Глава 10
Весна дракона

– Погодите, магистр!

Стройный моложавый человек в рясе послушника, с усталыми глазами, худощавый и бледный, как после болезни, сделал шаг вперед, жестом останавливая гроссмейстера. Его зеленые, как трава, глаза остановились на Готике.

– Вы хотите сказать, – промолвил он, – что вы кричали дракону, чтобы тот оставил человека в покое?

Не понимая, чего от него хотят, Готик осторожно кивнул.

– Мое имя Иер Безухий. – Человек протянул узкую сильную ладонь. – Я хочу с вами поговорить.

Готик принял протянутую ладонь, вставая на ноги. Взяв юношу за руку, как ребенка, послушник потащил его прочь от любопытных взглядов.

Идти оказалось недалеко. Обогнув конюшню, возле которой еще суетились остальные послушники и маги, тушившие остатки кровли, Иер Безухий подошел к трехэтажному зданию, которое, насколько успели узнать ученики, совмещало в себе музей Ордена и библиотеку. Только он не поднялся на парадное крыльцо, а обошел его сзади и остановился перед небольшой дверцей в нише. Воровато оглянулся и осторожно приложил ладонь к чеканной пластине, заменявшей замок и дверную ручку. Внутри что-то тихо щелкнуло, и дверь приоткрылась.

Пройдя через темный, тесный тамбур, они спустились по узким крутым ступеням и оказались в полумраке мрачноватого зала. Темноту лишь частично разгонял свет из четырех узких стрельчатых витражных окон, попарно расположенных в торцевых стенах. Окна были забраны толстыми решетками.

– Сможете зажечь свет? – поинтересовался Иер Безухий.

Готик послушно сосредоточился, делая пасс в сторону прикрепленного к стене светильника. В воздухе над ним вспыхнул шарик голубовато-белого огня. Через несколько секунд точно такой же загорелся над другим светильником. Оба они были укреплены возле дверей, ведущих куда-то в глубь помещения. Двери тоже были расположены выше уровня пола.

– Холодный огонь! – Иер быстро подошел к светильнику, привставая на цыпочки. – А вы правда не такой, как все!

– Кто это вам сказал? – насторожился юноша.

– Один из ваших учителей. Как вы думаете, где мы находимся?

Готик огляделся по сторонам. Раньше в полутьме можно было рассмотреть, что зал заставлен стеллажами и шкафами. Теперь, при свете, было видно, что на стеллажах стоят и лежат стопками старые книги – многие в деревянных обложках или вовсе без оных, – какие-то исписанные листы пергамента, старинные свитки и даже деревянные дощечки с вырезанными на них непонятными символами. Шкафы же больше напоминали поставленные на попа большие гробы – в каждом из них, удерживаемое распорками, находилось чучело какого-нибудь зверя. Многие из них были Готику знакомы, точно таких же, только живых зверей, он уже встречал в подземном «зоопарке». Высохшие, сморщенные чучела производили странное впечатление, они одновременно вызывали чувство брезгливости и жалости. В других «шкафах» точно так же на распорках ждали своего часа черепа драконов. Некоторые из них были размером в рост Готика, а в пасти, между чуть загнутыми, похожими на ножи, зубами мог поместиться ребенок. Черепа отнюдь не были одинаковыми, они отличались кроме размеров количеством и величиной наростов на носу и макушке. У одних там были только небольшие шишки, у других на затылке росла настоящая костяная корона, как у недавно увиденного дракона, у третьих «короны» не было, а имелась всего пара направленных назад рогов, но зато длиной больше, чем рука взрослого мужчины. Под потолком на цепях покачивалось несколько высушенных до состояния мумий чучел с расправленными крыльями. Судя по пропорциям тел, это был какой-то другой вид драконов, размерами не больше взрослого мужчины.

В общем, посмотреть было на что, и некоторое время Готик просто вертел головой из стороны в сторону, не в силах отвести взгляд.

– Знаете, что это? – Иер наблюдал за ним, присев на ступеньку лестницы. – Это запасники музея. Вас водили уже в музей?

– Один раз, – признался юноша, – в самом начале обучения.

– Всего-то?

– Ну нам потом сказали, что мы можем приходить в любое время… Только не очень хочется туда ходить!

– Почему?

– Времени нет. Первое время лично я больше думал только о том, как бы скорее добраться до постели. А потом…

Он оборвал сам себя. Когда свободного времени стало больше, почти всё они с Авидаром посвящали общению: горец учил баронета своей национальной борьбе «авалар», а тот помогал освоить фехтование. Да и много ли найдется свободного времени на хождение по музеям, если выходной всего раз в месяц!

– Круто за вас взялись, – кивнул Безухий. – А вот мы забегали сюда чуть ли не ежедневно. У меня был даже доступ в хранилище, и я очень рад, что с тех пор они не сменили код. – В доказательство он поднял ладонь, демонстрируя странный шрам возле большого пальца. – Не догадываетесь, юноша, зачем я вас сюда пригласил?

– Чтобы поговорить? – Готик непроизвольно потер отбитый недавними «собеседниками» бок.

– Поговорить, – согласился Иер. – Только давай договоримся сразу – никаких вопросов о моем прошлом и вообще обо мне ты задавать не должен. Все, что тебе нужно знать, я расскажу сам. Понятно?

– Да, вполне.

– Все, что тебе нужно знать, – собеседник незаметно перешел на «ты», – это то, что меня зовут Иер Безухий. Я когда-то тоже был драконоборцем, но некоторое время назад ушел из Ордена. Ты что-нибудь слышал о Безумном Лорде?

Юноша наморщил лоб, припоминая.

– Кажется, это был один из баронов, живший в прошлом столетии, – произнес он. – Его семью уничтожили драконы, и он сошел с ума от горя, после чего начал сочинять свои «произведения», которые многие считают пророческими, хотя там больше бреда, чем здравого смысла.

– Да, это официальная версия, – кивнул Иер. – И она, как всякая официальная версия, лжива. Да, Безумный Лорд действительно жил более ста лет тому назад. У него действительно не осталось прямых потомков, потому что его дочь похитили драконы. Отец отправился по следам своего ребенка и пропал на долгие одиннадцать лет. Он вернулся в земли людей совершенно неожиданно, когда дальние родственники, его младшие брат и сестра, уже давно считали его погибшим. Он появился незадолго до наступления очередного Года Дракона и стал говорить такие вещи, что его сразу сочли сумасшедшим. Родственники заперли его в башню, где он и скончался двадцать два года спустя. Его лишили любого общения с внешним миром, приставив только двух глухонемых слуг. И все эти годы Безумный Лорд писал.

– Что?

– Мало кто это знает. Его первые сочинения были уничтожены «любящими» родственниками, поскольку носили явно крамольный характер. Ближе к концу жизни он в самом деле сошел с ума – еще бы, столько лет не общаться с людьми! Так что все те письма, которым удалось увидеть свет, на самом деле написаны безумцем. Но даже они представляют определенную ценность. Ибо все свои сочинения Безумный Лорд посвящал драконам.

– Драконам? – Готик не поверил своим ушам.

– Да. Он прожил среди них одиннадцать лет. Сначала как пленник, потом – как друг… Да-да, друг, хоть это и невероятно слышать! Когда мне, как одному из лучших учеников, открыли доступ в хранилище, я случайно наткнулся на кое-какие обрывки его сочинений. Вернее, на копии с некоторых его писем – в те годы случился настоящий бум, все гонялись за этими документами. Сейчас ажиотаж схлынул, почти все письма Безумца найдены, пронумерованы, и шансов отыскать хоть что-то новенькое практически нет. А тогда… В общем, я прочел кое-что и задался вопросом: почему? Почему нам на уроках преподают одно, а в тех письмах было совсем другое? Ведь от людей скрывали правду! С какой целью? Кому было выгодно, чтобы никто не знал о драконах ничего лишнего? Читать между строк трудно, а у меня еще и не было достаточно времени, чтобы как следует все обдумать. Но чем больше возникало вопросов, тем сильнее я понимал, что здесь скрыта какая-то тайна. И тогда я ушел из Ордена. Как думаешь почему?

– Почему? – послушно спросил Готик, забыв о запрете на вопросы.

– Я захотел найти свой ответ на эти вопросы! – выдохнул Иер. – Распрощавшись со своими братьями, я отправился в северные горы. Так далеко, как мой предшественник, я забраться не смог – Безумный Лорд либо был гением, либо настоящим безумцем, либо ему кто-то помог. Но когда наступил очередной Год Дракона, я приложил все усилия к тому, чтобы остаться в стороне. Я заставил себя быть наблюдателем, оставаться зрителем разыгравшейся войны, не вмешиваясь в битвы до последнего. Да, мне случалось убивать драконов – до того, когда я еще был драконоборцем. Но потом мне захотелось узнать, что это за существа, что ими движет, почему они нападают на нас… Кое-что мне удалось узнать, но, как это часто бывает, чем больше узнаешь, тем больше возникает вопросов. Например, что тебе известно о Договоре?

Готик нахмурил лоб, добросовестно припоминая все, чему учили наставники.

– Когда-то давно, – заговорил он, – была долгая кровопролитная война между людьми и драконами. В этой войне не должно было быть победителей, и тогда вмешался Создатель и заставил воюющие стороны заключить Договор. Мир оказался поделен: северные горы отошли драконам, а все остальное – людям. Но прошло какое-то время, и Договор оказался нарушен – драконы вторглись на чужую территорию. И людям пришлось снова браться за оружие, чтобы напомнить крылатым ящерам о том давнем Договоре. Но драконы…

– Да, это рассказывали и нам, когда я и мои ровесники учились в Школе Драконоборцев, – кивнул Иер. – Версия четко выверенная – не придерешься… Но, верь – не верь, она тоже ложная! У меня не было учителей, мне приходилось до всего доходить самому. И иногда мне кажется, что существует два Договора – Договор людей и Договор драконов. Что, если у драконов тоже есть свой Договор? И они не нападают на нас, а защищаются? Или дело в чем-то еще?

– Этого не может быть, – возразил Готик, впрочем, не очень уверенно.

– Почему? Ты считаешь, что драконы – тупые чудовища? Просто неразумные звери, лишенные ума и сердца? Что они глупее ящерицы?

Вот чего-чего, а этого юноша не думал. Достаточно было вспомнить умирающую виверну, чтобы понять – думать и чувствовать эти существа умеют. Пусть не так, как люди, но это не повод отказывать им хотя бы в уважении.

– Безумный Лорд доказал, что это неправда. Он прожил среди драконов одиннадцать лет и вернулся к людям накануне нового Года Дракона, – продолжал бывший драконоборец. – Он призывал людей сложить оружие, но его не стали слушать. Люди сочли его сумасшедшим. А что, если он был посланником мира?

Готик помотал головой. В мозгу не укладывалось все, что он узнал за последние несколько минут.

– Я не понимаю, – пробормотал он, – зачем вы мне все это рассказываете!

– Затем, что вдвоем намного легче искать истину, – был ответ.

И затем, что прав был сэр Альдон, и к этому юноше стоило присмотреться повнимательнее.

Жизнь на заставе, отрезанной от большого мира – кроме двух небольших селений, других следов цивилизации поблизости не было, – была нелегкой, но те рыцари, кто выбрал ее, знали, на что идут. Более того, обычно стоило объявить новый набор, как находились десятки желающих послужить здесь и в некоторых других местах. Монастырь и Школа, расположенные возле столицы, не могли вместить всех желающих – завершив обучение, две трети учеников отправлялись именно на заставы, дабы первыми встретить угрозу с севера.

Чем ближе был Год Дракона, тем пристальнее всматривались рыцари, стоявшие на крепостной стене, в синие зубы встававших впереди скал. До них было рукой подать – какой-то час пешего хода, четверть часа скачки на хорошей лошади… И всего одна минута для драконьих крыльев.

Цепь небольших застав – в каждой жило всего десятка полтора-два воинов – протянулась вдоль всех гор. Каждая патрулировала свой участок предгорий. Они немного перекрывали друг друга, так что заставы казались строем воинов, сцепившихся локтями, чтобы не дать противнику прорваться. Обитатели застав так или иначе были смертниками: лишь один из десятка живших там воинов оставался в живых после Года Дракона. Примерно половина их погибала в первые дни, но все равно всегда находились желающие пополнить ряды драконоборцев.

Зима по календарю уже закончилась, но с севера еще дул холодный ветер, который к тому же нес снежную колючую крупу. Она секла лицо и руки не хуже града. Старательно прячась от ветра, стоявший на смотровой площадке драконоборец обернулся к своему спутнику:

– Вилий!

Юноша, из-под рукавицы старательно вглядывающийся в горизонт, обернулся:

– Да, господин?

– Спустись в караулку, погрейся.

– Мне не холодно! Весна же! – заспорил юноша и внезапно чихнул.

– Ага, весна, – закивал рыцарь. – Только это не повод для того, чтобы простужаться… Живо спускайся в караулку, я сказал!

– Но, сэр…

– Не спорь с господином. – В голосе драконоборца зазвенел металл, и юноша, понурившись, направился к лестнице. Уже поставив ногу на верхнюю ступеньку, он сделал последнюю попытку:

– А как же вы?

– Я привычный. А вот ты…

– Я тоже! – запальчиво возразил юноша, но чихнул второй раз и вдобавок шумно хлюпнул носом: – Привычный…

– Я – рыцарь и…

– А я тоже хочу быть рыцарем!

– Тогда тебе необходимо знать, что одна из добродетелей рыцаря – это послушание и верность обетам и своему сюзерену. Пока твой господин – я, ты – мой оруженосец и вассал. Так что изволь подчиняться моим приказам, или ты никогда не станешь рыцарем. Живо ступай греться!

Драконоборец сделал вид, что собирается пнуть спорщика, и Вилий спиной вперед, цепляясь за дощатые перильца, почти скатился по крутой лесенке, ведущей со смотровой площадки на крепостную стену, а оттуда – в небольшое караульное помещение возле ворот.

На этой заставе жило всего-навсего полторы дюжины рыцарей и примерно десяток послушников и помощников из числа сервов. Чаще всего таковыми становились сироты, которых уцелевшие драконоборцы подбирали в разоренных деревнях тут и там. Путь в Школу Драконоборцев этим мальчишкам был заказан – хотя бы потому, что за них некому было ходатайствовать, – но они все равно становились сперва оруженосцами, а потом и рыцарями. Чтобы цикл спустя встать плечом к плечу со своими воспитателями, защищая мирных жителей от драконов. Орден сквозь пальцы смотрел на таких вот самоучек и даже время от времени присваивал им высшие звания – все равно каждый Год Дракона уносил слишком много жизней. Если бы не они, жертв было бы еще больше.

Драконоборец проводил взглядом стройную фигуру в подбитом мехом полушубке, пока та не скрылась в караулке. Вилий стоял особняком хотя бы потому, что его настоящее имя было не Вилий, а Вилия. Одиннадцать лет назад, в самом начале последнего Года Дракона, рыцарю выпало одному из первых въезжать в разоренные драконами земли. Отощавшего, полудикого ребенка, шарахавшегося даже от собственной тени, он полдня вылавливал из развалин, в которые превратился его дом. Несколько дней малыш, назвавшийся Вилем, таскался за рыцарем – время было горячее, не до того… А когда все немного успокоилось и можно было вернуться на заставу, уже там, силой вытряхнутый из грязного, кишащего вшами и блохами тряпья, мальчик Виль неожиданно превратился в девочку Вилию.

К тому времени уже более ста лет в Орден не принимали девушек, так что событие было из ряда вон выходящим. Малышку следовало отдать в семью каких-нибудь сервов, но до конца военных действий было еще далеко, а когда год спустя драконов удалось отбросить обратно в горы, выяснилось, что за это время рыцарь и воспитанница успели друг к другу привязаться. В конце концов, они договорились считать ее мальчиком, тем более что с коротко стриженными после вшей волосами и в мальчишеской одежде она больше походила на парня, чем на девочку.

Тайное стало явным четыре года назад, когда у «Вилия» начала расти грудь, а потом появились обыкновенные женские дела. Но к тому времени все на заставе уже привыкли к «мальчишке». Да и разве удастся пристроить к сервам девочку-подростка, которая ни прясть, ни ткать, ни вышивать, ни доить коров не умеет, зато лихо управляется с копьем и меч держит в руках с семилетнего возраста! Так и остался Вилий-Вилия оруженосцем на заставе – столичный Орден был слишком далеко, существовал как бы сам по себе, и тамошним гроссмейстерам решили не сообщать ничего. Тем более сейчас, когда цикл подходил к концу.

На будущий год рыцари тоже будут всматриваться в сизые зубы северных гор, пытаясь вовремя заметить тени перепончатых крыльев. Тот, кто первым увидит их, запалит на сторожевой башне сигнальный огонь, и по этому знаку окрестные сервы схватят свои пожитки и побегут прятаться куда подальше, а соседние заставы возьмутся за оружие. Но это будет не скоро. Тем более что в такую погоду драконы почти не летают…

Драконоборец по давней привычке так часто поднимал глаза к небу, что идущего со стороны гор человека заметил, лишь когда тот подошел к заставе на полсотни шагов. В первый миг он схватился за меч, но тут же одернул себя: какую опасность может представлять всего один человек, да еще и не вооруженный? В самом деле, не станешь же считать оружием палку, на которую тот опирался при ходьбе?

Поняв, что его заметили, человек приостановился и взмахнул правой рукой, показывая пустую ладонь – извечный жест мирных намерений.

– Простите, к вам можно? – поинтересовался он, подходя ближе. – Я иду издалека, устал и сильно замерз…

Рыцарь бросил пристальный взгляд на дорогу, – она была пуста. Насколько позволяла видеть поземка, по пятам за человеком никто не шел.

– Вы откуда?

– С гор, – последовал лаконичный ответ.

Дозорный перевесился через перила и подергал веревку, подавая в караулку условный сигнал. Через некоторое время одна из створок ворот приотворилась, и путник переступил порог.

Появление нового лица всегда событие на таких вот маленьких заставах, где все друг друга давно знают, дни похожи один на другой и заполнены лишь простыми хлопотами и напряженным ожиданием. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, услышав о госте, на двор высыпали почти все обитатели заставы. Даже дозорный рыцарь отвлекся от созерцания затянутого снеговыми тучами неба.

Гость, окруженный рыцарями, нисколько не удивился и не испугался такого пристального внимания к своей персоне. Это был типичный горец – с крупным горбатым носом, чуть прищуренными глазами, черными, давно не чесанными волосами, собранными на затылке в неряшливый хвост. Одежда из некрашеной, рыжевато-бурой и темно-серой шерсти и хорошо выделанной кожи тоже была типичной для представителей этого маленького, но гордого племени, как и большой нож, висевший на плетеном поясе. Удивление вызывал разве что плащ нежданного гостя – с неровными краями, словно обгрызенный кем-то, он сильно напоминал чешуйчатую шкуру огромной ящерицы. Кто-то из подростков-оруженосцев тут же потянулся пощупать странный материал:

– Что это?

– Шкура. – Горец спокойно пожал плечами.

– А чья это шкура? – не отставал подросток.

– Дракона. – Мужчина повторил жест.

– И вы их видели?

– Да. Пару раз.

Сказано это было так небрежно, что мигом породило множество вопросов:

– Правда? А какие они? А вы близко подходили? А они вас не тронули? А где вы их видели? А сколько их? А этого зверя вы сами убили или?.. А как вы его убили?

Горец рассмеялся:

– Слишком много вопросов за один раз! Что вы, что вы, этого зверя я не убивал! Я даже не знаю, кому принадлежала эта шкура…

– Как так?

– Я не убивал этого дракона. Я нашел эту шкуру в горах. Это, наверное, зверь сбросил во время линьки. Мы иногда находим такие вот шкуры. Они не такие прочные, как те, что снимают с убитого дракона, зато их можно добыть без вреда для здоровья.

Это заявление вызвало взрыв смеха: еще бы, заботиться о здоровье дракона!

– Повеселились – и хватит! – осадил разболтавшихся оруженосцев один из рыцарей. – Дайте человеку пройти к огню, отдохнуть, а уж потом…

– Да, – пробормотал гость, – человеку… именно что человеку…

Он как-то странно ссутулился, стиснув зубы, словно пережидая приступ сильной боли. Перед ним расступились, приглашая войти в жарко натопленный трапезный зал – на заставе он служил еще и местом общего сбора.

– Завидую вам, – любознательный оруженосец так и вертелся рядом, – вы драконов видели… А вот я…

– И ты, – с явным усилием проскрипел горец, – увидишь… сейчас.

– Что?

Вместо ответа гость упал на колени, упираясь ладонями в снег. Палка, на которую он опирался, отлетела в сторону.

Охнув, оруженосец кинулся подхватить человека, помочь ему подняться…

И погиб первым.

Кожаный плащ вспух, распрямляясь и превращаясь в два перепончатых крыла. Острый коготь на сгибе крыла вонзился между ребер парня, достав до сердца. Сдавленно охнув, оруженосец упал к ногам горца, стремительно теряющего человеческие черты.

Почти все рыцари постоянно носили при себе оружие, и, опомнившись от первого потрясения, кто-то попытался броситься на странного пришельца с мечом, но длинный хвост, вооруженный на конце четырьмя острыми шипами описал полукруг – и человека отбросило в сторону. Отлетев к стене, он ударился о бревна и мешком сполз на снег, не подавая признаков жизни. Страшный удар сломал ему ребра. А хвост метнулся в другую сторону, сметая еще двух рыцарей, рискнувших подобраться со спины. На излете он зацепил сторожевую башню, одно из опорных бревен треснуло, и конструкция завалилась набок. Дозорный рыцарь не удержал равновесия и рухнул вниз. В глазах на миг потемнело от удара о землю. Он скорее догадался, чем увидел и тем более услышал за криками людей и тяжелым хриплым дыханием дракона, как приотворилась дверь караулки.

– Сиди там! – гаркнул драконоборец, превозмогая боль и пытаясь подняться. Было сломано несколько ребер и нога. Но главное не это. Дракон – настоящий дракон! – топтался во дворе, хвостом и бронированным лбом круша все вокруг. В маленьком дворе для такого огромного зверя было очень тесно, он еле-еле мог развернуться, но это не мешало ему с легкостью отбиваться от наскакивавших со всех сторон рыцарей. Ударами хвоста он ломал людям ребра, крыльями сбивал с ног и топтал лапами, а пастью ловил тех, кто рисковал подобраться спереди. Не тратя времени на то, чтобы добить жертву, он просто смыкал на теле очередного рыцаря челюсти и тут же отбрасывал изуродованный труп в сторону.

Понимая, что дракон их просто-напросто затопчет, несколько рыцарей и оруженосцев, поддерживая друг друга – некоторые были ранены, – поспешили укрыться в трапезной. Бронированный нос зверя гулко стукнул в захлопнувшуюся створку.

Коротко взревев, дракон встал на задние лапы и выпустил из пасти струю огня. Жидкое пламя мгновенно охватило трапезную, растекаясь по стене и крыше. Изнутри послышались отчаянные и яростные крики. Огонь, подпитывавшийся магией дракона, пополз по крыше, перекидываясь на соседние здания – в тесноте заставы многие из них соприкасались стенами или навесами, так что пожар стал быстро распространяться во все стороны.

Взревев последний раз и ударом хвоста окончательно разрушив дозорную башню, дракон высоко подпрыгнул, несколько раз взмахнул крыльями – поднятый ими ветер еще больше усилил пламя, – взмыл в воздух и полетел в сторону гор.

Прошла минута или две, и перекошенная дверь караулки приоткрылась. Обломки дозорной вышки помешали распахнуть ее во всю ширь, но и этой щели Вилии хватило, чтобы протиснуться наружу. Подсматривавшая за побоищем через крошечное окошко, девушка огляделась по сторонам без особого ужаса. У нее было время, чтобы испытать страх, отчаяние и боль. Когда-то такое уже было – в далеком детстве. Она знала, что рано или поздно нападение драконов повторится опять, но не думала, что это произойдет так скоро.

– Господин! – Отыскав взглядом своего воспитателя, Вилия бросилась к лежавшему лицом вниз рыцарю, рывком перевернув его на спину. Тот хрипло вздохнул, кашлянул – на губах показалась кровь. Одно из сломанных ребер пробило легкое, и мужчина умирал от удушья.

– Ви… – Слова давались ему с трудом. – Ты…

– Сэр, – прошептала она.

– Спасайся!

– Я не брошу вас! – Оруженосец воинственно тряхнул короткими волосами.

– Дай… меч…

Девушка дотянулась и вложила в холодеющие пальцы своего воспитателя рукоять. Тот с явным усилием вскинул его, чувствительно шлепнув девушку лезвием плашмя по плечу:

– Встань… те… сэр Вилий… рыцарь… и извольте… исполнять при-каз… Уезжай!

Он закашлялся, давясь наполнившей легкие кровью, борясь за каждый глоток воздуха и проигрывая эту борьбу. Последняя судорога сотрясла его тело, глаза закатились.

Вилия – рыцарь Вилий – попятилась, на коленях отползая от останков рыцаря и озирая разоренную заставу. Огонь уже добрался до конюшни – там визжали, ржали и бились запертые в своих денниках лошади. Не раздумывая, девушка бросилась туда.

Добрая половина конюшни уже была охвачена пламенем. Страшные, почти человеческие крики заживо сгоравших лошадей мешались с треском пламени и ржанием их пока еще целых собратьев. Задержав дыхание, девушка бросилась бегом вдоль ряда стойл. Рывком выдернуть запирающий колышек, надавить на дверь – и скорее к следующему, пока мимо, сшибая все на своем пути, проносится перепуганное животное. Дальше… дальше… Дым ест глаза, в горле першит, хочется вдохнуть – уже в ушах звенит от удушья, а ноги заплетаются… Но нельзя. Надо успеть… остаться в живых и спасти хоть кого-нибудь… Скорее, пока есть силы и пока есть живые…

В недоуздок и гриву последней лошади она вцепилась мертвой хваткой, повисая на обезумевшем животном и вместе с ним выскакивая на открытое пространство. Лошади метались тут и там, спотыкаясь о тела рыцарей и оруженосцев, испуганно ржали. Бросившись в караулку, Вилия вытащила запасное седло, набросила на спину дрожащего коня, подхватила меч и распахнула ворота. Надо было сообщить о том, что здесь произошло.

Он смотрел, как по одному входят в Зал Заседаний его коллеги-драконоборцы. Четыре приора, мистик сэр Альдон, его потенциальный конкурент и самый вероятный преемник после покойного гроссмейстера Отинура, сэр Руйер, священник, старшие наставники от всех четырех групп учеников. Двух старших приоров почтительно вели под руки – один из них с трудом мог передвигаться самостоятельно из-за давней травмы, другой просто был очень стар. На Совете от этих двоих обычно не было никакого толка, они часто присутствовали лишь для того, чтобы секретарь мог записать потом: «В полном составе…»

Приглашенные рассаживались по своим местам. Совсем недавно они уже сидели здесь – когда судили некоего Авидара сына Хуррака из горского племени. А что будет на сей раз?

Сэр Лаймож не стал долго томить собравшихся.

– Братья мои, – начал он, – я собрал вас здесь только для того, чтобы сообщить, что с сегодняшнего дня Орден Драконоборцев переходит на военное положение. Недавнее появление дракона на территории монастыря – достаточный повод.

Приоры переглянулись, но никто ничего не сказал. Не последовало ни единого слова возражения. Все так или иначе стали свидетелями того, как огромный – ну ладно, ладно, не такой уж и огромный, видали и намного больше! – огнедышащий зверь скакал по крышам строений, как петух.

– Властью, данной мне, – продолжал гроссмейстер, – я объявляю, что отныне для учеников и рядовых рыцарей отменяются все увольнительные в город. Для старших чинов выход в город – только по согласованию со мной! Наставники молодежи обязаны в кратчайшие сроки изменить график обучения. Самое большее через месяц ученики должны сдать первый экзамен, после чего им дается три недели на полевую практику со своими воспитателями, и по истечении этого срока мы выступаем!

– А король?

Сэр Лаймож ждал этого вопроса, но надеялся, что его не зададут так скоро. В самом деле Орден Драконоборцев был так или иначе связан с правящей династией. Достаточно вспомнить, что принц Негрин оказывал рыцарям поддержку, а самого сэра Лайможа именно король назначил гроссмейстером.

– Король, – промолвил он, – нас поддержит.

Сэр Альдон скосил глаза на брата священника. Оба были мистиками, разве что одному улыбнулась удача, и он стал рыцарем, а другой не смог пройти последнего испытания и был обречен оставаться послушником и занял пост капеллана после смерти своего предшественника. Поймав взгляд брата коллеги, священнослужитель скорчил легкую гримасу – мол, не слишком-то я в это верю. Но, не будучи полноправным членом Ордена, он не мог открыто высказывать свое мнение. То есть высказаться-то никто не запрещал, но вряд ли к его словам прислушаются всерьез. А вот если его сомнения озвучит сэр Альдон… Но почти все в Ордене знали, что мистик и поэт старается держаться подальше от интриг, живя в своем мире.

– А как же знамения? – осторожно промолвил капеллан.

– Какие еще знамения? – искренне удивился сэр Лаймож. – Вам было мало того, что эти твари обнаглели настолько, что один из них осмелился явиться в наши стены?

– Знамений, подтверждающих скорое начало Года Дракона, пока еще нет, – невозмутимо продолжал капеллан.

– А дракон?

– Появление дракона здесь и сейчас – событие из ряда вон выходящее, – заговорил сэр Альдон. – Однако считаю целесообразным пока не вводить военное положение, а для начала попытаться изловить эту тварь и…

– Поддерживаю! – тяжело грохнул кулаком по подлокотнику кресла сэр Руйер. – Не забывайте, что это чудовище нужно для последнего экзамена!

– Разве я ставил вопрос на голосование? – Гроссмейстер приподнялся. – По-моему, я ясно озвучил свое решение: военное положение и начало военных действий против драконов…

– Да? И где вы собираетесь разворачивать эти боевые действия? – Мистик позволил себе усмешку. – Вы устроите марш-бросок в горы? Весной? И что мы там будем делать? Прочесывать скалы и долины, оставив города без поддержки и защиты?

– Мы начнем войну, – сквозь зубы процедил сэр Лаймож.

– С кем? Пока у нас один противник – единственный дракон, который то появляется, то исчезает неизвестно куда!

«Кое-кому это наверняка известно», – хотел сказать сэр Альдон, но промолчал. Старый мистик был уверен, что именно этого момента он ждал долгие годы. И Готик Дольский – не такой, как все! – должен ему в этом помочь. Отыскать логово чудовища…

Не подозревая о том, какие тучи сгущаются над их головами, ученики пользовались нежданным выходным. Все наставники куда-то ушли, занятия отменили, и хотя брат-повар и брат ключник пытались привлечь юношей к общественно полезному труду, им удалось отловить и приставить к работе отнюдь не всех. Примерно половина будущих драконоборцев сумела удрать и теперь наслаждалась мигом свободы и ничегонеделания.

Готик крутился неподалеку от лазарета – вот-вот должен был выйти «подышать свежим воздухом» брат Иер. Юноше очень хотелось узнать как можно больше о драконах. Тот обещал рассказать…

Неожиданно в поле зрения мелькнули знакомые светлые волосы. Авидар! Горец опять куда-то шагал, не глядя по сторонам. На окрик он не реагировал, и Готик бегом бросился догонять друга.

– Погоди! Да постой ты! – Добежав, схватил Авидара за локоть.

– Стою, – согласился тот.

– А ты куда?

Золотистые глаза уставились в упор. Юноши почти дышали в лицо друг другу.

– Мне надо!

– Куда?

– Прогуляться. – Почему-то Готик был уверен, что Авидар говорит ему правду.

– За пределы монастыря? – ужаснулся он и тут же получил кивок. – Но ты же слышал приказ гроссмейстера! Военное положение… Запрещено…

– Я знаю одну лазейку. – Губы горца сложились в улыбку. – Хочешь покажу?

– Прямо сейчас?

– Дождемся, чтобы стемнело?

– Нас могут заметить…

– Не бойся! Лучше дай мне руку!

Пальцы юношей переплелись – и мир в ту же секунду словно перестал существовать. Нет, вокруг по-прежнему были люди. Они ходили, говорили, чем-то были заняты. Но этих двоих как бы не существовало.

– Тсс… – прошептал горец.

Беглецы двинулись прочь, направляясь к крепостной стене, вернее, к тому месту, где много лет назад стояла Девичья башня. Лишь два корпуса, библиотека и второе учебное крыло, примыкали к ней, расположенные под углом. Несколько деревьев росло у стены, и колючий кустарник разросся у камней. Кладка тут отличалась по цвету и размерам камней, земля была неровной – еще сохранялись остатки фундамента башни, который частично разобрали, когда заделывали отверстие. К удивлению Готика, его проводник уверенно вскарабкался на остатки башни и указал куда-то вниз.

Девичья башня была почти круглой, а новая стена проходила через нее, как бы рассекая на две половины. Лишними камнями засыпали внутренности, но было заметно, что кто-то не так давно отодвинул некоторые из них в сторону, так что образовалось нечто вроде норы.

– И когда ты только успел? – фыркнул Готик, догадавшись, чьих это рук дело.

– Не я первый. – Авидар спрыгнул вниз. Его голос зазвучал глуше. – Думаешь, никто до нас тайком не сбегал из монастыря? Лезь сюда!

Юноша присоединился к другу. Внутри было темно, холодно и удивительно сыро, словно подземная влага нарочно скапливалась тут. Но уроки брата Дайвена по ориентированию во мраке не прошли даром – понадобилось всего несколько секунд, чтобы сосредоточиться, представив, что они опять на занятии.

Десять шагов… поворот… еще десять шагов… четыре ступеньки… пять шагов… стена… тихий скрип рычага – и в лицо пахнуло свежим воздухом.

– Ух ты!

Они выбрались на склон под крепостной стеной, не доходя нескольких шагов до покрытого льдом рва. Тень от стены падала сверху.

– А что мы здесь делаем? – Готик огляделся по сторонам. Он за последний год всего второй раз покидал пределы монастыря, и сейчас для него даже это место казалось диковинным. Даже глубокий снег, в который он мигом провалился по колено – здесь, в тени, сугробы только начинали таять.

– Не знаю, что будешь делать ты, а я собираюсь искупаться! – В доказательство своих намерений горец принялся стаскивать одежду. – Подержишь?

– Купаться? – До юноши не сразу дошло. – В снегу?

– Да, пока он еще не растаял полностью. – Авидар уже скинул на руки друга куртку, стянул через голову рубашку и один за другим снимал сапоги. – Тут тень, сугробы будут лежать еще месяц-полтора, а если весна будет холодной, то и дольше…

– Это ты в тот раз тоже в снегу купался? – вспомнил Готик. – Когда у тебя одежду украли? Ну после ареста и…

– Да. – Раздевшись догола, горец несколько раз взмахнул руками, присел, повел плечами, переступил с ноги на ногу, словно разминаясь перед боем. – Тогда я чувствовал себя каким-то… ну грязным.

– А что случилось сейчас?

– Ничего. Просто привычка. Я же с вами в баню почти не хожу.

Юноша кивнул, припоминая, что после того осеннего случая, когда они подрались с Яунистом и их потом заставили до полуночи бегать вокруг монастыря, его друг перестал ходить в баню вообще. Лишь в самом крайнем случае он переступал порог помывочной и при этом старался сделать все дела как можно быстрее и улизнуть. Учитывая, что банный день был в монастыре раз в месяц, случалось это всего раз или два.

Размяв мышцы, Авидар упал на снег, выбрав сугроб побольше, несколько раз перекатился, извиваясь всем телом и совершенно не стесняясь своей наготы. Да, у них в горах свободные нравы! Готик поймал себя на мысли, что любуется тем, как его друг катается по снегу. В его движениях было что-то знакомое, что-то похожее на…

На полет дракона это было похоже, вот на что! Примерно так же кувыркался в ночном небе тот самый дракон, которого юноша видел со стены! Словно горец тоже видел этот танец-полет и сейчас старался вспомнить и повторить все его движения. И, надо признать, получалось это превосходно. Надо только представить, что вместо рук – крылья, а вместо сугробов – облака…

– Что смотришь?

Выпрямившись на коленях, Авидар набрал полные пригоршни снега, растирая грудь.

– Да так. – Готик прикусил язык, чтобы с него не сорвалось слово «любуюсь». Сюда бы хоть какую девчонку! Хоть деревенскую замарашку… А горец, как назло, красив! Длинные волосы, чуть раскосые глаза в ореоле длинных ресниц, легкая и какая-то загадочная тень улыбки, жилистое стройное тело…

Внезапно юноша почувствовал озноб. Взгляд скользнул по боку Авидара и зацепился за косой не до конца зарубцевавшийся шрам, красной полосой пересекавший бок.

– Откуда это у тебя? – прошептал он.

– Что? – Улыбка мигом погасла. – А… не обращай внимания. Это старый шрам. Знаешь, сколько их у меня было?

– Это не старый шрам. – Готик покачал головой. – Его раньше не было.

– А ты так хорошо меня знаешь? – изменившимся голосом спросил Авидар. Выпрямился, расправил плечи. Стало заметно, что он чуть выше собеседника – хотя стоял ниже по склону, их глаза оставались на одном уровне.

– Не знаю, но… Когда ты в тот раз купался в снегу… ну когда у тебя украли одежду, а я видел в небе дракона, его еще не было!

– Ты в этом уверен?

– Да. Ему примерно неделя…

Внезапно в памяти так ярко вспыхнуло воспоминание-картинка, что юноша зажмурился. Неделю назад… Гроссмейстер только что поведал, что Орден готов объявить войну драконам… Все расходятся, удивленные и подавленные… Яунист и его подпевалы устраивают засаду… Внезапно появляется дракон. Дракон, который явно старается отвлечь внимание на себя. Яунист кидается на него с мечом… И ранит тоже левый бок!

Мир завертелся, переворачиваясь с ног на голову. Готик покачнулся, теряя равновесие, и почувствовал, как его подхватывают, не давая упасть. Крепкие – человеческие! – пальцы стиснули кисть. Распахнув глаза, юноша обнаружил, что сидит на снегу, а над ним склоняется горец. Зрачки расширились настолько, что чернота залила их полностью.

– Что это? – прошептал Готик и не узнал своего голоса.

– Пожалуйста, – чуть раскосые глаза моргнули, и зрачки сузились опять, явив привычный золотисто-янтарный цвет, – не спрашивай меня ни о чем! Я все равно не смогу тебе рассказать…

– Не доверяешь?

Авидар зажмурился, стискивая руку Готика так, что юноша протестующе вскрикнул и попытался вырваться.

– Пожалуйста, – повторил горец, – не спрашивай меня ни о чем! Не сейчас!

Схватив в охапку свою одежду, он торопливым шагом направился прочь. Что-то подсказало юноше, что за горцем сейчас не стоит ходить. Но в самом деле, что бы это значило?

Весь погруженный в раздумья, он вернулся на территорию монастыря, – и его тут же окликнул Иер Безухий.

– А я тебя везде ищу, – сказал бывший драконоборец, поравнявшись с юношей. – Пошли!

Схватив за локоть, Иер потащил его к библиотеке.

«Он понимает, что натворил?»

Хуррак носился туда-сюда, время от времени принимаясь в прямом смысле биться головой о стену. От того, чтобы лететь и набить устроившему это нападение Серхесу морду, его удерживало только одно: бой должен будет продолжаться до смерти кого-то из поединщиков, следовательно, причина убийства должна быть достаточно веской. У драконов всегда на подобные схватки разрешение давал Совет, и еще не бывало, чтобы дрались до смерти два его члена. Нарушить закон и подраться с Серхесом просто так, чтобы дать выход ярости, Хуррак не мог.

«Он прекрасно все понимает». – Старый уютно устроился на камнях, следя за мечущимся вождем.

«Тогда зачем он это сделал?»

«Месть за сына своего брата».

«Мне плевать на его месть! – Вождь клана взревел, чтобы дать выход своей ярости. – Он же все испортил! Мой сын… что будет с ним? Неужели его жертва напрасна?»

Старый шаман смотрел на Хуррака с печалью и тревогой. Одно дело отправить своего сына на смерть, и совсем другое – понять, что без этого можно было обойтись.

«Как бы то ни было, Авест должен до конца исполнить свой долг, – произнес он. – Я свяжусь с ним и сообщу, что произошло».

«Интересно, как это ему поможет?»

«Во всяком случае, он будет предупрежден. Я предупрежу его!»

В доказательство Старый прикрыл глаза морщинистыми веками и сосредоточился, вызывая в сознании образ молодого дракона. Хуррак попятился, чтобы не мешаться и не нарушить хрупкие чары.

– Ты знаешь, что произошло?

– Да.

– Знаешь, что тебе предстоит?

– Да.

– Ты готов?

– Нет.

– Почему?

– Я… не уверен.

– В чем?

– Во всем! В себе, в правильности принятого решения…

– Почему?

– Мне… страшно.

– Теперь уже не понимаю я. Ты ведь знаешь, что тебе предстоит! Ты согласился, а теперь… Что изменилось?

– Все изменилось!

Готик, корпевший над старым фолиантом, встрепенулся, поднял голову. Негромкие голоса за стеной, в соседнем зале библиотеки, были ему слабо знакомы. Точнее, не знаком был только один голос, принадлежавший явно пожилому мужчине. Его собеседником был Авидар. Не узнать горца юноша не мог. Но о чем они говорят? Какие у них могут быть общие дела? К чему его друг должен быть готов?

С того весеннего дня, когда Готик случайно увидел у горца шрам на том же самом месте, где неделю назад получил рану невесть откуда взявшийся дракон, юноши почти не разговаривали. Лишь раз или два, сталкиваясь в дверях, ограничивались коротким: «Привет!» – «Пока!» Остальные ученики недоумевали, что за змея проползла между бывшими неразлучными друзьями. Пасак приставал с расспросами, Яунист и Ширд со своими подпевалами откровенно подсмеивались и советовали нарвать подснежников – дескать, цветы всем девочкам нравятся, даже таким… Готик молчал, терпел, скрипел зубами, но не спешил делать первого шага к примирению.

А вот сейчас он вдруг ощутил мысли и чувства горца, как свои собственные. В душе Авидара страх: «Нет! Не хочу! Отпустите меня!» причудливо переплетался с решимостью: «Я должен это сделать во что бы то ни стало!» и отчаянием: «Он никогда меня не поймет!» Как ни странно, в последнем случае Готик был уверен, что друг думает о нем. «Да пойму я тебя, пойму, – невольно подумал он в ответ, – только объясни, что ты имеешь в виду!»

Внезапно за стеной раздался короткий взвизг.

«Т-ты?» – ворвалась в сознание чужая мысль. От неожиданности юноша подпрыгнул на скамье. Впервые в жизни он напрямую общался с горцем телепатически – до этого ему были доступны лишь чувства и эмоции друга. Нет, до этого он несколько раз «слышал» друга, но вот чтобы точно так же «услышали» и его… Впрочем, сэр Альдон говорил ему, что он телепат, но его же никто этому не учил! Как так получилось?

«Авидар! – позвал он. – Пожалуйста, ответь мне…»

Некоторое время он слышал только звон в ушах, а потом…

«Готик? Как ты это сделал?»

«Не знаю».

«Ты понимаешь, что это значит?»

«Понимаю!» – выразить словами обычной речи обуревавшие его чувства юноша вряд ли бы смог, но сейчас, при мысленном общении, он догадался, что горец его понял.

«Нет! – пришел ответ. – Это не совсем то… Ты ошибаешься! Все не так!»

– Что происходит, Авест?

Чужой голос ворвался одновременно в уши и сознание. Одновременно возник образ сухощавого подтянутого старика – секретаря гроссмейстера. Не готовый к такому, Готик тихо вскрикнул, сжав виски руками – так внезапно заболела голова. Но кто такой Авест?

«Не надо, Готик, – тут же долетела мысль, – не спрашивай меня».

– Я просто сейчас общался кое с кем. – Горец в это же время отвечал своему собеседнику, и слышать одновременно мысленную и обычную речь было несколько странно. – Это… мой прежний наставник. Он учил меня раньше… до того, как… ну вы понимаете?

– И что такого сейчас он сообщил тебе? Что-то изменилось?

«Какой еще наставник? Ты о чем?»

Горец тихо скрипнул зубами. Готик невольно ощутил его досаду – разговаривать одновременно с двумя разными людьми на две разные темы ему было трудно.

– Ничего. Просто…

«Не приставай ко мне! Закройся!»

«Как? Я не умею…»

«Чувствовать меня ты умеешь!»

«Это случайно! Авидар, что происходит? Кто такой Авест?»

Эта мысль одновременно прозвучала вслух и мысленно. В ту же секунду в мозгу Готика словно что-то оборвалось. От резкой боли – как раскаленной иглой ткнули в глаз – юноша тихо вскрикнул. Чужое присутствие исчезло. Остался лишь глухо доносившийся из-за стены голос горца:

– Я вас очень прошу – не надо…

– Но ты должен быть готов ко всему! Ты не знаешь, но недавно состоялся Совет. На нем было постановлено изловить дракона, который летает вокруг. Изловить, понимаешь? И, как думаешь, зачем?

– Чтобы убить? – Голос Авидара как-то странно дрогнул. Готик, подкравшийся к стене и приложивший к ней ухо, чтобы лучше слышать, сам ощутил тоску и боль. Убить дракона! Убить того серебристо-серого красавца с глазами цвета янтаря!

– Это – работа драконоборцев, не так ли? – донесся голос секретаря. – Но это самое простое решение. Убить я мог бы и сейчас. Одним ударом. Нет, они задумали кое-что другое.

Он, как назло, понизил голос, и незадачливый шпион тихо выругался. Если бы он мог читать мысли других людей так же, как и своего друга!

– Я… не знаю, что мне делать, – послышался голос Авидара.

– Доверься мне. Я помогу тебе исполнить свой долг. Только обещай, что будешь во всем меня слушаться.

– Обещаю, – прозвучал голос горца, такой несчастный, что и безо всякой телепатии Готик почувствовал к нему жалость.

– Можешь идти. – Вероятно, и вид у Авидара был до того печальный, что его собеседник больше не захотел его мучить. – Но будь осторожен. Никто не должен узнать о нашем разговоре!

– Никто и не узнает… «Ведь правда»?

Готик скрипнул зубами. Друг ему не доверял! Хотя, может быть, и наоборот – он доверил свою тайну… «И не захотел рассказать самое главное!»

Его последняя мысленная реплика осталась без ответа – горец улизнул, во всех смыслах этого слова.