Лорд-Наместник не забыл нашего короткого разговора — не прошло и пары недель со дня Большой охоты, как через Видящую мне передали короткий категорический приказ: немедленно явиться в поместье-столицу.

Не представляя, что на сей раз готовит мне судьба, я тем не менее не спорил с нею. Коротко попрощался со своими сослуживцами и сотником Годдаром, в последний раз навестил ручей, на берегу которого мы с Ленимирель любили друг друга, и отправился в столицу.

Первое знакомое лицо, которое я увидел, был сотник, лорд Бормидар. Он шел куда-то по делам, но остановился, заметив меня, и махнул рукой:

— Данкор! Какими судьбами? Я верил, что ты не задержишься в изгнании надолго!

— Я не знаю, зачем меня призвал Наместник, — признался я, спешиваясь. — Мы встретились на границе во время его Большой охоты, и там он меня вспомнил.

— А, — протянул лорд Бормидар, — тогда понятно. Лорд Дейтемир не из тех, кто страдает от кратковременной потери памяти. Советую не расслабляться — тебя скоро потребуют «наверх»!

Он оказался прав. Я не успел возобновить знакомство со своими прежними сослуживцами, как примчался запыхавшийся альфар — меня срочно требовал к себе Наместник.

Тот ждал меня в знакомой библиотеке, но был не один. Вместе с ним находились еще трое — немолодой уже эльф в кожаном доспехе, перетянутом крест-накрест ремнями перевязей, на которых висело оружие, и две Видящие. Одну я знал — это была собственная Видящая Наместников Коралловых, Хозяйка Острова. Другую, помоложе, видел впервые. Она оказалась совсем юной, хотя о силе волшебниц не судят по их возрасту.

— Вот он, — просто сказал Наместник Дейтемир.

Хозяйка Острова встала и подошла ко мне. Я наклонился, чтобы она — как назло, небольшая ростом — могла дотянуться до моего лба тонкой ухоженной рукой. Ее прикосновение было ласковым и легким.

— Ты телепат?

Родиться телепатом считалось нормальным — ведь это означало всего лишь умение слушать чужие мысли. Совсем не то, что родиться медиумом. Видящие утверждали, что владеть магической силой — не просто позор, но нечто, недостойное мужчины, от сыновей-медиумов старались избавиться, едва ли не с младенчества отдавая их в Орден.

— Нет, госпожа, — ответил я. — В моем роду никогда не появлялось ни телепатов, ни медиумов, ни тем более Видящих. Правда, я на заставе мог общаться с нашей Видящей — но только посредством амулета.

— Хорошо, — кивнула волшебница. — А теперь закрой глаза и расслабься.

Я сделал все, как она велела, и встал на колено, чтобы ей было удобнее положить руки мне на лоб. Что она делала со мной, не знаю — как многие, я привык доверять Видящим.

— Что ж, — прозвучал некоторое время спустя ее негромкий голос, — вы правы, мой лорд, этот воин нам подходит. Он прямодушен, честен, но умеет быть твердым и трезво смотрит в лицо опасностям. И в то же время лишен некоторых предрассудков, что тоже может оказаться полезным в нашем деле.

— Слышал, Данкор? — окликнул меня лорд-Наместник. — Ты, кажется, говорил, что готов послужить мне в любом месте, где не будет урона твоей чести?

— Да, милорд. — Я открыл глаза, но остался стоять на одном колене. — Мой род не так богат и не так знатен, как некоторые. По сути дела, моя честь — вот все, что у меня есть. Кроме того, я — единственный сын своего отца и должен вдвойне оберегать честь семьи.

— Понятно, — кивнул Наместник. — Мастер Теор, я предлагаю вам взять этого рыцаря с собой на север. Ты уже распаковал вещи?

— Нет, милорд.

— И не распаковывай. Завтра на север отходит караван — я решил основать в горах, у истоков реки Янтарной, поселение, чтобы добывать золото и кое-какие драгоценные камни. Мастер Теор назначен комендантом. А ты, как один из лучших мечников, станешь его правой рукой и помощником. Тебе все понятно?

Я посмотрел на пожилого эльфа. Судя по простым, явно самодельным доспехам, которые представляли собой что-то вроде кожаной чешуи, и тому, что его при мне назвали мастером, он не был лордом, то есть у него не имелось своего замка, и он, как его предки, всю жизнь служил другим. Вопреки тому, что о нас говорят люди, далеко не каждый эльф — лорд. Есть лорды, есть высокие лорды, есть высокородные, а есть простые эльфы, которые, как правило, служат рыцарями в войсках у лордов. Многие из них владеют каким-либо ремеслами, например, мастер Теор наверняка был отличным кожевником. Встречались мастера-портные, кузнецы, ювелиры, менестрели, целители и даже садоводы. Две трети из них не владели оружием, в то время как для лорда единственной приемлемой профессией была война. Наверняка для мастера Теора стать комендантом далекой северной крепости — был единственный шанс чего-то достичь в жизни, и то, что я, лорд, оказался всего лишь помощником у простого эльфа, должно было унизить меня, но я ничем не выдал своих чувств.

— Располагайте мною, мастер Теор!

— Он превосходный мечник, мастер, — сообщил лорд-Наместник. — Думаю, вашему гарнизону этот воин принесет пользу.

— Осмелюсь поинтересоваться, — голос у нового коменданта был глухой, а не звучный, как опять-таки думают об эльфах люди, — на сколько лет этот юноша отправлен на север?

— До особого распоряжения. — Лорд Дейтемир взглянул на меня в упор: — Тебе понятно, Данкор?

Я поклонился, невольно сделав поклон глубже, чем полагалось, чтобы успеть справиться с нахлынувшими чувствами. «До особого распоряжения», скорее всего, означало «навсегда». А это значит, что я больше никогда не увижу…

— Мне все понятно, милорд, — промолвил я. — Разрешите идти?

— Иди. Но завтра на рассвете с вещами изволь выйти к воротам. Ты очень вовремя приехал. Если бы опоздал хотя бы на день, пришлось бы догонять караван в одиночку!.. А мы с вами, мастер, обсудим кое-какие тонкости…

На негнущихся ногах я покинул библиотеку и побрел прочь.

Через несколько часов мне придется покинуть этот дворец навсегда — в том, что лорд-Наместник не позволит больше своему подданному переступить порог поместья-столицы, я не сомневался. Вряд ли мне будет позволено вернуться на Остров и навестить родителей. Я никогда не увижу отца, мать, сестер… Дайнериль уже должна была кого-нибудь родить Этириру… У меня самого наверняка никогда не будет семьи — ведь мое сердце останется тут, заточенное в одной из комнат Кораллового дворца, вместе с той единственной женщиной, которую я готов любить до конца моих дней. Теперь она забудет обо мне, как и я должен буду выбросить из головы и сердца все воспоминания о Наместнице Ленимирель. Ибо там, на севере, в диком краю, где на первом плане окажется желание выжить, не будет места иным чувствам.

Погруженный в свои мысли, я вернулся в казарму. Мои вещи лежали на постели не распакованными. Слуга-альфар нерешительно топтался рядом, увидев мое недовольное лицо, опустился на колени и забормотал извинения. Я вспомнил, что за невыполнение приказа ему грозит участие в Большой охоте, и жестом отослал его прочь. После чего сбросил вещи на пол и, улегшись прямо в одежде на постель, уставился в потолок.

Вернувшиеся с тренировки бывшие товарищи обрадовались моему появлению и засыпали меня вопросами — где я был, почему и надолго ли вернулся, — но я не стал вступать в разговоры. Зачем налаживать отношения, которые никогда больше не возобновятся?

Ночью мне не спалось. Как обычно перед важными событиями, мучила бессонница. Я лежал на постели, слушая спокойное дыхание спящих воинов, и размышлял о будущем. Мало ли что меня ждет в северных горах! Там, кажется, обитают темные альфары и горные тролли. Если темные альфары хотя бы вполовину такие же, как их родичи светлые альфары, там можно будет нормально жить.

Без толку валяться в постели сил не было. Я уже мечтал о северных горах как о месте, где у меня начнется новая жизнь. Там я стану, хоть и формально, свободен от служения Наместнику Коралловому. И пусть самостоятельно не смогу покинуть северную крепость без того, чтобы считаться дезертиром, все-таки контролировать меня напрямую лорд не сможет. Что ж, прощай, старая жизнь! Здравствуй, жизнь новая!

Я встал и вышел из казармы.

Ночь еще не уступила свои права дню — до рассвета оставалось больше часа. Только через час начнутся сборы в дорогу, но проваляться это время в постели я не мог. Остановившись на пороге, глубоко вдохнул свежий ночной воздух полной грудью.

Едва различимая тень шевельнулась во мраке. Кто-то пробирался в сторону казармы, прячась за деревьями и надворными постройками. Кто-то, явно не желающий быть узнанным.

— Кто здесь? — прошептал я. Проклиная свой высоченный рост, пригнулся и осторожно двинулся на перехват.

— Ох! — Тень отшатнулась, прижала руки к груди и спряталась в тени. — Я… я…

— Ленимирель?

— Данкор!

Гордая леди-Наместница всплеснула руками и бросилась мне на грудь. Обхватила мою шею, прижалась всем телом, вздрагивая и всхлипывая, как потерявшаяся девочка. Я обнял ее, с наслаждением вдохнул запах волос. Мы не виделись две недели, но мне казалось, что миновала целая вечность.

— Данкор, милый Данкор, — шептала она.

— Как ты пришла сюда?

— Я ничего не могла с собой поделать! — Она подняла голову, взглянув мне в глаза. — Когда я услышала, что ты приехал, я ничего, совсем ничего не смогла с собой поделать! Весь день не находила себе места и ночью не смогла сомкнуть глаз. Я должна была тебя увидеть, перед тем… как мы расстанемся навсегда!

Ленимирель всхлипнула и опять спрятала лицо у меня на груди. Я обнял ее, наслаждаясь близостью к самой красивой, самой лучшей, самой любимой женщине мира.

— Скоро я исчезну из твоей жизни, — промолвил я.

— Никогда! — горячо воскликнула она, снова подняла голову и жадно всмотрелась в мое лицо. — Ты никогда не исчезнешь из моей жизни! Пока жива, буду помнить о тебе, потому что ты оставил мне залог твоей любви.

— Что?

Я отстранил Ленимирель, посмотрел ей в глаза. В свое время мне достаточно часто приходилось слушать менестрелей, так что было понятно, что моя возлюбленная имела в виду.

— Да, да. — Ее лицо сияло. — У меня будет ребенок! Твой ребенок! Если бы Дейтемир не увез меня после Большой охоты, ты узнал бы об этом еще на берегу нашего ручья. О Покровители! Я такая счастливая! Мне кажется, я не была так счастлива с тех пор, как вышла замуж. Пусть мы расстанемся, но твой сын…

— Или дочь, — прошептал я.

— Сын! — горячо перебила меня Ленимирель. — Когда я хотела родить девочку, я посоветовалась с нашей Видящей, как мне сделать так, чтобы родился младенец определенного пола. Она кое-что мне рассказала… А сейчас я все делаю наоборот, не так, как говорила она. Значит, должен родиться мальчик! Я обязательно сохраню твоего сына! И всегда буду тебя любить!

— Ленимирель, — только и смог я произнести. Мой мир действительно рушился. Я покидал не просто прежнюю жизнь — я оставлял на Коралловом Острове свою семью. Моя женщина… мой ребенок…

— А как же лорд Дейтемир? — вспомнил я. — Он же…

— Не беспокойся за нас. — Ленимирель ласково провела ладонью по моей щеке, — он ничего не заподозрит. На днях я проведу с ним ночь, и он будет считать, что это — его сын. А даже если что-то и заподозрит, гордость не позволит ему не признать ребенка, тем более если мальчик родится крепким и здоровым. Муж еще будет гордиться… нашим малышом. А я буду смотреть на ребенка и вспоминать тебя.

— А мне не останется ничего, — промолвил я, чувствуя, как сердце опять сжимается в предчувствии боли.

— Я отдала тебе свое сердце. И люблю тебя!

С этими словами женщина поднялась на цыпочки и поцеловала меня. Я не мог не ответить на ее поцелуй. А потом осторожно приподнял любимую и опустился вместе с нею на влажную от росы траву.

Мы расстались через час, с усилием расплетя объятия. Ленимирель поправила сбившуюся сеточку на волосах.

— Ты сделал мне такой подарок, о котором я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь, — промолвила она. — Теперь мне намного легче будет перенести разлуку.

— Сбереги моего ребенка, — промолвил я. — И когда он подрастет, расскажи ему обо мне!

— Он будет знать, что у него самый лучший отец в мире! — сказала Ленимирель на прощание. — Он будет… он…

Голос ее прервался. Я догадался, что женщина плачет. Ленимирель никогда не плакала в моем присутствии, и я совершенно не знал, что делать. Но когда попытался снова обнять и прижать ее к себе, она высвободилась из моих объятий и смахнула с ресниц слезу.

— Не надо, — прошептала срывающимся голосом. — Мне пора… Прощай!

Любимая выскользнула из моих рук и убежала, оставив меня одного. Проводив ее взглядом, я вернулся в казарму, взял мешок с вещами и направился к конюшням.

Полчаса спустя мастер Теор, ваш покорный слуга и еще десятка три эльфов покидали поместье-столицу. Рассвет только вступал в свои права, небо было серо-голубым, на востоке за деревьями розовела заря. Большая часть замков еще спала, лишь слуги-альфары суетились, да кое-где поднялись рачительные хозяйки — проверить, все ли в порядке. Я подозревал, что леди Ленимирель тоже не сомкнула глаз и сейчас бродит по сонному замку, делая вид, что поглощена делами, а сама чутко прислушивается к малейшему шороху, надеясь уловить топот копыт наших коней.

— Что не так? — окликнул Теор.

— Все в порядке, мастер, — отозвался я.

— Да нет! — фыркнул он. — За последние полчаса ты обернулся назад уже восемь раз! Что-то забыл? Смотри, парень, в северных горах будет не до лишних воспоминаний! Там идет постоянная война. И если ты надеешься когда-нибудь вернуться, тебе стоит уже сейчас задуматься о том, как ты будешь выживать!

— А вы были в северных горах? — проявил я любопытство.

— Да, недолго, — кивнул мастер Теор. — В одной из разведывательных экспедиций лорда-Наместника. Я добровольно вызвался остаться там, потому что здесь у меня в моем возрасте нет шансов чего-то добиться. А там… там новые возможности… Можно сказать, что это — совершенно другой мир!

— В старом мире я оставил самое дорогое для меня существо, — пробормотал я. — Даже двух самых дорогих существ.

— А я, — в разговор внезапно вступила наша Видящая, — я еще ничего не успела. Только-только покинула Обитель, и меня отправили на север. Первый раз куда-то еду! Скажите, — она обернулась к мастеру Теору, — а там, на севере, очень страшно?

Ее юное миловидное лицо побледнело, исказилось от волнения, и наш командир улыбнулся:

— Не настолько страшно, как может показаться на первый взгляд, госпожа. Там, правда, зимой бывает очень холодно и практически нет деревьев, но в остальном… Там вполне сносно можно жить! Конечно, если не распускаться…

Не прибавив более ни слова и предоставив нам самим додумывать, что хотел сказать этими словами, мастер Теор пришпорил коня и вырвался в голову нашей небольшой колонны.

Так началась моя новая жизнь. Правда, тогда казалось, что впереди больше ничего не будет. Как же я ошибался! Впрочем, всему свое время. В те дни я был слишком подавлен расставанием с любимой женщиной, слишком поражен известием о том, что оставляю своего нерожденного ребенка, чтобы думать о чем-то еще.

Два дня наш небольшой отряд — десять всадников-эльфов и двадцать пехотинцев (в горах от лошадей мало толку), а также шесть подвод, на которых альфары-слуги везли припасы и оружие, — шел по Коралловому Острову. Потом, перейдя границу, мы вступили на Янтарный Остров, второй из восточной группы Островов Радужного Архипелага, и через несколько дней миновали его.

Наша первая ночевка за пределами Архипелага (разоренный орками Мраморный Остров остался дальше на востоке, а западнее был Обсидиановый) вышла напряженной. Мы остановились недалеко от какой-то крепости, давно заброшенной и покинутой обитателями. Видящая некоторое время скользила взглядом по руинам, потом подняла посох и нацелила его на них.

— Странно, — промолвила она пару минут спустя, — эти места покинуты без видимой причины! Жителей не убили, они однажды просто собрали свои вещи и ушли!

— Наверняка они бежали от надвигающейся войны, — пожал плечами мастер Теор, не отрывая взгляда от пламени костра.

— Бежали? И даже не попытались защитить свой дом? — недоуменно воскликнула волшебница. — Но ведь это…

— Не все родятся воинами, госпожа, — спокойно перебил мастер Теор и кивнул мне: — Иди-ка сюда, Данкор. Посмотрим, что ты за мечник!

С этими словами он встал, поднял с земли два своих меча. Я удивленно пожал плечами. Мы путешествовали вместе уже девять дней, но за это время мастер еще ни разу не вспомнил обо мне, не показал, что как-то выделяет из толпы.

Мы отошли на несколько шагов от костра. Он — с двумя мечами, я — со своим полутораручным мечом.

— И только-то? — Мастер Теор бросил взгляд на мое оружие. — Возьми защиту для левой руки!

Я пожал плечами и достал из-за пояса кинжал. До сих пор мне вполне хватало одного меча. Ну разве что в бою я использовал щит, да и то больше прикрывал им лошадь, чем себя.

— Приступим, — произнес мастер Теор и атаковал так быстро, что я еле успел поднять меч.

Два его клинка двигались легко и быстро, он порхал, как бабочка, и наносил быстрые, точные удары, которые в настоящем бою могли бы стоить мне жизни. Несмотря на небольшой рост и по сравнению со мной относительно хрупкое сложение, он скоро заставил меня вспотеть от напряжения. Я чувствовал, что могу проиграть, и так бы оно случилось, если бы у меня не было кое-какого опыта боев с двумя-тремя противниками одновременно. Только те противники не действовали так быстро и легко. Мечи мастера то летали независимо друг от друга, то дополняли друг друга, действуя как единое целое. Я отступал, кружил, подпрыгивал — и мало-помалу проигрывал бой.

— Достаточно. — Мастер Теор внезапно опустил оружие. Его отнюдь не широкая грудь вздымалась мерно и сильно. — У тебя есть все задатки отличного воина, Данкор, но есть и недостатки. Если бы мы бились всерьез, мне ничего бы не стоило трижды ранить тебя, причем дважды — смертельно. А знаешь почему?

— Вы одинаково хорошо действуете обеими руками, — сказал я. — А я — только правой.

— Молодец, но это еще не все. Дело в твоем росте. Тебе больше подходят боковые удары, а ты почему-то предпочитаешь все время бить сверху вниз.

— Привычка конного боя, — пожал я плечами. — С коня так и бьются.

— Вот именно! А в горах тебе придется отучаться сражаться на коне. Там лошадь иногда становится помехой. Горские племена — а там живут не только тролли и темные альфары, но и кое-кто из людей — вообще не признают конного строя. Их лошади больше используются для перевозки тяжестей. Садятся, чтобы воевать, на них крайне редко. Так что, пока ты будешь замахиваться, какой-нибудь проворный альфар поднырнет под твой меч и ударит тебя в ногу или в живот. По счастью, у нас есть немного времени. Мы будем заниматься каждый вечер. И надеюсь, ты успеешь что-нибудь усвоить.

— Надеюсь, — кивнул я.

— Тогда — в позицию, парень! — жестко промолвил новоявленный учитель, поднимая оба клинка.

— Почему вы уделяете мне внимание? — поинтересовался я через некоторое время, когда мы остановились передохнуть.

Мастер Теор пожал плечами.

— Просто мне хочется, чтобы ты выжил, Данкор, — промолвил он после паузы.

— Но мы в пути не первый день. Почему вы только сейчас взялись за мое обучение?

— Скажем так — я присматривался к тебе. — Командир смерил меня долгим взглядом снизу вверх. — Тебя навязали мне в самый последний момент, причем сразу рекомендовали сделать своей правой рукой и помощником. То есть взвалить на тебя кучу обязанностей, от которых будет трудно сбежать. Просьба взять тебя на север была высказана тоном приказа, а приказы, как известно, не обсуждаются. Да и тебе тоже не дали времени на размышления. Все это говорило только об одном — от тебя хотели избавиться. Причем избавиться так, чтобы это выглядело как можно естественнее. Зная Наместника Дейтемира, могу предположить, что он изо всех сил старается сохранить лицо. Что такого ты натворил, парень?

«Соблазнил его жену и сделал ей ребенка!» — это была правда, но ее никто не должен был знать. Этого не знал даже сам обманутый муж, и нечего было об этом распространяться посторонним. Поэтому вслух я сказал кое-что другое:

— Я не знаю.

— А я догадываюсь, — ошарашил мастер Теор. — Ты сделал что-то такое, что идет вразрез с понятиями о чести…

— Скорее, это лорд-Наместник сделал кое-что, чего я не могу принять, — возразил я. — Мой род недостаточно богат и знатен, у меня нет ничего, кроме фамильной чести. Кроме того, я — единственный сын у отца и…

— Все понятно. — Командир отсалютовал мечом. — Ты еще скажи, что однажды сделал Наместнику замечание относительно того, что он поступает бесчестно!

— Да так, собственно, и было, — пожал я плечами. — На Большой охоте!

— Ого! — только и сказал мастер Теор, и больше мы к этому разговору не возвращались.

Но каждый вечер, стоило остановиться на привал, он отзывал меня в сторонку и час-полтора в обязательном порядке посвящал моему обучению. Под его строгим придирчивым взглядом я осваивал новые приемы и без конца, до онемения мышц, повторял старые. Каждую свободную минуту мне предлагалось посвящать тренировкам и учиться одинаково владеть обеими руками.

Сначала на наши ежедневные упражнения остальные всадники посматривали искоса, но потом кое-кто начал исподтишка повторять подсмотренные у нас приемы; десять дней спустя, когда мы наконец вступили в предгорья, тренировался весь отряд. Не скажу, что мастера Теора обрадовало такое количество учеников, но возражать против того, что мы начали пробовать его науку друг на друге, он не стал.

Мы, эльфы, жители равнин. Поэтому вставшие впереди предгорья нас неприятно поразили. Уж слишком они отличались от привычных лесов и полей и слишком напоминали любимые места ненавистных орков. Пещеры и вырытые в горных склонах норы — вот самое лучшее для них место обитания. Но никак не для нас. Самая сладкая музыка для эльфа — шелест листвы.

Здесь же лесов практически не было — так, отдельные могучие кедры, мрачные ели и корявые березы. Рощицы за три дня пути мы встретили всего дважды, а самой распространенной растительностью были заросли колючих кустарников, усыпанных синими и красными терпкими на вкус ягодами. Видящая попробовала некоторые из них и сообщила, что из ягод можно готовить отличные настойки, помогающие от расстройства желудка и способствующие усилению аппетита.

Здесь нечего было думать следовать по прямой, и мастер Теор повел нас вдоль берега реки, которая за века проточила в горах целую долину. Это были верховья знаменитой Янтарной реки, одной из самых больших и полноводных рек Радужного Архипелага. Она пересекала три Острова — Янтарный, наш родной Коралловый и, пройдя через незаселенные участки в середине Архипелага, напоследок «задевала» Топазовый, один из трех западных Островов. Почти все более мелкие реки Архипелага либо были ее притоками, либо впадали в другую большую реку — Паран-Ту, которая потом уходила в Паннорию.

В предгорьях характер нашего движения изменился. Теперь мы почти все время шли пешком, ведя лошадей на поводу, за исключением Видящей, поскольку ни у кого не поднялся язык заставить волшебницу идти своими ногами. На лошадей мы частично навьючили припасы с подвод, таким образом разгрузив их. На каждом повороте мастер Теор пускал вперед разведчиков, приспособив для этого даже альфаров-возниц. Мы то и дело останавливались, дожидаясь, пока из-за камней появится фигура ушедшего вперед дозорного и махнет нам рукой — мол, путь свободен, можно двигаться дальше.

— Здесь уже можно встретить горцев, — говорил мастер Теор. — Недалеко пролегают их караванные и пастушьи тропы. Основные занятия этих племен — скотоводство и торговля, так что в основном это мирные народы, но очень гордые. Если их разозлить, они нам долго не дадут покоя.

Но первыми нас встретили не горцы, а горные тролли.

Есть несколько основных видов троллей — более мелкие и мирные лесные, болотные, ростом чуть выше человека, покрытые бородавчатой слизистой кожей, уродливые, но трусливые, любящие нападать исподтишка, овражные хамстеры, карлики с мерзким характером и, наконец, горные тролли, ростом намного выше человека, серо-зеленые, с чешуей на плечах. Живут эти существа кланами в пещерах и слывут самыми опасными из всех троллей. Они могут вызывать обвалы, туманы, сход снежных лавин. Но опаснее всего горные тролли считались тем, что их небольшие отряды бродили по горам в поисках добычи.

В тот день такой добычей стали мы.

То есть стали бы, если бы не наша Видящая.

Она ехала чуть впереди, немного обогнав нас, плетущихся пешком по горной тропе. Скалолазы из нас никудышные — все-таки выросли на равнинах, — и поэтому мы старались выбирать более гладкие склоны и сейчас двигались вдоль берега реки, выискивая тропу пошире.

Внезапно наша волшебница тихо охнула и схватилась за голову. В другое время мы бы не обратили на это внимания, но Видящая вдруг покачнулась в седле и прошептала:

— Не понимаю…

— Что? — Мастер Теор бросил коня и подошел к ее лошади. — Что вы сказали, госпожа?

— Я не понимаю, что происходит, — протянула она, озираясь по сторонам. — Мне кажется или горы шевелятся?

Мы встали, озираясь по сторонам. Впереди, там, куда ушли разведчики, скалы действительно казались какими-то не такими. Мне почудилось, что прежде у них не было таких острых граней, похожих на огромные зубы.

— Горы не шевелятся, госпожа. — Мастер Теор оглянулся вокруг. — Вам показалось!

— Может быть… Но… смотрите!

Волшебница показала куда-то вперед и вверх. Мы проследили взглядом за ее рукой — там, на склоне, виднелась хрупкая фигурка одного из наших альфаров. Он махал руками, желая, чтобы его заметили.

— Как он туда забрался? — подумал вслух мастер Теор.

Свистом он подозвал коня, вскочил в седло и…

— Нет! Нет! Назад! — вдруг закричала волшебница. — Это иллюзия! Смотрите!

Она взмахнула руками, что-то негромко произнесла — и фигурка альфара пропала. Вместо него на скале возник…

— Горный тролль, — выдохнул командир, осаживая коня. — Сомкнуть ряды! К бою!

Быстро спешившись, Видящая снова взмахнула руками, пристукнула посохом о землю — и иллюзия рассеялась. Три тролля обнаружились там, куда мы направлялись — под покровом тумана они таскали камни, спеша перегородить нам дорогу. Еще четверо застыли на склонах, приготовившись напасть на нас со спины.

Поняв, что их хитрость разгадана, тролли взревели и все вчетвером атаковали наш обоз — трое «строителей» и тот самый, которого мы заметили первым, остались на месте. «Первый» взревел, взмахнув дубиной, сделанной из кости какого-то крупного зверя.

— Луки! — крикнул мастер Теор.

Из пехотинцев половина были лучниками, и десяток стрел тут же взвился в воздух, ища мишени. Боевая эльфийская стрела пробивает орочий доспех, если, конечно, это не особо мощный доспех «хаук», сделанный из шкуры дракона, снятой вместе с чешуей. Но в упор, с близкого расстояния, эльфийские лучники смертоносны… Если их противники не тролли…

Нет, эти существа не носили доспехов, но их шкура от природы была настолько прочна, что стрелы застревали в ней, не доставая до внутренних органов. Все десять стрел вонзились в тела бегущих к нам троллей, но ни один из них не остановился. Лучники успели выпустить еще по паре стрел, прежде чем эта четверка достигла нас.

У копейщиков дела пошли лучше — из шести брошенных копий два не просто достигли цели, но воткнулись в животы бегущим тварям, замедлив их продвижение настолько, что компания достигла нашего обоза не одновременно, а порознь. Один из добежавших размахнулся костяной дубиной, но в это время еще два копья и один меч вонзились ему в живот.

Другой бы тут же скончался на месте от жутких ран, но тролли невероятно живучи. Несмотря на то что меч оставил на его животе глубокую борозду, а одно из копий, сломавшись, застряло в ране, он словно ничего не заметил. Дубина с треском опустилась на голову одного из эльфов, сминая шлем вместе с черепом.

Все это я увидел краем глаза — второму троллю приспичило выбрать противником именно меня. Не знаю почему. Может быть, из-за моего пресловутого роста? Как бы то ни было, на меня надвинулась огромная серо-зеленая масса, на которой из одежды было только нечто вроде коротенькой юбочки.

«Ты не учитываешь свой рост, — вспомнились слова мастера Теора. — Тебе больше подходят боковые удары, а ты почему-то предпочитаешь бить сверху вниз».

Сейчас не дубина, а каменный топор опускался на мою голову именно сверху вниз, и я, вспомнив недавние уроки, поднырнул под опускающееся лезвие. Тролль был выше меня — меня! — на полторы головы, так что этот маневр дался легко. Ударив снизу вбок, я вонзил свой меч ему в живот над «юбочкой» и успел провернуть в ране, расширяя ее, прежде чем удар швырнул меня наземь.

Кожа у тролля довольно плотная, не вдруг пробьешь, а потому я держал меч двумя руками. И, падая, не выпустил оружия, так что лезвие расширило рану и из разреза показались серо-сизые внутренности.

Ударившись о камни, я вскочил, по-прежнему сжимая меч в руках. Тролль, заревев, двинулся на меня, размахивая своим топором так, что я никак не мог подобраться к нему на расстояние удара. Ярость твари была так велика, что я стал отступать, время от времени делая обманные выпады. Противник шел следом за мной, и от каждого его резкого движения края раны чуть-чуть расходились. Сизые кишки вовсю лезли наружу. Еще чуть-чуть — они поволочатся по камням, а тролль то ли не чувствовал боли, то ли не обращал на нее внимания. Мне ничего не оставалось, только увести его за собой как можно дальше от обоза.

Краем глаза я заметил, что наши дела не так уж и плохи. Разбившись на группы, эльфы атаковали трех троллей, из которых двое уже были ранены. Мастер Теор как раз в тот миг, когда я отвлекся, белкой вскочил на подводу и, держа в каждой руке по клинку, запрыгнул на спину одного из великанов. Задержался на плечах всего на миг, потом резко вонзил оба меча ему в спину чуть выше лопаток, проткнув до самых легких.

Отчаянный вой смертельно раненного существа слился с истошным визгом Видящей. Волшебница не принимала участия в схватке, но сейчас она, стоя на коленях, отчаянно кричала, схватившись за голову. Думая, что ей грозит опасность, я, не помня себя, рванулся к ней. Мое движение было таким быстрым, что «ведомый» мною тролль резко повернулся и, поскользнувшись на своих собственных кишках, рухнул на камни. От удара рана разошлась еще больше, тролль наконец-то заметил, что с ним происходит, и завыл, двумя руками пытаясь запихнуть внутренности обратно в живот.

Я же бросился к волшебнице, схватил ее за плечи:

— Что, госпожа? Что случилось? Вы ранены?

— Не-э-эт! Нет, — простонала она, вырываясь из моих рук. — Он… колдует… Как больно!

Я поднял голову, озираясь. Взгляд сам собой натолкнулся на тролля, которого мы заметили первым. Тот стоял, сжав кулаки и вроде бы не обращая внимания на то, что внизу гибнут его воины. Вся его фигура излучала… я не маг и никогда им не буду, потому и не могу описать, что я почувствовал, глядя на него. Но внезапно земля под ногами чуть заметно дрогнула. И склоны гор пришли в движение — десятки, сотни камней, увлекая за собой все больше и больше валунов, покатились вниз, прямиком на нас.

— Камнепад!

— Вы должны остановить его, госпожа, — сказал я.

— Как? — Она снизу вверх посмотрела на меня больными глазами.

— Не знаю как, — отрезал я. — Но вы должны. Иначе мы все погибнем!

— Но я не… — Волшебница осеклась, прочтя что-то в моих глазах, и тихо потянула к себе посох.

Время растянулось, стало вязким, как древесный клей. Я знал это чувство — хоть и редко, оно посещало меня в бою на Мраморном Острове, когда, кажется, видишь и слышишь все сразу. Захлебывающийся кровью тролль, отчаянным усилием воли пытающийся встать на ноги… Его напарник, отбивающийся сразу от шестерых копейщиков и мечников… Мастер Теор, закрывающий собой раненого эльфа — каменный топор тролля опускается на скрещенные клинки, и металл жалобно звенит… «Мой» тролль, кое-как вставший на ноги, волоча за собой кишки, бредет ко мне, держа каменный топор вымазанными в крови и слизи руками… Четвертый тролль, привалившийся спиной к подводе под напором наших мечников — у его ног лежит раненый альфар… И катящиеся камни… И волшебница, скороговоркой начитывающая заклинание.

Надо было дать Видящей хотя бы несколько минут покоя, и я встал перед раненым троллем, держа оружие в двух руках. Потом бросился ему наперерез, обманным движением направляя меч снизу вверх.

Тролль поддался на мою уловку — видимо, он никогда не имел дела с мечами — мой клинок распорол ему бедро, оставил глубокую косую царапину. Для человека, эльфа или орка бой был бы окончен — враг должен был истечь кровью за считаные минуты, — но живучесть троллей вошла в поговорку. Мне понадобились еще несколько выпадов и две новые раны, прежде чем мой противник почувствовал себя неуютно. Иссеченные ноги с трудом держали его могучее тело, внутренности волочились по земле, но он еще стоял, покачиваясь, и прилагал огромные усилия для того, чтобы не упасть.

А за моей спиной грохотал, нарастая, камнепад. Я уже слышал грохот сталкивающихся друг с другом камней, земля ощутимо дрожала под моими ногами…

Отвлекшись от истекающего кровью тролля, я обернулся через плечо и замер, пораженный невиданным зрелищем.

Камни действительно летели вниз, но останавливались, достигнув некоей невидимой преграды. В нескольких шагах от подвод и окруживших их эльфов они словно налетали на какую-то стену и задерживались у ее подножия, постепенно насыпая настоящий каменный вал. Чуть присев, держа посох наперевес, Видящая замерла на месте и зажмурилась. Губы ее непрерывно двигались, бормоча заклинание. Лицо покраснело от напряжения, по щекам бежали слезы, но она держалась.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем поток камней иссяк. Подняв голову, я не увидел тролля на прежнем месте. Когда он исчез, осталось загадкой. Ушли и трое его соплеменников, которые трудились над возведением преграды поперек долины.

— Молодцы. — К нам, прихрамывая и морщась от боли, подошел мастер Теор. Один меч его был сломан, командир кривил губы, словно боялся заплакать. — Чья была идея?

— Его. — Видящая пошевелилась и вытерла рукавом вспотевший лоб, указывая на меня.

— Но самое главное сделали все-таки вы, госпожа, — промолвил я.

— Молодец. — Мастер Теор посмотрел на меня в упор. — Кажется, я в тебе не ошибся. Но дел еще много! Тролли могут вернуться, а потому надо как можно скорее убираться отсюда… Слушай мою команду! — легко повысил он голос. — Раненых и убитых подобрать, сложить отдельно… Госпожа, — обратился он к волшебнице, — вы сможете помочь нашим воинам?

— Мне знакомо искусство исцеления, — кивнула та, — но я отдала так много сил… Мне нужно хоть чуть-чуть передохнуть…

— Нам надо спешить, — сухо промолвил мастер. — Отдохнете на привале… если он будет!