Глава 9
Он, наверное, задремал, потому что скрежет и шорох буквально ворвались в его сознание жутким грохотом ночного кошмара. Спросонья Карадору показалось, что это крысы накинулись на него, чтобы разорвать, и он заорал во все горло, размахивая руками. Попытался вскочить, чтобы сбросить с себя наглых тварей, но поскользнулся на камне, где задремал, и рухнул на грязный пол, покрытый слизью. Под локоть попало что-то живое, скользкое, и эльф закричал еще громче, вскакивая и лихорадочно отряхиваясь.
Яркий свет факела заставил его прижать ладони к глазам, а мелкую живность — с писком и шорохом шарахнуться по углам.
— Идти! Быстро!
Второго слова не потребовалось — узник одним прыжком выскочил наружу и повис на стражах.
— Наконец-то! Я там чуть не умер со страха! Т-там такое было… Ой-ё! Как вспомню, так вздрогну…
— Молчать. — Четыре коренастых бородача-альфара смотрели на него снизу вверх. Трое были незнакомыми, четвертый оказался Акко. — Идти. Тихо.
— Только назад меня больше не на… — Заметив, как насупились альфары, эльф вскинул ладони — мол, понял, затыкаюсь. Но это не помешало ему помахать ладошкой своему знакомому и выразительно просигналить бровями — хоть знак какой подай, что все это значит? Но молодой гном только покачал головой — в присутствии старших ему полагалось помалкивать.
Вся компания двинулась по темному туннелю. Акко пустили первым — он освещал путь, держа над головой факел. За ним двое альфаров под локти вели Карадора. Тот не сопротивлялся — в спину ему недвусмысленно упирался наконечник копья, заставляя резвее переставлять ноги.
— Извините, а долго нам еще идти? — все-таки нарушил эльф молчание несколько минут спустя. — Понимаете, это я к тому, что со вчерашнего дня ничего не ел, устал и вообще…
— Вообще молчать или идти назад! — яростно прошипел шагавший позади альфар, для острастки ткнув его копьем.
— Ой, мама! Понял!
Акко шагал и боялся обернуться. Дернули его подгорные духи открыть рот! Старейшины и так скрепя сердце согласились выслушать молодого гнома, который не успел ничем отличиться. А если они тесно пообщаются с рекомендованным им эльфом… Можно себе представить, какие потом у Акко будут проблемы! Альфар, на которого нельзя положиться… В обществе гномов это почти наверняка означало изгоя, ибо главным качеством, проповедовавшимся всем укладом жизни подгорного народа, была взаимовыручка. Без этого в подземельях не выжить.
Перед ними оказалась довольно просторная зала со сводчатыми потолками и рядами поддерживающих своды колонн, сверху донизу покрытых резьбой. На полу, стенах и потолке переливались слюдяные пластинки, складывающиеся в узорчатые мозаики. В отличие от мозаик в замках эльфов — не картины, а именно сложные многомерные узоры, разглядывать которые можно до бесконечности.
Тут все было из камня. Вдоль стен стояли каменные подсвечники в рост гнома, такие изящные, что оставалось лишь дивиться, как они стоят. Между ними располагались каменные же скамьи и несколько сундуков с резными крышками. В глубине залы полукругом стояло шесть кресел — тоже каменных. В них, чинно сложив руки на коленях, сидели старые темные альфары. Их возраст выдавали морщины и длинные бороды — у одного она даже лежала кольцами на специальной подставке. В отличие от всего резного великолепия, подставкой служил простой грубо обтесанный булыжник.
Конвоиры отступили в стороны, напоследок толкнув Карадора вперед и заставив сделать несколько шагов.
— Здрассьте, — кивнул тот, проходя между колоннами и озираясь по сторонам. — Красиво тут у вас… Темновато только… Как в подземелье…
Взгляды стариков обратились на Акко, и молодой гном потупился, мечтая провалиться сквозь землю.
— Я что-то не так сказал? — Эльф покрутил головой туда-сюда. — Ах да! Мы же под землей и находимся!.. Извините, — хихикнул он. — Я не нарочно!
— Тебя пригласили сюда, остроухий, для того, чтобы ты ответил на один вопрос, — подал голос альфар, борода которого кольцами лежала на подставке. — Если ты не знаешь на него ответ, ты вернешься назад, туда, откуда пришел…
— А если знаю?
— А если будешь перебивать, станешь умолять о том, чтобы тебя вернули в ту камеру и забыли в ней до скончания века! — жестко скрипнул его сосед, борода которого была такой лохматой и спутанной, словно за нею не ухаживали вообще никогда.
— Извините…
Акко был близок к тому, чтобы потерять сознание от ужаса. Перед ним стояли старейшины клана Якко, в том числе и его прадед. Что теперь он подумает о правнуке?
— Так что за вопрос?
— Ты знаешь, где находится девятая реликвия древних королей?
— Че… чего? — Карадор вытаращил глаза и пихнул Акко в плечо. — Какая еще реликвия? Не знаю я ни про какую реликвию.
Молодой гном застонал. Все! Он пропал!
— Но ты сказал, что тебе известно местонахождение древней реликвии нашего народа! — повысил голос лохматый бородач. — Где она?
— Погодите, почтенный Хакку, — остановил его третий гном, который до этого сидел, склонив голову на грудь и чинно сложив руки на объемистом животе поверх сивой кудрявой бороды. — Он, наверное, не понимает, в чем дело…
— Точно так! — закивал Карадор. — Может быть, вы сначала мне объясните, в чем дело. И дадите хотя бы присесть, что ли!.. А еще я есть очень хочу. И помыться. А то в той камере такая грязища…
От такой наглости онемели все. Старейшины резко выпрямились, вытаращили на эльфа глаза. Акко был готов повеситься от позора. Но сивобородый гном махнул рукой оставшимся у порога конвоирам:
— Принесите, — и, когда они вышли, снова повернулся к Карадору: — Это дело слишком важное и серьезное. Наш… правнук, — последовал быстрый колючий взгляд на поникшего Акко, — рассказал тебе о реликвиях. Он утверждает, что ты говорил, будто бы догадываешься, где может находиться одна из них. Он объяснил тебе, какое значение имеют древние реликвии для нашего народа?
— А, — Карадор поскреб в затылке и внимательно осмотрел ногти, — припоминаю такую историю! Типа кто все их соберет, тот и будет следующим королем? И этот ваш маг обещал вам достать одну такую штучку в дополнение к той, которая уже есть у вас, так? Но вы не хотите класть все яйца в одну корзину и желаете подстраховаться? Угадал? Понимаю. Три реликвии лучше, чем две. Тем более когда стоит вопрос о власти… Можно даже четыре…
— Ты будешь говорить или нет? — взорвался старейшина Хакку.
— А я что, по-вашему, делаю? — искренне изумился эльф. — Я рассуждаю. Магу вы явно не доверяете, раз пригласили меня. И правильно — я бы ему сам не доверял. Представляете, он хотел принести меня в жертву!..
Старейшины переглянулись с таким мстительным видом, словно эта светлая мысль только что посетила и их головы.
— Он же вас может обмануть, — продолжал болтать их собеседник. — Маги вообще такой ушлый народ… А с реликвиями все просто. Надо всего-навсего достать ту, которая не охраняется!
— Что? — это хором выкрикнули сразу все старейшины.
— Что слышали. Акко рассказал, что реликвий было девять. Так? А старейших родов — всего восемь. И у каждого на хранении есть одна реликвия. Вопрос — где девятая? Почему про нее ничего не известно? Кем она охраняется и охраняется ли вообще? И если так, то, может, не пороть горячку, а просто отыскать ее?
Старейшины напряглись и выразительно посмотрели на Акко.
— Девятая, — выдавил тот с таким видом, словно сам был во всем виноват и признавался в страшном преступлении, — девятая пропала без вести…
— Король Терако Энергичный раздал восемь реликвий своим сыновьям на хранение, сообщив, что потом выделит из них достойнейшего, — недовольным тоном промолвил сивобородый альфар. — Он отправился в поход против троллей и пропал без вести.
— Его завалило обвалом, — проскрипел лохматый Хакку, — тролли обрушили на него свою магию. И это подозрительно — ведь поход готовился в строжайшей тайне. О нем никто не должен был знать! И вдруг король попал в магическую засаду!.. От отряда в полторы сотни альфаров тогда уцелело всего три воина. Они привели помощь, стали раскапывать гору с двух сторон, изнутри и снаружи, но безрезультатно. Тела короля так и не нашли. Отыскали лишь трупы некоторых его сподвижников… вернее, столь малые части их тел, раздавленные и разорванные камнями, что трудно было определить, кому они принадлежали изначально… Вместе с королем пропала и девятая реликвия.
— М-да, незадача. — Карадор поскреб в затылке. — А я надеялся… Значит, осталось всего восемь — одна у вас и еще семь…
— Четыре, — поправил его еще один старейшина. — Две были украдены у хранивших их кланов в незапамятные времена, и следы воров отыскать не удалось. А еще одну клан Дуакка несколько лет назад отправил в Орочьи горы, чтобы в запретных пещерах, куда опасаются забредать даже живущие там орки и тролли, среди тварей Бездны скрыть ее. Сам посланник не вернулся назад — наши разведчики донесли, что это так! — и никто не знает, увенчался ли его поход успехом.
— М-да, ситуевинка, — посочувствовал Карадор, снова принимаясь отчаянно скрести затылок. — А колдануть не пробовали? Вы же, альфары, мастера с камнями разговаривать!
— Колданешь тут, пожалуй, — проворчал сивобородый старейшина. — Там имела место троллья магия против нашей…
— Думаешь, никто не искал? — проворчал Хакку. — Да те горы вдоль и поперек еще тысячу лет назад излазили! Это тут, недалеко, всего пара дней пути! Все-таки это был наш король, а не…
— Хрен собачий, — подсказал Карадор.
— Мы на все готовы, чтобы заполучить древние реликвии и восстановить трон и Горное государство с единым главой, — продолжал Хакку. — Отсутствие короля приводит наш народ к вымиранию. Мы убиваем друг друга в приграничных стычках, засылаем в соседние кланы лазутчиков, которых казнят сразу, как только обнаруживают. Наш народ разобщен. Многие молодые альфары уходят жить в человеческие земли. Да, становясь торговцами, они приносят своим семьям часть выручки, но мало кто из них возвращается назад. Они на всю жизнь остаются жить среди людей, орков и вас, эльфов. Некоторые даже, — глаза старейшины при этом сверкнули от негодования, — даже женятся не на альфарках! Они плодят полукровок или вообще остаются без потомства, уменьшая нашу численность! Поэтому возвращение древних реликвий есть залог выживания нашего народа!
— Но ведь их осталось еще несколько штук, — пожал плечами Карадор. — Почему бы не договориться и…
— И это нам советует тот, чьи предки, когда умер, не оставив потомства, их собственный последний король, вместо того чтобы из числа его дальних родственников выбрать нового, довели страну до развала и бунта рабов. А потом разделили ее на тринадцать кусков, вместо того чтобы попытаться восстановить единое государство! — презрительно фыркнул сивобородый гном.
Карадор опустил глаза.
— Я тут ни при чем, — буркнул он. — И, если уж на то пошло, я готов был присягнуть на верность императору Хауку… Только мне не дали этого сделать… А вот он объединил страну, между прочим!.. Но стоит попытаться договориться!
При этих словах пятеро старейшин посмотрели на шестого, борода которого была какой-то пегой — в темных волосах мелькали светлые пряди. Тот недовольно заерзал на каменном сиденье.
— Думаешь, мы до этого не додумались? — проворчал он. — Я из клана Нейко. Мы владеем печатью, которую король Терако ставил на документы. Указ, скрепленный ею, никто не мог нарушить. Но, насколько знаю, я такой в нашем клане один, кто мечтает решить дело мирным путем. И если попытаюсь выкрасть печать и отдать ее кому-то другому, меня прикончат свои же, а заодно вырежут всю мою семью в назидание остальным перебежчикам. Даже сейчас, просто придя сюда, я сильно рискую своим местом в Совете старейшин клана! И потом, — вздернул он пегую бороду, — разве Нейко не более достойны править альфарами, чем, например, Якко? Чем мы хуже?
— Ни один из кланов не расстанется добровольно даже с призраком надежды на верховную власть, — снова заговорил старейшина Хакку. — Поэтому те из нас, кому небезразлична судьба нашего народа, сделали ставку именно на утерянные сокровища. Или на счастливое стечение обстоятельств…
— И ради этого готовы влезть в кабалу к человеческому магу, — проворчал Карадор.
На него уставились внимательные глаза, и по напряженному молчанию эльф понял, что случайно высказал вслух то, о чем предпочитают не говорить, дабы не бередить раны.
— Надеюсь, ты понимаешь, остроухий, — медленно произнес сивобородый гном, — что то, о чем мы сейчас беседовали, должно остаться между нами?
— Понял, не дурак, — проворчал он. — Был бы дурак — не понял… Только… это… ну… Поесть-то мне хоть дадут?
Напрягшиеся при его первых словах альфары расслабились и переглянулись. Через голову Акко старейшина Хакку кивнул кому-то у дверей и хлопнул в ладоши.
Пронитс давно бы сорвался, но привычка строго контролировать свои эмоции помогала магу держать себя в руках. Ну кто бы мог подумать, что этот эльф окажется столь крепким орешком? Маг бился с ним несколько часов, но уяснил только одно: взломать защиту, поставленную кем-то еще в момент рождения, ему не под силу. Чары столь прочно впаялись в разум и сознание эльфа, что разрушить их можно было лишь одним способом, и по странному совпадению именно его Пронитсу было невозможно применить. Разум эльфа был надежно защищен от любой попытки магического «взлома», но там же стояло что-то вроде «предохранителя» — энергию он мог выпустить… только добровольно! То есть эльф должен был каким-то образом сам, вполне сознательно, открыть свои резервы. И маг отдавал себе отчет, что как раз этого остроухое энергохранилище делать и не станет, как ни упрашивай его поделиться магической силой.
Значит, надо просто-напросто поставить пленника в такие условия, когда он будет вынужден это сделать! И оказаться рядом в нужный момент.
Пронитс вызвал стражу и приказал привести эльфа к себе.
— Ох, никогда не думал, что грибы могут быть такими вкусными! — весело болтал Карадор полчаса спустя, шагая вслед за Акко по туннелю. — Как вы их готовите? Не поделитесь рецептиком? Что там был за соус? Из мокриц и улиток? Вкусно! А рыбу чем фаршируете? Грибами и лишайниками? Здорово! Вернусь домой — научу своего повара так же готовить и буду есть эту рыбу каждый день… Нет, только по праздникам, а то надоест… А вино у вас свое или привозное? Это я к тому, что…
Акко страдальчески закатил глаза. Он-то по наивности надеялся, что сытость настроит эльфа на сонный лад, но тот, кажется, вместе с пищей получил заряд такой энергии, что не замолкал ни на минуту. Впрочем, всерьез сердиться на него не получалось — при одной мысли о том, что сейчас его придется вести обратно в ту же грязную мрачную камеру, молодому гному становилось не по себе. Это было как предательство! И плевать на то, что он инородец, а значит, недостоин сочувствия и понимания! Есть же какие-то… общие понятия!
Подземник даже испустил вздох облегчения, когда из-за угла дорогу им внезапно заступило шестеро гномов с оружием наперевес. У двух из них на поводках шипели и скребли лапами по камню охотничьи пситтаки.
Однако вслед за воинами в проходе показался маг, и Акко стало не по себе. То есть настолько не по себе, что он неосознанно отступил на шаг, встал рядом с эльфом.
— Так, — промолвил Пронитс, — и что это вы тут делали, а?
Благие намерения, которыми он собирался добиться сотрудничества у эльфа, куда-то испарились, едва он заметил, как на его беглое «сокровище» покосился молодой альфар.
— Да так, — вылез Карадор вперед прежде, чем гном успел его остановить, — гуляли. У меня ноги затекли сидеть, а заключенным вообще-то положены раз в сутки получасовые прогулки…
— Откуда такая осведомленность? — холодно усмехнулся маг.
— Если вы намекаете на то, что я успел посидеть, — эльф изобразил пальцами тюремную решетку, — то вы ошибаетесь. Я не сидел сам. Но я работал в Тайной службе Великой Паннории и с преступниками дело имел. Так что о правах заключенных осведомлен достаточно…
— Но раз так, — голос Пронитса был спокоен, но лучше знавший его Акко уже дрожал от страха, — то ты должен знать, что самовольная отлучка называется побегом и карается по закону.
— Но это был не побег! Я…
— Гулял? — усмехнулся маг. — Больше двух часов вместо положенного получаса? Где же ты так «гулял»? И с кем?
Смотрел он при этом на молодого гнома. Скосив на него глаза, Карадор поскорее затолкал назад все слова оправдания, которые рвались у него с языка. У его провожатого было такое лицо… Надеюсь, ты понимаешь, остроухий, что все сказанное здесь должно остаться между нами? А все действительно серьезнее, чем он мог предположить…
— Не ваше дело.
— Взять!
Спущенные с поводков пситтаки с шипением рванулись вперед.
Он давно подозревал, что подземные рудокопы что-то затевают. Но, преданные слуги, они еще и обладали одним странным качеством — каждый альфар так боялся оказаться недостойным членом общества, что готов был ради своей репутации умереть. У гномов имелась какая-то тайна, которая для них была важнее всего на свете. Узнать ее — и тогда можно будет с полным правом назвать себя повелителем подземного мира. Но справиться с бородачами в этом вопросе ему еще не удалось. Надежда затеплилась в тот миг, когда он увидел этого эльфа и шестым чувством понял, что остроухий что-то знает.
Теперь дело было за малым — вырвать у него это знание.
— …Ну, так ты все-таки надумал, что мне сказать?
— Д-да пошел ты…
Плевок достиг цели — палач отшатнулся от своей жертвы, брезгливо вытер лицо рукавом.
— Глупец, — прошипел он. — Ты умрешь…
— Все мы смертны!
— И это говорит эльф! Кажется, для вас, остроухих, смерть имеет особое значение?
— Да. Нас нельзя убить, пока мы сами этого не захотим!
— Вот как? В таком случае я постараюсь сделать все для того, чтобы ты захотел умереть!
— Флаг вам в руки и ветер в спину! Тогда я вам тем более ничего не скажу. — Эльф устало прикрыл глаза.
Но почти сразу распахнул их, напрягся, выгибаясь в оковах, и закричал. Долгим, пронзительным криком, полным боли.
— Скажешь… Ты мне скажешь, что задумали эти альфары!
«А потом я досуха вычерпаю твою энергию!»
Не слишком веселое время наступило на Аметистовом Острове. Сначала этот скандал на свадьбе дочери Наместника, потом — буквально на другое утро — странная смерть Видящей Хозяйки Острова… На несколько дней поместье-столица погрузилась в траур. Всюду были вывешены белые полотнища, леди сняли с себя украшения и нарядные платья, стали одеваться нарочито скромно. Никто не ходил друг к другу в гости, никто не устраивал пикников на залитых солнцем лужайках. Лето подходило к концу, шли последние его деньки, но никто не спешил порадоваться тихой теплой поре.
Группа бродячих актеров разбила свои палатки в парке с разрешения лорда Наместника, и все это время никто из них практически не отлучался из маленького лагеря. Эльфы понемногу собирали вещи — всем было ясно, что как минимум до конца осени никаких праздников не ожидается, а значит, не имеет смысла тут находиться. Столица в трауре, но есть другие замки, где не знают о свалившемся на окружение лорда Калливара несчастье. Значит, надо покинуть негостеприимное место и поискать заработка где-нибудь еще.
Уже назначив на завтрашнее утро час отъезда, актеры сидели на узлах с вещами, когда к костру, разожженному на поляне, подошел мастер Неар. Двое старших эльфов труппы встали при его появлении, остальные остались сидеть. Не доходя нескольких шагов до освещенного костром круга, менестрель остановился.
— Доброго всем вечера! — сказал он. — Разрешите присесть к огню?
Два молодых эльфа, похожие, как братья, юноши, подвинулись, давая ему место. Мастер Неар подошел и опустился на колени, протягивая руки к огню не для того, чтобы согреться, а просто потому, что так требовал обычай. Ему по цепочке передали кувшин с вином, и менестрель, внутренне поморщившись, сделал глоток. Вино было чуть теплым, к тому же слегка кислило, но отказываться было нельзя.
— Что слышно? — на правах старшего задал вопрос остроухий, стоявший над ним.
— Похороны Хозяйки Острова прошли в соответствии с обрядами, — проинформировал менестрель артистов, которых, конечно, туда не приглашали. — С утра пораньше в Цитадель отправят гонца с известием о смерти волшебницы. Пусть император, или кто там сейчас главный, решает вопрос, присылать нам новую Видящую или нет.
— А могут не прислать? — это подал голос один из юношей.
— Наверное. — Менестрель протянул ему кувшин и пожал плечами: — Могут. Ордена-то уже несколько лет официально не существует. Видящих как таковых больше нет. Есть всего несколько наставниц и ученики с ученицами. Пока еще они выучатся…
— Значит, мы остались беззащитными? — Женщина, сидевшая по ту сторону костра, боязливо оглянулась по сторонам, словно под каждым деревом в тени уже таилось чудовище или злобный демон. Сидевший у нее на коленях ребенок прижался к материнской груди.
— Перед чем? — вежливо обратился к ней менестрель.
— Ну, — женщина снова оглянулась по сторонам, — перед угрозой…
— Угрозой чего, простите?
Эльфийка пожала плечами:
— Что-то же убило Видящую!
— Еще неизвестно, было ли это убийство или просто несчастный случай, уважаемая дама, — ответил мастер Неар. — Всем известно, что Видящие часто носят при себе магические амулеты, в том числе и боевые. Наша Хозяйка была боевым магом. У нее постоянно при себе было… э-э… оружие. А что, если какой-нибудь амулет сработал чисто случайно? Неужели вам ни разу не случалось порезаться кинжалом?
Артисты переглянулись. Судя по вытянувшимся лицам, такой вариант не приходил им в головы.
— А остальные? — помолчав, задала вопрос вторая женщина, на коленях которой тоже прикорнул маленький ребенок. — Или вы не знаете, что пропали еще несколько эльфов?
Мастер Неар кивнул, вынужденно соглашаясь. Да, действительно, до него доходили слухи о том, что за последний месяц недосчитались нескольких простых эльфов и десятка два слуг-альфаров. По сравнению с гибелью Видящей эти смерти не шли ни в какое сравнение — даже те лорды, у которых служили пропавшие, не слишком беспокоились. Но так уж вышло, что менестрель догадывался, что с ними случилось, — ведь он своими глазами видел странную тварь, которая напала на волшебницу и прикончила ее. Это была чистая случайность, что жуткое существо выбрало не его своей жертвой.
— И поэтому, — промолвил он, — вы собрались уезжать?
Артисты переглянулись.
— Да, собрались. — Стоявший перед менестрелем мужчина сделал шаг вперед. — Мы беззащитны. Сидеть тут сложа руки и ждать, пока нас начнут убивать? Вряд ли какой здешний лорд захочет взять артистов под свое покровительство и несколько месяцев кормить бесплатно!
Мастер Неар хмыкнул. Большинство высоких лордов, чьи замки стояли в поместье-столице, могли прокормить в два раза большее число нахлебников, да так оно часто и бывало. При дворе всякого уважающего себя лорда всегда имелся десяток-другой эльфов, часто с женами, подругами и детьми, которые ничего особенного не делали, а просто жили за счет господина. Они, как правило, присутствовали на пирах и праздниках в качестве массовки, гуляли по парку вместе с женой лорда и его семейством. Но среди простых эльфов часто ходят прямо противоположные слухи.
— И когда вы уезжаете?
— Завтра на рассвете, как только откроют запасные ворота. Мы не такие уж важные птицы, чтобы ждать, когда распахнутся главные!
Менестрель покивал головой. Он сам не любил входить через главный вход, предпочитал держаться в тени.
Взгляд его остановился на языках пламени. Глядя на огонь, мастер Неар испытывал двойственные чувства. Ему одновременно хотелось убраться от костра как можно дальше — и залезть прямо в огонь, чувствовать его причиняющие боль поцелуи. «Наверное, я просто чем-то болен, — подумал он. — Что-то меня знобит… Эх, если бы Хозяйка Острова была жива, я бы пошел к ней для консультации!»
— Я прошу вас, — промолвил он, не отрывая глаз от пляски огня, — возьмите меня завтра с собой!
Артисты напряглись.
— Почему? — после недолгого молчания поинтересовался старший эльф.
— Я менестрель. — Мастер Неар демонстративно поправил висевшую за спиной лютню. — В прошлом нигде не задерживался дольше чем на несколько дней, разве что зимой, из-за непогоды. Бродил по всему Архипелагу и по Ничейной земле, заходил несколько раз даже в сопредельные государства людей… Но последние годы безвылазно живу тут. Здесь меня застала недавняя война, и с тех пор я шагу не сделал за пределы не просто Аметистового Острова, но даже поместья-столицы. А мне хочется повидать мир, посмотреть, как сильно он изменился за прошедшие годы. Своими глазами увидеть, во что превратилась жизнь моего народа после того, как нами стал править император-орк… Хочется сложить новые песни, а для этого нужны новые впечатления… Да и после моего «выступления» на свадьбе, думаю, Наместник Калливар не будет слишком огорчен моим исчезновением, — добавил он с легкой усмешкой.
Артисты при этих словах несколько оживились — многие присутствовали в тот вечер в парадном зале и слышали более чем странную песню менестреля.
— А с чего это вдруг… — начал юноша-акробат и осекся, не зная, какие подобрать слова.
— С чего вдруг такая необычная песня? — улыбнулся мастер Неар. — Сам не знаю. Просто… просто посмотрел я на лицо дочери Наместника, вспомнил кое-какие странные слухи… Кроме того, все менестрели немного пророки. Без этого в нашей профессии никогда не достичь высот!.. Вы меня берете?
Его вопрос относился к старшему эльфу, стоявшему над ним.
— Возьмем, — осторожно ответил тот, — если…
— Обещаю больше таких мрачных песен не петь! — воскликнул певец. — Ну, во всяком случае, я постараюсь…
По лицу артиста было видно, что на самом деле он хотел сказать что-то другое, но промолчал.
Тварь уютно свернулась калачиком и прикрыла глаза — словно пеплом подернулся костер. На здешних существ оказалось очень легко охотиться — они до последнего не чуяли опасности. Лишь последняя «дичь» сумела оказать сопротивление. У твари до сих пор побаливал бок, куда ее по касательной задел разряд магии. Рана была серьезной — именно она помешала хищнику доесть свою добычу и пуститься наутек. Сейчас тварь была голодна. Но ничего. Пройдет несколько дней, боль утихнет, и можно будет снова начать убивать.
Фрозинтар был несколько удивлен, услышав из уст слуги, что его призывает к себе хозяин. Прошло уже некоторое время после похорон Видящей. Эти дни наемник слонялся по поместью-столице как неприкаянный, впервые в жизни чувствуя настоятельную необходимость куда-то бежать и что-то делать. Раньше такого не бывало. Раньше он словно плыл по течению.
«Вот оно! — обожгла его короткая ясная мысль. — Дождался!» Хозяин вспомнил о преданном слуге и решил наградить его по достоинству.
Фрозинтар не первый день жил на свете и знал, что самой большой мечтой лорда Лоредара была власть. Стать Наместником Аметистового Острова — вот о чем он грезил с тех самых пор, как внезапно и трагически скончался предыдущий Наместник, отец лорда Калливара, великолепный лорд Каллимир, заслуживший прозвище Хранитель. В последние годы, когда Наместника одолела болезнь, именно лорд Лоредар возглавил советников, которые фактически правили от имени все более погружавшегося в апатию лорда Каллимира, ибо его младший сын, будущий Калливар Аметистовый, все время проводил в армии и домой наезжал от случая к случаю. Советник рассчитывал, что преемником станет малолетний Карадор, еще при жизни деда объявленный Наследником, и можно будет спокойно стать регентом при малолетнем правителе, но дядя мальчишки внезапно захватил власть. Будучи военным, он умел действовать силой, но оказался совершенно беспомощным там, где сила уступала разуму. А управлять Островом — это вам не мечом махать и на коне скакать!
Но теперь главное препятствие — лорд Наместник — было устранено. Лаотора как мужа его дочери официально объявили наследником Наместника. Карадор Шутник исчез — а для всех, что умер! — власть фактически находилась в руках лорда Лоредара. И это было последнее задание для наемника. Хозяин обещал награду — и должен был выполнить свое обещание.
Вопреки обыкновению искать лорда советника пришлось чуть ли не по всему поместью. Тот попался Фрозинтару на полпути, где-то в парке. Лорд Лоредар шагал так быстро и был настолько погружен в свои мысли, что наемнику пришлось дважды окликнуть своего хозяина, прежде чем тот поднял голову.
— А, — по его тону нельзя было угадать, рад он встрече или нет, — это ты. Идем!
Фрозинтар пристроился рядом. Привычка заставляла его идти справа и чуть позади, контролируя ситуацию. Он даже машинально придержал своего спутника за локоть, когда тот пересекал ручей по тонкому, изящно изогнутому мосту. По воде проплыл первый желтый лист — хотя лето еще не спешило уступать свои позиции, по календарю несколько дней назад наступила осень.
Пройдя задами, они через вход для слуг проникли в замок и направились к кабинету лорда Лоредара. Несколько раз советника пробовали остановить слуги и незнатные эльфы с какими-то вопросами, но хозяин Фрозинтара нетерпеливыми жестами отсылал их всех прочь.
— Проходи, — советник чуть придержал дверь, предлагая наемнику поторопиться, — есть разговор.
В груди стало холодно. Так холодно, что Фрозинтар машинально прижал ладонь к тому месту, где полагалось биться сердцу.
— Присядь. — Сам лорд остался стоять и несколько раз прошелся туда-сюда, заложив руки за спину. — Разговор предстоит долгий!
Но у наемника от волнения не гнулись колени. Застыв столбом, он только провожал хозяина глазами.
— Я с-слушаю вас, — напомнил пару минут спустя.
— А. — Лорд Лоредар остановился так резко, словно забыл о присутствии собеседника. — Вот что. Ты успел восстановить силы?
Несколько изумленный, Фрозинтар хлопнул глазами. Он не ожидал этого вопроса.
— Ну…
— Если тебе нужна энергия, я готов предоставить в твое распоряжение женщину. Практически любую. Кроме моей жены и невестки, разумеется! И даже не одну. Только скажи. Тебе нужна энергия? Ты не голоден?
Наемник помотал головой. Прежде хозяин никогда не интересовался его состоянием. Наоборот, раз или два он подчеркивал, что это как бы не его проблема — мол, высасывай энергию из служанок сколько влезет, но чтобы твои делишки не вылезали наружу, а то я просто открещусь и не стану тебя спасать.
— Ну и отлично! — Лорд Лоредар улыбнулся. — Тогда сейчас я напишу расписку, — он прошел к столу, взялся за перо, — ты возьмешь в конюшне любого скакуна, соберешь вещи… Деньги есть? Я могу дать немного серебра… Так вот, сейчас ты соберешься и отправишься на…
— В-вы хотите дать мне з-задание?
От удивления тем, что его перебили, лорд Лоредар даже не стал возмущаться.
— Да, — сказал он, выпрямившись над недописанной распиской, — это очень важное и сложное дело. Только тебе и больше никому другому я могу доверить его. Больше скажу — я не стану очень уж гневаться, если у тебя ничего не получится… То есть что это я! У тебя все должно получиться, потому что я твердо уверен — не получится у всех, кроме тебя! Ты единственный, у кого есть хоть какой-то шанс! У тебя для этого имеется все — ум, сила, магия! — Последнее слово он произнес весьма значительным тоном, заговорщически подмигнув удивленному наемнику. — Да, ты ведь маг! Я давно это знаю! Ты владеешь магией, отличной от магии эльфов! Это, если не ошибаюсь, человеческая магия. Так?
— Н-не только. — Фрозинтар попятился от советника, как если бы на месте эльфа вдруг возникла огромная змея.
— Так ты у нас дважды маг? — улыбнулся тот. — Тебе кроме человеческой знакома и эльфийская магия, так? Видишь, я все про тебя знаю! Как знаю и то, что у тебя наверняка получится…
— Что?
— Разве я не сказал? Ты приехал несколько дней назад, все это время неотлучно находился в поместье-столице. Неужели ты не в курсе того, что тут творится?
Фрозинтар дернул плечом.
— Хозяйка Острова погибла не в результате неосторожного обращения с боевыми амулетами, — жестко произнес лорд Лоредар. — Только наш Наместник Калливар мог поверить в эту чушь! Хозяйка была опытной магичкой, она бы не стала творить такие глупости! Ее убили! И мне нужен тот, кто это сделал! Тот, кто обладает достаточной силой — в том числе и магической! — кто буквально вынудил ее совершить этот весьма странный поступок — взорвать себя своим собственным оружием! Сама ли она их активировала, дабы не попасть к убийце живой, или он внушил ей так поступить — сейчас не суть важно. Важно то, что убийца скрылся с места происшествия. Мне удалось лишь ощутить его след. Я не маг, — быстро добавил он, — запомни это! Я не маг и магом никогда не был!.. Но ты — другое дело! Ты обладаешь необходимыми силами. Ты сможешь не только ощутить след убийцы, но и взять его и выследить ту тварь, которая напала на Хозяйку. Писать в Цитадель, как предлагает лорд Калливар, дабы император прислал кого-нибудь сведущего в магии, чтобы тот разобрался в этом деле, долго — след успеет простыть. Да и кого пришлет орк? Какого-нибудь шамана, расписанного татуировками с головы до пят и колотящего в бубен под вопли и завывания? Ты отыщешь убийцу волшебницы, притащишь его мне…
— А в-вы потом ск-кажете, что это ваших рук дело? — промолвил наемник. — Что в-вы справились там, где потерпели поражение все остальные?
В синих глазах советника заплясали искорки-смешинки.
— Ты действительно умен, Фро, — протянул он. — Так как? На той поляне есть еще достаточно следов, чтобы восстановить картину события. Прошла всего неделя… Для опытного следопыта не такой уж большой срок. Тем более для того, кто владеет магией! Ты успеешь взять след. Он вряд ли далеко ушел. Это не такое уж сложное задание, как может показаться.
— Но в-вы же г-говорили, что мое п-последнее задание — это… — недоуменно промолвил Фрозинтар.
— Последнее? Ну… да. Оно легкое, ты справишься быстро, а потом…
— Вы об-бещали, что если я д-доставлю вам д-доказательства смерти Карадора Шутника, это и б-будет п-последним заданием. — Наемник осекся, пытаясь справиться со своим языком и чувствами. — Вы об-бещали, что вернете мне мою жизнь, если я… Про новое зад-дание уговора не было!
— Твою жизнь, говоришь? — протянул советник. — Да, помнится, я что-то такое говорил… Обещал… Но ты не выполнил моего поручения!
Удивленный, Фрозинтар не нашелся сразу что ответить, и советник продолжал, глядя в его сузившиеся глаза:
— Да! Не выполнил! Ты обещал доставить мне доказательства смерти Карадора Шутника, а рассказал лишь красивую байку! Наместнику простительно верить, потому что он этого очень хотел! Но я не столь легковерен! Мне нужно физическое доказательство — труп или хотя бы отрубленная голова! Только тогда я поверю, что наследник действительно мертв!.. Но ты, конечно, можешь возразить, что просто не подумал об этом, что сейчас съездить и привезти его голову невозможно!.. И я готов тебе поверить — ты ведь и так здорово для меня потрудился… Хотя — помолчав, произнес он, — мне даже все равно, жив ли Карадор! Этому сопляку меня не остановить! Меня никто не остановит!
— А я?
Слова сорвались с языка быстрее, чем драур смог их остановить. Советник Лоредар осекся, взглянув на своего слугу так, словно впервые увидел.
— Ты? Да что ты можешь? Тебе же некуда деваться!.. Один твой шаг в сторону — и вот этого, — он сорвал с пояса кошель и встряхнул им перед лицом наемника, — больше не будет! Тебя просто не станет!
Фрозинтар попятился, не сводя глаз с кожаного мешочка. Он прекрасно знал, что его хозяин слов на ветер не бросает.
— Отдайте, — промолвил он. — И я уйду. И н-не трону вас…
— Интересно куда? Мы, если помнишь, поднимали эту тему. Что ты будешь с нею делать, со своей свободой?
Фрозинтар опустил голову. По-своему истолковав его замешательство, лорд Лоредар продолжал, наступая:
— Ты же чужой этому миру! Вспомни, кем ты был и кем стал! У тебя никого и ничего нет! Ты не выживешь, если получишь свободу! Твоего мира больше нет! Я предлагаю тебе место под солнцем, помощь и защиту! Все, что от тебя требуется, — всего-навсего выполнять мои приказы. Они не такие уж сложные. И я даю тебе достаточно свободы. Заметь, не спрашиваю тебя, где ты мотался все позапрошлое лето. Уважаю твои дела, понимаю, что у тебя есть какие-то свои тайны, но…
Фрозинтар молчал, глядя в пол. Советник еще что-то говорил, но наемник его уже не слушал. Ему было достаточно сказанного. Он уже понял, что никто не собирался отпускать его на свободу, что его жизнь всегда будет в руках этого эльфа.
А ведь лорд в самом деле когда-то сильно ему помог…
Оголтелая толпа с ревом и воем штурмовала башню. Они уже проникли на первый этаж. Маг — сухонький старичок с добрыми, по-детски голубыми глазами — тщетно пытался остановить их:
— Не надо! Что вы делаете?
— Монстра! Отдай монстра!
— Он не монстр! Он такой же…
Стрела впилась в грудь под ключицами, застряла оперением в бороде. Плеснуло красным. Взмахнув руками, старичок осел на подставленные руки, при виде обладателя которых толпа взревела особенно яростно.
Факелы. Целое море факелов. Топот ног, чьи-то отчаянные и гневные крики. На его руках булькал кровью, испуская последний вздох, старый маг. И он действительно не знал, куда бежать и что делать.
— На… — изо рта плеснула кровь, — на-верх…
Он ринулся прочь через три ступеньки, легко неся хрупкое тело, из которого каплями уходила жизнь. Туда, в лабораторию, уже догадавшись, что маг имеет в виду.
— Ковер…
Под старым, вытертым ковром, на котором от рисунка остались лишь пятна краски, обнаружилась пентаграмма. Одного взгляда на чертеж было достаточно, чтобы его затрясло. Он не ожидал ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС увидеть эти символы и невольно опустился на колени, касаясь руками начертанных в строгом порядке рун.
Хрип у стены заставил отвлечься. Старый маг испускал последний вздох.
— Возь-ми, — с трудом выговорил, указывая глазами на шкатулку на полке. — Там…
Голос его прервался. Жизнь покинула тело.
Но люди уже грохотали сапогами по лестнице. И счет пошел на секунды.
Он сразу понял, что это, — в тот самый миг, когда открыл шкатулку. Успел порадоваться дорогому подарку, сделанному магом, — и все.
Дверь дрогнула и распахнулась во всю ширь, подавшись под напором толпы. Люди заревели яростно и весело, увидев наконец загнанного в угол монстра — чудовище с бело-голубой кожей и ярко-красными глазами с вертикальными росчерками зрачков.
— Аа-а-а! Лови его! Ату!
Время остановилось. Но за ту долю секунды, которая была нужна первым смельчакам для того, чтобы преодолеть несколько шагов, отделявших толпу от ее жертвы, он успел, зажав в кулаке крошечный пузырек, очертя голову ринуться в пентаграмму. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда…
На Радужный Архипелаг.
— Подальше отсюда…
Кажется, он произнес эти слова вслух, потому что лорд Лоредар вдруг осекся:
— Что ты сказал?
— П-подальше отсюда! — повторил наемник, делая шаг назад.
К его удивлению, советник рассмеялся.
— Да иди! Иди, куда хочешь! Дверь открыта! — Он взмахнул рукой, указывая направление на выход. — Только даю голову на отсечение — ты скоро сам приползешь обратно и будешь умолять меня на коленях позволить тебе остаться!
Фрозинтар заставил себя быть спокойным. Сжав кулаки, он круто развернулся на каблуках и, чеканя шаг, направился прочь.
В одном его хозяин был прав — он не знал, куда идти. У него действительно никого и ничего не было, разве что кроме…
Попытка потерпела неудачу. То ли остроухий оказался крепким орешком, то ли у него ослабла хватка, но ни вырвать у эльфа чужую тайну, ни вскрыть каналы и вычерпать его энергию не удалось. Проще простого было убить лишившегося сознания от боли и усталости пленника, но терять такой источник энергии не хотелось.
Впрочем, существовал еще один способ получения энергии. На это уйдет гораздо больше времени, и в конце от эльфа ничего не останется, но Пронитс готов был пойти на такой шаг. Все, что от него требовалось, это настолько ослабить пленника физически и морально, что у него просто не останется сил. Тогда он будет вынужден в обмен на жизнь открыть свои энергетические каналы — останется только оказаться рядом в этот момент и перехватить льющую через край Силу.
Добиться этого — ослабить противника — можно было только одним способом.
От толчка он по инерции сделал несколько шагов вперед, но споткнулся на дрожащих ногах и рухнул лицом вниз на холодные камни. Из разбитого носа вверх, в череп, стрельнула боль, но он лишь дернулся всем телом, как от удара.
— Вот, — глухо, сквозь стук крови в ушах, услышал голос, — забирайте новенького…
— Встать! — Пинок под ребра снова заставил тело содрогнуться, но сил приподняться не было.
— Ты… остроухая падаль…
Он сжался в предчувствии удара, но его не последовало. Сразу несколько рук вцепились ему в плечи, приподнимая и волоча куда-то. Он повис в чужих жестких объятиях, обмяк и лишь застонал, когда его рывком перевернули, усаживая у стены. Мозолистая рука прошлась по лицу, не столько стирая, сколько размазывая натекшую из носа кровь.
— М-м-м…
— Что с ним? — над головой зазвучали смутно знакомые голоса. Этот гортанный выговор он уже где-то слышал. — Остроухий в порядке? Очнись, э…
— Может, ему язык вырвали? Ну-ка, откройте ему рот… Давай свечку поближе…
Чужие пальцы вцепились в губы, и он мотнул головой, вырываясь.
— Н-нет…
— Фу, говорить может, значит, все в порядке… Ну, ты живучий, приятель! — Его похлопали по плечу. — Поздравляем!
К губам поднесли край чашки, но глоток он сделал только после того, как теплая, отдающая землей и гнилью, словно ее черпали из торфяного болота, вода коснулась потрескавшихся губ. С превеликим трудом заставив себя проглотить несколько капель, Карадор открыл глаза.
Было темно, и пленник несколько раз хлопнул ресницами, чтобы глаза привыкли к темноте, после чего огляделся по сторонам.
Эльф сидел, прислонившись к стене, в тесной пещере, где и без него было полным-полно народа. Большей частью здесь находились люди и темные альфары, но имелись и белокожие цверги, а над ним самим склонились два самых настоящих орка. Их физиономии показались ему настолько знакомыми, что новичок раздвинул губы в улыбке:
— Привет, ребята. Как жизнь?
— Да уж лучше, чем у тебя, — проворчал один и тут же заработал тычок локтем от напарника:
— Цыц! Парню так досталось, а ты… И мы нынче в одной лодке, так что помалкивай!
— Не думали, что выживешь, Каро, — засопел разбитым носом орк. — Особенно после того, как гном про этого мага нам такое порассказал…
Орки кивнули на молодого альфара, который сидел рядом с убитым видом. С первого взгляда эльф признал в нем Акко и, дотянувшись, толкнул его в бок:
— Не беспокойся. Я ему ничего не сказал… А где это мы?
Орк Кутх с шумом втянул воздух перебитым носом:
— На каторге, мать их… Всех захваченных на поверхности пленных и собственных преступников они ссылают сюда — копать туннели. Говорят, это навсегда. Здесь недолго живут.
— Особенно остроухие, — промолвил какой-то человек, сидевший в стороне в полном одиночестве. — Были тут такие же, как ты. Дольше тридцати смен ни один не продержался. Кто сам сдох, кто с собой покончил…
— Понятно. — Карадор подтянулся на дрожащих руках, пытаясь сесть прямее. — Кстати, у нас поесть ничего нету?
Остальные заключенные так и не поняли, почему, услышав эти безобидные слова, оба орка внезапно захохотали в полный голос.
Уронив голову на руки, драур лежал там, где его свалила усталость. Сил не было даже на то, чтобы ругать себя за беспечность. Ведь знал же, что путь предстоит долгий и опасный! Знал, что на пути могут встретиться разные преграды и непредвиденные обстоятельства, знал, что возвращаться ему некуда — да и незачем. Так почему же, какого гоблина он отказал себе в последнем удовольствии пройтись карающим, наводящим ужас смерчем по этим замкам? Почему не покуражился напоследок, вымещая злость и досаду на тех, кто живет полной жизнью, в то время как он обречен на замороженное существование? Почему просто ушел, не оставив по себе «добрую» память и ужас в сердцах тех, кто стал бы свидетелем его прощальных «забав»? Только ли потому, что внезапно захотел притвориться живым? Или потому, что слишком спешил, чтобы размышлять и строить планы мести?
Рядом, звякнув уздечкой, мотнул головой усталый эльфийский скакун. Наемник увел его из чьей-то конюшни, по-простому разломав хлипкую стену. Собственно, это было последней каплей. Не стоило так интенсивно растрачивать энергию. Но он слишком спешил… И теперь пожинал плоды своей спешки.
Опустив голову, скакун коснулся вялой холодной руки теплыми шершавыми губами. То есть Фрозинтар знал, что конские губы должны быть шершавыми и теплыми, — знал, но не чувствовал ничего. Пальцы слабо шевельнулись, нащупывая повод волочившейся по траве уздечки. Это было все, на что он оказался способен, но умное животное внезапно само осторожно подогнуло передние, а потом и задние ноги, ложась так, чтобы седоку было удобнее вползти на подставленную спину.
Стиснув зубы, наемник попытался подтянуться на дрожащих руках. Пальцы нащупали конскую гриву, вцепились в нее. Собрав остатки сил, он кое-как дополз до седла, смог пристроить на него щеку, но на большее его все-таки не хватило. Впрочем, и этого оказалось достаточно — решив, что всадник держится достаточно крепко, скакун внезапно встал. Рывок был так силен, что драур кое-как выпрямился на дрожащих ногах, привалившись к теплому боку животного.
Как ему была нужна энергия! Хотя бы несколько капель! Конь тут не годился — жизненная сила, которой было полно лошадиное тело, не подходила в принципе. Да и не хотелось убивать благородное существо, помогавшее ему от чистого сердца. Конь и так еле держался на ногах, ибо тащить на себе тяжеленного драура — дорогое удовольствие.
Осторожно переступая ногами, эльфийский скакун сам пустился в путь. Фрозинтар почти висел на его спине, цепляясь онемевшими пальцами за гриву и повод. Ему нужна была живая энергия, и он чутко прислушивался к окружающему миру в поисках разумных существ. Сейчас он готов был атаковать кого угодно — мужчину, женщину, ребенка, лишь бы пополнить свои силы. Только где они все, люди и нелюди? Уже несколько дней он пробирался по безлюдным местам в приграничье с Плоскогорьем. Отыскать жилье в этих местах было проблематично.
…Скакун остановился так резко, что наемник не удержался на дрожащих ногах и упал, дернув за повод, но так и не выпустив его из рук. Досада была так велика, что он рывком приподнялся и замахнулся на коня:
— Тварь!
Благородное животное прижало уши, гневно фыркая и отступая на длину повода. Фрозинтар уже хотел было подтянуть его за уздечку поближе и все-таки ударить, но тут до его слуха донеслись слабые голоса, и он забыл обо всем на свете.
Фро свалился на склоне, густо поросшем деревьями и кустарником. Чуть ниже, на одной из террас, сквозь листву и ветки виднелись отблески костра. Оттуда же доносились отголоски чьей-то речи. Прислушавшись, по особому выговору слов наемник догадался, что там у огня сидят по меньшей мере двое — человек и эльф. Двое мужчин — взрослый человек и юноша-эльф, явно недавно вышедший из подросткового возраста.
— Спасибо, — сказал он скакуну.
Пальцы разжались, выпуская повод. Затем Фрозинтар уже в который раз собрал силу в кулак, пытаясь подняться. Ясно как день, что эти люди так просто не сдадутся. Будь путник один, еще можно было бы подождать, пока он заснет, чтобы напасть на спящего. Но здесь, пока он будет пить энергию одного, второй может ударить со спины, защищая своего спутника. В том, что атаковать надо именно эльфа, наемник не сомневался — его энергия подходит гораздо лучше. Да и буквально пары торопливых глотков будет достаточно, чтобы справиться с человеком. Оглушить его, а потом спокойно забрать жизненную силу у обоих.
Огибая ветки кустов и стволы встающих на пути деревьев, он поспешил в сторону костерка, но, преодолев лишь половину расстояния, понял, что немного просчитался.
Сквозь заросли был прекрасно виден костер, лежаки из плащей и веток и — нет, не двое, а четверо путников. Двое других сидели молча, скромно держались в сторонке и никак не обнаруживали свое присутствие, предоставив разговаривать замеченным ранее мужчине-человеку лет около тридцати и юному полукровке-эльфу, в котором Фрозинтар сразу почувствовал мага. Если бы у него было чуть больше энергии, он бы издалека понял все правильно.
— Куда нам двигаться дальше, Келлегор? — поинтересовался в эту минуту человек. — Мы в горах. Дальше что?
— Дальше надо искать гору странной формы, — промолвил подросток. Он сидел спиной к затаившемуся Фрозинтару, не то перебирая, не то поглаживая что-то, лежащее у него на коленях.
— Гору странной формы?
— Да, мне так сказали.
— А больше тебе ничего не сказали?
— Нет.
— Значит, мы обречены бродить по этим горам до скончания века? Это же Плоскогорье! Тут много всяких странностей…
— Я постараюсь что-нибудь придумать, — тихим голосом произнес тот, кого назвали Келлегором.
— Очень на это надеюсь. А пока всем отдыхать, — распорядился человек, перебираясь на свой лежак. — Гай, ты сторожишь первым.
Плечистый оруженосец спокойно кивнул, поудобнее устраиваясь у огня. При этом он как-то странно покосился на четвертого члена их маленького отряда, миловидного мальчика явно нечеловеческой расы, который скромно сидел в сторонке, обхватив колени руками.
Проследив за направлением его взгляда, Фрозинтар тихо охнул. Нет, глаза его не обманывали. Это был тот самый подросток… та самая… тот… в общем, это его (или ее?), если его не обманывает зрение, когда-то спас Карадор. Но что он (она?) здесь делает?
Впрочем, думать было некогда. На страже остался обычный человек. Подросток, явно не обладающий силой и ловкостью взрослого мужчины. Отлично. Значит, он с ним легко справится. Надо лишь подобраться и, зажав рот, оттащить в кусты. Несколько глотков жизненной силы — и он сможет противостоять и рыцарю, и магу.
Если надо, наемник умел двигаться очень осторожно и бесшумно. Он крался, как месяц за облаками, как ветер над морем. Его не почуяли лошади, на его тень не обратил внимания сам недреманный сторож, когда она мелькнула в кустах в опасной близости от него…
Но свернувшаяся кольцами змея в изголовье постели Келлегора вдруг подняла плоскую головку и осторожно коснулась раздвоенным язычком щеки своего хозяина.
Юный маг открыл глаза, но остался лежать неподвижно, ничем не выдав того, что проснулся. Голова змеи и ее немигающие глаза оказались напротив его лица. Язычок осторожно пощекотал кожу.
«Тут кто-то есть? — мысленно обратился к своему стражу Келлегор. — Кто-то чужой?»
Змея ничего не ответила — мысленно. Но кончик ее хвоста шевельнулся, безошибочно указав направление.
И в тот же миг какая-то тень метнулась из кустов и совершенно бесшумно сцапала сидевшего у костра оруженосца.
Гай не успел издать ни звука — холодная твердая ладонь зажала ему рот. Другая рука обхватила поперек туловища, прижимая локти к бокам и приподнимая его в воздух. Проделано это было так легко и быстро, словно вместо рослого шестнадцатилетнего парня на земле сидел двухлетний ребенок. Только шевельнулись, распрямляясь, ветки кустов.
— Тревога! — Келлегор вскочил как подброшенный. Змея с шипением бросилась к нему, на лету превращаясь в посох.
Сэр Ройдар спросонья схватился за лежавший рядом меч и сделал шаг вперед. Альфар Седрик проснулся последним и, оцепенев от неожиданности, лишь смотрел вслед нырнувшему в кусты Келлегору.
Гай попытался сопротивляться, но похититель без лишних затей подмял его под себя. Совсем близко в темноте сверкнули ярко-красным огнем глаза с вертикальными зрачками, а потом кажущиеся черными на бледном до синевы лице губы потянулись к его шее…
На самом деле не к яремной вене, а к ямке над ключицами, где бился родник жизненной силы, но Гай этого не знал. Промычав что-то в зажимавшую ему рот ладонь, оруженосец потерял сознание от страха.
А еще миг спустя над приникшим к нему Фрозинтаром раздался срывающийся голос:
— Отпусти его, тварь!
Не бросив тела обмякшего в руках заложника, наемник кубарем перекатился по траве, с сожалением оторвавшись от источника энергии. Сила! Вкусная молодая сила! Именно то, что ему было так надо! Он зарычал, как зверь, закрываясь телом оруженосца, словно щитом. Нет, можно было пить из любого другого места — затылок тоже прекрасно подходил для этой цели, но надо было сначала хоть на пару минут отогнать этих придурков!
— Убью, — прорычал он. — Кто т-тронет — убью!
— Только попробуй, — ответил ему Келлегор.
— Кто это? — рядом встал с обнаженным мечом сэр Ройдар. — Вампир?
— Не похоже…
Оборвав себя, подросток стал начитывать заклинание, и от первых же произнесенных им слов дрожь прошла по телу Фрозинтара.
— З-замолчи, — промолвил он, все еще прижимая к себе обмякшее тело. — Я не буду его убивать.
— Тогда отпусти его, тварь. — Келлегор послушно прервался на полуслове.
— Мне н-нужна только сила. — Фрозинтар выпрямился, держа тело Гая перед собой. — Несколько глотков его силы, а п-потом я пойду дальше!
— Ты не тронешь его, исчадие Бездны, — воинственно заявил сэр Ройдар.
— П-повторяю — мне нужна только сила! — слегка повысил голос наемник. — Потом я уйду, а вы з-заберете своего… человека… Он останется жив… обещаю…
Неизвестно, до чего бы они договорились, если бы не альфар. Не полезший в драку слуга Келлегора тем не менее чутко прислушивался к доносившимся из-за кустов звукам и, когда понял, что убивать пока никто никого не собираются, рискнул с любопытством высунуть нос из зарослей. И сразу узнал наемника.
— Ой, мамочка! — вскрикнул мальчишка, привлекая к себе внимание.
— Седрик, назад! — отрывисто бросил Келлегор, краем глаза заметив, что тот выбрался из кустов и оказался совсем рядом. — Он…
— С-седрик? — Фрозинтар невольно перевел взгляд на юного альфара. — Значит, т-так?
— Вы что, — сообразил юный маг, — знакомы?
— В-виделись, — процедил наемник.
— Вы его так и не нашли? — промолвил альфар. Как-то сразу Фрозинтар понял, кого он имеет в виду. Собственно, ничего особенно удивительного не было в том, что Седрик — или как там его зовут на самом деле? — спрашивает об этом, и он ответил:
— Нашел. И опять потерял… Но это н-ненадолго. Если мне д-дадут немного силы…
— Тогда возьмите мою. — Мальчик сделал быстрый шаг вперед, протянул руки ладонями вверх. — Только отпустите Гая. Он ни в чем не виноват. Это все из-за меня!
— Что? — чуть ли не хором воскликнули Келлегор и сэр Ройдар. — Как из-за тебя?
Фрозинтар медленно разжал руки, и тело оруженосца сползло наземь, глухо стукнувшись спиной. Но стоило ему сделать шаг, как между ним и Седриком простерся выставленный вперед посох.
— Что все это значит? — твердо промолвил Келлегор. — Седрик, я требую объяснений!
— Господин, — поколебавшись, мальчишка опустился на колени, — я уже говорил вам, что в Эвларе мне спас жизнь ваш дядя, лорд Карадор. Я подслушивал вашу беседу с Ойрой — помните, там, на постоялом дворе! — и поэтому упросил взять меня с собой. Вашего дядю тогда увезла та самая магичка, которая хотела убить меня. А он, — тонкий палец уперся в замершего Фрозинтара, — в Эвларе пошел за ним по следу. Я сказал, где можно найти вашего дядю, и он…
— Это правда? — Келлегор вскинул глаза на наемника. — Вы видели его?
— Да, — процедил тот. — Нам п-пришлось расстаться, но это ненадолго. Я п-поклялся себе, что найду Карадора во что б-бы то ни стало. Я д-должен… Но для этого мне нужна сила.
— Возьмите мою, — опять сказал альфар, вставая на ноги. — Я же говорил, что это все из-за меня! Если бы лорд Карадор не бросился меня спасать, сейчас все было бы по-другому…
— Да уж, — проворчал Фрозинтар, припоминая те эвларские события.
Сжавшись, мальчишка сделал шаг к нему, и наемник физически ощутил его страх.
— Не бойся, — промолвил, заключая его в объятия и приникая к губам долгим поцелуем.
— Фу-у! — тихо процедил сэр Ройдар, отворачиваясь. — Как он это… это же противоестественно!
Келлегор ничего не ответил — юный маг внимательно смотрел на прижавшуюся друг к другу пару. Хрупкий женоподобный мальчик и кажущийся рядом с ним еще крупнее и массивнее драур. Будучи магом, полукровка в конце концов понял, с каким существом столкнула их судьба. Перед ним был не вампир, а некто, кого можно было назвать нежитью. Некромантская жилка буквально трепетала в нем. О драурах в Доме Ящера рассказывали с придыханием, как о самых мощных созданиях. Сложность заключалась в том, что трудно было понять, как они появляются. Создавать их искусственно — слишком долго, опасно и накладно, а ждать, когда на свет самопроизвольно появится такой «живой мертвец», можно сколько угодно. И пока тот пил энергию мальчика-альфара, Келлегор лихорадочно вспоминал все, что ему известно об этих существах. И тихо радовался тому, что этот драур им не враг.
Наконец, Фрозинтар оторвался от теплых нежных губ, взглянул в блестящие глаза прижавшегося к нему ребенка. Он еле нашел в себе силы прервать поцелуй — такой чистой и сладкой была переполнявшая это юное тело энергия. И в его объятиях оно лежало так, словно с рождения было для него предназначено. Так подходят друг к другу две половинки единого целого, которые наконец встретились после долгих поисков, чтобы никогда уже не расставаться.
— А ты, — прошептал наемник хрипло, не сводя глаз с полуоткрытых губ, — хорошо целуешься…
— Что вы, — прошептал Седрик, — я не умею… Я никогда раньше ни с кем…
Он попытался выпрямиться, но неожиданно покачнулся, схватился за куртку на груди Фрозинтара, чтобы не упасть:
— Ой, мамочка… я… — Глаза его закрылись сами собой. — Что со мной? Я умираю, да?
— Нет. — Наемник провел рукой по темно-русым волосам. Они были острижены до плеч, и он с неожиданной болью подумал, что вместо этих вихров по спине Седрика должен струиться целый водопад нежных шелковистых локонов, закрывая ее всю до ягодиц. — Это просто усталость. Как после долгой и трудной работы… Сейчас ты уснешь. А потом проснешься как ни в чем не бывало.
Бледное, ставшее совсем детским лицо уткнулось ему в грудь:
— Правда?
— Правда. — Наемник поудобнее обхватил хрупкие плечи, подсунул вторую руку под коленки и поднял альфара. — А я буду охранять твой сон.
Плечом раздвинув замерших рыцаря и мага, он вернулся к костру и уложил уснувшего Седрика на лежанку, по запаху безошибочно выделив принадлежавшую ему. На губах еще жил вкус поцелуя, и наемник, садясь рядом, подумал, что сделает все, чтобы ощутить его еще раз — хотя бы потому, что этот поцелуй он почувствовал.
Костер потрескивал ветками тихо и задумчиво, так, словно не хотел мешать единственному не спящему на поляне живому существу.
Во сне переступали ногами и время от времени пофыркивали привязанные к деревьям упряжные скакуны. Укрывшись одеялами и прижавшись друг к другу для тепла, спали утомленные долгим дневным переходом бродячие артисты. И только мастер Неар, не в силах сомкнуть глаза, сидел над костром, воспаленными глазами глядя на пляшущие язычки пламени.
Менестреля била дрожь. Ночь ранней осени казалась ему такой холодной, что он невольно придвинулся к костру так близко, как только мог, и обхватил себя руками за плечи в тщетной попытке согреться. Надо было встать и подбросить в костер еще веток — куча хвороста была совсем рядом, — но пошевелиться мастер не мог. Им овладело странное оцепенение. Ему не хотелось ни есть, ни спать, ни думать.
…Твари было уютно. В отличие от менестреля, она просто дремала, свернувшись клубочком в логове и дожидаясь своего часа.
