Глава девятнадцатая
ЗЛО НА ПРЕСТОЛЕ

— Вот мы и у врат Тэнкина, — сказала фея Цюнсан, не замедляя бега волшебной колесницы. — Не правда ли, быстро добрались?

— Когда сидишь рядом с феей, то не заметишь и того, как умчишься к звездам, — сказал Ян Синь.

— Все зависит от того, какое у тебя зрение, — заметил Лу. Он внимательно смотрел по сторонам.

— Что ты ищешь столь жадным взором, смертный? — спросила у него фея и рассмеялась, будто рассыпала жемчуг в хрустальном ручье. — Глаза у тебя тревожны, как у зайца, что чует приближение рыси.

— Может быть. — Лу не обратил внимания на столь обидное сравнение. — Нечто тревожит меня, почтенная фея.

— Что же именно?

— Я не вижу на стенах Тэнкина положенной охраны, лишь брошенные доспехи да всякий хлам. И городские врата открыты. Что бы это значило?

— Все что угодно, — нашлась фея. — Небесные Дети могли напасть и перебить всех сторонников Шэси. Или народ наконец поднял восстание... Что бы ни случилось, верь мне, смертный, мы прибыли сюда вовремя.

Волшебная колесница миновала въездные ворота; кони, не зная устали, мчались вперед по главной улице столицы — к гордым башням императорского дворца.

— Нигде ни единой души! — пробормотал Лу, с тревогой глядя то на фею Цюнсан, то на своего брата.

Но, как выяснилось, Лу ошибался. Возле Великих Ворот Непревзойденного дворца стоял отряд вооруженных охранников в золотых и серебряных облачениях. Их начальник, рослый, длинноволосый, седобородый, бесстрашно заступил дорогу волшебной колеснице:

— Кто такие?! Как смеете нарушать неприкосновенность дворцовой земли?! Охрана, взять их!

Громилы рванулись было к нашим героям, но фея игриво взмахнула рукой, и охранники вместе со своим предводителем в беспамятстве пали наземь.

— Неучтивость — это большой грех, — сказала фея нежным голоском. — Разве так встречают высоких гостей?

Теперь они беспрепятственно неслись по дворцовому комплексу.

— Как здесь все обветшало! — воскликнул Лу. — Прекрасные дворцы разрушены, храмы осквернены, кругом мусор, битый камень да поросль ядовитых трав. Мы словно на кладбище проклятых душ попали, а не в дворцовые покои!

— Скоро все изменится, — сказала Цюнсан. — Твой брат, великий мастер каллиграфии, напишет на разрушенных стенах благие пожелания, и разрушенное станет целым, а потерявшее блеск засияет вновь.

Ян Синь от этих слов феи преисполнился великой гордости и изрек:

— Моя кисть будет верно служить тебе, прекрасная фея!

— Посмотрим, — протянула Цюнсан.

Фея остановила колесницу напротив большой лестницы, ведущей в Непревзойденный дворец (иначе называемый дворец Алой Крови). Небесная красавица грациозно сошла на землю, за нею последовали Ян и Лу.

— Обнажите мечи, — приказала им фея. — Кто знает, что ждет нас впереди.

Они шли по дворцу, минуя залу за залой. Лу про себя поражался тому, как ужасно выглядит прославленный императорский дворец. Разумеется, юноше не приходилось в нем раньше бывать, но он предполагал, что обугленные стены, разбитые в мелкое крошево драгоценные вазы, грязное тряпье и полуистлевшие человеческие останки — это не обстановка для роскошных покоев.

— Мы будто в царстве смерти, — шептал Лу.

— Верь прекрасной фее, — подбодрил брата Ян. — Она не напрасно сошла с небес на землю и пожаловала в этот дворец. Пришло время дивных перемен.

— Я отчего-то этих перемен опасаюсь... Ах, Ян! Видно, не увидеть мне больше той девушки...

— Нашел о ком думать в императорском дворце, у самого престола врагини Шэси! Что тебе эта девушка, глупый братец Лу? Взгляни на фею! Вот истинная красота!

— Ты ослеплен и сам глуп. И еще поплатишься за свою глупость, мой горделивый брат, — отрезал Лу.

— Полно вам ссориться, — оглянувшись, с прелестной улыбкой приказала фея. — Смотрите, что сейчас будет, о смертные!

Фея Цюнсан развела руки в стороны, а потом резко выбросила их вперед. От ее рук брызнули две струи молочно-хрустально-огнистого света, который разрушал все на своем пути, со звоном разбивая каменные стены, превращая в прах перегородки и колонны.

Когда рев разрушения стих и свет угас, перед феей и ее спутниками простирался огромный сумрачный зал. В центре зала возвышался великий Яшмовый престол, только сейчас он был темен от копоти и засохшей крови... Едва фея бросила взгляд на престол, как оттуда с противным визгом взвилась стая летучих мышей...

— Кто смеет пугать моих деточек? — Со стороны престола исходило шипение, от которого кровь стыла в жилах. — Кто входит в императорский зал без разрешения? Я еще сильна, да-да, сильна, и смогу дать отпор...

— Так дай, если можешь! — звонко воскликнула фея Цюнсан.

Над престолом возникло густое темное облако, будто рой взбешенных пчел. Через мгновение облако уплотнилось и приняло очертания женской фигуры в крайней степени измождения.

— Это — императрица Шэси? — не поверил своим глазам Лу, А Ян не мог и слова вымолвить, до того был удивлен.

Та женщина, что, дрожа как в лихорадке, сидела на престоле, вызывала разве что отвращение, но уж никак не страх. По виду она была глубокой старухой с кожей, покрытой сплошными струпьями и гнойниками. Казалось, ее плоть вот-вот начнет отваливаться от костей — гнусными зловонными кусками, которыми побрезгуют даже могильные черви... Лицо Шэси выглядело отвратительнее морды мертвеца-оборотня: почерневшая кожа, истлевшие губы, обнажающие рот с длинными клыками; глаза, горящие красным огнем... Пальцы на руках Шэси беспрестанно шевелились, напоминая клубок взбесившихся змей, длинные желтые ногти скребли друг о друга с мерзким звуком. Ни клочка одежды не было на самозваной императрице Пренебесного Селения, и это еще больше роднило ее с миром проклятых душ, призраков и ненасытных демонов... Шэси пристально поглядела на своих оцепеневших гостей и засмеялась жалким смехом, подобным лаю пустынной лисы.

— Выгляжу не по-царски?.. Это все проказа, да мои дорогие. Мне сказали придворные лекари перед тем, как я их убила и выпила их кровь, что проказа — болезнь великих грешников, от которых отвернулись Небеса... Но, чу! Я дала волю своему языку, он-то еще не сгнил... Кто вы такие? Как смели войти в мои покои?

Небесная фея медленно приблизилась к зловонному престолу Шэси. С каждым шагом то обличье, которое приняла Цюнсан на время путешествия, таяло, будто роса на солнце. И вот уже перед Шэси предстала высокая сверкающая фигура с распростертыми крыльями и глазами, излучающими ослепительный свет. Этот свет, как видно, причинил боль Шэси: она забилась на престоле, сжалась и зашипела:

— Это ты, ты! Наконец-то! Почему так медлила с приходом?

— Нужно было все подготовить, — мелодично проговорила фея Цюнсан.

— А ты видишь, во что я превратилась за это время? Мне пришлось сожрать всех своих сановников и слуг, чтобы хоть как-то поддержать это тело! Я даже сожрала своего названого сына, этого безмозглого слюнтяя! Он, верно, и не заметил, что переварился в моем желудке, до того был туп и пьян... Я устала, Цюнсан. Я хочу вернуться. Я сделала все, как было мне приказано, но вы забыли обо мне. Оставили здесь гнить и забавляться обществом летучих мышей!

— Как видишь, я пришла, я не забыла, — сказала фея Цюнсан.

— Значит, все кончено? — проскрежетала Шэси.

— Для тебя — да, если хочешь. Ты ведь все исполнила как должно. Пора тебе получить награду.

— О да, да... Я помню уговор. За все мои деяния небесные феи, подобные тебе, примут меня в свой сонм и подарят новое тело — такое же, как у тебя! Тело из бессмертного серебра, с крыльями, как пламя, с глазами, видящими дальше звезд! Как я ждала этого часа! Больше, чем месть императору, больше, чем власть над Яшмовой Империей, больше, чем желание превратить все вокруг в пустыню смерти, одолевает меня эта тяга к бессмертному и прекрасному сонму! Ты была так прекрасна, Цюнсан, когда явилась мне много лет назад на своей небесной повозке из огня и хрусталя! Ты сошла со звезд, посетив меня в моей убогой жизни заточенной наложницы, ты научила меня, что делать! И ты пообещала мне...

— И я исполняю обещанное, — сказала Цюнсан. — Протяни мне руку, Шэси, проклятая всем миром, и получи долгожданное освобождение от уз греха и зла.

— Но ты не убьешь меня? — пробормотала Шэси.

— А разве ты уже не мертва? — ответила фея. — Возродись к новому бытию, несчастная.

Шэси, зачарованно сверкая глазами, протянула руку небесной фее. Та в ответ протянула свою... Между их руками возникла дуга белого огня, в воздухе раздался громкий треск, шипение, ужасающий визг... Громадная сизо-лиловая молния взвилась к потолку и исчезла, пробив в нем внушительную дыру. Ян и Лу, ошеломленные, потрясенные, безгласные, увидели, что от императрицы Шэси не осталось даже праха. Ничего не было понятно братьям-каллиграфам: ни странный разговор между феей Цюнсан и Шэси, ни чудесный огонь, ни молния, ушедшая в небеса... Ян и Лу стояли, опасаясь произнести хоть слово и напомнить фее о своем присутствии. Но, оказывается, Цюнсан сама вспомнила о них.

Она обернулась, сверкая дивными очами, и протянула руки к братьям:

— Мои любезные спутники! Возрадуйтесь: проклятой самозванки Шэси, бывшей наложницы и императрицы, более нет нигде на земле! И малой частицы ее праха не осталось! Яшмовая Империя свободна от ее смрадного владычества!

Яну и Лу ничего не оставалось, как благоговейно преклонить колени перед небожительницей.

— Слава фее Цюнсан! — воскликнул Ян.

— Теперь наследница династии Тэн, принцесса Фэйянь, взойдет на престол, очищенный от скверны! — добавил Лу.

Сияние в глазах феи несколько померкло.

— Принцесса Фэйянь? — переспросила она изменившимся голосом.

— Да, госпожа, — сказал Лу, вставая с колен. — Вы сами поведали нам историю о том, что наследница династии Тэн жива и, кроме того, существует ее брат, не имеющий пока земной плоти! Вы сами помянули о втором Облачном Совете богов, Небесных Чиновников и фей, где даны были обетования возродить справедливость в Яшмовой Империи! Разве не для восшествия на престол детей благословенного императора Жоа-дина вы совершили столь славное деяние, как избавление Империи от самозванки Шэси?

— Глупец! — воскликнула фея Цюнсан. — Но, быть может, твой старший брат хоть немного умнее! Скажи, славный каллиграф Ян, как, по-твоему: кто больше достоин занимать престол великой Империи: небожительница, мудрая и прекрасная фея, или же смертная женщина, чья заслуга лишь в том, что она родилась от семени последнего императора?!

Ян заговорил, не поднимаясь с колен:

— Воистину лишь богоподобной фее пристало править Яшмовой Империей и украшать престол...

— Что ты говоришь, брат?! — в ярости и печали вскричал Лу Синь. — Это измена! Престол Империи занимают лишь прямые наследники императора — это и есть справедливость, закон, незыблемые устои правды! Для чего тогда людям вера и надежда, если попирается священное право!

— Какая чепуха, — пробормотала фея Цюнсан. — Ян Синь! Я не ошиблась в тебе. И я награжу тебя... Ты станешь обладать даром начертания всех иероглифов, твоя кисть будет повелевать стихиями!

Ян зачарованно взирал на фею:

— Моя госпожа, я буду верен вам в жизни и смерти...

Но тут на него с оплеухами набросился Лу:

— Безумный! Что случилось с твоей душой и совестью, брат?! Пленился красотой небесной феи и забыл о земной правде! Кто она такая, эта фея Цюнсан, чтобы заявлять о праве быть владычицей Яшмовой Империи?!

— Ян, твой брат оскорбляет меня, — сказала Цюнсан.

Ян бросился было на брата с мечом, но фея остановила его мановением блестящей руки:

— Я прощаю этого дерзкого юношу. А теперь послушайте меня внимательно, неразумные смертные мужи! Взгляните — разве я не прекрасна?

— Прекрасна, — эхом повторил Ян.

— Нимало, — зло прищурился Лу, но его слов никто не расслышал.

Фея продолжала:

— Разве я не мудра? Не могущественна? Не наделена властью судить и миловать? Разве не могу я подчинить себе пять стихий и восемь элементов? Верно, я могу всё и всё есть во мне. Всё для того, чтобы стать великой, могучей, мудрой и справедливой властительницей Яшмовой Империи!

— Да, владычица, — отозвался Ян. В глазах его отражался серебряный блеск неземного тела феи.

— Это незаконно! — воскликнул Лу. — Ты такая же самозванка, фея Цюнсан, как и Шэси, уничтоженная тобой. Чем тогда одно зло отличается от другого?

— Я тебе скажу чем, смертный глупец! — разъяренно завопила фея. Крылья за ее спиной колыхались, как две разноцветные тучи. — Скажу, хотя и не обязана держать ответ перед таким жалким червем, как ты! Все это, — фея обвела мрачную дворцовую залу блестящей рукой, — было задумано еще давно, когда и в помине не было ни принцессы Фэйянь, ни даже ее отца, властительного государя Жоа-дина! Тогдашний император, прозванный Нефритовым Владыкой за свою красоту и мощь, вступил со мной в брак — разумеется, тайно от всей Империи, ибо его смертные подданные устрашились бы небожительной императрицы. И клялся, что придет такое время, когда я стану властительницей Яшмовой Империи. Но затем все изменилось и на земле и на небе... Я ждала своего часа с терпением, которое не присуще даже феям.

— Зачем небесной фее земное владычество? — спросил Лу. — Чего тебе не хватает, прекрасная Цюнсан?

— Ты верно задал вопрос, глупенький Лу, — усмехнулась фея. — Всяк гонится за тем, чего ему не хватает. Мне не хватало земной вотчины, которой я могла бы управлять, подобно другим... моим сестрам, сошедшим с Горнего Предела в область вашего неба. Тебе этого не понять, Лу. Нас было несколько фей, покинувших далекий Горний Предел, летевших сюда сквозь мрак и звездный холод на хрустальных колесницах, запряженных огненными конями. Мои сестры увидели, что земля не менее прекрасна, чем небо, и стали владычицами великих держав. Они царствуют на земле давно и благополучно. Я же возжелала престол Яшмовой Империи, ибо нет, на мой взгляд, страны прекраснее и жителей доверчивее и сердечнее. Однако выяснилось, что у Яшмовой Империи слишком много божественных заступников и покровителей, следящих за тем, чтобы все было законно и справедливо — по их законам и справедливости! Одна Небесная Канцелярия чего стоит! Они следили за мной так, словно я по меньшей мере хотела погрузить Империю в пучину бедствий, меж тем как я хотела лишь, чтобы страна процветала в мое правление! Что такое династия Тэн, о которой вы столь заботитесь? Жалкие люди с наследственными болезнями, убогой верой, жадными сердцами и недалекими умами!

— Неправда! — воскликнул Лу. — Владыка Жоадин был не таким!

— Что ты знаешь о нем, глупец? Если бы Жоа-дин был воистину мудр, разве он приблизил бы к себе Шэси? Ведь, как ни крути, а это его ошибка привела к всеобщей беде. Сначала он приблизил к себе Шэси, потом вышвырнул ее — и она превратилась в пламя, готовое всё испепелить на своем пути. Немудрено, ито она согласилась на сделку со мной, когда я явилась ей в годину ее забвения.

— Так это — всё ты?! — прошептал Лу.

— Я, — ответила фея. — Я свела Шэси с наемниками Ардиса и прочим человеческим отребьем. Я позволила ей стать воплощенным злом. Она расчистила мне дорогу, только и всего. Она должна была некоторое время побыть на Яшмовом престоле, а затем исчезнуть. Я обещала ей жизнь на небе — что ж, она теперь и оказалась на небе. В виде молнии...

— Ваша мудрость велика и могущество необъятно, — проговорил Ян.

— Я не верю ни единому слову, — выдохнул Лу. — Чтобы какая-то фея захватила страну... Где же боги? Где Небесные Чиновники? Почему они не вмешаются и не положат конец беззаконию?

— Видишь, Ань, — прозвучал в разрушенной зале печальный женский голосок. — О нас все-таки вспомнили. А ты говорил: все кончено...

Возле Яшмового престола появились два существа — юноша в белом халате, препоясанный алым поясом, и девушка в туфельках-облаках...

— Так-так, — сказала фея Цюнсан. — Небесные Чиновники пожаловали. Разжалованные Небесные Чиновники!

— Великий Путь играет не только смертными, — сказал Ань. — Но ты, фея, не радуйся. Да, в Небесной Канцелярии начались нестроения. Да, боги препираются между собой, не зная, какую судьбу уготовать Яшмовой Империи и законным наследникам династии Тэн. И до сих пор не закончен второй Облачный Совет... Но ты в нем слова не имеешь! Тебе не стать императрицей, уж к этому-то мы с Юй приложим все оставшиеся силы! Берегись, придут и за тобой Небесные Дети!

— Небесные Дети?! — Фея рассмеялась. — Они глупы и не ведают, что творят. Они никому не подчиняются, их даже ваши боги боятся. А я — я знаю, как с ними управиться. Только сначала они должны расправиться с вашей принцессой.

— Этого не будет! — воскликнула Чиновница Юй. — Я знаю, как помочь принцессе. И знаю, как помешать тебе, фея.

Юй, не касаясь облаками-туфельками пола, подощла к Лу Синю. Вынула из рукава своей пурпурной кофты связку медных монеток, протянула Лу:

— Помнишь, ты дал их девочке-нищенке на дороге? Нищенке с черепахой. Ты дал их мне, Лу. Есть в тебе доброта, а значит, и сердце твое не устрашится грядущего. Я возвращаю тебе эти монеты с лихвой. Возьми.

— О, госпожа, — пробормотал Лу и взял медные монеты. Едва они коснулись его рук, как обратились каплями яркого света и растворились на ладони.

— В тебе теперь больше силы и храбрости, Лу Синь, — сказала Юй. — Я дам тебе черепаху — ту, которую ты купил, — она отвезет тебя к принцессе Фэйянь, где бы та ни находилась. Будь рядом с принцессой и защищай ее. Сообщи ей обо всем, что случилось. Пусть Фэйянь готовится к новому бою за престол Империи.

— Но как принцесса мне поверит? — проговорил Лу.

Чиновница Юй коснулась рукой своей высокой прически и вытянула из густых блестящих волос золотую шпильку в виде феникса.

— Эта шпилька принадлежит матери принцессы, императрице Нэнхун. Взгляни: на шпильке выгравировано ее святое имя!

— И впрямь, — кивнул Лу, рассматривая незатейливое украшение.

— Как только принцесса воткнет эту шпильку себе в волосы, она увидит, где сейчас находится ее блаженная мать, и сможет говорить с нею. Это укрепит Дух принцессы... Торопись, Лу Синь, время не терпит, ибо новое зло завелось во дворце!

— А он в одиночку справится? — спросил Небесный Чиновник Ань.

— Справится, — уверила его Юй — Я хочу кое-что тайно сказать тебе, Лу Синь. Подставь-ка ухо...

Лу Синь выслушал то, что Чиновница шептала ему на ухо, и переменился в лице.

— Вот теперь-то ты точно справишься, — удовлетворенно заявила Юй. — Ступай. Черепаха ждет тебя у выхода...

Ошеломленный Лу поклонился Чиновнице Юй и хотел было идти, но путь ему преградил Ян Синь, угрожая мечом.

— Ты думаешь, я позволю тебе уйти, мой маленький братец? — яростно проговорил Ян. — Присягни вместе со мной на верность фее Цюнсан, а иначе я убью тебя!

— Ян Синь, в тебе я не ошиблась! — хлопнула в ладоши фея.

Лу побледнел:

— Неужели ты и вправду убьешь меня ради новой самозванки, брат? Очнись, где твой разум?!

— Я стал разумнее, чем прежде, — усмехнулся Ян. — Стой на месте, а иначе...

— Лу! — вскричала Чиновница Юй. — Беги! Мы с Анем их задержим!

— Да что вы можете, разжалованные чиновники! — зло рассмеялась фея Цюнсан, а потом сказала: — Ян, убей его. Такой брат ни на что не годен.

— Подлое звездное отродье! — накинулась на фею Юй. — Мне говорили, что небесные феи с далеких Горних Пределов коварством превосходят демонов, а я не верила! Зря не верила! Ань, останови братоубийство!

— Уже, — заявил о себе Ань. Он держал в руках свой знаменитый пояс. Взмахнув им, как плетью, он выбил меч из руки Яна, да и самого Яна повалил наземь. — Лежи и не двигайся, смертный Ян Синь!

Иначе я напущу на тебя свою супругу, она от тебя кости на кости не оставит, недаром ей дано прозвище расторопные Тапочки!

— Туфельки!!! — прокричала Чиновница Юй, сражаясь с феей Цюнсан.

— А, какая разница! — отмахнулся Ань. Взмах его руки породил тысячи искр, которые окутали Юй блескучим облаком, защищая от смертоубийственных выпадов коварной феи.

— Лу Синь, что ты застыл, будто тебя к полу приморозили?! — воскликнул Ань. — Беги прочь! Как вскарабкаешься на черепаху, прикажи ей доставить тебя к принцессе Фэйянь, и не бойся — этот скакун не подведет и не сбросит тебя! Беги же!!!

— Я... благодарю вас, — поклонился Лу. — Я вернусь! Только не убивайте брата!

— Стой на месте, мерзавец! — кричал Ян. — Я с тобой не закончил!

— Цыц, — сказал ему Небесный Чиновник Ань. — Хочешь отведать расторопных тапочек моей супруги? Не рекомендую...

В дворцовом зале сверкали сотни молний — это сражались фея Цюнсан и Юй, не уступавшая ей в силе, умении и ярости. Лу с мгновение посмотрел на эту невыразимую картину, а потом бросился бежать прочь из дворца, где случилось столько всего удивительного и ужасного за время, которого не хватит даже на партию игры в облавные шашки...

Лу бежал сквозь дворцовые покои и молил тысячерукую Гаиньинь, чтобы никто не остановил его. Но повсюду было пусто, безмолвно, жутко, как на заброшенном кладбище. Лу вспомнил слова самозванки Шэси о том, что она выпила кровь из своих лекарей и даже сожрала собственного сына. Быть Может, она и всех прочих слуг сожрала? И все, кто может тут бродить, — это неприкаянные души съеденных людей? Лу почувствовал, как к голове приливает горячая волна взбурлившей от ужаса крови, и запретил себе думать об этом. Он выскочил из дворца, огляделся, и новый ужас объял его сердце, но то был ужас благоговейный. Когда Небесные Чиновники упомянули о черепахе, он даже не представлял, что она будет такой...

Ее панцирь из черненого золота был размером с хорошую беседку или чайный домик. Панцирь блестел как лакированный, а еще на нем лучились-переливались драгоценные камни — так, что в этот пасмурный день кругом казалось светлее. Черепаха лежала на площади перед дворцом, задумчиво поводя золотыми лапами, напоминавшими связки бревен гигантских сосен... От каждого движения черепашьей лапы по земле пробегала дрожь. Голова черепахи пряталась в панцире, и Лу даже не хотел себе представлять, как выглядит эта самая голова... Но ничего не поделаешь, нужно исполнить приказ!

Лу на негнущихся ногах подошел к чудовищу. Встал на почтительном расстоянии от шевелящихся лап и темной панцирной пещеры, из которой должна была появиться голова. Совершил пять земных поклонов и заговорил:

— О великая черепаха, мать всех сущих на земле черепах! К тебе обращается ничтожный смертный по имени Лу Синь...

Земля задрожала сильнее — это черепаха медленно высовывала свою голову. Лу совсем неблагочестиво подумал, что этакая черепаха и голову будет высовывать лет триста, так что он сам за это время успеет состариться, умереть, истлеть и обратиться в прах под чьими-то башмаками. Отчего-то Лу подумалось, что неплохо было бы стать прахом под башмаками его таинственной бритоголовой возлюбленной... Ах, если бы увидеть ее еще разок, ведь она наверняка прекраснее даже самой принцессы Фэйянь! Какие сияющие у нее глаза, нежные пальцы, крохотные ножки, перепачканные дорожной пылью... Он бы мог...

— Гхм, — услышал Лу. Это был звук, с каким прочищал бы горло гром.

Оказывается, пока он предавался сладостным и неподходящим к такому опасному времени мечтам, черепаха все-таки высунула голову — куда быстрее, чем можно было ожидать. Внутри этой головы запросто поместились бы два всадника с конями и полным снаряжением. Рубиновый, пурпурно взблескивающий глаз черепахи уставился на Лу с глубочайшей задумчивостью. Лу немедленно сделал еще три поклона.

— Почтенная черепаха, — начал он...

— Куда надо? — неожиданно тонким и тихим голоском спросила черепаха. — Давай говори быстрей, у меня уже сил нет на земле оставаться.

— К принцессе Фэйянь, — растерянно проговорил Лу Синь. — Где бы она ни была...

— Ясно. Сам на спину залезешь или подбросить? Э-э... Наверное, сам не залезу, — честно признал~я Лу.

Черепаха рассеянно хлопнула одной лапой по земле. От этакого сотрясения Лу взмыл в воздух, словно петарда, и довольно-таки неуютно рухнул на панцирь из черненого золота. Драгоценные камни больно впились в ладони и колени.

— Держись крепче, — сказала черепаха. — Там, в панцире, кольцо. К взлету готова... Пошла!

Черепаха, даже не отталкиваясь лапами от земли, взмыла в воздух. Лу Синь судорожно ухватился за большое металлическое кольцо, действительно торчавшее из чудесного панциря.

— Вниз смотреть не советую, — раздался голосок черепахи.

Лу, впрочем, и не смотрел. Он был потрясен тем, как стремительно несется в небе черепаха. Когда он ехал вместе с братом и феей Цюнсан в волшебной колеснице, и то скорость не была такой удивительной. У Лу заложило уши, ветер яростно овевал его лицо и трепал длинные волосы. Лу не мог ни о чем думать, кроме этого ужасного и восхитительного полета, когда черепаха пронзала своим телом облака и тучи, как иголка протыкает шелк...

— Смертный Лу Синь! — из далеких далей донесся до него голос черепахи. — Ты почему молчишь? Может, я лечу слишком медленно, а?

— Нет-нет, предивиая черепаха! — Лу подал голос, судорожно вцепившись в кольцо. — Ты летишь прекрасно! И так быстро, что ни одному ветру за тобой не угнаться!

— Правда? — Голос черепахи зазвучал веселей. А вот Небесным Чиновникам я никак не могу угодить, они все время меня попрекают тем, что я слишком медлительная. Так обидно! Хорошо, что ты меня купил!

— Я тебя купил?! — проорал Лу, отплевываясь от набившегося в рот очередного облака.

— Забыл уже? Ну и память у вас, смертных! Тогда, на большой дороге, ты купил меня за связку медяков. Выгодная покупка, верно?

— Да! — на всякий случай прокричал Лу.

— Мы теперь не расстанемся! — сообщила Лу черепаха. — Ты будешь моим новым хозяином. Надоели мне Небесные Чиновники, слишком они суетные и требовательные... Слушай, хозяин, а хочешь, я тебя отнесу посмотреть на Великий Океан? Или в Заоблачные Выси? Там так красиво, тебе понравится...

И, не дожидаясь ответа, черепаха принялась подниматься выше.

— Э-э, почтенная черепаха! — завопил Лу.

— Можешь звать меня Лоин, — великодушно разрешила черепаха. — Ты мой хозяин, а хозяину положено знать...

— Лоин!

— Да, хозяин?

— Куда ты направляешься?

— Хочу показать тебе Заоблачные Выси, хозяин. Такой красоты ты не увидишь нигде на земле.

— Лоин!

— Что еще, хозяин?

— Мы же летим к принцессе Фэйянь!

— Да?

— Да!

— Ох... Ну, со мной это бывает, хозяин. Увлекусь, задумаюсь и собьюсь с нужного пути. Но ты во мне не сомневайся, хозяин. Я сейчас-быстро соображу, куда нам нужно лететь, чтобы найти твою принцессу. Ты на ней жениться собираешься, да?

— Нет! Еще чего!

— Плохо, я люблю гулять на свадьбах. Только меня никто не приглашает...

— Лоин!

— Ясно, ясно, хозяин. Уже ищу твою принцессу. Глаза черепахи ослепительно засияли. Лучи алого света из глаз Лоин проникали сквозь облака, казалось, они могли пробить тьму преисподней...

— Хозяин!

— А?

— Мы летим в Шелковую долину!

— Принцесса Фэйянь там?

— Да, хозяин.

— А откуда ты знаешь?

— Носом чую, — гордо, ответила черепаха. — Держись крепче, хозяин. Я иду на снижение. У-гу-гу!

Ветер снова запел в ушах Лу яростные песни, облака замелькали вокруг, словно крылья белых бабочек...