Нижний город. Отводной желоб седьмого рукава Нера. Подземный лес

– Интересно, долго мы еще будем так катиться? У меня уже вся задница стерта.

– Терпи, дуся. Жив, здоров, ни одного гнома перед глазами не болтается – что еще надо?

– Хорошо бы и приплыть куда-нибудь. Не подумайте, что я привередничаю, но уж очень есть хочется.

– Человек без еды может почти месяц обходиться. А вот без воды всего три-четыре дня, уже неоднократно проверяли. Пей себе на здоровье, дуся, и радуйся, что водица не соленая. Бог даст, выживем. Или прибьет куда-нибудь, или отрастим жабры и научимся жрать водоросли. Кстати, как там Шушулик?

– Замечательно. Сопит как ни в чем ни бывало у меня под мышкой.

– Смотри не задави его!

– Ни в коем случае. Слушай, Жекон, а тебе не кажется, что мимо вот этого пятнистого каменюки нас уже проносило?

– Тоже мне примета! Здесь столько каменюк, и все на одно лицо!

– Хорошо, что твои кощунственные высказывания не слышат господа гномы. Знавал я прежде одного оружейника из местных мастеров. Так вот он… Ма!.. О!.. Уй!..

Полет длился не слишком долго – ровно столько, сколько нужно молодому человеку с не слишком богатой биографией, чтобы припомнить наиболее яркие моменты оной и бегло проститься с жизнью. Рядом с Гелланом, словно вытащенная из воды рыба, обескураженно разевал рот падающий из желоба командир.

Подняв тучу брызг, все трое плюхнулись в квадратный бассейн и после недолгой возни на скользкой плитке встали на шатающиеся ноги.

– Вот это да… – коротко высказался маг, задирая голову к широкой дыре, пробитой в своде. В отверстие щедро лились потоки света искусственного солнца Нижнего города, и после полутьмы они казались ослепительно яркими и даже теплыми.

– Земля… – тоном матроса, чудом спасшегося во время кораблекрушения и узревшего на горизонте долгожданную полоску суши, прошептал Геллан.– Мамочка, это земля!

Терслей был менее эмоционален.

– Жекон, мы сможем подняться обратно в Нижний город? – задумчиво спросил он.– У тебя были запасные веревки, точно помню.

– Были, – согласился маг, отряхиваясь по-собачьи и ощупывая фляги, мотки и свертки, оставшиеся в карманах куртки после всех пертурбаций.– Только не уверен, что ими можно сейчас пользоваться. Судя по положению светила, мы треть суток проплавали. На такие фокусы, милый мой, обычная пенька не рассчитана.

– А какие-нибудь магические способы есть? – с надеждой уточнил Терслей.

– Разве что одному из нас «заячьим скоком» подметки натереть и попытаться с плеч его в дыру закинуть. Сейчас глянем…

Во время осмотра, сопровождающегося короткими отчаянными криками и проклятиями в адрес гномьей расы, выяснилось, что в пузырек с «заячьим скоком» набралась вода, и в данный момент мазь представляет из себя жидкую кашицу, которую можно использовать лишь одним способом: выбросить подальше, чтобы воняло не так сильно.

– Остаются только иллюзии, что я готовил для Шушула, и те слегка с дефектами, – развел руками мрачный маг.– За две минуты исправной работы я ручаюсь, но дольше – увы, нет. Извините. Форс, как говорится, мажор.

– Что предлагаешь? – Терслей окинул взглядом дыру и навскидку оценил расстояние.

– Либо огненный шар, либо орел. Шар без ориентации, птица без части оперения.

– Лучше орел, – решился Терслей.– У шара глаз нет. Боюсь, закружит, и за две минуты не управимся. Доставай и активируй.

– Как скажете, – пожав плечами, маг вынул из пакета пучок ободранных мокрых перьев.– Тяните! Предупреждаю сразу: у кого короткое – тот голова. Про остальные ничего сказать не могу – сами видите, от надписей одни кляксы остались.

Голову вытянул Геллан. Жекон деловито кивнул, велел воткнуть короткое задорное перышко за ухо и занялся остальными перьями. Их распределили поровну, туго примотав к предплечьям нитками. Осмотрев каждого, маг приказал стать вплотную друг к другу, взяться за руки и помалкивать, после чего начал медленно, делая длинные перерывы, воспроизводить по памяти заклинание активации иллюзии.

Длинный монотонный бубнеж против воли почти усыпил принца, и от резкого гортанного вскрика он чуть не заорал сам.

Бассейн остался внизу. Они, по-прежнему вплотную друг к другу висели над ним, находясь внутри мягкого шара, наполненного разноцветным туманом. Перья, старательно привязанные к рукам, исчезли. Организм наполняло странное ощущение. Его словно растягивало: ноги отчаянно хотели уехать подальше от туловища, мышцы шеи ныли от терзающих их судорог.

– Готово! – довольно сказал маг, хлопая Геллана по плечу и подмигивая.– Так, теперь давайте по-быстрому, пока не развалилось! Как тебе в роли головы, дуся? Нравится?

– Жекон, гад! – прошипел принц.– Зачем ты мне всучил еще одно перо?

– А что такое? Всем поровну!

– Поровну?! У меня не только голова, но еще и хвост!

– Серьезно? Гузка тоже у тебя? – изумился маг.– Вот это повезло! И как ощущения?

– Непередаваемые! Во рту такой вкус, словно там нагадила стая птиц! К тому же при каждом движении я не понимаю: то ли повернул голову, то ли вильнул э-э-э… тыльной частью тела!

– Но ты видишь? – уточнил маг.

– Вижу! – скрипнул зубами Геллан.– Но не слишком отчетливо.

– Да хоть через задницу! – беспечно махнул маг.– Главное, ткни пальцем – куда лететь? Время поджимает!

Соблазн ткнуть в сторону глухой стены был слишком велик, но принц ему не поддался. Все же ограниченное время существования иллюзии не предполагало разбазаривание его на мстительные шутки.

Порыв свежего ветерка обдал лицо, и по сторонам туманного шара шумно хлопнули крылья. Перед глазами замелькал калейдоскоп пород, складывающихся в затейливый слоеный «пирог». Шею пронзила острая боль, и кто-то (кажется, Жекон) насильно повернул ее влево, одновременно пнув принца в бок.

Лаз уехал в сторону, и Геллан ощутил громадное желание сцапать пролетающую мимо мелкую птаху, но для этого было необходимо не только открыть рот, но и полностью владеть обоими крыльями, а они сопротивлялись.

– Ты смотри, до чего наш дуся разошелся! – весело прокомментировало правое крыло.

– Охотник! – согласилось левое.

Перекинувшись этими ехидными комментариями, крылья умолкли, и принц-орел, рванувшийся за добычей, смог прочувствовать на себе редкое по оригинальности ощущение: ему дали пощечину, одновременно являющуюся пинком под зад.

– Тпррру!!! – предостерег Жекон.– Даже не думай!

– Вверх, скорняк! – почти одновременно с ним гаркнул командир.– И только вверх, не отвлекайся!

Правая щека орла горела от удара (впрочем, правая ягодица тоже). Кто именно из крыльев отважился на столь унизительный поступок, сказать было трудно, но с каждой секундой принцу становилось все более безразлична и боль, и сам факт удара.

Воздух мягко поддерживал его тело, ветер ласкал перья, мышцы налились небывалой прежде силой.

Мышцы… Черт, и почему эти проклятые крылья ему не подчиняются?! О! Смотри-ка, еще одна птичка! А какая жирненькая! Ам! Да куда же вы?!

Непокорные крылья, проигнорировав приказ, несинхронными взмахами понесли орлиное тело кверху.

– Ровнее! Ровнее маши! – прошипело левое крыло голосом мага.– Раз-два… раз-два…

– Это тебя заносит! – не согласилось с ним правое.

Геллан в ответ только зашипел, яростно притормаживая хвостом. Садиться было не время! Здесь, вверху так хорошо, свободно, ясно! Здесь дышится полной грудью! Здесь…

Твердый кулак мелькнул перед носом гордой птицы, пальцы щелкнули, и принц вдруг понял, что никакая он не гордая, и уже не птица, а всего лишь жалкий комок страха, запертый в теле среднего роста и средней юношеской комплекции.

И что лоб его жалит короткое перо пестрой расцветки – просто как огнем жжет.

И что с противоположной от лба стороны тоже припекает.

И что он падает.

И что в том месте, куда приземлится сейчас его гузка, соломки не подстелено.

И что два его крыла, устав спорить друг с другом, начинают банальную драку (любопытно, как это выглядит со стороны?).

Потом было короткое «умс!», и земля примирила воюющие части тела странного орла, сжав их в своих твердых объятиях и хорошенько стукнув друг о друга.

Геллан открыл глаза. Вокруг не было ничего, кроме камней и выгнутых сухих корней, торчащих прямо из каменного свода. Из-за тесноты корневища сплетались в причудливые фигуры, напоминающие щупальца.

Еще никогда он не чувствовал себя таким живым. Болела каждая мышца, каждая клеточка тела. Перед глазами плясали не просто синие точки – целые табуны звездочек бегали туда-сюда, вызывая головокружение и легкую тошноту. Радовало одно: цельность восприятия самого себя. Уже не хотелось разорваться пополам. Хотелось сжаться в комочек, лечь на мягкое и заснуть часиков на десять, чтобы по пробуждении сбросить с себя прошлые события, как банальный кошмар.

– О-о-о… – тихо застонал принц.

– Охо-хо, – откликнулся из-за спины голос Жекона.– Раздери козу комар: нас вынесло почти к самому Верлюту! Ну прямо везение! Эх, до смерти охота взглянуть в глаза дежурному гному около люка! Небось и не чаял уж нас живыми увидеть! А вот накося, выкуси – живехоньки и целехоньки!

– Целехонек? Это шутка? – зашевелившийся рядом Терслей медленно перевернулся на бок и коротко охнул.– Жекон! Скотина! Это у тебя называется две минутки? Еще мгновение, и мы бы улетели неизвестно куда!

– Да, моя иллюзия оказалась крепче, чем я предполагал! – с вызовом откликнулся маг.– А ты что хотел? Чтобы мы, едва поднявшись, плюхнулись обратно? И вообще я не понимаю, какого черта скандалить почем зря? Верлют, как по заказу. Аккурат по схеме. Сейчас только мертвым лесочком пройти, и мы практически на месте…

– Верлют? – переспросил Геллан.

– Ну да, – отмахнулся Жекон, наклоняясь над своими мешочками.– Или Упыри, если тебе больше импонируют названия Нижнего города.

– Значит, Упыри? – каменным тоном повторил принц.– До сих пор гномьи названия оказывались точнее…

– При всем моем скептицизме вынужден признать: они видят изнанку жизни. Если ты понимаешь, что я имею в виду, – равнодушно согласился маг.– Дьявольщина! Карманы порвались, двух свертков как не бывало! Командир, в случае серьезного нападения деревьев я слагаю с себя ответственность!

– Жекон, ты спятил! – грустно констатировал Геллан.– Не обижайся, но я думаю, тебе давно пора сказать «нет» своим магическим настойкам и перейти на более трезвый образ жизни. Нападения деревьев? Как такое может быть, я не понима…

Непроницаемая чернота сгустилась перед глазами принца так внезапно, словно кто-то резко прикрыл его веки широкими ладонями. Грудную клетку сжало тисками.

– Сладеньки-и-ий! – прошелестело над ухом. Назойливые сухие пальцы зарылись в шевелюру Геллана, и что-то острое решительно очертило вокруг головы круговую линию, намереваясь снять скальп. Взбрыкнув как конь, принц задергался, изо всех сил стараясь освободиться.

– Ай! Ай!

– Шш-ш!

– Не шевелись, скорняк! – гаркнул Терслей.

Свист короткого удара, обиженное шипение, – и Геллан почувствовал, что снова свободен и может видеть.

Рядом, придавленная сапогом Терслея, шевелилась сухая коряга. В причудливых изгибах ствола угадывался не то дракон с отрубленным хвостом, не то ящерица с гипертрофированно удлиненной шеей.

– Что за времена настали? – спокойно прокомментировал происшествие маг, продолжая как ни в чем не бывало ощупывать карманы.– Еще никогда я не видел жителей Подземного леса такими озверелыми. Это ж надо: прямо с порога бросаться на прохожих! Безобразие!

– А раньше как? – упавшим голосом поинтересовался Геллан, оглядываясь по сторонам и обнаруживая, что якобы мертвый Подземный лес на удивление бодр и полон жизни. Если, конечно, это слово применимо к сухим корням.

– Раньше, – мечтательно поведал Жекон, – путнику сначала давали возможность зайти поглубже в чащу, потом слегка пугали воем, потом манили какой-нибудь прекрасной призрачной полянкой с ягодами и ручейками, и уже потом…

Что делали с путником потом, маг договорить не успел.

Корни дружно зашевелились, и свод буквально затрясся.

Давным-давно, еще в детстве, Геллан любил в компании егеря ходить по королевскому лесу и рассматривать старые пни, ветки и сухие коряги. В их форме можно было легко угадать морских гадов, разных лесных зверей, рептилий и птиц. Бывало и такое, что в узловатых обломках вдруг отчетливо читалось мужское лицо или перекошенная злобой морда неведомого колдовского создания.

И вот все повторяется. Повторяется, как в кошмарном сне – страшной, вывернутой наизнанку, нереальной пародией.

«Главное – не отступать! Только не отступать!» Геллан полоснул ножом над головой, решительно опустил ногу на плоское бревно, и… подметка соскользнула с мокрой головы неподвижно лежащего человека.

– Жекон! Кажется, тут мертвец…

– А? Что? – обернулся маг.– О! Никак одного уже сожрали!

Предплечье Адама обожгло горячей болью – это наконец опомнилась изрядно потрепанная повязка-проводник, с опозданием сигналя о близости врагов.