Глава 16. Королева Тьмы

Он держался, как мог, он хотел быть сильным — таким сильным, каким его учил быть отец. Авва говорил, что самое главное — сила воли, что, только воспитав и развив ее в себе, мужчина становится сильным. Авва был сильным… но сила не спасла его от смерти, ее не хватило даже на то, чтобы защитить жену от гибели, а сына от рабства. Несмотря ни на что, Сандро хотел быть похожим на отца, хотел быть сильным и волевым, как родитель, но одного желания было мало, и он ощущал лишь беспомощность и слабость. А весь мир, словно сговорившись, был против него. Весь треклятый мир, которого он никогда не видел, и если не освободится от рабства — не увидит!

Сандро тихо плакал, забившись в угол лаборатории, словно загнанная мышь. Он и ощущал себя мышонком, слабым и беззащитным. Мальчик потерял единственного друга, уже скучал по нему, пытался оживить его в хотя бы своей памяти, но даже этого не получалось. Альберт ушел, исчез, растворился, покинул мир без почестей и пышных похорон, хотя заслуживал это больше, чем кто бы то ни было. Он был духом — духом той силы воли, которой всегда не хватало мальчику, он стал наставником — таким наставником, которым когда-то был отец. Трисмегист был всем: и другом, и отцом, и просто тем, с кем Сандро мог поговорить по душам. Других собеседников у него и не было. А после окончательной ссоры с сестрами — возможно, и не будет…

— НЕТ! Будут! — резко вставая, прорычал Сандро, словно тигр, вырвавшийся на свободу. Он сделает то, чего добивался от него Трисмегист: он сделает то, чего сам хотел больше всего на свете — он вырвется из клетки, которой был Бленхайм, вырвется из зверинца, которым являлся Хельхейм. Он станет свободным! Создаст «эликсир разрыва» и покончит со своей рабской судьбой, оставит ее в прошлом!

— Звезды — звездам, а людям — мир, — сказал Сандро, подходя к рабочему столу и беря в руки рецепт эликсира. Он хотел точного расчета, правильного небесного цикла, но для этого нужно время — время, которого больше нет. Он сделает все сейчас, а дальше — будь что будет.

Некромант сидел в своем кабинете. Темные думы долго не могли разрешиться, но просветление наконец настало. Мысли одна за другой складывались в правильном порядке, словно крупицы мозаики, соединялись воедино, приближая создание цельной картины. Сегодня произойдет неизбежное — на трон Хельхейма взойдет новая королева. Морена. Арганус достойно обучил ее магии, а сама некромантка показала превосходные способности. Но залогом победы будет не магическая сила и не опыт: им станут артефакты, созданные Трисмегистом. Юбер-орбы — магические шары, с которыми не справится ни один из магов, какой бы силой и умениями он ни обладал.

Их секрет состоял не в колдовской энергии — в магнетизме, который они излучали.

Хотя победа ничего не стоит, если она не приблизит на шаг исполнение пророчества, но она приблизит. Да, Каэль на самом деле оказался не тем «дважды мертвым», которым должен был стать, но мертвецом, ожившим после второй гибели, оказался Трисмегист. Мальчику каким-то образом удалось призвать духа, вернуть ему новую жизнь. Если бы не оговорка ученика, Арганус бы и не понял, каким образом Сандро смог провести экзорцизм, но сейчас это стало очевидным. Друид тайно обучал мальчика тонкостям своего волшебства, и надо сказать, весьма удачно, но с магическими геардами и турдами Черной Вдовы не совладает ни один призванный. Трисмегист вновь отправился в страну духов, из которой уже не будет возврата. Правда, сам Сандро оказался куда более талантливым, чем думал Арганус.

Титания с ним не справилась, хотя и Сандро не довел дело до конца, не закончил экзорцизма. Тем не менее, теперь от Вдовы будет мало толку — лич так и не смог подчинить ей тело и душу Анэт, хотя и девушка уже никогда не станет такой, как прежде.

Но все это уже не важно…

Предсказание исполняется.

Уже есть Сандро, «воскресший живым», и Трисмегист, «оживший дважды мертвый», вскоре исполнится третья часть пророчества: рабыня взойдет на трон.

Неисполненным останется последнее, пусть и самое сложное звено — бессмертный, добровольно отдавший королевскую власть. Но мозаика сложилась: лич знал, как добиться и этого.

Арганус вгляделся в мутный жемчужный шар, сосредоточился. Нити, связывающие его с рабами, забегали в голове хаотическим водоворотом. Он чувствовал каждого подвластного ему слугу. Только мертвый разум, холодный и бездушный, мог выдержать такую нагрузку, только сознание, сотканное из магии. Лич безошибочно выбрал нужную струну, полетел по ее тонкому пути сквозь горы и леса, направляя свою магию в Хельгард — Туманную столицу.

Хельгард. Столица всех столиц.

Зодчие постарались на славу. Настолько могущественного города не сыщется во всем мире. Огромный замок врос в отвесные скалы. Внешняя крепость поравнялась с высокими горами и была так же недосягаема, как исполины Черного Кряжа. Веками армии скелетов трудились над строительством, с каждым годом делая крепостные стены все выше, все крепче. За непреступными укреплениями скрылись величественные ансамбли дворцов, ухоженные пустынные улицы, оживленные темной магией сады, великолепные памятники из мрамора и бронзы, фонтаны разных форм и конструкций. Город был прекрасен, но гробовая тишина, которая обволокла собой городские просторы, наполнила Хельгард безмолвным ужасом, а отсутствие жизни делала красоту мрачной и безликой, но ровно настолько же гордой и величественной.

Морена, первая, посчитавшая себя достаточно сильной колдуньей, чтобы оспорить власть королевы, беззаботно сидела на поручне балкона, элегантно покачивая ножкой, и мечтательно смотрела в небо. Бледными тенями плыли облака, цепляясь за шпили башен. Блеклый светоч придавал предрассветным сумеркам романтичный оттенок. Неутихающий ветер теребил иллюзорные волосы магички, играл кудрявыми локонами.

Морена была прекрасна. Белое, словно молоко, лицо идеально точной формы, большие миндалевидные глаза с отражающими рассветное зарево сине-зелеными зрачками, крупные скулы и небольшие ямочки на щеках, сопровождающие задумчивую улыбку… все это было лишь иллюзией, ложью, но когда-то Морена выглядела именно так. Магия тьмы превратила ее в скелет, но жажда быть такой, как прежде, заставляла некромантку кудесить над собой и скрывать лик за миражом. Сей факт приводил других некромантов в недовольство, они роптали и косились ей вслед, но Морена плевала на чужое мнение и делала так, как хотелось ей.

Неожиданно она почувствовала Зов, но играючи проигнорировала его. У нее было слишком мечтательное настроение, чтобы выслушивать просьбы, но вопрошающий был настырен. Морена вальяжно махнула рукой, посылая обратный импульс. Всего одним легким движением она изничтожит надоедливого гостя. Но Зов не утих, заново постучался в сознание, что заставило некромантку удивиться: с недавних пор не осталось никого, способного противостоять ее магии.

Морена провела в воздухе рукой, и в ладони материализовался хрустальный шар.

— Чего ты хотел? — не утруждаясь приветствиями, спросила она.

— И я рад тебя слышать… — начал было Арганус, но его беспардонно перебили:

— Кто тебе сказал, что я рада? Тебе задали вопрос и ты должен отвечать на него, а не выдумывать свои.

— Успокойся, — скомандовал Арганус. — Если ты не забыла, ты все еще моя рабыня.

И пока будет так, мои слова для тебя — приказ.

— Да? — Морена наигранно удивилась. — Поединок за трон будет через час, все линии, связывающие меня с Мастером, стерты. Теперь твои приказы для меня не больше чем пустой звук.

— Ты заблуждаешься, Морена. Лазарь не стер ничего, ты по-прежнему моя рабыня и останешься таковой и впредь, — ухмыльнулся лич. — Но об этом ты никому не скажешь, потому что так приказал тебе Хозяин.

— Чего тебе надо?! — повысила голос Морена, только сейчас понимая, что недавний Зов был зовом Хозяина, иначе она смогла бы от него избавиться.

— Ничего. Ты должна стать Королевой.

— Тогда зачем ты вызвал меня?

— Когда ты станешь Королевой…

— Если стану, — поправила некроманта Морена.

— Когда ты станешь Королевой, — акцентировал Арганус, давая понять, что другого результата не ждет, — ты должна убедить Балор Дота отправиться в Чертоги Тьмы, чтобы он, будучи там, извлек знание, способное разрушить «купол Хельхейма».

— Зачем тебе это? — удивилась Морена. — Мне известны твои планы: ты хочешь проникнуть сквозь «купол», чтобы стать единоправным повелителем над смертными.

Но если Балор Дот разрушит «купол», то станет правителем сам, и твои мечты останутся нереализованными.

— Тебе отдали приказ, и твоя задача — исполнять его, а не обговаривать, — сказал Арганус. — Если тебе не удастся его подговорить на этот поступок, Хельхейм лишится Королевы, едва обретя ее; если удастся — у тебя появится шанс стать свободной. И только тогда тебя ничто не будет связывать с прошлой жизнью, с прошлой жизнью и Бленхаймом.

Сине-зеленые зрачки Морены налились кровью при одном упоминании о проклятом замке. Некромантка вспомнила те дни, когда ей доводилось ублажать на глазах Аргануса свою сестру. Морена ненавидела Бленхайм больше всего на свете.

Когда-то Арганус обнаружил в рабыне задатки великой некромантки, Морена даже не догадывалась, что он специально отбирал в свои рабыни девушек, расположенных к пользованию Силы. Лич обучал Морену магии, но обучал магии тайной, скрытой от обычных колдунов и друидов, магии, известной лишь Трисмегисту и его ближайшим ученикам, одним из которых был и сам Арганус. Альберт Трижды Великий создал свою школу чародейства. Вошли в нее лишь самые искусные из магов-друидов — лишь те, кому Альберт доверял, как себе. Его учение называлось Магнетизмом, и после смерти Мастера немногочисленные ученики остались единственными, кому известна эта волшба, но они скрывали ее еще тщательнее, чем сам Трисмегист, поэтому знание числилось утраченным.

Когда Морена заразилась чумой, она не подозревала, что это дело рук Аргануса. Он специально обрек ее на смерть, чтобы трансформация оказалась благом, а сам лич — спасителем. Морена не догадывалась и о том, что ей уготована роль рабыни, которая станет королевой. Она посчитала власть спасением — единственным способом лишиться рабского гнета, но ошиблась. Знай она обо всем, Морена возненавидела бы Аргануса, но в ее глазах он был спасителем — пусть страшным, извращенным, но спасителем. И она, будучи воскрешенной эликсиром бессмертия, который сохранял в оживленном немало людского, сберегла в себе способность любить. И как бы ни хотела этого не признавать, чувствовала к Хозяину нежные чувства. Она хотела стать свободной, чтобы оказаться равной Арганусу и занять свое место рядом с ним не как рабыня, а как возлюбленная.

— Я сделаю, как ты просишь, если поклянешься сделать меня свободной, — несколько секунд обдумывая новые факты, ответила наконец Морена.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Хотя если все пройдет удачно и Болар Дот уйдет в Залы Аменти, я обещаю подумать над твоим освобождением, — сходу ответил Арганус, и Морена не усомнилась в том, что свободы ей не видать, но у нее не было другого выхода.

— Я сделаю, как ты просишь, — вздохнула она.

— Приказываю, — поправил лич. — Я не имею привычки просить.

— Это уже мелочи, — ответила Морена, вращая в руке два идеально круглых магнитных камня, что значило бесконечное недовольство, но голос у некромантки не дрогнул.

— Результат мне нужен сегодня же. Иначе о твоем освобождении я даже не задумаюсь.

— Арганус, я бы не спешила там, где это не нужно. Излишняя активность может вызвать подозрения, — попыталась потянуть время Морена.

— Сделаешь так, чтобы подозрений не возникло. Балор Дот бездействует, Хельхейм уже пять веков не может прорваться сквозь «купол». На праздновании победы ты обвинишь его в квеитизме и потребуешь немедленных решений. Если понадобится, пригрозишь ему гласностью. Не сработает и это — включи воображение. Меня не интересует, как ты добьешься своего: мне важен результат. Все. Разговор окончен. И учти: оплошности быть не должно.

Арганус разорвал связь, даже не попрощавшись. Морена обиделась бы на учителя и наставника, если бы не знала лича достаточно хорошо, чтобы не обращать на подобные выходки внимания. Арганус не любил, когда его подопечные не способны решать поставленных задач сами, но если переживал за результат, нередко самолично объяснял точную последовательность действий. Арганус указал поочередность — значит, сомневается в успехе. Но Морена сделает все, как надо.

Тем более что у нее нет другого выбора — не осталось ничего, кроме как подчиниться и выполнять приказ.

— Паршивый интриган, — охарактеризовала она лича. Мутная сфера выпорхнула из руки и поднялась над ладонью. Морена щелкнула пальцами, и шар исчез. Прекрасная девушка с иллюзией вместо лица вновь мечтательно уставилась в серые облака.

Сперва надо победить в поединке за трон, подталкивать Балор Дота на уход в Залы Аменти рано, поэтому задумываться над тем, как этого достичь, Морена не спешила — она привыкла решать проблемы по мере их поступления…

Красный закат, пророчивший кровавые сражения, разукрасил комнату багряными красками. Извечный ветер, живущий в самом высоком замке Хельгарда, теребил грузные занавесы и тряпичные перекрытия. Свет лампад, не нарушавший кровавых закатных цветов, отражался от белого лица скелета, как от зеркала.

— Будь аккуратной и жди подвоха, — советовал Балор Дот. За его спиной разрослись костяные крылья, из-за которых лич выглядел словно дракон. В руке застыл жезл в виде змеи, обвившей тонкий посох, ее фиолетовые — цвета аметиста — зрачки, светящиеся ярким светом, невозмутимым, лишенным эмоций взглядом уставились на скелет в пышных женских одеяниях.

— Она не победит меня, — гордо вскинув дырявый подбородок, уверила Виолетта. — Девочка слаба и неопытна.

— Я не говорил о ее победе, я сказал, что не все так просто и тебе понадобится хитрость.

— У меня есть сила, с которой не справится никто, — упорствовала некромантка.

— Хочешь быть глупой — будь, — отмахнулся Балор Дот и прошел к окну. — Пора спускаться, зрители прибывают.

— Подождут, — огрызнулась Виолетта, за злобой пытаясь скрыть волнение и опаску.

Она уже и забыла, когда в последний раз схлестывалась в магических поединках, поэтому настолько отвыкла от сражений, что невольно чувствовала некое подобие страха, страха перед теми умениями, которых не знала.

— Заткнись и спускайся, — холодно приказал Балор Дот, и Виолетта, не имевшая права не подчиниться, без промедлений бросилась исполнять повеление короля.

Центральную площадь Хельгарда заполонили люди, обглоданные временем тела, которые некогда были людьми, а сейчас — всего лишь их скелетами. Каждый напялил на себя яркие, пестрые одежды, кое-кто пришел в начищенных, блистающих латах, отливающих в закатных лучах алым. Женщины, по которым было трудно определить стать, нахлобучили парики и кокетливо обмахивали свои костяные лица вычурными веерами. Играли магические трубы, рядом с которыми стояли трубадуры, не имевшие легких, но манерно дувшие в свои немузыкальные — орущие протяжным воем — инструменты. Кто-то кричал, кто-то пел, но это пение мало чем отличалось от крика. Крика смерти. Другие, словно одурманенные весельем, плясали безумные танцы. Танцы смерти. Столица переполнилось радостью, но радовались мертвецы. И эта радость была радостью смерти. Все ждали поединка, и одна из соперниц уже пришла на место грядущей битвы: она ловко жонглировала черными, как смоль, шарами, и все с воодушевлением воспринимали ее задорное настроение — столпились вокруг нее и горланили восхваляющие комплементы. Авось и получится раздобыть для себя протекторат будущей королевы, если она ею, конечно, станет.

Но все разошлись, оставив Морену в гордом одиночестве, когда появилась королевская чета. Трубы затихли, а песни задохнулись. Танцующие, словно забитые кошки, разбежались по сторонам.

Виолетта остановилась в центре площади, с трудом сдерживая гнев, адресованный безродной рабыне, посмевшей вызвать ее на поединок. Балор Дот прошел к трону без спинки, больше напоминавшему табурет. После чего сел на королевское место, словно Демон Хель расправив свои костяные крылья.

— Приветствую собравшихся! — громко заговорил Король и Повелитель. Он говорил сидя, чем лишний раз показывал, что обращается к рабам, а не к равным. Но все и без того знали, кем являются. — Я не готовил пышных речей, да они здесь и ни к чему. Мы пришли сюда, чтобы насладиться битвой! Так пусть же она начнется!

Как только Балор Дот закончил свою короткую речь, поединок за трон Хельхейма незамедлительно начался. Виолетта без промедлений атаковала — атаковала привычной темной магией. Мутно-черный нескончаемый поток вырвался из костяных фаланг и помчался к сопернице. Виолетта решила взять не изощренными заклинаниями — грубой силой, заранее зная, что вызвавшая ее на поединок по неопытной молодости не научилась оперировать таким количеством Силы и не сможет защититься от натиска. Тем сильнее было удивление Королевы, когда новоиспеченная магичка, пришедшая в Туманную столицу, чтобы тягаться с непобедимой правительницей, вместо прямого противостояния перехватила заклинание и обратила на саму Королеву. Виолетте пришлось потратить немало сил, чтобы отбить собственное заклинание, а Морена — жалкая рабыня, обращенная в лича всего год назад — вновь атаковала. Эта атака была не похожа на магию Тьмы, не носила никакого ментального остатка, словно и не была никакой магией. В руке Морены возникли два магнитных камня идеально круглой формы. Легким жестом она направила их на свою соперницу. Юбер-орбы взмыли в воздух и, притягиваясь друг к другу, упруго ударялись, соединяясь, но из-за точечной площади касания тут же расцеплялись от удара. Всего за секунду они соприкоснулись несколько сотен раз, и каждое микростолкновение сопровождалось неприятным звуком, переросшим в режущее слух бесконечное гудение.

Виолетта поставила магический блок, но он не смог остановить сферы, словно в них не вложили никакой волшбы. Юбер-орбы столкнулись с Королевой Хельхейма, и только тогда в них проснулась магия, но магия не сродни ни одной из известных. Сферы раскололись, разлетелись сотней и тысячей мелких, словно капли ртути, кругляшек, окутали собой Виолетту и не прекращая кружились вокруг нее. Магнитно соприкасаясь, шары бились друг о друга, а разом и о костяшки личи, по крохам разрушая ее тело. Виолетта пыталась магически защититься от орбов, но они не подчинялись колдовскому воздействию. Она решила дотянуться заклинанием до хозяйки сфер, но и это не удалось. Магнитные кругляшки вбирали в себя магическую энергию и, получая подпитку, лишь сильнее и быстрее соприкасались, делая свои удары-укусы еще более разрушительными. Виолетта так и не смогла справиться с волшбой соперницы. Долго над нею кудесили орбы, но продолжительность не изменила исхода. Больше часа мучалась Виолетта, больше часа не умолкало режущее слух гудение орбов, всасывающее в себя вопли и крики Королевы, а когда сферы соединились, вернув себе внешность двух магнитных камней, от личи не осталось и следа — лишь костная труха да эманации Силы.

Так погибла правительница Хельхейма, и ей на смену пришла Морена, рабыня Аргануса, которая своей победой еще на шаг приблизила исполнение пророчества.