1
Солнечный луч коснулся моего лица, и я открыл глаза. В распахнутое окно спальни ворвался свежий ветер, несущий запахи цветов и трав. В чистом воздухе плыл слабый перезвон, и я невольно улыбнулся, сразу все вспомнив. Да и как я мог забыть о событии, которого так долго ждал!
Тихо распахнулись двери, впуская мою мать и старшую сестру. Вместе с ними в комнату ворвались усилившиеся ароматы цветов и трав. Двумя другими молодыми женщинами, вошедшими в спальню, были сестра отца, специально прибывшая на праздник, и одна из дам матери. Все вместе они приблизились к моему ложу.
— Данкор! О Данкор! — позвала мать. — Просыпайся, мой жеребенок!
Я, следивший за женщинами сквозь ресницы, тут же распахнул глаза.
— Тебе пора! — Мать коснулась губами моего лба. — Мы пришли проводить тебя.
Я сел на постели. Тетка тут же потянула на себя одеяло, и я невольно покраснел. Теперь мне стало понятно, почему в комнату пришли только замужние женщины. Я спал нагишом.
— Вставай! — Мать и тетка с двух сторон протянули руки. — Тебя ждут великие дела.
Сестра уже развернула длинную просторную рубашку. Тетка и дама матери достали новые штаны и сапоги. Последним мне на плечи лег шелковый плащ.
— Ты прекрасен, — прошептала мать, закрепляя шнурок, стягивающий плащ на горле.
Сестра распахнула двери, звонким голосом прокричала:
— Он идет! Смотрите! Он идет!
Сердце мое забилось часто-часто, когда я переступил порог своей спальни. В коридоре выстроились все обитатели нашего замка и гости, приехавшие на праздник. В первых рядах стояли мой отец, три незамужние сестры, жених одной из них, муж старшей сестры, муж и два сына моих старших кузин. Один из них в позапрошлом году прошел тот же обряд, который сегодня проходил я, а другому до этого знаменательного события было еще далеко.
Глаза отца светились торжеством, когда я, высоко держа голову, прошествовал мимо. Я понимал его гордость — как-никак я был единственным сыном. Сестры же веселились с непосредственностью девчонок — когда я проходил мимо них, они и еще несколько молодых девушек со смехом осыпали меня лепестками цветов.
— Данкор! Данкор идет! — раздавались голоса.
Кроме эльфов в замке находились наши слуги, светлые альфары. У многих ради праздника сегодня был выходной, и они, одевшись в праздничные одежды, присоединились к моей семье и гостям.
— Данкор! Данкор, — из уст в уста передавалось мое имя, пока я шел к распахнутым настежь дверям и дальше, через залитые утренним солнцем двор и парк, к часовне.
Где-то на полпути мою мать, сестер и тетку оттеснили отец, дядя, зятья и кузены, так что порог часовни я переступил в окружении мужчин. Единственной женщиной тут была наша Видящая, которая ждала возле алтаря.
— Что привело вас сюда в такой ранний час? — вопросила волшебница, вперив в нас тяжелый взгляд.
— Юный рыцарь, который горит желанием вступить в наши ряды, — промолвил отец.
— Где он?
— Вот он. — Я сделал шаг вперед.
— Ты? — Видящая как-то очень быстро оказалась прямо передо мной, снизу вверх просверлила меня пристальным взглядом. — Чего ты ищешь здесь?
— Этот юноша прошел все испытания, он достоин того, чтобы получить шпоры и встать в наши ряды, — промолвил за моей спиной отец.
— Кто поручится за это?
— Я. — Мой зять сделал шаг вперед. Я невольно поежился, вспомнив, с какими пылом и энергией он гонял меня по учебному плацу еще несколько дней назад.
— Знаю тебя, — кивнула Видящая. — Что ж, если он готов… Прошу!
Эльфийка чуть посторонилась, повела рукой в воздухе, словно сдергивая невидимый полог, и я увидел возле алтаря купель, изваянную в виде большой мраморной чаши, доверху наполненной водой. На поверхности плавали лепестки цветов, в воздухе разливался пряный аромат свежескошенной зелени.
Сразу несколько пар мужских рук вцепились в мою одежду. Я попытался сопротивляться, но тщетно. В один миг меня раздели, и я предстал перед Видящей в чем мать родила. Женщина спокойно скользнула по моему телу глазами, слегка задержала взгляд на чреслах и кивнула:
— Да, внешне он сложен безупречно. Иди!
Сопровождающие мужчины уже выстроились в два ряда, обозначив мой путь к купели. Когда я сделал первый шаг, их мечи с тихим шелестом покинули ножны, так что я оказался перед настоящим коридором из стали. Сделал еще шаг — и ближайший рыцарь, один из воинов моего отца, плашмя опустил меч на мое плечо. Сделал второй шаг — и стоящий напротив него дядя сделал то же самое. Каждый мой шаг был отмечен ударом. Били по плечам, по спине, по груди. Некоторые удары были столь сильны, что я невольно пошатывался, но не пытался защититься. Еще накануне меня предупредили, что я должен с честью выдержать это испытание — последнее из числа всех, которыми меня мучили в последние дни. Некоторые испытания казались глупыми и наивными, но за ними скрывались наша история, наши традиции, а они обязательно должны жить. И если когда-нибудь у меня самого будет сын, то и я однажды совершу над ним точно такой же обряд.
Последний, самый сильный удар достался мне от отца, и я остановился у купели. Видящая сделала приглашающий жест.
— Войди и смой с себя прошлую жизнь, — произнесла она. — Восстань чистым для жизни новой!
Вода в купели была ледяной, но тем не менее приторно-пряный аромат трав и цветов был настолько силен, что я невольно задержал дыхание. Избитые плечи горели — я читал, что раньше новичков не щадили и били мечами или палками всерьез, так что вода в купели окрашивалась кровью из многочисленных порезов.
Не успел переступить край мраморной чаши, как рука Видящей легла на мою голову, волшебница силой заставила меня окунуться в воду с головой. Бормоча себе под нос заклинания, она трижды погрузила меня в купель, а потом подхватила ведро и окатила с головы до ног.
— Готово! — воскликнула эльфийка и взмахом руки зажгла свечи на алтаре. — Берите его. Он — ваш!
Отец и дядя подхватили меня под руки, помогая вылезти, но не отпустили, когда мои босые ноги коснулись плит пола, а подтащили к алтарю. Свечи ярко горели на жертвеннике, похожем на цветок с девятью лепестками — по числу Покровителей.
Меня подвели к той его части, где находился алтарь Меана-Огня, покровителя воинов. Видящая развела руки и начала читать заклинание, а меня отец с дядей заставили лечь на алтарь, раскинув руки и ноги. Запястья и лодыжки кто-то крепко сжал. Отец двумя руками обхватил мою голову, мешая вертеть ею во все стороны и смотреть, что сейчас делают с моим телом.
Я видел только высокий сводчатый потолок часовни и внутреннюю часть купола из разноцветной слюды, но понял все, почувствовав боль на груди.
Мне наносили татуировку.
Это тоже было традицией. Когда-то татуировки накалывали всем эльфам, достигшим определенного возраста или статуса. Но потом презренные темноволосые переняли и, как водится, извратили искусство татуировок, и мы, эльфы, отказались от подобного украшательства. Сохранились только знаки, которые наносились далеко не всем. Я, единственный сын старшего в роду сына, в честь посвящения в рыцари получил право носить татуировку — герб своего Дома, а также рисунок, обозначающий, что у меня нет родных братьев.
Этот последний наносился на висок у самого уха и, насколько я мог судить по ощущениям, представлял собой простой завиток. Он же был единственным рисунком, который я не мог увидеть своими глазами — в знак того, что я точно так же не могу увидеть своего брата. Брата, которого у меня нет, не было и никогда не будет.
Пока на мое тело ставили знаки рода, Видящая не прекращала молебна, и в такт ее словам свечи на алтаре то гасли, то разгорались снова, а воздух то нагревался, то холодел так, что изо рта вылетали облачка пара. Завершив чтение заклинаний, волшебница заставила меня протянуть руку вперед. Тонкая игла мелькнула в ее пальцах. Последовал быстрый короткий укол — и капля крови упала на алтарь, мгновенно впитавшись в пористый камень.
— Покровители приняли жертву! — провозгласила эльфийка. — Запечатление свершилось.
С этими словами Видящая отступила в сторону и сложила руки на груди, как бы показывая, что больше ни во что не вмешивается. А отец, зять, дядя и кузены стали облачать меня в новые, чистые одежды.
Тонкая шелковая нижняя туника, штаны, носки, сапоги с мягкими голенищами, верхняя туника, плащ… Последним отец преподнес мне наборный пояс из металлических чеканных пластин, соединенных между собой цепочками. К нему крепились ножны для меча. Меч был тут же, увидев его на руках моего зятя, я ненадолго забыл обо всем.
Это был мой меч.
Так уж получилось, что до сегодняшнего дня я не имел своего оружия. Тренировался либо на деревянных мечах, либо на простых заготовках, а в последнее время мне давали попробовать силы на чужом оружии. Наставник и отец тоже иногда разрешали подержать свои мечи, но собственного, повторяю, у меня не было. До сегодняшнего дня.
Я опустился на колени, склонив голову перед мечом, и отец, приняв из рук зятя драгоценное оружие, несколько раз коснулся им моих плеч и головы.
— Встань, благородный рыцарь Данкор из Дома Дармира, — промолвил он. — Встань и прими меч, который отныне — часть тебя.
Я протянул руки, ощутил на ладонях холод лезвия.
— Прежде мои руки отсохнут и падут, отсеченные, нежели выпущу меч, сражаясь против сил Тьмы, — промолвил я. — И да падет на мою голову гнев всех моих предков и самих Покровителей, если запятнаю свое оружие неправедным деянием!
Отец кивнул, принимая мою клятву.
— Имя ему давать будешь? — поинтересовался он.
— А… э… Нет. То есть пока не знаю, — слегка смутился я. У героев древности и персонажей рыцарских романов все мечи, копья, луки и прочее оружие имело собственные имена. В наше время этой традиции не следовали так буквально. Например, меч моего отца звался просто — меч, а мой зять называл свой клинок Голубой молнией.
На этом церемония закончилась. Мне помогли подняться и повели прочь.
По всем статьям моя судьба должна была быть необыкновенной. Ибо как можно объяснить, что буквально на следующий день после того, как я прошел посвящение в рыцари, в ворота нашего замка постучал гонец из поместья-столицы. Гости еще не все разъехались, и указ Наместника Кораллового был зачитан в большом зале при скоплении народа.
Наместник Дейтемир Коралловый устраивал большой турнир и приглашал всех молодых рыцарей, еще не определившихся с местом службы, прибыть и сразиться друг с другом. В качестве награды победитель получал право без очереди вступить в элитную гвардию нашего Острова — Коралловые Зубы, личный легион Наместника Дейтемира.
— Это великолепно, Данкор! — Моя старшая сестра, Дайнериль, обняла меня за плечи. — Это такая удача!
— Да уж. — Отец переглянулся с матерью. — Не каждый день Наместник объявляет дополнительный набор Коралловых Зубов. На моей памяти это происходит всего третий раз. До этого были два набора во времена Наместника Дамиелора, и все.
— Я не понимаю, чему тут радоваться? — Мать единственная выглядела грустной. — Идет война, и Наместнику понадобились новые Коралловые Зубы!
— Не грусти, сестренка. — Мой дядя, мамин брат, обнял ее за плечи. — Предыдущий набор Зубов как раз пришелся на окончание очередной войны.
— Все равно. — Мама покачала головой. — У тебя, Лоримир, три сына и скоро появится внук. А у меня Данкор — единственный. Мне будет намного больнее потерять моего мальчика!
Сестры ревниво засопели, придвинулись к матери поближе. Их было четверо, и во всем, что касалось родительской любви, я стоял как бы особняком — в чем-то одинокий, но вознесенный на вершину и ни с кем не делящий ласку и нежность.
— Вот увидишь, дорогая, — отец, наоборот, был весел и оживлен, — Данкор непременно станет одним из Коралловых Зубов и прославит наше имя, добившись невероятных успехов! Ты помнишь, что про него говорила Видящая, когда он родился?
— Помню, — кивнула мать. — Она предсказывала Данкору очень необычную судьбу… Только мне все равно как-то тревожно.
Что же до меня, то мысленно я уже был там, в поместье-столице.
Мой зять, Этирир, живший с нами, тоже еще не определился, что делать и чем заниматься, поэтому так получилось, что отец взял на турнир и его. Остальные родственники уже были пристроены в легионы к богатым лордам Коралловым и не могли принимать участия в турнире.
Ночь перед отъездом я совсем не спал. Сон бежал от меня, и я полночи просидел на окне, глядя на светло-желтый лик луны. По легенде, луна — лик знаменитой Эниссель Объединительницы, единственной из нашего народа, не ушедшей к Покровителям, когда настала ее пора, а живой вознесшейся на небо, дабы не спускать глаз со своих потомков. Не знаю, насколько это правда — альфары, например, считают, что луна — глаз одного из Покровителей, Эля, который имеет больше прав следить за ныне живущими народами, ибо все мы — суть его дети.
Кстати об альфарах. Тихий стук в дверь напомнил мне об одном из представителей этого народа.
— Мой господин? — В щелке возникли темно-рыжая прядь и внимательный глаз. — Вы не спите?
— Нет, Горо. Проходи. — Я подвинулся на подоконнике, хотя вошедший вовсе не собирался присоединяться ко мне.
Горо был моим личным слугой. Его подарили мне в тот день, когда я впервые заночевал в этой комнате — до того я, как и все маленькие дети, спал вместе с родителями. Горо тоже впервые был отделен от родителей, так что в ту ночь двое мальчишек боялись темноты вместе. Когда-то мы были ровесниками, но светлые альфары взрослеют раньше, так что со временем Горо стал выглядеть немного старше.
— Завтра важный день, — сказал слуга, застыв у порога.
— Да. — Я запрокинул голову, глядя на луну. — Завтра моя жизнь изменится раз и навсегда.
— Вам стоит как следует подготовиться к этому событию, — заметил альфар.
— Не могу спать! — воскликнул я. — Знаешь, Горо, мне кажется, Покровители всю жизнь вели меня к этому дню.
— Возможно, господин…
— Ничего не «возможно»! — оборвал я. — Нельзя мне тут оставаться! Я — единственный продолжатель рода! На меня вся надежда Дома Дармира. Как можно подвести отца, деда и всех остальных предков? Я обязан прожить жизнь долгую и… и…
— Счастливую? — подсказал Горо.
— Красивую, дурень! Этот замок слишком тесен для меня! Пусть Этирир или кто-нибудь еще всю жизнь сиднем сидят на одном месте — я так не могу!
— Ваш отец сидел…
— Мой отец? — Я невольно запнулся. Отец действительно почти никуда не выезжал, и даже наш лорд, вассалом которого был Дом Дармира, очень редко видел его в своем поместье, да и то по важным праздникам.
— Мы с отцом — разные! — нашелся я. — Сын не обязан повторять судьбу родителя. Наоборот, я всеми силами хочу устроить дело так, чтобы моя стезя была иной. Ты слышал, что говорила обо мне Видящая? Хотя где тебе! Так вот, когда я родился, Видящая предсказала, что у меня будет необычная судьба!
Горо вздохнул, и я догадался о причине его вздохов.
— Не бойся, обязательно возьму тебя с собой! Настоящий рыцарь не может обойтись без своего слуги и оруженосца!
— Но для этого вам сначала надо лечь спать, господин, — заметил альфар.
— Не могу сомкнуть глаз, — в который раз повторил я.
— Надо попытаться! Иначе вы проспите или будете выглядеть на турнире не лучшим образом.
— Ладно, ложусь, — смирился я и слез с подоконника.
Слуга помог раздеться, сложил одежду на скамье и направился к дверям.
— Я разбужу вас завтра на рассвете, господин, — сказал он на прощание, прикрывая за собой двери. — Спокойной ночи!
Какое там! Едва он ушел, я сел на постели, обхватил колени руками. Счастье просто переполняло меня, и еще долго мечты о будущем не давали закрыть глаза.
Сборы были недолгими. Буквально через час после того, как Горо пришел меня будить, мы все выехали со двора. Мать немного всплакнула, как и сестренка Дайнериль, которая провожала Этирира, но ни я, ни отец не обратили внимания на женские слезы. Если бы каждый мужчина оставался дома, чтобы не огорчать женщин, история давно прекратилась бы. Так заведено — женщины плачут, провожая мужчин, а мужчины кивают и обещают вернуться. Я тоже обещал и махал рукой. Бедная моя мама! Она уже тогда знала, что домой я буду идти практически всю жизнь!
День был солнечный, тихий ветерок шевелил ветки растущих вдоль дороги деревьев, и наш небольшой караван — три рыцаря, три оруженосца и несколько слуг — растянулся по дороге, двигаясь легкой рысцой. Я, едва ли не впервые покинувший родной дом, вертелся в седле, жадно пожирая глазами проплывающие мимо пейзажи.
Эта часть Кораллового Острова была густо заселена. Еще до полудня нам попались четыре замка и десятка три ферм, на которых жили светлые альфары. Они обычно селились небольшими группами, ставили длинные дома, число входов в которых соответствовало числу проживающих в них семей. Вокруг домов строились клети, кладовые, конюшни, хлевы для скота и прочие надворные постройки. Заборов у ферм не было, и по закону любой лорд-эльф мог приехать в дом фермера и забрать все, что хотел. Официально альфары были свободными, но на деле это значило, что они как бы принадлежат всем эльфам. Просто лорд, живущий рядом, мог взимать с них дань чаще, нежели те эльфы, которые обитали на другом конце Острова. А чтобы не возникало ссор, эльфы договорились считать своей собственностью тех альфаров, чьи фермы стояли в непосредственной близости от замка лорда.
Что же до альфаров, живущих в замках на правах слуг, то здесь все было гораздо сложнее. Они целиком и полностью принадлежали своим хозяевам, и от настоящих рабов их отличали две вещи — они не носили ошейников, и их нельзя было продать. Вот подарить, как мне был подарен Горо, — другое дело.
В полдень мы остановились возле фермы, расположившейся ближе других к дороге. Женщины-альфары вынесли нам хлеб и молоко, а также свежие фрукты и нарезанный полосками солоноватый козий сыр.
Мы еще трапезничали, устроившись под сенью деревьев на обочине, когда на поле показалось несколько всадников, скачущих в сторону дороги.
— Отец! — Этирир вскочил на ноги. — Там кто-то едет.
— Несомненно, наш сосед. — Отец тоже поднялся на ноги.
Ваш покорный слуга поспешил присоединиться к нему и выхватил меч из ножен.
Впереди скакали три лорда, похожие друг на друга до такой степени, что сразу становилось понятно — перед нами отец и двое его сыновей. Парни были близнецами, что довольно-таки редко встречается у эльфов. Обычно если рождаются двойняшки, то это всегда брат и сестра, а близнецов одного пола можно пересчитать по пальцам. Неудивительно, что их, как правило, знают в лицо или хотя бы по имени.
— Лорд Аремир! — воскликнул отец, выходя вперед. — Вот приятная встреча! Мы проезжали по вашим землям и решили воспользоваться гостеприимством!
— Рад встрече! — Лорд осадил коня и спешился. — Надеюсь, вас хорошо приняли?
— О да, вполне. Не хотите ли присоединиться к нашей трапезе?
— Благодарю, мы только что из замка и не успели проголодаться, но подождем, пока вы закончите полдник, чтобы продолжить путь вместе! Это ваш сын, милорд?
— Да. — Отец хлопнул меня по плечу. — Данкор только вчера был посвящен в рыцари, и мы хотим попытать счастья на турнире.
— Мои сорванцы тоже мечтают о турнире, — улыбнулся лорд Аремир, покосившись на близнецов. — Посмотрим, кому улыбнется удача.
Конечно, и речи быть не могло о том, чтобы дальше мы ехали порознь. Этирир, выросший в обществе братьев, быстро сошелся с близнецами, а я, не имевший опыта общения с братьями — кузены не в счет, мы виделись с ними только по праздникам, — больше отмалчивался.
К вечеру следующего дня добрались до поместья-столицы.
Сказать, что она меня поразила, значит промолчать. До этого я наивно полагал, что замок нашего сюзерена — самое большое обиталище эльфов, которое существует на земле. Но здесь неожиданно выяснилось, что он может считаться лишь частью поместья-столицы. Здесь я насчитал, по меньшей мере, двенадцать замков. Наш собственный родовой замок, где жили девять знатных эльфов и тридцать шесть простых рыцарей со своими семьями, казался по сравнению с ними жалкой фермерской лачугой.
Многие замки были обнесены стенами, но попадались и такие, которые их хозяева сочли нужным отгородить лишь живой изгородью, садом или вовсе поляной, удобной для игры в мяч или пикника. Сейчас на полянах стояли палатки — те, кто не мог рассчитывать на прием в одном из замков, устраивались на ночлег под открытым небом. Сновали слуги, от такого количества светлых альфаров, одетых в цвета своих хозяев, у меня зарябило в глазах.
Гости стекались не первый день, так что нам пришлось поволноваться, пока слуги искали для нас свободное местечко. Таковое нашлось на поляне, вплотную примыкающей к самому большому замку, над надвратной башней которого колыхалось знамя с гербом Наместника Кораллового. От нашей палатки до ворот было всего несколько шагов, что я счел добрым знаком. Оставив слуг суетиться и устраивать жилье, я не преминул подойти поближе.
Наместник Коралловый для нас, вассалов одного из его собственных вассалов, был фигурой высокой и недоступной. Хотя знатностью рода я тоже мог бы похвастаться, перечислив своих предков на протяжении дюжины поколений вплоть до самой Эниссель Объедительницы, но лорды Коралловые стояли настолько выше нас, насколько мы сами возвышались над самыми бедными из наших слуг-альфаров. Но в тот вечер ничто не могло мне помешать мечтать, и, стоя в двух шагах от распахнутых ворот замка Наместника, я мечтал о том, как однажды пройду в эти ворота, причем пройду не как проситель, а как лорд, достойный того, чтобы не кланяться ни перед кем.
— Эй, чего встал, деревенщина?
Голос, срывающийся на визг, мог принадлежать подростку, но, оглянувшись, я заметил юношу ненамного младше себя. Хотя молодость незнакомца явно бросалась в глаза даже мне, его тонкую талию стягивал наборный пояс, на котором крепились ножны, отделанные инкрустацией, а на сапогах поблескивали шпоры.
Юноша был не один — рядом с ним толпилась кучка подростков. Их взгляды мне очень не понравились — так ведут себя парни, намеренные созорничать, но не понимающие, как задеть соперника. Это я знал по себе — сам одно время был таким.
— Я просто смотрел на замок высокородного лорда-Наместника, — ответил я. — Мы только что прибыли в столицу и…
— Ах ты только что прибыл? — Юнец выступил вперед. — И зачем, изволь спросить?
Его спутники тихо захихикали.
— Принять участие в турнире, — честно ответил я.
Смех стал громче.
— В турни-ире, — протянул юнец и обернулся к своим спутникам, подмигивая им. — А ты уверен, что тебя допустят?
— Как это? — удивился я. — Наместник прислал моему отцу приглашение и…
— Твоему отцу! Но не тебе!
Я задержал дыхание. Неужели он прав? Что, если это действительно так? Если участвовать в турнире могут лишь отцы семейств? Но это же несправедливо!
Наверное, мои сомнения отразились у меня на лице, потому что юнцы хором заржали, радуясь удачной шутке.
— Так что вали отсюда, пока я добрый! Прочь с дороги! — Отсмеявшись, юноша похлопал меня по плечу, отодвинул в сторону и спокойно проследовал в распахнутые ворота замка Наместника. Кое-кто из его спутников тоже попытался меня толкнуть, но я уже сообразил, что эти парни — всего лишь свита богатенького лордика, и увернулся от их шлепков и тычков.
На душе сразу стало так мерзко, что я пошел прочь.
Спускался вечер, последний перед началом турнира, всюду царило оживление. Загорались костры и факелы, звучали веселые голоса, раздавались смех и музыка. Где-то звенели мечи — рыцари давали выход своей энергии. Все веселились, но от вида чужого праздника становилось тошно. Казалось бы, какая мелочь — столкнуться с кучкой зазнавшихся юнцов, но в этой встрече мне виделось явное знамение грядущего. Меня здесь не ждут. Я — чужой этому миру, и нечего пытаться изменить существующий порядок вещей.
Нашу палатку уже разбили, альфары занимались лошадьми и костром. Я, ни на кого не глядя, прошел внутрь и рухнул на разложенную постель лицом вниз.
В таком положении меня несколько минут спустя отыскал отец.
— Ужин готов, Данкор, — позвал он.
— Я не хочу, ешьте сами, — пробормотал, не поднимая головы.
— Что-то случилось? — Отец присел рядом, погладил меня по волосам.
Я помотал головой, стряхивая с себя его руку.
— Ничего.
— У тебя такой вид, словно кто-то умер.
— Кто умер? Мои надежды. — Я резко поднял голову. — Отец, мне кажется, не стоило ехать!
— Почему?
Изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и беспристрастно, я рассказал о встрече с молодыми эльфами у замка Наместника.
— И ты решил, что они правы? — догадался отец. — Да, что мы с тобой не так богаты, как многие. Мы можем похвастаться только древностью рода, а это, поверь, не самое главное, когда речь заходит о власти. Гордость и чванство — порок. Ни один эльф не должен быть гордым и заносчивым. Незнакомый юноша моложе тебя, и это его извиняет. Но вот прав ли он? Я очень сомневаюсь!
— Он живет в замке Наместника! — вспомнилось мне. — Возможно, он один из его приближенных…
— Одним из приближенных Наместника может быть только отец юноши. Видимо, он достаточно властен и даже несколько, я бы сказал, суров по отношению к своему сыну, вот юнец и пытается утвердиться за счет других. Его нужно пожалеть за то, что он вырос таким. В будущем Покровители строго с него взыщут. А тебе не стоит расслабляться. Видящая предсказала тебе высокую судьбу. Ты станешь известен и знаменит, пройдя через множество испытаний. Я поверил ее предсказанию сразу, хотя понимал, что нам с тобой трудно чего-то достичь. Но я ни за что не поверю, что ты спасовал перед первым в своей жизни испытанием! Что тебе этот юнец, если завтра на тебя будет смотреть Наместник?
Простая речь отца произвела на меня впечатление. Я выпрямился и сел.
— Ты прав. Я должен доказать, что ничем не хуже остальных!
— Тогда пошли ужинать. — Отец встал. — Завтра тебе понадобятся силы!
