосердия Коэни озарит несчастную княжну и ей полегчает, – со значением провозгласила Арлена. – Если вы, предобрейший служитель, вознесете вместе с нами ваши мольбы, думаю, вы нам сильно поможете. Но не знаю, смеем ли мы претендовать на ваше время в этот печальный сил, когда храмовое дерево поражено серьезной хворью… И все это ради девицы, скорбной рассудком!
Служитель несколько мгновений сверлил их подозрительным взглядом, затем сказал с напускным безразличием:
– Стало быть, вы непременно хотите помолиться возле Стены? Похвально. Пойдемте, благородная Арлена. Поскольку мой первый долг – нести милосердие людям, я отрину думы о бедах моего храма и вознесу свои мольбы рядом с вами.
Лысый и Арлена развернулись практически одновременно и зашагали в гигантскую круглую башню, у входа которой они стояли. Таня вошла следом.
По громадному залу тянулись лавки, на стене в дальнем конце поблескивали сердца с треугольниками основанием вверх. Тот же символ она видела на лбу у служителя.
Скамейки были пусты. Надо думать, все, кто тут сидел до этого, стояли сейчас на помосте, задрав головы.
Вслед за Арленой Таня прошла по проходу между лавками. Под знаками на стене висели белые лоскутки, похожие на бумагу. Ей хотелось спросить, что это, но она помнила наставления Арлены: молчать, молчать и еще раз молчать.
Хотя мысль о том, что расспросы о бумажках и сердцах только укрепят ее образ тронутой, у нее мелькала. Местные, надо думать, обо всем этом узнают еще в раннем детстве, для них это очевидно, а очевидных вещей не знает лишь дурак. Что и требовалось доказать.
Арлена со служителем опустились на скамью перед стеной с сердцами. Таня присела рядом, глянула искоса. Хочешь не хочешь, а придется изображать молельный раж. Слова местной молитвы она вроде помнила. Но не знала, положено ли при этом двигать руками. И если положено, то как.
Пышная блондинка громко сказала, и голос ее наполнил пустоту храма:
– Простите, почтенный служитель, но бедная княжна настолько нетверда умом, что так и не смогла заучить молитву в полном объеме.
– Мы помолимся вместе, благородная госпожа, – заявил служитель. – И пусть княжна вставит слово, где сможет. Если сможет.
Арлена переплела ладони и прижала руки к животу под пышной грудью, Таня сделала то же самое. Дуэт двух голосов, одного скрипучего и одного мелодичного, вразнобой завел:
– От честности к скромности, от скромности к воздержанию, от воздержания к состраданию…
Нога Арлены, спрятанная под юбками, пнула Танину лодыжку, и та вплела свой голос:
– От сострадания к милосердию, от милосердия к любви, от любви к пониманию…
Потом опомнилась и сделала передышку. Нетвердую память следовало подтверждать.
Молитву зачитали не менее трех раз, затем Арлена со служителем принялись на память декламировать еще какие-то тексты, тоже нравоучительного содержания. Их Таня и вовсе не знала, но старательно присоединяла голос на окончаниях.
Наконец Арлена встала, картинно всхлипнула, утерла невесть как выжатую слезу. Таня, поднявшаяся следом, мудро рассудила, что в этом подражать наставнице не следует. И снова отвесила нижнюю челюсть.
Из руки Арлены к служителю перекочевал бархатный мешочек со словами:
– Это на нужды Милосердия, почтеннейший служитель. Вы слышали, как четко княжна Татьяна начала выговаривать слова молитвы вслед за вами? Ах, как подумаю, что никто из нас так не смог добиться от нее такого успеха за все это время… Воистину Коэни не зря приходил в ваш сон! Чудо, клянусь, вы совершили чудо! Нам следовало раньше привести к вам княжну. Дабы светоч вашего милосердия озарил ее затуманенный разум.
– Приходите снова, благородная госпожа, – с готовностью ответил служитель. Мешочек уже исчез у него под плащом. – Боюсь, столь сильное помутнение сознания, которое я наблюдаю у благородной княжны, за один раз не излечишь.
– Обязательно! Всенепременно! Вы – наш спаситель! – Арлена, заламывая ручки, под прикрытием юбки опять пнула Таню.
Та все поняла правильно, быстренько присела и скорым шагом почесала к выходу. Отвесив челюсть и сведя глаза на переносице.
Забравшись в карету, Таня первым делом мрачно спросила:
– И вы думаете, он в эту белиберду поверит?
– Нет. – Арлена перевела дыхание. – Но нас не стали задерживать и расспрашивать прямо в храме, а это сейчас самое главное. Как все-таки хорошо, что жрецы Элимора решили держать в тайне смену эпох!
– Чего-чего? – спросила Таня.
Арлена странно на нее глянула, бодренько ответила:
– Смену календарного времени. Это, княжна Татьяна, особенности нашего календаря. Как-нибудь на уроках мы еще поговорим об этом. Обязательно поговорим. А сейчас лучше вернуться к тому, что произошло. Полагаю, теперь следует ждать, когда в вашем присутствии почернеет цвет.
– А я думаю, что в этот храм мне лучше второй раз не ходить, – буркнула Таня. – Еще обвинят в чем-нибудь. Скажут, дерево сглазила, порчу навела.
Арлена с жаром согласилась:
– И вы совершенно правы! Полагаю, вам следует посетить храм далеко от Керсы. Но не сразу, где-то через декаду, то бишь дней через десять. Там и посмотрим…
После чего Арлена погрузилась в задумчивое молчание. А Таня повернулась и молча уставилась в окошко кареты. Городских улиц, проплывающих мимо, Таня не видела. Перед глазами стояло зрелище бордовой кроны, стремительно превращавшейся в кипенно-белое облако.
Карета высадила их у здания, в котором помещалась трапезная и комнаты князя. Арлена спустилась со своей стороны кареты, Таня – со своей, избежав торжественного спуска, происходившего сейчас по ту сторону экипажа.
И первым, кого она увидела, был Орл, быстро шагавший к ней через двор.
– Ты! – громко рявкнул Орл еще за несколько метров. – Грязная крестьянка! Да как ты, тварь, посмела поднять руку на княжну, законнорожденную в отличие от тебя!
Таня выдохнула, склонила голову и нехорошо глянула на приближавшегося красавчика.
За ее спиной загремела отъезжающая карета.
– Дерьмо, вырядившееся в чужое платье! Отродье грязной бабы, ублюдок простонародной шлюхи…
Арлена, которую до этого скрывала карета, что-то сказала за ее спиной. Но Тане было уже не до словесных баталий.
У нее прервалось дыхание. Она сглотнула и смерила взглядом Орла. Высокий, зараза. Ну да ничего.
Сунув руку за корсаж, она нащупала в его глубинах ключи от дома. С увесистым брелоком. Все это время Мелта, одевая ее по утрам, ежедневно напоминала про ключи, называя их талисманом. И чуть ли не силой вешала их Тане на шею.
Для нее осталось загадкой – то ли служанка и впрямь поверила тогда в ее сказку, то ли так наказывала ее теперь за проявленное один раз недоверие. Как бы то ни было, Таня каждодневно таскала на себе ключи, подвешенные к шнурку.
Вот и пригодились. И хорошо, что брелок тяжелый, галькой в руке лежит. Маменькиным подареньем да по охальнику…
Она выпростала связку и метнула ключи в Орла, целя тому в лицо. Внутри кипели ярость и обида – за сказанное, за сделанное, за причиненные обиды, за унизительные, как плевок в лицо, слова. И все это искало сейчас выхода. И нашло. Плевать было на нормы приличия, на возможные последствия, в том числе и те самые, в виде сдачи, щедро отвешенной мужской рукой.
Вольно ж было этому подлецу проходиться самым нехорошим образом по ее адресу. Одним словом, сам напросился.
Дальнейшее она видела как в замедленной съемке. Ключи летели в лицо Орла серебристыми рыбками, граненая агатовая слеза расплескивала в полете колючие злобные блики. А Орл протянул вперед руку с растопыренной пятерней, словно намеревался схватить ключи в воздухе. И что-то такое бормотал, наверняка опять клеймил ее позором. Или ее мать. Злыдень злопыхательный…
Таня стиснула зубы. До смерти захотелось, чтобы ключи проехались по красивому гладкому лицу Орла всеми острыми гранями. Чтобы у него хоть какая-то царапина осталась на память. Чтобы остерегся в следующий раз ее задевать.
Мир застыл. Как-то странно съежился. На одном конце его был Орл со вскинутой рукой. А на другом конце мира была Таня. И внутренним зрением, не глазами даже, а кусочком сознания, обращенным внутрь себя, она увидела – а может, просто ощутила, – как зародился и расцвел внутри нее круглый цветок колючего синего пламени. Утыканный холодными изогнутыми шипами.
Шипы посверкивали, испуская сияние. Ком ледяного синего огня горел у нее в груди, прямо в грудной клетке, и от этого по спине и животу пробежал холодок.
Таня ощутила, как вся ее ненависть и обида на Орла растворились в этом пламени, были выпиты им. Да свершится месть!
Блики пламени сверкнули на гранях ключей голубыми искрами, рассыпались по граненому агату, увенчав его короной бриллиантовых отблесков…
Потом время ускорилось, мир снова стал прежним. Ее затопила дикая радость, потому что ключи врезали Орлу в правый глаз. Тот стоял с вытянутой вперед рукой, прямо статуй какой-то. По красивому лицу медленно разливалось изумление. Ключи с жалобным звяканьем брякнулись на каменные плиты двора. Орл все стоял.
Изумление на его лице медленно сменялось испугом.
– Она попала в меня, – сдавленным шепотом объявил красавчик. Поднял руку и коснулся глаза, стремительно тонущего в багровой опухоли. Ойкнул.
Сразу было видно и понятно, что этому Орлу ни разу в жизни не прилетало за неумеренный треп. Ни в лоб, ни в морду.
Арлена, успевшая подойти и уже стоявшая за ее плечом, спросила с холодком в голосе:
– Что с вами, Орл? Забыли, как правильно произносится заклинание заслона?
– Я не забыл, – низким голосом прорычал Орл. – Я все сказал правильно. Она… Эта вещь пробила заслон.
Он стремительно наклонился и подхватил с пола ключи. Поднес их к единственному здоровому глазу, тщательно изучил, переворачивая так и сяк. Спросил, вперив в Таню мрачный взгляд:
– Что это? Какой-то предмет, наделенный Силой? Из вашего мира?
– Ключи от моего дома, – ответила Таня, пожав плечами.
Синяк на лице Орла наливался, перетекая на щеку. Глаза не было видно. Таня от души надеялась, что среди Тарланей водятся сплетники и они ему за такое украшение перемоют все косточки. Хоть это и малое возмещение за всю ту грязь, что он извергал в ее сторону ушатами.
Арлена быстро подошла к пострадавшему красавцу, теперь злобно косившему в сторону Тани одним глазом – но молча и стоя на месте. Взяла у него из рук связку, осмотрела ее, ощупала и ключи, и брелок, только что не обнюхала. Пробормотала:
– Да нет, невозможно. В их мире Сила есть, но она рассеяна. Единого Источника Силы там нет. И мелких носителей тоже быть не может.
Она положила ключи на ладонь, спросила строго:
– Княжна Татьяна, что это?
– Сказала же, ключи от моего дома! – с напором выкрикнула Таня. – И пусть этот придурок больше на меня не тявкает!
Орл злобно кривил лицо. Во взгляде у него читались страх и сомнение.
Арлена поморщилась. Сказала строго:
– Что за лексикон, княжна Татьяна – тявкает, придурок… Я, разумеется, не могу осуждать вас за сделанное, но попрошу следить за выражениями.
– Что?! – высоким голосом возмутился Орл. Болезненно сморщил здоровую половину лица – видно, ушибленный глаз не позволял открывать рот слишком широко. – И это все? То есть вы считаете это нормальным? Она же выбила мне глаз! Она опасна! Это животное, это быдло…
– Вы говорите о признанной княжне. Так что закройте рот! – резко приказала Арлена. Оглядела пустой двор, нахмурилась. – Кстати, надо кое-что проверить.
И на шаг отступила от Орла, без замаха бросив связку Тане. Та едва успела поймать.
– Киньте ключи в меня, – распорядилась Арлена жестким тоном. – Устроим испытание. И вам, и вашим ключам.
Монументальная блондинка вытянула вперед руку, совсем как Орл до этого. Покрутила кистью, бросила словцо на непонятном языке:
– Гинетикос!
Затем сказала уже на местном наречии:
– Швыряйте, княжна!
Таня пожала плечами. Раз барыня желают-с…
Она кинула ключи, размахнувшись так же широко, как и в первый раз. Вот только злобы на сей раз внутри не было.
И синее холодное пламя не плескалось в груди, дотрагиваясь до плоти лучистыми шипами. Или ей это только почудилось?
И почудилось, и пригрезилось, решила Таня. На нервной почве. Вон сколько всего случилось в последнее время. Девица она или нет? А девицам положено иметь тонкую нервную натуру. В обморок падать при каждой возможности, грезы и видения наблюдать как наяву.
Ключи мелькнули рыбками в воздухе. Но до Арлены не добрались, отлетели в сторону и упали на камни, словно наткнулись на какую-то преграду.
Таня с интересом уставилась на пухлую блондинку. Значит, слово «гинетикос», что она слышала, было заклинанием заслона?
– Вот и все, – решительно возвестила Арлена. – Вопрос прояснен, не так ли, Орл? Княжна не в состоянии пробить заслон. Думаю, вы просто допустили ошибку в заклинании. Поработайте над произношением, косноязычие первый враг мага. В скороговорках поупражняйтесь, что ли. И ступайте полечите вашу щеку. А то наши дамы увидят вас и пристанут ко мне с расспросами. Я же ненароком могу и рассказать, у меня язык без заслонов, вы меня знаете.
Сказав это, Арлена подхватила ключи, размашисто подошла к Тане и сунула связку ей в руку.
Стало быть, расстроенно подумала Таня, Орл долго с этим украшением не проходит. А жаль.
