Глава 18

С утра Рус поехал к Пиренгулу. Необходимо было согласовать точное число воинов с его стороны, определить количество этрусков со своей. Узнать сколько намечается переселенцев, уточнить давно нарисованный маршрут в пятне. Много скучных чисто бумажных дел. Гнал от себя мысли о состоянии Гелинии, чуть ли не с каждым статером все лучше и лучше ощущая Силу пятен. Пока не «умнела», но Рус верил в Грацию и был убежден в «рождении» Эледриаса сразу, после посвящения ему первой души. Бог изгонит из Гелинии сущность демона, когда-то захваченную сумасшедшим каганским жрецом. Он, «Защитник и Освободитель» не может поступить иначе, тем более после соответствующей мольбы первой посвященной. А она обязательно попросит, даже не думая об этом. Боги легко «читают» самые потаенные желания своих посвященных. Правда, далеко не всегда исполняют… почти никогда — так точнее.

А тот демон, вернее его сущность — что совершенно разные, хоть и похожие вещи, одно время использовалась жадными сановниками для укрепления их власти. Дело в том, что правители, как и остальные каганы, жили долго. Единолично правили по своему усмотрению и многим приближенным это не нравилось. Это много позже, всего тысячу лет назад, Стелющиеся Камни деградировали до такой степени, что создали своеобразную псевдо-республику — Совет Старейшин. А тогда, во времена «царей», одна партия «раскопала» находку того безымянного жреца. Немного потрудились над ней и готово — получилось «идеальное» средство контроля.

Сущность демона подсаживается в правителя и никто ничего не замечает. Это не Дух — её не видели даже каганские Говорящие. Постепенно приближенный сановник, «хозяин» сущности, захватывал управление над царем. При умелом использовании тайной власти она длилась бы вечно, если бы…

Ох уж это обидное «если бы»! Не бывает бесплатного сыра. Взять хотя бы Волю Руса. Возможности — гигантские, но и расплата за них — потеря человечности. Он считал это хуже смерти, о которой узнал гораздо больше, чем мы представляем. И слава богу, что он был закомплексованным и совсем не властолюбивым. Возможно, целенаправленно стал таким, пытаясь сохранить свою личность. Неосознанно, разумеется… А может всё совсем не так. На этот вопрос не ответят даже Боги, которые далеко не всеведущи…

Демонская сущность постепенно меняла характер «хозяина». Сановник становился слишком несдержанным, через чур алчным и в то же время смелым и рассеянным. Стремился лично принять участие в сражениях, которые, собственно, сам же и развязывал, спотыкался над опасными местами, допустим, над пропастью. Как ни старались его телохранители, но уберечь не могли — погибал. Причем частенько самой нелепой смертью. Куда отправлялась его душа — неведомо. Но демонская сущность своего вряд ли упустит — она охоча до душ, особенно «вкусных» эльфов.

Только после пятой смерти «теневого правителя», мудрые, но слишком неторопливые каганы — члены организации «тайных повелителей», догадались что «рок» — не просто «рок», не выражение недовольства Аскареля, к чему постоянно склонялись, а влияние демонской сущности, которую, увы, не удалось подчинить до конца. Собрали все артефакты связанные с демоном (один из них — ожерелье из редчайшего изумрудного жемчуга), провели над ними ритуал «изгнания» и запечатали вдали от города, в Орочьих Вратах (ныне — Восточная застава).

Все это Рус «прочитал» в секретной летописи тех самых «тайных повелителей», «увидел» глазами безымянного кагана-историка и «услышал», как он мысленно усмехнулся: «Так вот почему в Орочьих Вратах есть табуированная пещера!».

На человека демонская сущность подействовала по-иному. Гелиния изменилась явно, резко поменялся характер. Но возможно это лично её заслуга: вцепилась в свою любовь, как в спасательный круг. Так ли это или нет — неизвестно.

«Найду подонков — подохнут долгой смертью, — злобно подумал Рус еще там, в своей «вселенной» и постарался забыть до лучших времен. — А каганы — трусы. Изгнать такие сущность рунным ритуалом, без применения божественного Слова — нереально, а призвать своего Аскареля побоялись. Потому и замуровали артефакты и табу установили. Понимали ведь, сволочи…».

Дело в том, что демоны, обитатели некоторых пластов бытия, состояли почти из одной только Силы и немногим уступали Богам. Как в глубокой древности одному жрецу удалось отловить демона, отделить его «сущность» от Силы, тем самым резко ослабить, практически «убить» — в голове у Руса не укладывалось.

«Фиг с ним, со жрецом. «Сумасшедший, что возьмешь!» — в точку. Спасибо Высоцкому. Но как люди, пусть и маги, до такого додумались? Откуда узнали? В моих записях об этом не было ни слова… пройдохи люди, прав Эскулап… стыдно, черт побери, за собственное племя… а, собственно, перед кем?», — с такой вот ноткой неуместной гордости, Рус и закончил долгие размышления.

«Рождение» Бога Рус застал в Эолгуле, по пути в «Закатный ветерок». Ехал на Воронке, всеми фибрами души ощущая — вот-вот…

Сила пятен прибыла как-то разом. При этом не создала бурю, а заняла свою нишу, словно давно хранимую специально для неё. В ней чувствовался Разум и Воля — появился еще один геянский Бог.

Рус вздохнул с облегчением… а буквально через полстатера вздохнул еще раз — чувство опасности над душой Гелинии бесследно пропало.

«Слава богу!» — облегченно подумал он, не обратив внимания на двоякость обычного земного выражения в данном контексте. Послал Воронка галопом. Надо домой, необходимо встретиться с Эледриасом. Не понимал, как именно это случится, но четко слышал его «зов». О Дохлом, кстати, тоже не забывал, но эта проблема так себе, яйца выеденного не стоит. Благодаря памяти Кагана, он слишком хорошо его знал.

Войдя в кабинет, Рус почти не удивился, увидев сидящего в единственном удобном кресле эльфа. Нет, скорее помесь эльфа с человеком, а не альгана или кагана. Цвет его кожи был смуглым, как у коренных месхитинцев, а черты лица — альганско-каганско-человеческие. Один глаз зеленый, второй желтый, нос эльфийский. А вот овал лица уже человеческий, а не красиво удлиненный. Вокруг широких, совсем не альганских губ — ни намека на щетину. Длинные русые волосы были собраны в хвост, открывая типично эльфийские удлиненные уши. Рост в сидячем положении определялся трудно, но Русу Бог показался все же ниже каганов и телосложение имел более массивное, хотя и не до конца человеческое: руки сохраняли обманчивую эльфийскую хрупкость. О красоте судить не брался, но отметил совсем как Шарапов: «Бабам такие нравятся». И еще обратил внимание на длинный зеленый плащ, который свободно возлежал на теле без единой складочки и шевелился, словно живая трава… возможно, это она и была.

— Здравствуй, Рус, — поприветствовал его Эледриас звонким мелодичным голосом, в котором слышались эльфийские «колокольчики». Заговорил, кстати, по-русски.

— И тебе не хворать, — нагло ответил «пасынок», невольно усмехаясь: «Второй бог за сутки! Причем как бы у меня в гостях. Перебор получается, не к добру это…».

— Хамишь? — сказал «Защитник и Освободитель», лучезарно улыбаясь, — а так ждал, так ждал! Ты садись… брат, — это слово прозвучало очень даже иронично.

К Русу поехал стул и он, не выпендриваясь, сел. Заметил совсем бледненькое Слово, подогнавшее сей предмет мебели. Можно сказать «словечко».

— А ты выглядишь не совсем младенцем, — пошутил бывший «псевдобог».

— А ты спешил перерезать мне пуповину? — поддержал шутку бог настоящий и сбросил улыбку, — я, как ты понимаешь, не на обмен остротами пришел.

— Взаимно, — посерьезнел и его визави, — а зачем?

— Затем, что ты хотел меня видеть, — серьезно ответил Эледриас.

— И всё? — хитро переспросил Рус, почувствовав некую недосказанность, — И прямо первый визит ко мне. Да, спасибо за Гелинию.

— Не стоит, должность обязывает. Сразу поясняю: та демонская сущность ушла в планы небытия, артефактов больше можно не опасаться. А с чего ты взял, что ты — первый?

— Так времени прошло… — по ходу речи замедлялся, соображая, что для богов это понятие пустячное.

Эледриас закатился от души, звеня колокольными переливами. Ненадолго, всего на несколько мгновений. Отсмеявшись, ответил снисходительно:

— Ты же сам был Богом и прекрасно знаешь, что значит для нас время. Зря ты не слушаешь Гею, она глупость не посоветует.

— Да ну! — заупрямился Рус, — Я играл бога — это две больших разницы, а потом я не уверен в механизме, а если я…

— То есть она, по-твоему — дура? — перебил Эледриас и его бывшего «коллегу» физически вдавило в стул одним только божественным раздражением; без всякого Слова, без колебания Силы. — Да будет тебе известно, мой юный друг. Да, юный. Я не родился, как любят выражаться у вас на Земле «с нуля», я пришел из схожих миров…

— Но Гея… — прохрипел Рус через непонятное давление, понимая, что может от него избавиться, но не делая этого. Скромничал.

— Местные Боги, не все, «родились» здесь. Но те же Гидрос и Гелион уже имеют не по одному миру, а моя Сила, согласись, подревней самой Геи будет. Как и Силы Эребуса, Эоса… Всех перечислять не стану, мы не на лекции. Время, брат мой, — Бог, акцентировав слово «брат», «успокоился» и давление пропало, — понятие относительное. То, что ты в школе проходил, можешь засунуть куда подальше, а в случае с твоей «вселенной» все так просто, что проще не бывает. Вспомни… — и посмотрел Русу в глаза.

«Да я же всегда это знал! — подосадовал он в ответ на мгновенно всплывшие знания, — просто не хотел вспомнить…»

«Дурак, ты был настоящим Богом, — услышал он в голове язвительное замечание Эледриаса, — ты сам ограничивал себя, спрятался за игру. Тебя признал целый мир. Пусть только одной своей вырванной частью. Она жаждала Хозяев, которые бросили её, и нашла тебя. А ты! Я и пришел к тебе за тем, чтобы понять…», — и в это время Рус отвел взгляд. Голос в голове затих.

— Знаешь, — его «брат» продолжил как ни в чем не бывало, подкидывая рукой невесть откуда взявшееся яблоко. Говорил уже вслух и по-прежнему по-русски, — я в это же время нахожусь во всех пятнах, встречаюсь с верящими в меня. Раздаю им свитки «Законов». Кроме самого Кальвариона, — сказал и с хрустом откусил сочный плод. Густой сок вяло потек по подбородку. Бог, с наслаждением жуя, вытер его травяным рукавом, который впитал его вроде как тоже с наслаждением.

— Почему? — автоматически спросил Рус, наблюдая за яблоком, соком, травой и обдумывая поразившие его слова. Одно дело — «псевдо», над чем всегда иронизировал, совсем другое — «настоящий»… Эледриас сказал правду, он это прекрасно понял.

— В том городе из моих верующих только одна Грация, она же единственная посвященная. Ты не переживай, — Бог продолжал вкусно есть яблоко. Ел так смачно, что Рус невольно сглотнул слюну. На «не переживай» — не обратил внимания, — явлюсь, когда придет время.

— У меня пять миров, кроме этого, — продолжил, «испарив» огрызок и тщательно вытерев рот, — в них семь Разумных рас почитают меня, но с людьми так плотно столкнулся впервые. Хотя они есть везде, где позволяют подходящие условия, но я как-то обходился без их веры.

— А интересное вы племя! — лукаво воскликнул Бог, — Есть в вашей душе что-то настоящее. Настолько противоречивое, что… взять хотя бы тебя. Нет, ты — не показатель.

— Это почему же? — возмутился Рус и заткнулся, сам поняв сказанную глупость. Эледриас неожиданно деликатно не обратил внимания на его реплику.

— Грация. Такая буря чувств! Рвется, мечется туда-сюда и… счастлива! Совсем не глупым счастьем, хоть и выглядит глупышкой. Она по-своему мудра. Знаешь, что она тебя до сих пор любит?

— Догадываюсь, — пробурчал Рус, — но и Андрея тоже! Его гораздо больше. И я рад за неё, черт побери! — закончил фразу уже уверенным тоном.

Огорошил его бог поначалу. Но обдумав и разложив всё по полчкам, пришел к выводу в собственном стиле: «Да пошло оно всё! Правильно я поступал, хорошо, что в пятно не шел — скрутило бы. Спасибо, «брат», — мысленно передразнил Эледриаса, — успокоил. А то я, можно подумать, сомневался…».

— А разве у тех же эльфов такого не бывает?

— Не бывает, — заверил его Бог, — есть у меня один клан «снежных». Эльфы самая древняя раса и разделились на множество… подвидов, — подыскал в русском подходящее определение, далеко не точное, — так у них страсть — так страсть, на всю длинную жизнь. Злодей — значит злодей, праведник — так праведник. Они не мечутся. Выбрали жизненный путь и идут по нему методично и неторопливо. Их Воля сильнее людской… но только потому, что не распыляется.

— Потому они и угасают, уступают свое место другим, — закончил за него Рус.

— Возможно, — согласился собеседник, — а люди везде; где медленно, где быстрее, но вытесняют остальных. Если между собой договариваются. В общем, я совсем не против, что мне достались тысячи почитателей — людей.

— Сколько? — заинтересовался бывший раб.

— Около сотни тысяч во всех шести пятнах. Назвать по именам? — усмехнулся Бог, видя изумление на лице Руса, — Много рабов в ойкумене, и многих ты отправил в пятна, — благодарностью, разумеется, и не пахло.

— Ух ты! Это гораздо больше, чем я ожидал! — обрадовался «борец за свободу» и продолжил на волне этой радости, — Вот ты всё понять не можешь, почему я отказался от божественности? Ты говоришь слова о счастье, о любви, о душевных метаниях, но сам этого не понимаешь! Так ведь?

Эледриас слушал с абсолютно невозмутимым видом.

— Я знаю, я был Богом. Нет, понимать-то понимаешь, но… прочувствовать не можешь, не дано. Забавно, правда? Можешь находиться одновременно в тысячах реальностях, думать о миллионах вещей разом, принимать любые облики, повелевать Силой, чувствовать её мельчайшие отголоски. Да что говорить — твои возможности практически безграничны! — Что далеко не так. Рус это знал, но как там у классиков: «Остапа понесло…», — А с человеческой душой разобраться не можешь! Так вот, объясняю: я не хотел отказываться от любви и мгновений счастья, которое она дарит. Да и не только она! Счастье находится везде и оно бывает мимолетным и лишь потом понимаешь… а бывает долгим… — тут вдохновение кончилось и Рус запутался в точных формулировках того, что сам понимал только интуитивно, — людская душа, короче, потемки. Хоть ты и видишь её насквозь, но не понимаешь. Где-то так, — у него пересохло в горле, и невозмутимый Эледриас любезно подал ему бокал легкого вина.

— Спасибо, — поблагодарил Рус, проглотив одним махом воистину «божественный напиток».

— Да предложи любому другому возможность стать Богом — он не откажется, — усмехнулся Эледриас, — я слышал о нескольких людях, которые достигли божественности. Вечная жизнь! Страх смерти пронизывает вас от рождения до кончины. Могущество! Все хотят стать сильнее и так или иначе повелевать — манипулировать другими…

— Я не исключение, — перебил его бывший «коллега», — но как мог, я уже объяснил тебе о себе. За других я не отвечаю. Кстати, у них была «пробная попытка»? Уверен, половина бы отсеялась.

— Возможно, — согласился Бог, — честно скажу, многое из твоей речи не понял, со многим не согласен. Но не стоит продолжать этот бессмысленный спор, тем более ни тебе, ни мне не ведомо главное: откуда у тебя такая Воля? — сказал, пристально вглядываясь в Руса разноцветными глазами, словно все-таки спрашивая «А вдруг?».

Его собеседник отрицательно покачал головой:

— Знаю одно: «Но только поверить!». Это фраза периодически всплывает после беседы с Геей. Я не во всем согласен. Иногда вера бывает излишней… ты понимаешь, о чем я.

— У тебя много страхов, но этот, безусловно, основной. Не желаешь погостить у меня? — внезапно переменил он тему.

— Конечно! Да, но время… у меня дел… — ошарашенный внезапным предложением, снова затупил на одном и том же, — да понял уже. Идем.

— Идем, — в этот раз Бог не стал деликатничать, а открыто издевательски усмехнулся и… исчез.

Рус, ожидая оказаться в чертогах Эледриасом, удивленно отрыл рот, смотря на пустое кресло. Для достоверности оглядел свой неизмененный кабинет.

«Это типа шутка? Вот тебе блин и Защитник с Освободителем… Да это проверка, гребаный бабай! Тьфу на него, проверяльщика хренова!», — но принялся тщательно восстанавливать в памяти обстоятельства «исчезновения» Эледриаса.

Оказалось — элементарно. Бог стал Силой. Что ж, придется поступить примерно так же. Вспомнил объяснения Отига и… наплевал на них. Не стал «вливать» Силу в себя, а наоборот, «вошел» в неё. Она, хоть и не ощущалась «родной», какой была когда-то в пятне, но все же «приняла за своего», ничуть не обижаясь.

Кто бы сомневался, что чертогами Эледриаса окажется поляна в эльфийском Лесу. Каганский «элемент» заключался в каменном столе, который ломился от вина и фруктов, человеческая часть была представлена удобными полу-креслами — полу-лежанками, популярной мебелью для пиршеств в богатых архейских домах. И еще, пожалуй, целиком запечённой большой домашней птицей Цекаркой — отдаленно напоминающей земного индюка. К птице прилагались всевозможные соусы и хлеб.

— Быстро ты, — невозмутимо сказал Эледриас и пригласил к столу. Рус, при виде обилия вкуснятины, почувствовал зверский голод, — время я остановил, не переживай, — произнес с явной издевкой.

— Спасибо, брат, — Рус не уступил в язвительности.

— Да, все хотел спросить, — заговорил он, обгладывая нежнейшее крылышко, — что там эльфы мололи о «векторах» Силы? Я как ни старался, не смог заметить.

— Правильно не заметил, — ответил Бог, наслаждаясь незнакомым Русу фруктом, — Сила не имеет направления. Если только маг или бог не задаст её в структуре или в Слове. На Валае, когда эльфы разделились на альганов и каганов, которые выбрали себе другого бога… Молчи! — крикнул он и готовое сорваться с уст его «брата» Имя, застряло у него в горле, — никогда не называй их Имен, понял? — сказал так грозно, что у Руса по спине пробежались огромные многотонные мураши. — Зря ты рассказал Имя одно из них своим тиренцам, — продолжил уже более спокойно, — но будем надеяться, не часто они его произносят, не дойдет…

— Те боги договорились и устроили своим посвященным несовместимость в виде «разнонаправленных» Сил. Это чтобы не раздирать единую, — он обвел рукой вокруг, как бы подтверждая свои слова, — Сила одна, а богов было двое. Такое бывает. В основном у древних рас, когда они сами по себе — Сила.

— А ты сам выбрал свой образ? — поинтересовался Рус, почти насытившись и опьянев от обманчиво слабого вина. Силой трезветь не хотел, а Духи и вовсе не откликались. Засели в своем расслоении — пушкой не выгонишь!

— Я и не думал о такой ерунде! — возмутился Бог. «Неужели тоже захмелел?», — усмехнулся Рус, — Это есть совокупный образ представлений обо мне моих почитателей. Такие и изваяния установят…

Долго они еще говорили. Шутили. Много нового узнал Рус и многое почерпнул Эледриас, пытающийся разобраться в Воле «брата». Не раскусил, но кое в чем продвинулся.

Вернувшись в кабинет, Рус с помощью Духа Жизни протрезвел и обратил внимание, что солнце стояло по-прежнему в первой вечерней четверти. С момента его ухода в чертоги Эледриаса, не прошло и мгновения.

«Наверное. Жаль, точных часов еще не изобрели, — не удержался от ворчания. Сытость клонила ко сну, а дела надо доделать, — ладно, на очереди Дохлый…», — подумал и не удержался от зевка. Взбодрился, поправив токи Силы, пару раз отжался и почувствовал себя посвежевшим.

Нырнул во внутреннюю «вселенную» и первым делом гордо остановил там время. Зря он боялся, что во «внешнем» мире время утечет далеко вперед. Дело в том, что его «мини-вселенная», в случае полной остановки внутреннего времени, как бы прикреплялась к одной точке всевселенского, всемирового временного потока, создавая своеобразное «вечное мгновение». Для хозяина и гостей «глубин» его души мог пройти хоть год, хоть век, а во «внешнем» мире — не пролетит и мига. Можно войти в одну реку дважды, ошибались предки.

Правда, остановка времени требует затраты Силы (в его случае — телесной), но это несущественно по сравнению с тем, сколько приходится тратить на удержание «отражения» вызванной души, если она сопротивляется. Теперь это нивелируется сверх коротким временем. Пожалуй, человек может и вовсе не обратить внимания на мгновенный сердечный укол. Кольнуло и прошло. Подумаешь!

Дохлый, связанный по рукам и ногам лежал во дворе «Закатного ветерка», а над ним в плетеном креслице восседал Рус, презрительно глядя на пленника.

«Серьезный человек» не соображал ни дарка. Он только что ехал на единороге в компании двух десятков «ветрянок», ругал себя за мимолетную щедрость и завидовал этим гнусным варварам, которые поимели навар с неудачного ограбления. От смерти Длинного, второго «волка» в их нестабильной иерархии, удачно отбрехался и планировал нагреть «товарищей» на привале игрой в кости. В чем он всегда был силен, так это в них. Причем по-честному, без меченых костей. И вдруг раз, и он в плену. Ни нападения, ни перевозки — ни дарка не запомнилось! «Память отшибло?», — это была его первая здравая мысль после двух статеров абсолютного сумасшествия.

— Никак очухался, господин Дохлый? — глумливо произнес человек, наклонившись к нему. Лицом — вылитый этруск, но телосложением не вышел…

«Да это же сам Рус! — узнал его Дохлый по словесному описанию, — Маг-Хранящий и пасынок этрусского бога Френома, если не врут… я пропал…», — тоска разлилась по сердцу, но желание бороться за жизнь не потерял:

— Господин Рус! Ты все неправильно понял! Я — жертва обстоятельств, — сказал как можно более скорбным голосом.

— Да ну!? — недоверчиво переспросил маг.

— Я сейчас все объясню, только выслушай! — молчание послужило сигналом к началу выступления, — Это всё Длинный и Корингул — они командовали «ветрянками». Я пристал к ним случайно, видят боги! — далее последовала длинная душещипательная история, в которой его, «обрубившего ночь» честного месхитинца, гнусные разбойники заставили вновь вернуться на кривую дорогу. Чуть ли не пытками принудили. Он и на виллу не лез и от своей доли отказался:

— Ты поспрашивай остальных, господин Рус, они подтвердят! — видя, что Хранящий глубоко задумался, Дохлый поспешил прибавить, — я и не помню ничего! Не знаю, куда они все твое золото дели, а на повозке ведь один сундук стоял, правда? А как они тебя испугались, когда нашли в нем талисман какого-то Озгула! Ты не представляешь! Сейчас они, небось, храбрятся… а-а-а как давно я у тебя? — ненавязчиво поинтересовался Дохлый.

— Да с четверть всего, — отмахнулся задумчивый маг, — и там везли еще сколько… ты в «Закатном ветерке», если еще не разобрался…

— Сразу понял! Как есть — сразу! Но не ступал сюда, видят боги! Может… развяжешь? — осторожно попросил он, — затекли руки-ноги за целый день…

— Развяжу, — буркнул Рус и в его руках, откуда ни возьмись, появилась карта, — Корингул утверждает, что половину посуды зарыли здесь, — и ткнул пальцем в место, находящееся на совершенно другой дороге.

— Врет!!! — заорал Дохлый чуть ли не во весь голос, — не могли они там побывать без меня!

— Да? — недоверчиво переспросил Рус, — а ну-ка, покажи на карте место, где я вас поймал… — приказал с брезгливой гримасой. Сверкнул кинжал, сердце Дохлого сжалось, но вместо смерти пришла свобода.

«Серьезный человек» сел, размял затекшие руки и, думая: «Проверить меня захотел, дарковский выкидыш! Думает, я в картах не разбираюсь!», — ткнул пальцем в место, которое помнил последним… будто всего несколько статеров назад ехал там в караване «ветрянок».

В картах он разбирался прекрасно, его еще сам Каган приглашал на обсуждение планов, связанные с ориентированием по картам и схемам…

— Точно? — нахмурился этруск, передавая месхитинцу заостренную палочку.

— Конечно! — «варвар — есть варвар!», — там еще на северной стороне приметный холм, вот он на карте обозначен — «борочье седло» подписан, — говорил, царапая на пергаменте крестик в месте их последней встречи, о которой позабыл напрочь! «Чем он нас приложил, этот проклятый Хранящий!?», — Холм и в самом деле похож на лопатки борка. Не обратил внимания, что ли?

— Обратил, — с глубоким вздохом ответил Рус, — ну ты меня жди, я скоро… — закончил совершенно непонятной фразой, а в следующее мгновенье Дохлый снова лсутился в седле единорога.

Он дико закрутил головой, а вместе с ним затоптался на месте и умный скакун. Вспомнил недавний разговор, разглядел недоуменно глядящих на него «волков» и дико заорал:

— А-а-а!!! Спасайтесь!!! Сюда идет тот маг, Рус!!! — вздыбил единорога и поскакал в чистое поле, в сторону от приметного холма «борочье седло».

«Ветрянки» его не послушали. Сочли свихнувшимся.

— От жадности это он, — высказал мысль молодой «волк» Малин, — не досталось ничего, вот и злится… — и первый свалился со стрелой в горле.

Сразу после «допроса» Дохлого, Рус слился с Силой Эледриаса и в десяток ударов сердца домчался до указанного на карте места. Точно, повозка с парой борков и пара десятков единорогов с всадниками. «Опустился» в ста шагах от каравана или, если угодно, «вышел из Силы» и принялся методично расстреливать «волков», достав лук и стрелы из «пространственного кармана». Они пытались прятаться, думали ускакать, достали луки, но Рус стрелял с каганской скоростью и точностью из отличного тирского лука (каганский не рассчитан на человеческие силы и пропорции).

Снова «полет» и через один удар сердца после быстрого расстрела «ветрянок» Рус оказался перед скачущим во всю прыть единорогом. Животное вдруг резко вздыбилось (Дух Слияния с Животными поработал) и всадник вылетел из седла. Падение на спину выбило из него сознание.

Дохлый, «подлеченный» Духом Жизни, очнулся совершенно здоровым. Резко сел и сразу оценил ситуацию. «Все, спасения нет…», — панически думал, глядя на сурового Руса.

— Нет, нет… — хрипло шептал он и на своем пухлом заду торопливо отползал подальше от страшного мага, — Рус… я клянусь… никогда… — о кинжале, о двух метательных ножах, спрятанных под поясом, о стилете в сапоге и думать забыл.

— Тебе, Дохлый… — Хранящий не договорил и презрительно поморщился. В следующий момент в одной руке возник лук, в другой стрела, которая через полвздоха вошла точно в глаз Дохлого. Теперь это прозвище стало означать буквальное состояние человека.

— Нафига я его в сознание приводил? — вслух удивился Рус.

Задумывал произнести над ним речь, передать привет от Адыгея, поглумиться как-нибудь. Но увидев полнейшую панику в глазах некогда «серьезного человека» — побрезговал. И память снимать не стал:

— Тебе, твоему человеческому мозгу надо еще тех эльфов «переварить». Ты под тридцать тысяч их сознаний «проглотил», — объяснял Эледриас, — воздержись от снимков новых Разумов, советую. На крайний случай — только последние события щелкай.

А «слияние с Силой» — явление редкое, но орденам известное. Великие Магистры, особенно Пронзающие, могут и физически перемещаться. Русу досталась одна поблажка — Сила Эледриаса принимала его, как «родного». В пятнах и окрестностях это происходило очень легко. Дальше — тяжелее. Насколько далеко можно переместиться телесно, не знал и сам Бог. Или не счел нужным рассказывать, что более вероятно. «Куски Валая» так и остались сосредоточением Силы Эледриаса, которая с расстоянием постепенно уменьшалась, но отголоски теперь ощущались по всей Гее.

— Значит, приняли тебя местные Боги? — спросил Рус.

— Разумеется! Безмозглая Сила — потенциальная опасность. Они и возвращения Эребуса ждут с нетерпением. Скоро он появится. Лет через сто — двести.

— А почему, интересно, Звездные пути перестали работать? Каганские и альганские узоры прекрасно чувствовали себя и без твоего влияния.

Эледриас склонил на бок голову, хитро прищурился и переспросил:

— Ты действительно не понимаешь? — и захохотал в ответ на удивленное лицо «брата». — Ох, и горе с тобой и весело! — сказал, кончиками изящных пальцев поправляя слезы в углах глаз. Это выглядело комично, но разозленному Русу было не до смеха. Наконец, заговорил серьезно:

— Когда вернешься, приглядись к Силе Эребуса. Постарайся заметить печать из Его Слова. Если не увидишь — ты меня разочаруешь. Потом приглядись еще и к расслоению, которое ты называешь «общий астрал». Угадай, чье Слово его запечатывает?

— Не может быть… — прошептал бывший Бог и вспомнил. Да, сам запечатал, чтобы отрезать доступ к «астральным телам», — нет, всё правильно я сделал! Сколько рабов освободил! — с этими словами хлопнул ладонью по столу, будто утверждая собственное решение, — жаль только координаты больше не снять…

— Это почему же? — делано удивился его божественный собеседник, — то, что ты называешь координатами, есть метка места на изначальном языке. Не путай с языком так называемых Перворожденных. Тот появился много раньше и именно в виде записей. Тогда первые Разумные Духи свободно перемещались между мирами. Говорить им не было необходимости, а запоминать и передавать знания — надо. С тех пор эти замысловатые руны и возникают для Разумных, склонных к Силе. Предвижу вопрос: многие миры возникли уже после тех Духов. Отвечаю: не знаю. Возникают и все. И каждая «координата» уникальна. Конечно, удобнее их видеть из особого расслоения, астрала, но можно и просто слившись с Силой. Попробуй. Но сливайся не телом, не душой, а своим «астральным телом». Как-то так. Сам разберешься, — отмахнулся от закономерного вопроса Руса.

Теперь, рядом с Дохлым, пришла пора попробовать. Получилось с первой же попытки. Из транса «шагнул» в Силу, как когда-то входил в астрал и «полетел».

Это нисколько не походило на «общий астрал». Мир виделся во всей полноте, а не одними «астральными следами», которые, разумеется, не проглядывались. Уложился в те самые десять ударов сердца. Расстояние всего ничего — миль десять.

Слишком долго ждали «ветрянки» Длинного и Дохлого, продавали золотую — серебряную посуду, украшения Гелинии. Сбагрили за полцены таким же, как они «вольным» перекупщикам… и поплатились за три дня стояния рядом с городом. Хотя нет, в любом месте достал бы их Рус.

«Заглянул» в свой кабинет, «прищурился» и присмотрелся под нужным углом. Координаты выплыли зеленой «арабской вязью» и честно следовали за взглядом, заметно меняясь. Рус выбрал центр комнаты. «Метка места» застыла.

«Черт, как я раньше не обращал внимания! Две буквы — руны в центре координат всегда постоянны, а меняются остальные… ага, вот они снова как бы заплыли, потому и не видел. По-любому это координаты Геи! А значит…», — с усилием выгнал из себя радужные перспективы. Не время.

Вернулся назад, просто «выскочив» из Силы. Собрал с бандитов свои амулеты (покупные и заготовки к собственным), подумал и бросил в сундук и талисман Озгула. Удовлетворенно отметил, что алхимические средства «волки» побоялись трогать. Не побрезговал и забрал деньги, подумав:

«Меньше, чем стоит наше барахло, но за удовольствие надо платить. А я развлекся, черт побери! Два бога — не шутка, вымотали, сволочи», — тратить время на поиски «нажитого непосильным трудом» не собирался. Следящие найдут — вернут, никуда не денутся. Нет, так нет. Кстати, когда обнаружат убитых, то обязательно опознают в них «волков». Все убиты одинаковыми дорогими стрелами, сделанными на заказ. Еще один повод к уважению «страшного» пиренгуловского зятя.

Деньги кинул туда же, в сундук. В кабинете перетащил его в положенное место, в угол, быстро восстановил несложную защиту из Силы Геи и, наконец, переодевшись, пошел в конюшню.

Начиналась третья вечерняя четверть. Пора в Кальварион, пора. Сколько можно ждать!

Глава 19

Стражники обомлели, когда рядом со статуей каганского бога из привычной «зыбучей ямы» появился всадник на черном единороге. Дежурный маг от удивления даже поднялся с витого стульчика, но прибывший воин, а кольчуга и «близнецы» за спиной не давали в этом усомниться, первым делом окинул взглядом изваяние. Вдруг весело рассмеялся.

Маг скомандовал:

— Готовьсь! — и поднял руку.

Стражники неспешно стали искать луки. Находили, заряжали и направляли на незнакомца. Многие громко ругались, от невозможности найти стрелы: «…Дарки, да точно брал!.. Видят Предки, не мог забыть!..», — а вполне могли.

«Нет, это невозможно! — думал маг-Ревущий, — С единорогом по «тропе»!? Да пусть хоть и по этой «яме»… еще и свихнувшийся Хранящий… да это же… Рус… муж княжны, зять Пиренгула!!!», — и заорал:

— Отбой, парни!!! Это свой… — последнее уже тише.

Стражники, многие путающиеся в собственных вещах, облегченно вздохнули и опустили немногочисленные луки. Целых пять штук поднимали из двух десятков охранников «места прибытия».

Рус, наконец, перестал смеяться и торжественно провозгласил:

— Посмотрите доблестные тиренцы на эту статую! Никто ничего не замечает? Это новый Бог и Имя ему Эледриас! — с этим словом сорвался и подскочил к дежурному магу, — Где я могу найти жену?

— А? Что? — Ревущий с трудом оторвался от созерцания давно привычной статуи.

Над плечами Бога исчезли рукояти «близнецов», зато появился пояс с длинным мечом. Теперь он стоял, опустив обе руки на навершие эфеса, и пристально смотрел на свой город. Лицо его приобрело человеческие черточки, плечи расширились, а глаза… маг готов был поклясться, что они стали разными: левый — зеленый, правый — желтый.

«Когда он успел измениться!? — звенела в голове мысль, с примесью досады за невнимательность, — Хранящий только-только пришел и увидел, а я!.. Сильнейший! Прости за расхлябанность!..», — и, наконец, обратил внимание, что и Сила пятна стала вполне разумной и Сила других геянских богов, в том числе его Эола стала стабильней. До этого все маги страдали от внезапных «срывов» их Сил. Хвала богам, это случалось редко.

— Господин Рус? — уточнил Ревущий, полностью совладавший с собой. На это ушло с полстатера. Слишком невероятные события произошли, да за считанные мгновения.

— Так точно, — по-военному ответил он, — а твое имя, господин Ревущий?

— Ахмет. Мастер Ахмет, — поправился он, — дежурный маг «места прибытия», командир двух десятков… раздолбаев, — совесть не позволила сказать «стражники», не то что «воины».

— Ничего, погоняем, — заверил его Рус. Кто будет гонять, кого, зачем — осталось невыясненным, — так, где мне найти госпожу Гелингин?

— Э-э-э, — Ревущий почему-то смутился, — она гостила у месхитинцев, Андрея с Гелинией… возможно у них еще, а может и во дворец ушла… Это отсюда надо пройти, — тут он оживился, но Рус его перебил.

— Достаточно, Ахмет. Я найду, не переживай, — и галопом понесся по вечернему городу.

Стражники дворца объяснили, где находится дом Бозгура, куда направились Гелиния с компанией буквально полчетверти назад, если не меньше.

— Вообще-то они искали дом наместника Джабула, пусть его Предки забудут! — добавил пожилой, — а мы не знаем, куда он переехал отсюда, — говорил, кивая на дворец.

— Предки, значит, забудут… за что? Только коротко.

— Поднял тревогу, погнал всех на штурм дома мага-Текущего, который друг княжны. Устроил там настоящую драку. Мало того, что сам погиб, как еще и четверо из-за него легли. А княжна-то там просто заснула, только и всего! И хозяев тех, своих друзей привечает. Непонятно чего он взъелся. Вот за тех четверых ему и нет чести. А самого не жалко. Жадными глазами на всё смотрел, будто съесть собирался, — примерно так, предельно кратко описал последние события пожилой стражник, у которого муж Гелинии так и не удосужился спросить имя.

Пришлось Русу вернуться к Ахмету и узнать, где жил наместник. А ведь промолчал о последних событиях, хитрец! Считай, о бунте не рассказал! Ревущему, конечно, недовольства не высказал — не начальство. Выслушал подробное описание маршрута и поскакал к дому Джабула.

Описание встречи соскучившихся супругов можно опустить. Радостные объятия и похлопывания между друзьями тоже не стоят описания.

— Господин Бозгур, — обратился Рус к заместителю наместника, — ты ходил с Джабулом на восточную заставу?

Маг-Пылающий сразу понял, что командование само собой перетекло к этому чужеземцу — Хранящему, по слухам, бывшему этрусскому царю и вроде бы пасынку их Бога.

— Нет, господин Рус! — четко ответил он, — я безвылазно в городе нахожусь и замещаю здесь наместника, когда он бывает в отъезде. Бывал, — сразу поправился.

— В кто из склонных к Силе чаще всего сопровождал его?

Бозгур задумался. Заговорил, через долгий статер:

— Менялись. Но в последнее время, с месяц уже, с ним неразлучно выезжали из города Унгур — маг-Ревущий и Тезер — маг-Пронзающий. А я ведь спрашивал у него, а он не отвечал, менял тему. А мы ведь дружили… — последнее прозвучало искренне-горестно.

— Где они сейчас — не знаю, — продолжил отвечать на вопросы Руса, — В доме у господина Андрею их не было. Джабул с двумя простыми воинами прискакал, и я увидел его уже в Золотых доспехах. Где он их нашел — не ведаю, — заранее поспешил оправдаться.

— Ясно, — кивнул Рус. Остальные с ним не согласились, но в разговор не вмешались, — Грация, смотри внимательно, как я буду деактивировать узор на дверях. Ох и накрутил тут Пылающий… нет, Бозгур, твоя Сила — действуй. От узора не осталось ничего, а он пытался сохранить. Амулетами сложными он занимался, — эти слова обратил к Грации, — в них несколько разных Сил завязаны, он и здесь хотел свою структуру с узором совместить. Поняла?

— Я, Чик, в принципе не понимаю, зачем ты мне это объясняешь, — медленно ответила Грация, — я не склонная к Силе.

— Ошибаешься, — не согласился Рус, — уже «склонная». И все маги в упор уставились на ничего не понимающую девушку. Присмотрелись и точно — еле заметные колебания Силы пятна окружали её фигуру.

— Грация, это посвящение, — сказал Андрей взволнованным хрипом, и обернулся к остальным, — если кто-нибудь, хоть кому-нибудь… — зашипел он с угрозой, но его перебил Рус, сказав совершенно спокойным тоном:

— На территории пятен обязательное наличие архейской крови отменяется. Ордена здесь не в силе, а Гелиния примет такое решение. Верно, дорогая?

— Безусловно! — решительно согласилась жена, — но… сможет ли она управлять Силой? Законы не просто так орденами принимались…

— Господин Бозгул, не отвлекайся, пожалуйста, открывай двери, — сказал Рус и проводил взглядом неохотно отдаляющегося мага, — скажи, Гелиния, откуда, по-твоему, в Тире взялось столько археев? — продолжил, когда Пылающий отошел.

— Понятия не имею…

— Этруски сюда не добирались, я точно знаю. Их потомки — возможно. Но не столько, чтобы в каждом кочевье по нескольку археев! Правда? — все вынужденно согласились, — а дело в том, что хитрые эндогорцы, дабы привязать непокорный народ к «просвещению» подменили во всех местных филиалах амулеты. Они определяют очень-очень разбавленную архейскую кровь, то есть практически любого. Ты слышала хоть об одном отказе в приеме на учебе в Эолгуле? Вот и я — нет. А зачем обманывать? Не сможет ученик управляться с Силой — отправлять из ордена с миром, сможет — честь и хвала. Так и надо поступать здесь, в новом ордене Силы Эледриаса. Верно говорю, милая? — Гелиния неуверенно кивнула.

Рус все-таки разбавил мед вонючим дегтем:

— Конечно, в том числе и поэтому тирские ученики настолько разнятся. В центральных странах такого разброса в успеваемости не наблюдается. Так, Андрей?

— В общем… да. Я удивился, когда увидел в местном ордене Текущих учеников, которые по три года не могут пройти годового курса! В Горгоне и в Месхитополе такие не встречаются…

— Эй, маги! — воскликнула Грация, — речь идет о моей судьбе! Андрей! А ты хочешь, чтобы я по три года на одном курсе сидела?

— Да мне хоть четыре! — шутливо ответил супруг и попытался приобнять жену, но она вырвалась:

— А я не хочу! Чик, определяй сразу да или нет!

— Да нет у меня такого амулета! И структуры я не знаю-ю… дай-ка руку, — в глазах Руса засветились «дарковы огоньки», что означало наглую задумку.

«Нас бы она выгнать не смогла… — хором резюмировали Духи Слияния с разными природными Стихиями (что в сумме соответствует Силе Эледриаса), — её Воля слишком разнонаправлена…»

«Пасынок Френома» примерно так и думал, поэтому легким движением кинжала мгновенно порезал свою и её ладонь. Пока рука Андрея, не ожидавшего от друга такой подлости, приближалась к ним, Рус крепко сжал кисть Грации. Удар Текущего разбил рукопожатие, но было уже поздно.

— Все-все, — муж Гелинии, подняв руки, отпрыгнул от новоиспеченной «сестры», — Андрей, Андрей!!! — пришлось закричать, потому что друг серьезно набычился, — смотри, царапина заживает! Да на Грацию смотри, а не на меня!!!

Текущий схватил руку жены и всмотрелся в ладонь. От пореза не осталось и следа:

«А это не ловкость рук была? — засомневался успокоившийся Андрей. А то ему стало не по себе, когда на Грацию махнули кинжалом. И кто? Лучший друг! — Так это же… он её своей кровной сестрой сделал! Вот я дурак… А Чик-то! Хитер… молодец, одним порезом — все вопр…», — и тут всех отвлек голос Бозгула:

— Готово, княжна! Дверь открыта, — и в доме зажегся свет.

Чуть ли не единственный недостаток каганских домов заключался в этом негасимом свете. Пусть приятном, мягком, но не выключаемом. В комнате, где ложились спать, он гас сам, а во всем доме только тогда, когда его покидал последний обитатель. Ну и, конечно, с рассветом.

Хвала богам, почти все записи Руса нашлись. Пропало всего два листа. Обнаружили и документы, согласно которым Джабул уже являлся собственником самой маленькой башни (на пергаменте её обозвали «Джабуловской»), десяти зданий, среди которых оказались четыре мастерские и алхимический склад. Разыскали еще и массу непонятных амулетов, бесполезные луки и мечи-близнецы. Всё хапал Джабул, подмяла его демонская сущность.

Может и уродился таким жадным, но уж больно толково подобрал недорогие с виду артефакты. Это навевало подозрения о его хорошей осведомленности, что очень странно.

Вообще-то, идя в Кальварион, многие маги надеялись поживиться ценнейшими амулетами, оружием и… обломились. Каганы — сплошь маги, делали только огромные полезные артефакты (сами дома, бассейны, фонтаны, лифты и прочее) или сугубо утилитарные. Например, бесполезные теперь жемчужные серьги для астральной связи. О назначении иных перстней, браслетов или просто кристаллов с вложенным узором — людские маги не имени ни малейшего представления. Личное оружие (мечи, луки, оригинальные пластинчатые латы со шлемами из неизвестного легкого металла) «работало» только в каганских руках, точнее Разумных склонных к их Силе. Теперь к Силе Эледриаса. Так что не все потеряно…

Ну и конечно, помимо магических «штучек» все надеялись поживиться обычным богатством: золотом, серебром и драгоценностями. В этом надежды не обманулись. Во многих домах находили шкатулки, а то и целые каменные «ящики» с этим барахлом, не говоря о воистину волшебных одеждах и тканях без капли Силы.

Обыск большого дома занял два дня. Ночевали в нем же. После Бозгул разыскал секретаря и Гелиния аннулировала собственные дарственные. Рус предлагал просто сжечь, но она настояла.

А на следующий день объявила во всеуслышание, что её двоюродный дядя Джабул попытался подчинить её при помощи «вот этого каганского ожерелья» — потрясла им перед людьми, собравшимися на площади перед её дворцом. Хвала богам и верным друзьям — чете Просперов, злодея удалось убить. Пригласила к себе на балкон Андрея и наградила его каким-то пергаментом. И снова торжественно объявила, что, мол, сей смелый муж поразил Джабула — воина-мага, несмотря на Золотой доспех. Прилюдно передала ему латную рукавицу с зажатым в ней ожерельем и тихо, но все же недостаточно — в восторженной тишине можно было расслышать, приказала ему «найди способ, как уничтожить эту гадость». На том «мероприятие» закончилось, люди разошлись.

Грабители, как и положено в классическом детективе, проникли в дом Андрея с Грацией ночью, через двое суток после «явления княжны народу».

Окно второго яруса открылось само собой. Спустя пять ударов сердца, беззвучно закрылось. Прошел статер и тихо распахнулась дверь супружеской спальни. Одеяло аккуратно сползло на пол, и послышался раздраженно-досадный шепот:

— Дарки! Засада…

Двое воинов, лежавших на кровати в полном кольчужном доспехе, кубарем скатились с мягкого ложа в сторону, противоположную голосу, но и с этой стороны послышалась ругань:

— Борочьи отрыжки… — перешедшая в шум падения тела и молчаливую пыхтящую возню.

Повеяло мощной Силой Пронзающих и вдруг… вспыхнул свет, озарив фигуру воина с «близнецами», стоящего перед закрытой дверью. Мечи покоились в заплечных ножнах, а на двери желтым цветом сиял Знак неизвестного назначения.

— Господа заговорщики, — громко произнес Рус, сложив руки на груди, — деактивируйте браслеты и бросьте оружие…

Но не успел он закончить предложение, как на мягкой перине появились бегущие к окну вдавленные следы, а через пол удара сердца, после смачных ударов, к ним присоединилась еще пара невидимых ног. Раздался еле слышимый стук подошв о подоконник, а после удивленного крика:

— Дарково семя! — сверкнула белая вспышка, потревожив Силу Эола.

Окно устояло, зато по большой комнате пронесся сильный ветер, скинувший с кровати практически всё бельё.

— Может, хватит, господа? — участливо спросил Рус, успев оказаться возле двоих стонущих воинов. Стоны стихли и разозленные тиренцы поднялись, злобно сжимая в руках кинжалы.

Злоумышленники не вняли. В сторону одного из стражников сорвалась новая структура из арсенала Ревущих, но бессильно разрушилась, столкнувшись с «обтекателем». В это же время яростный крик «ААА!!!» приближался к «проклятому этруску», но от руки последнего отелилась большая сверкающая желтая «капля», меняющая форму словно живая и плавно, даже можно сказать медленно поплыла навстречу крикам. Тем не менее, она успела застать невидимых грабителей в полете. Выбросив тысячи «нитей», облепила их желтой сетью и понесла в сторону противоположной стены. Через пару мгновений, с каким-то булькающим стуком, два переплетенных тела повисли на уровне трех локтей от пола. Их держала буквально гудящая от Силы Земли сеть, прилипшая к гладкой каменной поверхности.

— Кто из вас, ишачьи сыны, меня по яйцам пнул! — страшно прорычал один из воинов и, поигрывая кинжалом, медленно направился к мычащим пленникам.

Кости едва не трещали. Им, бедным, каждый вдох давался тяжело. Но они трепыхались. Слышались невнятные ругательства и во все стороны летели покореженные сетью структуры из Сил Эола и Эоса. А тела магов до сих пор оставались «размазанными». Если бы не четкие очертания видимых и не-магами мелких желтых ячеек, которые обволакивали каждую складку, то…

— Э-эй! Тарангул! Оставь пленни-ков… — последний слог проглотился, потому что Рус, неловко запнувшись о край кровати, громыхнулся всем телом, всего какую-то пядь не дотянувшись до ноги воина.

— Кто! Кто! Кто! — яростно ревел озверевший стражник, коля кинжалом эту мешанину тел. Впрочем, старался попадать в филейные места. Ответ, если он озвучивался, в этом громком реве просто глох.

Под стеной растеклась уже целая лужа крови, когда Рус, наконец, смог подняться и повалить своего ярого товарища.

— Успокойся, Тарангул, он скажет, все скажет… — увещевал он его и тот постепенно, нехотя, успокаивался, — лучше скажите, — обернулся к висящим стонущим магам, — а то долго я его удерживать не смогу… — доверительно пояснил он, с трудом прижимая снова начинающего звереть друга.

— Унгур это, Унгур его пинал… — раздался слабый сдавленный голос, — мы кровью истечем, отпусти… Рус…

— Тр-р-ус! — прозвучал возмущенный, еще более натужный голос. Видимо того мага, которому не повезло быть прижатым лицом к стене, — Р-р-р… — прорычал особенно зло и мощная структура Ревущих, хоть и повредилась сетью, но смогла окатить людей, окончательно разрушавшись лишь об их «обтекатели».

— Ага. Понятно, значит Унгур, — согласился Рус, прекрасно помня, что тот являлся Ревущим, а со стражниками боролся Пронзающий, — Ну что ж, ему не поздоровится. А тебя как звать?

— Тезер я, — с готовностью ответил пленник.

— Сколько вас сюда пришло?

— Четверо. Двое в подвале в комнате, где обычно хранятся одежда, — его пытался заглушить Унгур, но кроме тихого бешенного рычания — ничего не получалось, — и «ящики» стоят с драгоценностями. Напротив склада продуктов обычно… отпусти, Рус, кровью истеку, — совсем жалобно попросил Тезер.

— Обязательно! — подбодрил его добрый Хранящий и продолжил «ковать, пока горячо», — Они склонные к Силе? Имена.

— Озбек — Ревущий и Шенул — Хранящий, он воин-маг… — услышав это, Рус сорвался с места. Касанием ладони снял «глушащий и крепящий» Знак с дверей, ударом плеча чуть не сорвал створки с крепчайших петель и полетел вниз по лестницам.

— Освободить… — простонал Тезер.

— Вернется господин Рус и освободит, — грубо перебил его Тарангул, внезапно утратив ярость бергата, — не подохнешь…

— Вообще-то он мне тоже по яйцам попал, — молвил вдруг молчащий до этого второй стражник…

Андрей вторую ночь ночевал в подвале под лестницей, ведущей в круглый коридор в котором находились двери в «пищевой» и «вещевой» склады. Хвала богам и чистюлям — каганам, хитрые узоры которых впитывали всю пыль и грязь, от этих вечных спутников всех погребов и подземелий он не страдал. Зато мучился от негасимого света, не уставая удивляться: «Как Чику удалось разобраться с этим дарковым потолком?».

Дело в том, что принцип «выключения освещения при отходе ко сну» действовал во всех помещениях, в том числе в коридорах и подвалах. Дом улавливал элементарные желания.

Этой ночью Андрей снова не выдержал, уснул. Он еще в прошлую ночь постелил под каменной лестницей какое-то тряпье для мягкости. Чик уверял, что злоумышленники, неважно, поверят они в искренность княжны или нет, хоть и заподозрят засаду, но обязательно придут!

— Они видели «ожерелье» и наверняка проследили, как ты заносил его в дом. Мы посидим здесь безвылазно, они убедят себя, что лишних в комнатах нет. Понимаешь… испытав эту сладость — повелевать, тем более внушенную сущностью демона, от неё трудно отказаться.

На резонный вопрос о Джабуле, мол, он был главным и один «управлял» Гелинией, друг ответил:

— Э-нет. Сущность жадная, она захватывает всех, кто участвовал в ритуале. Нет, о самом ритуале только предполагаю… да точно был, без него бы не «разбудили»! Я знаю демонскую сущность, поверь мне. От Самого, — поднял взгляд вверх, — слышал… — если бы Андрей знал Чика чуть хуже, то подумал бы, что тот шутит. В этот раз он говорил совершенно серьезно. — Так что придется ждать.

Разделились. Рус подобрал двоих толковых воинов и устроил засаду в спальне. — Туда придут главные, чтобы захватить и пытать вас с Грацией. А в подвал, в привычную кладовку, спустится один — два. Ты их легко перехватишь. А Грация потерпит, поспит при свете. Они должны быть убеждены, что спят только в одной комнате.

Заговорщики не видели вокруг дома никакой суеты и должны были увериться в отсутствии «лишнего народа». По крайней мере, себя точно успокоят.

Андрея разбудило чутье воина-мага. Очень осторожно выглянул из-под ступенек и… никого. Вдруг левая дверь (во всех каганских домах «вещевые» половины кладовок, если они вообще были, почему-то обязательно находились слева от лестницы) бесшумно открылась. Ошарашенный маг-Текущий напряг все «виды» зрения, глубже погрузился в транс и только тогда разглядел легкие, практически незаметные колебания то ли аур, то ли просто игру включившегося на складе света. Двое? В этом не был уверен — люди слишком быстро скрылись. «Или это призраки?..», — мелькнула озадаченная мысль и голову воина-мага заняла пустота боевого транса.

Дверь кладовки распахнулась, дрогнула Сила Гидроса и все помещение наполнилось «липкой росой» — шутливой структурой учеников Текущих. Вода на время прилипала к любым предметам, но особо предпочитала мочить одежды незадачливых юнцов. Невидимки стали видимыми, превратившись в переливчатые ртутные фигуры.

Андрей бросил в ближайшего, словно застывшего человека (теперь сомнений не оставалось — люди) «сонные брызги» и, не глядя на результат, одним прыжком настиг второго, надеясь подрубить ему ноги, но… намеченный противник вдруг ускорился не хуже его самого.

«А где склонность к Силе!?», — удивление мелькнуло и вновь уступило место пустоте.

Впрочем, ответ он получил сразу, как только попытался поразить неприятеля «ледяными стрелами» — человек окутался «пыльной стеной», но это нисколько не снизило его скорости.

Он сражался «близнецами» и Андрею, со своим длинным мечом, приходилось часто разрывать дистанцию. В тесном помещении это получалось из рук вон плохо. Он неоднократно доставал Хранящего, но его «Утренняя роса» с мощным пробивающим Знаком не могла пробить плотную «пыльную стену», как и клинки Хранящего, когда им удавалось достать Андрея, вязли в его «водопаде». Статус-кво сохранялся почти целый статер, пока Текущий не споткнулся о тело уснувшего грабителя. Не упал, но противник воспользовался моментом и сильным ударом ноги отбросил Андрея к стене, возле которой он зацепился о какой-то ящик и смачно стукнулся головой о каменную перегородку. Свет в глазах померк.

Рус влетел в открытую дверь склада и на мгновение замер. Этого оказалось достаточно, чтобы переполнить сердце жгучей ненавистью.

Связанный Андрей лежал на полу, а один из магов ножом срывал ему уже второй ноготь. Перекошенное болью лицо друга застыло в неслышимом крике. Второй человек, если этих тварей можно назвать людьми, склонился над ним и явно что-то спрашивал. Всех троих окутывала «глушащая» структура из Силы Эоса в виде своеобразного воздушного вихря. Вопрошающий маг, видимо услышав («глушилки» работали односторонне) или почувствовав появление нового действующего лица, резко повернул голову в сторону Руса. Лица главаря четко разглядеть не удалось, но в данный момент оно его не интересовало.

Дело не в туманящей взор ярости — «пасынок Френома» этим давно не страдал, причина — в активированных «браслетах невидимости», уникальных изделиях древних каганов. Рус обходил их довольно просто: сливал часть зрения с Силой Эледриаса и видел. Не четко, но этого хватало.

Размазанная тень метнулась к людям, походя разрушив «глушение». Как ни был быстр воин-маг, но и он не успел. Рем (правый «близнец» Руса), сияя желтым Духом Камня, легко срубил голову Ревущего. Одновременно Ромул, взвыв Духом Ветра, пробил «пыльную стену» (воин-маг успел поставить) и отделил от тела руку, собравшуюся было рубануть по шее Руса «близнецом», возможно, тоже имеющим имя. Шустрым оказался воин-маг. Но в следующий миг его утащило «каменной сетью» и припечатало к стене.

— Андрей! — Рус склонился к другу, пустив него Духа Жизни.

— Все нормально, Чик, — хрипло ответил он, — вот, голос сорвал, пока орал. Как у тебя?

— Спеленал… Эх! Кто знал, что самый сильный из них сюда пойдет! — с досады «пасынок» стукнул кулаком об пол. Ссадил костяшки, но даже не поморщился.

— Не кори себя, Чик. Ты правильно думал. Это они неправильные оказались. Но надо же! В Золотом доспехе — победил, а простого, без латного — не смог. Обидно.

— Со всеми бывает, не переживай! Я тоже на арене бывал побежден, и «волки» меня не хуже, чем тебя скручивали… бывает, — успокаивал друга, четко помня рассказ о том сражении: если бы Гелиния не застала Джабула врасплох и он не «потянулся» бы к бусам, дабы воздействовать на неё, то… лучше не думать.

— Хорошо с тобой, Чик, — неожиданно сказал Андрей, — ты всегда найдешь слова… Спасибо за Грацию. Не знаю, какой из неё выйдет маг, но то, что ты сделал её своей «сестрой» — многого стоит.

— Ага, ты еще заплачь тут! — язвительно заметил Рус, понимая, что друг отходит от дикой боли и переживаний. Причем больше, в чем был абсолютно уверен, от беспокойства за жену: «Вдруг они весь дом захватили и Грацию сейчас… не допустите боги!».

— Вон, слышишь, злодей ругаться перестал. Пойду-ка, проверю. Не должен маг от такой ерунды, как обычное кровотечение, сдохнуть, но все же… — сказал Рус, поднимаясь.

— Я с тобой. Да в порядке я! Только ногти сорвали, глиноты вонючие…

Унгур и главарь шайки, воин-маг Хранящий Шенул, бывший первым помощником Джабула, не проронили ни слова, зато Тезер пропел за всех.

Это он, Пронзающий, заметил тщательно замурованную пустоту в пещере на Восточной заставе. Доложил наместнику. Он заинтересовался и позвал в помощь ближайшего Хранящего, которым оказался Шенул. Узоры в камне давно потеряли Силу и они довольно легко добрались до, тогда показалось чьей-то усыпальницы. Посреди небольшой комнатки шагов пять в диаметре, стены и потолок которой испещряли высеченные в камне непонятные руны, стоял прямоугольный каменный ящик очень похожий на саркофаг. Вскрыли. Первым внутрь заглянул Джабул. На несколько ударов сердца замер и, выпрямившись, стал уверенно распоряжаться. Объяснил, что в статуе заточен Дух давно умершего каганского царя и если его освободить, то он откроет все секреты Кальвариона. Кто против такого устоит? Страх, невольно щипавший сердце при вскрытии усыпальницы, почему-то пропал. Пригласили еще двоих знакомых магов (для обряда понадобилось пять склонных к Силе): Унгура и Озбека.

Во время ритуала, четверо магов с четырех сторон света направляли на изваяние кагана «чистую» Силу, причем Джабул предупредил: «Без молитв! Нельзя обращаться к чужим для каганов Богам!», — но сама статуя, тем не менее, впитывала чужую Силу как губка. Чуть не дошли до отката, слушая долгую речь наместника на неизвестном, но невообразимо древнем языке. Под конец он помазал губы мраморного кагана собственной кровью, и на всех снизошло прозрение. Какое блаженство — управлять ничего не замечающими людьми! Правда, получалось далеко не над всеми и не сразу. Приходилось исподволь «притираться» к человеку. И не важно — склонен он к Силе или нет.

Джабул, разумеется, замахнулся на саму княжну. Поменяли в тронном зале одну из статуй и наместник, не снимая «ожерелье власти», терпеливо ждал. Но и время попусту не терял. Ко всем «посвященным» сами собой приходили знания, к нему — особенно. Нашли «браслеты невидимости», «прыжковые пояса» — можно подняться по абсолютно гладкой стене и без боязни прыгать с любой высоты, «универсальные ключи» (Джабул жалел, что подобрал себе дом ранее и грубо разрушил «запорные» узоры, но перебираться в другой почему-то не захотел). Много разных полезных вещей нашли и все — из арсенала грабителей или диверсантов. Например, Андрея, победителя Джабула в Золотых доспехах, которые тоже нашли благодаря «знанию», планировали усыпить амулетом «каменного сна», пробивающим блоки в телесных токах любого мага, хоть магистра. Куда до него мощным «сонным брызгам» Текущих или «дуновению морфея» Целителей! Не говоря об аналогичных структурах иных Сил. После, его должен был допросить Пронзающий — Тезер, а Унгур пугать расправой над женой. Как ни странно, но о каких-либо амулетах для чтения мыслей, «каганский царь» не подсказывал, а причинять жуткую боль могли именно Пронзающие (признанные лидеры в этом деле — Ищущие погибли вместе с исчезновением Эребуса). Прочитать память Андрея даже не надеялись.

Но не только этим был вызван «неправильный» расклад. Шенул, а он как «заместитель» Джабула и самый сильный из всех «посвященных» просто и мысли не мог допустить, что кто-то найдет ожерелье раньше его. Амулет (даже уже совершенно бесполезный!) «притягивал» настолько сильно, что помутил разум опытного воина-мага.

— Это как будто кусок души вырвали, — с горечью пояснил Тезер, — «вместилище» Духа… ну, та статуя царя — пустая. Это мы все почувствовали, а «ожерелье власти» тянет, — и с жадностью смотрел на жемчужные бусы, которые Рус спокойно крутил в руке.

Двое других пленников спали под воздействием «каменного сна», а Пронзающий сидел, привязанный к стулу. За ним стоял Андрей, поигрывая своим мечом в ножнах, на которых светился «убивающий» Знак. Уже дважды приходилось стучать ими по голове — Тезер пытался формировать какие-то структуры. Антимагических браслетов не было, как и ненадежных «блокираторов». Русу пришлось вспомнить свой горький опыт пленения Каганом. Только Знак, разумеется, на импровизированную дубину наложили не лоосский — «смешение мыслей», а из Силы Гидроса — «убивающий». Без проникновения в тело он оглушал не хуже той лоосской дубинки.

— И что с ними делать? — спросил Андрей уже поздно вечером, когда и Тезер спал под воздействием «каменного сна», — Хороший амулетик, очень удобным оказался, — не удержался Текущий от похвалы перстня из неизвестного белого металла с обычным на вид камнем — галькой из любого ручья. Ему кольцо налезло только на мизинец.

— Казнить, но без шума, — не думая, приговорила Гелиния. За ней послали еще с утра, она слушала все допросы, — Джабула видели, как он бунт поднял, а эти… еще слухи поползут.

— Правильно, дорогая, — поддержал её Рус, — эти еще ляпнут что-нибудь перед казнью или проклянут, не дай бог.

Все присутствующие знали это выражение, которое бывший Землянин пояснял, заговорщически оглядываясь и украдкой поднимая вверх палец: «Самый главный!». Шутил, но…

— Друзья их искать будут, — засомневалась Грация.

— Нет, друзей у них не осталось. Ты сама слышала, как они относились к другим, — не согласился Рус, — на Восточной заставе от их отсутствия только вздохнут с облегчением. А станут искать — дарки с ними! Знаю я укромное место. По «яме» мы с Андреем их перекинем, а там сожжем… но и это я считаю лишнее.

— Нет Рус! Утаскивай их из города! — не согласилась Гелиния, — с воинов я уже взяла клятву, чтобы держали язык на привязи. И ожерелье это сожги! — брезгливо показала пальцем на бусы в руках у мужа.

— Как скажешь, милая, — пожал плечами супруг, и артефакт в его руках с ревом вспыхнул.

— Ну не так буквально! — возмутилась жена.

Все присутствующие могли бы поклясться, что в реве пламени послышалось веселье Духа Огня.