Глава 12
Первое испытание

Выждав несколько дней, сэр Лаймож посетил столицу. Повод для того, чтобы появиться при дворе, был отличный – рождение наследника престола. В те дни дворец и вся столица кипели и бурлили, не прекращались празднества, лилась музыка, слышались песни, а по улицам бродили толпы гуляющих. Весна наступила прекрасная – благоприятствовала даже погода.

Король Нерит Айнский пребывал в приподнятом настроении. Когда гроссмейстер в парадном облачении, гремя шпорами, с развевающимся плащом на плечах, в сопровождении нескольких рыцарей, чеканным шагом проследовал в зал совещаний, его величество, склонившись над столом, что-то размашисто писал на листах бумаги. Два секретаря еле успевали подсовывать ему листы на подпись, скороговоркой объясняя, что изложено в том или ином документе. Король слушал, кивал, изредка ронял несколько слов, которые удивляли, шокировали или радовали столпившихся тут же придворных в зависимости от того, что было подписано:

– Разрешить… Просьбу удовлетворить… А что, давно пора!.. Помиловать… Принять к рассмотрению… Помиловать… Разрешить… Помиловать…

– Но, ваше величество, – случившийся тут же принц Негрин привлек внимание венценосного брата, – это же герцог Хесский, тот самый, который восемь лет назад…

– Ах да! – Лицо короля на миг помрачнело, рука с пером замерла в воздухе, но потом он улыбнулся снова: – А, ладно, в честь такого события… Освободить и заменить пожизненное заключение домашним арестом и ссылкой!

Придворные разразились восклицаниями, но Нерит Айнский уже ставил свою подпись под следующим документом.

– Великий магистр Ордена Драконоборцев, гроссмейстер сэр Лаймож Победитель драконов! – объявил майордом.

Его величество бросил взгляд через плечо. Подойдя, гроссмейстер церемонно преклонил колено:

– Позвольте поздравить вас, ваше величество, с рождением наследника престола! Вы не представляете, какое это счастье для всех ваших верных подданных!

– О да! – Нерит Айнский выпрямился, держа перо в руке. – Это замечательно!

– Вы так долго этого ждали…

– Очень долго, – кивнул король. – И Создатель вполне вознаградил меня за ожидание!

Он посмотрел на брата. Теперь, когда родился мальчик, принцу Негрину придется навсегда остаться принцем, и никогда уже ни ему, ни его сыну не стать королями.

– Как себя чувствует ее величество? – продолжал визит вежливости сэр Лаймож. – Мы неустанно молимся за ее здоровье…

При мысли о королеве и матери наследника король снова помрачнел.

– Ее величеству пока нездоровится, – сухо промолвил он. – От нее не отходит целитель. Будем надеяться, что ко дню представления ее величество полностью оправится.

– Младенцу нашли кормилицу?

– Да, – вместо короля ответил принц. – У ее величества подозревают родильную горячку.

Старший брат бросил «благодарный» взгляд на младшего. От родильной горячки умирала каждая десятая роженица, и Нерит Айнский не хотел допускать мысли, что лишится супруги. В конце концов, они прожили вместе шестнадцать лет, успели привыкнуть друг к другу. Будет ли добра новая королева к приемным детям? Не захочет ли родить собственного сына, приказав избавиться от первенца?

– Мы будем молиться, чтобы ваша супруга как можно скорее оправилась от своего недуга. – Сэр Лаймож склонил голову. – Может быть, наш орден чем-то сможет помочь?

– Сомневаюсь, – пожал плечами король и снова вернулся к бумагам. Однако он не добавил, как бывало в последние месяцы: «Прошу извинить, но я занят и мне некогда», что служило добрым знаком. Сэр Лаймож поймал взгляд принца и решил действовать дальше.

– Ваше величество, и все-таки драконоборцы могли бы помочь, – промолвил он. – Мы могли бы изловить и уничтожить того дракона, который…

– Дракона? – Нерит Айнский выпрямился резко, как от удара. – Какого дракона? Вы о чем?

– Ваше величество, мне известно, что причиной недомогания королевы стал дракон. Он напугал ее и вызвал… э-э… преждевременные роды. Очевидно, зверь рассчитывал, что женщина потеряет ребенка, но…

– Вы сами-то понимаете, что говорите? – перебил король. – «Он ее напугал, он рассчитывал…» Вы о ком говорите? О каком драконе? Откуда вы вообще взяли, что дракон там был?

– Вы сомневаетесь в наших возможностях? Рыцари-драконоборцы высочайшим позволением наместника Создателя на земле имеют право применять магию и…

– И применяйте ее где-нибудь еще, – оборвал король, взмахнув рукой с зажатым в ней пером. Капли чернил обрызгали присутствующих. – Что за глупости вы говорите?

– Вы мне не верите?

– Нет.

– Но дракон где-то здесь…

– У вас нет доказательств.

– Они будут!

– Вот когда появятся, тогда и приходите. А сейчас извините, но я занят!

Сэр Лаймож попятился, ощущая на себе десятки вопросительных, настороженных, напуганных и подозрительных взглядов. Все знали, насколько сильны и насколько нужны драконоборцы миру – до очередного Года Дракона осталось совсем немного.

Об этом гроссмейстер решил напомнить королю, но его величество только усмехнулся.

– Я вас раскусил, сэр Лаймож! – воскликнул он. – Вы спите и видите начать поскорее войну с драконами! После того как исчезли расшифрованные покойным Целоком бумаги, а потом погиб и он сам, вы стали открыто говорить о нападении на наших извечных противников. Но я – слышите, я – не хочу войны! У меня только что родился сын! Рисковать жизнью маленького ребенка, рушить мир, в котором моему сыну придется расти, я не имею права. Что бы вы ни делали, что бы вы ни планировали, раз и навсегда вот вам мой ответ: я войны не хочу и развязывать ее первым не буду! Люди никогда не нападут первыми!

– Но драконы уже напали!

– Да? И кто пострадал?

– Один из наших рыцарей простился с жизнью, другой стал инвалидом…

– Я слышал эту историю. – Нерит Айнский покосился на младшего брата, который рассказал ему о нападении, случившемся накануне Дня Создателя. – За полгода это единственный случай, когда дракон представлял собой угрозу для людей.

– Но вы признаете, что дракон существует!

Его величество не дал загнать себя в ловушку.

– Я могу признать это, – отчеканил он, – но я не верю, что дракон представляет реальную опасность. Я, уж если на то пошло, вообще не верю, что он до сих пор находится где-то поблизости. И вы с вашими россказнями уже надоели!

Гроссмейстер бросил быстрый взгляд на Негрина Айнского, наткнувшись на ответный взор. В треугольнике «король – принц – драконоборец» один явно был лишним.

– Придет время, ваше величество, когда вы получите доказательства моей правоты, – промолвил сэр Лаймож, отвешивая церемонный поклон, более приличествующий придворному, а не рыцарю. – И мне остается только молиться о том, чтобы мои рыцари успели сделать все, чтобы вам не пришлось жалеть об этом!

Не прибавив более ни слова, он развернулся и вышел вон, увлекая за собой своих спутников.

Готик переступил порог монастыря с особенным чувством. С одной стороны, он испытывал громадное облегчение, что все позади и не придется в ближайшее время лазить по буреломам и чащам, выискивая драконоидов. А с другой – его снедало беспокойство. Он случайно приобщился к тайне, которая его пугала. Как поступить? Рассказать кому, что Авест оказался драконом? Что тогда будет? Поверят ему или нет? И что сделают с горцем?

Если бы тайна открылась в начале учебного года, юноша, наверное, не задумываясь, отправился к старшим наставникам и все им выложил. Но прошло время. Горец успел стать ему другом. Разве можно предавать друзей?

Но разве можно дружить с драконом?

Отдохнуть как следует ученикам не дали. Едва те разбрелись по казармам и разложили свои вещи, как им сообщили, что сегодняшний день назначен банным, а завтра будет устроено испытание.

– Вы прошли полевую практику, – сказал юношам брат Акимир, – показали себя отменными воинами. Первый этап вашего обучения закончен. Завтра вы покажете, на что способны. Лучшие из вас получат персональных наставников, а те, кому такая удача не выпадет, останутся учениками еще год, чтобы попытать счастья вторично… И пусть Создатель даст им такой шанс!

– А к чему такая спешка, наставник? – поинтересовался Юрат. После того как зарубил полоза – к слову сказать, ему на этой короткой практике повезло единственному из всех учеников, – молодой рыцарь резко отделился от остальных. Нет, он не стал держаться отчужденно и высокомерно, просто драконоборцы начали относиться к ученику, как к равному.

– Видите ли, брат, за прошедшие дни кое-что произошло, – уклончиво ответил брат Акимир. – Те из вас, кто завтра из учеников перейдет в разряд оруженосцев, узнают от своих наставников все подробности. Остальным сообщат только в крайнем случае. Так что для каждого из вас это дополнительный повод завтра отличиться! – подмигнул он.

– А что это будет за испытание? – спросил Яунист.

– Всего-навсего короткий турнир, который будет проходить на двух площадках. На одной будут соревноваться фехтовальщики, на другой – маги. Система простая – на вылет.

Среди юношей послышались восклицания и тихий свист.

– Будут отобраны пары, – продолжал объяснения драконоборец. – Победители снова выйдут на ристалище для второго этапа, проигравшие остаются не у дел. Потом то же самое происходит с победителями и проигравшими второго этапа. Тут уже будет считаться не одна победа, а в скольких поединках тот или иной кандидат победил. Вышел победителем изо всех – первое место. Отстал от лидера на одну победу – второе место. Отстал на две победы – третье место. И так далее. На первом этапе вас будет сорок. В конце останется только десять, не считая магиков.

– И что это даст победителю, кроме звания рыцаря? – не отставал Яунист.

– Тот, кто займет первое место, получит лучшего наставника. Насколько я знаю, одним из них собирается опять стать сам великий магистр, сэр Лаймож.

– Гроссмейстер? – У молодого рыцаря загорелись глаза. Юрат бросил на него взгляд.

– С вами разговор особый, брат, – по-своему понял его переглядки старший наставник. – Вы в турнире участвовать не будете, поскольку Совет магистров принял решение считать вас братом по итогам полевой практики. Завтра перед началом соревнований вас торжественно препояшут мечом…

– И выделят личного наставника? – напрягся ревнивый Яунист.

– Вашим наставником изъявил желание стать брат Шаул, – сообщил брат Акимир. – Все претензии – завтра, после церемонии. На жеребьевке ваше место займет Вилий… сэр Вилий, – поправился он, бросив взгляд на новичка. – А теперь – все быстро в баню. Завтра у вас торжественный день!

Он вышел, и казарма загудела от десятков голосов. Юноши наперебой торопливо обсуждали предстоящее испытание. Все знали, что весной им предстоит турнир, но никто не думал, что это настанет так скоро. Все время казалось, что до весны еще так много времени… Даже когда растаяли снега и из прогревшейся земли полезла молодая трава, и то верилось с трудом.

Подхватив чистые вещи, ученики нестройной толпой направились в сторону бани. Вилий двинулся было вслед за всеми, но чья-то рука коснулась его запястья:

– Не ходи…

Оруженосец обернулся и встретился взглядом с горцем:

– Т-ты…

– Хочешь, чтобы все узнали? – улыбнулся тот.

– А тебе-то какое дело, дракон?

– Ну давай, крикни погромче, – предложил златоглазый парень, сверкнув вертикальными зрачками. – А я тогда скажу, кто ты есть. Как думаешь, кому в результате будет хуже?

– Тебе, – прошипела Вилия, морщась от того, что ее запястье с каждой секундой сжимали все сильнее и сильнее. – Тебя же убьют…

– Да, всего лишь убьют. А может, я сам этого хочу? Может, меня и должны убить, и я всего лишь жду подходящего момента, чтобы расстаться с жизнью? Может, это и есть моя цель?

Удивленная Вилия открыла рот, собираясь с мыслями.

– Ты врешь! – выдохнула она.

– Хочешь, проверим? – заговорщически подмигнул Авест. Подмигнул так, как моргают драконы – обеими веками одновременно, а не только верхним, как люди. – Только тогда уж ты – мне, а я – тебе. Идет? Кто первый открывает чужую тайну? Кстати, ты не знаешь, что бывает с женщинами, которые переодеваются в мужскую одежду и выдают себя за мальчиков?

«Оруженосец» ощутимо напрягся. Ее воспитатель несколько лет скрывал ее пол, и оставили Вилию-девушку на заставе больше потому, что Орден и Школа находились слишком далеко, чтобы следить за всем, что происходит на границе. Скрыть от руководства «неправильного» оруженосца в глуши было проще. Но здесь, под носом у гроссмейстера, за подобный обман можно было поплатиться свободой, а то и самой жизнью.

– Их, кажется, обвиняют в колдовстве? – склонившись к самому уху, шепнул горец. – Просвети меня. Я ведь ваших, человеческих, законов не знаю.

– Их сжигают на кострах, – буркнула Вилия. – Если доказано, что они вредят людям или занимаются неженской магией.

– А как ты думаешь, натравить дракона на заставу – это может считаться за причинение вреда людям?

– Да ты… ты что? С ума сошел? – вскрикнула девушка и тут же застонала от боли – так сильно горец сдавил ее руку. – Прекрати, – продолжала она тише. – Я никого не… Он сам прилетел!

– Это знаешь только ты. Других свидетелей нет!

Сообразив, что он имеет в виду, Вилия охнула, и Авест тихо притянул ее к себе.

– Пойдешь со мной? – обжег щеку его шепот. – Учти, мне-то терять нечего. Я умереть должен, а вот ты…

– Шантажист!

– А разве драконы могут иначе? Они же тупые, жестокие…

Их чересчур задушевная беседа не могла остаться незамеченной. Кто-то, проходя мимо, случайно задел девушку локтем, она машинально сделала шаг вперед, ткнувшись носом в плечо горца, и тот также машинально обнял ее за плечи второй рукой.

– Ого! – Пасак – это был он – не обладал излишней щепетильностью. – Ничего себе! Готик! Ты только посмотри!

Обернулась добрая половина учеников, во все глаза уставившись на парочку. Вилий побагровел, шарахнувшись от Авеста.

– Вот это да! – с издевкой протянул Яунист. – Готик, стоило тебе отвернуться, как твой дружок уже нашел себе нового любовничка! Как же ты теперь будешь, бедненький?

Юноша встретился взглядом с горцем. «Все нормально, – мысленно попытался успокоить друга Авест. – Она знает…»

– Как-нибудь переживу, – сказал Готик, отвечая на слова молодого рыцаря. – А если совсем невмоготу станет, ты мне его заменишь.

– Я? Псих озабоченный, – фыркнул тот. – Сегодня же доложу наставникам.

– Только не забудь сказать, что тебя это тоже очень интересует, – парировал юноша. – А иначе с чего ты к нам цепляешься, если не ревнуешь? Видимо, тебе это тоже небезразлично, а Ширд не дает!

На несколько секунд в казарме повисла тишина, а потом грянул многоголосый хохот.

– Я-а, – протянул молодой рыцарь, сжимая кулаки, – тебя убью…

Отстранив Вилию, Авест сделал быстрый шаг вперед:

– Убей сначала меня!

И столько энергии и желания немедленно умереть прозвучало в голосе горца, что молодой рыцарь попятился перед объединенными чувствами этих двоих, беззвучно бормоча угрозы.

Смущенная, раздосадованная и злая Вилия все-таки поплелась за Авестом, мысленно проклиная на все лады и злобный нрав дракона, и собственную мягкотелость. Доверять чудовищу, по недоразумению принявшему облик человека, не стоило. Мало ли что у него на уме. Затащит в укромный уголок и слопает!

Однако обошлось. Горец через развалины Девичьей башни вывел ее за пределы монастыря, к краю крепостного рва, и подтолкнул к воде:

– Вот, искупайся тут. Здесь тебя никто не увидит.

– Уверен? – Девушка огляделась по сторонам. Снег давно растаял, но земля в тени стены не успела прогреться, и трава только-только проклевывалась.

– Уверен! Я тут всю зиму в снегу купался. Давай-давай! Времени мало.

– А… ты? – Девушка отчего-то засмущалась, взявшись за пояс.

– А что я? – Авест и вида не подал, что заметил намек. – Я посторожу.

С этими словами он отступил на несколько шагов и развернулся боком, так, чтобы видеть стену и вместе с тем всем своим видом давая понять, что созерцание окрестностей интересует его в гораздо меньшей степени, чем девичьи прелести. Но он же животное! Что с него взять?

Решив не забивать себе голову посторонними мыслями, Вилия стала торопливо стаскивать одежду.

В тот день Готику так и не удалось переговорить с Иером Безухим, а наутро времени тем более не осталось. Зато нужные несколько минут выкроил сэр Альдон.

Он нашел бывшего драконоборца в музее. Новоявленный послушник протирал пыль с экспонатов, обмахивая метелкой черепа и кости убитых в прошлые века драконов и их сородичей, отмывал доспехи самых выдающихся драконоборцев прошлого и витрины с их личными вещами. Большинство экскурсий в музей устраивается в начале обучения, когда очередной поток новичков в обязательном порядке приводят сюда, да в те времена, когда экспозицию обновляют, добавив кое-какие экспонаты. Увлекшись работой, Иер не сразу заметил вошедшего. Он даже вздрогнул, когда его окликнули.

– Ох, брат, – Безухий опустил метелку, – простите, но…

– Вы не слышали шагов?

– Слышал, но не думал, что вас интересует моя скромная персона. Со служителями редко вступают в разговоры…

– Вы не простой служитель. – Старый мистик прошел вдоль ряда доспехов, остановился перед одними из них. – Это, если не ошибаюсь, ваши?

– Да. – Иер вернулся к ним, машинально обмахнул влажной тряпицей, подмел метелкой постамент, на котором крепился обряженный в кольчугу манекен. – И просто удивительно, что они сохранились. Я не совершил никаких особенных деяний, мое имя не занесено в анналы Ордена…

– Как же? Вы навеки останетесь в памяти, как единственный драконоборец, который покинул наши ряды не после смерти, а при жизни.

– И который вернулся полвека спустя таким же молодым, как и прежде… Это дает основания подозревать меня в черной магии – дескать, я нашел эликсир бессмертия.

– Орден защитит вас от подозрений.

– Да, но не от любопытства окружающих.

– Во всяком случае, кое-какое время у вас есть.

– Вы о чем? – Иер подошел ближе. В этом зале они были одни, и пусть в соседних слышались негромкие шаги других послушников, сюда никто не заходил.

– Помните наш разговор? Вы тогда еще находились под присмотром брата-целителя…

– По поводу драконов?

– По поводу некоего Готика Дольского. Я заметил, что вы уделяете ему повышенное внимание, особенно после того случая с драконом.

– Да. – Бывший драконоборец напрягся. – А что вы хотите от меня?

– Вы не сможете правильно распорядиться знаниями, которыми обладает этот юноша. Вы не сможете полноценно обучать его нашему ремеслу. Вы, в конце концов, будучи послушником, вообще не имеете права становиться чьим бы то ни было наставником. Вы меня понимаете?

– Понимаю. А вы, значит, сможете? – Зеленые, как трава, глаза уставились в светло-голубые, водянистые зрачки.

– Я – мистик. Я чувствую. Дано ли чувствовать вам, брат?

Он произнес обращение с особыми интонациями, дабы подчеркнуть, что Иер Безухий не имеет полного права на это звание.

– Завтра турнир, – продолжал сэр Альдон. – Завтра десять победителей получат персональных наставников. Как вы считаете, каковы шансы Готика Дольского войти в число этих десяти?

– Понимаю, – кивнул Иер, делая шаг назад. – Вы хотите стяжать славу…

– Я хочу исполнить свой долг. Создатель избрал меня для этой миссии.

– Какой же, позвольте спросить?

– Найти дракона!

– И вы думаете, что Готик знает, где он прячется? – усмехнулся бывший драконоборец.

– Я не думаю – я это знаю, – уверенно произнес старый мистик. – В походе я наблюдал за этим юношей. Он порой ведет себя довольно странно. У него бывают видения, подозрительные сны… Он несколько раз проговаривался… случайно, сам не замечая, но я-то с некоторых пор следил за его речью, за его поступками. Он знает, где находится дракон! Тот самый дракон, который напал на нас в конце зимы. И я его найду!

– Зачем вы говорите это мне?

– Затем, что вы тоже много общались с Готиком. Может быть, он вам о чем-то проговорился?

– Нет, он ничего мне не сказал, – покачал головой бывший драконоборец.

– Жаль, – вздохнул сэр Альдон. – Я надеялся на вашу помощь…

Коротко кивнув на прощание, он направился к выходу. Иер догнал его уже у самых дверей, схватил за рукав.

– Вы в чем-то подозреваете юношу? – спросил он быстро.

– Пока Готика никто ни в чем не подозревает, – мягко ответил его собеседник. – Мы ведь не знаем точно, что ему известно, а что нет…

– Вы. Я. И другие, кому не безразлично будущее человечества.

Закончив разговор на этой несколько высокопарной ноте, старый мистик покинул музей.

Иер Безухий глупцом отнюдь не был. И прекрасно понял невысказанный намек.

Взволнованные и взбудораженные предстоящими событиями, ученики утром были взвинчены. С самого раннего утра казарма гудела, как потревоженный улей. Ширд, Пасак, Вильдо, Садуго носились туда-сюда, помогая «господам рыцарям» подготовиться к турниру. Доставали и чистили кольчуги, шлемы и наручи с поножами, проверяли крепость наплечников, спешно закрепляли разошедшиеся кольца, подшивали поддоспешники. Поигрывая мышцами, Яунист расхаживал по проходу между койками, громко оповещая всех и каждого, что он намеревается занять первое место:

– И пусть хоть кто-нибудь попытается мне противостоять! Вы узнаете, что такое гнев наследника герцогов Нильских!

Его никто не пытался осадить или приструнить. Юрат, единственный, кто мог бы это сделать, не ночевал в казарме. Вместе с еще одним счастливчиком, из другой группы, он всю ночь провел в молитвенном бдении в соборе, готовясь принести торжественные обеты и стать рыцарем-драконоборцем. Его койка была пуста – уже сегодня ночью он будет спать в другой казарме, среди рядовых рыцарей, своих новых братьев. Юношам, которые не выйдут победителями из сегодняшнего турнира, до этого счастливого события придется ждать как минимум полгода, а то и больше.

Пасак немного помог Готику, но большую часть работы по проверке доспехов и оружия юноша проделал сам. Авест сохранял спокойствие, но было заметно, что он несколько раз бросил вопросительный взгляд на Вилия. Новичок осматривал выделенное ему снаряжение, не обращая внимания на суету вокруг.

– Ты, смотрю, совсем не боишься? – раздался над ним голос Яуниста.

– А что, нам предстоит что-то страшное? – Вилий вскинул серые глаза.

– Ну для кого как. Не боишься за свою участь?

– Один из нас точно не будет больше тут ночевать, – пожал плечами новичок, возвращаясь к осмотру кольчуги. – Щипцы у кого-нибудь свободны? Кольцо разболталось…

– Дай мне. – Авест приблизился, взял кольчугу, легко нашел расклепанное кольцо и сильно сдавил его двумя пальцами. – Вот. Должно выдержать.

– Спасибо, – буркнул Вилий, не глядя на него.

– Крутой, да? – прищурился Яунист.

– Круче некоторых.

Он сделал шаг в сторону, но был остановлен молодым рыцарем:

– Повтори, что ты сказал?

Готик поднялся на ноги. Если только Яунист скажет еще хоть слово…

Он не станет вмешиваться. Они сами разберутся! Он сейчас сядет, займется делом и…

«Прекрати мной командовать!»

«Я сильнее его, а с ним вы равны, – пришел ответ. – И еще неизвестно, кто победит, если вы сцепитесь. А вот я…»

– Я сказал, что круче некоторых, – спокойно произнес горец. – Тебе хочется, чтобы я назвал их имена?

– Назови!

Но Авесту не пришлось открывать рот – словно только и ждал этого момента, на пороге возник брат Квактол:

– Строй-ся!

Торопливо закончив приготовления и на ходу напяливая на себя кольчуги, шлемы и наплечники с наручами, юноши бросились к выходу. Толкаясь – некоторым непременно надо было пройти первыми, они выбежали из дверей и вытянулись в одну шеренгу. Учитель фехтования прошелся вдоль строя, придирчиво осматривая всех. Некоторые не успели полностью надеть доспехи, но оружие захватили все.

– Молодцы, – вынес короткий вердикт брат Квактол. – Следуйте за мною!

Со стороны других казарм шли другие группы учеников. Выстроившись в колонну по четверо в ряд, они все вместе направились на плац.

Тот стараниями послушников превратился в ристалище. С двух сторон его ограничивали трибуны, на которых восседали приоры, старшие рыцари и гроссмейстер. С третьей стороны высился помост, на котором стояло изваяние Создателя. Священник заканчивал последние приготовления, отдавая приказы служкам. Само поле было поделено на несколько частей.

Для учеников не предусмотрели ни лож, ни скамеек. Пройдя через все ристалище, они остановились перед трибуной, где сидел гроссмейстер. Подле него устроились приоры Ордена и старшие наставники. Брат Акимир заметно хмурился, выискивая у своих воспитанников недостатки и мысленно сравнивая их с учениками трех других групп.

Сэр Лаймож встал.

– Сегодня торжественный день для нашего Ордена, – раскатился над собравшимися его властный голос. – В наши ряды вступают молодые рыцари, будущие борцы с чудовищами, защитники мирного населения, спасители мира! Приветствуем их!

На помосте грянул музыку переносной орган. Все рыцари, как один, встали, затянув гимн. Многие из учеников стали подпевать – эту музыку и слова они слышали уже несколько раз в соборе, но сейчас они звучали как-то по-особенному. Вон даже у Яуниста на глазах выступили слезы!

Когда отзвучали последние звуки гимна, на помост вывели Юрата и еще одного юношу, из параллельной группы. Оба были в белых одеждах и шагали, опираясь на руки послушников. На шее каждого висел меч в ножнах. Гроссмейстер поднялся на помост, оба неофита опустились перед ним на колени, и тот, взяв из рук оруженосца двуручный меч, размахнулся и чувствительно ударил Юрата по плечу. Тот даже не дрогнул, принимая посвящение, и на трибунах послышалось сдержанное одобрительное гудение – все знали, что рука у сэра Лайможа была тяжелой, и не каждый мог выдержать его удар.

– Встаньте, брат Юрат, – сказал тот. – И примите меч и знаки Ордена, к которому вы отныне принадлежите.

Два рыцаря, отстранив послушников, приблизились и подняли неофита на ноги. Под приветственные клики собравшихся молодой рыцарь был опоясан мечом, ему на плечи был накинут плащ, а талию перетянули новеньким поясом. Пока они лишь цветом походили на плащи и пояса из драконьих шкур, которые носили в торжественных случаях остальные рыцари. На собственный драконий плащ и пояс из змеиной кожи он будет иметь право после того, как убьет своего первого дракона – по традиции, материал для него рыцарь должен добыть в бою.

Все девятнадцать учеников – двадцать, считая и новичка Вилия, бурно радовались, когда Юрат спустился с помоста, чтобы присоединиться к брату Шаулу и занять свое место на трибуне. На посвящение второго неофита глядели не так благоговейно – тем более что он не удержал равновесия и оперся о помост рукой, чтобы не свалиться от удара гроссмейстера.

После этого наставники вновь обратились к юношам:

– Пусть вперед выйдут Садуго, Вильдо, Авидар…

Названные один за другим стали протискиваться вперед, вставая отдельной группой. Это были ученики, которые во время обучения делали большие успехи именно в магии. Отделив их, будущих магов и мистиков повели прочь. Готик не сводил глаз с друга, приподнимаясь на цыпочки, чтобы лучше видеть, пока светлая макушка горца не скрылась из вида. Он не волновался – от Авеста исходили волны уверенности и спокойствия, и юноша буквально был окутан ими. Всех их увели куда-то за пределы турнирной арены. Вместе с ними отправились брат Дайвен и один из приоров, сэр Руйер.

На поле перед трибунами осталось порядка шестидесяти будущих драконоборцев. Всех их разделили на четыре группы, по числу огороженных ристалищ. При этом сопровождавшие их послушники, словно нарочно, сделали так, чтобы группы перемешались. В результате чего вместе с Готиком остался только Пасак, остальные оказались незнакомцами, посматривающими друг на друга с подозрением.

Еще одним знакомым лицом оказался Иер Безухий. Послушник вместе с другими обслуживал ристалища и подошел к юноше как бы случайно, чтобы пригласить на жеребьевку.

– Мне надо с вами поговорить, – шепнул ему юноша.

– Ты всегда сможешь рассчитывать на мою помощь и поддержку, – так же тихо ответил бывший драконоборец.

Что-то в его тоне Готику не понравилось. Он с тревогой заглянул Иеру в глаза:

– Что-то случилось?

– Случилось то, что я не могу быть вашим наставником, молодой человек, – коротко ответил тот. – Но, повторяю, на мою поддержку и понимание вы сможете рассчитывать… Вам помочь? – преувеличенно-любезно сменил он тему.

Юноша скрипнул зубами. Что же произошло?

«Успокойся, – прилетела мысль почувствовавшего его волнение Авеста, – все идет, как надо. Сейчас тебе предстоит серьезное испытание. Ты должен быть тверд и уверен в себе…»

После того как завершилась жеребьевка и начались первые поединки, Готику стало понятно странное напутствие. Устроители турнира нарочно перемешали все группы – у каждой из них был свой тренер, ученики практически не общались друг с другом и не представляли, кто на что способен.

Пасак оказался во второй паре, а Готик – в четвертой. Он, затаив дыхание, следил за поединком приятеля и был искренне огорчен, когда на последней минуте довольно хорошо сражавшийся Пасак пропустил несколько ударов в плечи и бедро и выбыл из соревнований.

Прихрамывая – последний удар оказался слишком силен, проигравший выбрался за пределы круга и рывком содрал с головы шлем.

– Ты видел? – Голос его дрожал. – Видел, как он меня?

– Да, – кивнул Готик, взглядом пытаясь отыскать того парня, с которым ему предстояло биться. – В следующий раз активнее двигайся…

– Следующего раза не будет! – воскликнул Пасак. – Вылететь в первом же поединке! Какой позор!

– У тебя есть еще шанс попытать удачи через полгода, на осеннем турнире, – попробовал успокоить приятеля юноша.

– Как бы не так! Ты слышал, что Орден готовится к войне с драконами? Война может начаться в любой день, и тогда плакали мои рыцарские шпоры.

Он чуть не плакал, и Готику никак не удавалось заставить его смотреть на мир с оптимизмом. Он едва не пропустил момент, когда настал его черед выходить на бой.

– Отомсти за меня! – бросил в спину Пасак, когда юноша стал протискиваться к ограждению.

Сказать по правде, самому юноше было решительно все равно, победит он или проиграет. С некоторых пор его стали терзать сомнения в выбранном пути. Да, быть драконоборцем почетно, он прославит свой род. Его младшая сестра удачно выйдет замуж, перед его младшим братом откроются все двери. Им будут гордиться даже в том случае, если ему случится погибнуть в первой же стычке с драконом. Вот только самому Готику что-то не хотелось обнажать меч против крылатых зверей. Вот против человека – другое дело.

Эта мысль неожиданно придала ему уверенности, и юноша даже не удивился своей победе.

На каждом из трех других ристалищ тоже шли сражения. Через час все было кончено, и во второй тур прошли тридцать человек. На самом деле пар было больше, но еще двух бойцов сняли с соревнований, несмотря на то, что они победили. Яунист и Вилий выиграли свои схватки, а вот Ширд проиграл, да с таким разгромным счетом, что сообщивший это брат Квактол не сдержал раздражения.

– Из-за этого труса меня могут отстранить от преподавания, – сказал с негодованием он. – Это надо же, после первого обмена ударами бросить меч и сдаться противнику! Или я плохой учитель, или ему надо было меньше внимания уделять стирке чужих портянок и больше тренировкам!

– Вы знали? – изумился Готик.

– Еще бы я не знал!.. Что ж, в конце концов, это его выбор.

Оставшиеся претенденты были разбиты на пятнадцать пар. Победители этих поединков и будут сражаться друг с другом, набирая очки. Свой второй отборочный бой Готик выиграл с трудом, опередив противника всего на два очка. Уже вполне смирившийся с проигрышем Пасак встретил его после боя, помог стащить шлем и наручи.

– Ты молодец, – похвалил он. – Кроме тебя еще Яунист и Вилий вышли в последний круг. Так мало! Брат Квактол рвет и мечет!

Но лично для Готика было важно получить другое одобрение, от Авеста. Эх, если бы он только знал…

«Он знает!»

Вместе с короткой мыслью сознание и душу окутала настоящая волна тепла. Друг был с ним, он его не бросил…

«Друг? Ты… считаешь меня своим другом?»

Готик замялся. Как же так получилось? Он узнал, что горец не человек, а дракон, один из тех огнедышащих тварей, сражаться с которыми есть долг всякого драконоборца, и как-то сумел пережить сногсшибательную новость!

«Может, потому, что я сам как-то уже не горю желанием стать убийцей драконов? Может, потому, что я хочу сначала понять их, как Иер Безухий? Может, драконы вовсе не такие уж жестокие и кровожадные?»

«Один из наших разгромил заставу Камень-на-Краю, где жила Вилия, – напомнил мысленно горец. – Не забывай это. Но в целом мы не такие… то есть не совсем такие. Есть Договор, нарушить который мы не в силах. Одни из нас смирились, другие еще пытаются бороться».

«А ты? Смирился или пытаешься бороться?»

«Это мой долг. Меня избрали старейшины. Большая честь – умереть за свой народ, но…»

– Готик! Готик, ты что? Уснул? – Пасак тряс его за плечи. – Чего застыл?

– А? Что? – Мысленный контакт прервался.

– Жеребьевка уже начинается! Иди скорее! Опоздаешь – вылетишь до начала поединков!

Юноша со всех ног бросился к судьям.

В финал вышли пятнадцать человек, но звание драконоборцев получат только десять, так что оставшимся «счастливчикам» пришлось биться друг с другом. Судьи, в число которых входил и злой на своих подопечных брат Квактол, скрупулезно подсчитывали каждую победу или проигрыш.

– Они с ума посходили? – жаловался Готик после пятого боя. Этот последний он проиграл из-за усталости, и хотя в остальных победил, по крайней мере, в одном из них победа досталась ему очень дорого. – Еще один-два боя – и мне конец!

– Устал? – Яунист развалился под деревом, закинув руки за голову. Ширд топтался рядом, преданно заглядывая ему в глаза. – Так пойди и попроси, чтобы тебя сняли с соревнований.

– Да хватит тебе. – Пасак тоже был тут. – Будто ты не устал!

– Не устал, – важно кивнул молодой рыцарь. – Ибо да будет вам известно, что эти бесконечные бои и призваны отсеять слабаков. Драконоборцами должны стать лучшие из лучших.

– Это ты?

– Это я!

Громкие вопли со стороны ближайшего ристалища отвлекли внимание спорщиков – определился еще один победитель.

– Кто там? – Яунист лениво скосил глаза на Ширда. Тот со всех ног рванулся посмотреть и через несколько секунд вернулся, за локоть волоча Вилия:

– Чистая победа!

– И с каким счетом?

– Шесть против двенадцати!

Новичок сам стащил с головы шлем, взлохматил мокрые волосы:

– Жарко…

– Пить хочешь? – Готик протянул ему раздобытый кувшин с водой. Вилий благодарно кивнул, принимая сосуд.

– О, вы помирились? – наигранно шевельнул бровями молодой рыцарь. – Сумели-таки поделить своего горца? Или он такой крутой, что успевает удовлетворять обоих?

Вилий поперхнулся от неожиданного заявления, а Готик покраснел, что вызвало льстивый смех на устах Ширда и других случившихся тут же учеников.

– Вызывается сэр Яунист Нильский! – послышался голос герольда.

– Пора! – названный встал, важно потянулся и кивнул Ширду, который засуетился, подавая ему шлем, помогая пристегнуть наручи и поправить поножи. – Смотрите и завидуйте! Идет победитель!

Его провожали внимательными взглядами. Высокий, плечистый, с гордой посадкой головы и уверенными сильными движениями, Яунист действительно был хорош.

– Победит, – подумал вслух Пасак.

– Я его убью, – мрачно пообещал Готик, чувствуя, что ненавидит своего соученика как никогда сильно.

«Во всяком случае, попытаешься, – пришла мысль от Авеста. – Вы встретитесь в финальном поединке, а дальше…»

«Ты откуда знаешь?» – оторопел юноша.

«Да уж знаю. – В мысленном ответе было столько самодовольства, что Готик сразу понял, что его собеседник улыбается. – Я Садуго обставил! В финале!»

«Мы победили?» – Готик сам не ожидал, что это известие так его обрадует.

«МЫ?»

Юноша задумался. С каких это пор победа дракона стала восприниматься им, как собственная удача? Может быть, с тех самых пор, как он назвал крылатого зверя своим другом?

Самоуверенность сыграла с Яунистом злую шутку – два следующих боя он проиграл, что не добавило ему радости. К слову сказать, из десяти отобранных и вышедших в финал счастливчиков у каждого было хоть одно поражение. Даже Вилий, шедший в числе лучших, в последнем своем бою сильно повредил руку, да так, что брат Квактол всерьез советовал ему отказаться от дальнейшей борьбы – мол, через год он наверняка займет первое место, а если сейчас потеряет руку, то о стезе драконоборца можно забыть навсегда. В результате Вилий остался на пятом месте, хотя мог бы занять четвертое и даже третье.

Это был последний бой на сегодня. У края ристалища, толкаясь и едва ли не карабкаясь друг на друга, столпились все ученики, большая часть послушников и многие рядовые рыцари – все те, кому не хватило места на трибунах. Вышедшие с противоположных сторон Готик и Яунист прошагали через все ристалище, вставая друг напротив друга.

– Ну вот мы и встретились, – улыбнулся под шлемом молодой рыцарь. – Не боишься проиграть?

Готик пожал плечами, не желая отвечать. В тот миг, когда несколько минут назад услышал о том, что он вышел в финал и будет биться за первое место с самим наследником герцогов Нильских, в нем что-то оборвалось. Давно сдерживаемая ярость и ненависть клокотали в душе, и юноша боялся сказать хоть слово или сделать лишнее движение, чтобы не сорваться.

«Держись за меня, – пришла откуда-то теплая мысль, и словно огромное крыло заслонило его от остального мира. – Держись за меня, иначе твоя ярость помешает тебе!»

«Не вмешивайся!» – хотелось сказать горцу в ответ, но он усилием воли загнал мысль подальше. Если Авест не дурак, он сам все поймет.

Для последнего боя Готик взял не щит и меч, а два меча, что было нетипично для драконоборцев, но вполне нормально для того, кто владеет горской техникой фехтования. Дракон не зря долгое время учил человека – наука неожиданно пригодилась, хотя меч для левой руки был слишком длинным. Ладно, нет времени попросить другое оружие!

Удар гонга возвестил начало финального поединка.

Противники сходились осторожно. Яунист держат щит наготове. Готик несколько раз попробовал ударить по нему, проверяя силу и реакцию – безрезультатно. Устал молодой рыцарь или нет, держался он прекрасно. Совсем не так, как юноша, который сразу понял, что особо затягивать поединок не стоит. Чем дольше длится бой, тем меньше у него шансов победить…

А, собственно, так ли это нужно – непременно победить? Он добился своего, вышел в финал. Он стал одним из десяти лучших. Он доказал… Так неужели так важно, кто станет победителем? Добро бы, бились за руку и сердце прекрасной дамы, а за что они лупят друг друга мечами сейчас?

Меч Яуниста рыбкой выныривал из-за щита, успевая одновременно наносить удары и отражать их. Готик работал двумя мечами по очереди, в глубине души ругая себя на все лады – в левой руке клинок был слишком тяжелым.

«Работай парой, – долетела со стороны мысль. – Помнишь, как я обезоружил гроссмейстера?»

Хотелось огрызнуться – мол, не болтай под руку, – но Готик лишь стиснул зубы. Горец прав. Ему надо хоть на миг поймать меч Яуниста в клещи. Потом прижать клинок к земле и ударить вторым мечом, стараясь задеть ногу под щитом или голову над оным. Если удар будет достаточно сильным…

Сэр Лаймож подался вперед, опираясь кулаками на колени и не сводя глаз с поединщиков. Он узнавал те самые боевые приемы, которыми пользовался в свое время горец Авидар. И вот теперь – то же самое! Интересно, очень интересно! Ну-ка, что баронет Дольский будет делать дальше? Сумеет ли… Нет, не удалось – то ли горец двигался быстрее и легче, то ли сказалась усталость. А хорошо начал! Мальчишка далеко пойдет. Они оба – отменные рыцари, Ордену нужны такие, но Готик, кажется, нужнее. Он мыслит нестандартно, не боится рисковать… Ого, опять пошел в атаку! Как красиво работает! Жаль только, что теряет из-за этой красоты часть силы. Надеется, что противник устанет первым? Вряд ли.

Сэр Альдон тоже не сводил глаз с пары поединщиков. Кто бы ни победил, сегодня он сделает то, о чем давно мечтал. Старый мистик стал пробираться поближе к креслу гроссмейстера, следя за боем и стараясь рассчитать свое появление в нужном месте в нужное время.

– Сэр Альдон, – гроссмейстер успевал замечать все, – вы здесь?

– Ну как вам эта пара, сэр Лаймож? – Вместо ответа тот кивнул на ристалище.

– Интересно работает, – ответил гроссмейстер, не сводя глаз с поединщиков.

– О да. Они понимают, за что сражаются?

Гроссмейстер оторвал взгляд от созерцания поединка и впервые взглянул на собеседника. Оба отлично знали, о чем идет речь – победителя турнира возьмет в оруженосцы и ученики сам великий магистр. И когда настанет Год Дракона, счастливчик будет биться с ним плечом к плечу. И это у него будет больше шансов стать старшим рыцарем, войти в Совет и – как знать! – однажды занять магистерское кресло, чем у его противника.

– Думаю, да, – произнес сэр Лаймож.

– Сэр, я хотел бы высказать одну просьбу…

– Сейчас? – Гроссмейстер вернулся к поединку. Один из парней отступал, прикрываясь щитом. Либо уходил в глухую оборону, что не слишком хорошо, либо выбирал момент для контратаки. Либо просто ждал, когда его противник выдохнется. А он отлично держит удар!

– Именно сейчас. Сэр, дозвольте мне первым сделать свой выбор. – Старый мистик кивнул в сторону сражавшихся юношей.

– Ого! Вы все-таки решились взять себе воспитанника?

– Я просто ждал достойного. И, кажется, нашел.

Сэру Лайможу очень хотелось узнать, что такого достойного сэр Альдон нашел в одном из учеников. Мистика никогда не была сильной стороной его натуры, в отличие от всех остальных гроссмейстеров, его предшественников. Он был воином и шел напролом, не тратя времени на размышления и созерцания. Все просто: гроссмейстер забирает себе победителя, как лучшего из лучших. Что не так?

Готик чувствовал, что устает. Мышцы ныли. Ну почему не останавливают бой? Он напирал на Яуниста в надежде, что тот не выдержит взятого темпа и совершит ошибку. Но тот держался, и юноша понимал, что ошибся сам. И держался уже из чистого упрямства и из страха показаться слабее, чем есть на самом деле.

«Вспоминай, чему я тебя учил! – ворвалась в сознание мысль. – Силу я тебе дать не могу, но…»

«Помолчи!» – мысленно взвился Готик, с такой яростью обрушиваясь на щит противника, что тот хрустнул. Он сам понимал, что в тупике, что надо как-то заканчивать бой, пока еще есть силы, пока Яунист не опомнился и не…

Поздно! Получив следующий удар, молодой рыцарь не стал его держать, а поддался, отводя щит. Не удержавший равновесия Готик сделал лишний подшаг, и, крутнувшись на пятках, Яунист с разворота нанес удар в спину.

Отчаянный вопль взлетел над зрителями за миг до того, как меч обрушился на юношу. Тот припал на колено, вскидывая один из мечей и понимая, что не успевает. Ответный удар вышел слабым, он не сдержал противника, и выпад вторым мечом в область голени был явно лишним, но не ударить напоследок было нельзя – он еще жив, он сопротивляется, он…

Гонг!

Получив укол в ногу, Яунист отступил, и его последний замах все равно не достиг бы цели, но он все-таки махнул мечом, в последний момент останавливая руку – мол, слышал я гонг и подчиняюсь. Готик с трудом поднялся с колен. Последний удар его противника – в спину – был хорош в смертельном бою, но отнюдь не на турнире между своими. За такое по головке не погладят, но и его удар по ноге был тоже против правил. Однако Яунист нарушил их первым, и он чуть было не ушел в глухую оборону, то есть все видели, что баронет Дольский сильнее герцога Нильского.

«Ты победил! – Теплая мысль окутала сознание. – Он хромает… И по очкам ты тоже лучший!»

Вместе с этой мыслью душу окутало чувство гордости – дракон гордился человеком! На трибуне два герольда и маршал турнира в три голоса быстро совещались с сэром Лайможем, обсуждая бой и решая, кому отдать победу. Несколько раз на Готика бросали вопросительные взгляды, и это заметили многие.

– Победитель ясен. – Гроссмейстер встал. – Подойдите!

Приблизившись к трибуне, оба юноши преклонили колена. Готик уперся мечами в землю – от усталости так дрожали ноги, что он не был уверен, что сможет встать без посторонней помощи. Впрочем, и его противнику тоже досталось – Яунист и впрямь хромал и, опускаясь на одно колено, скрипнул зубами от боли.

– Готик Арвальд, баронет Дольский и Яунист Хальстан Эрето, герцог Нильский, – произнес сэр Лаймож. – Вы – лучшие ученики Школы Драконоборцев в этом году. И одному из вас выпадет честь… нет, похоже, мне выпадет честь называться воспитателем одного из вас.

Сэр Альдон подался вперед и тронул его за локоть, напоминая о своей просьбе.

– Ах да… Но сегодня право первого выбора принадлежит не мне. И, как мы только что правильно определили победителя, так и вы, сэр Альдон, сейчас сделаете правильный выбор!

Намек был достаточно прозрачен, и после такого заявления только глупец не насторожился бы, внимая тому, что происходит на гроссмейстерской трибуне. Готик и Яунист переглянулись одновременно с ревностью и надеждой. Неважно, кто победит – важно, кого выберет старый мистик, а кто достанется в оруженосцы великому магистру.

– Я не первый день наблюдаю за этими юношами, – сказал сэр Альдон. – И думаю, что не ошибусь… Готик Дольский!

Названный медленно выпрямился, не зная, плакать ему или смеяться. На трибуне царило молчание. Маршал турнира переглянулся с герольдами, по рядам зрителей прошелестел удивленный шепоток. Сам сэр Лаймож смотрел удивленно, потянулся что-то прошептать, но сдержал свой порыв.

Очень осторожно Готик поднялся на трибуну, встал перед старым мистиком и, собравшись с духом, взглянул в светлые, водянистые глаза. В конце концов, он не мальчишка-паж, которого впервые в жизни отчитывает за промахи его господин! Ему восемнадцатый год, скоро он получит рыцарские шпоры, так какого дракона…

Сэр Альдон что-то прочел в его глазах, протянул руку и тяжело опустил ее на плечо юноше.

– Вы были великолепны, – произнес он. – После награждения победителей извольте следовать за мной.

Понадобилось время, чтобы понять, что жизнь изменилась раз и навсегда.

Большинство рядовых рыцарей жили в казармах, мало чем отличающихся от тех, где обитали ученики, разве что койки были отделены ширмами. Раз или два Готик забегал к Иеру Безухому; несмотря на то что вернулся в Орден в качестве послушника, жил бывший драконоборец среди рыцарей. Весьма немногие могли себе позволить небольшие кельи – маленькие комнатки, такие узкие, что, встав в середине, можно было, раскинув руки, коснуться кончиками пальцев противоположных стен. Там не умещалось ничего, кроме кровати, лавки, сундука для вещей и одной-двух полок. Ничего лишнего, все одинаковое, если не считать кое-каких мелочей.

Старшие рыцари и приоры устроились по-другому. Сэр Альдон располагал двумя комнатами. Одна была довольно просторна, а другая – совсем крошечная каморка. В большой комнате имелись кровать, стол, письменное бюро, небольшая ниша, где стояла жаровня с углями, над которой располагалась полка для всяких мелочей, книжный шкаф, кресло, табурет, небольшая лавка, два сундука и в углу – подставка под доспехи и оружие. На стенах висели шкуры зверей, охотничьи трофеи старого мистика, боевой рог.

Второй сундук, довольно внушительных размеров, находился в каморке, где кроме него помещались только небольшая скамеечка и ящик с углем. Здесь должен был спать Готик. Юноша еле-еле нашел в этой тесноте место для своих вещей, а ведь ему, как оруженосцу, полагались еще и собственные доспехи и оружие. Кое-что он привез с собой, когда осенью поступал в Школу, но вот кольчуга стала ему маловата – он сильно раздался в плечах и груди, тесны стали и наручи, а наплечники и вовсе понадобились новые.

Первые дни были заполнены сугубо домашними хлопотами; вскакивая с утра пораньше, Готик принимался за дела. Несмотря на то что наступила весна, ночи оставались прохладны, а сэр Альдон был уже немолод и время от времени мерз. И юноша должен был разжечь огонь и согреть с помощью жаровни комнату. Потом он бежал за водой, чтобы господин мог умыться, потом в обязательном порядке шел в собор, где терпеливо ждал, когда мистик помолится Создателю. После завтрака ему следовало заняться уборкой – в начале своей службы оруженосцем юноша все время что-то чистил, перекладывал с места на место, мыл, убирал, бегал с поручениями. Вечерами же его усаживали на низкую скамеечку, давали в руки книгу и приказывали читать вслух. Чаще всего это были исторические трактаты, философские сочинения и сборники старинных баллад. За первые пять дней Готик так ни разу и не взял в руки свое оружие, зато два меча и боевой топор наставника отполировал до блеска, зачистил все заусенцы. Заново перемотал рукоять кожаными полосками, скрепив их медной проволокой, отнес оружейникам в починку запасную кольчугу старого мистика и забрал от шорников боевое седло.

За эти дни он лишь несколько раз сталкивался с остальными бывшими соучениками. Те, кто не вошел в счастливую десятку (вернее, двадцатку, ибо отбирали еще и будущих магов), по-прежнему жили в казармах, и для них ничего не изменилось. Они все так же вскакивали ни свет ни заря, так же проводили дни в занятиях, а после чистили конюшни, убирали плац, помогали брату повару и брату кастеляну. Готик видел их издалека, выбивая половики или перетряхивая содержимое сундуков своего господина, и не раз и не два ловил себя на мысли, что скучает по той беззаботной жизни. Сейчас он не уставал и вполовину так, как прежде, но зато тогда рядом были друзья. Особенно один из них…

У Яуниста в те дни были примерно те же проблемы. Он попал к гроссмейстеру и мог ходить с высоко поднятой головой, но что-то не давало молодому рыцарю чувствовать себя счастливым. Он заметил взгляды, которыми обменялись его наставник с сэром Альдоном, услышал удивленный шепоток герольдов, которые обсуждали столь странный выбор, и все это рождало в его душе сомнения. И ведь победитель так и не был назван. Кто же занял первое место – он или Готик Дольский?

Работы было полным-полно. У гроссмейстера прежде уже был один оруженосец, но он с недавних пор исполнял обязанности секретаря, в то время как прежний, пожилой брат Альба, ушел с этого поста. Молодой рыцарь день-деньской то занимался уборкой, то бегал по мелким поручениям и надеялся, что вскоре сэр Лаймож займется его обучением.

Сбегав к оружейникам за мазью, Яунист возвращался обратно, чтобы заняться приведением в порядок доспехов, когда увидел спешащего к кабинету гроссмейстера сэра Альдона. Молодой рыцарь сразу все вспомнил и насторожился. Что делает здесь наставник Готика? Неужели речь пойдет об учениках?

Пропустив старого мистика вперед, он тенью прошмыгнул следом и, как оказалось, не ошибся. Несмотря на то что дверь в кабинет сэра Лайможа была плотно прикрыта, слышимость в боковой комнатке была отличной, ведь находящийся там слуга, секретарь или оруженосец должен сразу услышать, если его зовут.

– Вы меня вызывали? – Судя по легкому скрипу, сэр Альдон присел в кресло.

– Не просто вызывал… Что это вы затеяли? С чего вам вдруг захотелось заполучить себе воспитанника? Вы дважды уклонялись от этой почетной обязанности, и вдруг…

«Он сам хотел заполучить Готика! – понял Яунист и ощутил болезненный укол ревности. – А этот старик ему помешал!»

– Сначала, если позволите, я хотел задать тот же вопрос вам, великий магистр, – ответил мистик. – Этот баронет, Готик Дольский, вам-то он зачем?

«Затем, что он – лучший! Проклятье!» – Подслушивающий оруженосец сжал кулаки.

– У меня на него были виды, – уклончиво ответил гроссмейстер.

– Его родство с герцогом Айнским? Бросьте! Это не правящая ветвь династии, иначе с чего бы герцог стал искать невесту столь невысокого полета? У меня на Готика тоже есть виды.

– И какие, позвольте спросить?

– Дракон.

Яунист зажал себе рот рукой, чтобы не закричать.

– Дракон? – Изумления в голосе сэра Лайможа хватило бы на двоих.

– Тот самый дракон, о котором вы и я прекрасно осведомлены. Я абсолютно уверен, что Готик Дольский не просто как-то связан с этим зверем, но и знает, где он находится.

Вот это да! Значит, тихоня Готик сумел как-то приручить дракона, и в тот раз, когда с ним хотели «поговорить», ухитрился вызвать своего «домашнего питомца» и натравить его на людей. Эх, знать бы заранее…

– И вы утверждаете, что у одного из драконоборцев… будущих драконоборцев есть свой дракон? – изумился гроссмейстер. – Вы понимаете, что это значит?

«Отлично понимаю, – хотел сказать подслушивающий Яунист. – Это предательство. Ну Готик, ты покойник! Надо было тебя в тот раз… Эх!»

Сэр Лаймож скользнул взглядом по разложенным на столе бумагам. Какая-то мысль бродила в сознании, толкалась изнутри.

– Можете идти, брат, – промолвил он. – Я понял вас…

Выпроводив старого мистика, гроссмейстер торопливо зашарил по столешнице, перебирая бумаги. Не найдя, что искал, он полез в бюро, потом подошел к стеллажу, стал торопливо просматривать лежавшие там листы. Он уже знал, что ищет: собственное письмо, инструкцию для сэра Элдона. Он дал рыцарю четкие указания уничтожить компрометирующие документы, но этот лист пергамента был сохранен. На оборотной стороне рыцарь перечертил какие-то рисунки и пиктограммы, обнаруженные где-то на севере. Видно было плохо – художник из покойного Элдона был никакой, но кое-какие знаки удалось разобрать. В тот далекий день, когда случайный серв привез в монастырь труп рыцаря, при нем нашлись бумаги, но это был праздничный день, сэру Лайможу было просто некогда внимательно их просматривать, и найденные письма остались лежать вместе с остальными бумагами. Разбирая их, брат Альба сложил все в одну кучу. Неужели он все выкинул?

На стеллаже письма тоже не оказалось, и сэр Лаймож вторично принялся просматривать документы на столе. Это письмо не должно было попасть в чьи бы то ни было руки. На пергаменте были изображены драконы… рядом с людьми. И, насколько можно было понять неровные каракули, они отнюдь не враждовали, а общались очень даже мирно.

Нет! Это невозможно допустить! Человек никогда не должен стать другом огнедышащим тварям! Безумный Лорд допускал эту возможность – между строк его сочинений так и сквозила мысль о мирном сосуществовании с драконами, – но на то он и безумец! Если король Нерит Айнский получит доказательство того, что с чудовищами можно договориться, нового витка войны удастся избежать. А это грозит гибелью для Ордена Драконоборцев. Рыцари выродятся в простых охотников на змей и ящериц. Те, перед кем дрожали самые ужасные существа в мире, станут пугалом для ребятишек… Нет, никакого мирного Договора! Только война! Только кровь, смерть и разорение! В этом, как ни странно, спасение для рыцарства.

Но пергамента не было. И когда сэр Лаймож закончил вторично пересматривать все бумаги в кабинете и мусорной корзине, он был близок к панике. Его обворовали! Но кто и зачем мог это сделать?