Книга: Выбор наследника
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

— Руку!
— Чего?
— Р-руку, г-говорю, давай! — заорал Фрозинтар, теряя терпение. — Да не бойся, не съем я ее!
— Да-а. — Карадор попятился, пряча упомянутую конечность за спину. — Вот все вы так говорите! Сначала — руку, потом — сердце, потом — печень с прочим ли…
Устав ждать, наемник рванулся вверх, схватил болтуна за куртку и буквально упал спиной вперед в темный пролом. Падая, он задел локтем какой-то непрочно державшийся камень, и вслед за ними вниз с грохотом и гулом в облаках поднятой пыли рухнул весь каменный свод.
Не выпуская подстреленным зайцем верещавшего Карадора, Фрозинтар несколько раз перекатился по полу, а потом навалился на эльфа сверху, спиной и загривком защищая его от мелких камешков. По опыту он знал, что может выдержать и нечто большее, чем простой камнепад.
Вот и все. Шедшая за ними по пятам погоня должна непременно остановиться с противоположной стороны обвала, остаться в глубоком убеждении, что беглецы погребены под слоем земли и камней в подвале рухнувшего старого здания. М-да, слышал он, что в Ветхом городе многие здания держатся буквально на честном слове, но чтобы вот так, от неосторожного толчка локтем, развалиться… Впрочем, беглецам это было как раз на руку.
Под ним осторожно завозился Карадор. Вспомнив об эльфе, Фрозинтар приподнялся на локтях, стряхивая с себя слой каменной крошки:
— Ты в п-порядке?
Тот некоторое время изучал лицо наемника.
— Знаешь, — задумчиво протянул, — а у тебя глаза красивые… И сам ты весь… такой…
Выпростав руку, Карадор убрал со лба наемника прядку волос, заправил ее за ухо и напоследок нежно мазнул пальцами по щеке.
— Тьфу ты! — Фрозинтара как подбросило. — П-прекрати свои пошлые намеки! Я…м-между прочим, я…
— Да знаю я, что ты не такой! — Карадор вскочил бодрым кузнечиком и принялся энергично отряхиваться. — Ты столько времени на мне лежал, а случаем так и не воспользовался! О, а где это мы?
В подвале разрушенного дома отнюдь не царил полный мрак — тут и там сквозь завалы камней пробивались тонкие нитяные лучики света, что для отлично видящих в темноте эльфов было достаточным, чтобы сориентироваться в пространстве. Впрочем, Фрозинтар вовсе не нуждался в дополнительном освещении. Сам же Карадор принялся вертеться из стороны в сторону, осматривая завалы и остаток подвала — несколько колонн, поддерживающих сводчатый потолок и уходящий куда-то коридор.
— Мы в п-подвале, — популярно объяснил наемник. — Нам, кажется, удалось сбить погоню с-со следа. Во всяком случае, у нас есть несколько часов, п-пока они разгребут завалы… Слышишь? Кажется, уже начали копать!
Сверху, усиленные эхом, доносились удары кирок и лопат, слышались голоса.
— Э-эй! — Подпрыгнув, Карадор замахал руками. — Мы здесь! Внизу! Я… ой!
Зарычав сквозь стиснутые челюсти, Фрозинтар схватил его за локоть и оттащил к стене, чувствительно приложив лопатками и встряхнув.
— Т-ты, — зарычал он, — п-п-придурок! Чт-то удумал? Они же за т-тобой охотятся! Н-на след их навести хочешь?
— Извини. — Эльф похлопал ресницами. — Я больше не буду.
— П-пошли отсюда. — Наемник сердито дернул его за руку, без колебаний нырнул в ближайший туннель.
Сложенный из плотно пригнанных друг к другу камней, тот вел их куда-то в глубь земли. Сначала он шел ровно, потом за поворотом попались крутые ступени, уходящие вниз. Время их пощадило — ступени были почти целыми, а вдоль стены сохранились даже остатки металлических перил. Тут уже стояла полная темнота, лишь наемник мог как-то в ней ориентироваться, и Карадор притих, двумя руками цепляясь за его кисть, как ребенок.
— Тебе не холодно? — поинтересовался он в один прекрасный момент.
— Нет.
— У тебя рука ледяная. Ты замерз? — Эльф начал торопливо растирать кисть наемника, время от времени заботливо дуя на нее.
— Н-нет. — Фрозинтар еле сдержался, чтобы не вырвать руку. — Я н-не чувствую холода… Погоди, кажется, пришли!
Выпустив его ладонь, Карадор протянул вперед обе руки, сделал шаг и наткнулся на стену.
— Тупик?
Лестница оканчивалась на небольшой площадке, откуда, судя по всему, не было выхода.
— С-стой на месте! — Наемник нашел его по голосу и придержал за плечо. — Кажется, тут есть тайный замок…
Присев на корточки, он стал тщательно ощупывать пол у самой стены. Рядом сопели, переминались с ноги на ногу, вздыхали, яростно чесали за ухом, а вдобавок ко всему чувствительно приложили коленом в плечо.
— С-стой спокойно! — шикнул наемник.
— Ой! Извини! Ты тут?
— Тут, тут…
— Я просто думал, что ты меня бросил… — Бывший наследник Аметистового Острова вздохнул, как маленький ребенок, и, присев на корточки, обнял своего спутника за плечи.
— Пусти! — дернулся тот. — Я, к-кажется, кое-что нашел…
Один из камней на ощупь оказался не таким, как соседние, и легко разломился, стоило чуть нажать. Небольшая пластинка осталась в руках и была отброшена в сторону, а тонкие пальцы погрузились в обнажившееся нутро, тщательно ощупывая содержимое. Та-ак… кажется, время пощадило древний механизм. Правда, непонятно, какой идиот расположил панель управления у самого пола — Фронзитару пришлось лечь на живот, чтобы удобнее было в ней копаться. Но, скорее всего, никто не думал, что ее будут вскрывать с этой стороны. Энергии, чтобы заставить его сработать, конечно, давно уже нет, но он-то сам на что?
— Ой, — пискнул Карадор, когда из пальца Фро стрельнула искорка, на миг озарив странное переплетение разноцветных нитей в полом нутре «камня». — А как это у тебя…
Он не договорил — послышался хруст и натужный скрип, а затем часть стены пришла в движение.
Наемник вскочил, схватив своего спутника за руку. Голова закружилась от резкого движения — он не рассчитал и отдал слишком много энергии, — но главное было другое. Древний механизм заработал, и тайный ход открылся.
Беглецы оказались стоящими на небольшой платформе, похожей на остатки разрушенного балкона, нависшего над чем-то вроде подземной улицы на высоте примерно в пять-шесть локтей. Темнота мешала разглядеть «улицу», но, присмотревшись, Фрозинтар внезапно понял, что может как-то ориентироваться!
— Н-нам туда, — дрогнувшим голосом сообщил он и спрыгнул вниз.
— Мама! — крикнул Карадор и свалился следом за спутником.
Для него тут было слишком темно, и он вцепился в запястье наемника всеми десятью пальцами.
— Где это мы? — Привыкшее к темноте острое эльфийское зрение позволяло рассмотреть лишь громаду какого-то здания, возле которого они и стояли. Все прочее растворялось в кромешном мраке.
— В старом Альмраале, — негромко произнес Фрозинтар. Его глуховатый невыразительный голос странным образом не создавал эха, а как бы растворялся в пространстве.
— Это в том самом, что ли?
— Угу. П-пошли.
— Куда? — Карадор тем не менее послушно затрусил за своим проводником.
— Я з-знаю, где выход на поверхность. Вернее, где он должен быть!
Эхо их шагов и дыхания гулко отдавалось от каменных стен и уносилось вдаль. Фрозинтар шел небыстро, но Карадор все равно то и дело спотыкался и почти повисал на наемнике.
— Тут слишком темно, — пожаловался он, споткнувшись в очередной раз и, чтобы не упасть, обхватил его за шею.
Тот покачал головой (вот послали Покровители спутника!) и поднял правую руку ладонью вверх. Над растопыренными пальцами вспыхнул оранжевый огонек, мигом разогнавший тьму по дальним углам. Сразу стали заметны старинные здания причудливой архитектуры — подобные им строения раньше молодой эльф видел только на картинках. Судя по всему, когда-то это была широкая улица — тут и там между домами сохранились окаменевшие остатки исполинских деревьев. От большинства остались лишь пни и корявые остовы, но размеры и толщина поражали воображение. Внутри некоторых деревьев можно было устроить небольшой летний коттеджик! Словно колонны сводчатый потолок, остатки старых зданий и остовы деревьев поддерживали верх пещеры.
Одно такое дерево как раз стояло в нескольких десятках шагов перед ними, в центре того, что много тысяч лет назад было городской площадью — дома тут расступались в стороны, а направо и налево убегали улицы, растворяясь в подземном мраке.
— Ух ты! — Карадор вертел головой, как ребенок, попавший в сказку. — А наверху не знают, что тут существует такая красота!
— Знают, — поджал губы Фрозинтар. — Или д-догадываются… Иначе не оставили бы Ветхий город из опасения, что однажды м-мостовые могут просто п-провалиться! Пошли!
Он дернул своего спутника и направился на боковую улицу.
За прошедшие века тут ничего не изменилось — в том смысле, что он был абсолютно уверен до самого последнего момента: идет правильно. Частокол витых колонн тоже не претерпел изменений, как и скрывавшийся за ним фасад здания — совсем скромного по сравнению с теми полуразрушенными колоссами, которые высились справа и слева.
Здесь пришлось повозиться, пытаясь заставить работать древний механизм входа — те, кто выходили из здания последними, сделали все, чтобы никто больше не переступил его порог. Нет, можно было опять ударить чистым разрядом, но силы оказались на исходе. Магический огонек, который оранжевой бабочкой реял над плечом, существенно сократил запасы энергии.
— Не получается? — сочувственно поинтересовался некоторое время топтавшийся рядом Карадор. — А если через окно?
Он ткнул пальцем куда-то вверх. В стене на высоте в полтора эльфийских роста обнаружился пролом — все-таки время поработало над зданием. Оно же оставило достаточно трещин и выбоин, чтобы оба путешественника сумели легко одолеть подъем. Огонек влетел следом и, не дожидаясь мысленного приказа, устремился вдаль, полетел над грудами обломков, каменной крошки и трухи, в которую превратилась внутренняя обстановка.
Невольно напрягшись и сжав кулаки, Фрозинтар пошел за ним. Тревожное предчувствие шевельнулось в груди, когда он увидел царивший в передней разгром, и наемник был почти благодарен Карадору, который опять вцепился ему в кисть, стиснув ее так, что затрещали кости.
Чем дальше от входа, тем больше становились завалы, так что последние несколько саженей пришлось чуть ли не карабкаться по ним, с трудом находя, куда поставить ногу, и едва ли не ползком перебираясь через нагромождения камней. В одном месте потолок второго этажа рухнул, и все, что находилось наверху, валялось грудой полуистлевших обломков. Изоляция от внешнего мира с его талыми водами, ветрами, перепадами температур и бактериями надежно законсервировала окружающее, но все равно разрушения были чудовищными.
Однако то, что они увидели за последней дверью, превосходило все самые изощренные фантазии.
Тут не было ничего — в том смысле, что еще много веков назад все находившиеся тут предметы были тщательно разломаны, разбиты, раздавлены, а потом еще и сожжены, о чем свидетельствовали пятна гари на стенах и слежавшийся в камень толстый слой пепла и углей. Магический огонек рванулся было к дальней стене, но вернулся и завис над головами, трепеща и мигая, словно он был живым и мог чувствовать страх.
— С-св-волочи…
Остальные слова застряли в глотке, вырвавшись наружу сдавленным рычанием.
— Это был твой дом? — вылез неугомонный Карадор.
— Эт-т… эт-то была моя л-лаборатория, — с трудом выговорил Фрозинтар. — Ск-коты! Д-дикари… Т-т-тупые ид-диоты… Они уничтожили все! Н-нн-н-н… н-ненавижу!
Вспышка ярости дорого ему обошлась. Перед глазами все закружилось, и он осел на пол. Магический огонек последний раз мигнул и погас, окончательно погрузив мир во тьму.
— Ну, было бы из-за чего переживать! Подумаешь, разгромили! Вот, помнится, как был недоволен дедушка, когда я пробрался тайком в его кабинет! У-у! Надо было видеть! Я у него зачарованный меч искал — мне сказали, что в молодости дед совершил массу подвигов, побывал в дальних странах и вообще был самым крутым после короля Моррира! Вот я и подумал, что у него должны остаться какие-то вещички на память — ну, зачарованный меч, какие-нибудь амулеты, всякие сувениры, черепа таинственных монстров над каминной полкой, старинные книги, карты, обозначающие, где закопаны сокровища, и все такое прочее… И знаешь, я ведь действительно нашел какие-то старые пергаменты в одном сундуке! Только меня застукали прежде, чем я их успел прочитать. Ох, и влетело мне, когда поймали! Дедушка орал как резаный! А я всего лишь какую-то колбочку разбил. Ой, она воняла… На эту вонь все и сбежались. А я…
Пришел в себя Фрозинтар под это бормотание.
Он лежал на полу, а затылок на чем-то покоился. Не сразу наемник сообразил, что это колени его спутника и тот, болтая, задумчиво перебирает пряди волос у него на голове, накручивая одну из них на палец. Боли наемник не ощущал, но сама мысль о том, что «объект» столь вольно обращается с ним, окончательно привела его в чувство. Он качнул головой, высвобождая пряди из чужих пальцев.
— Ой, ты очнулся? — радостно взвизгнули над головой и принялись тормошить, трепать, дергать за уши и вообще демонстрировать бурную радость.
— П-пусти. — Наемник попытался сесть.
— Может, тебе лучше полежать? — Его цепко схватили за плечи. — Ты в обморок упал… Я понимаю, увидеть такое — никакие нервы не выдержат…
— Н-нет у меня нервов, — огрызнулся Фрозинтар. — Просто энергия на исходе.
Он и в самом деле чувствовал себя разбитым и измотанным. Требовалось срочно пополнить запасы сил, иначе можно было запросто свалиться на полпути.
— Я н-надеялся, — цепляясь руками за стену, он все-таки выпрямился, от души радуясь, что во мраке собеседник не видит его лица, — что здесь осталось кое-какое мое оборудование. Я з-знал, что лабораторию опечатали, и думал, что с-смогу собрать какой-никакой Портал, чтобы нам убраться отсюда подальше. Но, видимо, придется искать д-другой путь…
Нет, наемник прекрасно ориентировался в городе, где прожил почти всю свою взрослую жизнь, наивным подростком приехав на свой страх и риск поступать в Академию. Отец Тариель был ее пожизненным ректором, и Фрозинтар долгое время пребывал в уверенности, что тот относится к будущему зятю благосклонно. Он же был лучшим студентом на всем потоке, лучшим выпускником за последнее столетие! Ему единственному выделили персональную лабораторию еще до защиты диплома и разрешили потом заниматься исследованиями чуть ли не на дому! Кто же знал, что все закончится так?
— Мы чего тут, типа заперты навсегда и все такое? — нарушил течение его мыслей голос Карадора. — Не, я так не согласен! Вытаскивай меня отсюда!
— Как? — устало огрызнулся Фрозинтар, имея в виду то, что до выхода он может и не дойти.
— Что? — Тут же эхом откликнулся бывший наследник Наместника. — Ты не знаешь, где здесь выход? Ой, мама! Мы похоронены заживо!.. Спасите! — заорал он, размахивая руками так, что случайно огрел наемника по уху. — Па-ма-ги-те! Я тут! Вытащите меня кто-нибудь отсюда! Я не хочу умирать! Я еще слишком молод, чтобы умирать! Я тут задохнусь! У меня начинается клаустрофобия! Аа-а-а-а!
Вереща так, что эхо родилось даже на улице, он заметался по комнате, и Фрозинтар с некоторой долей радости и страха понял, что кое-что все-таки устояло перед тройной атакой бригады разрушителей, огня и времени. Чем иначе объяснить треск, грохот, хруст и звон разбиваемого стекла, сопровождавшие каждое движение неугомонного эльфа?
— Стой! — крикнул он.
— А?
— Иди сюда!
Карадор ринулся бежать и, судя по грохоту и снопу искр, врезался лбом в стену:
— Ой, ё…
— Иди на г-голос, — устало промолвил наемник, прислоняясь спиной к стене. — Просто н-не спеши и иди на мой голос. Вот так… Хорошо! Я слышу шорох твоих шагов, ты движешься в п-правильном направлении, все нормально… Только не надо б-больше орать и совершать резкие движения…
Продолжая говорить, он дождался, пока Карадор подойдет вплотную, и, почувствовав его сопение совсем рядом, резко выбросил руку, схватил спутника за плечо и подтащил к себе.
— Ай! — только и успел пискнуть тот, но наемник уже нащупал энергетическую точку и буквально впился в нее.
— Мм-м-м-м-м! — отчаянно замычал эльф, упираясь в грудь Фрозинтара обеими руками. — Маньяк! Скотина! А говорил… говорил… пошлые намеки… А я…
Голос его прервался, если бы наемник не придерживал его за плечи, он бы упал.
Пристроив сомлевшего эльфа у стены, Фрозинтар прислушался к своим ощущениям. Ему очень редко приходилось пользоваться жизненной энергией мужчин именно потому, что добывать ее он мог лишь одним способом — одинаковым для обоих полов, а в этом вопросе наемник был достаточно щепетилен. Всякий раз ему приходилось переступать через себя, и если бы не отчаянное положение, он бы никогда не пошел на такое.
— Противный! — вдруг громко и четко сказал Карадор.
— Что? — От неожиданности Фрозинтар даже подпрыгнул. Он высосал столько сил у своего спутника, что тот должен был валяться в отключке еще минут десять, если не больше. Мощные, однако, у него резервы…
— Говорю — ты противный! И мне это совсем не понравилось, так и знай!
— З-знаешь, мне тоже! Но зато теперь мы м-можем двигаться дальше!
— Ура! — воскликнул Карадор и тут же вскочил, повергнув своего спутника в еще большее замешательство. Ну не может эльф, у которого он забрал больше половины жизненной силы, так энергично двигаться! Или все дело в блоке, который кто-то давным-давно поставил в его разуме? Словно плотина, перегораживающая ручеек, он стоял на пути потоков внутренней энергии бывшего наследника Наместника, и постепенно за этой «стеной» образовалось такое энергохранилище, что ой-ой-ой! Но кому и зачем понадобилось превращать парня — то есть когда-то еще новорожденного младенца — в ходячую магическую кладовую?
«А не здесь ли скрыта причина, по которой кое-кто оч-чень желает видеть племянника Наместника мертвым?» — мелькнуло в голове Фрозинтара, но наемник отогнал непрошеные сомнения. В конце концов, ему-то что за дело? Он только выполняет свою работу! Ему за нее заплатили, а окончательный расчет полностью примирит его с совестью.
— Д-давай руку, — наемник протянул в темноту ладонь. — Пошли.

 

Магический огонек оранжевой бабочкой — даже крылышки появились, — летел чуть впереди, освещая развалины. Из старой, подземной части бывшего Альмрааля они давно уже вышли и двигались туда, куда вел их извилистый туннель. Стены его были укреплены прямоугольными блоками, на которых, наверное, когда-то нанесли рисунок — отдельные неровности и шероховатости свидетельствовали об этом, — но время не пощадило ничего.
Эти катакомбы Фрозинтар помнил смутно — в те годы ему не приходилось сюда спускаться ни разу, и, лишь попав в просторную пещеру, где низкие своды тут и там поддерживались колоннами, а вдоль стен в нишах были уложены какие-то прямоугольные саркофаги, он сообразил, куда их занесло.
— К-кладбище.
— Чего? — Карадор вертел головой, как турист на экскурсии, и, кажется, уже примеривался, что тут можно отколупнуть и унести на память. — Эльфийское?
— К сожалению, д-да. Здесь хоронили тех, кто умер н-неестественной для эльфа смертью — самоубийц, мертворожденных д-детей и умерших при родах женщин, иногда жертв неизвестных болезней… Ты з-знаешь, что мы болеем очень редко, но если такое с-случалось, то умерших складывали именно сюда. Иногда з-здесь находили последний п-приют и преступники, приговоренные к смертной казни…
И куда должны были отнести его тело, если бы его решили казнить «обычным» способом.
— Ух ты! А посмотреть можно?
Фрозинтар только успел открыть рот — выпустив его руку, неугомонный Карадор умчался прочь. И, самое противное, что оранжевый огонек послушно устремился следом!
Вздохнув, наемник направился за спутником, поймав себя на мысли, что посещение забытого кладбища может оказаться символичным — проще простого подстроить этому ненормальному несчастный случай да прямо тут и положить в какой-нибудь склеп! Все равно ведь своей смертью не умрет, у него прямо на лбу написало: «Ищу приключений на свою задницу! Рассмотрю все варианты!» И прекрасный способ выполнить задание. «Где объект?» — «Там, где ему и положено быть. На кладбище!»
— Эй, иди сюда! — тут же донесся жаркий шепот искаженного эхом голоса. — Скорее! Я тут кое-что нашел!
Недобрым словом помянув этого «туриста» — хотя почему это недобрым, а вдруг он себе присмотрел уютное местечко? — Фрозинтар направился на голос.
Оранжевый огонек экзотическим насекомым ползал по старинной каменной плите, над которой оказалось бессильно даже время, и освещал ровный ряд старинных эльфийских рун. Карадор тщательно смахнул с них пыль рукавами собственной куртки и с горящими от восторга глазами тыкал пальцем:
— Вот, прочти, что тут написано?
— А с-сам чего? Не умеешь?
— По-древнему? С пятое на десятое. Вот эта, эта и эта руны мне незнакомы!
Наемник вздохнул. За прошедшие семь тысяч лет письменная речь действительно претерпела кое-какие изменения — исчезло целых шесть рун, зато добавились три принципиально новые, плюс мягкий знак теперь читался по-разному в зависимости от того, где находился — в середине или в конце слова. Да и правила грамматики тоже не стояли на месте.
— «Ть-омар Ля…Лягушка, — с некоторой запинкой прочитал он, ибо второе слово оказалось сильно испорчено временем. — По-кой-ся с ми… миром».
— Ты знал его? — покосился на него Карадор.
— Нет, а что?
— Ну, у тебя лицо какое-то сейчас стало… странное! Вы были друзьями? Ты знаешь, откуда у него такое прозвище — Лягушка? И как он умер? Тут ничего про это не сказано?
— Сказано, — буркнул наемник. — Он с-самоубийца. «Покойся с миром» высекали н-на могильных плитах тех, кто ушел из жизни д-добровольно — мол, да обретешь ты мир после смерти, раз не нашел его при жизни!
— А что высекали на могилах преступников? — Карадор так и лучился любопытством.
— «Спи и не т-тревожь нас!»
— А умерших от неведомой болезни?
— «З-за тебя отомстят».
— А мертворожденных детей?
— «П-прости, что так получилось!»
— А…
— С-слушай, может, ты с-сам сходишь и проверишь? — не выдержал наемник. — Нам выход на поверхность искать надо, а ты…
— А я тебя отсюда в два счета выведу, — отмахнулся неугомонный эльф и рысью пустился в обход остальных саркофагов. — Это отличная идея! Давай, не отставай!
Подавив вздох, Фрозинтар направился за ним по пятам. Перед тем как уходить, он бросил последний взгляд на саркофаг Тьомара Лягушки. Пробиться в Академию незнатному эльфу было крайне трудно, но Тьомару это удалось. Судя по дате внизу — Карадор не обратил внимания на эти значки, — он ушел из жизни буквально через несколько лет после того, как казнили самого Фрозинтара. Весельчак и рубаха-парень Тьомар, заслуживший свое прозвище потому, что больше всего на свете боялся именно этих безобидных земноводных… Что же с тобой случилось?
— Эй! — Задорный голос вырвал его из тенет воспоминаний. — Прочитай мне еще! Тут фигня какая-то нацарапана!
Карадор не ушел далеко — он обнаружился стоящим возле седьмого или восьмого в соседнем ряду саркофага и призывно машущим руками. Направляясь к нему, Фрозинтар невольно отметил два обстоятельства: первое, что здесь явно были захоронены эльфы, умершие в одно и то же время, то есть вскоре после его казни, и второе — что его ненормальный спутник добросовестно вытер пыль веков со всех надписей. Она теперь серо-бурыми сугробами валялась тут и там у подножия.
— Тут больно много всего написано, — пожаловался Карадор, указывая на саркофаг, возле которого стоял. — Такое впечатление, что потом сюда приходили и добавляли от себя! Вот, сбоку… Словно гвоздем процарапано!
Наклонившись над каменной плитой, которая и впрямь была буквально испещрена надписями, как забор, — не хватало только картинок, иллюстрирующих текст, — он почувствовал, что у него закружилась голова. Рука сама метнулась к груди — сжать вдруг шевельнувшееся сердце…
«Тариель Финедариль из Дома Нардора. Ты была лучше всех, и никто не виноват, что жизнь обошлась с тобой столь сурово. Любимая жена, нежная мать. Ты никогда не увидишь, как растет и взрослеет наш сын. Но я обещаю, что выращу его достойным мужчиной». И ниже, неумелой детской рукой, которую явно водил кто-то взрослый: «Мамочка, я тебя люблю. Надиар».
Затылок гулко стукнулся о камень. Боли не было, но он нарочно ударился еще раз — просто чтобы дать выход эмоциям.
— Это она? — Повозившись, Карадор присел на пол рядом, заглянул в глаза. — Понимаешь, там какие-то цифры странные… По-моему, там три даты, почему я обратил внимание… Ты понимаешь, что это значит?
Наемник помотал головой. Нельзя давать выход своим чувствам. Нельзя показывать разочарование и горечь. Нельзя допустить, чтобы «объект» догадался о том, что больше всего на свете ему сейчас хочется умереть и остаться здесь навсегда — рядом с той, которая, пообещав ждать вечно, через некоторое время вышла замуж, родила ребенка — и, судя по смыслу надписи, умерла при родах.

 

Отъехав от города на пару лиг, Келлегор остановил коня и, свернув к обочине, достал карту.
Он еще никогда не уезжал из столицы в одиночку, кроме того, ему предстоял долгий и полный опасностей путь в неизвестное. Разведка Тайной службы донесла, что Карадор Шутник остался жив. Он не погиб под развалинами старинного здания в Ветхом городе, а, несколько часов спустя замеченный на кладбище, покинул Альмрааль в компании какого-то странного эльфа. По описаниям, это был тот самый наемник, который взял у короля аванс в сто серебряных подковок, подрядившись вернуть бывшего наследника Аметистового. Та же Тайная служба донесла, что парочка выбралась из города именно через северные ворота, а значит, их путь, скорее всего, лежал либо в Геронту, либо еще дальше, в Эвларию и сопредельные государства. О том, что беглецы могут повернуть на северо-восток и двинуть через Предболотье и Ничейные земли в сторону Радужного Архипелага и Империи Ирч, речи не шло — официально Карадор Аметистовый был изгнан оттуда и вряд ли решился бы рисковать своей жизнью, бросаясь из огня да в полымя.
Следовательно, и его путь тоже лежал на северо-запад, поближе к Эвларии — стране с богатой и сложной историей и такими же сложными внутренними и внешними отношениями. Достаточно вспомнить Черную ночь, которую принц Гертикс устроил несколько лет назад. А ведь он, женившись на средней дочери королевы Гвельдис, теперь стал почти родственником Паннорской династии! И в какой-то мере родственником самому Келлегору!
«Как бы мне пригодился толковый прорицатель!» — с некоторой долей тоски подумал подросток. Сложность заключалась в том, что среди его народа способностью к ясновидению обладали только женщины — не зря же Орден Видящих получил именно это название: дескать, мы видим будущее! А у дядюшки Карадора был такой непоседливый и непредсказуемый нрав, что даже, кажется, и пророки могли бы запутаться. Иногда Келлегор сам себе казался старше своего беспутного родича.
Быстрый топот копыт и чей-то окрик заставили его оглянуться. Сам юный полукровка пустился в путь в одиночку, но сейчас его нагоняли два всадника — по виду рыцарь и его оруженосец. И этого рыцаря по иронии судьбы Келлегор хорошо знал.
— Ох, — воскликнул тот, осаживая коня, — успел… Думал, не догоню!
— Милорд! — Келлегор кивком головы ответил на поклон. — А что вы здесь делаете?
Граф Ройдар делль Марс неожиданно смутился и опустил голову.
— Я… Вы позволите сопровождать вас, милорд? — выпалил он, решившись.
— Что?
— Я понимаю, что навязываю вам свое общество, а это крайне невежливо. — Сэр Ройдар чуть ли не через каждое слово кусал губы, но решимость возвращалась к нему с каждым словом. — Вы отправились в опасный путь, а я чужой для вас человек, хотя и считаюсь членом династии… Это, если можно сказать, ваше семейное дело и присутствие постороннего… Но поймите, у меня нет другого способа как-то произвести впечатление на вашу сестру!
— Что-о? — Келлегору показалось, что он ослышался. Прожив почти полгода вдали от родственников, он как-то упустил из виду многие события.
— Я люблю деллу Исмираль, — воскликнул сэр Ройдар. — А она не обращает на меня никакого внимания! Но я знаю, как ваш отец относится к вашему дяде, сэру Карадору, и мне подумалось, что если… если я приму участие в его судьбе, то смогу с большим основанием просить у лорда Даральда ее руки!
Юный полукровка внимательно смотрел на гриву своего коня.
— Кроме того, вам может понадобиться спутник, — продолжал граф, черпая уверенность в его молчании. — Спутник, на которого вы сможете положиться…
Келлегор в удивлении вскинул на него глаза.
— Да, — без слов понял его вопрос сэр Ройдар, — это мы с вами знаем, что вы на самом деле на три года старше меня. Для всех, если судить по внешнему виду, вы еще ребенок! Вам на вид не дашь и шестнадцати лет! Вы практически ровесник моего оруженосца. — Он показал головой на плечистого паренька, над верхней губой которого уже начала пробиваться щеточка первых усов. — Конечно, ваши магические способности и то, что вы действительный выпускник Дома Ящера, дают вам определенные права, но…
— Я вас понимаю, граф, — кивнул подросток. — И буду рад, если вы разделите со мной мой путь!
Сэр Ройдар просиял и протянул Келлегору руку для пожатия.

 

Они скакали до тех пор, пока лошади не стали ронять пену с губ и спотыкаться. Только после этого, щадя животных, всадники свернули с тропы и углубились в заросли орешника на склоне какой-то реки. На противоположном берегу сквозь густые кусты просматривались дома — небольшой, дворов на десять, деревеньки. Звучно шлепали по воде лопасти водяной мельницы, доносились крики петухов и далекий шум — с пастбища возвращалось стадо, и хозяйки окликали нетерпеливо мычащих любимиц. До ближайшего к реке огорода насчитывалось примерно десятка четыре саженей, так что при желании все было хорошо видно и слышно.
— Мы туда пойдем? — поинтересовался Карадор.
— Нет, — коротко ответил Фрозинтар, расседлывая своего еле дышащего коня. Тот мелко дрожал всей шкурой, чувствуя, что нес на себе не простого всадника, но слишком устал, чтобы сопротивляться, и молча покорился судьбе. Лошадь «объекта» тоже устала, но выглядела не в пример лучше.
— А почему?
— П-потому. Собери хворост для костра.
— Мы что, прямо тут будем ночевать? — ужаснулся эльф. — Но я есть хочу! Я со вчерашнего дня нормально не ел! С тех бутербродиков…
— На, — сжалился над «объектом» наемник, бросил ему седельную сумку. — Ужинай!
— Ой, как здорово! — Забыв про хворост, тот шлепнулся задницей на траву и двумя руками полез в сумку. — Та-ак, что тут у нас? Хлеб, сало, лук… И все?
— Есть еще орехи.
— Давай!
Вместо ответа наемник указал глазами наверх — на ветках орешника тут и там виднелись уже вполне крупные, но еще не дозревшие орехи. Год выдался урожайным, и их тройные и парные гнезда виднелись повсюду.
— Угу. — Оценив количество предлагаемого угощения, Карадор мгновенно соорудил бутерброд и запустил в него зубы. — А фы не фофеф? — поинтересовался он с полным ртом.
— Нет, — качнул головой Фрозинтар.
— А… Ну, товда вадно, — как ни в чем не бывало продолжил эльф. — Я эффо шебе вдеваю, вадно?
— Вадно, — передразнил его наемник. — А з-за хворостом кто пойдет?
— Пововди немновко, — не переставая жевать, предложил Карадор. — Я фейфаф!
Кончилось дело тем, что Фрозинтар сам сходил и наломал сушняка, сам развел костер, сам растер лошадей жгутом из травы и сводил их к реке напиться. Овса прихватить не удалось — действовать пришлось в страшной спешке, ибо, почуяв его природу, псы в усадьбе просто зашлись истерическим воем, поднимая тревогу. Человеческие собаки всегда так остро на него реагировали… Просто удивительно, как он еще и сумку с припасами, которые конюх взял с собой на дежурство, успел прихватить!
Карадор уснул практически мгновенно, пока наемник еще возился с обустройством лагеря. Вот он еще жует очередной бутерброд — а вот уже спит на голой земле, свернувшись калачиком и подложив под голову ладонь с недоеденным куском.
В полном молчании Фрозинтар смотрел на спящего. Сейчас ничего не стоило выполнить задание — место здесь, несмотря на близость человеческого жилья, глухое, орехи еще не поспели, так что сюда придут только через месяц-полтора. За это время дикие звери успеют как следует поработать над телом. Нужен всего один удар кинжалом — «объект» даже не почувствует, как простой сон превратится в сон вечный. Одежду и прочие вещи можно забрать и сжечь, чтобы никто его не опознал.
Несколько минут наемник разглядывал мирно сопящего носом эльфа, а потом решительно укрыл его лошадиной попоной и подоткнул по краям, чтобы не поддувало.

 

Старый мастер Неар имел все основания быть недовольным своим последним учеником. Подумать только, как низко он пал! Он, знаменитый в прошлом на весь Архипелаг Неар Рунопевец, прославившийся сочинением баллад и саг, которые распевали даже в землях людей, а «Сагу о доблестном рыцаре Гладроне» вообще считали народной. И сейчас этот знаменитый в прошлом менестрель, учитель и наставник самого Меандара Сладкоголосого, вынужден тратить время и силы на обучение эльфа, лишенного слуха и голоса! Когда-то ему выпала честь разглядеть талант в сыне высокого лорда и убедить знатного эльфа отдать сына ему в обучение. Имя Меандара прогремело на весь Радужный Архипелаг, но несколько лет назад его звезда внезапно закатилась.
Узнав о том, что его лучший и любимый ученик казнен по ложному обвинению Наместником Нефритовым, мастер Неар хотел было навсегда отложить лютню и удалиться на покой. Но лорд Лоредар, при дворе которого и застала его скорбная весть, сам предложил учителю музыки новое дело. Неар Рунопевец не был в восторге от этого предложения — задерживаться на Острове совсем не входило в его планы — но высокий лорд оказался очень настойчивым…
Увы, сказать отцу, что его сын не блещет талантами, старый мастер не мог. В руках лорда Лоредара была сконцентрирована практически вся власть на Острове — озабоченный здоровьем своей единственной дочери, Наместник Калливар фактически выпустил ее из рук. Тут поверишь во все россказни о старинном проклятии, тяготеющем над их родом!
Время очередного урока неумолимо приближалось, и старый менестрель неосознанно стремился оттянуть момент встречи. Он нарочно отправился бродить по дальним углам огромного парка, якобы за вдохновением для новых баллад. В последнее время его преследовало неосознанное чувство страха, выливающееся в неровные строчки:
Придет пора — и последний твой час
Настанет. И все замрет,
Чтобы услышать, как скорбный глас
В бездну миров упадет.
Звезда повернется другой стороной,
Дрогнет земная твердь,
И новорожденный неживой
Родится, чтоб умереть…
Точите мечи! Вам придется молиться,
Чтоб в бой не случилось идти.
Когда закричит пророчица-птица,
Сойдутся в одном все пути.
Точите мечи! Но сталь не поможет
Там, где сил нет у серебра.
Молитесь, чтоб эта тревога ложной
И самой последней была.

Нет, эта песня не годилась для того, чтобы распевать ее у камина в окружении знатных дам. Ей бы родиться лет восемь — десять назад, когда Золотая Ветвь была лишь легендой! Такой песней хорошо тревожить лордов, забывших, с какого конца браться за меч, а не услаждать слух прекрасной дамы! И с чего это его повело на такую мрачную тему?
Придет пора — и не станет слез,
Чтоб выплакать всю боль.
В страну несбывшихся сонных грез
Уйдут доброта и любовь.
Придет пора — и у нас с тобой
Останется только миг…

Дальше песня не шла, как ни старайся. Воображение упорно подсказывало лишь классические рифмы, но старый менестрель чувствовал, что нужно что-то большее.
Вот только для кого придется исполнять эту песню? Лорд Лоредар дал ему четкие указания — сочинить любовную балладу для его сына. Юный Лаотор всерьез намеревался добиться взаимности от леди Каллирель, дочери Наместника. Молодая женщина так упрямо оставалась безразличной к его попыткам ухаживания, что с отчаяния незадачливый воздыхатель решил покорить ее песней, сочиненной в ее честь… То есть сочиненной старым Неаром Рунопевцем, который именно сейчас не может сложить и двух строк о любви, ибо в голову лезет сплошь:
Точите мечи, чтоб пронзить ими грудь
Несчастных детей и жен.
Ведь вряд ли останется кто-нибудь,
Когда разрушится сон…

Бедный Лаотор! У него есть молодость, красота, богатство, древний род, знаменитый деяниями славных предков, он неглуп, не жесток, лишен многих пороков, которыми отмечены его ровесники, с детства живущие в подобных условиях. Но для того, чтобы очаровать женщину, всего этого недостаточно. Ибо и сами женщины порой не знают, чего они хотят от своих избранников. И уж во всяком случае, если женщина обращает свое внимание на мужчину, то не всегда ее выбор падает на самого красивого, умного, богатого…
Старый мастер Неар знал это лучше, чем кто-либо другой. Для эльфа он был слишком мал ростом (всего-навсего четырех локтей), и черты его лица были далеки от идеальных, а уши, наоборот, слишком длинны. Все это ясно говорило о том, что он являлся квартероном — в его жилах текло несколько капель крови светлых альфаров и — ужас, учитывая, в какой седой древности это произошло! — людей. Проще говоря, его мать не была эльфийкой, и то, что она относилась к другой расе, избавило в свое время будущего менестреля от пристального внимания Видящих. А ведь он появился на свет, когда этот Орден только набирал силу и, избавившись от конкурентов в лице прочих магических орденов, всюду разыскивал талантливых мальчиков, чтобы сделать их медиумами.
Сегодня он должен был представить на суд высоких лордов, отца и сына, свою песню, призванную внушить леди Каллирель любовь к сыну советника ее отца. Мастер Неар несколько раз был приглашен во дворец Наместника развлекать молодую женщину и знал, что это безнадежно. Тем более что песня не складывалась, и менестрель все нарезал и нарезал круги по тенистым дорожкам парка, оттягивая момент встречи. Может быть, спеть что-нибудь старое, забытое и выдать за новенькое, сочиненное только что? Вряд ли высокие лорды наизусть помнят весь его репертуар!
Свернув с тропинки, мастер Неар углубился в заросли, шагая напрямик. Невысокий рост и хрупкое телосложение — доставшееся опять-таки от деда-альфара — позволяли ему легко пробираться сквозь густой кустарник. Менестрель лишь придерживал рукой лютню, следя, чтобы ветки не зацепились за струны.
Впереди развиднелось, и он прибавил шагу, но оказалось, что это не полянка, а всего лишь перекресток — одна широкая, для конников, тропа разделялась тут на две. У развилки стояла мраморная статуя — фигурка обнаженной юной девушки, стыдливо прикрывшей лицо руками.
Как это его сюда занесло? Мастер Неар успел обойти почти весь парк, окружавший поместье-столицу и даже многие ее окрестности, но здесь не бывал. Что там, в конце узкой, почти заросшей ползучими растениями тропинки, которая убегает куда-то в заросли? Какое-то здание…
Старый менестрель не отличался любопытством, но сейчас что-то сильнее осторожности заставило его направиться в ту сторону. Привычным движением перебросив лютню за спину, чтобы инструмент не мешал, он зашагал по тропе.
Старинная часовня оказалась очень красивой. Само здание было довольно простым, без лишнего декора, колонн и лепнины — лишь ровные четкие линии и полукружия ложных окон. Вот только шпиль на крыше размещался не точно посередине, а был слегка сдвинут в сторону. Двухцветный серо-розовый с прожилками мрамор кое-где покрывали пятна мха и лишайников, что скрывало часовню от посторонних глаз надежнее отводящих глаза заклинаний. Прошлогодняя опавшая листва собралась у ее подножия, ползучие растения карабкались на стены, цепляясь усиками за малейшие трещины и выбоины.
Старая, рассохшаяся от времени дверь была чуть приоткрыта.
Уже взявшись рукой за бронзовую ручку, мастер Неар почувствовал холод и удивился — металл ручки казался ледяным, словно сейчас была зима. Толкнув дверь, он переступил порог, и сразу почувствовал, что здесь намного прохладнее — изо рта даже вылетело облачко пара.
Под ногой что-то хрустнуло. Старый менестрель опустил взгляд.
Пол был покрыт тонким слоем льда, и его башмак раздробил льдинки, пустив во все стороны паутину мелких трещинок. Во льду были и стены, а с потолка свисали сосульки. Тут и там зоркий глаз различал небольшие комочки — трупики забежавших сюда и замерзших мелких зверьков.
Мастер Неар невольно сжал руки в кулаки, дохнув на них — чуткие пальцы уже начали коченеть. Мелькнула мысль, что инструмент тоже может пострадать на таком холоде. Но откуда тут взялся мороз? До первых осенних заморозков еще месяца два, не меньше. А тут прямо-таки лютая стужа…
Продолжая согревать пальцы дыханием, менестрель сделал несколько осторожных шагов, прислушиваясь к неприятному хрусту льдинок под ногами. В глубине часовни обнаружилась огромная глыба льда, вернее, нечто, вмерзшее в лед. Сквозь толщу застывшей воды виднелись очертания прямоугольного камня.
Как он мог забыть? Таинственная часовня Наместников!
Все страшные рассказы, которые долгими зимними вечерами так приятно слушать у камина, впитывая их, чтобы потом сложить балладу, всплыли в памяти, когда за темным камнем, явно символизирующим алтарь, шевельнулась какая-то странная тень.
Круто развернувшись, менестрель бросился бежать, но уже у самого порога поскользнулся на льду и со всего размаха рухнул на пол. От удара потемнело в глазах, и мир перестал существовать.

 

Лошади послушно перебирали копытами, повинуясь двум всадникам. По обе стороны от старой заброшенной дороги вставал глухой лес. Вообще-то на Ничейной земле дорог как таковых нет — немногочисленные обитатели этих мест не любят ходить друг к другу в гости и не слишком жалуют непрошеных визитеров. Но эта как-то уцелела, не успев зарасти травой.
— А мы по ней точно куда-нибудь приедем? — Карадор вертелся в седле так, словно сидел на колючках. — Никаких указателей нету… В смысле, далеко ли до развилки, где тут приличное жилье… Хотя что это я! Тут и жилья-то никакого, наверное, отродясь не было! Да ты вообще по сторонам-то смотришь? Э-эй, я к тебе обращаюсь!
Он потянулся помахать рукой перед носом своего спутника, и тот непроизвольно отпрянул, поморщившись.
— Ну наконец-то хоть какая-то реакция на внешний раздражитель, — кивнул Карадор.
Фрозинтар стиснул зубы, борясь с желанием придушить своего спутника. А что? Места тут глухие, никто ничего не узнает… Придушить, отрезать голову, труп закидать ветками на обочине, а самому скакать на Аметистовый Остров. Хозяин ждет доказательств смерти Шутника — он их получит. За восемь дней, которые они провели в пути, Карадор успел надоесть своему спутнику хуже горькой редьки, и большую часть времени наемник посвящал тому, что придумывал, какой казни предать выходца с Аметистового Острова.
Сварить живьем в кипящем масле? Слишком примитивно — на такое способны только дикари, да и где он найдет столько масла… Связать и бросить на муравейник, чтобы мелкие насекомые разодрали его на кусочки? Болезненно и достаточно долго… Слишком долго — кажется, этот ненормальный способен уболтать муравьев, и те, вместо того чтобы им пообедать, оттащат его в сторонку и перегрызут веревки! Привязать к четырем молодым деревьям и отпустить? Вполне осуществимо, но слишком просто и быстро, он совсем не будет мучиться… Сварить какое-нибудь зелье из тех, что на фермах отца готовили для себя из поганок рабы, и дать выпить? Ага, а утром не радостно отплясывать над свежим трупом, а подсчитывать убытки…
— И вообще, я устал! — продолжал вещать неугомонный эльф, не подозревая, какие тучи сгущаются над его головой. — Все едем и едем! Задница болит!
Конь под ним нервно дернул головой — мол, говори за себя!
— И есть охота! Мы с утра не завтракали, не обедали и не ужинали!
— А б-больше тебе ничего не хочется? — поинтересовался Фрозинтар, прикидывая, с какой стороны лучше подъехать, чтобы начать душить своего собеседника.
— Хочется! — кивнул тот. — Мне сигару хочется. У тебя нету? Я свой кисет где-то посеял, пока по подземельям лазил.
На самом деле кисет с контрабандными геронтийскими сигарами Карадор оставил как раз возле тела принца Даральда, о чем уже было доложено его величеству, но открыть рот и «порадовать» не в меру болтливого спутника наемник не успел.
Кусты справа и слева от дороги качнулись в стороны, пропуская четырех представителей трех различных рас разумных существ. Еще двое шагнули на дорогу за хвостами лошадей.
Все шестеро были одеты в странную смесь старых тряпок, каких-то шкур с частично вытертым мехом, плохо выделанных кож (скорее всего, те же шкуры, только от ветхости облысевшие) и примотанных к ним веток, которые использовались для маскировки. Трое были людьми, один — троллем-полукровкой, а еще двое принадлежали к экзотическому племени коблинай. Все были вооружены — кто луком, кто копьем, кто рогатиной.
Фрозинтар невольно напрягся, сразу догадавшись, с кем столкнула его судьба, но Карадор никому не дал открыть рот.
— Ребята! — завопил он, бросая поводья своего коня и распахивая объятия. — Как хорошо, что мы вас встретили!.. Представляете — с утра на этом Покровителями забытом тракте ни одной живой души! Ну, птиц и белок я не считаю… Это же просто подарок судьбы! — Спрыгнув с седла, он шагнул к двум стоявшим впереди людям и крепко обнял их за шеи. — Я так рад! Слушайте, у вас сигар нету? Я курить очень хочу!.. Ну или какого-нибудь другого табачку… Давайте-давайте! — пихнул он локтем одного. — Я по запаху чувствую, что кто-то из вас самосадом балуется!
— Э-э… — выдавил человек.
— Он у вас глухонемой? — заботливо поинтересовался Карадор. — Тогда объясните ему жестами, что ли…
— Кошелек или жизнь? — наконец произнес напарник первого. Остальные разбойники сразу вспомнили, кто они и зачем сюда пришли, и подтянулись, но их жертва даже не заметила наставленные на нее рогатины и стрелы.
— А? Что? Кошелька у меня нету! — помотал головой эльф. — Мне он, — последовал обвиняющий тычок пальцем в наемника, — денег не доверяет. Боится, что я с ними смоюсь! Держит меня в черном теле! Я который уже день без пива и курева, представляете? Сам почти ничего не ест и меня держит впроголодь! А у него, между прочим, сотня серебряных паннорских подковок припрятана! Сам видел! Он говорит, что нам надо экономить.
Копья, топоры и самострелы тут же обратились в сторону наемника. Однако не успели их обладатели сделать и шага в его сторону, как один из коблинай внезапно шевельнул раздвоенным языком и, вытаращив глаза, попятился прочь от странного всадника. Его сородич и полутролль разделили его замешательство и испуг, а вот троим людям пришлось на пальцах объяснять, в чем дело.
Фрозинтар поднял взгляд к облакам, всем своим видом давая понять, что он тут ни при чем и ни во что не вмешивается, и если разбойникам угодно посмотреть, какого цвета кишки у его спутника, то он им мешать не станет — совсем наоборот. Впрочем, разбойники и сами, присмотревшись к его бледно-голубой коже, оставили его в покое и снова сосредоточились на его спутнике. Тот, окруженный со всех сторон, продолжал делать вид (или был совершенно уверен), что ничего страшного не происходит.
— А на чем, спрашивается, экономить? — патетически продолжал рассуждать Карадор. — На самом необходимом! Я вообще все потерял — дом, работу, друга, неве… А нет, не было у меня никакой невесты! За мной вообще погоня, если уж на то пошло, а он мне отказывает в последних радостях жизни!.. Так у вас табачку ни у кого нет?
Разбойник, которому он как раз в этот момент попытался залезть за пазуху, резво отпрянул.
— Ну не жидись! Будь человеком! — Карадор рванул к нему. — Я же по глазам вижу, что у тебя есть заначка!.. И вообще — руки за голову, ноги на ширине плеч, лицом к стене!
Команда последовала так быстро и четко, что ее бросились выполнять все, кроме лошадей, причем разбойники ухитрились еще и построиться по росту, обратившись физиономиями к лесу.
Фрозинтар внимательно рассматривал проплывающее над головой облачко. Надо же, а оно похоже на улитку…
— Вот это другое дело! — Карадор обрадованно потер руки и приступил к работе. — Тайная служба, ребята, — болтал он между делом, — это вам не хухры-мухры! Мы там такими делами ворочали — просто ух! А вы теперь не хотите дать табачку для голодающего… Та-ак. А что это у нас тут в кармашке?
— Ой-й-й-й… — пискнул разбойник.
— Извиняюсь, не туда попал. — Карадор тщательно вытер ладонь о его рубашку и перешел к следующему. — Штаны зашей. А то неудобно получается… Ага, а вот у тебя точно что-то есть! Ну, будем сотрудничать со следствием? Бог сказал: «Делиться надо!»
— Ка-акой бог? — выдавил тщательно обыскиваемый несчастный.
— Как «какой»? — Карадор двумя пальцами выудил у него из-за пазухи мешочек. — А разве их несколько?
— У людей — да! — процедил Фрозинтар, доставая кинжал и принимаясь чистить ногти.
— Точно? Ах да! Я и забыл! — улыбнулся эльф и развязал мешочек, высыпав из него несколько монет. — Фу… Я-то думал!.. Впрочем, мне и деньги пригодятся!.. Не отдам! — Он резво отскочил в сторону, пряча мешочек за спину. — Я без гроша уже который день! Вам что, жалко? Грабители!
Разбойники переглянулись, медленно опустили руки. Наемник внимательно рассматривал свои ногти, делая вид, что его тут вообще нету.
— А ты вообще чего сидишь? Меня сейчас грабить будут, а ты…
— Г-грабить — не убивать! — меланхолично отозвался тот. — Вот когда будут убивать, т-тогда и позовешь!
— Гад! — горячо высказался Карадор. — А еще интеллигенция! Аа-а-а-а!
Он внезапно развернулся и кинулся в кусты.
Фрозинтар изобразил долгий тяжкий вздох и убрал кинжал в ножны, локтем оперся на луку седла и сверху вниз посмотрел на разбойников.
— Н-ну, что решим, мужики? — проникновенным тоном поинтересовался он. — Вы с-сами его ловите, оставляете это неблагодарное дело мне или п-пусть так живет?
Разбойники прислушались к доносящимся из-за деревьев воплям и треску сучьев и единогласно решили, что второй вариант предпочтительнее. Сидевшему в седле эльфу оставалось лишь проследить за тем, как дружно, побросав копья, рогатины и самострелы, они рванули в противоположном направлении.
— Вот так в-всегда, — вздохнул наемник, спешиваясь и небрежно прикручивая поводья обеих лошадей к ближайшему дереву. — Сами нагадят, а убирать за ними д-должны другие! Ну прямо как дети…

 

Он открыл глаза и сразу не смог понять, как тут оказался.
Менестрель лежал ничком на присыпанной опавшей листвой, наполовину заросшей дорожке, ведущей куда-то в недра парка. Тело закоченело и не слушалось. Медленно, стиснув зубы от боли в почти утративших чувствительность суставах, приподнялся на локтях, стирая с лица мелкий лесной мусор пополам с ледяным крошевом. Над головой чирикала какая-то птица. Лучик солнца скользнул сквозь крону и коснулся его лица. Солнце… листва… трава… лето. Откуда здесь лед?
И в этот момент он вспомнил все.
Резко сел, осматривая свои руки так, словно впервые увидел. Потом бросил быстрый взгляд через плечо на распахнутые настежь двери заброшенной часовни. Листики вьюнка и опавшая листва на крыльце были покрыты иголочками инея. Иней был и на камнях, слагавших ступени, и на дорожке, только отпечатки ног ясно виднелись на нем.
Как ему удалось выбраться? Он совершенно ничего не помнил. Нет, упал, поскользнувшись на покрывавшем пол ледяном панцире, потерял сознание… Как случилось, что очнулся в десятке шагов от крыльца? Кто его вынес наружу?
Что-то мешалось за спиной. Заведя руку назад, он нащупал гриф лютни и вздохнул с облегчением — инструмент был цел. Но почему пальцы на прикосновение к струнам отозвались короткой вспышкой боли, словно дотронулись до угольков?
Медленно, стараясь не задеть их, снял лютню, пристроил ее на руке, попытался взять аккорд — и новая вспышка боли пронзила руку. Дохнув на пальцы, он заметил, что изо рта его вырвалось облачко морозного воздуха.
Что же произошло?
Встав на ноги, осмотрелся. Мир вокруг ничуть не переменился — разве что двери в часовню были распахнуты настежь. То, что они охраняли, больше не нуждалось в защите. Оно покинуло древние стены. Но что это было? И где оно теперь?
Осторожно поднявшись на ноги, менестрель направился прочь, размышляя над странными событиями. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил близкого присутствия еще одного живого существа.
Из-за кустов, положив голову на передние конечности, на удаляющегося эльфа смотрела самая странная тварь, которая когда-либо существовала на свете. Дичь уходила от нее, а сама тварь была так измотана, что у нее не было сил дотянуться и пришлепнуть ее, чтобы заполучить обед. Но да ничего. Рано или поздно, она возьмет свое. Главное — уметь ждать.

 

«И чего я здесь забыл? — ворчал про себя Фрозинтар, пробираясь сквозь густой лес. — Делать нечего, что ли? У меня же есть задание, ясное и четкое — достать доказательства смерти Карадора Шутника. Так оно практически у меня на руках! Все готово! Отошел от лагеря на пару минут — водички попить или хвороста для костра собрать, а тут — бац! — дикий зверь. А что? Медведям тоже кушать надо!.. А я при чем? Я совсем даже ни при чем! Я честно пытался помочь… Медведя по спинке похлопать, если вдруг подавится… Или не медведя, а лесного тролля. Или еще какую-то тварь. Тут рукой подать до Предболотья, а в этой местности какие только твари не водятся… Просто идеальное место, если вам надо от кого-то избавиться!.. Так какого рожна мне надо?»
Да, проще простого было бы развернуться и уехать. Но необходимо убедиться!
Пронзительные вопли Карадора какое-то время еще звучали, но минуту или две назад они внезапно прекратились, и Фрозинтар невольно прибавил шаг. Кто знает, что там происходит? Вдруг понадобится его помощь … «За ноги его подержать, хе-хе!»
Тишину леса внезапно расколол новый вопль, такой пронзительный, что Фрозинтар невольно вздрогнул от неожиданности. Судя по производимому шуму, до этого удиравший Карадор теперь мчался в обратном направлении, а за ним топал, круша все на своем пути, кто-то очень и очень большой.
«Подарок судьбы, — усмехнулся наемник. — Осталось выяснить, кто решил нами пообедать!»
Спешить и спасать своего спутника он не собирался: трагическая смерть в пасти дикого зверя — самый подходящий исход для того, кто вечно сует нос не в свои дела. Наоборот, надо убедиться, что у хищника все в порядке.
— Аа-а-а-а-а!
Крича так, что за его воплями ничего слышно не было, Карадор внезапно выскочил из кустов и с разбегу запрыгнул наемнику на шею, как ребенок, обхватил его руками и ногами.
— Аа-а-а! — заорал он ему прямо в ухо. — Спасайся, кто может!
Топот и яростное сопение стремительно приближались. Уже можно было разглядеть ломящееся сквозь заросли серо-белое пятнистое тело. Зверь несся, пригнув голову к земле, не разбирая дороги. Трещали деревья, земля летела из-под мощных лап.
Решение пришло мгновенно. Рывком отодрав от себя испуганно вякнувшего эльфа, Фрозинтар быстро и хлестко выбросил вперед кулак.
Летящее на него тело развило слишком большую скорость, но удар пришелся в нужную точку на переносице, и огромный серо-пегий монстр замер, словно налетел на стену, покачнулся, мотая головой, и, тихо взвыв, рухнул у ног еле устоявшего наемника, задрав кверху конечности.
— У-ух ты! — Карадор, продолжая цепляться за наемника, осторожно вытянул шею, рассматривая животное. — А что это за зверь?
— П-понятия не имею, — пожал плечами тот, несколько раз тряхнув кистью и осторожно сжимая и разжимая пальцы. — Но тут до П-предболотья рукой подать, а т-там столько всякой нечисти развелось, что слов нет.
— Предболотье? Уже? — Карадор почесал затылок. — И чего делать будем?
— Н-не знаю, — огрызнулся Фрозинтар. Он уже понял, что, действуя чисто инстинктивно, только что спас своему «объекту» жизнь, хотя должен был все делать наоборот, и это его злило. Чтобы снять раздражение, он несколько раз тряхнул рукой, массируя запястье.
— Ты чего? — тут же заинтересовался эльф. — Руку повредил? Больно?
Он сцапал кисть наемника и стал мять и крутить пальцы туда-сюда:
— Так больно? А вот так?.. А если вот так? Все нормально?
— Н-н-не больно мне! — Фрозинтар вырвался, борясь с желанием ударить своего спутника. — Не чувствую я б-боли!
— Совсем-совсем? — захлопал ресницами тот. — Но это же… это очень плохо! Бедненький…
От этого заявления наемник остолбенел. Он ожидал всего, но такого…
— Чт-то ты сказал?
— Это очень плохо — ничего не чувствовать! — неожиданно серьезно произнес Карадор. — Тебе, наверное, очень тяжело жить…
— Не т-тяжело мне жить, — процедил Фрозинтар, сжимая кулаки. — С-совсем не тяжело… б-было…
Окончание фразы: «Пока не связался с тобой» — он пропустил и, махнув рукой, зашагал обратно на дорогу. Бросив последний взгляд на так и не пришедшего в себя зверя (не забыть спросить потом, как это животное называется!), Карадор потрусил за ним следом, поочередно забегая то справа, то слева и пытаясь поймать взгляд наемника.
— Правда-правда? — частил он на бегу, поминутно спотыкаясь и хватаясь за локти собеседника, чтобы не упасть. — Но так не бывает! То есть не может быть всегда все хорошо или всегда все плохо! В каждом деле обязательно присутствуют две стороны! Как бы плохо тебе ни было, ищи положительные моменты во всем! Вот я, например, преступник, которого разыскивает Тайная служба Кейтора Паннорского за убийство его сына. Казалось бы, чего в этом хорошего? А то, что я встретил тебя! Ты такой крутой! Просто круче всех… нет, встречал я одного типа… Ты его не знаешь. Один темноволосый, Брехт его звали. Он — орк! Так вот, он… Ты меня совсем не слушаешь… У-у, я тут его развлекаю, чтоб ему весело было. А он…
— А м-мне весело! — воскликнул выведенный из себя Фрозинтар. — П-п-представь себе, мне очень д-даже весело! Просто см-меяться хочется…
— Ты заикаешься — значит, ты нервничаешь, — серьезным тоном поставил диагноз Карадор. — А нервные клетки, знаешь ли, не восстанавливаются…
Тут Фрозинтар понял, что если он немедленно кого-нибудь не убьет, то просто-напросто взорвется. Руки сами потянулись к шее одного неугомонного говоруна, но тот не стал сопротивляться, а тем же серьезно-заботливым тоном произнес:
— Только не забудь, что у тебя повреждена правая рука.
Фрозинтар взвыл и бросился бежать к дороге.
Но, как выяснилось на месте, неприятности на этом не кончились. Ибо, пока он там совершал благородные поступки, грабители вернулись за своим добром и прихватили не только то, что плохо валялось, но и то, что хорошо стояло. А именно — увели их лошадей, восемь дней назад честно украденных в каком-то загородном особнячке. А это значило, что дальше им придется топать на своих двоих.
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5