Странно, очень странно чувствую я себя. Прекрасно помню, что меня волк погрыз, но у меня ничего не болит. Я что, уже умер? Не похоже. Чертоги богов не могут быть такими темными, душными и тесными. Да и мелкие порезы на руках саднят, так что поживу еще. Но то, что я совершенно ничего не чувствую ниже пояса, наводит на весьма печальные размышления. Неужели все мои грандиозные планы пошли прахом и мне суждено закончить свою жизнь беспомощным инвалидом? Лучше бы я умер! Стало вдруг так страшно и одиноко. За что? За что мне все это!?

— Ну, и чего ты испугался?

Голос деда не дал мне окончательно впасть в панику. Я стал старательно осматриваться, даже приподнялся на локтях, чтобы своими глазами убедиться в том, что я не один. Стал всматриваться и справа проступил красный силуэт, значит, странное зрение все еще при мне.

— Что со мной? Ноги целы или все, отпрыгался?

— Да нормально ты выкрутился из всей этой истории. Рана на ноге, конечно, не хорошая, но вылечить можно. Так что успокойся.

— Но я не чувствую ног! Совсем!

— Ты хотел бы ощущать все прелести последствий твоего близкого знакомства с волками? Можно устроить.

— Торрин, как наши дела? Чем все закончилось?

Шаман встал, что-то отодвинул и я, наконец, понял, где я нахожусь. Меня положили в юрте (походный дом орков, состоит из длинных жердей и выделанных коровьих шкур) и дед просто откинул в сторону коврик, прикрывающий вход. Миленько, но тесновато. Но намного лучше, чем оказаться больным под открытым небом, да и выбирать не приходится. Дневной свет сначала больно резанул по глазам, но потом я стал видеть как обычно. Судя по звукам, доносящимся снаружи, вокруг юрты расположился орочий лагерь. Сквознячок принес вкусный запах чего-то копченого, и я понял, что зверски хочу есть. Но оставались проблемы с подвижностью — из-за лекарств, снявших боль, ноги не слушались меня. Даже сесть не получалось.

— Дед, как ты здесь оказался и что с остальными? — Повторяя свой вопрос, я страшился ответа, так как надежды на то, что никто не пострадал, не было. — Рорин?

— Жив. Вместе с собаками не дал добраться волкам до твоей бесчувственной тушки. — Старик сел рядом, откинул в сторону одеяло и стал ощупывать пострадавшую ногу. — Его немного покусали, но ничего страшного. А вот пастухам не повезло. Эчеррин, расскажи мне все, что помнишь, это очень важно.

Я задумался, вспоминать ночной бой не хотелось, но я прекрасно понимал, что сложившаяся ситуация требует пристального внимания и осмысления. Я не большой знаток повадок степных хищников, но кое-что в поведении удивило еще ночью.

— Знаешь, странные это были волки. Не знаю, может быть, они у вас тут, в степи какие-то особенные, но вели себя эти твари слишком разумно.

— Что ты имеешь в виду?

Дед весь подобрался и стал пристально меня разглядывать. Мне даже стало как-то не по себе. Никогда раньше не замечал у старика такого жесткого взгляда. Он взял меня за руку и наклонился еще ближе к моему лицу. Глядя прямо в его глаза, мимолетно удивился зрачкам, закрывшим радужку, и стал вспоминать.

Вот проснулся, что-то увидел, стал драться… Ночной бой будто пролетел передо мной по новой, только у меня создалось четкое ощущение, что я был не один. Пришел в себя и осознал свое местонахождение я только после того, как дед отвернулся и отпустил мою руку.

— Так я и думал, ты подтвердил мои опасения. — Торрин тяжело вздохнул и продолжил. — Дело оказалось намного хуже, чем я рассчитывал. Придется просить помощи у Великого Ора. Я надеялся, что обойдемся без божественного вмешательства.

Дед в расстроенных чувствах, бубня себе что-то под нос, вышел, и я остался наедине со своими мыслями. Очень далекими от оптимизма. Если даже многое повидавший за свою долгую жизнь орк не надеется обойтись своими силами, то дела мои действительно совсем… не очень.

Ну, что такого произошло? Напали волки? И что? Это не повод впадать в депрессию, на мой взгляд. А дед расстроен не на шутку, значит, мне известно далеко не все. Как же мне надоело, что окружающие держат меня за неразумного ребенка и не говорят львиной доли важнейшей информации. Если не переломить сложившуюся ситуацию, то орки до старости будут водить меня за ручку и решать за моей спиной все серьезные вопросы. И после этого Рорин требует, чтобы я добился уважения к себе в кланах. Каким образом? Это сейчас, по первости, на мою неосведомленность закрывают глаза из-за экзотического происхождения, но это не будет продолжаться вечно. И что потом? И как долго семья будет терпеть бесполезный балласт, в который вложено так много?

До меня дошло, что если бы в такой ситуации оказалась человеческая семья, то мной давно бы уже пожертвовали в интересах остальных. Орки пока держаться, но и их терпение не бесконечно. Не на это ли намекал дед? Он вроде бы хорошо ко мне относится и постарается сохранить мне жизнь и свободу. Все дело в цене — чего и кого должна лишиться моя новая семья, пока я тут играюсь то в пастушонка, то в бойца, то в мага?

Да, затянул я решение жизненно важных вопросов — как бы не дождаться кардинального решения моих дел (я вспомнил любимое выражение герцога Дареона «нет человека — нет проблем»). Не хотелось бы. Ладно, лежа в юрте, я действительно не могу что-либо предпринять, но как только начну двигаться самостоятельно, хоть немного, придется принимать меры по спасению себя любимого от всяческих неприятностей и забот.

Торрин пребывал в сомнениях — стоит ли использовать такое сильное средство, как обращение непосредственно к богу орков. Кланы старались не беспокоить своего создателя по пустякам, еще в древности бог дал понять своим созданиям, что считает их достаточно взрослыми и самостоятельными для решения своих проблем. Если бы дело касалось только Эчеррина или, даже выживания всего их клана, шаман не осмелился бы обратиться к богу. Но сейчас, к сожалению, речь шла о судьбе их расы, так что создатель может и оторваться от своих, несомненно, очень важных дел и помочь своим детям.

Уговаривая самого себя в необходимости обряда обращения к Ору, старик не заметил, как оказался среди толпы орков, деловито снующих кругом по своим делам. Ничто не напоминало о трагедии, произошедшей здесь ночью. Сейчас, а время было вечернее, это была уже не пастушеская стоянка, а почти орочье селение. Уехавшие поспешно на рассвете гонцы уже вернулись и привезли с собой достаточно рабочих рук для того, чтобы спасти хоть что-то из пострадавшего стада внука. Из-за случившегося ночью, пришлось оставить достаточно мужчин для охраны детей, а женщин привезти с собой для обработки мяса.

Точные, уверенные движения женских рук успокаивали. Наблюдая за таким домашним событием, как заготовка женщинами мяса впрок, старик успокаивался. Мужчины помогли снять шкуры и разделать туши, орчанки нарезали мясо тонкими полосками и подготавливали к копчению. В глубокие ямы положили кизяк (сухие коровьи лепешки, да, не аппетитно, но другого топлива в степи нет), подожгли и накрыли травой. В края ямы воткнули жерди, специально для этого привезенные из селения, на них укладывали нарезанное мясо. Испытанный веками способ сохранения продовольствия в летнюю жару, использовали и сейчас. Шкуры зачищались и укладывались в повозки — выделкой можно будет заняться позже. Не так просто довести до ума такое количество мяса — ночью волки зарезали более тридцати голов скота.

На удивление, использовать удалось все — хищники практически не тронули мясные туши. Получается, что они пришли к стаду не охотиться, а убивать. Торрин печально усмехнулся — не прошло и месяца, а внук потерял почти треть стада. Скотовод из него пока что не получился. Хорошо, что жив, а скотина — дело наживное.

Старик еще раз вознес благодарственную молитву Великому Ору за спасение жизней сына и внука. Амбиции и политическое влияние — хорошо, но только в старости начинаешь понимать ценность жизни своей и, особенно, своих детей и их детей. Шаман сразу после оказания неотложной медицинской помощи пострадавшим (раны зашили и на вожаке собак — он единственный остался в живых после нападения), быстро пробежался по округе в поисках следов, пока их совсем не затоптали. К тому же, Торрина интересовали не следы оставленные лапами на земле, а следы тех сил, которые применялись нападавшими. Как не прятали свое присутствие инициаторы нападения, но старый шаман унюхал гнилой запах эльфийской магии принуждения. Так как не чувствовалось человеческого присутствия, то, значит, был здесь не жрец Эль, а чистокровный эльфийский маг. В центре клановых территорий, на семейных землях, и его никто не почувствовал.

Плохой знак. Очень плохой.

В добросовестности боевых орочьих отрядов, стерегущих границы клановых земель, Торрин не сомневался. Продуманная система наблюдения за границами только изредка давала сбои, но прецеденты были (сразу вспомнилась покойная жена Оррина), так что от ошибок никто не застрахован. Но свободно разгуливающие эльфы на клановой земле — это уже перебор возможных случайностей. Значит, шли целенаправленно к Эчеррину и напали в тот короткий период, когда шамана не было на месте, а внуку уже можно было пользоваться магией. Слишком много совпадений для простой удачи. О местонахождении парнишки знали только члены семьи и как бы ни тяжело было считать предателем кого-то из своих, но выводы напрашивались сами собой. А о том, что эльф мог пользоваться силой Эль в клановых землях только под прикрытием шамана или мага Ора, думать совсем не хотелось. Но придется.

Из-за всех этих событий и приходилось просить помощи у бога. Он поможет. Но во что эта помощь обойдется?

Старый шаман находился на распутье и от выбранного пути зависели все.

Торрин Падающая звезда выпрямился — решение было принято. Резко развернувшись, он быстро пошел к юрте, в которой лежал внук. Необходимо подготовить все для проведения обряда призыва бога, дел много, а времени до полуночи в обрез.

Намечается явно что-то грандиозное — орки вдруг засуетились, как в растревоженном муравейнике. Никогда еще не видел их в таком возбужденном состоянии. И, главное, никто ничего не говорил — на мои вопросы орки делали вид, что перестали понимать свой собственный язык, и только одна из женщин восторженно закатила глаза и пролепетала что-то про большую честь для меня.

И что это должно означать? И чем вся эта суета грозила лично мне? Ведь, судя по всему, в намечающемся действии новоявленному орку отводилась главная роль. Как то все это стало меня понемногу беспокоить. В голову тут же полезли всякие страшилки про орков, слышанные еще в детстве — мол, зеленые не гнушаются всякими пытками и даже жертвоприношениями. Нет, я, конечно, не верю в эти байки, но суета вокруг моей персоны вызвала у меня приступ подозрительности. Надо все-таки уточнить список мероприятий на наступающую ночь, так, на всякий случай.

Дед заскочил ненадолго, проверил ногу и привел с собой орка, который помог мне выйти из юрты для неотложных дел и приведения себя в порядок. Как только я справился с этой задачей — меня тут же вернули на место. За время моего отсутствия обстановка в юрте кардинально изменилась — убрали шкуры, служившие мне постелью, вместо них положили старый коврик усыпанный травой и еще каким-то мусором. И, главное, в центре моего тесного жилища соорудили очаг, обложенный камнями. В огне стоял котелок, и в нем весело булькало какое-то варево. Пахло от него чем-то терпким и приятным, но не мясом. А ел я сутки назад, прошлым вечером, так что содержимое посуды меня весьма заинтересовало.

Но кормить доблестного защитника стад никто не собирался. Орк деловито усадил меня на коврик, со спины и боков подоткнул чем-то мягким (насколько я понял, для того чтобы я не завалился во время предстоящих событий), поклонился деду и ушел, плотно закрыв за собой вход. Похоже, сейчас начнется все самое интересное.

Дед помог сесть более удобно — скрестив и поджав ноги, правая из-за раны согнулась не полностью и носок моего сапога упирался в один из камней, окружающих очаг. Так же он раздел до пояса, распустил косу, расчесал и уложил волосы у меня за спиной (они достигли приличной для шамана длинны — конец заплетенной косы как раз заканчивался под коленями). Кисти рук легли на колени ладонями вверх. Привыкнув к этой позе, я почувствовал себя комфортно и мог просидеть так достаточно долго. Убедившись, что все, с его точки зрения, сделано правильно, дед налил из котелка травяного чайку нам обоим.

А ничего так на вкус. Горячая терпкая жидкость приятно прошла по пищеводу и уютно устроилась в желудке. Даже не ожидал такого, помня ту гадость, какой угостил меня шаман на инициации. Чашка быстро опустела, и я вопросительно посмотрел на старика. Он подхватил опустевшую посуду, поставил в стороне и вдруг, резко приблизившись, положил ладонь мне на грудь. Под горячими пальцами кожу стало пощипывать и, наклонившись, я увидел свою татуировку, ставшую яркой и почти живой.

Почему живой? Да потому, что этот рисунок чуть заметно менял свою яркость — получалась пульсация, соответствующая ударам моего сердца. Не знаю, почему мне показалось это смешным, но я с трудом сдерживал идиотское хихиканье. Пока я так развлекался, дед достал три длинных иглы белого металла и воткнул их прямо в меня, в центры разноцветных сегментов. Странно — не больно совсем. У каждой иглы было по малюсенькой плоской рукоятке, только для того, чтобы ухватиться кончиками пальцев — на них шаман насыпал темный порошок и поджег. Мне стало опять смешно.

Да что такое? С чего это я, всегда не любивший лишние физические страдания, сейчас вот-вот рассмеюсь из-за того, что мне в грудь вогнали три иглы. Где-то в глубине мыслей я прекрасно осознавал, что веду себя не нормально, но заставить свою руку подняться и выдернуть острый предмет не мог. Совсем. Я был как гость в своем теле — смотреть можно, пользоваться нельзя. Опять я становлюсь зрителем, а не участником событий.

Сколько можно?!

Между тем, события развивались — тонкие струйки дыма, поднимавшиеся от игл, стали постепенно окрашиваться в разные цвета. Синий — цвет магии Ора, зеленый — цвет Эль и красный — Че. Получились три разноцветные ленточки, которые извивались у меня перед глазами, становясь все длиннее и толще. Шаман сидел у очага, напротив, в такой же, как у меня позе, что-то бормотал и чуть слышно прищелкивал пальцами. Некоторое время я просто наблюдал за ним, а потом попытался повторить его действия. К изрядному моему изумлению что-то стало получаться! Слабенько, конечно, пальцами я не щелкал, а шуршал. Но это лучше, чем совсем ничего. Я даже ухитрился мычать что-то типа «аммм» или «оммм», так как слов дедовского заклинания не знал. Постепенно я так увлекся, что изменения в ситуации заметил поздно. До меня вдруг дошло, что мы с дедом синхронно мычим это странное «ОМММ» низкими глухими голосами, а щелчки пальцами звучат так, будто дубинкой ударяют в огромный лист металла.

«БАМММ…»

«ОМММ…»

«БАМММ…»

Странный из нас с дедом получился дуэт. И тут…

— Ну, что? Чего звали?

До чего наглые пошли орки! Мы тут, понимаешь, с дедом жилы рвем, чтобы вызвать бога на переговоры, а тут какой-то орк (по-человечески он выглядел, как парень лет двадцати пяти, значит, орку около пятидесяти) вламывается в юрту и мешает. А одет-то как! Безродный он, что ли? На безрукавке ни вышивки, ни даже самого захудалого амулета. И вообще, в первый раз вижу у орка глаза такого пронзительно синего цвета.

Где-то я видел точно такой же оттенок синего… на моей татуировке! Значит…

Упс! Хорошо, что я не могу говорить! Обматерить самого Ора! Надеюсь, по выражению моего лица нельзя было понять, что я думаю. Взглянув на бога, я понял, всю тщетность моих надежд. Давненько я не видел таких ехидных ухмылок. Ой, что сейчас будет?

— Так, так… Кто это у нас? Торрин, внук твой?

Дед вскочил, бросился к Ору, проводил того к ковру, усадил дорогого гостя и налил ему чая. А у меня в голове крутилась только глупая мысль — неужели боги тоже пьют чай? Ор посмотрел на меня, усмехнулся и, с видимым удовольствием, стал пить. Синяя ленточка силы потянулась через огонь к своему источнику, стала ласкаться к Ору, как маленький щенок. Бог протянул руку с чашкой, и лента радостно обвилась вокруг запястья. Синяя часть моей татуировки стала теплеть, разогревая все тело. Хорошо…

— Так что у вас произошло?

Дед опустился на колени рядом с Ором и пристально посмотрел ему в глаза. Я тут же вспомнил, как старик смотрел на ночной бой моими глазами. Тут явно шел обмен информацией.

— Вот даже как. — Ор отхлебнул из чашки и благосклонно кивнул деду, подлившему горячего чая. — Не ожидал такого поворота событий. Но ситуация станет интересней, а это хорошо. Богам вредно скучать — это плохо сказывается на их детях.

Вроде он и не сказал ничего такого, но от его слов вдруг потянуло по спине морозом. Я все пытался понять, что же меня так напугало, как вдруг зеленая лента силы задергалась и стала тянуться к Ору. Не понял — он то тут при чем? Вопросительно взглянул на бога, тот в ответ прикрыл глаза и чуть заметно улыбнулся.

— Милый, что тебя здесь задержало? — Вкрадчивый женский голос прозвучал в юрте совершенно неожиданно. — Почему я должна ждать?

Изящная ладошка с длинными пальцами и ухоженными ноготками по-хозяйски легла на плечо Ора. Зеленая лента робко ткнулась в мизинчик, женская рука схватила ее и скрылась за спиной Ора. По ленте силы в мою грудь стал вливаться леденящий холод. Волоски на голых руках встали дыбом, захотелось укутаться в одеяло, но я по-прежнему не мог двигаться. Бог понимающе взглянул на меня, и опять стало тепло.

— Что, твои орки так возгордились, что и чаю не нальют богине?

Из-за спины Ора вышла очень красивая девушка (будь она человеком, то больше пятнадцати лет я бы ей не дал), но пластика движений и, особенно, острые ушки, ярко отрицали какое-либо отношение к детям Че. Ослепительная внешность была так чужда человеческому, да и орочьему взгляду, что богиня мне даже не понравилась. Не последнюю роль в таком восприятии Эль играл холод, идущий от нее по ленте силы.

Да, нас посетила Эль — богиня эльфов, которые, кажется, были не очень дружественно настроены к некоторым из присутствующих (я себя и деда имел в виду). И что ей здесь надо? Видимо, она услышала мои мысли, потому что резко обернулась и взглянула на меня. К моему огромному облегчению, я успел отвести взгляд. Богиня раздраженно фыркнула и продолжила разговор, как ни в чем не бывало.

— Так что случилось, что ты все бросил и отправился в эту глушь?

Во время разговора Эль постоянно касалась Ора — то погладит по руке, то прижмется грудью. Ее настойчивость напомнила мне капризных фрейлин мачехи, которые ради своей выгоды или для того, чтобы потешить свою гордыню, пускались во все тяжкие и не стеснялись пользоваться телом для достижения желаемого.

Ой, надо думать тише… Поздно — Эль злобно поглядела в мою сторону и отодвинулась от Ора.

— Так что хотят твои дикари? — Явно недовольная моими мыслями, богиня демонстративно перестала меня замечать. — Они тебе еще не надоели?

Ор спокойно посмотрел на Эль, явно не обращая внимания на ее детские капризы, и добродушно улыбнулся.

— Дорогая, надо помочь мальчику, силенок ему явно не хватает.

— Еще чего! Я не обязана помогать результатам твоих неудачных экспериментов.

Я не понял значения последнего слова, но эльфийская богиня меня явно не хвалила. Кто бы мог подумать, что у эльфов — таких утонченных и мнящих себя венцом творения, такая вздорная богиня? И как ей хватило терпения, при таком то характере, довести свои творения до ума. Богиня, самым нахальным образом подслушивающая мои мысли, не выдержала и сказала.

— Не забывай, в тебе есть и эльфийская кровь! Так что я и твоя богиня!

Всю жизнь мечтал! Зависеть от капризной девчонки, возомнившей о себе неизвестно что! Ор — нормальный взрослый мужчина, что он в ней нашел?

Громкий хохот бога оторвал меня от тяжких размышлений о собственном будущем. Я поднял голову и увидел, что бог крепко обнимает Эль, удерживая ее и не давая выцарапать мне глаза. В чем дело? Я что-то не то подумал?

— Хорошо, я помогу ему! Но только для того, что бы ты понял, как ошибался, создавая своих дикарей!

— Пари? На что спорим в этот раз?

Голос Ора стал удаляться и скоро совсем стих. Наши гости ушли. Синяя и зеленая ленты, ставшие нестерпимо яркими, возвращались в мою грудь, и только красная печально трепетала передо мной. Дед тихо сидел, размышляя об увиденном.

Вдруг красная лента дернулась вправо, к стене юрты.

— Тссс… Ты меня не видел. — Мальчишка лет десяти, чем-то похожий на Шасина, появился из темноты. — Ничего не бойся и всегда принимай решения сам.

Мальчик ласково погладил красную ленту, сила налилась алым цветом и стала такой же яркой, как остальные.

— Удачи…

Триумвират богов посетил меня в полном составе.