Глава 22

— Ну и куда теперь? — Брехт, остановившись, огляделся по сторонам.

Они поднялись на небольшой холм, откуда открывался вид на довольно унылую равнину, поросшую редким лесом. На горизонте виднелись развалины заброшенного замка. Равнину наискосок пересекала река — берега ее густо поросли кустарником и деревьями. Где-то далеко-далеко в чистое синее осеннее небо поднимались клубы дыма.

Послушница, подойдя к орку, тоже огляделась. Вчера около полудня они пересекли границу, уйдя с Кораллового Острова, и с тех пор продолжали идти по прямой.

— Я не знаю, — пожала плечами девушка. — Наверное, в ту сторону! — Она указала рукой.

— А поточнее сказать не можешь?

Она помотала головой. Ну как они все не могут понять, что дар пророчества — не игрушка, что пользоваться им надо в самом крайнем случае, когда нет иного выхода! Теперь она лучше понимала свою слепую наставницу — та, если было можно, обходилась без своего дара и предоставляла событиям идти своим чередом.

— Нам надо в ту сторону! — повторила девушка.

— Там тебя ждет… этот? — поджал губы орк. Девушка вздохнула. Уже несколько раз разговор, с чего бы ни начинался, заканчивался одним и тем же — словами об «этом». И ничего нельзя было поделать. Послушница чувствовала, что нравится молодому орку. И, что самое страшное, орк Брехт тоже начал нравиться ей. Но именно этого как раз и нельзя было допустить! Она предназначена другому! Тому, к кому, ни разу его не увидев, Брехт уже ревновал.

— Пошли, что ли? — нарочито грубо сказал он, поправил на плече мешок с припасами и стал спускаться с холма.

Но дойти они успели только до реки. Остановившись на единственном открытом участке, где не было кустов, а только высокая по пояс трава, Брехт сбросил было наземь мешок и стал спускаться к воде, чтобы проверить, где брод, когда невдалеке затопали, быстро приближаясь, копыта.

С того времени, когда перешли границу Кораллового Острова, они не встретили ни единой живой души, да и прежде путешествовали не слишком весело, поэтому орк мгновенно схватился за талгат и крутнулся на месте, выискивая врага. Послушница всплеснула руками — к ним широкой рысью приближалось почти два десятка всадников, из которых шесть были волшебницы. Сначала всадники явно собирались проехать мимо, они вовсе не ждали встретить тут других путешественников. Прежде чем они поравнялись с замершей как вкопанная девушкой, Брехт встал у них на пути, угрожающе выставив оружие.

На том поле пришлось задержаться на два дня. Один день ушел только на то, чтобы достойно проводить в последний путь своих погибших — шесть рыцарей были убиты, загрызены ожившими скелетами. Еще четверо оказались ранены, причем один особенно тяжело. Видящая-целительница до дрожи в руках хлопотала над рваными ранами на руках, головах и плечах воинов, кое-как сумев остановить кровотечение, вытянуть из крови трупный яд и затянуть кожу, но до конца справиться не сумела. Раненые эльфы были настолько слабы, что не могло быть и речи о том, чтобы им продолжить путь. Что до четвертого, то скелет выколол ему глаза — тут уж никакая магия помочь не могла.

Было решено, что все четверо отправятся домой. В сопровождающие им лорд Эльгидар отправил одного из четырех взятых с собой оруженосцев. А дабы не ослаблять отряда, уменьшившегося почти вполовину, еще двоих он тут же посвятил в рыцари. Так что на всех оставался только один оруженосец, принадлежащий самому лорду Наместнику.

Кроме похорон шестерых погибших пришлось собрать и закопать все скелеты орков и эльфов — в две отдельные могилы. Видящие прочли над ними положенные заклинания, направленные на то, чтобы никто больше не смог использовать мертвецов в своих целях и дать им возможность спокойно спать, а их душам наконец-то отправиться в обитель Покровителей. Лишь после того, как пятеро воинов отправились в обратный путь — четверо раненых и сопровождавший их оруженосец, — а по павшим была проведена тризна, сильно уменьшившийся в числе отряд продолжил путь.

Лорд Эльгидар был очень зол. И не только потому, что его отряд понес потери. Старшая наставница наконец-то открыла ему, кто был причиной всех несчастий, и Наместник Нефритовый горел желанием отомстить. У него просто руки чесались кого-нибудь прибить, и когда на берегу реки они увидели орка и девушку-эльфийку, он первым закричал:

— К оружию!

— Стойте, милорд! — Сразу две волшебницы, проводница и целительница, устремились за ним в погоню. — Стойте, так нельзя!

— Эта тварь прикончила моих воинов! — зарычал лорд Эльгидар. — Взять его!

— Но там девушка!

— И она мне очень знакома, — добавила наставница, прищурившись и всматриваясь в бледное от волнения лицо послушницы, выглядывавшее из-за широкого плеча орка. — Постарайтесь захватить ее живой. Ни один волос не должен упасть с ее головы!

— Но эта тварь, — Наместник имел в виду орка, — сдохнет!

Короткий диалог не укрылся от чуткого слуха воина. Не меняя позы, Брехт шепнул девушке:

— Ну и что теперь делать? Это твои сородичи! Они меня убьют, а тебя захватят.

Послушница только покачала головой — она онемела от страха и волнения, — и Брехт продолжил:

— Тогда слушай. Ты сейчас побежишь к реке. Там наверняка есть брод. Беги что есть сил и как можно дальше. Постарайся, чтобы они тебя не нашли, и пробирайся к этому… ну своему. Поняла?

Голос его чуть дрогнул, и девушка обрела дар речи. Она вцепилась ему в локоть:

— А ты?

— А я, — он оскалил клыки, — их задержу. Что может быть лучше доброй драки?

И только он так сказал, как сразу три рыцаря, подняв копья, поскакали на орка, словно на загнанного зверя во время охоты. Лорд Эльгидар остался на месте — ему, как самому знатному, должна была принадлежать честь нанести последний смертельный удар, когда дичь уже лишится возможности сопротивляться.

Послушница зажмурилась, стараясь вызвать в сознании видение будущего. Она отчаянно боялась увидеть, что сейчас будет, и не знала другого выхода, хотя и понимала, что останется совершенно беспомощной. Но в тот миг, когда внутренняя тьма стала рассеиваться, чтобы окутать внешний мир, ее так сильно толкнули локтем, что она отлетела с криком и растянулась на земле, невольно распахивая глаза.

Брехт с ловкостью уклонился от первого пущенного копья, не забыв при этом отпихнуть и девушку так, что копье просвистело над ее головой и шлепнулось в воду. Второе копье было пущено с меньшей силой, и от него орк увернулся и, припав к земле, тут же подпрыгнул, пропуская третье копье под собой. Потом кувыркнулся, вставая на ноги и поднимая талгат. В левой руке его блеснул топор. Обычный топорик, которым так удобно рубить на привалах дрова, обтесывать колышки для палаток и разделывать туши на охоте. Но и он был смертельным оружием, и первый же всадник понял это, когда лезвие брошенного топора с силой ткнулось ему в живот. Не теряя времени, орк прыгнул к торчащему из земли копью и вырвал его, готовый метнуть в следующего противника.

Оба оставшихся в живых рыцаря круто развернули коней, уходя от него по дуге, и Брехт промедлил, не зная, в кого кидать копье. Пока он думал, еще три всадника атаковали его, и все мысли куда-то делись.

Ему опять удалось уйти от двух брошенных копий, а третье, нацеленное со слишком близкого расстояния, он кое-как сумел отбить, но не удержал равновесия и упал на спину. Впрочем, это спасло ему жизнь — один из оставшихся возле лорда Эльгидара рыцарей поднял лук. Стрела прошила воздух в том месте, где только что была голова орка. Вторая воткнулась в землю, чуть-чуть не долетев до его паха, впившись точно между ногами. Третья, самая точная, вонзилась в плечо, пробив мышцу насквозь. Брехт одним движением обломал торчащее спереди оперение — оно мешало сражаться, — и вскочил на ноги, чтобы встретить поравнявшегося с ним всадника.

Меч и талгат столкнулись в воздухе, выбив искры. Послушница закричала, стоя на коленях. Она удивительно ясно увидела, как ломается оружие орка и меч разбивает его голову, как спелый плод.

— Нет!

Не помня себя, она вскочила на ноги и кинулась в самую гущу битвы.

— Назад! Стоять!

Грозный окрик заставил ее остановиться. Почти хором закричали старшая наставница и сам Брехт. Он каким-то чудом увернулся от смертельного удара, слив меч по своему клинку, и рубанул противника по ноге — единственному, до чего смог дотянуться. Эльф вскрикнул — эта часть его не была защищена броней — и скособочился, еле держась в седле от боли. Не став тратить время на выведенного из строя противника, Брехт развернулся к еще двум всадникам, что неслись на него с двух сторон.

— Беги, шаманка! — закричал он, еле успев подхватить из травы выпавший из руки раненного им рыцаря меч. — Беги отсюда!

— Нет! — Девушка схватилась за голову. — Не смейте его трогать!

— Беги! — заорал выведенный из себя Брехт и оглянулся.

Этого ему ни в коем случае не следовало делать — враги были совсем близко. Оба всадника уже подняли мечи, чтобы обрушить их на голову дерзкого, но нетерпение лорда Эльгидара спасло орку жизнь. Наместник ясно понял, что сейчас другому выпадет честь прикончить ненавистного орка, и закричал, срывая голос:

— Все назад! Это приказ!

Послушные всадники пронеслись мимо, но один из них не успел отклонить своего коня, и тот налетел на орка, сбив его с ног. Не удержавшись, Брехт покатился по земле, выронив меч и талгат. Закричала девушка.

Он не потерял сознания, но несколько мучительно долгих секунд не мог прийти в себя и лежал лицом вниз, оглушенный и ошеломленный. Потом, удивившись наступившей тишине, приподнял голову. Талгат лежал совсем близко — только руку протянуть. Но едва он пошевелился, как стрела с силой вонзилась рядом, заставив его отдернуть руку.

Над ним раздался смех нескольких голосов, но быстро оборвался, стоило орку поднять голову.

Всадники окружили его плотным кольцом. Две волшебницы держали за локти его девушку. Шаманка кусала губы, по ее щекам текли слезы, и, взглянув ей в лицо, Брехт ясно понял — сейчас его убьют. И умирать он будет очень долго.

— Эй, ты! Падаль! — послышался рядом дрожащий от ненависти голос. Брехт скосил глаза и увидел молодого эльфа в богатых доспехах. Лицо его исказилось от обуревавших его чувств. — Ты сейчас сдохнешь. Но ты так храбро сражался, что я решил подарить тебе почетную смерть. Ты умрешь не сразу. Тебя, — он взглянул на стоявших напротив волшебниц, — принесут в жертву!

Старшая наставница просияла. Человеческие жертвоприношения — прошлое, от которого эльфы ушли, едва были уничтожены пять Орденов, — на сей раз снова стали актуальны. Покровитель Меан откликнулся ей только на обещание крови разумного существа. Она уже просчитала все варианты и жалела лишь о том, что этот единственный пленник не сможет умереть несколько раз, чтобы порадовать заодно Рирена-Зверя, Йови-Тало, Жизнь-Смерть и Бора-Землю.

Два рыцаря подошли к лежащему на земле орку и заломили ему локти назад. Брехт попытался сопротивляться, но его несколько раз ударили по голове и в живот, от души пиная ногами, и он затих. Ему по молодости лет не пришлось участвовать в настоящих сражениях — даже в последней войне за Золотую Ветвь он как-то избежал всего этого, — и уж конечно ему ни разу не приходилось попадать в плен. Но он понимал, что лишнее сопротивление уменьшает его шансы освободиться и бежать. Да, ведь еще на его попечении девушка!

Когда орка подняли на ноги, он встретился с послушницей глазами и попытался улыбнуться. Это удалось с трудом, если учесть, что один удар пришелся как раз по губам.

— Ничего, — промолвил он и поморщился, ощутив новый тычок в живот, — все будет хорошо! Эй, вы! — Он сделал паузу, пережидая второй удар. — Не смейте ее трогать! Она шаманка и невеста!

Ответом ему был смех. И еще один удар, на сей раз по лицу. От боли из глаз орка брызнули слезы, и он замолчал, догадавшись, что перегнул палку. Эдак его могут исколотить настолько, что в решительный момент он окажется не в состоянии двигаться!

Тот рыцарь, которому он попал топором в живот, все-таки умер, истекши кровью: целительница просто не успела до него добраться и спасти. Поэтому отряд еще немного задержался на берегу реки: надо было связать плот, уложить на него, за неимением лодки, тело и отправить его вниз по течению согласно древним традициям. Только после этого отряд продолжил путь. Связанного Брехта гнали своим ходом за лошадьми.

У него все получилось, но обряд отнял столько лишних сил — пришлось давить там, где можно было обойтись умением, — что Эльфин еле приполз обратно в лагерь, вернувшись всего за два часа до рассвета. И сразу наткнулся на стоявшего на страже Норрика, получив от альфара нагоняй за столь безответственное отношение к своей жизни и здоровью.

— Ничего, отлежусь, — только и смог прошептать юноша, падая на голую землю лицом вниз. Норрик еще поворчал, а потом набросил на него свое одеяло.

Эльфин забылся глубоким, как обморок, сном и проспал не только рассвет, но и пору, когда надо было выступать. Без него позавтракали, без него свернули лагерь, а он все спал. Кончилось дело тем, что Татва опять сходил за хворостом и разжег костер по новой.

Юноша пробудился примерно через час, но был настолько разбит, что отказался от еды и лишь напился из протекавшего неподалеку ручья.

Долину, где рыцари лорда Эльгидара встретили ожившие скелеты, они обошли по широкой дуге. Не заметить ее было нельзя — там стоял плотный туман, едко пахло гарью и дымом, доносились стук мечей и крики. Из клубов серого, противно пахнущего марева внезапно вылетела обезумевшая лошадь и умчалась прочь. В ее круп глубоко впились две руки скелета, еще соединенные с позвоночником и ребрами. Все остальное давно отлетело, отбитое копытами. Норрик и Татва побросали поклажу и помчались ловить несчастного коня. Тот забился в заросли, мелко дрожал и долго не давался, но, когда Эльфин осторожно вытащил глубоко засевшие, как занозы, кости из его шкуры, сразу присмирел.

О том, чтобы возвращать его прежним владельцам, нечего было и думать. На коня переложили почти все припасы, а еле державшегося на ногах Эльфина подсадили в седло. Юноша, почти не умевший ездить верхом — дома, у родителей, не слишком-то поощрялась сия наука, ведь младшие сыновья не должны были стать рыцарями, — с трудом устроился в седле. Счастье, что оно было рыцарским, то есть максимально удобным для всадника. Ведь в бою коннику некогда думать о том, как бы не свалиться с лошади.

Вот седло и делают с высокими передней и задней луками, а также с удобными стременами, где нога стоит плотно, как на ступеньке широкой парадной лестницы. Норрик взялся за узду, Татва зашагал позади, время от времени оборачиваясь на клубившийся туман. День был ясным, солнечным и не по-осеннему теплым, и только там все было мрачно и пасмурно.

Окончательно Эльфин пришел в себя только ближе к вечеру, оправившись настолько, что достал карту Золотого Острова и разложил ее на широкой луке седла, внимательно изучая местность. С высоты коня все было видно гораздо дальше, и он вертел головой, время от времени утыкаясь в карту и сверяясь с нею.

— До столицы нам идти еще примерно день или два, — рассуждал он вслух. — Очень трудно понять, где мы находимся. Этой карте, — он посмотрел дату в нижнем углу, — больше пяти тысяч лет. Страшно подумать, как тут все могло измениться. Вместо поместий — развалины, вместо пустошей — леса, холмы вполне могли исчезнуть, а реки — либо сменить русло, либо вообще пропасть. Что же до озер, то половина из них давно обмелели и либо превратились в болота, либо вообще пересохли. Эх, жаль, что меня тут не было…

— Ты пять тысяч лет назад еще не родился, — вставил Норрик.

— Я говорю не про те времена. Четыре года тому назад, тоже осенью, здесь же прошел нынешний император. Его вел один из эльфов, лорд Галадар с Нефритового Острова. Кстати, дезертировавший и добровольно последовавший за Золотой Ветвью из войска лорда Эльгидара! — Юноша похлопал по крупу коня, на котором еще красовался чепрак с гербом дома Наместников Нефритовых. — Они прошли коротким путем и добрались до бывшей столицы примерно за три дня. Но они и двигались гораздо быстрее. Мы, я думаю, будем идти дня четыре, а то и все пять.

— Можно и меньше, если мы будем не только идти, но и ехать, — возразил Норрик. — Ты, я вижу, вполне оклемался, раз болтаешь и строишь планы. Давай поменяемся! Я — в седло, а ты немного разомнешься? А то так нечестно!

В его словах была доля правды, и Эльфин, вздохнув, слез с седла. Но сумел сделать всего несколько шагов, после чего был поднят Татвой за шиворот и водворен на спину лошади.

— Ты — сидеть, — распорядился тролль, ткнув в него толстым пальцем, и повернулся к Норрику: — А ты — ходить!

— Ничего себе! — возмутился альфар. — Если ты эльф, то тебе сплошные жизненные блага, а если альфар, то кукиш? Это какая-то расовая дискриминация!

Так он и ворчал до самого привала и, даже занимаясь обустройством лагеря, продолжал что-то бухтеть себе под нос.

Карта впрямь не совсем соответствовала действительности. На другое утро пришлось оставить ее и пробираться дальше, следуя лишь логике — столица находилась на севере, недалеко от самой южной оконечности Змеиного Хребта. Хребет существовал до сих пор, и оставалось лишь надеяться, что мимо гор они не пройдут. А от развалин столицы — они тоже были на месте, ведь именно там император побывал четыре года назад! — следовало резко свернуть на запад и надеяться на удачу. Десять — двенадцать лиг, отделявших развалины Обители Ордена Меана от столицы, они должны были одолеть за день и заночевать уже под древними сводами.

Чем глубже забирались они в дебри Золотого Острова, тем необычнее становилась природа. Казалось, они попали на совершенно другой материк, где росли невиданные растения и бродили диковинные звери. У ручья, например, они наткнулись на странные трехпалые следы, а через некоторое время обнаружили и их обладателей — крупных, в рост эльфа, нелетающих птиц серо-зеленой окраски с ярко-желтыми ногами и массивными, как молоты, клювами. Собравшись стаей, птицы с хриплыми криками устроили драку над трупом какого-то зверя с небесно-голубой шкурой и развесистыми рогами. Заметив незваных гостей, птицы оставили ссору и уставились на них выпученными злыми глазами. А потом осторожно двинулись на путников, распахивая крылья и негромко перекликаясь между собой, словно совещаясь, как им лучше атаковать и как прикончить дерзких.

— Чего это они? — заволновался Норрик. — А ну кыш!

Он взмахнул руками, словно отгоняя кур, но это привело лишь к тому, что птицы прибавили шагу и стали громче покрикивать.

— Бежим! — воскликнул альфар.

— Нет, так мы сделаем только хуже, — подумал вслух Эльфин. — Они за нами погонятся. Так что придется драться!

Татва отреагировал на это решительно — он взял в одну руку копье, в другую — дубину и стал ждать. Когда птицы подобрались достаточно близко, тролль резко, почти без замаха, метнул копье и пронзил одну из них насквозь. Зашатавшись, птица упала. Остальные заволновались, хлопая куцыми крыльями и щелкая клювами, и замедлили ход. Но тролль не дал им времени на раздумья — заревев и подняв дубину повыше, он кинулся на птиц.

Хищные пернатые оказались непугаными — они подпустили Татву вплотную, и тролль двумя меткими ударами дубины сбил двух птиц с лап, косым замахом отшвырнув подальше третью. Только после этого оставшиеся в живых сбились в кучу, испуганно крича, и стали отступать.

— Ату их! Бей тварей! — завопил мгновенно осмелевший Норрик и, подхватив камень, запустил его в птиц. Бросок был точен — он попал в голову еще одной птицы, и та рухнула, к вящему удивлению товарок: ведь враг на сей раз был слишком далеко. — Ага! Не нравится? — Норрик запустил второй камень, а потом и третий, благо тут было чем покидаться. Град камней заставил птиц окончательно перепугаться — до сих пор они не сталкивались с таким противником. Распахнув кургузые крылья и пронзительно крича, они бросились бежать. Но три птицы так и остались лежать на земле. Одну пробило копье Татвы, еще две оказались оглушенными — одна дубиной тролля, а другая — камнем альфара. Добив этих, путешественники собрались вокруг необычных существ. Ростом они оказались чуть-чуть повыше эльфа, с голенастыми мускулистыми ногами, лишенными перьев. А острые когти и кривые клювы не оставляли сомнений — перед ними были хищники.

— И что это за твари такие? — Норрик осторожно потрогал клюв одной из них.

— Наверное, обычные куры, — пожал плечами Эльфин.

— Шутишь? Это — куры? Вот такого роста и питающиеся мясом?

— А почему нет? — Молодой маг сосредоточился и огляделся по сторонам. Голова его слегка закружилась, перед глазами поплыла какая-то дымка. — Здесь когда-то велись магические поединки — только-только рожденный Орден Видящих сражался с восставшими орками. У тех тогда, насколько я знаю историю, практически не было шаманов — были только самоучки, но их было много. Волшебницы использовали все средства в этой войне. Это и магические ловушки, и капканы-заклятья, и просто боевая магия. Когда война закончилась, здесь так и остались следы волшебства. И многие звери, птицы и растения попали под его действие. Здесь много мутантов. Вот это, например, — он подошел к раскидистому дереву, увешанному странными синими плодами с множеством мелких колючек, разломил один плод и осторожно сперва понюхал, а потом откусил, — это, например, яблоки. Вернее, потомки диких яблок.

— С ума сойти! — Норрик стал нервно озираться. — А с нами что-нибудь такое может произойти? Я хочу сказать — мы в кого-нибудь превратимся?

— Мы — вряд ли. Для этого нам надо прожить тут достаточно долгое время. Да и скорее всего, в таком случае следы магии проявятся в наших детях, а не в нас.

— Ф-фу! — Норрик вытер лоб. — А я уж начал бояться! Представляете, что было бы с эльфами или альфарами, если бы они отсюда не ушли, если даже куры превратились в таких чудовищ?

Он пнул ногой голову одной из тварей.

— А тут есть местное население! — вдруг «обрадовал» его Эльфин. — Вон, посмотрите!

Он указал вдаль. В ясное небо вдалеке поднимались клубы дыма.

— М-может быть, это пожар? — с надеждой поинтересовался Норрик.

— Не думаю. Я слышал, что император на подступах к столице столкнулся с местным населением. Это были потомки урюков, светлых альфаров и овражных троллей-хамстеров.

— Разумные мутанты? Нам только этого недоставало! — опять занервничал Норрик. — Слышь, Татва, валим отсюда!

Тролль молчал, не принимая участия в дискуссии: он разделывал птичьи туши, вырезая филе. Окорочка и грудки он складывал в одну сторону, а все остальное — в другую. Покончив с работой, Татва выпрямился, ветер нож о собственные штаны и из-под руки посмотрел на горизонт.

— Далеко, — сказал он. — Пройти мимо. Никого не встретить!

— «Никого не встретить» не получится, — возразил Эльфин. — Те районы наверняка обитаемы. Нам остается только надеяться, что местное население не так враждебно, как эти птицы. Мы же просто пройдем мимо и ни во что не будем вмешиваться!

Норрик что-то проворчал в том смысле, что их никто не будет спрашивать, а просто нападут и прикончат, но его никто не слушал. Свежее мясо сложили в мешок, чтобы вечером запечь на углях, и продолжили путь.

До заката не произошло ничего необычного, если не считать того, что им то и дело попадались странные звери и диковинные растения. Татва по просьбе Эльфина пробовал некоторые из них — тролли славятся тем, что их практически невозможно отравить, — так что вскоре они набрали запас мутировавших яблок, груш, орехов и даже репы. Но стоило путникам остановиться на ночлег и разжечь костер, как в вечерней мгле тут и там стали загораться огоньки. И не было никаких сомнений — это были костры, разожженные разумными существами. Норрик то и дело испуганно оглядывался через плечо, вздрагивал от каждого звука и категорически отказался идти спать.

— Ага, — сопел он, — ты ляжешь, а они тебя — р-раз! — ножом по горлу! Ну уж нет! Я жить хочу!

— Тогда тебе и сторожить первым. — Эльфин улегся на подостланное одеяло, закинул руки за голову. — А потом я тебя сменю. Татва будет сторожить перед рассветом. Согласен?

Тролль только молча кивнул и улегся с другой стороны. Не прошло и нескольких минут, как он уже спал.

Эльфин лежал так тихо, что Норрик, усевшийся на камень, вскоре забыл о его существовании. Опершись на копье Татвы, он вертел головой во все стороны, прислушиваясь к звукам ночи. Костер едва горел, в вышине мерцали крупные звезды, а на горизонте мигали огни, зажженные таинственными незнакомцами. Альфар до рези в глазах всматривался в далекие костры — ему казалось, что они движутся, постепенно приближаясь, и смыкают круг.

— Им хорошо, — ворчал Норрик, косясь на спящих друзей. — Дрыхнут и горя не знают! А тут мучайся от страха! Что, если они нападут?

— Мы их встретим.

Норрик подпрыгнул с воплем и выронил копье, которое ударило Татву по ноге. Тролль приоткрыл один глаз и перевернулся на другой бок, после чего захрапел с новой силой.

— А? Что? Где? — Норрик завертелся на месте, выхватив из-за пояса длинный боевой нож. — Кто здесь?

— Я. — Эльфин приподнялся на локте. — Это всего лишь я. Я не сплю.

Пристыженный Норрик засопел носом:

— Мог бы предупредить!

— Предупреждаю. — Юноша сел поближе к огню и осторожно протянул к маленьким язычкам пламени руку с растопыренными пальцами. Несколько секунд он молчал, сосредоточенно глядя в огонь, а потом шевельнул пальцами—и пламя взметнулось ввысь на высоту человеческого роста, выбросив сноп искр.

— Вот так как-то. — Он внимательно посмотрел на свою руку, словно видел ее впервые, а потом бестрепетно сунул в огонь. Норрик, разинув рот, смотрел, как языки пламени лизали живую плоть.

— Ты это… ты чего? — выдавил он.

— Попробуй и ты сунуть руку в огонь, — предложил Эльфин.

— Ну уж нет! — Альфар попятился, пряча руки за спиной.

— Попробуй, — твердо приказал Эльфин, и на сей раз Норрик почувствовал, что какая-то сила толкает его к костру. Он уперся ногами в землю, но тело вдруг перестало подчиняться ему. Вскрикнув сдавленным голосом, альфар белыми от ужаса глазами смотрел, как его конечности тянутся прямо в самый жар.

— Нет, — простонал он. — Эльфин, пожалуйста, отпусти меня! Зачем? Что я тебе сделал? Я больше не буду ныть и бояться! Я все, что угодно, сделаю, только отпусти меня!

Но языки пламени уже лизнули его дрожащие от напряжения пальцы…

И ничего не произошло. Клацая зубами, Норрик смотрел и видел костер и свои руки в костре, но не ощущал ни боли, ни жара.

— Это какое-то волшебство? — наконец догадался он.

— В точку! — улыбнулся Эльфин и кивнул. И тут же невидимые тиски спали с его тела, и Норрик обрел контроль над своим телом. И первое, что он сделал, это вытащил руки из костра и сунул их за спину. Пламя тут же уменьшилось до обычного.

— Не понимаю, зачем тебе это? — поинтересовался Норрик.

— Пригодится. — Эльфин снова улегся. — Я не знаю, что нас ждет впереди. Надо быть готовым ко всему. Я пока лежал, думал и пытался кое-что вспомнить. У меня не было возможности учиться — из шести ступеней посвящения я стою только на второй и почти ничего не умею. Но против нас идут настоящие боевые маги. У меня — только сила, у них — опыт и боевые приемы. Поэтому мне приходится что-то изобретать, что-то пробовать. Кое-что уже получается, как видишь. Ложный огонь не причинит мне вреда, но как бы еще сделать так, чтобы он обжигал остальных?

— Я не стану подопытным кроликом! — решительно возразил Норрик. — Испытывай свои заклинания на ком-нибудь другом! На Татве, например… или вон на них!

Он кивнул на далекие огни на курганах. Острые глаза эльфа и альфара различали чьи-то силуэты. Там, у костров, бродили местные жители. Интересно, как они выглядят? Во мраке и на таком расстоянии ничего нельзя было разглядеть точно.

Вопреки мрачным прогнозам Норрика ночь прошла спокойно. Никто не пытался перерезать спящим глотки, никто не атаковал их лагерь. Но и незамеченными они не остались. Эльфин только-только разбудил Татву и улегся спать, как тролль осторожно толкнул его копьем.

— Э-эй, — прошептал он. — Тсс…

Эльфин тихо приподнялся на локте и проследил взглядом за указующим перстом Татвы.

Под покровом темноты к ним незаметно подобралось несколько существ странного вида. Одетые в звериные шкуры и вооруженные камнями и палками, они внимательно смотрели на эльфа, словно не замечая его спутников.