ГЛАВА 17
— Ребята готовы. В принципе мы можем выехать в течение десяти минут, — сказал Бабакан. — Что, до сих пор нет главы?
— Тянет время, собака, — ответил я. — Не пойму, чего тянет, чего ждет-то…
Дверь открылась, и в трактир вошел Мантрон, сразу направившись к моему столу.
Он присел на стул, отдуваясь, вытер лицо и, виновато пряча глаза, сказал:
— Господин Викор, тут такое дело… Мы послали за деньгами в поместье, где они хранятся, но хозяина дома не оказалось — он уехал и будет только завтра. Придется вам подождать в гостинице до завтра, увы… Но не беспокойтесь, все ваши расходы и расходы ваших товарищей будут оплачены. Я предупредил Гамана! Извините, что так получилось, вам все, все выплатят! Но — завтра. Теперь простите, должен идти по делам. Удачи вам, господин Викор…
Глава вышел из трактира так, как будто его унесли демоны, только зад мелькнул, а я задумался.
Ох, как не нравится мне это дело! Уехать? Бросить сто золотых? Жалко как-то… И зачем я занялся этим колдовством? Денег нужно было? Ну, лишних денег не бывает, нам еще не менее полутора тысяч километров тащиться до пустыни, деньги нужны… Но так-то они у нас есть. Воды захотел, помыться понадобилось? Вот черт, похоже, я загнал нас в ловушку…
Тек-с, тек-с… если будет какая-то гадость, то, скорее всего, сегодня ночью. Сейчас хотя бы мы в людном месте, знаем, что ожидать, — пусть попробуют нас тут взять, чем где-то в степи! Лучше уж сразу вскрыть «нарыв», иначе они перехватят там, где я не буду ожидать.
В который уже раз пришло в голову: а не стоило ли решить вопрос сразу, на месте, — ну что, мне трудно было поубивать этих эльфов? И сознался себе — трудно! Да, трудно. Эти… хотел сказать «люди» — вот все время забываю, что они не совсем люди, — с детства учатся действовать в лесу, фактически это лесные ниндзя.
Да, я не хуже их хожу по лесу, лучше их дерусь, обладаю магией, но их много, да и никакие средства не смогут уберечь от стрелы из засады. Латы, кольчуга? Чушь! Против бронебойной стрелы, прошивающей кольчугу как бумажную, что устоит?
Да, я не привык оставлять зло безнаказанным. Но меня учили, что отступление — это не позор, это не бегство, а это один из видов военных маневров — для того, чтобы перегруппироваться, выбрать нужный момент и победить противника.
Вырезать всех агрессоров? А каким образом я конкретно смогу вычислить их из нескольких тысяч эльфов? Что, убивай всех — Бог определит, где праведники, а где грешники? Это же бред, на самом деле! Я же не кровавый маньяк, чтобы уничтожить всех эльфов, если они покажутся мне подозрительными. Да и как остальные эльфы посмотрят на то, что какой-то взбесившийся псих поубивал несколько сотен их соплеменников? Ах да, похлопают в ладоши и скажут: давай, Викор, продолжай свои развлечения! И это если забыть, что моя подруга из этого же рода, ее отец его глава, мой друг также сын главы, а его и мой друг в свою очередь тоже принадлежит к Белому листу.
Гномы? Гномы первые выдадут такого зверя, кровавого маньяка. Не надо забывать, что тысячелетиями вырабатывался социальный симбиоз гномов и эльфов, и они, хотя сами этого, возможно, не понимают, — единое целое. Впрочем, эта целостность и стала подтачиваться при появлении третьей стороны — людей.
Хорошо, допустим, я бы обратился к руководству рода и потребовал, чтобы они выдали мне негодяев, которые покушались на мою жизнь и будут покушаться в дальнейшем, — так и вижу физиономии глав родов: «Покажи, кто эти эльфы, покушавшиеся на твою жизнь? Имена, доказательства их причастности — предоставь нам все сведения, чтобы мы могли их привлечь к ответственности! Ах, не знаешь? Нет доказательств? Вот как только тебя убьют, так и приходи!» Мне стало смешно: представил эльфов с острыми ушами в милицейских фуражках на головах… А смешного-то мало. Я имею шанс получить отравленную стрелу в зад — и нет никакой возможности наказать своих потенциальных убийц.
Что я получаю, скрывшись из лесов, уехав из поселения? Ну, во-первых, я переношу поле действий из привычной эльфам среды обитания, леса, в непривычную — степи, село. Во-вторых, у меня развязаны руки — те, кто последовал за мной и напал, точно враги, и я могу их спокойно убивать. Они сами себя поставили вне закона, не я… Все прекрасно понимают, что происходит. Тот же глава готов в лепешку расшибиться, чувствуя свою вину за то, что не может удержать своих подданных. Тем более что за меня встрял Шаланнар.
Он теперь душу вынет из этого Белого листа — эльфы взвоют, лишившись услуг мага, когда их поля начнут сохнуть без влаги и они перестанут получать по нескольку урожаев в год. Они сами найдут виновников, изгонят их или же приструнят так, что те побоятся дернуться, чтобы не превратиться в изгоев. Нужно только время — вот я его и выигрываю.
Уверен, глава Ямы лжет, я же вижу по его бегающим глазам — побывали у него эльфы. То ли пригрозили, то ли подкупили, но он специально нас задержал до завтра. Если я уеду сейчас, без денег, — где гарантия, что они не сидят в кустах с луками наготове?
Как-то не хочется потерять кого-нибудь из друзей, слишком много я их уже терял. Если слово «слишком» может быть уместно в этом случае. Я еще вернусь… и кое-кто сильно пожалеет, что наехал на меня. Да, я когда-то разнес полгорода и поубивал кучу народа, но было это сделано в приступе ярости, как говорят, в состоянии аффекта, притом они были мне никто — чужие люди, отнявшие у меня друзей. А вырезать род эльфов — это совсем другое.
Хотя что я заладил — вырезать, вырезать… все так, как оно есть. И теперь будем действовать согласно плану. К тому ж слишком часто из-за меня гибли близкие мне люди — больше не хочу. Вот и сейчас… они наверняка не станут смотреть, как меня будут убивать, — точно встрянут, и начнется большая драка, в которой они могут погибнуть. Возможно даже, не просто драка, а война — между родами, кланами, кровь, смерть… Я этого не хочу.
К моему столу подошел Бабакан и грузно сел рядом, положив здоровенные кулаки на стол. Он проницательно посмотрел мне в глаза и спросил:
— Ночуем? Что, неприятности?
— Неприятности, Бабакан, засада, я думаю.
— Кто? Местные? Эльфы? Кто будет?
— Эльфы, при попустительстве местных. Я думаю, это выглядит так: глава собрался присвоить деньги, а официально заявить, будто бы мне их отдал перед тем, как неизвестные напали на нас в гостинице. Меня убили, деньги пропали. Кто ограбил — неизвестно. Он не будет говорить, что это эльфы. Зачем ему наводить на их след? Возможно, они дали ему взятку, чтобы молчал и чтобы помог обстряпать дело — убрать стражу, к примеру. Двойная в целом выгода: и денег срубил, и колодцы наполнил — элегантная операция. Вот только он забыл, что мы как-то не хотим умирать, и забыл, с кем имеет дело. Все-таки я какой-никакой, а маг, и не из последних, как мне кажется.
— Слушай, Викор, неужели глава настолько глуп, что подвергнет опасности и гостиницу, и селение, и себя?
— Жадность, Бабакан, все жадность. Деньги хорошие на кону. Мы же не знаем — может, у него обстоятельства сложились неблагоприятные, долги там, расходы, семья ненасытная и всякое такое? Нам на это плевать. В общем, так: сегодня ночью готовьтесь к драке. Но! Без моего сигнала в коридор не вылезайте, хорошо? Я им сюрприз устрою, мало не покажется.
— А чего это нам не вылезать? — обиженно сказал Бабакан. — Я тоже могу им врезать — мало не покажется. Чего ты нас, как детей, спрячешь-то?
— Я буду работать очень серьезной магией и боюсь попасть по вам, так что не вздумайте вылезать, пока я не позову, ты понял?
— Понял я, понял… — махнул рукой гном. — Ладно, еще успеем подраться.
— Хорошо, раз понял. Предупреди всех ребят.
День мы провели тускло — отдыхали, валялись в номерах, сидели в трактире — время тянулось так, как будто оно было резиновым.
Так же медленно наступил и вечер. Сегодня, на удивление, в трактире было мало посетителей — все обходили его стороной, как будто сама гостиница была зачумленной. Хозяин на наши недоуменные вопросы отвечал, что сам не знает причины такого падения посещаемости заведения, но разве нам так не лучше? Тише, спокойнее, удобнее вам, уважаемым гостям!
Мы соглашались с ним, кивали головами, но вот на душе становилось все тревожнее и тревожнее — все мои предположения подтверждались. Ну как это, в трактире, где обычно сидели десятки человек, в самый час пик, вечером, остались только трактирщик, вышибала и мы вшестером? Создавалось такое впечатление, будто кто-то, стоя на улице возле заведения, отваживает всех посетителей. Самое неприятное, что хозяин, похоже, был в курсе событий — отсутствовали официантки (он сказал, что отпустил их пораньше в связи с тем, что нет посетителей), не было даже парня-стюарда, бегающего с поручениями.
Мои друзья тоже заметили неестественность происходящего и были не по обыкновению серьезны и немногословны. Наконец мы разошлись по своим комнатам. Я запер дверь и проверил ее — она была крепко заперта на замок и защелку. Проверил также оконную раму — заперта на защелку. Оставалось только ждать.
Аранна с бледным от волнения лицом наблюдала за моими манипуляциями:
— Ты думаешь, все-таки нападут? Может, тебе показалось?
— Обязательно нападут, вопрос только — когда. Думаю, к утру, когда мы предположительно будем сонными и нас можно будет взять тепленькими. Ты спи, все равно проку от тебя тут будет мало, чего тебе мучиться, а я посижу.
Аранна прямо в одежде улеглась на постель, а я сел на стул возле стены и стал ждать. Хуже всего ждать и догонять — давно уже сказано. Но ждать, по-моему, хуже всего. Мне вспомнились часы ожидания, когда я лежал в засаде, поливаемый дождем, в грязи, и не мог шевельнуться, чтобы не обнаружили, не мог спать, чтобы не выдать себя всхрапом или движением во сне, — сейчас условия были все-таки комфортнее.
Однако через пару часов меня все-таки начало клонить в сон. Надо было придумать что-то, чем заняться, и я стал вспоминать все, что я изучил у Шаланнара. Повторял заклинания, читал про себя свитки с описаниями различных видов магии. Все-таки я не поверил старому эльфу, что некромантия — абсолютное зло. Все зависит от того, в чьих она руках. Это как автомат — он может защитить тебя и твоих близких от опасности, а может служить орудием агрессии — его нельзя считать абсолютным злом.
В гостинице было непривычно тихо, как на море перед штормом: ни криков гуляк, ни звона посуды, ни топота ног. А в такой тишине, даже если красться очень тихо, обязательно услышишь за дверью скрип половиц… и я услышал.
Кто-то осторожно шагал по коридору, стараясь не нарушить тишины. Если бы не напряженность ситуации и не мое чутье, я бы никогда не услышал этих шагов. Это был всего лишь один скрип, прозвучавший в моем мозгу как выстрел. Я встал со стула и приготовился к драке. Минута, еще минута… ну где же вы, заразы?
А заразы тут как тут — с грохотом вылетает вышибленная сдвоенным ударом входная дверь, и в нее вваливается куча эльфов с завязанными физиономиями. Мне пришла в голову мысль — зачем завязали-то? Потом догадался: Аранна, они не собирались ее убивать. По крайней мере — пока.
Я был наготове и тут же выпустил на волю заклинание воздушного тарана — эту шатию просто вынесло из комнаты, крепко шмякнув о стену, — так, что на ней остались кровавые отпечатки и ореол брызг. Похоже, они готовы, подумалось мне, вряд ли кто может уцелеть при таком ударе. Выскочил в коридор и едва успел уклониться от меча. Мгновенно выпустил заклинание заморозки — эльф замер как статуя, и на его покрытом инеем лице было написано безмерное удивление. Потом он покачнулся, упал на пол, а его рука с поднятым мечом отломилась вместе с рукавом кожаной куртки, показав на изломе красную замерзшую плоть.
Мелькнула в голове мысль: «Интересно, какая температура заморозки? Ну, не меньше, чем у жидкого азота, похоже на то».
Осмотрелся — никого нет. Не может быть! Их должно быть гораздо больше. По моим подсчетам, не менее чем человек двадцать. А тут — раз, два… четверо. Всего четверо. Сбежали, твари. А может, и не собирались все вместе наваливаться? Да нет, тут они должны были поставить все на карту… Стоп! Кто сказал, что не поставили? Просто-напросто увидели эффект от магического удара и решили, что лучше действовать исподтишка — отравленная стрела надежнее, чем прямое боестолкновение, — вот они в этом и убедились.
Только где будут ждать? Хм-мм… не хочется мне этим заниматься… но почему нет? Я ощупал выбитых тараном эльфов, они были мертвее мертвого: у одного разбит в лепешку затылок, у другого сломана шея, третий… этот внешних повреждений не имеет вроде как. Помер от инфаркта? Или же после ушиба что-то нарушилось в организме? Впечатало-то его хорошо.
— Ребята, можете выходить! — крикнул я в коридор, и из своих комнат вылетели мои спутники с клинками в руках, а гном со своей здоровенной секирой.
— Что, уже все? — разочарованно спросил гном. — Ну, это не дело! Чего нас-то заставил отсиживаться в номерах?
— Потому что мне не хотелось создавать лишней опасности для вас. Я был уверен в себе, и не ошибся. Я вас попрошу, втащите труп вот этого в соседнюю комнату…
— Она же заперта, — недоуменно сказал Алдан, — нам что, сломать дверь?
— Что ты спрашиваешь! — взревел Бабакан и ударом ноги высадил дверной замок. Потом схватил покойника за ноги и втащил его внутрь.
— Что еще, Викор? Что-то еще сделать?
— Нет. Все выйдите из номера и прикройте дверь. Никто не заходите сюда.
Мои товарищи молча вышли, прикрыв дверь, и я приступил к делу.
В голове высветились слова, как будто они были написаны огнем на темном пространстве космоса, я произносил их про себя медленно, боясь ошибиться. Наконец заклинание было закончено — я замер, переведя дыхание, и стал ждать результата.
Покойник лежал на спине, глядя открытыми глазами в потолок, ничего не происходило. Вдруг рука его дернулась, а веки медленно закрылись, потом открылись — он повернул голову и посмотрел на меня. Получилось! Заклинание некромантов сработало!
— Встань! — обратился я к эльфу.
Тот безмолвно повиновался. Поднялся на ноги и замер как манекен. Его лицо было спокойно, безжизненно, грудь не поднималась — живой труп собственной персоной.
— Кто ты такой? — спросил я.
— Я Саартанон, — ответил покойник глухим голосом, набирая воздух, чтобы задействовать голосовые связки.
— Зачем пришел сюда?
— Чтобы тебя убить.
— Сколько человек пришло меня убить?
— Трое.
Ага, понятно, он отвечает на прямо поставленные вопросы — убитых было минимум четверо, но в комнату ломились трое — вот он и отвечает, что трое.
— Сколько человек в том отряде эльфов, что меня преследует?
— Двадцать семь.
Ни хрена себе! Это где же я вас всех хоронить-то буду? Осталось двадцать три — многовато, однако.
— Почему вы меня преследуете?
— Чтобы тебя убить.
Ну что он заладил одно и то же! Убить тебя, убить тебя — как заезженная пластинка. Но я сам виноват, надо спрашивать более умело, как у тупого компьютера. Кстати, почему он так тупо и односложно отвечает? Впрочем, понятно. Он меня ненавидит, я его вернул в это тело, он не может не подчиниться мне, но и помогать мне не хочет, а потому отвечает так скупо. Ладно, сучонок, я тебя все равно перехитрю!
— По какой причине вы собирались меня убить?
— Ты убил нашего предводителя.
— Кого и чем он предводительствовал?
— Ваартакана. Он предводительствовал «Зелеными братьями».
О как! «Зеленые братья»! Млять, тут еще бандеровцев нет? А то до кучи не хватает!
— Расскажи о целях и задачах «Зеленых братьев».
— Объединить эльфов в борьбе с людьми. Люди мешают жить эльфам, распахивают поля, уничтожают леса, их надо выгнать из нашей страны или убить.
— Вы уже убивали людей?
— Да.
— Сколько раз? Скольких людей убили?
— Шесть раз. Восемнадцать человек.
— Кого убили?
— Две семьи фермеров и их работников.
Вот упыри! Похоже, и детей не пощадили. Мне стало тошно — и тут националисты, и тут эта грязь…
— Кто образовал общество «Зеленые братья»?
— Маннааон.
— Кто такой Маннааон?
— Отец Ваартакана и глава «Зеленых братьев».
Упс! Вот те хрен! А я-то думал, тут любовь-морковь, а тут все гораздо хуже и глубже…
— Почему меня хотели подставить на суде? — И тут же подумал: «Глупый вопрос, и так же ясно!»
— Ты убил нашего командира.
— А почему Ваартакан напал на меня?
— Ты втерся в доверие к гномам. Ты человек, а людей надо убивать, они низшие существа. Маннааон отдал приказ тебя убить при первой возможности.
— Сколько участников в «Зеленых братьях»?
— Около ста пятидесяти.
Оп-па! Вот это да! Да они могут посылать за мной сколько угодно народа, пока все не кончатся! Тем более когда во главе организации стоит разъяренный отец убитого мной эльфа! Вот это ничего себе! Так-так… подумать надо, что делать. Не зря я смылся оттуда — завалили бы меня, как оленя. Напрашивается еще вопрос:
— В «Зеленых братьях» состоят эльфы не только из Белого листа, но и из других родов?
— Из всех родов.
— Если вас так много, почему убили так мало? Почему не начали более активную деятельность?
— Нас слишком мало для полномасштабной борьбы, накапливали силы. Убивали только тех, кого было легко убить, чтобы не выдать организацию.
— Значит, вы скрывали свою организацию? Почему?
— Главы родов были против борьбы с людьми. Они считают сотрудничество с людьми выгодным. Могли бы начаться неприятности.
— А что бы было, если бы главы узнали о вашей деятельности? О том, что без их позволения вы убивали людей?
— Нас бы изгнали из родов.
Ну, ясно дело. На кой черт вы сдались такие — портить бизнес родам, вызывать на себя ненависть людей, молодые идиоты. А этот Маннааон, похоже, сколачивал из них личную гвардию, эдаких ассасинов. Мерзкая скотина… вот кому бы еще башку отрубить.
— Скажи, Маннааон отдал приказание Ваартакану меня убить или он сам вызвался это сделать?
— Он сам вызвался выследить и убить — ты увел его девушку.
Тек-с, значит, тут и политика, и ревность — все смешалось. В общем-то, я почти не ошибся.
— Почему в гостинице оказалось только вас четверо? Где остальные?
— Пятеро ждут снаружи, чтобы застрелить тебя и твоих спутников из луков, когда вы будете выходить, остальные в резерве за селением, в степи, — на тот случай, если нападение на гостиницу не получится.
— Почему вы так беспрекословно слушаетесь Маннааона? Кто он вам?
— Он воплощение богов на земле, наш духовный отец, посланный, чтобы принести нам свет истины.
Ну писец… Угораздило же меня нарваться на эльфов-сектантов! Этак они, пока мы идем через континент, могут проредить наше маленькое общество. Так, ну а теперь — окончательные, конкретные вопросы:
— Глава Ямы в курсе вашего замысла убить меня? Трактирщик в курсе?
— Глава — да. Трактирщик — не знаю.
— Кто знает?
— Наш командир Алаантан. Кто еще — не знаю.
— Как уговорили главу и его стражников не мешать?
— Дали денег. Пятьдесят золотых.
Ну, тут без неожиданностей. Я так и думал. Но трактирщик точно должен быть в курсе — не зря гостиница пустая, а он даже не дергается. Но убивать его нельзя — доказательств нет, да и не хочется оставлять за собой шлейф преступлений. Впрочем, какой, к черту, шлейф? Одним больше, одним меньше. Ладно, потом подумаю над этим. Еще вопросец — только вот язык не поворачивается задать — ладно, переживу, если что!
— Те эльфы, что сопровождают меня, состоят в «Зеленых братьях»?
— Нет.
Уфф! Полегчало. Интересно, что бы я делал, если бы кто-то из них оказался замаскированным врагом?
— Как была спланирована операция в гостинице?
— Десять человек штурмует твою комнату, убивая всех, кто попытается сопротивляться. При успехе — ты умираешь. Если не получится — сразу отступать наружу, чтобы ждать, когда ты выйдешь, и там тебя застрелить. Если не выходишь — поджечь гостиницу и стрелять, когда все начнут выскакивать.
Ага… теперь ясно. Вот только время идет, мы не выскакиваем, не пора ли им поджигать? Ну, хватит его допрашивать, пусть возвращается в ад.
Я произнес заклинание развоплощения, и пустой труп мягко свалился на пол. Посидел пару минут, укладывая мысли в голове, потом открыл дверь и вышел в коридор. Все мои спутники, включая Аранну, стояли чуть поодаль, в пяти метрах от двери, и с ожиданием уставились на меня. Потом Бабакан спросил с недоверием:
— С кем ты там разговаривал?
— Потом как-нибудь расскажу, — ушел я от объяснения. — Не до того. Ситуация такая: на улице нас ждут минимум пять эльфов с луками, ожидая, когда мы выскочим, чтобы покричать «караул!», «помогите!». Если мы не выскакиваем — гостиницу поджигают, а когда нам станет жарко и мы все равно решим охладиться у наполненного мной колодца — подстреливают все равно. Ваши предложения?
— Ну, мы тоже эльфы, — хмыкнула Аранна, — и стреляем не хуже их, а может, еще и получше. Только как узнать, где они сидят? И откуда стрелять? Из окон?
— С крыши, — вмешался Каран, — крыша тут плоская. Выход на нее вон там — видите люк? Я уже осмотрел. Надо взять лестницу — и мы спокойно выскакиваем наверх.
— Лестницы я не вижу. Стаскивайте столы, стулья, а я пойду вниз и попытаюсь вытащить их из укрытия или хотя бы обозначить их присутствие.
— Ты что, хочешь вызвать огонь на себя? — обеспокоился Бабакан. — Ты в курсе же, как стреляют эльфы! Ты даже пикнуть не успеешь, как получишь стрелу в глаз! Притом — отравленную!
— Не беспокойся — у меня есть мысли по этому поводу. Давайте, Алдан, Виардон, Аранна, — на крышу. Каран, помоги им. А мы с Бабаканом пойдем вниз, разведаем обстановку. Они могли спрятаться на первом этаже, надо проверить. Бери свою знаменитую секиру. Возможно, сегодня ты ее обновишь.
Мы с гномом, держащим наготове свою секиру, осторожно начали спускаться по лестнице вниз, ожидая любой неприятности. Гном надел на всякий случай свою кольчугу и шлем, выглядя в них как сверкающая осадная башня. Он отодвинул меня назад со словами:
— Дай-ка я первый, все же ты без брони, не дай бог, что случится…
Я не стал протестовать — мне еще хватит работы и без драки в гостинице. Как только он заглянул за угол, по его шлему ударил тонкий эльфийский меч, оставив на нем длинную рубленую вмятину. Гном взревел от ярости, бросился вперед, и я услышал звук, как будто кто-то разрубил свиную тушу. Потом еще удар, еще, звон… и все затихло.
— Все, Викор, выходи. Все нормально! Тут чисто!
Я вышел из-за угла. Не сказал бы, что в гостинице было чисто. На полу лежали два трупа эльфов, разрубленных почти на две половинки. Гном от души помахал дедовской секирой — весь пол был залит кровью.
Темно-красная лужа, похожая на вишневое варенье, расплывалась, подбираясь к моим сапогам, и я брезгливо убрал ногу. В углу замер трактирщик, глядя на нас вытаращенными и белыми от ужаса глазами. Он был полуодет — видать, выскочил из своей комнаты на шум да так и застыл в углу, боясь сделать лишнее движение.
— Ты как, цел? — спросил я Бабакана, озабоченно оглядывая его мощную фигуру на предмет повреждений и крови. — Кровь на тебе не твоя? Не зацепили?
— Нет, это кровь ушастых. Гномья броня выдержала, вначале шлем, потом кольчуга — рубанули по боку. Идиоты, если бы кололи, может, и пробили бы… Скорее всего, пробили бы, а режущий удар кольчуга держит отлично. В общем, одно слово — молокососы. А с этим чего? Может, давай прибью его? — И гном кивнул головой в помятом шлеме на трясущегося от страха трактирщика.
Тот упал на колени и завопил:
— Пожалуйста, не убивайте! Мне глава приказал! Он сказал, чтобы я никого не пускал в гостиницу. Я думал, это чтобы вам не мешать, а про нападение я не знал! Пожалуйста! У меня семья, дети!
Я посмотрел на ползающего на коленях губошлепа.
— Не трогай его. Пока… Не до него. Проверь иди — наши на крышу влезли? Готовы? Я пока тут подумаю, как выманить уродов из засады…
Гном грузно затопал по лестнице наверх, а я огляделся: столы, стулья, скамьи, — что, что придумать? Мысль-то есть, вот только как… Ага, ясно!
Сверху спустился гном:
— Все нормально — стрелки на позициях, ждут, когда кто-то мелькнет. Пока никого не видно, говорят.
— Отлично. Значит, вот что, Бабакан. Сейчас ты оставляешь свою секиру, ну, или суешь ее за пояс, берешь вот этот дубовый стол, ставишь его перед собой и выходишь наружу. Я иду следом, прикрываясь тобой, а потом ты отступаешь в сторону, открывая меня. И так же, прикрываясь столом, уходишь в гостиницу. Все понял?
— Ничего не понял! Я что, оставлю тебя, неприкрытого, на открытом месте, под стрелами врага?! Ты что, обалдел? Это что за хренов план такой?
— Друг, не беспокойся, я прикроюсь. Они не смогут меня взять, только зря потратят стрелы. А себя выдадут точно. Надеюсь. Ты же сам говорил, что особым умом они не отличаются.
— Ну, если ты так говоришь, тогда конечно, — облегченно вздохнул Бабакан. — А то я уж подумал, что ты спятил.
— Осилишь этот стол тащить-то?
— Обижаешь, командир! — Гном подошел к столу, сколоченному из толстенных дубовых досок, ухватился за него огромными ручищами, с ногу обычного человека толщиной, и легко поднял, держа перед собой. — Я готов! Пошли?
И мы двинулись к двери.
Дверной проем оказался чуть уже стола, и гному пришлось слегка наклонить наискосок свой импровизированный щит. Я уже стал немного беспокоиться за свой план, но стол все-таки прошел, и гном протиснулся наружу. Я шагал за ним, как грузовой теплоход за ледоколом «Арктика», следя, чтобы находиться в его кильватере. Мне приходилось сгибаться — впрочем, как и ему, потому что стол не прикрывал полностью все тело. Гном поставил на землю свой так называемый щит, в который тут же, с громким стуком, вонзились две стрелы — кажется, у кого-то из эльфов-врагов не выдержали нервы, — и спросил:
— Что дальше?
— Я тебе скажу, когда отступать, жди.
— Ты уверен, Викор? Смотри не ошибись!
— Сейчас, сейчас… — Я активировал заклинание щита, и вокруг меня образовалось невидимое поле затвердевшего воздуха. «Надеюсь, я не задохнусь в этом коконе, пока они меня там будут пытаться завалить», — подумал я.
— Все, Бабакан, быстро уходи в гостиницу!
Гном не услышал, недоверчиво глядя на меня, — вероятно, кокон не пропускал звуки. Тогда я энергично махнул ему — сваливай! Сваливай быстро! — и он начал отходить в сторону и отступил назад, пятясь как подбитый танк. Тут же в мой кокон ударили несколько стрел, потом еще и еще. Эльфы целили мне точно в голову, и было забавно смотреть, как стрелы останавливаются, налетев на непроницаемое поле возле меня, на расстоянии полуметра.
Стрелы били и били, усыпав площадку вокруг, как хворостом. Они рикошетили в стороны, отлетали в темноту. Время шло, и я боялся, что мне не хватит воздуха — в коконе стало уже душновато. Наши все не стреляли. Наконец поток стрел иссяк, и из темноты выскочили трое эльфов — один с зажженным факелом, двое с мечами. У меня отлегло от души: идиоты! Вот и попались. Тут же раздался свист рассекаемого воздуха — и все трое полегли со стрелами в груди и голове.
Я стал подсчитывать: со слов упыря, их было десять человек — четверо полегли вверху, двое — внизу, трое — возле меня. Где еще один? Где эта скотина засела?
Как будто отвечая на мои мысли, в кокон опять ударила стрела. Где-то сидит, тварь. Может, на соседнем здании? Я стал осматриваться, пользуясь своим ночным зрением — не-а, ничего не видно. Я нахожусь слишком низко, а он мог замаскироваться где-то на верхних этажах. И что теперь? Я сам себя загнал в ловушку? Буду сидеть тут, пока не задохнусь? Ничего больше не остается: как только я выскочу, он тут же срежет меня стрелой. Еще одна ударила… Стоп, надо продержаться еще полчаса-час. Небо сереет. Сейчас подрассветает, и уже будет видно, откуда он бьет.
Я сидел на земле, а дышать становилось все труднее. Усилием воли я заставил себя дышать размеренно, не паникуя, чтобы организм не тратил много кислорода… Небо серело, серело, уже стали проявляться очертания зданий, можно было видеть улицу безо всякого магического зрения.
Я встал и изобразил, что делаю шаг вперед, и тут же в кокон ударилась стрела — и следом кто-то свалился с крыши соседнего здания прямо на землю, распластавшись, как тряпичная кукла. Есть! Поймали снайпера!
Я выждал еще минут десять, хотя и был соблазн тут же скинуть кокон, дождался, когда появился Бабакан и постучал по моей воздушной оболочке, что-то говоря и бесшумно разевая рот, и только тогда отпустил защиту.
Как был сладок воздух утра! Я дышал и не мог надышаться, как подводник, вынырнувший из глубины на последних запасах воздуха. План удался. Пока мы живы и здоровы. Что будет дальше? А дальше — будет дальше. Чего думать о том, что может быть — надо улаживать то, что актуально сейчас.
— Ну как ты, Викор? Я, когда смотрел на тебя, чуть в штаны не наделал. Ты сидел как мишень, и, только когда стрелы начали отскакивать, я успокоился, понял — все нормально, значит! — Бабакан снял шлем и тыльной стороной ладони вытер лоб. — Что дальше? Что делать будем? Давай гостиницу подпалим?
— Нет, Бабакан, нам эти рисовки ни к чему. Иди к хозяину и вытряси из него продуктов и питья в дорогу, седлайте лошадей, загружайтесь — надо сперва навестить главу, а потом можно и в путь. Я еще, пока будем ехать, кое-что тут поправлю… надо воздать по заслугам. Нельзя оставлять зло безнаказанным.
Скоро рассвело, и красный сияющий диск светила показался из-за горизонта. Наша кавалькада вытянулась вдоль улицы, уже заполненной первыми повозками, всадниками, одинокими прохожими, спешащими по своим делам.
Я оставил наш караван у околицы селения, а сам с Бабаканом и Караном поехал к дому Мантрона — о его местонахождении рассказал нам случайный прохожий.
Ехать оказалось недалеко — резиденция главы находилась почти в центре города — большой двухэтажный особняк, похожий больше на гостиницу, а не на жилой дом. Мы постучали в крепкую дубовую дверь, ответа не было, Бабакан примерился и врезал по ней обухом секиры, оставив вмятину. После пятого удара дверь все-таки распахнулась, и выглянул испуганный глава — он был бледен и его глаза жалобно моргали:
— Что, господа, вы уже приехали за вознаграждением? Но его еще не привезли… придется подождать!
Бабакан молча врезал по двери ногой так, что глава отлетел вглубь комнаты и, опрокинувшись на спину, завозился на полу, постанывая и суча руками. Как краб, выброшенный прибойной волной на берег моря.
— Быстро, сучонок, неси нам наши деньга и плюс те пятьдесят золотых, что дали тебе эльфы в уплату за нашу смерть! Сейчас, если ты не принесешь, я отрублю тебе вначале одну ногу, потом другую, потом руки, а маг тебя заживит, и ты будешь жить до конца дней жалким обрубком, ублюдок! — Бабакан был страшен в гневе, а его секира вообще вызывала ужас, так что глава пискнул и быстро побежал наверх.
— Если ты там задержишься хоть на одну лишнюю минуту, я подпалю этот гадюшник, тварь ты продажная! — крикнул вслед гном.
Мы остались стоять внизу, а Бабакан тихо спросил меня:
— Как думаешь, принесет денег? Или придется выколупывать его откуда-нибудь из потайных комнат?
— Мне кажется, принесет, — ответил за меня Каран. — Ты вон как напугал его дедушкиной секирой! Она так стара, что он побоялся, как бы топорище не переломилась, когда ты над ним ее держал, и она не врезала ему по башке. Он бы этого не пережил.
Гном засмеялся, мы его поддержали, а главы все не было и не было. Наконец он появился, держа в руках два тяжелых мешочка:
— Вот ваши деньги и деньги эльфов, как вы и хотели! Только не убивайте!
— Каран, проверь, что там в мешках! — попросил я товарища, тот взял у главы мешки, высыпал содержимое на стол и стал пересчитывать.
— Все точно! Сто пятьдесят золотых! Ну что, грохнем урода? Он все-таки продал нас за пятьдесят золотых.
Глава опустился на колени:
— Не убивайте! У меня дети, внуки! Пожалуйста!
Неожиданно мне стало противно при виде плачущего здоровенного взрослого мужика, я махнул рукой Бабакану:
— Пошли отсюда — пусть живет урод. Я их по-другому накажу. Больше их селения не будет на этой земле.
— Снесешь ураганом? — оживился Бабакан. — Страсть как хочу поглядеть на такое зрелище! Только давай выведем подальше караван, а потом и вали их!
— Нет, какой ты кровожадный… я им перекрою воду. Пусть переносят, куда хотят, это селение. И надо сказать кому-нибудь, чтобы знали, что все произошло из-за этого урода, из-за его предательства и жадности.
— А тебе не все равно? Перекрой им дыхалку, и все тут. Плевать, кто что подумает. — Бабакан вышел из дома, таща мешки с золотом. — Давай делай.
Через полчаса мы уже ехали по прерии, обгоняя отары овец и коров. Я все сделал, что хотел: полностью закрыл доступ воды из озера в водоносный пласт. Уже к вечеру они начнут испытывать недостаток воды, колодцы высохнут… а через несколько месяцев от селения и следа не останется.
Меня не мучила совесть — дела надо вести честно. И зло должно быть наказано. Я же не поубивал жителей — они просто переместятся в другое, более комфортное место, а глава потеряет дом и, возможно, свою должность. Конечно, какое-то время они продержатся на привозной воде — бочками могут возить, — но вряд ли их хватит надолго, в конце концов, всем надоест эта лимитированная поставка, и селение переместится куда-то, где жить удобнее.
Уже несколько часов мы ехали через степи — они пересекались небольшими лесами, но мы огибали их, ожидая засады и не приближаясь на расстояние выстрела из лука. Это довольно сильно нервировало меня. Хотелось как-то эффективно поубивать этих негодяев — раз и навсегда, чтобы не было больше проблем.
Ехать было еще долго — до следующего пункта нашей остановки оставалось около сорока километров — хорошо, если поздней ночью подъедем, а то, не дай бог, придется ночевать в поле, и я решил поговорить с моими спутниками, пока было время, все равно делать нечего.
Все выглядели сонными после ночной схватки, и было видно, что они не особенно желают болтать на отвлеченные темы, однако я решил сразу все выяснить.
— Аранна, Алдан, Виардон, я хочу с вами поговорить.
Мои спутники подъехали ко мне, и я начал:
— Скажите, что вам известно о «Зеленых братьях»?
Аранна сморщилась, как будто унюхала что-то дурно пахнущее:
— Знаем, конечно, таких. Меня лично приглашали туда. Я раз была на собрании — мне не понравилось. Злобные все там… Какие-то выкрики об эльфах, которые выше всех, о людях, которых надо уничтожать, о великой миссии эльфов… и все по очереди целуют руку руководителя, этого противного Маннааона. Я больше не пошла. Вот и все, что я о них знаю. Какие-то националистические бредни, это мне не по душе.
— Что-то подобное и у нас было, — откликнулся Алдан. — Мы тоже ходили однажды, нас соседский парень позвал. Не по душе нам эти воинственные крики и шум, потому больше там не появились. А что? Что-то случилось? Откуда ты знаешь про «Зеленых братьев»?
— Ну так… знаю, — уклончиво ответил я.
— Викор, — укоризненно прогудел гном, — зачем ты от нас скрываешь? Мы что, не твои друзья уже? Откуда ты узнал, что есть «Зеленые братья», что во дворе нас ждут стрелки, что глава получил плату за нас — у кого ты спросил? Тебе не кажется, что ты оскорбляешь нас своим недоверием?
— Извините, друзья… мне просто неудобно сказать вам — не знаю, как вы отреагируете, вдруг отвернетесь от меня… — Я помолчал и решительно, как прыгнул в холодную воду, выпалил: — Некоторым образом я некромант. Я поднял мертвого эльфа и допросил его.
— Фф-фф-ухх… а я уж подумал, что ты теперь любишь не женщин, а мужчин, и стесняешься об этом сказать, — хохотнул Бабакан. — Ну некромант и некромант — что теперь! Это просто отлично, можно мертвых допрашивать. Очень полезное умение. А чего ты так боялся-то?
— Бабакан, ты не понимаешь! Может, гномы и относятся к некромантам равнодушно — вы сами все равно что трупы под землей живете, — усмехнулся Каран, — а у людей и эльфов использование некромантии считается тяжким преступлением, и за это можно попасть на виселицу. Ты что, не слышал об этом?
— Да ну… как-то особо не интересовался. Это не входило в мои интересы, — растерянно протянул гном. — Что, неужели так все запретно?
— Да, — сказал Алдан, — если Викор заявит где-нибудь в городе людей, что он использует некромантию, его тут же арестуют и поместят в тюрьму, для допроса и наказания. Наказание будет одно — смерть. Так, Каран?
— Так, — нахмурился воин. — Потому Викор и молчал, и я его прекрасно понимаю. Впрочем, мы и так догадались, мы же не идиоты, Викор. Прошу тебя, в дальнейшем не скрывай от нас ничего такого. Если уж мы пошли на это дело — поехали с тобой, воюем за тебя, — считаю, что мы имеем право знать, что почем. Так, друзья?
— Так! — нестройно подтвердили мои спутники.
— Ладно, простите, что я скрыл. Но если вы где-нибудь скажете об этом, выдадите мою тайну — мне грозят неприятности, учтите это. Да, я владею запретной магией, но собираюсь использовать ее только в особых случаях. Впрочем, я считаю, что термин «запретная» применительно к магии есть термин условный и совершенно неверный. Многое могли бы использовать люди в мирных целях — тот же допрос мертвого. Представьте, что кто-то убит, он видел убийцу и может о нем рассказать дознавателям — почему нельзя под контролем властей поднять на время жертву и спросить его, кто это сделал?
— А ты подумал о том, понравится ли убитому снова вернуться в мертвое тело, осознавая, что он уже мертв? Не будет ли это жестоко? — возмутилась Аранна.
— М-да. Я об этом как-то не подумал… Но что касается того эльфа, что я допросил, у меня нет ни грамма раскаяния. Он пришел нас убить и получил по заслугам, даже мало. Не согласна со мной?
— Согласна. Это враг. Но все-таки…
— Хватит соплей! Благодаря его признаниям мы сегодня живы и здоровы, — прервал сестру Алдан. — Хватит этих бабских бредней! Викор, делай то, что нужно. Живые мы как-то исправить сможем, если что натворим, а вот мертвые… Впрочем, у тебя есть возможность, если мы погибнем, засунуть нас в новое тело!
Алдан рассмеялся, а у меня мороз прошел по коже — я как-то не думал над этим… а ведь и правда могу. Только куда при этом денется настоящий владелец тела? В свитках на сей счет ничего не было сказано. Может, просто таких свитков не было у Шаланнара, или он не захотел мне их давать. Впрочем, вряд ли. После того как он мне открыл такие тайны, и скрыть эту информацию? Не думаю.
— А вы никого не видели знакомых среди убитых? Кого-то из рода Белого листа?
— Среди убитых — нет. Видимо, они были из других родов. А что?
— Да странно просто… Почему все были из другого рода? Может, чтобы не были связаны родовыми связями с вами, чтобы вас было легче убить?
— Ничего себе ты сказал, — задумался Алдан. — Возможно, и так. Значит, если ты погибнешь, нас они тоже не выпустят живыми. Ведь если мы вернемся, мы обязательно расскажем о деятельности этого Маннааона. А так — исчезли, и все тут. Сколько их осталось в живых? Что сказал этот упырь?
— Их было двадцать семь. Десять мы положили, осталось семнадцать. Где они сейчас — не имею ни малейшего представления. И как узнать — тоже.
— Викор, ты же маг, придумай что-нибудь. А то проснемся на небесах: «Здорово!» — «Здорово!» — «А как тут оказался?» — «Да вот уснул ночью, и вдруг тут!»
— Ты нас не пугай, как-то не хочется раньше времени на небеса, — прогудел гном. — Я не верю, что ты не можешь что-то придумать!
— Постараюсь, — уныло протянул я. — Давайте-ка мы на обед остановимся, лошадей напоим да сами передохнем — а то время уже за полдень, да и в животе уже бурчит.
— И правда, как можно ехать на голодный желудок?! — радостно вскричал гном. — Давно хотел это предложить!
Мы остановились у небольшой степной речки, которую можно было перейти вброд, отошли вверх по течению от брода и спешились. Леса в обозримом пространстве не было, так что костер нам разводить было не из чего, как тут же доложили мне спутники.
— Алдан, Аранна, Виардон, шагайте к дороге и соберите побольше сухих коровьих лепешек, — приказал я.
— Это еще зачем? — с отвращением спросила Аранна. — Какое-нибудь отвратительное некромантское колдовство творить? Нет бы роз собрать или трав — обязательно дерьмо! Не зря это колдовство запретное!
— Да костер будем делать, — не удержался от смеха я, — какое там колдовство! Давай по-быстрому. А вы найдите несколько камней — котелок для чая поставить, рогулек-то тут не из чего сделать.
Друзья разбежались в стороны с недовольными физиономиями, а я задумался. Правда, а почему я не могу колдовством обнаружить врага? Ведь я находил даже жилы горных пород или же воду, почему бы мне не обнаружить наших преследователей, я же маг-стихийник, рудознатец?
Итак, что мы имеем? Семнадцать «зеленых братьев», идущих по моему следу. Что у них общего? Что есть у всех, какие свойства присущи всем, как горным породам? И насколько далеко я могу видеть? В земле я могу видеть метров на двести — триста, но ведь это плотная почва, горные породы, а на воздухе? Так, после обеда попробую. Сейчас не могу — в животе бурчит, мысли не о том, вот чаю попью и примусь за эксперименты.
Подошли мои спутники, с едва сдерживаемым отвращением держа в руках стопки кизяка, а Бабакан с Караном уже натаскали камней от речки и выстроили из них что-то наподобие небольшого очага, пригодного для того, чтобы поставить на него котел.
Кизяк сложили в этот очаг, и я торжественно поджег его заклинанием, увеличивающим температуру предметов. Сухой помет весело загорелся, распространяя запах, похожий на тот, что исходит от горящего дерева или соломы. Эльфы и гном удивленно смотрели, как огонь облизывает бока котла, наполненного водой из речки, а Каран глубокомысленно сказал:
— Так всегда делают караванщики в степях или в пустыне — дров-то там неоткуда взять, а вот помета хватает. Он дает ровное жаркое пламя, вполне достаточное, чтобы обогреться или приготовить пищу.
— А чего обогреваться в пустыне-то? — недоуменно спросила Аранна. — Там же жара.
— Вот попадем туда — узнаешь, — усмехнулся Каран. — Ночью там замерзнуть можно. А днем испечься, как пирог.
— Я бы мог вскипятить воду заклинанием, но боюсь, что она вся мгновенно превратится в пар, на чай ничего не останется, так что вот на кизяке будем кипятить, — усмехнулся я.
— Давай без экспериментов — как-то не хочется быть обваренным чаем, — усмехнулся Бабакан, — лучше уж на дерьме поесть.
После того как я наскоро проглотил несколько кусков пирога, взятых из трактира, и запил все это кружкой чая, я устроился на берегу речки, откинулся на расстеленную куртку и уставился в небо — мне надо было все-таки решить, как обнаруживать лазутчиков.
То, что у нас никого еще не подстрелили, было не нашей заслугой, а чистой удачей и лоховством преследующих. Я бы мог найти десяток верных способов, как нас порешить. В конце концов они нас всех перестреляют. Теперь открытого штурма не будет, а будут только ночные стрелы, прилетевшие неизвестно откуда.
Что мы имеем? Неизвестный отряд эльфов, желающих мне смерти. Мне надо их обнаружить. Как? Что общего у всех эльфов? Лук? Одежда? Уши? Хм-м-м… смех смехом, а ведь да, уши! А что значит, если у всех эльфов остроконечные уши? Это значит, что наследование их заложено в ДНК. Это сейчас все знают. Только как это выглядит на самом деле — никто не знает. Ученые типа в курсе… только больше пыжатся. Часто оказывается, что они ни черта не знали, но делали вид, будто знают. Ну не о них речь — у всех эльфов один код ДНК, а значит, если воспользоваться заклинанием сродства…
— Аранна, иди сюда! — позвал я.
Она подошла и с сомнением спросила:
— Ты что, хочешь прямо сейчас?
— Чего хочу? — не понял я. — А! Тьфу ты! Да не любовью заниматься я тебя зову, одно у тебя на уме! Садись рядом, я сейчас твоих сородичей искать буду. Давай мне твою руку сюда…
Аранна уселась, я взял ее за руку и произнес заклинание сродства, но не стал смотреть под землю, а пустил взгляд вокруг, по расширяющейся спирали, и тут же я заметил два красных пятнышка рядом с собой — Алдан и Виардон, они пили чай в двадцати метрах от меня. Я расширял и расширял луч своего «локатора» — дальше, дальше… уже достиг километра в диаметре… еще дальше… Луч магического зрения очерчивал круги — расстояние обзора достигло уже трех… пяти… десяти километров… Упс! Есть! Посчитал: семнадцать красных точек. Ага, вот они! Десять километров на северо-восток от нас. Нашел.
Я разорвал связь с девушкой, открыл глаза. Аранна потерла побелевшую руку — видимо, я слишком сильно ее сжал, и спросила:
— Ну что? Что наколдовал? Есть результат?
— Сейчас расскажу. Пошли со мной.
Подобрав куртку, я подошел к импровизированному очагу — мои товарищи выжидательно посмотрели на меня.
— Я нашел их. Все семнадцать преследователей в десяти километрах от нас, на северо-востоке. Какие будут мысли по этому поводу?
— Какие мысли — валить их надо еще до темноты, иначе так и будем жить под угрозой. — Бабакан демонстративно погладил секиру: — Нет врагов, нет и проблем!
— Я всегда говорил, что гномы отличаются завидной практичностью, — поддержал друга Каран. — Я за то, чтобы их попытаться завалить, пока не настала ночь и пока они сами не ждут нападения.
— Да ясное дело, что их надо всех уничтожать, — пожал плечами Алдан, — вот только каким образом? Их семнадцать, а нас шесть! Вам не кажется, что это немного нереально? Это вам не неумелые детишки, это все-таки довольно взрослые парни, с детства обучаемые военному делу, и там их руководитель — как мы сможем их одолеть?
— Вы забыли — я сильный маг-стихийник. Ваша задача только обеспечить мне прикрытие со спины да поймать отдельных разбежавшихся супостатов. Остальное я сделаю сам. Считайте, что перед вами баллиста, ураган и вулкан в одном лице, — засмеялся я. — Предложение такое: сейчас едем в ту сторону, на сближение с эльфами. За километр до них прячем лошадей, берем оружие и крадемся к их лагерю. Сомневаюсь, что они стронутся с места до ночи — отстаиваются после недавнего инцидента и планируют пакости, а на планирование пакостей нужно время. Вопросы есть? Вопросов нет. Погнали!
Мы быстро затушили водой зашипевший кизяк, сложили барахло и влезли на коней. Ехать было еще довольно далеко, так что пришлось поторапливаться. И мы торопились.
Нещадно подхлестывая скакунов, мы неслись по степи. Главное было, чтобы лошадь не попала ногой в сурковую нору — лишиться средства передвижения как-то не хотелось. Кони скакали рысью, и скоро мы оказались, по моим расчетам, на подходе к лагерю врага. Я опять вошел в пространство, осмотрелся — лагерь был метрах в восьмистах от нас. Я выругался: спешка нужна только при ловле блох — чуть не напоролись на врага. Глаза у эльфов зоркие, а степь плоская — разглядеть нас раз плюнуть. Хорошо, что они и не подозревают, что теперь сами оказались в роли дичи, а не охотников.
Мы стояли в небольшой лощине. Дальше, метрах в пятидесяти, было полувысохшее болотце, а здесь — зеленый лужок, все отлично скрыто от глаз.
Стреножили лошадей и, не расседлывая, оставили пастись. Сами же вооружились всем, чем могли, — мечами, ножами, луками, — вышли из лощины, растянувшись в небольшую цепь, и двинулись вперед, пригибаясь к земле.
Идти так было неудобно, но деваться некуда — скрытность прежде всего. Договорились так: эльфы стреляют из луков по целям. Левый бьет в левый край, правый — в правый, ну а в центр, понятно, Аранна. Бабакан и Каран прикрывают меня сзади и с боков — вряд ли там кто-то прячется, но все-таки. Скорее всего, эльфы побегут на нас, чтобы задавить массой — их же в три раза больше, — и тогда ударю я. Ну а коррективы уже по месту, никогда не бывает так, чтобы все прошло гладко и как задумали.
Последние сотни метров мы уже ползли по земле, извиваясь как ужи, — черт с ней, с одеждой, заметят — беды не оберешься. Уже чувствовался запах дыма — враги, вероятно, обедали.
Здесь степь разрезала еще одна (а может, и та же, только извивающаяся и меняющая русло) речушка, по берегу которой росли кустарники вроде ветлы или, скорее, тальника. Этим тальником эльфы и поддерживали огонь под большим котлом, в котором что-то кипело. Большинство спали, готовясь к бурной ночи, а кто-то чистил оружие, вощил тетиву лука или чинил снаряжение, пришивая лямку к вещмешку.
Я осторожно убрал голову из-за края обрывчика — от нас до них было метров пятьдесят. Как подойти, чтобы ударить с максимальной силой? Если сузить воздушный таран, я и отсюда стукну так же эффективно, как тогда по сосне — она аж вздрогнула в тот раз, — однако луч будет узким и я зацеплю только одного-двух человек. Это нерационально. Надо расширять луч метров до двух, но в этом случае желательно находиться от них хотя бы метрах в двадцати.
Решение пришло неожиданно…
— Будьте наготове, — сказал я своим товарищам. — Как только я ударю, бейте тех, кто остался в живых, в первую очередь приготовившихся к стрельбе из лука. Того, кто побежит ко мне с мечом, — я приму сам! Бабакан и Каран мчатся ко мне после того, как начнется суматоха. Но вперед не вылезать ни в коем случае — попадете под мой удар! Все всё поняли? Готовность три минуты.
Я прикрыл глаза, готовясь к рывку, потом открыл их, резко перекинул тело через небольшой обрыв высотой метра полтора и помчался прямо на лагерь эльфов.
Враги возбудились, заметив меня, закричали, стали хватать оружие, видимо узнав, сгрудились кучкой… И тут я встал как вкопанный и ударил всей своей мощью!
Удар воздушного тарана как бульдозером буквально вымел середину лагеря полосой шириной два метра. Под него попали минимум половина бойцов отряда, и их искалеченные тела улетели далеко за речку, как изломанные куклы, запущенные рукой подростка.
Тут же, свистнув, прилетели три стрелы, и упали еще трое эльфов. С ревом перемахнув обрыв, к лагерю кинулись Бабакан и Каран, размахивая обнаженным оружием, и эльфы не выдержали — они, деморализованные ударом, кинулись врассыпную, но далеко не ушли: еще трое свалились, дергая ногами, со стрелами, торчащими у кого в спине, у кого в голове. Оставшиеся четверо нырнули в спасительные заросли тальника и спрятались там, надеясь укрыться.
Бабакан с Караном попытались броситься за ними вдогонку, но я их остановил:
— Стоять! Не ходите за ними! Не хватало еще в кустах получить стрелу в пузо! Мне еще лечить вас! Я сам разберусь, отойдите все в сторону.
И я начал обстреливать кустарник огненными шарами, которые пробивали заросли, делая черные тоннели, поджигали кусты, — скоро весь тальник уже горел как свеча. Из него слышались дикие крики эльфов, один из них выскочил на открытое место, объятый пламенем, и Каран тут же зарубил его, чтобы не мучился.
Сзади кого-то затошнило — я оглянулся: бледная Аранна выдавала наружу все, что съела на обед.
— Я никогда больше не смогу есть мясо, жаренное на костре, — сказала она, вытирая рот.
— А ты что думала, война — это весело? — сурово сказал Каран. — Молодец, Викор, грамотно спланировал. Никто не погиб, никто не ранен — для такой операции это просто феноменально успешный исход. При наступлениях обычно потери бывают три к одному. А мясо есть начнешь… как голод припрет. Проверь, Викор, все крякнули, или есть еще живые?
Я взял за руку Аранну — ее рука была холодна как у покойника — и сосредоточился на обследовании местности. Посмотрел — нет, живых не оказалось, за исключением Виардона и Алдана. Ну и Аранны. Красных точек, кроме них, вокруг не было. Все остальные мертвы.
— Каран, мы сможем отогнать их лошадей в селение? — спросил я воина. — Жалко как-то бросать их тут.
— В принципе — можем. Почему и нет… Хорошие деньги, оптом загоним их барышникам, луки эльфийские можем продать — наши трофеи. В сумках у них надо пошарить — наверняка есть деньги. Давайте заночуем тут и займемся… я имел в виду «тут» — это где-то выше по течению, — поправился Каран, видя, как мы содрогнулись, представив перспективу ночевать рядом с кучей трупов. — Вы давайте за нашими лошадьми, и ищите место для ночлега выше по реке, подальше отсюда, а мы с Бабаканом сейчас соберем трофеи и присоединимся к вам, захватив и всех лошадей. До ночи еще далеко, но нам забот хватит, так что за дело! — И он решительно направился к немногим оставшимся во вражеском лагере палаткам.
Через два часа все мы собрались на берегу реки, в двух километрах выше по течению. Каран с Бабаканом обшарили сумки убитых — в них оказалось три сотни золотых, много припасов, — собрали все луки, что остались целы после боя, оружие, — все это можно продать, все пригодится в путешествии.
Я задумался: а нужно ли оно, путешествие? Решил поговорить об этом за ужином. Лошадей оказалось тридцать штук — видимо, остались от убитых прежде эльфов. Они использовали их как запасных. Возможно, планировали продать в селении. Это оказалось кстати — теперь мы могли нагрузить на них все трофеи.
В котле булькала похлебка, доходя до кондиции, а мы сидели у костра и строили планы. Вернее, я строил, а мои спутники задумчиво меня слушали и подавали реплики по ходу обсуждения.
— Ребята, от этой опасности мы избавились. Но назад я вернуться не могу. Вы же еще можете. Алдан, это последнее большое селение на границе пустыни, насколько я понял?
— Да. После него только отдельные ранчо скотоводов, и все. Но, Викор, мы вроде уже все обсудили по поводу нашего путешествия. Я подтверждаю свое участие. Ты, Виардон?
— Знаешь, Алдан, а я поеду назад. Прости меня, но для меня это слишком — кровь, грязь… нет лесов. Мне тяжко так жить, я не смогу. Я потянулся за тобой, потому что ты мой друг и мы с детства вместе. А так мне все это чуждо — война, интриги, кровь. Я и в «Зеленые братья» не пошел потому, что там надо было воевать. Шум, крики — это не по мне, я понял это окончательно в путешествии. Прости меня еще раз. Я домой.
Все замолчали, не глядя друг на друга, потом Аранна сказала:
— Я не оставлю Викора. Мне тоже это не нравится, но я не могу без него, я сейчас поняла это также окончательно. Викор, я с тобой.
— И я с тобой, Викор, — прогудел Бабакан, — хочется мир поглядеть, да и не могу я бросить этого недоделка, — он показал на Карана, — а он ведь точно за тобой увяжется, я знаю!
— Увяжусь, само собой, — подмигнул Каран. — Ты и без меня бы увязался, а я должен твою заплеванную бороду сберечь! Как ты без меня!
— Спасибо, друзья… Виардон, ты не думай, никто на тебя не сердится. Это хорошо, что ты сейчас надумал вернуться. Тебе будет поручение: зайдешь к Шаланнару, все расскажешь: про «Зеленых братьев», про убийства ими фермеров, про культ Маннааона, про все, что тут было. Только про некромантию никому не говори, хорошо? Одному Шаланнару можно. Пусть он поднимет глав родов, иначе в один прекрасный момент они проснутся и окажется, что все роды под властью Маннааона. Намекни, что если его не станет — вся организация развалится. Его надо устранять, пока это не переросло в монархию… Береги себя, дойди до места. Яму обойди стороной. Подозреваю, в этом селении нас теперь не очень любят. Мы тебе выделим денег из трофеев. Возьми еще чего хочешь — лошадей, сколько надо, продукты, палатку — иди стороной, степями. Ты должен рассказать, что тут случилось и что происходит у эльфов. Обещаешь, что сделаешь?
— Обещаю, — немного повеселел Виардон. Он был сильно расстроен, что уезжает и расстается с друзьями, но, похоже, последние события его слишком потрясли.
Поев, мы расположились на ночлег. Первый раз за много ночей мы спали спокойно, и следующий день должен был быть гораздо приятнее, чем предыдущие. Впереди путешествие в неведомые земли. Что там ждет? Кто знает.
А пока… пока мы спокойно спали.
notes
