ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Почему вы вообразили, что это уже Инферн? – спросила Энка сердито.
Прошла неделя с того момента, как они пересекли естественную границу между Северными Землями и Проклятым Миром. Сильфиде успело наскучить однообразие, она стала раздражительной и стремилась спровоцировать если не ссору, то хотя бы спор.
– Мы проплыли через ущелье в горах, – спокойно ответил Хельги, – значит, это Инферн.
– А вдруг это не те горы? В легендах говорится о гигантском хребте, подпирающем небосвод и о драконьем нутре. Вы заметили что-нибудь подобное? Нет? И я нет!
– В легендах говорится, – заметала диса ехидно, – что сильфиды – возвышенные, прекрасные и нежные создания. С тех пор как мы с тобой познакомились, я перестала доверять легендам.
Энка зашипела:
– Лично я и есть нежная и возвышенная. А если не веришь, я тебя сейчас так двину, что в воду свалишься!
– Продемонстрируешь свою нежность наглядно? – рассмеялся Хельги.
Энка была вынуждена признать нелепость своего высказывания.
– Ну ладно, согласна. Легенды часто… гм… преувеличивают. Но, – не сдавалась она, – насколько я понимаю, Инферн идет на нас войной? И где, скажите мне, многотысячные армии чудовищ? Почему войска не стянуты к границе? Они должны были напасть еще месяц назад. А тут пусто, как в Атаханской степи зимой.
– Возможно, они пойдут через лес. Со стороны леса никто не ожидает нападения… – осторожно предположил эльф.
– Они что, ненормальные?
– Тогда в обход – по морю до Сехала, а оттуда в Староземье.
– Ну-ну. Глядишь, через год-другой доберутся! Пока завоюют Сехал, Степь, Аль-Оркан, Кансалон, Трегерат…
– Чего ты привязалась? – не выдержала диса. – Откуда нам знать, что у инферналов на уме? Может, они вообще невидимые? Плыви себе спокойно. Что будет, то будет. Нечего голову морочить.
Еще через два дня пути стали подходить к концу запасы провизии. Отощавшие в заточении человек и гном ели за четверых. К счастью, в водах реки Иткелен водились жирные хариусы, так что голодная гибель спасителям Мира не угрожала.
Вскоре река сделала небольшой поворот. Теперь они плыли на юго-восток. Болотистая равнина сменилась хвойным лесом, а в лесу росли грибы. Ильза никогда раньше не ела грибов, они не водились на Ипских островах. Теперь она с большим увлечением собирала их во время стоянок, приносила на опознание Хельги и готовила всеми доступными способами.
Орвуд с Рагнаром неоднократно пытались охотиться, разумеется безуспешно. За ними неслышной и невидимой тенью следовал Хельги.
– Если бы мы голодали, я бы еще смирился с необходимостью, – извиняющимся тоном говорил он остальным спутникам, – но ведь пищи у нас полно. Скоро земляника созреет…
День шел за днем, земляника зрела, а путники по-прежнему не встречали ни одной живой души, не считая рыбок, птичек и прочих насекомых. «Повымерли здесь все, что ли?» – бурчала Энка.
Ситуация изменилась под вечер десятого июня (Аолен продолжал добросовестно следить за календарем).
Взорам их предстало невиданное создание: ростом и внешним видом оно изрядно смахивало на кобольда, но, в отличие от безволосых горных обитателей, обладало умопомрачительной бородой, черной, курчавой, длиной почти до земли.
– Под бузиной сидел! – весело сообщил Хельги. Это он бесцеремонно приволок существо за шиворот, воротившись из очередной «охотничьей вылазки».
Бородач плевался, брыкался и ругался на наречии, в котором изучающая лингвистику Меридит легко распознала древнестароземские корни. Так что переговоры сложности не представляли.
Существо звалось Тувс и принадлежало к роду барздуков. Сказанное им примерно звучало так: горе тем тварям, что осмелились посягнуть на его, Тувсову, свободу, поскольку царь Пеколс жестоко отомстит за гибель подданного!
Пряча улыбку, Меридит вежливо объяснила воинственному барздуку, что на свободу, тем паче на жизнь его никто не посягает, – почтенного гостя лишь просят нижайше откушать жареной рыбы с грибочками да с сухарем. Тувс поводил носом, пошевелил ноздрями, не устоял перед соблазном и сменил гнев на милость.
– Сами-то вы кто такие? – осведомился барздук, насытившись. – И откуда будете? Я таких, как вы, в наших краях не встречал. Нет, не встречал. Люди не люди, ванапаганы не ванапаганы… Уж не вилктаки ли?! – Последнее предположение его явно встревожило.
– Нет, мы не вилктаки, – заверила Меридит. – Мы эти… как их?.. Дэвы! – вспомнила она атаханское обозначение нелюдей.
– Дэвы? – Тувс выглядел заинтересованным, но не обеспокоенным. – С юга, значит?
– Вот-вот. С юга.
– Ну и дурные же манеры у вас на юге – хватать честных барздуков за шиворот и волочь невесть куда!
Меридит пришлось еще немного поизвиняться, ссылаясь на слабоумие Хельги. Гость остался доволен и продолжил беседу:
– А сюда вас каким ветром занесло?
– Ищем дорогу в Инферн! – брякнула честная Энка. Она, как на грех, быстро освоилась с барздучьим языком и решила проверить себя на практике.
Тувс выпучил глаза и отпрянул как ужаленный. Борода его стала дыбом, уши нервно задрожали.
– Почто?! – взвизгнул он. – Почто вам дорога в Проклятые Земли? Что это вы замыслили, семя пукисово?!
Меридит спасла положение, начав отчаянно импровизировать:
– Дело в том, о почтеннейший из рода барздуков, что великий правитель всех дэвов, Перегрин Мудрый, повелел нам проникнуть в это пукисово гнездо, найти тамошнего правителя Зубастого Гила, который силой колдовства своего похитил прекрасную Аэлле – единственную дочь Перегрина, сгубил ее в подземелье, и изничтожить его, не жалея собственных жизней. И нет нам пути назад, пока Зубастый Гил оскверняет мир своим бытием.
Сработало.
Доверчивый барздук долго охал, сочувствуя горемычной Аэлле, поносил окаянного Гила и весь Инферн в придачу. Прошло немало времени, прежде чем удалось вернуть разговор в конструктивное русло.
– Долог будет ваш путь, – вздохнул Тувс. – Ох долог, ох тяжек. Гляжу я, вы уж и плот сколотили? Да только зря старались, не пригодится он. На плоту против течения не пойдешь.
– Что? – опешила Меридит. – П… почему – против течения?!
– А как же? Эта река – Келенита – и есть дорога в Инферн. По ней к нам всяка напасть плывет. Идите себе вдоль берега до самых гор. Минуете ущелье, так и вступите в Инферн. А мне засим пора! – Тувс засуетился, засобирался и, видя, что его не удерживают, скрылся в чаще.
Спасители Мира притихли, ошеломленные.
– И что бы все это значило? – нарушила молчание Энка. – Кто-нибудь что-нибудь понимает?
– Чего тут понимать? – невесело усмехнулся спригган. – Они Инферн для нас. Мы Инферн для них. Вполне логично.
– Делать-то что станем? – спросил гном. – Назад собираться?
Энка была категорична:
– Ни за что! Тащились-тащились сюда, столько времени зря убили. Надо хотя бы посмотреть, что за Инферн такой. Или не Инферн? Тьфу! – Она любила ясность во всем.
Меридит на сей раз поддержала подругу.
– Сюда нас завели Силы Судьбы. Давайте выясним зачем. А название большого значения не имеет. То, что местные жители не считают себя Инферном, еще не доказывает их доброту и миролюбие. Не будем терять бдительность. Я думаю, надо плыть дальше.
На том и порешили. Проверили, не подглядывает ли за ними Тувс, погрузились на плот и поплыли дальше, в глубь этого дикого и пустынного края.
Лишь на двенадцатый день пребывания в Инферне они впервые увидели прибрежные поселения людей. Маленькие, деревянные, они почти не отличались от рыбацких деревушек левобережья Венкелен. Резьба на наличниках побогаче, заборы пониже, народу на улице побольше – вот и вся разница. На проплывающий мимо плот никто, кроме мальчишек и собак, не обращал внимания. Все были заняты мирными хозяйственными делами.
Но постепенно что-то неуловимо тревожное стало ощущаться в людской суете на деревенских улицах. А потом люди стали появляться и вдали от деревень. Они шли берегом, вверх по течению, их становилось все больше. Мужчины волокли повозки и тачки с нехитрыми городскими пожитками, женщины несли на руках младенцев, ребята постарше цеплялись за материнские юбки. Они шли – усталые, запыленные, серые. На лицах обреченная тоска. Картина до боли знакомая любому солдату и наемнику.
– Беженцы! – озвучила общую мысль Энка.
Эльф горестно вздохнул, ему вторил Рагнар:
– Сколько раз видел я подобное – и все не могу привыкнуть. Сердце кровью обливается при виде этих несчастных.
– Почему? – спросила Ильза равнодушно. – Они счастливые. Им удалось убежать.
– Но представь, какие их ждут лишения и беды!
– Все равно им лучше, чем было у нас в Лотте.
Хельги согласно кивнул. Он-то хорошо знал, что такое набег фьордингов, и воочию представлял, на какую бессмысленную жестокость способен род человеческий.
Надо остановиться и выяснить, что происходит, решила Энка, иначе можно вляпаться в очередную неприятность.
Для переговоров с беженцами отрядили солидного Рагнара в качестве личности, заслуживающей доверия, и Меридит в качестве переводчика. Переводчик не потребовался. Люди Инферна говорили на языке, еще более похожем на староземский, чем барздучий. Беженцы никакой подозрительности не проявляли, целиком поглощенные своей бедой, а сведения от них были получены удивительные.
Ниже по течению стоят два древних торговых города, Велнс и Ауляйде. Неизвестно, чем прогневили их жители своих богов, но обрушилось на их головы несчастье. Налетел невесть откуда огромный пукис – черный, как ночь, здоровенный, как гора, о трех головах, из пасти огонь, крылья застилают солнце. Вторую уж неделю атакует чудовище города, и нет от него спасенья.
– Это они дракона так называют – пукис, – уточнила Энка. – Разве бывают драконы с тремя головами? Врут, наверное.
– Скоро проверим. До городов остался день пути, не более.
– Интересно, – размышляла Энка вслух, – сколько в этих краях платят за избавление от драконов?
Хельги вытаращил глаза:
– Ты хочешь сражаться с драконом? Ты в своем уме?
– А ты что, боишься драконов? – окрысилась сильфида.
– А ты нет?
– Боюсь, – призналась вредная девица. – Но если нам хорошо заплатят, готова рискнуть. К тому же хорошая битва внесет некоторое разнообразие в нашу жизнь. Мне уже опостылел этот затянувшийся пикник!
– Ненормальная! – развела руками Меридит. – Собственно, всегда это знала, но не предполагала, что НАСТОЛЬКО!
Эльф тихонько тронул Рагнара за плечо.
– Спорим, – шепнул он, – завтра они оба с ней согласятся.
Рыцарь поразился:
– Ну-у! Не может быть! Энка – девушка взбалмошная, от нее можно всего ожидать. Но Меридит выглядит такой рассудительной!
Благородный воин давно поглядывал на дису с плохо скрываемой симпатией и в разговорах о ней обходил молчанием персону Хельги.
Эльф добыл из кармана сухарь. Этот деликатес он приберег от обеда.
– Ставлю против твоей утренней ложки меда.
– По рукам!
Аолен ошибся в одном. «Они» согласились раньше. Сперва Хельги принялся размышлять о строении драконьей чешуи. Ему вдруг приспичило выяснить, «ганоидная» она или, может быть, «ктеноидная», что бы это ни значило. Чуть позже Меридит вспомнила, что ее родная бабка на пару с двоюродной во времена оные промышляла драконоборчеством, притом весьма успешно. К вечеру вопрос был решен в пользу Энки.
– Мы даже не попытаемся их остановить? – ужасался Рагнар. – Они идут на верное самоубийство.
Аолен только рукой махнул:
– Поверь мне, это совершенно бесполезно. Из множества вариантов решений эти существа всегда выбирают самое абсурдное, и их тактика приносит, как ни странно, неплохие результаты.
– Угу, – криво усмехнулся Орвуд, – в нашем случае дракон неплохо пообедает.
Возражать ему никто не стал.
Причалить к берегу Ауляйде удалось с большим трудом, мешали плавающие в воде обугленные доски и бревна.
Ауляйде стоял на невысоких холмах. Снизу от реки совсем недавно открывалась радующая глаз панорама процветающего старинного города: остроконечные шпили, крытые красной черепицей крыши, добротные строения, аккуратные группы деревьев. Во всем чувствовались ухоженность, солидность, достаток.
Так было всего неделю назад. Теперь взорам путников предстало совсем другое зрелище. Город лежал в руинах. Над многими развалинами до сих пор клубился дым. Восходящее солнце окрашивало картину в зловещие кровавые тона.
– Не терплю драконов! – выразила общее настроение Энка. – Мерзкие, гнусные, злобные твари! Лично я намерена их уничтожать при каждом удобном случае!
– Считай, что случай тебе представился, – сказал Хельги. – Пошли поищем, кто здесь главный.
Возможно, неделю назад местных жителей обеспокоило бы появление на улицах их добропорядочного города странной компании – вооруженной, оборванной, совершенно неблагонадежного вида. Теперь их просто не заметили. Подолгу выспрашивая направление у оцепеневших от горя и ужаса горожан, пробираясь через груды развалин, пришельцы добрались наконец до руин Ратуши.
Бургомистр, как ни удивительно, оказался на месте. Он еще пытался что-то предпринять, организовать и упорядочить. Тщетно. Город захлестнула волна безумства обреченных: это когда каждый за себя в своем животном стремлении выжить.
И бургомистр понял это. Только что он бегал, суетился, кричал – и вдруг сел на камень, сгорбился, руки повисли как плети, взгляд стал пустым и безразличным. Ему стало уже все равно…
Наемники переглянулись.
– Им нечем будет нам заплатить, – тихо сказала диса, – да и незачем. Это уже не город.
– Эй! – Хельги тряхнул бургомистра за плечо. – Скажите, почтенный, когда к вам прилетает пукис?
– Ежедневно, с полудня до тринадцати, – машинально ответил человек. Голос его был бесцветным и равнодушным, слова – такими будничными, будто речь шла о расписании парома.
– А в Велнс?
– Туда часом позже.
– Поплыли в Велнс, – решила Энка. – Здесь нам делать нечего.
Она только что вылезла из развалин Ратуши, очень довольная, с невзрачным, грубой работы мечом в руках. Меч был длинный, как копье, плохо сбалансированный.
– Постойте! – возмущенно воскликнул эльф. – Неужели мы не сделаем ничего, чтобы помочь этим несчастным? Бросим их!.. Понимаю, вы наемники, работаете за плату. Но ведь должно же быть… сострадание! Лично я остаюсь здесь. Вот.
– Я тоже! – Рагнар встал рядом с эльфом.
Гном шагнул к ним. Следом Ильза. Даже Эдуард, трусливый, изнеженный принц, сжал кулаки, шмыгнул покрасневшим носом, расправляя плечи, будто надеялся спиной заслонить злосчастный город от врага.
Они смотрели друг на друга. Люди, эльф и гном против троих наемников.
– Помнится, вчера вы называли нас ненормальными, – ехидно усмехнулась Энка. – А кое-кто и вовсе утверждал, что дракон приносит пользу, уничтожая проклятых инферналов.
– Да! – сказал Эдуард вдохновенно. – Да, я сказал так, я и вправду так думал. Но теперь я понял. Бывают такие беды, что справиться с ними можно только всем вместе – неважно, к какому народу ты принадлежишь, на каком языке разговариваешь и где живешь. Судьба привела нас сюда, и мы должны сделать все, чтобы помочь несчастным, избавить их от обрушившегося зла. И сделаем мы это бесплатно. А вы идите! Может, когда-нибудь и вы поймете, что кроме золота в жизни есть и другие ценности.
– Та-ак… – Спригган сел на камень недалеко от бургомистра, моргнул длинными ресницами, устало потер глаза и произнес тихо и грустно: – Мы, конечно, пойдем. Только сперва скажите мне, кто из вас видел дракона? Вблизи?
Противники молчали.
– Я однажды видел, – вспомнил рыцарь, – мельком, над горами.
Хельги кивнул:
– Я так и думал… Как вы его убивать-то будете? Чем?
– У нас есть оружие! – гордо откликнулся принц. – Топоры, стрелы, мечи…
– На, посмотри, – перебил его спригган. Он снял с шеи цепь, на которой кансалонцы носили медальоны Гильдии. У Хельги рядом с медальоном болтался небольшой амулет. Его-то он и протянул взбунтовавшемуся ученику.
Тот покрутил вещицу в руках: цилиндрик высотой полпальца, черного цвета, теплый на ощупь. Принц смотрел непонимающе.
– Из чего он, как ты думаешь?
– Похоже на кость, – пожал плечами Эдуард. – Только черную почему-то.
– Драконья чешуя, – пояснил наставник. – Это, – он указал на высоту цилиндрика, – ее толщина. Говорят, для амулетов берут чешую возле пасти, она там потоньше и помягче.
Надолго повисло гнетущее молчание.
– Но ведь как-то их убивают! Есть же способ! – почти закричал эльф. – Вы же собирались его убить?
– Что значит – собирались?! – возмутилась диса. – Мы и теперь собираемся.
– Но вы же уходите в Велнс?
– Вот именно, в Велнс. Здесь нам делать нечего. Совершенно.
– А если Велнс тоже разрушен до основания?
– Какая нам разница, в каком состоянии Велнс? Мы туда не недвижимость приобретать идем.
– Послушайте! – Теперь эльф действительно кричал. – Я понимаю, вы профессионалы, и не нам, непосвященным, тягаться с вами в деле убийств. Но неужели после всего того, что мы пережили вместе, мы не заслуживаем хотя бы объяснения?
Энка сплюнула через плечо. Лицо ее было злым.
– А зачем? С какой стати мы, беспринципные наемники, корыстные, будем выдавать наши профессиональные секреты? Вдруг клиентов переманивать станете? Пока-а еще мы поймем, что в жизни есть другие ценности, кроме золота! Неужели после всего, что мы пережили вместе, ты еще не оценил масштабы нашей алчности?
Хельги потянул девицу за рукав:
– Да пойдем, чего с ними разговаривать? У каждого своя судьба!
Они уходили не прощаясь. Независимые. Гордые. Уверенные. Только спригган не выдержал, обернулся и крикнул:
– Прячьтесь в погребах и ямах! И не вздумайте прыгать в воду, сваритесь живьем!
И ушли.
А три человека, эльф и гном остались посреди руин незнакомого города, возле сожженной Ратуши, перед лицом чужой беды. Красивые слова отзвучали, боевой дух как-то незаметно угас, вместо него пришло осознание собственной растерянности, беспомощности и бесполезности для этого неведомого мира.
Рагнар, бывалый воин, для которого такое чувство было совершенно новым и неожиданным, попытался взять себя в руки.
– Надо решать, как будем действовать, – сказал он. – Полдень не за горами! Я предлагаю…
При звуках командного голоса принц, Ильза и даже Орвуд заметно приободрились. Но эльф вдруг в отчаянии стукнул себя ладонью по лбу:
– Силы Великие! Какой же я… идиот! Как же я сразу не вспомнил?! Просто наваждение!
– Ты о чем? – испуганно спросил Рагнар.
– Вспомнил! – с убитым видом ответил Аолен., – Вспомнил, как убивают драконов! Я ведь читал об этом! Мы не сможем ничего сделать: зря погубим себя и не поможем несчастным горожанам. Дракона нельзя убить во время воздушной атаки. Он совершенно неуязвим для обычного оружия, его не берут даже ядра катапульты! Единственный способ справиться с ним – это выследить, где у него логово, пробраться туда и сразить его мечом из драконьего серебра. Лезвие должно войти точно в сердце, проникнув между пластинами чешуи. В тех местах, где водятся драконы, каждый город имеет свой заветный меч, его вручают герою, что осмелится выйти на битву. Обычно оружие хранят в замках или Ратушах. Видели, Энка вытащила его из развалин? Теперь понимаете, почему они так торопились в Велнс?
Ильза неуверенно моргнула.
– Чтобы им заплатили? Здесь же все разорено! Нет! Ну подумайте сами! Дракон СПЕРВА летит в Ауляйде, ПОТОМ в Велнс, а уж оттуда в свое логово. Значит, поджидать его надо в Велнсе! И деньги тут ни при чем! Они, ТАМ, погибнут с честью. Мы, ЗДЕСЬ, станем бессмысленной жертвой!
Ильза села на корточки, спрятала лицо в ладонях и заплакала. Тихо, как побитая собачка, заскулила.
– Бежим! – скомандовал Рагнар. – Мы догоним их! Мы должны успеть!
Плот плыл к Велнсу. Не один. Рядом с ним еще много чего плыло. Но на то, что несли воды реки от берегов Ауляйде, лучше было не смотреть.
Кансалонцы тихо переговаривались, сидя ко всем спиной. Они никак не отреагировали на появление у пристани своих запыхавшихся спутников – сделали вид, будто ничего не произошло. Но держались холодно. Эльф начал было приносить извинения, но диса резко оборвала его:
– Речей сегодня произнесли предостаточно, а время уходит!
– Бабка говорила, на поиск логова уходит неделя, а то и больше, – вернулась к главной теме Меридит. – Даже если точно знать направление…
Энка поморщилась:
– Нам это не подходит. Через неделю предприятие утратит весь смысл. Некого станет спасать. Этот так называемый пукис слишком уж хищный.
– Надо его как-то пометить. Чтобы он оставил след, – размышлял Хельги вслух.
– Точно! – подхватила Энка. – Коли прикрепить к нему дырявый мешочек с чем-нибудь сыпучим вроде зерна, да так, чтобы он не заметил…
Меридит рассмеялась:
– Тебе лавры Мальчика-с-пальчика покоя не дают? Зерно развеет ветром по всей округе – это раз. Его может не хватить, нужен не мешочек, а мешок – это два. И, в-третьих, как ты собираешься незаметно прикрепить его к летящему дракону?
– Придумал! – радостно возвестил Хельги. – Не надо никакого зерна. Расколем большой камень, мешочек с обломками привяжем к стреле, а ее соответственно пришпилим к пукису. Чтобы камни выпадали равномерно, я позабочусь. Даже если на тысячу шагов придется по одному обломку, я легко найду дорогу по ним.
На этом военный совет оборвался, потому что Ильза вдруг снова горько расплакалась. Сердца оскорбленных наемников дрогнули, и они принялись ее утешать.
Велнс и архитектурой, и расположением очень походил на Ауляйде, но пострадал он заметно меньше.
– Ничего, сегодня сравняются, – пророчески изрекла диса.
– В Ауляйде ему больше жрать нечего, займется здешними, – дополнила сильфида.
На улицах Велнса – и на разрушенных, и на уцелевших – царила суета. Одни грузили имущество, другие копали укрытия, третьи – поливали постройки водой, таскали мешки с песком, ящики со стрелами, катили ядра для катапульты. Город был жив. Пока.
Ратуша нашлась быстро – дракон до нее еще не добрался, – золоченый шпиль был заметен издалека. Без лишних церемоний вся компания ввалилась в кабинет бургомистра.
– Сколько даете за избавление от пукиса? – выпалила Энка с порога, не тратя времени на приветствия.
– П… пятьсот к… кивров золотом, – заикаясь, пробормотал бургомистр. Появление в городе невиданных и опасных с виду созданий деморализовало его окончательно.
– Шестьсот! – отрезала Энка, хотя понятия не имела, много это или мало. Она не намерена была демонстрировать бескорыстие, напротив, решила придерживаться тактики поведения настоящего наемника. Назло.
– Хорошо, – покорно согласился бургомистр. – Ш… шестьсот.
– Какие доказательства принимаете?
– Свежие клыки и ротовую чешую, – неуверенно ответил тот. Кажется, именно это приносили герои древних легенд в качестве подтверждения совершенного подвига. Или что-то другое? Бургомистр не был знатоком фольклора. Но, видимо, слова его попали в точку.
Жуткая рыжая девица понимающе кивнула, пришельцы направились к выходу.
– Э! Э! – закричал бургомистр вслед. Он немного опомнился. – Драконий меч не дам! Имейте в виду!
– Со своим ходим, – презрительно бросила через плечо высокая девица.
С тем компания монстров удалилась, оставив беднягу переваривать последнюю информацию.
Засаду устроили в сухой сточной канаве у городской стены. Со стратегической точки зрения позиция была очень удобной, но с эстетической не выдерживала никакой критики. Энка сидела злющая, как скорпион, но не грязь и вонь были тому причиной. У нее отобрали лук. Выкрали и передали Рагнару!
– Неужели вы считаете, что я стреляю хуже человека?! – бесилась она.
– Нет, – вздохнул Хельги, – ты хорошо стреляешь.
– Тогда в чем дело?
– В том, куда ты стреляешь.
– А куда это я… – начала было Энка и осеклась. Меридит сочла нужным просветить окружающих:
– Обычно она стреляет крупным чудовищам в интимные места. Уж не знаю, специально или стезя у нее такая? Монстры от этого звереют и атакуют. Чего нам, сами понимаете, не требуется.
– Летит! – прервал Хельги.
Ничего особенного в этом чудище не было. Дракон как дракон. И голова одна, и размером не с гору, и крылья солнце не застилают. Это дым его застилает. Но для новичка зрелище, конечно, он представлял потрясающее. Даже Рагнар с трудом скрывал ужас, что уж говорить о несчастных отроках. Они лежали, вжавшись в пропитанную помоями почву, и прощались с жизнью.
– Ну, – поддела Энка принца, – чего разлегся? Кто будет избавлять страдальцев забесплатно? Вот он, пукис. Иди рази!
Огненным смерчем несся дракон над улицами Велнса, вставляя за собой широкие полосы выжженных развалин. Могучие лапы чудовища крушили постройки как картонные коробки, огромная пасть сгребала по десятку жертв сразу, тяжелый хвост сметал целые дворы. Земля содрогалась и гудела, черная копоть мешала дышать, река закипала от горящих обломков.
Люди пытались сопротивляться. Тучи стрел поднимались в воздух. И отскакивали от драконьей брони, не оставляя следа. Отдельные стрелы ударяли между пластинами и застревали в толстой коже, совершенно не беспокоя чудовище. Тогда в ход пошли катапульты, но ядра их наносили городу куда больший ущерб, чем дракону, а зачастую падали на головы самих стрелков.
Полчаса бесчинствовало чудовище над Велнсом, сея гибель и разрушение, но вот наконец насытилось, развернулось и полетело восвояси.
– Пора! – скомандовала Меридит, глядя на приближающуюся тварь.
Четыре непривычно тяжелые, груженые стрелы ударили в черное драконье брюхо, но только одна из них, стрела Хельги, попала в цель под нужным углом и застряла под чешуей.
– Стрелки! – издевалась Энка. – Снайперы! Оберонова гвардия!
– Цель мелковата! – шутливо оправдывалась Меридит. – Обещали – с гору, а она всего-то с колокольню. Разве в такую козявку попадешь?
К счастью, одного попадания оказалось вполне достаточно. Хельги шел от камня к камню с уверенностью вампира учуявшего кровь.
Но никто не назвал бы этот путь приятным. Дракон, разумеется, не заботился о том, насколько удобно будет преследователям двигаться его маршрутом по земле. Им пришлось продираться сквозь лесные заросли, переправляться через овраги, сплошь заросшие крапивой, форсировать три речки вброд и одну – вплавь. На берегу последней они расстались с гномом и принцем – оба не умели плавать. С ними решено было оставить и Ильзу. Девушка плакала и сопротивлялась, сочиняя на ходу доказательства того, что ее участие в охоте на дракона совершенно необходимо. Она смирилась со своей горькой участью лишь после того, как утратившая терпение Энка заявила во всеуслышание, что на самом деле дракон тут ни при чем, просто Ильза влюбилась в Хельги и не желает с ним расставаться. Бедняжка залилась краской и буквально вынуждена была продемонстрировать девичью гордость.
Хельги тоже не был в восторге от маневра сильфиды, его смутила слишком бурная реакция Ильзы. Спригган отозвал сильфиду в сторонку и сказал возмущенно:
– Тебя послушаешь, так можно подумать, будто в меня влюбляются все подряд, невзирая на возраст и видовую принадлежность. Почему бы тебе ради разнообразия не переключиться на кого-нибудь еще?
– Например? – надменно спросила девица. – В кого здесь, по-твоему, можно влюбиться?
– Вообще-то с нами идут Аолен и Рагнар, – напомнил Хельги ядовито.
Энка посмотрела на него как на глупого.
– Какая же дура станет влюбляться в Рагнара и Аолена, если рядом имеешься ты? Рагнар, не в обиду ему будь сказано, страшный, как гоблин.
– Зато Аолен красивый!
Энка поморщилась с видом знатока.
– Он слишком уж правильный и безупречный. Женщинам такие не нравятся. К тому же ты все равно красивее.
Хельги разозлился. Слова Энки – девица прекрасно знала это – ему вовсе не льстили, даже наоборот. С его точки зрения, красота для наемника была качеством абсолютно лишним, тем более для бойца мужского пола. Пока он не стал сотником, ему случалось время от времени попадать в ситуации, оканчивавшиеся травмами и увечьями для некоторых. Хорошо, что они физически намного уступали ему. А если бы нет?!
– Эльфы, – сказал спригган назидательно, – самый красивый народ из ныне живущих. Говорят же «прекрасный, как эльф». Ни один спригган не может быть красивее эльфа. Просто у тебя извращенный вкус и ты ничего не смыслишь в красоте.
Девица пренебрежительно фыркнула. Уж о чем, о чем, а о красоте она судила профессионально.
Драконово логово обнаружилось ближе к вечеру. Отяжелевшая от обжорства тварь предпочла не обременять себя дальними перелетами и обосновалась в скальном массиве, тянувшемся к юго-востоку от русла Иткелена. Укрытием ей служила гигантская карстовая (по словам Хельги) пещера. Возможно следуя своей дурацкой привычке постоянно спорить, Энка взялась доказывать, что это никакая не карстовая пещера, а нора, вырытая драконом собственнолапно.
– В пещерах ты смыслишь еще меньше, чем в красоте! – выдал ей Хельги, изрядно удивив непосвященных свежестью сравнения.
– Ну что, идем внутрь? – предложила диса без всякого энтузиазма. Дракон храпел во сне. Визуально данный процесс выражался в клубах едкого дыма над устьем пещеры, акустически – в низком реве, вызывающем безотчетный ужас. Скала со спящим внутри драконом очень напоминала небольшой вулкан.
Сильфида опять была недовольна:
– Зачем лезть всей толпой? Разбудим его, и все. Одного будет вполне достаточно.
– И кто же станет этим «одним»? – осведомилась Меридит.
– А мы посчитаемся! – не растерялась Энка. – Становитесь-ка в кружочек!
Наверное, со стороны это выглядело забавно: пятеро грозных воинов выстроились кружочком у входа в драконье логово под звуки известной детской считалочки, приобретшей, увы, весьма зловещий смысл.
– Прямо-прямо-прямо, – декламировала Энка, – три ступеньки в яму. Там живет большой дракон, пусть тебя поджарит он!
Быть поджаренной выпало Меридит.
– Ты не могла выбрать другую считалку? – поморщилась девица. – Эта звучит как предзнаменование.
– А я другой не знаю. Иди-иди, не будь суеверной!
При слове «предзнаменование» Хельги побледнел и полез на скалу следом за дисой. Вид у него был отчаянный и непреклонный.
– А ты куда? – обернулась Меридит. Но увидела лицо Хельги и не стала возражать. В конце концов, она тоже не пустила бы напарника в пещеру одного, выпади ему жребий.
Наверху им улыбнулась удача. Обнаружился еще один вход в логово, боковой. В тоннеле свободно помещалось существо размером с дису, но не смогла бы пролезть даже драконья лапа. Конечно, если пукис проснется и пыхнет огнем, все содержимое этого пространства окажется уничтоженным. Зато можно не опасаться быть раздавленным тушей или сметенным хвостом сонного чудовища.
Они проползли больше половины пути, когда сзади послышался шорох. Энка лезла следом.
Зря они тратили время на считалку! Постепенно вся пятерка охотников скопилась в тоннеле.
– И чего приползли? – недовольно спрашивала Меридит.
– Не каждому воину выпадает удача хоть раз в жизни испытать себя в битве с драконом, – ответил Рагнар. – Вдруг у нас еще есть шанс? Негоже его упускать.
Меридит плюнула с досады:
– Ничего себе «удача»! Почему ты сразу не сказал, что сам хочешь биться с драконом. Мы бы предоставили тебе этот шанс с превеликим удовольствием. Терпеть не могу иметь дело с разной летучей скотиной!
– И вы вот так просто отказались бы от битвы, победа в которой прославит ваше имя на века?! – поразился рыцарь.
– Вот именно! – подтвердил Хельги. – Меньше всего нас беспокоит прославление собственных имен.
Энка согласно кивнула.
Рагнар только головой покачал. Одно слово – наемники.
– А ты? – спросил он у эльфа.
Аолен смутился. На самом деле им двигали те же устремления, что и Рагнаром, и они казались ему вполне достойными и благородными, но после слов Хельги в этом было как-то неловко признаваться.
К счастью, Рагнар не стал дожидаться ответа и заговорил с Меридит.
– Раз для тебя неважна слава, не согласишься ли ты передать мне право удара? – с надеждой спросил он.
– Ну уж нет! – встряла Энка. – На нее указали Силы Судьбы, с этим делом не шутят. Пусть действует сама.
Рагнар тяжело вздохнул: сильфида была права. Если уж ты призвал Силы Судьбы, неважно каким способом – исполнением канонических обрядов или простой считалкой, – пренебрегать их указаниями – значит обречь себя на великие беды.
А избранница Меридит подползла к краю тоннеля, свесила голову вниз и принялась изучать обстановку. То, что ей удалось разглядеть в тусклом свете драконьих ноздрей, никакой радости не принесло.
Устье тоннеля открывалось на высоте два роста от пола пещеры. Спрыгнуть в аналогичном случае для любого воина затруднений не составляло, если бы не драконья задняя лапа, расположенная точно на месте приземления. Но даже не в этом заключалась основная проблема.
– Эта демонова скотина лежит на животе! – прошипела диса. – Что прикажете делать?
– Наверное, ждать, пока он перевернется на бок? – предположил Аолен.
– Да мы от вони задохнемся! – взвилась Энка.
– Собственно, я здесь никого не держу, – сварливо сказала диса. – Можете подождать снаружи.
Рагнар отрицательно покачал головой:
– Если у нас нет возможности самим совершить подвиг, дело чести хотя бы присутствовать при этом событии.
– Подумаешь, подвиг – ухлопать сонную тварь! – проворчала Меридит.
– Сначала ухлопай, после суди, – возразил Хельги.
Ожидание длилось уже несколько часов. Снаружи совсем стемнело, Энка вздремнула, а дракон, похоже, вовсе не собирался переворачиваться.
– У нас на кафедре есть змея – удав из Южных Пределов, – принялся рассказывать Хельги, – он, когда нажрется, лежит неподвижно, как чучело. Вот раз сидим мы на семинаре, вдруг в виварии кто-то как заорет! Оказалось, новый лаборант хотел вытереть с удава пыль. Я, говорит, уже неделю тут работаю, а он еще ни разу не пошевелился…
– Ты к чему клонишь? – встрепенулась Энка.
– К тому, что дракон – тоже рептилия, как и удав…
Сильфида одарила Хельги таким взглядом, что тот не решился закончить мысль. Впрочем, все и так было ясно.
– У нас есть два варианта, – вновь заговорил Хельги спустя какое-то время. – Либо мы его будим и отвлекаем, а Меридит незаметно нападает, либо надо нырять и бить снизу.
– Куда нырять? – не понял Рагнар.
– Под дракона, разумеется. Помнишь, как я нырял в стену кобольдовой пещеры?
– А помнишь, в каком состоянии ты выныривал?
– В плачевном, – со вздохом признал Хельги.
– К тому же, – продолжала Меридит, – из-под земли невозможно ни прицелиться, ни ударить как следует.
– Если дракон проснется, целиться будет тоже непросто.
– Зато это будет настоящий подвиг, не придерешься!
Рагнар взглянул на дису с уважением. Он не уловил иронии в ее голосе.
– Может, подождем еще? – предложил Аолен. – Спешить нам некуда до самого полудня.
– Вот! – заявила сильфида. – В этом наша беда. Мы слишком много рассуждаем и выжидаем, но слишком мало действуем.
Наверное, Меридит с ней согласилась, потому что вдруг схватила меч и спрыгнула вниз. Без слов. Следом, уже со словами на грани цензурных, устремился Хельги. За ними, с восторженным визгом, Энка. Какие звуки издавали эльф и рыцарь, осталось тайной. Все потонуло в возмущенном реве разбуженного дракона.
А потом чудовище зашевелилось.
Вообще-то драконы – существа разумные. Но их умственные способности народная молва все-таки сильно преувеличивает. Будь пукис действительно мудр, вылетел бы из пещеры и очистил ее от непрошеных гостей с помощью огня. Вместо этого он принялся извиваться, как уж на сковородке. В тесноте он не мог ни развернуться, ни использовать свое главное оружие без риска самосожжения. Оставалось лишь кататься, путаясь в собственном хвосте, лязгать зубами и грести лапами в надежде зацепить или придавить разбегающихся охотников, самой верной защитой которых были именно их крошечные размеры.
Со стороны происходящее выглядело так же нелепо, как если бы человек, запертый в шкафу, пытался зубами изловить крысу. Но именно со стороны. Непосредственные участники событий мысленно прощались с жизнью всякий раз, когда видели над головой занесенную для удара лапу или сочащуюся зловонной слюной пасть.
Но прятаться в укрытиях было нельзя. Приходилось снова и снова, едва избежав одной опасности, подвергать себя следующей. Они скакали перед самым носом чудовища, орали, размахивали оружием, а тем временем Меридит незаметно подбиралась все ближе и ближе к центральной части его туловища. В какой-то момент ей удалось зацепиться за чешую. Рискуя в любой момент свалиться и быть раздавленной, ползла диса по дракону, словно по ожившей и взбесившейся скале. Все ближе и ближе подбиралась она к «убойному» месту. Вернее, к тому, которое представлялось ей наиболее подходящим для этой цели, однако уверенности в собственной правоте у нее не было.
И в тот момент когда раздосадованный дракон сообразил-таки сменить тактику и начал расправлять крылья, Меридит с нечеловеческой и даже с недисьей силой по самую рукоять вогнала заветный меч в сочленение пластин на его груди.
Ох, что тут началось! Все происходившее раньше казалось теперь не опаснее игры в кошки-мышки.
Волны судорог прокатывались по телу поверженного чудовища, из пасти валили огненные клубы, черный дым вырывался из ноздрей. И не было спасения из этой раскаленной ловушки: высоко над головами, в самом своде пещеры темнел драконий лаз. Вход в их собственный тоннель преграждал содрогающийся в конвульсиях хвост, – нечего и пытаться было проникнуть туда.
Охотники распластались за выступом скалы в районе левой задней лапы. Раскаленный воздух жег легкие, копоть разъедала глаза, каменная твердь содрогалась от ритмичных ударов гигантского тела.
Энка просто диву давалась, почему они еще живы. Потом кое-как огляделась и поняла: Хельги и Аолену удалось растянуть невидимую магическую завесу, от которой отскакивали огненные валы. Но жар она задерживала плохо, камни вокруг уже начинали краснеть. Затем послышался треск. Это своды пещеры не выдержали, стали лопаться и обваливаться огромными глыбами.
– Все! – заорал Хельги. – Ныряем! Держитесь друг за друга! Крепче!
Энка судорожно вцепилась кому-то в ногу, чьи-то пальцы впились в ее плечо. Последний раз глотнув раскаленный воздух, они устремились куда-то вниз и вбок, увлекаемые спригганской магией.
Одно дело – сделать шаг сквозь стену. Совсем другое – перемещаться в толще породы. Это как плыть под водой, только намного хуже. Энка тысячу раз пожалела, что не осталась с драконом. Сколько длилось мучительное подземное путешествие, можно было лишь гадать. Хельги позднее утверждал, что не более двух минут. Всем они показались вечностью. Наконец камень кончился – и они вывалились в холодную черную пустоту, кубарем покатились вниз, до самого подножия скалы.
Они лежали, с трудом переводя дух…
Это сначала ночь показалась им темной. Факел на вершине скалы освещал окрестности достаточно ярко, чтобы можно было оценить последствия сражения.
У Рагнара была сломана нога, в открытой ране белели осколки кости. Плечо и шея Меридит вздувались огромными волдырями, левая ладонь обуглилась. У Энки вся спина и то, что ниже, являли собой сплошную, обильно кровоточащую ссадину, рука висела плетью, но другое ее печалило. Странное и в то же время хорошо знакомое ощущение заставило сильфиду провести здоровой рукой по голове… То, что она нащупала, больше всего напоминало кожу ощипанной и опаленной курицы. Девица взвыла.
– А я думаю: откуда паленой шерстью разит? – сквозь зубы прокомментировала Меридит.
В довершение мрачной картины Хельги трупом лежал поодаль, уткнувшись лицом в лужицу крови, и на внешние раздражители не реагировал.
Несколько часов потратил Аолен, мужественно сносивший собственные раны и ожоги, на то, чтобы кое-как привести пострадавших в порядок. И все это время светилась драконовым пламенем вершина скалы.
Лишь на рассвете исцеленные Рагнар и Энка, прихватив веревку, смогли, подняться наверх и заглянуть в образовавшийся провал.
На дне лежало полу обугленное тело. Лучше всего сохранилась морда рептилии, хвост же сгорел почти дотла.
– Это потому, что передняя часть его туловища лучше приспособлена к воздействию высоких температур, – объяснил позже Хельги.
Энка совсем уж было собралась спрыгнуть вниз, чтоб добыть для бургомистра оговоренные трофеи, когда случилось невероятное. Прямо из оскаленной пасти вылетело нечто, очертаниями тела похожее на дракона, но размером не больше свиньи, эфирно-прозрачное, белесое. Оно сделало круг по пещере, бесшумно скользнуло мимо ошарашенных охотников и скрылось в розовеющей дали.
– Все ясно! – молвила Энка обреченно. – Это драконий призрак. Теперь он будет до конца дней являться нам на рассвете и упрекать за свою гибель. Ты как хочешь, а я больше вниз не сунусь, плевать мне на шестьсот чего-то там.
И девица решительно удалилась.
Но внизу Хельги ее успокоил.
– Никакой это не призрак, – утомленно сказал он. – Просто драконы бессмертны. Вместо уничтоженного тела образуется новое. Ты каким местом лекции слушаешь? Иди назад, принеси клыки. И главное – чешую! Да не поштучно выдирай, постарайся срезать вместе с куском кожи. Топор возьми!..
– И меч поищи! – подхватила Меридит. – Я его в драконе оставила.
– И постарайся его замерить шагами, а еще посчитай число зубов, спинных шипов и кожных пластин в самом широком месте. Один шип тоже захвати.
– Не многовато ли поручений? – вскипела Энка. – Я не мясник, свежевать драконов не умею! Полезай сам и добывай все что хочешь! Там, между прочим, горячо, как в печке. Того гляди, ноги сожжешь.
Хельги тихо заскулил. Он уже давно был бы в пещере, но Аолен запретил ему шевелиться еще по крайней мере два часа. За это время успеет взойти солнце – и туша чудовища рассыплется в прах. Уцелеет лишь то, что будет отделено от нее. Такое уж у драконов свойство.
А какая вышла бы диссертация! Хельги ей даже название придумал: «Анатомические особенности магически измененных позвоночных на примере вида Draco magica magna». Бедный спригган чуть не плакал. Такой шанс выпадает один раз в жизни! Меридит пожалела его, предложила свои услуги. Но разве она смыслит в анатомии? Одно слово – филолог!
Впрочем, если немного переформулировать тему… скажем, «Элементы наружного скелета магически измененных рептилий…», то еще не все потеряно!
– Энка! – завопил Хельги, вскакивая. – Околоушные щитки захвати! Ради всех богов!
Меридит тяжело поднялась на ноги и побрела к пещере.
– Я принесу. Только лежи смирно, ради всех богов!
К полудню нагруженная образцами элементов наружного скелета вида Draco magica magna компания двинулась в обратный путь. Хельги был безмятежно весел и счастлив, Энка же торопилась, подгоняла остальных и забегала вперед.
– Ох, чует мое сердце беду, – каркала она как старая бабка-вещунья. – Зря мы оставили человечьих детенышей одних. Хельги, шевелись, там, между прочим, твой ученик!
– Они не одни, с ними гном. Он опытный воин, – решил успокоить сильфиду Рагнар.
– О чем и речь! Оставили бедных созданий одних, да еще в компании с гномом!
У народа сильфов считалось, что гномы по злодейству следуют сразу за орками. Дурные предчувствия Энки оправдались. На берегу реки обнаружилось лишь затоптанное кострище, людей и гнома след простыл.
– Может, место не то? – засомневался Рагнар.
– То. Вот смотри, – Хельги поднял с песка парчовый лоскут, – это от Эдуардовой рясы.
– Камзола, – машинально поправила диса, – рясы носят жрецы.
– Один демон!
Аолен вдруг насторожился и замер, прислушиваясь. Секунду постоял и ринулся в прибрежную рощу. Остальные за ним.
Там на высокой осине, почти у самой верхушки, сидела, вцепившись в ветку, Ильза. Исцарапанная, дрожащая, но вполне живая! Как нежной девушке удалось взгромоздиться на древо, причем по голому стволу на высоту два ее роста, – осталось загадкой. Не иначе страх мобилизовал скрытые резервы человечьего организма.
Первые несколько секунд бедняжка никак не реагировала на оклики, потом опомнилась, встрепенулась, сползла вниз, раздирая кожу, повисла на шее у Хельги, уткнулась в него мокрым лицом и расплакалась. Спригган стоял потерянный, глазами искал помощи у девиц. Но зловредные особы предпочли наблюдать трогательную сцену со стороны, еще и ухмыляясь при этом.
– Вот видишь! А говорил, я не смыслю в красоте! – радовалась Энка.
Утешать страдалицу взялся добросердечный эльф и справился с делом неплохо. Ильза перестала хлюпать и поведала о случившемся.
Они втроем сидели у костра, варили рыбу, когда в сгущавшихся сумерках к ним подошли двое. Люди как люди, разве что свет костра слишком ярко отражался в их глазах. Так же сверкали иной раз глаза Хельги. Именно поэтому Ильза не обеспокоилась.
Гости попросили дозволения погреться у огонька: они якобы плыли в лодке, перевернулись и промокли. Гном пустил их в круг.
А потом все завертелось с невероятной быстротой. Миг – и на месте людей стояли огромные волки, щерили зубастые пасти. Орвуд потянулся за секирой, но зверь повис у него на руке. Другой призывно завыл, еще дюжина мохнатых тварей выбежала из леса. Они окружили пленников и погнали вперед, рыча и хватая за ноги. В темноте Ильза наткнулась на дерево и каким-то чудом в считаные секунду вскарабкалась на самый верх. Несколько голых мужиков попытались до нее добраться, потом плюнули, снова превратились в волков и ушли.
– Не терплю оборотней! – скривилась Энка. – Превращаться в зверей так непристойно!
– Это почему? – мрачно спросил Хельги, глядя куда-то в сторону.
– Потому что, когда превращаешься обратно, оказываешься нагишом.
– И совсем не обязательно! – запальчиво ответил спригган. – Если одежда правильно сшита и заговорена, чтобы становиться невидимой…
Меридит толкнула его в бок, и он осекся. Но было поздно.
– Ну-ка, ну-ка продолжай! – потребовала Энка. – Уж не хочешь ли ты сказать, что спригганы…
– И что такого?! Должны же мы подменять детей? Как ты себе представляешь? Думаешь, приходит на село спригганская тетка и говорит: «Махнемся не глядя»?
Энка развеселилась:
– Ну ты даешь! Сплошные сюрпризы! Сколько лет тебя знаю, ни разу даже не намекнул! Вот змей-то! И в кого вы превращаетесь?
– В полярных волков, – признался Хельги, смущенно сопя в плечо Меридит.
– Вот и чудесно! – сделала вывод сильфида. – Стало быть, это твои родичи увели принца и гнома. Иди и спасай!
– Они мне не родичи даже близко. Они им родичи. – Хельги кивнул на Рагнара и Ильзу. – Оборотни – это магически измененные люди, а спригганы тут ни при чем.
– Все равно разбираться с оборотнями тебе. Ты же собираешься писать диссертацию о магически измененных тварях.
– Но не о людях. Я не занимаюсь антропологией.
– У них твой ученик, – привела Энка последний убийственный довод.
Хельги решительно встал, шагнул по направлению к лесу. Все замерли в ожидании, что вот сейчас он обернется волком, Ильза даже спряталась за спину Меридит, а Энка открыла рот. Но коварный спригган опустился на четвереньки, принюхался, поднялся и уныло побрел в чащу. На двух ногах.
– Представления не будет! – развела руками сильфида.
Хельги оглянулся и сделал ей козью морду.
По запаху спригган ориентировался многократно хуже, чем по камням. Но хотя похитители, напавшие на их друзей, плутали, меняли направление, возвращались назад, все-таки удалось добраться до их укрытия.
В дремучей чаще притаилось поселение оборотней. Оно представляло собой живописные руины древнего замка с одной-единственной уцелевшей башней да несколько рядов рубленых домов под тростниковыми крышами, которые дополняли маленькие огородики и палисадники с мальвами. Перед башней – площадь, на ней – столб. К нему были привязаны, спина к спине, Орвуд и Эдуард. Рядом мирно спали три волка. Картина, полная пейзанского очарования.
– Что оборотни хотят с ними делать? – шепотом спросил Рагнар. Он имел самое смутное представление об этих существах – в его родных краях эти твари никогда не встречались.
– Кусать, – ответил Аолен. Эльфы знали толк в оборотнях. Не один век потратили первородные на то, чтобы очистить от них Леса Кланов. – Когда им надо пополнить свои ряды, они торжественно кусают пленников, и те тоже становятся оборотнями.
– Силы Стихий! Нужно помешать этому черному делу! – вскричал рыцарь, позабыв всякую осторожность.
– Не знаю, – засомневалась вдруг сильфида, – возможно, если принц станет оборотнем, от него будет больше пользы? Собственно, чем плохи волки? Ну случается им голыми побегать. Подумаешь! Давайте подождем, пока Эдуарда укусят, потом уж заберем.
– Типун тебе на язык! – возмутилась диса. – Несешь такую дурь, что уши вянут! Эдуард – ученик. И никем другим не станет до слов Хельги. Загрызут его, и дело с концом.
Аолен счел своим долгом просветить легкомысленную девицу:
– Новообращенные оборотни очень опасны. В отличие от урожденных, они не способны управлять своей магией, превращаются в волков не по желанию, а непроизвольно, в полнолуние. При этом они теряют разум, становятся злобными и одержимыми жаждой убийства. Кидаются на все живое, даже на себе подобных.
– Зачем же оборотням нужны такие психопаты? – удивилась сильфида. – Размножались бы естественным путем.
– Я думаю, чтобы избежать близкородственного скрещивания, – предположил Хельги. – Если в замкнутых популяциях долго нет притока свежей крови, они вырождаются.
Энка почему-то разозлилась:
– Ох какие вы все мудрые, спасу нет! Хватит болтать, надо забирать наших олухов и делать ноги. Я не желаю плодить оборотней. Пошли!
Но Хельги ее остановил:
– Я один пойду. Попробую с ними договориться по-хорошему. Так будет лучше.
Меридит отнюдь не была уверена, что так будет лучше. Но возразить не успела, Хельги уже двинулся в путь.
– Если что, я подам сигнал, – сказал он, обернувшись, – без сигнала смотрите не высовывайтесь!
Рагнару показалось почему-то, что спригган обращался к нему лично.
Совершенно не таясь, прошествовал Хельги к башне, справедливо предполагая именно там обнаружить главного оборотня. Поднялся по стертым ступеням каменной лестницы и оказался в довольно просторном помещении со стрельчатыми окнами и изъеденными молью гобеленами. Здесь пахло сыростью, тленом и пылью веков. Посреди зала стоял красивый дубовый стол современной работы, рассчитанный персон на двадцать. Важный бородатый тип сидел за ним в гордом одиночестве, раскрыв пред собой огромный ветхий фолиант в кожаном переплете.
Хельги деликатно кашлянул.
Желтые глаза не мигая уставились на него, оскалились крупные, острые зубы.
– Приветствую вас, почтенный! – сказал спригган учтиво. Он плохо представлял, как надо вести себя с оборотнями, потому решил быть по возможности вежливым. – Ничего, что я вошел? У вас было не заперто.
Он выбрал неверный тон. Именно вежливость хозяин расценил как неслыханную наглость.
– Да знаешь ли ты, презренный, кто пред тобою? – взревел мгновенно изменившийся монстр. Лицо его, только что вполне человеческое, на глазах стало вытягиваться в звериную морду, на пальцах отросли желтые когти, тело трансформировалось. Зрелище из разряда «нервных просим удалиться».
Но странный гость, вместо того чтобы пасть на колени от ужаса, завопил:
– Эй-эй, подожди! Ты же разговаривать не сможешь с таким рылом-то! Я ведь по делу!
Оборотень вновь обрел человечьи черты.
– Стало быть, ты знаешь? – спросил он тихо и грозно. – И все равно осмелился прийти?
Хельги опять перешел на «вы», твердо следуя избранной манере поведения.
– Извините, если побеспокоил, я на минуточку. Тут у вас на столбе, – он кивнул в сторону окна, – двое моих приятелей. Я, собственно, за ними.
Оборотень расхохотался. Нахальный пришелец его развлекал, но и настораживал. Впрочем, он не сомневался в собственном превосходстве.
– Неужели? И ты уверен, что мы отпустим твоих друзей?
– Вряд ли я могу быть уверен в этом, – дипломатично отвечал Хельги. – Мне остается лишь уповать на ваше благоразумие и здравый смысл. – Вот они – занятия риторикой! Загнул не хуже самого мэтра Арчибальда! – Я примерно представляю, зачем вам понадобились мои спутники. Но, сверяю, они совершенно не подходят для такого дела.
– Ах вот даже как! Позволь осведомиться, почему же? Люди как люди, – издеваясь, спросил оборотень.
– Именно потому, что они вовсе не люди. Тот, что с бородой, – гном, подземное горное существо, – заметив недоумение вожака, пояснил Хельги. – А второй вообще никто. Просто ученик. На него даже человечья магия не действует.
Хозяин скривился. Видно было: не верит!
– А сам ты кто будешь?
– Я спригган, Хельги Ингрем, подменный сын ярла Гальфдана, – отрекомендовался гость (умолчав на всякий случай про «Злого»).
– Значит, спригган? – Слово это ровным счетом ничего не говорило измененному. – А ты не боишься, спригган, что я разорву тебе горло за твою дерзость?
Хельги удивленно моргнул – он так старался вести себя почтительно! – а потом ответил честно:
– Нет, не боюсь.
– Напрасно!
Из-за стола поднимался человек – на Хельги бросился уже зверь, огромный, стремительный и мощный. Спригган едва успел увернуться.
Ох как же ему этого не хотелось! Ведь одежда на нем была вовсе не спригганская, правильно сшитая и заговоренная, а самая обычная, человечья. Но в те секунды, когда Хельги уже с трудом удерживал за шкирку извивающегося и брызжущего слюной зверя, ему стало предельно ясно: вежливые речи тут совершенно не помогут, надо демонстрировать силу.
Но оказаться посреди чужого населенного пункта в чем мать родила – нет уж, извините! И отшвырнув подальше беснующуюся тварь, Хельги исхитрился и осуществил прямо-таки эквилибристическую трансформацию. В результате его туловище оказалось увенчано головой полярного волка, кисти рук превратились в лапы, а сзади возник незапланированный хвост. Хвосту было очень тесно и неудобно под одеждой.
Эффект последовал незамедлительно и превзошел самые смелые ожидания. Изготовившийся для очередного броска вожак резко затормозил, лапы его неуклюже разъехались, зверь распластался на брюхе и поджал хвост. Секунда – и перед Хельги предстала коленопреклоненная человеческая фигура.
Спригган тоже поспешил принять свой нормальный вид. Особенно радостно было расстаться с хвостом. Но на этом удовольствия закончились. Хельги с ужасом увидел, что оборотень, как был на коленях, ползет к нему, вывалив язык, с явным намерением если не облизывать, то целовать ноги! Титаническим усилием воли Хельги подавил желание завизжать и забраться на стол.
– Повелитель! – причитал оборотень. – Прости меня, недостойного! О! Как я сразу не распознал твоего величия! Казни меня лютой казнью, я заслужил. Слепец, о слепец! Как я мог позабыть слова пророчества?!
– Да в чем дело-то? – с отчаянием спросил Хельги. – Знаете, я, пожалуй, пойду. Вы не возражаете? – Он стал пятиться к выходу.
Оборотень возражал. Он крепко обхватил ноги сприггана, распростерся на полу и заскулил:
– Нет! Казни меня, жалкого пса! Но не покидай мой народ, не лишай последней надежды!
– Хорошо, хорошо! Не покину, не волнуйтесь, – поспешил успокоить Хельги, осторожно высвобождаясь. Он начинал понемножку впадать в панику.
Вот беда! Кто бы мог подумать, что у здешних оборотней такая неустойчивая психика?! А в том, что главный оборотень рехнулся, у Хельги не осталось ни малейшего сомнения.
И не он один! Отцепившись наконец от ног Хельги, измененный подскочил к окну и протяжно взвыл, Заунывный звук разнесся по округе, подхваченный сотней глоток. Спустя считаные минуты зал до отказа заполнился народом.
Если бы оборотни нападали, пусть даже всей толпой, Хельги не дрогнул бы. Но они вели себя точно так же, как их предводитель: ползали на брюхе, пресмыкались и называли его «повелителем». Спригган был полностью деморализован. И на стол он все-таки залез – а что ему оставалось? Эти твари и бровью не повели. Авторитет «повелителя» был столь велик, что действия его обсуждению не подлежали. Зато Хельги они пошли на пользу. Взгляд его упал на раскрытую страницу фолианта.
Спригган глазам своим не поверил: на пожелтевшем пергаменте черной тушью было изображено кошмарное создание: волчья голова на антропоморфном теле, волчьи лапы и хвост, пунктиром обозначенный под одеждой. И одежда не местная, староземского покроя. Именно такая была сейчас на Хельги. Позабыв все на свете, спригган пробежал глазами текст:
«…из недосягаемых западных пределов. И распознать Его надобно по великому искусству его, ибо не токмо все тело, подобно простому вилктаку, но любой из членов его способен обратить по воле своей. И всяк, кто явится и назовется именем его зимою, весною или осенью, будет Лжец, ибо явится Он о средине лета. И всяк, кто явится ночью, будет Лжец, ибо явится Он при свете дня. И всяк, кто назовется именем Его, будет Лжец, ибо не назовется Он. Но горе не распознать Его ибо покинет безвозвратно и не скажет Слово свое. Горе и кровь будет в слове Его, но горше не внять Слову Его, ибо в нем спасение. И горе прогневить Его, ибо гибель несет меч его…»
Рука Хельги непроизвольно сжала широкую рукоять меча из Ауляйде. Оборотней, как известно, чем попало не убьешь. Когда спригган выбирал оружие для визита к измененным, он подумал: раз уж драконье серебро берет самого дракона, сгодится и для них.
«…Но явится Он – да падут на колени, да испросят слово Его, да от…»
Страница закончилась.
– Силы Стихий!
Хельги понял, в чем дело. Из-за нелепого стечения обстоятельств, из-за цепочки совпадений оборотни приняли его за кого-то вроде бога или пророка. С одной стороны, это неплохо, можно не опасаться за жизнь пленников. С другой – они ведь ждут спасительного Слова, а он, Хельги, ничего подобного сказать не может. Интересно, как отреагируют эти существа, когда догадаются, что он и есть тот самый Лжец? Вот дернул же демон оборачиваться фрагментами! А все Энка с ее рассуждениями о приличиях! Но сделанного не воротишь.
Хельги напустил на себя важный вид.
– Я явился, и вы распознали меня! – возвестил он, чувствуя себя полным идиотом. – Падите же на колени… ох, вы и так уже на коленях… Вопрошайте! Да будете услышаны, о страждущие чада мои!
Именно так великие мира сего общались с народом на страницах дешевых псевдоисторических романов, которые Энка притаскивала от букиниста. Но оборотни остались довольны изысканными манерами «повелителя». Слова его потонули в счастливом вое.
Когда страсти поулеглись, вперед выступил вожак. Он долго, много и путано говорил, украшая речь цветистыми выражениями, не иначе тоже заимствованными из литературных источников. Смысл монолога заскучавший Хельги уловил не сразу, а поняв, похолодел от ужаса.
Вот что поведал предводитель.
Дурные дела творятся в стае. Странный недуг поразил всех младенцев, рожденных позднее лунного затмения, случившегося четыре года тому назад. Чары это, злое ли проклятие?
Сперва младенцы растут как обычно. Но на втором месяце жизни вдруг прорезаются зубы – не человечьи, не волчьи: острые, редкие, одинаковые – рыбьи. Удлиняются конечности, делая детей похожими на пауков. Кожа становится сухой и серой, волосики выпадают. Способность оборачиваться волком утрачивается, но и людьми эти создания уже не назовешь. На вид серые тени, скелетики, обтянутые пергаментной кожей. Непонятно, откуда в их жалких тельцах такая огромная сила, а в младенческих сердцах – черная злоба? Трое самых старших уже загрызли собственных матерей.
В ужасе оборотни взялись за древние манускрипты и после долгих поисков нашли Пророчество о Белом Волке и его спасительном Слове. Трактат гласил: рождение чудовищ предвещает конец света, и только Повелитель знает, как его избежать.
Стали ждать Повелителя, который скажет, что делать со страшными младенцами и откуда такая напасть вообще.
Дождались! Хельги потрясенно охнул. Он слишком хорошо знал ответ.
Это случилось в год, когда Хельги жил у матери, в Сером Дольмене.
Незнакомая молодая спригганка бежала по мартовскому снегу босая, оставляя за собой кровавый след. За ней по пятам гналось НЕЧТО костлявое, серое, хищное. Оно двигалось на четвереньках, крупными прыжками. Глаза, лишенные зрачков, горели голодным огнем, скалились редкие, острые зубы.
– Убей его! – с отчаянием крикнула женщина. – Прошу тебя, убей! Я не могу!
Это была не первая настоящая битва в жизни Хельги, фьординги взрослеют рано! Но впервые ему было страшно.
К тому моменту, когда подоспела помощь, чудище располосовало ему ноги и руки, сильно прокусило запястье, повалило и стало подбираться к горлу. Подобно берсеркеру, оно не замечало своих ран, не чувствовало боли. Да еще и магию использовало. Что-то мерзкое, липкое туманило Хельги разум и сковывало движения. Но натура сприггана и воспитание фьордингов дали о себе знать. Почти ничего не соображая от боли и омерзения, он все-таки продолжал отражать атаки врага.
Чтобы убить монстра, потребовалось трое взрослых спригганов, вооруженных странными грубыми кинжалами из белого металла. Сразу после сражения оружие спрятали, с тех пор Хельги никогда его не видел.
Каково же было потрясение, когда юноша узнал, что его грозному врагу не было и трех лет от роду! Дура-мать не успела вовремя подменить отпрыска и, вместо того чтобы уничтожить, спрятала его в горах и растила сама. Древнее проклятие превратило младенца в демона-убийцу.
Раны Хельги были серьезны и болезненны, но куда сильнее он, дитя фьордов, мучился от осознания того, что он считал небывалым позором: не справился с двухлетним ребенком! К счастью, страдания были недолгими. Вечером в дом Анны Ингрем заглянул конунг. Хельги по привычке, усвоенной еще в Рун-Фьорде, притворился спящим. Он всегда поступал так, если хотел услышать не предназначенное для его ушей.
– Присматривай за своим парнем, – тихо сказал гость, – что-то с ним неладно. Выстоять в схватке с проклятым – один на один! Виданное ли дело!
– Подумаешь! – яростно ответила Анна. – В роду Ингремов всегда были хорошие воины!
– Так-то оно так, – конунг казался смущенным, – но ведь… Сколько ему дней было, когда ты смогла подсунуть его фьордингам?
– Двадцать восемь! – закричала мать в голос. Подменыши в углу проснулись и запищали. – Двадцать восемь, слышишь! У меня был еще целый день в запасе!
Из всего разговора Хельги занимало одно: выходит, он не опозорился, а, наоборот, проявил чудеса доблести. Юноша был счастлив, и его вовсе не смущали косые взгляды соплеменников, преследовавшие его с тех пор.
И вот теперь оказалось, что в лесах Инферна подрастает целый выводок демонов-убийц. Да уж, мир было от чего спасать!
– У вас есть оружие из драконьего серебра? Или хотя бы из обычного? – спросил Хельги, стараясь не слишком громко стучать зубами. На него напала нервная дрожь. Воспоминание о холодных, цепких пальцах, подбирающихся к горлу, ожило так ясно, будто это было вчера.
Вожак кивнул встревоженно:
– Несколько ножей, копье и большой драконий меч.
Хельги набрал в легкие побольше воздуха. Он понимал: то, что он сейчас скажет, услышат матери младенцев. Ему было трудно решиться.
– Вы должны убить ВСЕХ перерожденных детей. Всех до одного, и как можно скорее! Любое промедление будет стоить нескольких жизней.
– Но ведь это НАШИ ДЕТИ! – прорезал тишину вопль одной из женщин. – Не дадим их убивать!
Остальные подхватили:
– Это не Повелитель, это лжец! Он пришел погубить наших детей, а не спасти их! – Женские голоса срывались на волчий вой. – Лжец! Лжец!
Ошалевший от какофонии звуков спригган потерял терпение. Можно подумать, он напрашивался в их Повелители! Сами обозвали, а потом претензии предъявляют! Он вновь обрел волчью голову – чтобы переорать разбушевавшихся баб, требовалась глотка помощнее спригганской – и взвыл так, что крики моментально смолкли.
– Мне плевать! – рявкнул он. – Хотите растить своих выродков дальше – пожалуйста! Только потом, когда они будут перегрызать вам глотки, не говорите, что вас не предупредили! Конец света вам обеспечен – не сомневайтесь!
Хельги спрыгнул со стола и решительно направился к выходу. Толпа пред ним расступилась.
– Опомнитесь, безумные! Пророчество! «Горе и кровь будут в Слове Его, но горше не внять Слову Его, ибо в нем спасение! Горе вам, несчастные! – кричал один из оборотней, седобородый старец. Он был очень дряхл и беззуб, колени его дрожали, узловатые руки тряслись, но выцветшие глаза загорелись ясным волчьим огнем. – Опомнитесь! Молите о прощении, глупые псы! Пока не грянула беда!
– Да грянула она уже! – устало сказал спригган, кивая в сторону окна. – Смотрите, вот они – ваши дети!
Вилктаки кинулись к окну и тут же отпрянули, тихо скуля. Выход из башни был перекрыт. Серые тени стояли плотной стеной, скалили редкие зубы. Ждали.
– Чегой-то они, а? – как-то очень по-деревенски, позабыв свой высокопарный слог, спросил вожак.
Хельги пожал плечами:
– Проголодались, я думаю. Хотят закусить родней. Или почуяли угрозу и собрались напасть первыми. Где ваше оружие?
– Тут, в сундуке.
– Доставайте, надо прорываться. Надеюсь, вы не оставили дома других детей? Нормальных?
Дикий визг был ему ответом. На ходу теряющая человеческий облик толпа рванулась на улицу, устилая свой путь ворохом одежды. Из опасения, что его просто сметут, Хельги не рискнул воспользоваться лестницей, а выпрыгнул в окно. Но прежде он подал сигнал своим спутникам – послал огненный шарик наподобие эльфийского. Хочешь не хочешь, а уничтожать проклятых надо. Эта напасть похуже любого дракона.
Девицы отреагировали мгновенно. Еще в прыжке он увидел, как Энка, выскочив из засады, освобождает пленников на столбе, а Меридит несется к башне, сжимая меч. За дисой последовал Рагнар со своим копьем и секирой для гнома. Аолен на бегу натягивал тетиву.
Хельги загрустил. Единственным оружием, полезным в данной ситуации, был меч из Ауляйде. Его-то спригган и обрушил на головы врагов.
Вот это была битва!
Младенцы атаковали не хуже головного отряда орков, причем каждый стоил нескольких тяжело вооруженных воинов. На зубы родичей они реагировали как на простое оружие – никак. Зато драконье серебро действовало безотказно. На беду, его было до слез мало.
Постепенно все магическое оружие скопилось в руках пришлой компании – у оборотней рук как таковых не осталось. Они предпочитали сражаться на четырех ногах. И не напрасно. Мечами и кинжалами лесные жители владели плохо, зато в зверином обличье были куда сильнее, проворнее, чем в людском, а потому они с успехом сдерживали врага, подавляя его живой массой.
Оборотни его отвлекали, но не более. Проклятые быстро разобрались, кто их главный противник, и обрушились на него всей своей мощью. Действовали они удивительно слаженно, как одно существо. На каждого обладателя заветного оружия приходилось по пять-шесть чудовищ. Верткие, стремительные, они нападали сразу со всех сторон, будто стая одичавших собак, особенно опасных тем, что не ведают страха перед человеком.
Рев стоял неимоверный, кровь лилась рекой.
Одно радовало Хельги. Ему непостижимым образом, без всяких камней, удавалось нейтрализовать воздействие вражеской магии на всех участников битвы, включая оборотней. Без этого поражение представлялось ему неминуемым, и он не ошибался.
– Что это за твари? – прокричала сильфида, разрубая пополам ближайшего урода. В течение нескольких секунд обе половины настойчиво пытались сползтись.
– После скажу! – пообещал Хельги. – Не отвлекайся!
– Дракон мне больше понравился! – продолжала болтать девица. Любое однообразие, даже в битве, ей претило. Сражение длилось уже не менее получаса, и она заскучала.
– Конечно, дракон лучше! Хотя бы тем, что он один, – откликнулся спригган.
– Хватит языком чесать, работайте! – рассердилась Меридит. – Иначе до завтра провозимся! Хельги, сзади!!!
Спригган обернулся на крик и ловким ударом меча обезопасил свой тыл. Девицы воспользовались этим, прискакали, стали за ним спина к спине. Рыцарь, эльф и гном тоже сориентировались – пристроились рядом. Теперь против перерожденных стояло ощетинившееся драконьим серебром кольцо.
Исход битвы был решен.
Волки замкнули наружный круг, сжимали его, тесня проклятых и не позволяя им отступить. Мелькали мечи, ножи и копья. Серые тела валились кучей одно на другое, и вот наконец все было кончено. Последняя тварь, мерзко дергаясь, повисла на острие копья.
– О-ох! – Энка, пошатываясь, отбрела в сторону и упала на траву. – Я думала, и правда до завтра провозимся!
Остальные, последовав ее примеру, плюхнулись рядом. Один Хельги счел своим долгом лично убедиться, что никто из проклятых не выжил. Он бродил по полю брани и тыкал в подозрительные тела копьем. От такого занятия сприггана мутило, но он предпочитал перестраховаться. Если недобитый проклятый оживет, убить его во второй раз будет еще сложнее.
Уцелевшие оборотни разбежались по домам, но скоро вернулись в человеческом виде, одетые и очень довольные: их старшие детеныши оказались куда умнее собственных родителей. Звериным чутьем они вовремя заподозрили неладное и попрятались от хищных собратьев.
Энка сурово оглядела собравшихся, Хельги, а также кучу серых трупов и изрекла свою дежурную фразу:
– Ну? Может быть, кто-нибудь наконец объяснит, что это было?
Весь остаток дня Хельги объяснял. Одним – что это было. Другим – что теперь будет. Потом все вместе долго гадали, кто мог так жестоко проклясть вилктаков и за что, и когда, и где его искать, и как…
– Хельги! – Меридит тряхнула напарника за плечо. – Не спи сидя, ты не лошадь. Идем, нам покажут, где ночевать.
Они побрели за провожатым.
– …Спят не сидя! – услышал Хельги сквозь сон. – Они спят стоя.
– Подумаешь, не так выразилась. Нечего цепляться!
– Сама дура!..
Под эти привычные, умиротворяющие звуки он заснул окончательно. Все остальные в эту ночь тоже спали как убитые, не считая Орвуда. Гном не сомкнул глаз, так и просидел всю ночь с мечом в руках, злорадно надеясь, что кто-нибудь из оборотней не удержится и атакует его. И тогда он покажет, что случается с теми, кто имеет наглость нападать на честного гнома и привязывать его к столбу!
Утром уже частично состоявшиеся спасители Мира покинули замок вилктаков и взяли курс на Велнс. Вожак был очень удивлен, узнав, что Хельги уходит, и, как показалось сприггану, удивлен приятно. Но простые вилктаки сожалели вполне искренне.
Дорогой разговор шел только о проклятых, приключение с драконом отошло на второй план.
– Страшно подумать, чем бы кончилось дело, не окажись мы поблизости! – говорила диса. – Тридцать восемь проклятых! Через год-другой с ними ни один демон не справился бы! Такие весь Инферн сожрут и не подавятся!
– И главное – дело-то выеденного яйца не стоит, а здешние ослы чуть всемирную катастрофу не устроили! Так странно! – вторила Энка.
У сильфиды имелись все основания для удивления. Постигшая вилктаков беда была явлением отнюдь не уникальным. В давние времена простое и эффективное Проклятие Олдрика – так оно именовалось по-научному – пользовалось большой популярностью. Кроме спригганов детей подменивали девы корриган, лесные тролли, феи-лесовицы и, по слухам, даже некоторые кланы горных эльфов. Разница была лишь в сроках и последствиях. В Староземье и окрестностях не нашлось бы ни одного существа, которое не знало бы, что делать с ребенком, если тот начал превращаться в серое, костлявое чудовище, и как этого избежать в дальнейшем.
А вот население Инферна – опасного, полного злой магии Инферна, источника всех бед и горестей, – похоже, столкнулось с подобной проблемой впервые.
– Счастье, что меня приняли за какого-то повелителя, – заметил Хельги. – Иначе вилктаки нас и слушать не стали бы. Когда я сказал, что надо делать, мамаши так озверели – думал, разорвут! Бывают же такие удачные совпадения!
Аолен смотрел на Хельги как-то странно.
– Ты уверен, что это совпадение?
– А что же еще? – не понял Хельги. – Конечно, я не стал оборачиваться целиком, вот и вышел гибрид, как на картинке… Ты что? Ты думаешь, пророчество… Ты что, с дуба рухнул?!!
Хельги, как известно, считал себя существом культурным и выражаться старался соответственно. Особенно при эльфах. Но эмоции взяли верх. Аолен в долгу не остался и ответил в манере, отнюдь не свойственной эльфам.
– Хельги, – предложил он, – постарайся разнообразия ради использовать мозги по назначению. Таких совпадений не бывает! Я специально рассмотрел рукопись. У монстра на картинке даже Кансалонский медальон нарисован: щит, крыса, копье – очень отчетливо видно. Тоже совпадение? Нет никаких сомнений, пророчество говорит о тебе!
– Ты абсолютно уверен? – встревожилась Меридит.
– Абсолютно.
– Когда случаются такие вещи, – очень серьезно сказала Энка, – я чувствую себя вроде балаганной марионетки. Тебе кажется, будто от твоих решений что-то зависит, а на самом деле все уже давным-давно решено и прописано в дурацкой, допотопной книге. Отвратительно!
Хельги с пониманием кивнул.
– В другой раз, если узнаешь про меня что-нибудь столь же дикое, не сообщай мне, ладно? – попросил он эльфа.
– Неведение никому не приносит добра, – наставительно ответил тот.
– Мне принесет. Я существо впечатлительное и не желаю новых потрясений.
Девицы сочувственно кивали. Их физиономии хранили убийственную серьезность. Аолен не знал, как реагировать, и на всякий случай кривовато улыбнулся.
– А по-моему, это замечательно, – возразил Рагнар, – быть причастным к величайшим мировым событиям и увековеченным в древних пророчествах. Единицы из миллионов удостаиваются такой чести…
– Вот именно! – подхватил Хельги. – И именно меня угораздило вляпаться! Подлость-то какая!
Разговор понемногу иссяк. Шли молча, каждый думал о своем. Хельги сокрушался, размышляя о своей горькой судьбе. Меридит тревожилась за Хельги, Ильза – тоже. Рагнар завидовал белой, благородной завистью. Принц устал и хотел спать, Энка – есть. Орвуд внимательно смотрел под ноги, ему все чаще попадались конкреции болотной руды – здешние края были богаты железом.
А эльф продолжал беспокоиться. Он по-прежнему поглядывал на Хельги искоса, будто наблюдал. Наконец он не выдержал и отозвал сприггана в сторонку. Незаметно.
– Послушай, – начал он, смущаясь, – я хотел спросить: во время сражения с проклятыми ты применял магию?
– Магию? – удивился Хельги. – Нет, конечно. Когда мне было с камнями возиться? А что?
– Понимаешь, – мялся Аолен, – от проклятых исходило нечто незнакомое. Темные магические флюиды. Я их ясно ощущал.
– Все ощущали, – согласился Хельги. – С этими тварями всегда так. Обычное дело. А при чем тут я?
Эльф собрался с духом и ответил решительно, глядя прямо в глаза:
– От тебя исходило то же самое. – Он замер, ожидая самой резкой реакции.
Но ее не последовало. Спригган меланхолично взглянул на облачка и, не понижая голос, спросил:
– И что, здорово разило?
Можно подумать, речь шла о дурном запахе, а не об убийственных флюидах!
– Порядочно! – грустно подтвердил эльф.
– Это все моя мать. Что-то у нее не заладилось, и она подкинула меня фьордингам в самый последний момент. Она, правда, утверждает, что у нее был еще целый день в запасе. Думаю, врет.
– О чем это вы секретничаете? – заинтересовалась Энка.
Аолен собрался отпираться, но Хельги без малейшего смущения сообщил:
– Рассказываю, как едва не стал проклятым.
– А! А почему ты уверен, что не стал? Вот как посереешь, как полысеешь, как начнешь на всех кидаться!.. О-го-го! Проклятые атакуют! Спасайся кто может!
Они весело поскакали по лесу, ловко огибая рыжие стволы инфернальных сосен. Эльф только головой покачал. Легкомыслие этих существ временами превосходило границы его понимания. Меридит тоже была недовольна:
– Вовсе не обязательно орать о своих патологиях на весь Инферн. От нас и так все шарахаются. Вон Ильза уже боится!
– Ничего, – решила Энка, – пусть знает. Неведение никому не приносит добра.
Ильза действительно очень быстро успокоилась и по-прежнему взирала на своего спасителя с плохо скрываемым обожанием.
На подходе в Велнсу Энка вдруг заявила, что не хочет туда возвращаться: мол, зачем время терять?
– Но как же деньги? – удивился Аолен.
– Демон с ними! Наверняка старый хрыч нас надует и заплатит жалкие гроши. Мы ведь не представляем, какова ценность здешней монеты.
– А Устав Гильдии? – напомнила Меридит. По кансалонским правилам, отказываться от платы не разрешалось.
– Будем считать, что нас нанял не Велнс, а Ауляйде. Платой будет меч. Думаю, он стоит бешеных денег. Мы же не понесем его назад?
Меридит не стала возражать. В самом деле, официально бургомистр их не нанимал, даже оружие не выдал. Они лишь спросили о цене, это их ни к чему не обязывало. Возражать стал Хельги:
– Мне надо в Велнс. Обязательно.
– Зачем?
– Я должен найти бумагу, чернила, ножовку, сесть спокойно и заняться образцами. Мы же не можем таскать такую тяжесть по всему Инферну.
Замечание было справедливым. Каждый образец покровных образований магической рептилии весил от одного до пяти килограммов, а всего их было пятнадцать штук.
– Что бы тебе, ослу сехальскому, не подумать об этом у оборотней? Уж они-то наверняка расстарались бы для любимого повелителя, предоставили все что пожелаешь.
– Я подумал. Но мне не хотелось там задерживаться.
– Почему? – допытывалась Энка.
Хельги фыркнул:
– Когда окружающие начнут бросаться на тебя и слюнявить ноги, ты меня поймешь.
Она поняла, и очень скоро. В Велнсе на них обрушилась такая волна народного ликования, что Хельги тысячу раз пожалел о своем решении вернуться в город. Но дело было сделано: и спилы, и зарисовки, и даже шлифы. В Велнсе имелся университет, не такой крупный, как Уэллендорфский, но куда более прогрессивный. Во всяком случае, магия у них не была профилирующим предметом, а демонологию не изучали вовсе. Хельги встретили с распростертыми объятиями, слезами умиления, а главное – без лишних вопросов. К концу третьих суток пребывания в Велнсе спригган робко заговорил о том, не перевестись ли им сюда для завершения образования.
– Все наши документы остались в Уэллендорфе, – напомнила Энка. – Заполучить их назад сейчас труднее, чем сехальскую корону. И очень сомневаюсь, что инфернальный диплом будет котироваться в Староземье.
А Меридит добавила о спасении Мира.
И пришлось бедному сприггану проститься с колыбелью инфернальной науки и двинуться в путь. Теперь они шли не наугад – у них была карта. Новая и подробная, составленная на факультете землеведения. С ее помощью они выбрали дальнейший маршрут. Просто выписали названия крупных городов на бумажки, сложили в котелок и призвали Силы Судьбы. Жребий тянула Ильза, ей попался обрывок с надписью «Центах».
Центах был самым далеким из выписанных городов, он лежал в юго-юго-западном направлении от Велнса, на границе с Чернолесьем – названия зачарованного леса совпадали по обе его стороны.
– Очень логично! – обрадовалась диса. – Это Силы Судьбы указывают, что надо проверить границы Инферна на всем их протяжении. Пошли!
И они пошли. День шли, другой, третий. А на четвертый Хельги остановился и спросил:
– Какое сегодня число?
– Двадцать пятое июня, – без запинки ответил эльф.
– Все. Больше мы спасать Мир не обязаны. Франгарон нам не заплатил. Проклятие, ну что я не вспомнил раньше и не остался в Велнсе?! Пошли назад, а?
Девицы заколебались.
– Но Мир надо спасать! – вскричал Аолен. – Нам и самим в нем жить!
– Устав Гильдии! – хором отвечали наемники.
Выход из положения нашел Рагнар:
– У меня в Оттоне прорва денег. И Мир мне, честно говоря, жалко. Не согласитесь ли, чтобы я вас нанял? Плачу вдвое против Фра… как его там?
– По рукам! – обрадовалась Энка. Велнс ей не понравился, возвращаться туда не хотелось. – Идем дальше.
И они двинулись дальше.
Но чем больше они углублялись в Инферн, тем сильнее убеждались: никакой угрозы Миру этот край не несет.
Любой обитатель неспокойного Староземья, даже не будучи воином, умел безошибочно распознать самые ранние приметы надвигающейся войны. Но Проклятые Земли, напротив, радовали глаз непривычной картиной устоявшейся мирной жизни.
Крепостные и городские ворота стояли распахнутыми даже ночью, никто их толком не охранял. Да и двери домов не запирались – их лишь слегка приваливали камнем или поленом.
Путники миновали территорию трех королевств. В каждом из них имелась своя армия, но какая-то игрушечная: малочисленная, плохо вооруженная и обученная, зато разодетая, будто на карнавал, – сплошные шелка, бархат и кружавчики.
Местная знать предавалась бесконечным пирам, охоте и прочим светским развлечениям прямо на глазах у благодушно настроенных народных масс. Наемники и Рагнар от души веселились, случайно попав на турнир местного рыцарства: весьма упитанные господа, втиснутые в прапрадедовы доспехи, верхом на тучных, неповоротливых лошаденках пытались изобразить сражение на копьях. Когда же дело дошло до мечей, им пришлось удалиться. Энка буквально визжала от смеха, на Меридит напала икота, – так что оставаться на публике было просто неприлично…
Местные малые народы – а было их гораздо меньше, чем в Староземье и окрестностях, – уживались с людьми и друг с другом на удивление мирно. Даже вилктаки вели себя неизменно корректно и задирали не более трех-четырех человек в год, причем жертвами их обычно становились спившиеся бродяги, рискнувшие заночевать в лесу в полнолуние.
Но самое главное – если Староземье было насквозь пропитано магией в самых разных ее проявлениях, здесь даже искушенный Аолен лишь изредка мог уловить ее слабые эманации.
В общем, путешествие оказалось приятным. Погода стояла чудесная, ландшафты были живописно-патриархальными, денег, полученных в Велнсе, с лихвой хватало на сытное пропитание, приличную одежду и оплату комнат в трактирах. А один раз – просто так, для развлечения – приятели наняли две повозки и проследовали от городка Малона до замка Эвлот с небывалым комфортом.
«Летняя оздоровительная прогулка» – так определила Энка все предприятие: «Само по себе это чудесно, но спасению Мира вряд ли может способствовать».
В середине августа путники вышли к приветливо распахнутым воротам Центаха. Целый день они бродили по душному торговому городу в надежде выяснить, зачем Силы Судьбы привели их сюда. Но тщетно. Ничего примечательного им не встретилось, ничего необычного не случилось.
Вечером в трактире за дубовым столом, уставленным южными деликатесами, Хельги предложил, понизив голос:
– Знаете, пора нам признать печальный вывод.
– А именно? – осведомилась сытая и довольная сильфида. Она не усматривала решительно никаких поводов для печали.
– На самом деле никакой тут не Инферн… в том смысле как все это понимают. Если на то пошло, нашему Староземью куда больше подходит роль Проклятого Мира. Одно из двух: либо Староземье и есть настоящий Инферн, либо…
Все замерли в ожидании.
– Либо это лес. К нам беды идут с востока, к ним – с запада. Между нами лес. Возможно, дело в нем.
Орвуд задумчиво кивнул:
– Оно, конечно, логично. Не зря нас судьба к лесу вывела. Но соваться туда верная гибель!
– Про Инферн мы тоже так думали, – возразила диса, – и что оказалось на деле?
Гном громко крякнул с досады. Подземные жители не любили лес – чужой, непонятный и пугающий. Он не хотел идти в лес.
– Может, мы уже спасли Мир? – спросил он осторожно. – Дракон, проклятые…
– Багора! – напомнила Энка. – Заборы. Скагаллы. Черные книги.
– Это зло рождено в Староземье, – продолжал упорствовать гном, – надо спешить назад.
Хельги рассмеялся.
– Вот и поспешим. Через лес самая прямая дорога!
